– Ты бы захотел?
– Я думаю, она должна очень скоро появиться, иначе люди начнут задаваться вопросом: а существует ли она на самом деле? О, я-то верю, что она реальна, но нынче плохое время. Если фараон не вернется сейчас, когда обстановка действительно серьезна… – Бамалко покачал головой. – Ее положению не позавидуешь.
– Ты когда-нибудь пророчишь что-нибудь, кроме гибели, Бамалко? – спросила Персея с жестом досады. – Ты поэтому здесь, а не в Кэмбрессе, потому что там тебе никто бы не поверил?
– Если вам не нужна моя помощь… я могу отправиться со своим пророчеством куда-нибудь в другое место. Возможно, в Фетию. Там этого милитаристского духа нет.
– Бамалко слишком большой индивидуалист, чтобы наслаждаться службой в монсферранском военном флоте, – объяснила Персея. – Или так он говорит. А мы думаем, военные сами бы его не взяли, потому что от него было слишком много неприятностей.
– Им же хуже, – отмахнулся Бамалко. – Все равно наш флот вечно выручает кэмбрессцев, и все было бы отлично, если бы нам не приходилось заодно терпеть их инженеров. У них в Кэмбрессе самая лучшая флотская инженерная академия. Они принимают любого, но только те, кто ее посещал, становятся главными инженерами.
– А ты почему не посещал? – спросил я.
– Ба! Ты думаешь, я хочу провести три года в муштре? В этой академии военная дисциплина.
Другой собеседник Лиаса тотчас возразил ему, и они пустились в явно привычный спор. Когда к ним присоединилась Алсиана, я отвел Персею в сторонку и огляделся, нет ли поблизости Алидризи. К счастью, он все еще говорил с той группой, поэтому мы не привлекли его внимания.
– Персея, Алидризи и есть твой контакт с людьми фараона? – спросил я как можно тише, но не переходя на шепот, чтобы не вызвать у окружающих нездорового любопытства.
– Да, он и его штат. А что?
– Я ему не нравлюсь. У нас уже был сегодня спор – он думает, что я плохо повлиял бы на Равенну и таким образом на фараона, или что она могла бы рассказать мне, где находится фараон.
Интересно, мы вечно сможем поддерживать это притворство, или они когда-нибудь поймут?
– Ну вот! Если Алидризи не поможет, то я ничего больше не могу сделать.
– Все равно спасибо. Ты не знаешь, он уезжал из города в последние два дня?
– Он только что прибыл из Калессоса… Катан, зачем ты спрашиваешь меня об этом?
– Мне нужно знать.
Персея вздохнула.
– Ты сумасшедший. Слушай, я знаю, ты хочешь увидеть Равенну, но это уже чересчур. Если она с фараоном, их будут усиленно охранять, и Алидризи не обрадуется, если ты обнаружишь их убежище.
– Мне нужно ее увидеть, это не просто блажь. Я никуда не продвинулся с другим поиском, и Равенна может помочь.
– С другой стороны, тебя могут просто схватить и посадить под замок. Катан, тут я тебе не помощница. Я не принадлежу к внутреннему кругу, я не того масштаба игрок. У Алидризи служат несколько хороших солдат из тех немногих, что еще остались на Архипелаге, и если он велел им охранять принцессу и ее свиту, они будут охранять. Если Сфера ее найдет, нечего и говорить, как плохо это будет, а Алидризи не поверит мне на слово, что ты один из нас.
– Алидризи не маг, – решительно заявил я. – Ты не могла бы просто сказать мне, когда он в следующий раз уедет из города, если ты знаешь? Дальше – мое дело.
– Это идея Палатины?
– Не важно, чья это идея. – Я уклонился от ответа, потому что это придумала не Палатина. А люди больше доверяют ее идеям. – Когда он уезжает?
Персея осторожно огляделась.
– Он вернулся вчера из-за Сархаддона. Насколько я знаю, Алидризи останется здесь до конца недели и поедет обратно в Калессос через пять дней. Туда езды шесть или семь часов на быстрой лошади.
– Он не поплывет на корабле?
– В Калессос, в такую погоду? Побережье к западу отсюда – это погибель! На северной стороне вообще нет безопасных гаваней. По суще дорога плохая, но даже на боевом крейсере никто не отправился бы в Калессос зимой.
Теперь я вспомнил: это то самое побережье, где пропало «Откровение». Глупо было пытаться установить рекорд погружения в таком печально известном месте, но, очевидно, у них были свои причины.
