– Свердловские платили хорошо. Но представляешь, что будет? Ведь на них теперь наверняка выйдут. А эти дела с пересадкой у нас частникам запрещены…
– Чего волноваться о ком-то? – вспылил Глеб. – Надо думать, как свою шкуру спасти! На кой черт я Катьку Астахову натравил на мать Розовой? Ведь Катька убьет ее только из-за страха. А Танька, когда узнает, точно милиции все расскажет. А она со мной почти три года работала. Все знает – и куда, и откуда.
Да еще сумка эта. На кой ты в ней…
Договорить ему не дала мелодия звонка. Переглянувшись, оба осторожно шагнули к окну. По бетонной дорожке к воротам быстро шел рослый парень.
– Видать, кто-то свой, – буркнул Глеб. – Иначе бы…
– Ты говорил, – нервно напомнил Чатинский, – что о коттедже никто не знает.
– Светка знает, – сказал Глеб. Оба затихли и напряженно всмотрелись в открывавшего калитку парня.
– Конев, – удивленно взглянул на Глеба Чатинский.
– Я парней около дома в Москве оставил, – объяснил Птахин. – Если кто нужный, чтоб ко мне доставляли. – Отойдя от окна, набил табаком трубку, закурил.
«Нервничаешь, Глебушка», – мысленно ответил Чатинский.
– Мент тебя не сдаст? – спросил он.
– Не должен, – неуверенно проговорил Птахин. – Но, видать, что-то не так, если даже сюда заявился.
Оба замолчали. В открывшуюся дверь кабинета вошел Конев. Его лицо было пунцовым, глаза бегали. Глеб и Чатинский молча смотрели на него.
– Дело взято под контроль Главным управлением по борьбе с организованной преступностью, – отчеканил он.
– Уважают, – сумел выдавить из себя Птахин.
– На меня вышли, – проговорил Конев. – Мне один приятель сказал. С Тулы все началось! – воскликнул он. – Розова, сучка, предсмертное послание оставила.
Ей позвонил кто-то и сообщил, что ее мать…
– Что знаешь о Воронеже? – вопросом прервал его Птахин.
– Взяли там всех! – крикнул Конев. – Хорошеву мертвой где-то под Воронежем нашли! Ее сестру тоже. Она, стерва, Светку пристрелила. Ее Мустанг убил. Он рядом…
– Что известно о Крокодиле? – спросил Чатинский.
– Найден мертвым, – ответил Конев. Достав сигарету, закурил и плюхнулся на стул.
– Точнее! – повысил голос Глеб Антонович. – Тебе за это…
– Ну уж нет, – сказал Конев. – Мне в тюрьму не хочется. Я на тебя сколько лет ишачил, сколько ночей не спал. Семью, друзей из-за тебя потерял.
Теперь кончилось то время.
– Рано ты меня похоронил, – укоризненно покачал головой Птахин. – Я еще…
– Кончился ты, – усмехнулся Конев. – Уж тут ты точно не выкрутишься.
Управление – это не райотдел. К тому же еще этот, которого с серебром повязали и труп на нем, Франко, тоже показания давать начал. Хана тебе, Глеб Антонович.
Теперь мы с тобой одной веревочкой повязаны. Как нитка с иголкой.
– Ты свое место знай, – хмуро посоветовал Птахин.
– Хватит меня учить! – крикнул Конев. – Помнишь, как ты меня подловил?
Я только старшего лейтенанта получил, участковым был, – словно пытаясь оправдаться, говорил он. – Мать прихватило. Ты мне лекарств нужных дал. Тогда хороших…
– Я тебя майором сделал, – прервал его Птахин. – Ты же благодаря мне в шестом отделе…
– Потому что это тебе нужно было! – закричал Конев. – Я тебя сколько раз спасал! Если…
– Хватит! – не выдержал Чатинский. – Я не пойму, – он брезгливо посмотрел на Конева, – к чему перед этой мразью отчет держать. Он присягу давал и плюнул на нее. Если его за задницу коллеги прихватят, он нас с потрохами сдаст.
Привлеченные громкими голосами, в кабинет заглянули двое боевиков.
– Уведите его. – Птахин кивнул на отскочившего в угол Конева. – И я больше никогда, – он сделал ударение на последнем слове, – не желаю его видеть.
– Ах ты мразь! – воскликнул Конев. Выхватив «Макаров», щелкнул курком.
