Подумалось: вот так и начинался 1937-й Ц с потери взаим
ного доверия. А тем временем на трибуне правили пир победители. Невзирая
на отдельные, еле слышимые призывы не учинять «охоту на ведьм», не обвиня
ть списками и поименно до суда, самые ретивые, уже донося, требовали прове
нтилировать буквально каждого депутата, с кем и где он был и чем занималс
я «до 17-го», простите, в период с 19 по 21 августа 1991 года?
Сначала, разумеется, первую скрипку играли «защитники Белого дома». Но в
скоре, как я и предполагал, пошли в бой «товарищи с мест», сперва примазавш
ись, а потом и оттеснив «победителей». Каждый из них спешил «засвидетель
ствовать свою лояльность», убедить собравшихся, как он в низах без разду
мий встал на защиту демократии, как рвался в Москву… И доносил, доносил, до
носил…
Подумалось: насколько же глубоко, в генетический код въелся комплекс 37-го
! Но ведь именно на него и рассчитывали те, которые, еще недавно будучи пар
тократами, сами «давили» инакомыслящих. И садистски потешались, когда до
прашиваемый терял человеческое достоинство и шел на все ради спасения с
воей шкуры.
Но, к счастью, не все пали ниц. Среди вопиющих о «России, вставшей с колен!» и
в то же время по-демократически ползающих перед новыми хозяевами Ц ост
ровками вставали в полный рост человеческого достоинства те немногие, к
оторые пошли против течения. Они-то и спасли честь и свою, и всего Верховн
ого Совета: Сажи Умалатова, Александр Крайко, Николай Энгвер, Анатолий Де
нисов Ц «безумству храбрых поем мы песню!».
Но общая атмосфера была не то что тягостно-тоскливая, а какая-то нечистоп
лотно-разлагающаяся, вызывающая тошноту. Уже само присутствие в этой за
грязненной ауре как бы приобщало и тебя к творящейся на глазах всего мир
а подлости.
Меня буквально физически удерживали от выступления. Одни рекомендовал
и повременить до съезда. Другие советовали воздержаться, поскольку в это
м разгуле охоты на ведьм «высовываться» почти равнозначно угодить в спи
ски «врагов демократии». Третьи намекали о личной безопасности.
Я, конечно, не причисляю себя к героям, но и среди трусов не бывал. Не лишен и
умения идти на компромиссы, однако до той последней, красной черты, за кот
орой начинается распад личности как таковой. У этой черты меня всегда уд
ерживал, удерживает и будет удерживать (в моем возрасте уже поздно менят
ься) не страх перед общественным мнением (я знаю, как и кем оно зачастую со
здавалось и создается), а то состояние, когда я сам себя перестану уважать.
Но, возможно, я бы и повременил до съезда. Однако выступление народного де
путата, редактора самарской газеты «Волжский комсомолец», подтолкнуло
меня к той самой последней черте, за которой, отмолчавшись, я перестал бы с
ам себя уважать, после чего уже и «личная безопасность», и «общественное
мнение» теряют для меня всякий смысл. Вот те слова, коими меня толкнул юны
й сталинец к последней черте:
«Третий вопрос, который мы обязаны включить в повестку дня, Ц об организ
ации открытого судебного процесса над преступной государственной орга
низацией Ц так называемой Коммунистической партией… Прецедент в исто
рии есть: суд над национал-социалистической партией на Нюрнбергском про
цессе» (подчеркнуто мной. Ц Б. О.).
Я выступил где-то под вечер 26 августа. Конечно, Михаил Сергеевич, мои нынеш
ние оценки событий и личностей идут от дня сегодняшнего, когда уже все ил
и почти все ясно. И на мою однозначность в суждениях, как бы я ни пытался об
ъективно проанализировать свое душевное состояние того периода, все же
«давит» день се-грдняшний.
Да, тогда и я, и многие другие еще только глухо подозревали Вашу причастно
сть к печальным событиям. Въяве же нам страстно не хотелось верить этому.