– Так как он поедет? Конечно, не верхом в такое ненастье. В экипаже?
– Да, но не искушай судьбу. И пожалуйста, Катан, если ты намерен следовать за ним, не используй магию. Она навлечет на вас всех магов в Калатаре, и они обрушатся на ваши головы, как тонна кирпичей. Ты слышал Сархаддона. Магия – это одна из вещей, которую они не простят.
«И она приведет их к фараону», было ее следующей невысказанной фразой. Это осложняет жизнь, хотя на самом деле я понятия не имел, как я буду следовать за экипажем в течение двенадцати часов в середине зимы. Начинало казаться, что это не такая уж хорошая идея. Вероятно, я мог бы использовать немножко магии, там, в сельской местности, вдали от области влияния магов, но только немножко. Чем больше я использую, тем больше вероятность, что ее засекут, и не все успеют вовремя выскользнуть из тайного убежища.
– Я знаю, ты не хочешь, Чтобы я вмешивался, но ты слышала, что говорят сегодня люди. «Эон» – карта-джокер, и если мы найдем его первыми, Сфера ничего не сможет сделать. «Эон» будет преимуществом, которого они не учли.
– Я знаю. Но если корабль окажется в их руках…
– Не окажется. И помни, он будет еще и убежищем. Тем местом, где Сфера точно нас не достанет.
– Сфера достанет нас даже на краю света, Катан, если сочтет это достаточно важным.
– Однако край света не под ее властью. И мы тоже не будем, если я отыщу «Эон». Искать его – идея Равенны. Вполне возможно, она нашла какой-то ключ, которого у меня нет.
Персея улыбнулась своей кривой улыбкой, которую я так редко видел в последние дни. Она изменилась за эти шесть месяцев с тех пор, как мы покинули Цитадель, мы все изменились. Но мне, в отличие от всех остальных, было трудно видеть в ней одного из самых ярых противников Сферы.
– Тебе не нужно оправдываться. Я знаю, ты серьезно настроен найти и ее, и корабль. Но нам лучше не стоять здесь, перешептываясь. Люди начнут прислушиваться. Поговори с народом, узнай, что люди думают. Вот для чего мы здесь.
«Не совсем так», – мысленно ответил я, когда мы разделились. Мы здесь для того, чтобы Алидризи, не утруждая себя, мог выяснить, что люди думают. Но если он решил использовать эту оказию, то и мы можем сделать то же самое.
Глава 26
– Это все наша работа, – похвасталась Алсиана, махнув рукой в сторону острова Калатар, зеленого посреди голубого моря, каким он бывает летом. Под поверхностью воды неясной тенью проступал шельф острова. – Средств на съемку было мало. Гильдия сказала, что у Калатара низкий приоритет для такой детальной изомодели.
– Впечатляет, – одобрил я, опираясь ладонями на край изостола, пока изучал голограмму. Для беглой съемки с воздушных зондов детальность была невероятная – одна область на западе была пустой, но я знал почему. Под водой… в Лепидоре мы даже от приходящих кораблей не получали настолько точных карт, потому что наше побережье никогда не было приоритетным объектом исследования. По крайней мере до недавнего времени.
– До сих пор гильдия снимала только Фетию, Танет и главные маршруты, – добавил коллега Алсианы океанограф Таманес. В просторной картографической комнате станции нас было только трое.
– Как вы раздобыли аппаратуру?
Таманес улыбнулся.
– Мы получили прототип, когда штаб-квартира закончила испытания. Он имеет привычку взрываться прямо в лицо, но работает.
– Смотри.
Алсиана стояла рядом со мной у пульта управления, и по мановению ее руки изображение замерцало и увеличилось, когда мы устремились вниз на крошечную белую заплатку, которая была Тандарисом. На моих глазах город разбухал от простого пятнышка до почти идеального подобия со всеми его парками и деревьями, потом Алсиана наклонила изображение, и мы увидели подводную часть. Мягкое голубое свечение наполнило комнату, и на столе появилась огромная, темная скала со всеми ее неровностями и трещинами, простирающаяся в обе стороны от города. Видно было на колоссальную глубину – одно из преимуществ нового исследовательского оборудования, разработанного фетийца-ми несколько лет назад.
– До какой глубины вы дошли?
