Он все пытался поскорее увести её отсюда, но девчонке, видимо, нужно было проблеваться, понимаете? Поэтому я сводил её в заднее помещение. Там она навалила почти полное ведро.– А потом?– Он хотел сразу же увести её. Все уговаривал её пойти к нему на квартиру. Но она не хотела уходить. Она хотела, чтобы я закончил эту татуировку. Отчаянная девчонка, правда?– И вы закончили свою работу?– Да, хотя и мутило её непрерывно. Видно было, что она изо всех сил старается сдерживаться. – Кривой задумался, припоминая. – Ну, одним словом, работу свою я все же закончил. Отлично получилось. Красавчик расплатился со мной и они ушли.– Они потом сели в машину?– Ага.– Какой модели?– Я не заметил, – сказал Кривой.– Вот черт, – сказал Карелла.– Ну, что поделаешь, – сказал Кривой. – Марку машины я как-то не заметил.– А фамилии его она не упоминала? Фамилии этого Криса?Кривой задумался.– Кажется, упоминала, – сказал он. – Она точно называла какую-то фамилию. Она что-то говорила о том, что скоро будет называться “миссис такая-то”.– Постарайтесь припомнить фамилию, – попросил Карелла.– Забыл.– Черт побери, – снова не сдержался Карелла. Он раздраженно фыркнул, но тут же прикусил нижнюю губу. – А не можете ли вы поподробней описать его внешность? – снова попросил он, стараясь говорить как можно мягче.– Ну, конечно, опишу все, что помню, – сказал Кривой.– Волосы белокурые, – сказал Карелла. – Так?– Ага.– Прическа длинная или короткая?– Средняя.– Никакой особой стрижки, какие сейчас в моде?– Нет.– Ну, ладно, а как насчет глаз? Какого они у него цвета?– Голубые, кажись. А может быть, и серые. Что-то вроде этого.– А нос какой формы?– Нормальный нос. Не слишком длинный и не курносый. Красивый нос. Он вообще очень красивый парень.– А рот?– Рот тоже нормальный.– Он курил здесь?– Нет.– Не заметили у него каких-нибудь шрамов или родимых пятен на лице?– Нет:– А на теле?– Я его не раздевал, – сказал Кривой.– Я имел в виду заметные пятна. Может, на руках. Татуировки. У него были какие-нибудь татуировки на руках?– Не было.– А в чем он был одет?– Он пришел в пальто. Дело-то происходило в феврале, сами понимаете. На нем было черное пальто. А подкладка у пальто была вроде бы красная. Да, красная и шелковая.– А что за костюм был на нем?– Костюм? Костюм был твидовый. Из серого твида.– Рубашка?– Белая.– Галстук?– Галстук был черным. Я ещё спросил у него, не носит ли он по кому-нибудь траур. Но в ответ он только лыбился.– Ладно, ему было чему улыбаться, скотине. Послушайте, а вы и в самом деле не можете припомнить модель его машины? Это нам очень помогло бы.– Я вообще плохо разбираюсь в машинах.– А вы случайно не обратили внимание на номер?– Нет.– Но готов держать пари, что вы запомнили заколку на его галстуке, – сказал Карелла, тяжело вздыхая.– Верно. Серебряная такая палочка, а на ней конская голова. Я решил даже, что тип этот наверняка играет на скачках.– А что вы ещё о нем запомнили?– Да я, пожалуй, уже все рассказал.– А не говорили они, куда собираются направиться после вас?– Говорили. Они собирались поехать к нему. Он сказал, что даст ей там полежать и положит что-нибудь холодное ей на голову.– А куда? Они говорили, где это?– Нет. Он просто уговаривал её поехать к нему. А это могло быть в любом из районов города.– Да уж, могли поехать куда угодно. Только где его искать теперь? – спросил Карелла.– А мне-то к чему все это было знать? – сказал Кривой. – Парень хочет чем-то помочь девчонке, у которой разболелся живот, пусть себе помогает. Хочет он приложить ей что-нибудь к голове или ещё к чему, пускай себе кладет, что хочет, мне-то какое может быть до этого дело?– Вот он и приложил кое-что, вернее, привязал, только не к голове, а к ногам, – сказал Карелла.– Что?– Я говорю, что он привязал ей к ногам груз весом фунтов в сто, чтобы она подольше не всплывала на поверхность.– Он утопил ее? – спросил Кривой. – Вы хотите сказать, что он утопил эту девушку?– Нет, он...– Такая смелая девчонка. Как она здесь держалась. Даже матросы и те у меня дергаются. Она, правда, ревела, а потом и заблевала тут все, но все-таки дотерпела до конца. Это же надо, её мутит от страха, а она все равно возвращается. Нет, для этого нужна смелость.