Парни бросили руки к поясам, за которыми торчали пистолеты. Конев дважды выстрелил. Один из парней получил пулю в живот и упал под ноги истерически закричавшему Чатинскому. Второй выстрелил в майора. Падая – пуля попала ему чуть ниже правого паха, – Конев дважды нажал на крючок. Отброшенный пулями к стене, второй боевик тоже упал. Птахин бросился к двери. Вбегавший в кабинет боевик, столкнувшись с ним, отбросил Глеба назад. Конев снова выстрелил. Он не целился, но выпущенная наугад пуля вошла в висок Пта-хину. Боевик увидел в руке Чатинского небольшой пистолет и всадил пулю ему в грудь. Конев трижды пальнул в него. Первая пуля, пробив кадык, свалила боевика на пол. Майор, оскалясь, выщелкнул пустую обойму и хотел вставить другую. Ворвавшиеся в кабинет боевики не дали ему сделать этого. Изрешеченный пулями Конев умер в кабинете человека, который купил у него честь, совесть и даже жизнь.
– Что ты сказал? – спросила Екатерина.
– То, – грубо ответил Арсентий, – что слышала. Рыбак меня подставил.
Подорвал мою машину. Так что разберись с ним. Меня не ищи, я появлюсь сам.
– Арсентий! – воскликнула она. – Кешка… – Услышав гудки отбоя, бросила трубку.
– Что случилось? – спросил Горыныч.
– Все нормально, – тускло отозвалась она. – Просто небольшие семейные неурядицы. Ты Рыбака давно видел?
– Последний раз здесь, когда ты его выставила. А что?
– Он мне нужен, – думая о чем-то, сказала Екатерина. Посмотрев на часы, пробормотала:
– Что же он не звонит? – Словно дождавшись этих слов, запиликал сотовый телефон. Она схватила его. – Да!
– Ты знаешь, – громко проговорил женский голос, – что твой братец арестован в Туле?
– Что? – растерянно спросила Екатерина.
– То, – так же громко сказала женщина, – что слышала!
– Лорка, – узнала голос Екатерина.
– Запомни, Катька, – отчетливо проговорила Лариса, – Кешка будет давать показания, это ясно. Его наверняка обвинят в убийстве Тараканова и Розовой. Так вот, если он скажет обо мне хотя бы слово, я сообщу милиции, что Розову он хотел убить по твоей указке.
– Значит, ты сказала Кешке, – догадалась Астахова, – что Розова едет с Таракановым. И что Тараканов повезет деньги. Мол, и сестре угодишь, и себе денег заработаешь.
– Наконец-то догадалась. Но все знают твое отношение к Таньке, и мне поверят. Мы по одному делу пойдем.
– Откуда ты знаешь, что Кешка арестован?
– Не важно. Ты запомни, что я сказала. Ты наверняка сможешь как-то увидеться с ним. Так вот, повторяю, если меня арестуют по его показаниям, ты тоже будешь сидеть.
– От кого ты узнала?! – закричала Екатерина. Лариса положила трубку.
– Едем. – Сунув телефон в сумку, Екатерина шагнула к двери. – Возьми троих-четверых парней. Там может быть Рыбак. У него двое боевиков. Они постоянно с ним.
Горыныч, опередив ее, вышел.
Азиат допил банку пива, смял ее пальцами и сунул руку в сумку. Вытащил пистолет, переложил его в правую руку, достал лимонку.
– Наконец-то, – процедил он, – я нашел тебя. Надоело мне, как мыши от кота, по Москве бегать.
Все эти дни Азиат боялся, что люди Рыбака найдут его. Рыбак занял место Арсена и поэтому мог теперь многое. Из страха быть убитым Азиат начал сам искать Рыбака. Он знал, что у него есть сестра, и вот уже двое суток с перерывом на сон наблюдал за подъездом дома, где жила Лариса. И вот теперь он увидел в окне ее квартиры Рыбака.
– Никогда бы не подумал, – пробормотал Азиат, – что у меня столько терпения. Вообще-то здесь все просто, – криво улыбнулся он, – не желаешь быть дичью – становись охотником. – Он достал еще одну банку пива и выпил. На чердаке было пыльно, кругом свисали тонкие сети паутины. Взял сумку, сунул пистолет за пояс сзади, а лимонку обратно в сумку и, пригибаясь, пошел к выбитому чердачному окну. Вылез на крышу и, сидя, отталкиваясь руками, начал подвигаться к пожарной лестнице.
* * *
– Не получилось, – проговорил в сотовый телефон Рыбак. – Он, тварь, деда перед собой поставил. Да сам я там был, – без перехода бросил он. – Все вроде рассчитал, но… – Замолчал и стал слушать. – А я откуда знаю, – усмехнулся он, – что тебе делать? Мой совет – исчезни на несколько дней. У меня сейчас тоже сложности начнутся. Арсен наверняка понял, кто покушался на него.
Не знаю… Думаю, уже добрался.
– Я готова его встретить, – сказала Лиля.
Азиат подошел к подъезду. Остановившись, прикурил. «На хату к нему нырять – дохлый номер, – затянувшись, подумал он. – Я даже войти не успею. Здесь ждать? – Он осмотрелся. – Но хрен его знает, когда он вылезет. Что же делать?»
Увидев въехавшие во двор две машины, неторопливо двинулся дальше.