– Восемь-девять миль вокруг большей части острова, меньше вдоль Берега Гибели. Никто не хотел рисковать там потерей топографа, и в любом случае люди держатся подальше оттого побережья.
Алсиана вернулась к наземному виду. Остров бешено завертелся, а потом она показала крупным планом северо-западный берег.
На карте континентального масштаба остров был гористым. Утесы стояли почти сплошной стеной, разбитой кое-где бухточками, которые никогда не станут безопасными гаванями. Почти сразу в глубь острова изображение исчезало, словно покрытое завесой тумана. Горная твердыня Техама и Священное Озеро лежали где-то там, и на карте я видел залив, смотрящий в открытый океан на западе, где огромный водопад рушился с плато больше мили высотой.
Под этой твердыней темными обрывами громоздился каменный кошмар отвесных стен и пиков, которые казались странно размытыми по сравнению с остальным изображением, словно были засняты топографом первого поколения. В самом низу радиуса действия сканера и в нескольких милях от берега из воды, подобно вершинам затопленных островов, торчали каменные шпили, выделяясь из окружающей пустоты.
– И зачем они послали сюда «Откровение»? – вслух поинтересовался я. Вероятно, мои коллеги привыкли слышать. этот вопрос, но я по-прежнему знал об этом очень мало. «Откровение» не имело никакого отношения к «Эону», но мне все равно было любопытно.
– Кто знает? – пожал плечами Таманес. – Возможно, думали, что «Откровение» сумеет выяснить, почему весь этот район такой злосчастный. Те скалы и утесы выглядят внушительно, но они опасны только для парусных судов. А мы теряем здесь манты, и здесь, и дальше в море, в милях от берега, и никто не понимает почему.
– Может, они думали, что это задняя дверь Техамы, – предположила Алсиана. – Все-таки в проекте участвовали жрецы, а все мы знаем, как они хотят туда добраться.
Таманес бросил на нее быстрый предостерегающий взгляд, думая, что я его не заметил.
– Странная задняя дверь, если такая когда-нибудь и существовала. Это же нелепо – пытаться попасть на плато через морское дно. По-моему, они просто хотели выяснить, почему это место такое гиблое. Два имперских корабля пропали там за несколько месяцев до этого, и в одну из своих светлых минут император финансировал «Откровение».
То был мой дед Этий V, в ту пору уже старик. Он проводил все свое время, экспериментируя с различными веществами, заботливо поставляемыми его экзархом. Какую честь человеческому роду делала наша семья!
– Тот длинный узкий залив тоже часть Берега Гибели? – Я указал на глубокую, стиснутую утесами расщелину в побережье у конца изображения, на самом краю высоких гор. – Не похоже, что там есть какие-нибудь поселения.
– Да, это тоже Берег Гибели. Существуют убежища на нашей стороне залива, потому что их нельзя достичь с моря и почти так же трудно с суши. У нас нет карт залива, но из него выходит сильное течение, более сильное, чем могут объяснить три или четыре крошечные речушки, впадающие в залив. Так как наша сторона большей частью неприступна, а другая сторона – Техама, мы не можем его осмотреть, чтобы установить причину. Это не очень важно.
Глядя на такую реалистичную карту Калатара, я понял, как родина Равенны – место ее рождения – сумела сохранить свою изоляцию, ограниченная Берегом Гибели, этим заливом и цепью непроходимых гор, которые казались чересчур большими для Калатара. Все-таки, если подумать, это был странный остров – бесспорно, самый большой во всем Архипелаге, намного превосходящий Берату и самые крупные фетийские острова, гористый, тогда как все остальные были просто шишками на море, и окруженный бурными водами и мелкими морями. Бостра в своей «Географии» едва упомянул о нем, зато очень подробно описал Фе-тию, похожую на огромный кратер: кольцо гористых островов вокруг невероятно богатого, мелкого моря. К сожалению, Кала-тар не показался Бостре достаточно интересным или важным, чтобы уделять ему внимание.
Я поблагодарил океанографов за то, что показали мне изокарту, и мы ушли из комнаты, выключив перед этим стол. Тама-нес извинился, что ему надо закончить работу, но Алсиана пригласила меня пообедать в кафе через дорогу. Оно было похоже на множество других таких же заведений в этом городе, со столиками снаружи для летнего времени и несколькими столами внутри. Подавали в нем, как водится, кофе и легкие закуски. Вдыхая запах вареной рыбы, я решил, что оно больше относится к гавани, чем к городу. На стенах красовались старинные океанографические приборы, а под балками потолка была растянута рыболовная сеть.