– Вы даже и не представляете себе, какая смелость нужна для этого, – сказал Карелла.– А он потом взял да и утопил её, ну, как вам это нравится? Подумать только!– Я не сказал, что он ее...– Ужасная смерть, – сказал Кривой, покачивая головой. Нос у него был красный и набрякший. На лбу вздулись вены. Единственный глаз тоже налился кровью, От него несло дешевым вином. – Надо же. Утонуть. Ужасная смерть, – повторил он. – Утонуть. Глава 16 Крис Дональдсон уже успел накормить её мышьяком. Он добавил мышьяк в полдюжину самых различных блюд – в чай, в отварной рис, в закуски, словом, в каждое из блюд, которые стояли на столе. Он проделал это когда она была в дамской комнате. Как только им подали заказ, он просто сказал ей: “Пойдем помоем руки”. Он взял Приссилу под руку и увел от столика. Потом он сразу же вернулся и проделал все необходимое. Она принялась за еду с явным аппетитом, так и не заметив подсыпанного в пищу мышьяка, не обладающего запахом и почти безвкусного.Они отправились в этот китайский ресторанчик сразу после того, как вышли из банка. Там они положили деньги Приссилы на его счет, а теперь, когда она уже успела наглотаться мышьяка, завершение дела было вопросом времени.Он следил теперь за ней взглядом удава, предвкушающего легкую добычу. Улыбка блуждала по его лицу. Он надеялся, что она не слишком скоро почувствует тошноту и что с ними не произойдет повторения прошлого раза. Да, тогда получилось довольно неприятно. Даже внешне красивые женщины утрачивают свою привлекательность при приступах рвоты, а женщины, которых он убивал раньше, и та, которую он убивал сейчас, особой привлекательностью не отличались и в нормальном состоянии.– Здорово-то как, – сказала Приссила.– Еще чаю, дорогая? – осведомился он.– Да, пожалуйста. – И он налил ей из маленького пузатого чайника. – А ты что, не любишь разве чай? – спросила она. – Ты к нему даже не прикоснулся.– Нет, недолюбливаю его, – сказал он. – Я поклонник кофе.Она приняла у него налитую чашку.– Ты уже положил сахар? – спросила она.– Да, – сказал он. – Я уже все в него положил. – И он улыбнулся своей мрачной шутке.– Из тебя получится просто великолепный муж, – она плотно наелась, теплота её убаюкивала, её даже чуть клонило ко сну. Сегодня они будут мужем и женой. У неё было ленивое и благодушное настроение, она чувствовала полную гармонию с миром и с собой. – Да, ты будешь просто великолепным мужем.– Да уж, постараюсь, – сказал он. – Мне хотелось бы сделать тебя самой счастливой женщиной в мире.– А я уже самая счастливая женщина в мире.– Я хотел бы, чтобы все знали, что ты моя, – сказал Дональдсон. – Чтобы каждый, увидев тебя, знал это. Мне хочется кричать об этом каждому встречному, писать на стенах метровыми буквами.Приссила улыбнулась. Глядя на эту её улыбку, он думал: “Ну, знаешь ли ты, дорогая, что ты уже отравлена? Ты хоть понимаешь, что это такое – отравление мышьяком?” Он пристально наблюдал за ней и не было в нем ни жалости, ни сочувствия. Теперь уже недолго осталось. Всего каких-то несколько часов в крайнем случае. Сегодня же ночью он избавится от неё точно таким же образом, каким он избавлялся от остальных. Теперь ему оставалась одна-единственная задача – некая уступка его эгоистической фантазии. Подобно великому художнику, он должен поставить свою подпись на своей работе. И ему сейчас предстояло подвести её к тому, чтобы она сама помогла ему поставить эту подпись.– Мне иногда приходят в голову совершенно безумные идеи, – сказал он.– Ах, вот как! – отозвалась она со смехом. – Теперь самое время признаться, наконец, в том, что в семье дурная наследственность. И это всего только за несколько часов до венчания. Интересно, какие ещё секреты имеются у нас?– Нет, у меня и в самом деле возникают безумные идеи, – настаивал он, повторяя эти хорошо отрепетированные слова, слова, которые безошибочно срабатывали ранее, и которые, он был уверен в этом, должны сработать и в данном случае. Говорил он с некоторым оттенком раздражения из-за того, что она прервала его гладко отрепетированную речь своими глупыми замечаниями с потугами на остроумие. – Мне хотелось бы, мне хотелось бы поставить на тебе свое клеймо. Мне хотелось бы поставить на тебе свое имя, впечатать его навечно, чтобы люди видели, что ты принадлежишь мне и только мне.