Машины остановились у подъезда. Из первой вышли трое парней. Из второй – худой высокий парень и молодая женщина в мини. Женщина быстро прошла в подъезд. Почти вплотную за ней шел худой. Парни, чуть приотстав, двинулись следом.
– Почему ты вдруг дал показания? – перестав писать, взглянул на лежавшего на казенной койке Доцента моложавый майор милиции.
– С сыном немного пожил, – вздохнул Иван, – и как-то вдруг осознал: не нужен ему отец, который постоянно боится кого-то. Хотя, – снова вздохнув, усмехнулся, – я за него больше всего боялся. А вы обещали ему охрану…
– Конечно, – кивнул майор. – Предъявить тебе что-то серьезное мы не можем. Так, сбоку припека. Посадить, конечно, посадят. – Он сочувственно посмотрел на Михайлова. – Но получишь минимум.
– Даже минимума не хотелось бы, – хмыкнул Доцент.
– Сына видеть хочешь? – внезапно спросил майор.
– Нехорошо по больному бить, – зло буркнул Иван.
– Как только переедешь в тюрьму, – пообещал тот, – я тебе устрою свиданку. А пока давай по делу. Кто такой Ча-тинский?
– Поставщик драгоценностей в Воронеж. У него где-то в Сибири люди работают. Вот и наладил он это дело. А он что, – спросил Иван, – отказывается?
«Не могу же я тебе сказать, – подумал майор, – что Чатинский и Птахин убиты».
Улыбнувшись, посмотрел на часы.
– Ну ладно, сейчас у тебя обед.
– Начальник, – тихо попросил Иван, – дай закурить.
– Так ведь нельзя в палате, – оглянувшись на дверь, тоже тихо ответил тот.
– Да я ночью, – прошептал Иван.
Майор вытащил пачку сигарет, сунул под подушку.
– Ну, – шагнув к двери, сказал он, – мы почти закончили. До завтра.
– Спасибо, майор, – сказал Иван. Милиционер вышел. – Ну вот и все, – вздохнул Иван. – Показания я дал. По-уголовному – сдал всех. Но быть за колючей проволокой и бояться ножа или удавки не собираюсь. Да и Андрею будет легче, если я… – Он зажмурился. – Надеюсь, года через три, когда научится думать, он поймет меня правильно.
– Где же он, сука? – зло пробормотал Арсентий.
– У своей сестренки, – услышал он голос Лили. Обернувшись, обжег ее взглядом.
– Откуда ты знаешь?
– Я у нее вчера была. Лорка сказала, что Семен вечером приедет. Он в Тулу уехал. Ведь Кешку, братика твоей разлюбезной Катюши, – едко проговорила она, – арестовали.
– Слышал, – кивнул Арсентий. – Но правда ли это – не знаю.
– Правда, – злорадно улыбнулась она.
– Ты вроде как довольна? – Он взглянул на Лилю.
– Ну не то чтобы совсем, – пожала она плечами. – А в общем, да. Потому что…
– Закрой хайло! – рявкнул Арсентий.
– Ну, милый, – ее глаза сверкнули, – ты сам виноват. Я ведь говорила, что не надо со мной так. – Лиля ушла в свою комнату.
– Мне плевать, – злобно говорила Екатерина, – что тебе будет. Ты сама это…
– Сама? – закричала Лариса. – Я же для тебя, можно сказать, старалась.
Твой братишка Кешенька – трус. Он никогда ничего не сделал бы Розовой. А тут, конечно… – Она развела руками. – Кгда я сказала, что Таракан деньги повезет, двадцать пять тысяч зеленых, он сразу согласился.
– И что ты от меня хочешь? – спросила Астахова.
– Скажи своему братцу, чтобы он меня не упоминал.
– Ах вот как! – развеселилась Екатерина. – Боишься!
– А ты? – спросила Лариса. – Сама перепугалась. Ведь братик твой и тебя по делу возьмет. Если бы ты этого не боялась, не приехала бы.
В соседней комнате Рыбак и Горыныч, сидя за столом, курили.
– Ты на чьей стороне будешь? – спросил Семен.
– На своей, – усмехнулся тот.
– Если Арсен узнает, что ты спишь с его женой, – Рыбак покрутил головой, – то…
– Он мне велел, – ухмыльнулся Горыныч. Глаза Рыбака округлились. – И вот еще что, если ты снова повысишь на меня голос, пристрелю, понял? – Семен, откинувшись на спинку стула, всмотрелся в его лицо. – Чего вылупился? – нагло улыбнулся Горыныч. – Арсена же тебе бояться надо. Думаешь, он простит тебе свой «мере»? Крутого из себя строишь. Да Арсен немного очухается – и спустит тебя в унитаз.
– Слушай, – неожиданно рассмеялся Рыбак, – а ты мне начинаешь нравиться.
– Я не баба, – грубовато проговорил тот, – чтоб нравиться.