Хозяин, очевидно, знал Алсиану и кивнул ей, когда мы вошли. В дальнем углу я увидел двух пожилых мужчин в голубых туниках и предположил, что здесь – излюбленное пристанище океанографов. Не считая этих мужчин и двух моряков, мирно пьющих кофе у стойки, в заведении было пусто..
– Что прикажете подать? – спросил хозяин, подозрительно разглядывая меня своими глубоко посаженными глазами.
– Катан тоже океанограф, – резко заявила Алсиана, затем повернулась ко мне. – Ты любишь долму? Здесь ее делают с рыбной начинкой, очень вкусно.
Я кивнул.
– Отлично.
– Большую тарелку долмы, пожалуйста, и два кофе.
На Архипелаге все пьют кофе; это даже не обсуждалось. Дождавшись кофе, мы выбрали стол подальше от стойки и сели на деревянные лавки с высокими спинками под висящей на стене почтенной латунной подставкой с полированными стеклянными колбами и пробирками. Здесь было намного тише, чем должно быть в любом кафе, и такая пустота в обеденное время рабочего дня казалась дурным знаком.
– Несколько моих друзей подойдут попозже, если смогут выбраться, – сообщила Алсиана, потягивая своих кофе. Он был не очень хорошим, но и не очень плохим, как обнаружил я, сделав глоток. – Однако со станции никого не будет – сегодня все заняты.
– Сколько вас на станции?
– В данный момент двадцать один человек. Когда начались эти неприятности, мастер отослал двух учеников в университет в Фетию, от греха подальше.
В отличие от всего остального мира Архипелаг не имел своего университета. Был когда-то один в Посейдонисе, на уровне самых лучших фетийских университетов, и еще один в Варару, но оба были разрушены, поэтому не осталось никаких университетов ближе, чем в Мейр Эластре и Замке Полинскарн, оба в Южной Фетии. Не было на Архипелаге и крупных архивов.
– Он боится, что гильдия окажется на линии огня?
– Должна признаться, Катан, что поэтому я и пригласила тебя на обед. Я никогда не уезжала из Калатара, а ты проехал через весь Архипелаг с тех пор, как началась инквизиция. Не говоря уже о том, что ты, кажется, в курсе происходящего.
– Я видел не так много Архипелага, как хотелось бы.
– Я тоже. Но мы не получаем никаких известий из штаб-квартиры гильдии, а они уже должны знать, что происходит. Ты посещал станции в Илтисе или Рал Тамаре?
Я помолчал, вспоминая роль, которую сыграл в Рал Тамаре. Алсиана имеет право знать, особенно теперь, когда обстановка так неспокойна.
– В Илтисе я лишь нанес на станцию краткий визит. Ее сотрудники полагали, что у них есть защита фетийцев, с которой там считаются.
– С ней считаются везде, только не здесь. А Рал Тамар?
– Ничего хорошего. Я провел пару дней в их библиотеке. В последний день пришли инквизиторы и арестовали всех океанографов, кроме одной женщины. Насколько мне известно, она бежала в Фетию, чтобы рассказать гильдии о случившемся.
Неописуемый ужас застыл на лице Алсианы. Конечно, она ничего не знала. С тех пор я больше не видел гонений, но тот психомаг предупредил Амалтею в Рал Тамаре, что будет чистка, и приказал ей сообщить гильдии. Добралась она туда или стала еще одной жертвой его двуличности? В Селерианском Эластре уже должны были услышать ту новость от экипажей кораблей, торговых мант, проходивших через Рал Тамар за последние Шесть недель. Но сюда из Фетии никто не приезжал, и штаб-квартира гильдии не передавала никаких сообщений своим самым беззащитным форпостам.
– Ты серьезно? – со страхом спросила Алсиана.
– Увы, да. Они проводили какие-то опыты с дельфинами, по-моему, использовали их для помощи рыболовным флотилиям, а какие-то фанатики донесли на это, как на неестественное. Боюсь, я не знаю, что было дальше.
– До сих пор я думала, что нас оставят в покое – никого из наших еще не схватили, – но если тамаринцев могли арестовать за дельфинов… мы столько всего делаем.
– В городе есть фанатики, строго соблюдающие все ритуалы и прочее?