– Люди все равно это поймут. Они увидят это по моим глазам.– Да, но... нет, это, конечно, глупость чистейшей воды, я и сам признаю это. Разве я не сказал тебе, что это безумная идея? Разве я не предупредил тебя заранее?– Будь я коровой, милый, я была бы не прочь носить твое клеймо, – сказала она.– Но ведь должен же найтись какой-нибудь иной способ, – сказал он, как бы мучительно подыскивая выход из положения. Он повернулся к её руке через стол и принялся нежно перебирать её пальцы. – О, нет, я совсем не думаю о клеймении раскаленным железом. Одна мысль об этом наверное убила бы меня, Прис. Но... – Он вдруг прервал себя, задумчиво глядя на её руку. – Послушай, – сказал он. – Послушай-ка, а что...– Что?– Татуировка. Что ты на это скажешь?Приссила улыбнулась:– Что?– Татуировка.– Ну... – Приссила замолчала с выражением крайнего изумления на лице. – А причем тут татуировка?– Не хотелось бы тебе вытатуировать что-нибудь?– Нет, не хотелось бы, – твердо ответила она.– Ox, – проговорил он упавшим голосом.– А с какой стати мне вдруг захотелось бы делать татуировку?– Да нет, я просто так, – сказал он. – Забудем про это.Она посмотрела на него совершенно сбитая с толку.– В чем дело, милый?– Нет, ничего.– Ты рассердился?– Нет.– Рассердился, это же видно. Неужели тебе... тебе хотелось бы, чтобы я и впрямь сделала себе... татуировку?– Хотелось бы, – тихо признался он.– Я не совсем понимаю тебя.– Маленькую татуировку. Символическую. Где-нибудь на руке. – Он взял её руку в свою. – Вот, может быть, на этом месте, между большим и указательным пальцами.– Я... я так боюсь уколов и вообще иголок, – сказала Приссила.– Ну, тогда забудем об этом, – он уставился взглядом в покрытую скатертью поверхность стола. – Ты уже выпила чай? Допивай его, пожалуйста, – сказал он и улыбнулся грустной улыбкой мальчишки, признавшего собственное поражение.– Если бы я... – она не договорила и задумалась. – Дело в том, что я ужасно боюсь иголок.– А знаешь, это же совсем не больно, – сказал он. – А я уже придумал: это может быть крохотное сердечко. А внутри него наши инициалы. Приссила и Крис. “ПИК”. И тогда все смогут увидеть. Все будут сразу знать, что эта женщина моя.– Я боюсь иголок, – сказала она.– Это совсем не больно, – заверил он её.– Крис, я... я готова сделать все, чего ты только пожелаешь. Честное слово. Дело тут просто в том, что я всегда испытывала панический ужас перед иголками. Даже когда школьный доктор делал нам уколы или прививки.– Значит, забудем об этом, – сказал он ласково.Она посмотрела ему в глаза.– Ты рассердился, правда?– Нет, что ты, я совсем не сержусь.– Сердишься.– Прис, я не сержусь. Честно. Просто я... я вроде бы немного разочарован, что ли.– Ты разочаровался во мне?– Нет, что ты, конечно, не в тебе. Да и как я мог бы разочароваться в тебе?– А в чем же тогда?– Ну, просто мне подумалось, что эта идея тебе тоже понравится.– Да она мне и понравилась, Крис. Мне тоже хотелось бы, чтобы люди знали, что я принадлежу тебе. Но...– Да, я уже слышал.– Ей-богу, я веду себя как девчонка, совсем по-детски.– Да нет, ты совершенно права. Раз ты испытываешь такой страх перед...– Прошу тебя, Крис, не нужно... Я чувствую, что это глупо. И скорее всего, это будет... – она прикусила губу, – это будет совсем не больно.– Это совсем не больно, – сказал он.– Нет, на самом деле... я веду себя по-детски.– Не будем больше об этом говорить, – сказал он. Но в нем оставалась какая-то напряженность, которая пугала её. В отчаянии она потянулась было к его руке, ей хотелось, чтобы вернулось это чувство полной защищенности и надежности, чтобы он снова относился к ней с теплом и любовью.– Я... я сделаю все, что ты пожелаешь, – сказала она.– Нет, не стоит, это выглядит смешно, – сказал он. Щелкнув пальцами, он крикнул: – Официант! – и тут же добавил, обращаясь к ней: – Пойдем отсюда.– Крис, я сделаю это... я сделаю татуировку и вообще все, чего ты только пожелаешь.Он с нежностью поглядел на неё и взял обе её руки в свои.– В самом деле, Прис? Ей-богу, я буду чувствовать себя на вершине счастья.– А я только и стремлюсь к тому, чтобы ты чувствовал себя счастливым, – проговорила она.