– У меня есть предложение, – сказал Семен, – давай на пару работать. У тебя наглости хоть отбавляй, как у Арсен-тия. У меня полный порядок тут. – Он слегка постучал по своей голове указательным пальцем. – Вдвоем мы Арсена запросто сделаем. С Воронежем я высчитал все отлично. Арсентий клюнул на звонок Пятовой. Но моя ошибка в том, что сам захотел его грохнуть, а теперь вот торчу у сеструхи и боюсь на улицу вылезти. – Он вздохнул.
Горыныч с удивлением смотрел на него. Он не ожидал подобного поворота.
«А что? – подумал парень. – Семен дело предлагает».
– И как ты это себе представляешь? – спросил Горыныч.
Азиат подошел к двери Ларисиной квартиры. Держа в левой пистолет, а в правой лимонку с выдернутой чекой, он нажал на кнопку звонка. Сидевшие на кухне четверо боевиков Екатерины и двое горилл Рыбака, переглянувшись, встали.
Вытащив пистолеты, с опаской поглядывая друг на друга, вышли в прихожую.
– Кто? – заглянув в глазок, спросил один.
– Рыбаку ксива, – глухо ответил Азиат.
Дверь приоткрылась. Выстрелив из пистолета, Тимур швырнул в прихожую лимонку и, захлопнув дверь, рванулся-вниз по лестнице. Громыхнул взрыв. Трое парней, изуродованные осколками, лежали у стен. Один, с оторванной по колено ногой, пронзительно крича, катался по полу, стараясь зажать руками брызжущий кровью обрубок.
– Ax ты сука! – вскочил Рыбак. – Арсена привел! – Он выхватил пистолет.
Опрокинув в его сторону стол, Горыныч вскинул «ПМ». В соседней комнате неподвижно стояли побледневшие женщины. Рыбак выстрелил и сумел, дернувшись в сторону, избежать пули, выпущенной из пистолета Горыныча. Выскочил в прихожую, увидел горящую на вешалке одежду. Пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь дым, замахал перед собой руками. В него выстрелили двое легко раненных боевиков, посчитав, что в квартиру ворвались бросившие гранату люди.
– Сучка! – по-своему поняв взрыв и выстрелы, закричала Лариса и бросилась к стоявшей на столе сумочке. Прыгнув следом, Екатерина вцепилась ей в волосы и повалила на пол. Лариса сумела захватить ее колено локтем. Екатерина упала. Приподнявшись, с пронзительными криками боли и ненависти женщины сцепились. На газовой плите кухни варился поставленный перед приходом Екатерины борщ. Пена, выбиваясь из-под крышки, шипя, прибивала огонь, а скоро и совсем погасила конфорку. Двое раненных осколками парней, отплевываясь и протирая глаза от дыма, пытались доползти до двери. Огонь, жадно пожиравший висевшую на вешалке одежду, добрался до проводки. Женщины, поочередно наносившие друг другу удары, раскатившись, вскочили. Дым заполнил комнату-. Они бросились к двери.
Стоявший под окнами Ларисиной квартиры Азиат, довольно улыбаясь, смотрел вверх. И тут раздался мощный взрыв. Часть дома просела. Грохнуло еще раз, стена обвалилась. Из-под развалин неслись истошные крики. Большой кусок балкона придавил к асфальту тело Азиата.
Губа, держа руку в оттопыренном «ТТ» кармане, быстро взбежал по лестнице. За ним, немного приотстав, следовал Дедов. Подойдя к квартире, Губа вытащил из заднего кармана ключ. Подошедший Дед, пытаясь восстановить дыхание, сделал несколько вдохов. В руке он держал «Макаров». Губа, покосившись на него, зло блеснул глазами. Он понимал, что, возможно, все это окажется западней. И все-таки шел. Его подогревала ненависть. Дед с его разрешения съездил домой, чтобы удостовериться, что милиция им не интересуется. И вернулся неожиданно скоро. И то, что он сказал ему… Губа погладил указательным пальцем раздвоенную шрамом губу и сунул ключ в замочную скважину. Дверь подалась.
Выставив перед собой пистолет, Дед облизнул пересохшие губы. Он впервые в жизни шел туда, откуда мог не вернуться.
«И на кой хрен я сказал ему? – уже не в первый раз упрекнул он себя. – Мог просто позвонить, и все. Как он взбеленился! – Покосившись на Губу, Дед вздохнул. – А я, чертило, напросился на эту карательную акцию. Хотя, – зло вспомнил он, – я же не Рэмбо, чтобы с балкона по деревьям скакать».
Губа осторожно открыл дверь. И увидел женщину. Она приложила палец к губам и махнула рукой на дверь.