– Не как в Рал Тамаре. Мы все здесь страдаем от действий Сферы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Я думаю, она должна очень скоро появиться, иначе люди начнут задаваться вопросом: а существует ли она на самом деле? О, я-то верю, что она реальна, но нынче плохое время. Если фараон не вернется сейчас, когда обстановка действительно серьезна… – Бамалко покачал головой. – Ее положению не позавидуешь.
– Ты когда-нибудь пророчишь что-нибудь, кроме гибели, Бамалко? – спросила Персея с жестом досады. – Ты поэтому здесь, а не в Кэмбрессе, потому что там тебе никто бы не поверил?
– Если вам не нужна моя помощь… я могу отправиться со своим пророчеством куда-нибудь в другое место. Возможно, в Фетию. Там этого милитаристского духа нет.
– Бамалко слишком большой индивидуалист, чтобы наслаждаться службой в монсферранском военном флоте, – объяснила Персея. – Или так он говорит. А мы думаем, военные сами бы его не взяли, потому что от него было слишком много неприятностей.
– Им же хуже, – отмахнулся Бамалко. – Все равно наш флот вечно выручает кэмбрессцев, и все было бы отлично, если бы нам не приходилось заодно терпеть их инженеров. У них в Кэмбрессе самая лучшая флотская инженерная академия. Они принимают любого, но только те, кто ее посещал, становятся главными инженерами.
– А ты почему не посещал? – спросил я.
– Ба! Ты думаешь, я хочу провести три года в муштре? В этой академии военная дисциплина.
Другой собеседник Лиаса тотчас возразил ему, и они пустились в явно привычный спор. Когда к ним присоединилась Алсиана, я отвел Персею в сторонку и огляделся, нет ли поблизости Алидризи. К счастью, он все еще говорил с той группой, поэтому мы не привлекли его внимания.
– Персея, Алидризи и есть твой контакт с людьми фараона? – спросил я как можно тише, но не переходя на шепот, чтобы не вызвать у окружающих нездорового любопытства.
– Да, он и его штат. А что?
– Я ему не нравлюсь. У нас уже был сегодня спор – он думает, что я плохо повлиял бы на Равенну и таким образом на фараона, или что она могла бы рассказать мне, где находится фараон.
Интересно, мы вечно сможем поддерживать это притворство, или они когда-нибудь поймут?
– Ну вот! Если Алидризи не поможет, то я ничего больше не могу сделать.
– Все равно спасибо. Ты не знаешь, он уезжал из города в последние два дня?
– Он только что прибыл из Калессоса… Катан, зачем ты спрашиваешь меня об этом?
– Мне нужно знать.
Персея вздохнула.
– Ты сумасшедший. Слушай, я знаю, ты хочешь увидеть Равенну, но это уже чересчур. Если она с фараоном, их будут усиленно охранять, и Алидризи не обрадуется, если ты обнаружишь их убежище.
– Мне нужно ее увидеть, это не просто блажь. Я никуда не продвинулся с другим поиском, и Равенна может помочь.
– С другой стороны, тебя могут просто схватить и посадить под замок. Катан, тут я тебе не помощница. Я не принадлежу к внутреннему кругу, я не того масштаба игрок. У Алидризи служат несколько хороших солдат из тех немногих, что еще остались на Архипелаге, и если он велел им охранять принцессу и ее свиту, они будут охранять. Если Сфера ее найдет, нечего и говорить, как плохо это будет, а Алидризи не поверит мне на слово, что ты один из нас.
– Алидризи не маг, – решительно заявил я. – Ты не могла бы просто сказать мне, когда он в следующий раз уедет из города, если ты знаешь? Дальше – мое дело.
– Это идея Палатины?
– Не важно, чья это идея. – Я уклонился от ответа, потому что это придумала не Палатина. А люди больше доверяют ее идеям. – Когда он уезжает?
Персея осторожно огляделась.
– Он вернулся вчера из-за Сархаддона. Насколько я знаю, Алидризи останется здесь до конца недели и поедет обратно в Калессос через пять дней. Туда езды шесть или семь часов на быстрой лошади.
– Он не поплывет на корабле?
– В Калессос, в такую погоду? Побережье к западу отсюда – это погибель! На северной стороне вообще нет безопасных гаваней. По суще дорога плохая, но даже на боевом крейсере никто не отправился бы в Калессос зимой.
Теперь я вспомнил: это то самое побережье, где пропало «Откровение». Глупо было пытаться установить рекорд погружения в таком печально известном месте, но, очевидно, у них были свои причины.