– Я верю тебе, милая. Тут на самом въезде в китайскую часть города есть, мне помнится, маленькое ателье, где делают татуировки. Это совсем не больно, Прис. Это я тебе твердо обещаю.Она кивнула.– И все равно я жутко боюсь, – сказала она.– Не бойся, милая. Я буду рядом с тобой.Она прикрыла рот рукой и сделала глотательное движение.– Еда здесь какая-то очень тяжелая, – сказала она и тут же виновато улыбнулась. – Очень вкусная, но тяжелая. Должно быть, с непривычки. Меня даже слегка подташнивает.Он пристально глянул на нее, и во взгляде этом она уловила тревогу за её здоровье. В это время к столику приблизился официант и быстро положил на стол счет лицом вниз. Дональдсон взял чек, бегло глянул на него, оставил чаевые на столе и, поднявшись, взял Приссилу под руку. Быстро направившись к кассе, он уплатил по счету.Когда они вышли из ресторана, он спросил у нее, слышала ли она анекдот о мужчине, который пришел в китайский бордель.Приссила рассмеялась, но тут же лицо её приняло серьезное выражение.– Знаешь, меня все ещё подташнивает, – сказала она.Он крепче прижал к себе её локоть и окинул её быстрым оценивающим взглядом.– Нам лучше поторопиться, – заботливо заметил он и ускорил шаг. * * * Сказать, что Чарли Чжен был удивлен, увидев Тедди Кареллу в своем ателье, значит не сказать ничего.Дверь в его заведение была плотно прикрыта и он услышал звук маленького колокольчика, звонившего каждый раз, когда она открывалась. Он глянул в сторону, тут же поднял свое грузное тело со стула, на котором он предавался размышлениям, и живо устремился навстречу клиенту.– О! – только и мог он сказать, и тут лицо его озарилось радостной улыбкой. – Красивая леди детектив вернулась, – сказал он. – Чарли Чжен большая честь. Чарли Чжен польщен. Входите, входите и садитесь, миссис... – Он приостановился. – Чарли Чжен забыл имя.Тедди прикоснулась кончиками своих пальцев к своим губам и покачала головой. Чжен сморел на нее, явно не понимая. Она повторила свой жест.– Вы наверное не можете говорить? Да? – спросил он. – Ларингит?Тедди улыбнулась, покачала головой, а потом её пальцы соскользнули с губ и показали на уши, и тут только Чжену все стало ясно.– О! – сказал он. – О! – улыбка исчезла с его лица, – Очень сожалею, очень сожалею.Тедди чуть заметно качнула головой, слегка приподняла плечи и чуть развела руками, как бы давая понять Чжену, что сожалеть тут особенно не о чем.– Но меня вы понимаете? – спросил он. – Знаете, что я говорить?“Да”, – подтвердила она кивком.– Хорошо. Вы – самая красивая женщина из всех, кто приходил в жалкую лавку Чарли Чжена. Я говорить это от сердца. Красоты не очень много в этом мире. Красоты мало. Видеть настоящую красоту радует Чарли. Делает его счастливым, очень счастливым. Я не очень быстро для вас говорю?“Нет”, – Тедди покачала головой.– Вы читаете мои губы? – Он восхищенно покивал головой. – Это очень умно. И зачем вы пришли к Чарли Чжену?Тедди сцепила большие пальцы рук, а ладонями изобразила движения крыльев бабочки.– Бабочка, да? – спросил пораженный Чжен. – Вы хотите бабочку?“Да”, – кивнула она, радуясь его восторженной реакции.– Ох, – сказал он. – О-о-о-х, – это прозвучало та будто выраженное ею желание явилось для него во лощением самой сокровенной мечты. – Я делать очень красиво. Я делать очень красиво большую бабочку.Тедди отрицательно покачала головой.– Небольшую бабочку? Маленькую бабочку?“Да”.– Ох, умная, очень умная. Маленькая красивая бабочка для красивой леди. Большая бабочка не хорошо. Маленькая красивая бабочка очень хорошо. Вы очень умная. Вы очень красивая и очень умная. Идемте. Идемте внутрь, входите.Он раздвинул занавеску в проходе, ведущем в заднее помещение, и с галантным поклоном пропустил Тедди вперед. Она направилась сразу же к вывешенному на стене образцу с изображением бабочки. Чжен улыбнулся и вдруг, может быть, впервые, обратил внимание на настенный календарь с изображением голой женщины, висевший на противоположной стене.– Не сердитесь на другую красивую леди, пожалуйста, – сказал он. – Это все мои глупые сыновья.Тедди мельком глянула на настенный календарь и улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21