И потому, жалкий с позиций нынешнего дня, фарс с Вашим ночным возвращение
м «из Форосской темницы» тогда воспринимался с искренним состраданием:
нам просто было жаль Вас как человека, попавшего в беду. Да еще с женой и вн
учкой. И это, понятно же, отразилось и на… выступлении (подаю выдержки из н
его). Думаю, что сие не лишне, ибо выступление (кроме эфира) организованно з
амолчала вся пресса без исключения.
Итак:
«Уважаемые коллеги! Эти три роковых дня подтверждают стих Екклезиаста: «
Время разбрасывать камни и время собирать камни, время обнимать и время
уклоняться от объятий». Только безумцы могли рассчитывать на то, что нар
од, познавший свободу, пойдет в объятия тоталитаризма.
В этом трагическом и героическом контексте ЦК КПСС и часть его Секретари
ата продемонстрировали полную несостоятельность, Сожалею, Михаил Серг
еевич, что на том злополучном Пленуме, когда в ответ на выпады некоторых е
го участников Вы решили подать в отставку, я был одним из тех, кто упрашива
л Вас остаться на своем посту. Вы тогда сказали: с таким ЦК я не могу работа
ть. События подтвердили, что с таким ЦК, который в тяжкие дни даже не удосу
жился узнать, где же и в каком состоянии Генсек, делать нечего.
Конечно, у многих могут найтись оправдательные причины. Лично я считаю и
скать таковые ниже своего достоинства. Как бы там ни было, я несу моральну
ю ответственность за несостоятельность ЦК, который должен уйти с полити
ческой сцены, естественно вместе со мной, тем самым подтвердив и мое личн
ое мнение о том, что в нашей партии с конца 20-х годов существовало две парти
и. Одна Ц в лице ее верхних эшелонов, самозвано присвоивших себе право ве
щать от имени партии. И другая Ц по существу, вся партия, добывающая хлеб
насущный, уголь, металл, и о которой вспоминали верхи, когда наступал час у
платы взносов, или когда составлялись поименные списки на расстрел в 1937 г
оду, или когда надо было идти в смертельную атаку: «Коммунисты, три шага вп
еред!»
И снова же эти верхи подставили дважды расстрелянную партию под третий р
асстрел, пока что моральный. Когда же прекратится это издевательство?
Что касается Президиума Верховного Совета. Это, по существу, структура б
ез статуса, выполняющая роль технического секретариата, готовящего пов
естки дня: ни рыба ни мясо…
Естественно, во всем должны разобраться законные органы. Заранее квалиф
ицировать действия кого бы то ни было, включая и Анатолия Ивановича, не сл
едует даже на Верховном Совете. Не выискивая оправдательных причин, хочу
сказать, что я несу моральную ответственность за случившееся…
Итак, даже без домашнего анализа считаю долгом чести подать в отставку. М
не это тем более безболезненно, поскольку партия распущена и я наконец с
могу осуществить мечту: добиваться переименования партии, насчитывающ
ей миллионы членов, в Партию социальной справедливости. Я не отрекусь от
нее. А потому хотел бы обратиться к коллеге из Самары.
Уважаемый коллега! Нюрнбергский процесс потому и состоялся, что в братск
их могилах, на полях сражений лежат коммунисты, которые сделали возможны
м провести этот Нюрнбергский процесс. В противном случае у Вас бы не было
на что ссылаться.
А теперь хочу обратиться к победителям. Больше всего бойтесь тех витязей
, которые примазываются к вам. Они, привыкшие торговать, оттеснят вас, благ
ородных рыцарей, и пожнут плоды ваши, и сделают все, чтобы победители раск
ололись и пошли друг на друга. Это будет, ибо это уже было. Примазываясь, он
и начнут демонстрировать свою запоздалую лояльность президентам, вам, п
обедители, старым испытанным способом Ц доносом на не успевших написат
ь доносы.