– Так как он поедет? Конечно, не верхом в такое ненастье. В экипаже?
– Да, но не искушай судьбу. И пожалуйста, Катан, если ты намерен следовать за ним, не используй магию. Она навлечет на вас всех магов в Калатаре, и они обрушатся на ваши головы, как тонна кирпичей. Ты слышал Сархаддона. Магия – это одна из вещей, которую они не простят.
«И она приведет их к фараону», было ее следующей невысказанной фразой. Это осложняет жизнь, хотя на самом деле я понятия не имел, как я буду следовать за экипажем в течение двенадцати часов в середине зимы. Начинало казаться, что это не такая уж хорошая идея. Вероятно, я мог бы использовать немножко магии, там, в сельской местности, вдали от области влияния магов, но только немножко. Чем больше я использую, тем больше вероятность, что ее засекут, и не все успеют вовремя выскользнуть из тайного убежища.
– Я знаю, ты не хочешь, Чтобы я вмешивался, но ты слышала, что говорят сегодня люди. «Эон» – карта-джокер, и если мы найдем его первыми, Сфера ничего не сможет сделать. «Эон» будет преимуществом, которого они не учли.
– Я знаю. Но если корабль окажется в их руках…
– Не окажется. И помни, он будет еще и убежищем. Тем местом, где Сфера точно нас не достанет.
– Сфера достанет нас даже на краю света, Катан, если сочтет это достаточно важным.
– Однако край света не под ее властью. И мы тоже не будем, если я отыщу «Эон». Искать его – идея Равенны. Вполне возможно, она нашла какой-то ключ, которого у меня нет.
Персея улыбнулась своей кривой улыбкой, которую я так редко видел в последние дни. Она изменилась за эти шесть месяцев с тех пор, как мы покинули Цитадель, мы все изменились. Но мне, в отличие от всех остальных, было трудно видеть в ней одного из самых ярых противников Сферы.
– Тебе не нужно оправдываться. Я знаю, ты серьезно настроен найти и ее, и корабль. Но нам лучше не стоять здесь, перешептываясь. Люди начнут прислушиваться. Поговори с народом, узнай, что люди думают. Вот для чего мы здесь.
«Не совсем так», – мысленно ответил я, когда мы разделились. Мы здесь для того, чтобы Алидризи, не утруждая себя, мог выяснить, что люди думают. Но если он решил использовать эту оказию, то и мы можем сделать то же самое.
Глава 26
– Это все наша работа, – похвасталась Алсиана, махнув рукой в сторону острова Калатар, зеленого посреди голубого моря, каким он бывает летом. Под поверхностью воды неясной тенью проступал шельф острова. – Средств на съемку было мало. Гильдия сказала, что у Калатара низкий приоритет для такой детальной изомодели.
– Впечатляет, – одобрил я, опираясь ладонями на край изостола, пока изучал голограмму. Для беглой съемки с воздушных зондов детальность была невероятная – одна область на западе была пустой, но я знал почему. Под водой… в Лепидоре мы даже от приходящих кораблей не получали настолько точных карт, потому что наше побережье никогда не было приоритетным объектом исследования. По крайней мере до недавнего времени.
– До сих пор гильдия снимала только Фетию, Танет и главные маршруты, – добавил коллега Алсианы океанограф Таманес. В просторной картографической комнате станции нас было только трое.
– Как вы раздобыли аппаратуру?
Таманес улыбнулся.
– Мы получили прототип, когда штаб-квартира закончила испытания. Он имеет привычку взрываться прямо в лицо, но работает.
– Смотри.
Алсиана стояла рядом со мной у пульта управления, и по мановению ее руки изображение замерцало и увеличилось, когда мы устремились вниз на крошечную белую заплатку, которая была Тандарисом. На моих глазах город разбухал от простого пятнышка до почти идеального подобия со всеми его парками и деревьями, потом Алсиана наклонила изображение, и мы увидели подводную часть. Мягкое голубое свечение наполнило комнату, и на столе появилась огромная, темная скала со всеми ее неровностями и трещинами, простирающаяся в обе стороны от города. Видно было на колоссальную глубину – одно из преимуществ нового исследовательского оборудования, разработанного фетийца-ми несколько лет назад.
– До какой глубины вы дошли?