– Он там. С ним трое, – прошептала она. Губа коротко и резко ткнул ее стволом «ТТ» в солнечное сплетение. Она начала падать. Губа обхватил ее за плечи и положил на пол. Осторожно, держа «ТТ» у бедра, двинулся к двери. Дед перешагнул через женщину и тихо закрыл входную дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Чего волноваться о ком-то? – вспылил Глеб. – Надо думать, как свою шкуру спасти! На кой черт я Катьку Астахову натравил на мать Розовой? Ведь Катька убьет ее только из-за страха. А Танька, когда узнает, точно милиции все расскажет. А она со мной почти три года работала. Все знает – и куда, и откуда.
Да еще сумка эта. На кой ты в ней…
Договорить ему не дала мелодия звонка. Переглянувшись, оба осторожно шагнули к окну. По бетонной дорожке к воротам быстро шел рослый парень.
– Видать, кто-то свой, – буркнул Глеб. – Иначе бы…
– Ты говорил, – нервно напомнил Чатинский, – что о коттедже никто не знает.
– Светка знает, – сказал Глеб. Оба затихли и напряженно всмотрелись в открывавшего калитку парня.
– Конев, – удивленно взглянул на Глеба Чатинский.
– Я парней около дома в Москве оставил, – объяснил Птахин. – Если кто нужный, чтоб ко мне доставляли. – Отойдя от окна, набил табаком трубку, закурил.
«Нервничаешь, Глебушка», – мысленно ответил Чатинский.
– Мент тебя не сдаст? – спросил он.
– Не должен, – неуверенно проговорил Птахин. – Но, видать, что-то не так, если даже сюда заявился.
Оба замолчали. В открывшуюся дверь кабинета вошел Конев. Его лицо было пунцовым, глаза бегали. Глеб и Чатинский молча смотрели на него.
– Дело взято под контроль Главным управлением по борьбе с организованной преступностью, – отчеканил он.
– Уважают, – сумел выдавить из себя Птахин.
– На меня вышли, – проговорил Конев. – Мне один приятель сказал. С Тулы все началось! – воскликнул он. – Розова, сучка, предсмертное послание оставила.
Ей позвонил кто-то и сообщил, что ее мать…
– Что знаешь о Воронеже? – вопросом прервал его Птахин.
– Взяли там всех! – крикнул Конев. – Хорошеву мертвой где-то под Воронежем нашли! Ее сестру тоже. Она, стерва, Светку пристрелила. Ее Мустанг убил. Он рядом…
– Что известно о Крокодиле? – спросил Чатинский.
– Найден мертвым, – ответил Конев. Достав сигарету, закурил и плюхнулся на стул.
– Точнее! – повысил голос Глеб Антонович. – Тебе за это…
– Ну уж нет, – сказал Конев. – Мне в тюрьму не хочется. Я на тебя сколько лет ишачил, сколько ночей не спал. Семью, друзей из-за тебя потерял.
Теперь кончилось то время.
– Рано ты меня похоронил, – укоризненно покачал головой Птахин. – Я еще…
– Кончился ты, – усмехнулся Конев. – Уж тут ты точно не выкрутишься.
Управление – это не райотдел. К тому же еще этот, которого с серебром повязали и труп на нем, Франко, тоже показания давать начал. Хана тебе, Глеб Антонович.
Теперь мы с тобой одной веревочкой повязаны. Как нитка с иголкой.
– Ты свое место знай, – хмуро посоветовал Птахин.
– Хватит меня учить! – крикнул Конев. – Помнишь, как ты меня подловил?
Я только старшего лейтенанта получил, участковым был, – словно пытаясь оправдаться, говорил он. – Мать прихватило. Ты мне лекарств нужных дал. Тогда хороших…
– Я тебя майором сделал, – прервал его Птахин. – Ты же благодаря мне в шестом отделе…
– Потому что это тебе нужно было! – закричал Конев. – Я тебя сколько раз спасал! Если…
– Хватит! – не выдержал Чатинский. – Я не пойму, – он брезгливо посмотрел на Конева, – к чему перед этой мразью отчет держать. Он присягу давал и плюнул на нее. Если его за задницу коллеги прихватят, он нас с потрохами сдаст.
Привлеченные громкими голосами, в кабинет заглянули двое боевиков.
– Уведите его. – Птахин кивнул на отскочившего в угол Конева. – И я больше никогда, – он сделал ударение на последнем слове, – не желаю его видеть.
– Ах ты мразь! – воскликнул Конев. Выхватив «Макаров», щелкнул курком.
Парни бросили руки к поясам, за которыми торчали пистолеты. Конев дважды выстрелил. Один из парней получил пулю в живот и упал под ноги истерически закричавшему Чатинскому. Второй выстрелил в майора. Падая – пуля попала ему чуть ниже правого паха, – Конев дважды нажал на крючок. Отброшенный пулями к стене, второй боевик тоже упал. Птахин бросился к двери. Вбегавший в кабинет боевик, столкнувшись с ним, отбросил Глеба назад. Конев снова выстрелил. Он не целился, но выпущенная наугад пуля вошла в висок Пта-хину. Боевик увидел в руке Чатинского небольшой пистолет и всадил пулю ему в грудь. Конев трижды пальнул в него. Первая пуля, пробив кадык, свалила боевика на пол. Майор, оскалясь, выщелкнул пустую обойму и хотел вставить другую. Ворвавшиеся в кабинет боевики не дали ему сделать этого. Изрешеченный пулями Конев умер в кабинете человека, который купил у него честь, совесть и даже жизнь.