Уважаемые коллеги! Победа состоялась, но не дай Бог, чтобы эта победа прев
ратилась в поражение. Разрушающая толпа Ц это стихия, это не кумулятивн
ый снаряд, который можно послать на Петровку или в Кремль. Он бьет поквадр
атно и в чужих, и в своих. Давайте сохранять спокойствие. Никаких списков
Ц это противоконституционно».
Именно в этой напряженной ситуации хочу взять паузу и наконец объяснить
ся с оппонентами касательно запрета партии.
Итак, поставим наконец все точки над i. Смею надеяться, что я уже давно и дос
таточно четко определил свою позицию относительно тех 0,3% неприкасаемых,
самоизолировавшихся в закрытый орден и, по существу, репрессивно присво
ивших себе право именоваться «КПСС». К слову, я был среди тех, кто требовал
ее кардинальной реорганизации на атомно-молекулярном уровне, вплоть до
изменения названия. И Ц одним из не так уж и многих на то время Ц кто убеж
дал и убедил парламент привлечь к сотрудничеству возникшие и рождавшие
ся новые партии и общественные движения. Хотя и парламентские, и партийн
ые высшие чины грозили мне пальчиком: мол, что вы делаете, они же не все еще
юридически оформлены?! «Но они уже реально действуют, Ц отвечал я. Ц К то
му же мы на всех уровнях провозгласили принцип многопартийности. Или это
Ц очередная партутка?»
Так что и меня, и большинство партийцев трудно обвинить в ностальгии по «
старой КПСС». Говорю это не в оправдание (считал и считаю это ниже своего д
остоинства), а хотя бы для «разбора партии»: что же, как и почему произошло?
…
Короче, все свидетельствовало о том, что очередной съезд обозначил бы ко
нец всевластного корпоративного ордена.
Так что же мешало Вам, Михаил Сергеевич, на съезде в установленном порядк
е огласить свое отречение?
Страх, Михаил Сергеевич. Давайте уж будем откровенны: страх! Причем идущи
й сразу от двух энергоисточников, между которых Вы очутились, или, скорее,
сами загнали себя.
Во-первых, страх перед съездом. Вне всякого сомнения, на сей раз Вас бы отс
транили от должности Генсека, даже если бы Вы и «забыли» подать в отставк
у. Уверен, что была бы создана комиссия для изобличения всех тех преступл
ений, которые именем партии совершили перерожденцы. Можно не сомневатьс
я, что дошел бы черед и до партийного суда, многократно суровее, чем нынешн
ий Конституционный, хотя бы потому, что многие из ныне записавшихся в суд
ьи предстали бы перед ним в качестве обвиняемых.
Вот как раз этот поворот больше всего тревожил и страшил Вас и Ваших. Имен
но это в значительной мере и подвигло перерожденцев ускорить не реорган
изацию, а ликвидацию партии как потенциального судьи и одновременно сви
детеля обвинения.
Да, но почему же Вы все-таки, уже давно предчувствуя неотвратимое, Ц поче
му Вы заранее, еще в относительно спокойный период, не решились подать в о
тставку? Вот тут и возникает каверзный вопрос: не потому ли не решились, чт
о решали-то не Вы, а… другие? Причем решали те, что «далеко от Москвы»?
И Ц отдадим им должное Ц правильно решали, исходя из собственных нацио
нальных интересов, поскольку лучше нас знали реальную обстановку, а след
овательно, и все негативные для себя последствия Вашей отставки. А посем
у и не разрешали Вам спрыгнуть на ходу, ибо в таком случае партия реоргани
зовалась бы, то есть обновилась организованно. Сие же никак не вкладывал
ось в расчеты того берега: им надо было ликвидировать. А это мог, Ц без бун
та и смуты Ц сделать единственный на то время человек, то есть Вы, Михаил
Сергеевич.