– Восемь-девять миль вокруг большей части острова, меньше вдоль Берега Гибели. Никто не хотел рисковать там потерей топографа, и в любом случае люди держатся подальше оттого побережья.
Алсиана вернулась к наземному виду. Остров бешено завертелся, а потом она показала крупным планом северо-западный берег.
На карте континентального масштаба остров был гористым. Утесы стояли почти сплошной стеной, разбитой кое-где бухточками, которые никогда не станут безопасными гаванями. Почти сразу в глубь острова изображение исчезало, словно покрытое завесой тумана. Горная твердыня Техама и Священное Озеро лежали где-то там, и на карте я видел залив, смотрящий в открытый океан на западе, где огромный водопад рушился с плато больше мили высотой.
Под этой твердыней темными обрывами громоздился каменный кошмар отвесных стен и пиков, которые казались странно размытыми по сравнению с остальным изображением, словно были засняты топографом первого поколения. В самом низу радиуса действия сканера и в нескольких милях от берега из воды, подобно вершинам затопленных островов, торчали каменные шпили, выделяясь из окружающей пустоты.
– И зачем они послали сюда «Откровение»? – вслух поинтересовался я. Вероятно, мои коллеги привыкли слышать. этот вопрос, но я по-прежнему знал об этом очень мало. «Откровение» не имело никакого отношения к «Эону», но мне все равно было любопытно.
– Кто знает? – пожал плечами Таманес. – Возможно, думали, что «Откровение» сумеет выяснить, почему весь этот район такой злосчастный. Те скалы и утесы выглядят внушительно, но они опасны только для парусных судов. А мы теряем здесь манты, и здесь, и дальше в море, в милях от берега, и никто не понимает почему.
– Может, они думали, что это задняя дверь Техамы, – предположила Алсиана. – Все-таки в проекте участвовали жрецы, а все мы знаем, как они хотят туда добраться.
Таманес бросил на нее быстрый предостерегающий взгляд, думая, что я его не заметил.
– Странная задняя дверь, если такая когда-нибудь и существовала. Это же нелепо – пытаться попасть на плато через морское дно. По-моему, они просто хотели выяснить, почему это место такое гиблое. Два имперских корабля пропали там за несколько месяцев до этого, и в одну из своих светлых минут император финансировал «Откровение».
То был мой дед Этий V, в ту пору уже старик. Он проводил все свое время, экспериментируя с различными веществами, заботливо поставляемыми его экзархом. Какую честь человеческому роду делала наша семья!
– Тот длинный узкий залив тоже часть Берега Гибели? – Я указал на глубокую, стиснутую утесами расщелину в побережье у конца изображения, на самом краю высоких гор. – Не похоже, что там есть какие-нибудь поселения.
– Да, это тоже Берег Гибели. Существуют убежища на нашей стороне залива, потому что их нельзя достичь с моря и почти так же трудно с суши. У нас нет карт залива, но из него выходит сильное течение, более сильное, чем могут объяснить три или четыре крошечные речушки, впадающие в залив. Так как наша сторона большей частью неприступна, а другая сторона – Техама, мы не можем его осмотреть, чтобы установить причину. Это не очень важно.
Глядя на такую реалистичную карту Калатара, я понял, как родина Равенны – место ее рождения – сумела сохранить свою изоляцию, ограниченная Берегом Гибели, этим заливом и цепью непроходимых гор, которые казались чересчур большими для Калатара. Все-таки, если подумать, это был странный остров – бесспорно, самый большой во всем Архипелаге, намного превосходящий Берату и самые крупные фетийские острова, гористый, тогда как все остальные были просто шишками на море, и окруженный бурными водами и мелкими морями. Бостра в своей «Географии» едва упомянул о нем, зато очень подробно описал Фе-тию, похожую на огромный кратер: кольцо гористых островов вокруг невероятно богатого, мелкого моря. К сожалению, Кала-тар не показался Бостре достаточно интересным или важным, чтобы уделять ему внимание.
Я поблагодарил океанографов за то, что показали мне изокарту, и мы ушли из комнаты, выключив перед этим стол. Тама-нес извинился, что ему надо закончить работу, но Алсиана пригласила меня пообедать в кафе через дорогу. Оно было похоже на множество других таких же заведений в этом городе, со столиками снаружи для летнего времени и несколькими столами внутри. Подавали в нем, как водится, кофе и легкие закуски. Вдыхая запах вареной рыбы, я решил, что оно больше относится к гавани, чем к городу. На стенах красовались старинные океанографические приборы, а под балками потолка была растянута рыболовная сеть.