– Что ты сказал? – спросила Екатерина.
– То, – грубо ответил Арсентий, – что слышала. Рыбак меня подставил.
Подорвал мою машину. Так что разберись с ним. Меня не ищи, я появлюсь сам.
– Арсентий! – воскликнула она. – Кешка… – Услышав гудки отбоя, бросила трубку.
– Что случилось? – спросил Горыныч.
– Все нормально, – тускло отозвалась она. – Просто небольшие семейные неурядицы. Ты Рыбака давно видел?
– Последний раз здесь, когда ты его выставила. А что?
– Он мне нужен, – думая о чем-то, сказала Екатерина. Посмотрев на часы, пробормотала:
– Что же он не звонит? – Словно дождавшись этих слов, запиликал сотовый телефон. Она схватила его. – Да!
– Ты знаешь, – громко проговорил женский голос, – что твой братец арестован в Туле?
– Что? – растерянно спросила Екатерина.
– То, – так же громко сказала женщина, – что слышала!
– Лорка, – узнала голос Екатерина.
– Запомни, Катька, – отчетливо проговорила Лариса, – Кешка будет давать показания, это ясно. Его наверняка обвинят в убийстве Тараканова и Розовой. Так вот, если он скажет обо мне хотя бы слово, я сообщу милиции, что Розову он хотел убить по твоей указке.
– Значит, ты сказала Кешке, – догадалась Астахова, – что Розова едет с Таракановым. И что Тараканов повезет деньги. Мол, и сестре угодишь, и себе денег заработаешь.
– Наконец-то догадалась. Но все знают твое отношение к Таньке, и мне поверят. Мы по одному делу пойдем.
– Откуда ты знаешь, что Кешка арестован?
– Не важно. Ты запомни, что я сказала. Ты наверняка сможешь как-то увидеться с ним. Так вот, повторяю, если меня арестуют по его показаниям, ты тоже будешь сидеть.
– От кого ты узнала?! – закричала Екатерина. Лариса положила трубку.
– Едем. – Сунув телефон в сумку, Екатерина шагнула к двери. – Возьми троих-четверых парней. Там может быть Рыбак. У него двое боевиков. Они постоянно с ним.
Горыныч, опередив ее, вышел.
Азиат допил банку пива, смял ее пальцами и сунул руку в сумку. Вытащил пистолет, переложил его в правую руку, достал лимонку.
– Наконец-то, – процедил он, – я нашел тебя. Надоело мне, как мыши от кота, по Москве бегать.
Все эти дни Азиат боялся, что люди Рыбака найдут его. Рыбак занял место Арсена и поэтому мог теперь многое. Из страха быть убитым Азиат начал сам искать Рыбака. Он знал, что у него есть сестра, и вот уже двое суток с перерывом на сон наблюдал за подъездом дома, где жила Лариса. И вот теперь он увидел в окне ее квартиры Рыбака.
– Никогда бы не подумал, – пробормотал Азиат, – что у меня столько терпения. Вообще-то здесь все просто, – криво улыбнулся он, – не желаешь быть дичью – становись охотником. – Он достал еще одну банку пива и выпил. На чердаке было пыльно, кругом свисали тонкие сети паутины. Взял сумку, сунул пистолет за пояс сзади, а лимонку обратно в сумку и, пригибаясь, пошел к выбитому чердачному окну. Вылез на крышу и, сидя, отталкиваясь руками, начал подвигаться к пожарной лестнице.
* * *
– Не получилось, – проговорил в сотовый телефон Рыбак. – Он, тварь, деда перед собой поставил. Да сам я там был, – без перехода бросил он. – Все вроде рассчитал, но… – Замолчал и стал слушать. – А я откуда знаю, – усмехнулся он, – что тебе делать? Мой совет – исчезни на несколько дней. У меня сейчас тоже сложности начнутся. Арсен наверняка понял, кто покушался на него.
Не знаю… Думаю, уже добрался.
– Я готова его встретить, – сказала Лиля.
Азиат подошел к подъезду. Остановившись, прикурил. «На хату к нему нырять – дохлый номер, – затянувшись, подумал он. – Я даже войти не успею. Здесь ждать? – Он осмотрелся. – Но хрен его знает, когда он вылезет. Что же делать?»
Увидев въехавшие во двор две машины, неторопливо двинулся дальше.
Машины остановились у подъезда. Из первой вышли трое парней. Из второй – худой высокий парень и молодая женщина в мини. Женщина быстро прошла в подъезд. Почти вплотную за ней шел худой. Парни, чуть приотстав, двинулись следом.