Почему же той стороне требовалось именно разгромить партию? Боязнь стро
я, «экспортирующего революцию»? Но весь мир знал, что в тогдашнем состоян
ии этот строй уже ничем не угрожал: он был начисто ослаблен, наглухо скомп
рометирован и культовскими извращениями, и партперерожденцами, расшат
анный, обезоруженный и дезориентированный «перестроем» и агентами вли
яния, которые довели его компрометацию до нулевой отметки. Знали это стр
атеги на том берегу получше нас, но им нужен был идеологический жупел, что
бы достичь
вожделенной, исконной цели Ц в одночасье развалить «империю».
Но зачем, спросите, понапрасну тратить энергию и валюту, если шел естеств
енный процесс формирования независимых государств? К тому же и у нас, и та
м прекрасно знали, что этот процесс необратим? Ибо бывший союзный парлам
ент сам наработал законы, которые вели, по существу, к ликвидации унитарн
ого Союза по пути к Сообществу Суверенных Государств.
Вы что, думаете, на том берегу не знали об этом необратимом процессе? Да ве
дали лучше нас с вами! Но именно естественный ход их пуще всего и пугал. Иб
о если бы все шло по-людски, естественным путем, то рождались бы действите
льно независимые государства. Подчеркиваю: действительно независимые,
с нормально функционирующей экономикой, конечно, с определенным, но не с
нынешним катастрофическим спадом производства, поскольку пульсировал
а бы сердечно-сосудистая система бывших союзных связей и коммуникаций.
Сиречь это были бы достаточно сильные государства, чтобы не попасть Ц н
е только в экономическую, но и политическую Ц зависимость от той же… Аме
рики.
Худо-бедно, но партструктуры, еще по инерции хранящие остатки кое-какой д
исциплины, смягчали обвальный разрыв и хаос. Что, понятно, не входило в пла
ны и национальные интересы того берега. Им требовалось в одночасье перер
езать все артерии, доведя организмы рождающихся государств до экономич
еского полуобморока, чтобы еще тепленькими прибрать их к своим рукам.
Вот и вся разгадка, Михаил Сергеевич, почему Вам не разрешили уйти с поста
Генсека, прежде чем бы не ликвидируете партию.
Вы, конечно, же, по своей привычке отмахнетесь: мол, «до того уже дошло, това
рищи (ныне Ц господа, естественно), что меня обвинят чуть ли…». Поэтому хо
ть мне это и неприятно, но я вынужден Вам напомнить одну программу одного
человека:
«Окончится война, все кое-как утрясется, устроится. И мы бросим все, что им
еем… все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание л
юдей.
Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос,
мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальш
ивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников… своих союзн
иков и помощников в самой России.
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу
трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, нео
братимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, напри
мер, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отоб
ьем у них охоту заниматься изображением, исследованием, что ли, тех проце
ссов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, ки
но Ц все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие ч
увства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых худож
ников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание к
ульт секса, насилия, садизма, предательства Ц словом, всякой безнравств
енности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху…
Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству ч
иновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут в
озводиться в добродетель… Честность и порядочность будут осмеиваться
и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого… Хамство и на
глость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед дру
гом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов Ц в
се это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махр
овым цветом.
И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, чт
о происходит… Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превра
тим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества
. Будем вырывать духовные корни большевизма, опошлять и уничтожать основ
ы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколени
е за поколением, выветривать этот ленинский фанатизм. Мы будем браться з
а людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на мо
лодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них шпи
онов, космополитов. Вот так мы это и сделаем».
Неужели не вспомнили, Михаил Сергеевич?! Да это же Даллес, да-да, тот самый,
который сказал это еще в 1945 году, разрабатывая план реализации американск
ой послевоенной доктрины против СССР.
А теперь оглянитесь окрест: не правда ли Ц почти один к одному мы с Вами н
аконец исполнили заветную мечту американского стратега, то есть реализ
овали его программу? А Вы еще и до сих пор, пребывая (или, скорее, прикидывая
сь, что пребываете) в иррациональном мире, доказываете, что «перестройка
» Ц Ваше изобретение! Когда даже Бейкер черным по белому заявил: «Мы истр
атили триллионы долларов за последние сорок лет, чтобы одержать победу в
«холодной войне» против СССР», то есть реализовать программу того же Да
ллеса!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
ного доверия. А тем временем на трибуне правили пир победители. Невзирая
на отдельные, еле слышимые призывы не учинять «охоту на ведьм», не обвиня
ть списками и поименно до суда, самые ретивые, уже донося, требовали прове
нтилировать буквально каждого депутата, с кем и где он был и чем занималс
я «до 17-го», простите, в период с 19 по 21 августа 1991 года?