Хозяин, очевидно, знал Алсиану и кивнул ей, когда мы вошли. В дальнем углу я увидел двух пожилых мужчин в голубых туниках и предположил, что здесь – излюбленное пристанище океанографов. Не считая этих мужчин и двух моряков, мирно пьющих кофе у стойки, в заведении было пусто..
– Что прикажете подать? – спросил хозяин, подозрительно разглядывая меня своими глубоко посаженными глазами.
– Катан тоже океанограф, – резко заявила Алсиана, затем повернулась ко мне. – Ты любишь долму? Здесь ее делают с рыбной начинкой, очень вкусно.
Я кивнул.
– Отлично.
– Большую тарелку долмы, пожалуйста, и два кофе.
На Архипелаге все пьют кофе; это даже не обсуждалось. Дождавшись кофе, мы выбрали стол подальше от стойки и сели на деревянные лавки с высокими спинками под висящей на стене почтенной латунной подставкой с полированными стеклянными колбами и пробирками. Здесь было намного тише, чем должно быть в любом кафе, и такая пустота в обеденное время рабочего дня казалась дурным знаком.
– Несколько моих друзей подойдут попозже, если смогут выбраться, – сообщила Алсиана, потягивая своих кофе. Он был не очень хорошим, но и не очень плохим, как обнаружил я, сделав глоток. – Однако со станции никого не будет – сегодня все заняты.
– Сколько вас на станции?
– В данный момент двадцать один человек. Когда начались эти неприятности, мастер отослал двух учеников в университет в Фетию, от греха подальше.
В отличие от всего остального мира Архипелаг не имел своего университета. Был когда-то один в Посейдонисе, на уровне самых лучших фетийских университетов, и еще один в Варару, но оба были разрушены, поэтому не осталось никаких университетов ближе, чем в Мейр Эластре и Замке Полинскарн, оба в Южной Фетии. Не было на Архипелаге и крупных архивов.
– Он боится, что гильдия окажется на линии огня?
– Должна признаться, Катан, что поэтому я и пригласила тебя на обед. Я никогда не уезжала из Калатара, а ты проехал через весь Архипелаг с тех пор, как началась инквизиция. Не говоря уже о том, что ты, кажется, в курсе происходящего.
– Я видел не так много Архипелага, как хотелось бы.
– Я тоже. Но мы не получаем никаких известий из штаб-квартиры гильдии, а они уже должны знать, что происходит. Ты посещал станции в Илтисе или Рал Тамаре?
Я помолчал, вспоминая роль, которую сыграл в Рал Тамаре. Алсиана имеет право знать, особенно теперь, когда обстановка так неспокойна.
– В Илтисе я лишь нанес на станцию краткий визит. Ее сотрудники полагали, что у них есть защита фетийцев, с которой там считаются.
– С ней считаются везде, только не здесь. А Рал Тамар?
– Ничего хорошего. Я провел пару дней в их библиотеке. В последний день пришли инквизиторы и арестовали всех океанографов, кроме одной женщины. Насколько мне известно, она бежала в Фетию, чтобы рассказать гильдии о случившемся.
Неописуемый ужас застыл на лице Алсианы. Конечно, она ничего не знала. С тех пор я больше не видел гонений, но тот психомаг предупредил Амалтею в Рал Тамаре, что будет чистка, и приказал ей сообщить гильдии. Добралась она туда или стала еще одной жертвой его двуличности? В Селерианском Эластре уже должны были услышать ту новость от экипажей кораблей, торговых мант, проходивших через Рал Тамар за последние Шесть недель. Но сюда из Фетии никто не приезжал, и штаб-квартира гильдии не передавала никаких сообщений своим самым беззащитным форпостам.
– Ты серьезно? – со страхом спросила Алсиана.
– Увы, да. Они проводили какие-то опыты с дельфинами, по-моему, использовали их для помощи рыболовным флотилиям, а какие-то фанатики донесли на это, как на неестественное. Боюсь, я не знаю, что было дальше.
– До сих пор я думала, что нас оставят в покое – никого из наших еще не схватили, – но если тамаринцев могли арестовать за дельфинов… мы столько всего делаем.
– В городе есть фанатики, строго соблюдающие все ритуалы и прочее?
– Не как в Рал Тамаре. Мы все здесь страдаем от действий Сферы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56