– Почему ты вдруг дал показания? – перестав писать, взглянул на лежавшего на казенной койке Доцента моложавый майор милиции.
– С сыном немного пожил, – вздохнул Иван, – и как-то вдруг осознал: не нужен ему отец, который постоянно боится кого-то. Хотя, – снова вздохнув, усмехнулся, – я за него больше всего боялся. А вы обещали ему охрану…
– Конечно, – кивнул майор. – Предъявить тебе что-то серьезное мы не можем. Так, сбоку припека. Посадить, конечно, посадят. – Он сочувственно посмотрел на Михайлова. – Но получишь минимум.
– Даже минимума не хотелось бы, – хмыкнул Доцент.
– Сына видеть хочешь? – внезапно спросил майор.
– Нехорошо по больному бить, – зло буркнул Иван.
– Как только переедешь в тюрьму, – пообещал тот, – я тебе устрою свиданку. А пока давай по делу. Кто такой Ча-тинский?
– Поставщик драгоценностей в Воронеж. У него где-то в Сибири люди работают. Вот и наладил он это дело. А он что, – спросил Иван, – отказывается?
«Не могу же я тебе сказать, – подумал майор, – что Чатинский и Птахин убиты».
Улыбнувшись, посмотрел на часы.
– Ну ладно, сейчас у тебя обед.
– Начальник, – тихо попросил Иван, – дай закурить.
– Так ведь нельзя в палате, – оглянувшись на дверь, тоже тихо ответил тот.
– Да я ночью, – прошептал Иван.
Майор вытащил пачку сигарет, сунул под подушку.
– Ну, – шагнув к двери, сказал он, – мы почти закончили. До завтра.
– Спасибо, майор, – сказал Иван. Милиционер вышел. – Ну вот и все, – вздохнул Иван. – Показания я дал. По-уголовному – сдал всех. Но быть за колючей проволокой и бояться ножа или удавки не собираюсь. Да и Андрею будет легче, если я… – Он зажмурился. – Надеюсь, года через три, когда научится думать, он поймет меня правильно.
– Где же он, сука? – зло пробормотал Арсентий.
– У своей сестренки, – услышал он голос Лили. Обернувшись, обжег ее взглядом.
– Откуда ты знаешь?
– Я у нее вчера была. Лорка сказала, что Семен вечером приедет. Он в Тулу уехал. Ведь Кешку, братика твоей разлюбезной Катюши, – едко проговорила она, – арестовали.
– Слышал, – кивнул Арсентий. – Но правда ли это – не знаю.
– Правда, – злорадно улыбнулась она.
– Ты вроде как довольна? – Он взглянул на Лилю.
– Ну не то чтобы совсем, – пожала она плечами. – А в общем, да. Потому что…
– Закрой хайло! – рявкнул Арсентий.
– Ну, милый, – ее глаза сверкнули, – ты сам виноват. Я ведь говорила, что не надо со мной так. – Лиля ушла в свою комнату.
– Мне плевать, – злобно говорила Екатерина, – что тебе будет. Ты сама это…
– Сама? – закричала Лариса. – Я же для тебя, можно сказать, старалась.
Твой братишка Кешенька – трус. Он никогда ничего не сделал бы Розовой. А тут, конечно… – Она развела руками. – Кгда я сказала, что Таракан деньги повезет, двадцать пять тысяч зеленых, он сразу согласился.
– И что ты от меня хочешь? – спросила Астахова.
– Скажи своему братцу, чтобы он меня не упоминал.
– Ах вот как! – развеселилась Екатерина. – Боишься!
– А ты? – спросила Лариса. – Сама перепугалась. Ведь братик твой и тебя по делу возьмет. Если бы ты этого не боялась, не приехала бы.
В соседней комнате Рыбак и Горыныч, сидя за столом, курили.
– Ты на чьей стороне будешь? – спросил Семен.
– На своей, – усмехнулся тот.
– Если Арсен узнает, что ты спишь с его женой, – Рыбак покрутил головой, – то…
– Он мне велел, – ухмыльнулся Горыныч. Глаза Рыбака округлились. – И вот еще что, если ты снова повысишь на меня голос, пристрелю, понял? – Семен, откинувшись на спинку стула, всмотрелся в его лицо. – Чего вылупился? – нагло улыбнулся Горыныч. – Арсена же тебе бояться надо. Думаешь, он простит тебе свой «мере»? Крутого из себя строишь. Да Арсен немного очухается – и спустит тебя в унитаз.
– Слушай, – неожиданно рассмеялся Рыбак, – а ты мне начинаешь нравиться.
– Я не баба, – грубовато проговорил тот, – чтоб нравиться.