Сначала, разумеется, первую скрипку играли «защитники Белого дома». Но в
скоре, как я и предполагал, пошли в бой «товарищи с мест», сперва примазавш
ись, а потом и оттеснив «победителей». Каждый из них спешил «засвидетель
ствовать свою лояльность», убедить собравшихся, как он в низах без разду
мий встал на защиту демократии, как рвался в Москву… И доносил, доносил, до
носил…
Подумалось: насколько же глубоко, в генетический код въелся комплекс 37-го
! Но ведь именно на него и рассчитывали те, которые, еще недавно будучи пар
тократами, сами «давили» инакомыслящих. И садистски потешались, когда до
прашиваемый терял человеческое достоинство и шел на все ради спасения с
воей шкуры.
Но, к счастью, не все пали ниц. Среди вопиющих о «России, вставшей с колен!» и
в то же время по-демократически ползающих перед новыми хозяевами Ц ост
ровками вставали в полный рост человеческого достоинства те немногие, к
оторые пошли против течения. Они-то и спасли честь и свою, и всего Верховн
ого Совета: Сажи Умалатова, Александр Крайко, Николай Энгвер, Анатолий Де
нисов Ц «безумству храбрых поем мы песню!».
Но общая атмосфера была не то что тягостно-тоскливая, а какая-то нечистоп
лотно-разлагающаяся, вызывающая тошноту. Уже само присутствие в этой за
грязненной ауре как бы приобщало и тебя к творящейся на глазах всего мир
а подлости.
Меня буквально физически удерживали от выступления. Одни рекомендовал
и повременить до съезда. Другие советовали воздержаться, поскольку в это
м разгуле охоты на ведьм «высовываться» почти равнозначно угодить в спи
ски «врагов демократии». Третьи намекали о личной безопасности.
Я, конечно, не причисляю себя к героям, но и среди трусов не бывал. Не лишен и
умения идти на компромиссы, однако до той последней, красной черты, за кот
орой начинается распад личности как таковой. У этой черты меня всегда уд
ерживал, удерживает и будет удерживать (в моем возрасте уже поздно менят
ься) не страх перед общественным мнением (я знаю, как и кем оно зачастую со
здавалось и создается), а то состояние, когда я сам себя перестану уважать.
Но, возможно, я бы и повременил до съезда. Однако выступление народного де
путата, редактора самарской газеты «Волжский комсомолец», подтолкнуло
меня к той самой последней черте, за которой, отмолчавшись, я перестал бы с
ам себя уважать, после чего уже и «личная безопасность», и «общественное
мнение» теряют для меня всякий смысл. Вот те слова, коими меня толкнул юны
й сталинец к последней черте:
«Третий вопрос, который мы обязаны включить в повестку дня, Ц об организ
ации открытого судебного процесса над преступной государственной орга
низацией Ц так называемой Коммунистической партией… Прецедент в исто
рии есть: суд над национал-социалистической партией на Нюрнбергском про
цессе» (подчеркнуто мной. Ц Б. О.).
Я выступил где-то под вечер 26 августа. Конечно, Михаил Сергеевич, мои нынеш
ние оценки событий и личностей идут от дня сегодняшнего, когда уже все ил
и почти все ясно. И на мою однозначность в суждениях, как бы я ни пытался об
ъективно проанализировать свое душевное состояние того периода, все же
«давит» день се-грдняшний.
Да, тогда и я, и многие другие еще только глухо подозревали Вашу причастно
сть к печальным событиям. Въяве же нам страстно не хотелось верить этому.
И потому, жалкий с позиций нынешнего дня, фарс с Вашим ночным возвращение
м «из Форосской темницы» тогда воспринимался с искренним состраданием:
нам просто было жаль Вас как человека, попавшего в беду. Да еще с женой и вн
учкой. И это, понятно же, отразилось и на… выступлении (подаю выдержки из н
его). Думаю, что сие не лишне, ибо выступление (кроме эфира) организованно з
амолчала вся пресса без исключения.
Итак:
«Уважаемые коллеги! Эти три роковых дня подтверждают стих Екклезиаста: «
Время разбрасывать камни и время собирать камни, время обнимать и время
уклоняться от объятий». Только безумцы могли рассчитывать на то, что нар
од, познавший свободу, пойдет в объятия тоталитаризма.
В этом трагическом и героическом контексте ЦК КПСС и часть его Секретари
ата продемонстрировали полную несостоятельность, Сожалею, Михаил Серг
еевич, что на том злополучном Пленуме, когда в ответ на выпады некоторых е
го участников Вы решили подать в отставку, я был одним из тех, кто упрашива
л Вас остаться на своем посту. Вы тогда сказали: с таким ЦК я не могу работа
ть. События подтвердили, что с таким ЦК, который в тяжкие дни даже не удосу
жился узнать, где же и в каком состоянии Генсек, делать нечего.
Конечно, у многих могут найтись оправдательные причины. Лично я считаю и
скать таковые ниже своего достоинства. Как бы там ни было, я несу моральну
ю ответственность за несостоятельность ЦК, который должен уйти с полити
ческой сцены, естественно вместе со мной, тем самым подтвердив и мое личн
ое мнение о том, что в нашей партии с конца 20-х годов существовало две парти
и. Одна Ц в лице ее верхних эшелонов, самозвано присвоивших себе право ве
щать от имени партии. И другая Ц по существу, вся партия, добывающая хлеб
насущный, уголь, металл, и о которой вспоминали верхи, когда наступал час у
платы взносов, или когда составлялись поименные списки на расстрел в 1937 г
оду, или когда надо было идти в смертельную атаку: «Коммунисты, три шага вп
еред!»
И снова же эти верхи подставили дважды расстрелянную партию под третий р
асстрел, пока что моральный. Когда же прекратится это издевательство?
Что касается Президиума Верховного Совета. Это, по существу, структура б
ез статуса, выполняющая роль технического секретариата, готовящего пов
естки дня: ни рыба ни мясо…
Естественно, во всем должны разобраться законные органы. Заранее квалиф
ицировать действия кого бы то ни было, включая и Анатолия Ивановича, не сл
едует даже на Верховном Совете. Не выискивая оправдательных причин, хочу
сказать, что я несу моральную ответственность за случившееся…
Итак, даже без домашнего анализа считаю долгом чести подать в отставку. М
не это тем более безболезненно, поскольку партия распущена и я наконец с
могу осуществить мечту: добиваться переименования партии, насчитывающ
ей миллионы членов, в Партию социальной справедливости. Я не отрекусь от
нее. А потому хотел бы обратиться к коллеге из Самары.
Уважаемый коллега! Нюрнбергский процесс потому и состоялся, что в братск
их могилах, на полях сражений лежат коммунисты, которые сделали возможны
м провести этот Нюрнбергский процесс. В противном случае у Вас бы не было
на что ссылаться.
А теперь хочу обратиться к победителям. Больше всего бойтесь тех витязей
, которые примазываются к вам. Они, привыкшие торговать, оттеснят вас, благ
ородных рыцарей, и пожнут плоды ваши, и сделают все, чтобы победители раск
ололись и пошли друг на друга. Это будет, ибо это уже было. Примазываясь, он
и начнут демонстрировать свою запоздалую лояльность президентам, вам, п
обедители, старым испытанным способом Ц доносом на не успевших написат
ь доносы.