– У меня есть предложение, – сказал Семен, – давай на пару работать. У тебя наглости хоть отбавляй, как у Арсен-тия. У меня полный порядок тут. – Он слегка постучал по своей голове указательным пальцем. – Вдвоем мы Арсена запросто сделаем. С Воронежем я высчитал все отлично. Арсентий клюнул на звонок Пятовой. Но моя ошибка в том, что сам захотел его грохнуть, а теперь вот торчу у сеструхи и боюсь на улицу вылезти. – Он вздохнул.
Горыныч с удивлением смотрел на него. Он не ожидал подобного поворота.
«А что? – подумал парень. – Семен дело предлагает».
– И как ты это себе представляешь? – спросил Горыныч.
Азиат подошел к двери Ларисиной квартиры. Держа в левой пистолет, а в правой лимонку с выдернутой чекой, он нажал на кнопку звонка. Сидевшие на кухне четверо боевиков Екатерины и двое горилл Рыбака, переглянувшись, встали.
Вытащив пистолеты, с опаской поглядывая друг на друга, вышли в прихожую.
– Кто? – заглянув в глазок, спросил один.
– Рыбаку ксива, – глухо ответил Азиат.
Дверь приоткрылась. Выстрелив из пистолета, Тимур швырнул в прихожую лимонку и, захлопнув дверь, рванулся-вниз по лестнице. Громыхнул взрыв. Трое парней, изуродованные осколками, лежали у стен. Один, с оторванной по колено ногой, пронзительно крича, катался по полу, стараясь зажать руками брызжущий кровью обрубок.
– Ax ты сука! – вскочил Рыбак. – Арсена привел! – Он выхватил пистолет.
Опрокинув в его сторону стол, Горыныч вскинул «ПМ». В соседней комнате неподвижно стояли побледневшие женщины. Рыбак выстрелил и сумел, дернувшись в сторону, избежать пули, выпущенной из пистолета Горыныча. Выскочил в прихожую, увидел горящую на вешалке одежду. Пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь дым, замахал перед собой руками. В него выстрелили двое легко раненных боевиков, посчитав, что в квартиру ворвались бросившие гранату люди.
– Сучка! – по-своему поняв взрыв и выстрелы, закричала Лариса и бросилась к стоявшей на столе сумочке. Прыгнув следом, Екатерина вцепилась ей в волосы и повалила на пол. Лариса сумела захватить ее колено локтем. Екатерина упала. Приподнявшись, с пронзительными криками боли и ненависти женщины сцепились. На газовой плите кухни варился поставленный перед приходом Екатерины борщ. Пена, выбиваясь из-под крышки, шипя, прибивала огонь, а скоро и совсем погасила конфорку. Двое раненных осколками парней, отплевываясь и протирая глаза от дыма, пытались доползти до двери. Огонь, жадно пожиравший висевшую на вешалке одежду, добрался до проводки. Женщины, поочередно наносившие друг другу удары, раскатившись, вскочили. Дым заполнил комнату-. Они бросились к двери.
Стоявший под окнами Ларисиной квартиры Азиат, довольно улыбаясь, смотрел вверх. И тут раздался мощный взрыв. Часть дома просела. Грохнуло еще раз, стена обвалилась. Из-под развалин неслись истошные крики. Большой кусок балкона придавил к асфальту тело Азиата.
Губа, держа руку в оттопыренном «ТТ» кармане, быстро взбежал по лестнице. За ним, немного приотстав, следовал Дедов. Подойдя к квартире, Губа вытащил из заднего кармана ключ. Подошедший Дед, пытаясь восстановить дыхание, сделал несколько вдохов. В руке он держал «Макаров». Губа, покосившись на него, зло блеснул глазами. Он понимал, что, возможно, все это окажется западней. И все-таки шел. Его подогревала ненависть. Дед с его разрешения съездил домой, чтобы удостовериться, что милиция им не интересуется. И вернулся неожиданно скоро. И то, что он сказал ему… Губа погладил указательным пальцем раздвоенную шрамом губу и сунул ключ в замочную скважину. Дверь подалась.
Выставив перед собой пистолет, Дед облизнул пересохшие губы. Он впервые в жизни шел туда, откуда мог не вернуться.
«И на кой хрен я сказал ему? – уже не в первый раз упрекнул он себя. – Мог просто позвонить, и все. Как он взбеленился! – Покосившись на Губу, Дед вздохнул. – А я, чертило, напросился на эту карательную акцию. Хотя, – зло вспомнил он, – я же не Рэмбо, чтобы с балкона по деревьям скакать».
Губа осторожно открыл дверь. И увидел женщину. Она приложила палец к губам и махнула рукой на дверь.
– Он там. С ним трое, – прошептала она. Губа коротко и резко ткнул ее стволом «ТТ» в солнечное сплетение. Она начала падать. Губа обхватил ее за плечи и положил на пол. Осторожно, держа «ТТ» у бедра, двинулся к двери. Дед перешагнул через женщину и тихо закрыл входную дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58