Уважаемые коллеги! Победа состоялась, но не дай Бог, чтобы эта победа прев
ратилась в поражение. Разрушающая толпа Ц это стихия, это не кумулятивн
ый снаряд, который можно послать на Петровку или в Кремль. Он бьет поквадр
атно и в чужих, и в своих. Давайте сохранять спокойствие. Никаких списков
Ц это противоконституционно».
Именно в этой напряженной ситуации хочу взять паузу и наконец объяснить
ся с оппонентами касательно запрета партии.
Итак, поставим наконец все точки над i. Смею надеяться, что я уже давно и дос
таточно четко определил свою позицию относительно тех 0,3% неприкасаемых,
самоизолировавшихся в закрытый орден и, по существу, репрессивно присво
ивших себе право именоваться «КПСС». К слову, я был среди тех, кто требовал
ее кардинальной реорганизации на атомно-молекулярном уровне, вплоть до
изменения названия. И Ц одним из не так уж и многих на то время Ц кто убеж
дал и убедил парламент привлечь к сотрудничеству возникшие и рождавшие
ся новые партии и общественные движения. Хотя и парламентские, и партийн
ые высшие чины грозили мне пальчиком: мол, что вы делаете, они же не все еще
юридически оформлены?! «Но они уже реально действуют, Ц отвечал я. Ц К то
му же мы на всех уровнях провозгласили принцип многопартийности. Или это
Ц очередная партутка?»
Так что и меня, и большинство партийцев трудно обвинить в ностальгии по «
старой КПСС». Говорю это не в оправдание (считал и считаю это ниже своего д
остоинства), а хотя бы для «разбора партии»: что же, как и почему произошло?
…
Короче, все свидетельствовало о том, что очередной съезд обозначил бы ко
нец всевластного корпоративного ордена.
Так что же мешало Вам, Михаил Сергеевич, на съезде в установленном порядк
е огласить свое отречение?
Страх, Михаил Сергеевич. Давайте уж будем откровенны: страх! Причем идущи
й сразу от двух энергоисточников, между которых Вы очутились, или, скорее,
сами загнали себя.
Во-первых, страх перед съездом. Вне всякого сомнения, на сей раз Вас бы отс
транили от должности Генсека, даже если бы Вы и «забыли» подать в отставк
у. Уверен, что была бы создана комиссия для изобличения всех тех преступл
ений, которые именем партии совершили перерожденцы. Можно не сомневатьс
я, что дошел бы черед и до партийного суда, многократно суровее, чем нынешн
ий Конституционный, хотя бы потому, что многие из ныне записавшихся в суд
ьи предстали бы перед ним в качестве обвиняемых.
Вот как раз этот поворот больше всего тревожил и страшил Вас и Ваших. Имен
но это в значительной мере и подвигло перерожденцев ускорить не реорган
изацию, а ликвидацию партии как потенциального судьи и одновременно сви
детеля обвинения.
Да, но почему же Вы все-таки, уже давно предчувствуя неотвратимое, Ц поче
му Вы заранее, еще в относительно спокойный период, не решились подать в о
тставку? Вот тут и возникает каверзный вопрос: не потому ли не решились, чт
о решали-то не Вы, а… другие? Причем решали те, что «далеко от Москвы»?
И Ц отдадим им должное Ц правильно решали, исходя из собственных нацио
нальных интересов, поскольку лучше нас знали реальную обстановку, а след
овательно, и все негативные для себя последствия Вашей отставки. А посем
у и не разрешали Вам спрыгнуть на ходу, ибо в таком случае партия реоргани
зовалась бы, то есть обновилась организованно. Сие же никак не вкладывал
ось в расчеты того берега: им надо было ликвидировать. А это мог, Ц без бун
та и смуты Ц сделать единственный на то время человек, то есть Вы, Михаил
Сергеевич.
Почему же той стороне требовалось именно разгромить партию? Боязнь стро
я, «экспортирующего революцию»? Но весь мир знал, что в тогдашнем состоян
ии этот строй уже ничем не угрожал: он был начисто ослаблен, наглухо скомп
рометирован и культовскими извращениями, и партперерожденцами, расшат
анный, обезоруженный и дезориентированный «перестроем» и агентами вли
яния, которые довели его компрометацию до нулевой отметки. Знали это стр
атеги на том берегу получше нас, но им нужен был идеологический жупел, что
бы достичь
вожделенной, исконной цели Ц в одночасье развалить «империю».
Но зачем, спросите, понапрасну тратить энергию и валюту, если шел естеств
енный процесс формирования независимых государств? К тому же и у нас, и та
м прекрасно знали, что этот процесс необратим? Ибо бывший союзный парлам
ент сам наработал законы, которые вели, по существу, к ликвидации унитарн
ого Союза по пути к Сообществу Суверенных Государств.
Вы что, думаете, на том берегу не знали об этом необратимом процессе? Да ве
дали лучше нас с вами! Но именно естественный ход их пуще всего и пугал. Иб
о если бы все шло по-людски, естественным путем, то рождались бы действите
льно независимые государства. Подчеркиваю: действительно независимые,
с нормально функционирующей экономикой, конечно, с определенным, но не с
нынешним катастрофическим спадом производства, поскольку пульсировал
а бы сердечно-сосудистая система бывших союзных связей и коммуникаций.
Сиречь это были бы достаточно сильные государства, чтобы не попасть Ц н
е только в экономическую, но и политическую Ц зависимость от той же… Аме
рики.
Худо-бедно, но партструктуры, еще по инерции хранящие остатки кое-какой д
исциплины, смягчали обвальный разрыв и хаос. Что, понятно, не входило в пла
ны и национальные интересы того берега. Им требовалось в одночасье перер
езать все артерии, доведя организмы рождающихся государств до экономич
еского полуобморока, чтобы еще тепленькими прибрать их к своим рукам.
Вот и вся разгадка, Михаил Сергеевич, почему Вам не разрешили уйти с поста
Генсека, прежде чем бы не ликвидируете партию.
Вы, конечно, же, по своей привычке отмахнетесь: мол, «до того уже дошло, това
рищи (ныне Ц господа, естественно), что меня обвинят чуть ли…». Поэтому хо
ть мне это и неприятно, но я вынужден Вам напомнить одну программу одного
человека:
«Окончится война, все кое-как утрясется, устроится. И мы бросим все, что им
еем… все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание л
юдей.
Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос,
мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальш
ивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников… своих союзн
иков и помощников в самой России.
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу
трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, нео
братимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, напри
мер, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отоб
ьем у них охоту заниматься изображением, исследованием, что ли, тех проце
ссов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, ки
но Ц все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие ч
увства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых худож
ников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание к
ульт секса, насилия, садизма, предательства Ц словом, всякой безнравств
енности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху…
Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству ч
иновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут в
озводиться в добродетель… Честность и порядочность будут осмеиваться
и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого… Хамство и на
глость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед дру
гом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов Ц в
се это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махр
овым цветом.
И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, чт
о происходит… Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превра
тим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества
. Будем вырывать духовные корни большевизма, опошлять и уничтожать основ
ы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколени
е за поколением, выветривать этот ленинский фанатизм. Мы будем браться з
а людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на мо
лодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них шпи
онов, космополитов. Вот так мы это и сделаем».
Неужели не вспомнили, Михаил Сергеевич?! Да это же Даллес, да-да, тот самый,
который сказал это еще в 1945 году, разрабатывая план реализации американск
ой послевоенной доктрины против СССР.
А теперь оглянитесь окрест: не правда ли Ц почти один к одному мы с Вами н
аконец исполнили заветную мечту американского стратега, то есть реализ
овали его программу? А Вы еще и до сих пор, пребывая (или, скорее, прикидывая
сь, что пребываете) в иррациональном мире, доказываете, что «перестройка
» Ц Ваше изобретение! Когда даже Бейкер черным по белому заявил: «Мы истр
атили триллионы долларов за последние сорок лет, чтобы одержать победу в
«холодной войне» против СССР», то есть реализовать программу того же Да
ллеса!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18