У них же там канитель вышла. Кроме того, еще с туляками вот-вот начнется.
– Туляков положили снова. Я ведь хотел сказать, да забыл. Вроде они там друг дружку и деньги в кружку. По крайней мере базар такой идет. Так что, ты серьезно решил с Рыбаком перебазарить?
– Конечно. Я и с Арсеном договариваться думал. Но с ним это бы внатяг вышло. Он уж больно возомнил о себе. С Рыбаком легче. Тем более он сейчас Арсена боится. Да, а ты про двоих крутых говорил, которые в Воронеж покатят.
Кто они? На кого работают?
– Сейчас на меня, – самодовольно усмехнулся Астроном. – Здесь какого-то Берию кто-то уделал. Вот парнишки без работы и остались.
– Погоди-ка, – нахмурился Азиат. – Степку Берию замочили?
– Да. А ты что, знаешь его?
– Знал. Мы с ним одно дело провернули вместе. Правда, давно. А ты бы этим крутым сначала про серебро сказал. Нас же кинули с тобой, как последних чмо. Пусть они…
– Этим мы сами займемся. Я вроде концы нашел – Франко и Докер. Мне мужик один рассказал. Серебро Франко искал. Ему откуда-то прислали. Вот, видно, он и пришел к Луню за ним. А тут мы нарисовались.
– Но если серебро у Франко, тогда мы хрен чего получим. Он…
– Пусть бабки гонит. Мы ведь отдали…
– Ты как в школьном буфете, – засмеялся Азиат. – Я тебе дал рупь – гони пирожок. Франко пошлет нас подальше, и весь базар. Или, как Луня, завалит, и все. Если с Рыбаком договоримся, и с Франко получим. Рыбак сейчас начнет свой гонор показывать. Он давно о руле мечтал. Сейчас будет доказывать, что он великий кормчий. Взглянув на Астронома, Азиат спросил:
– А откуда ты про этого Франко узнал?
– Один мужик сказал. Я к нему заскочил насчет бабок. Золотишко сдавал.
Помнишь, у украинцев на трассе хапнули? Ну и так, между прочим, спросил: не в курсе, кто серебро мог цапануть у Луня? Он мне и сказал, что серебро Франко шарил. К этому Франко у тульских большие претензии имеются. Так что надо с ним скорее базарить, а то туляки его прирежут, и все, плакали наши денежки. Вот мы тогда влипли! – Вспомнив тот день, покачал головой. – Как еще живыми ушли…
– Ладно, – недовольно проговорил Азиат. – Разберемся мы с этим Франко.
Сейчас надо Лизке звонить, пусть с Рыбаком сведет.
– Ну как? – подойдя к кровати Докера, спросил Франко.
– Да вроде ничего, пока не шевелишься. А то хоть караул кричи.
– Пулю достать надо было. Ведь она там и загнить может.
– Ты, что ли, доставать-то стал бы? – покосился на него Докер.
– Нет, конечно, – помотал головой Франко. – Я про то, что врача надо было какого-нибудь искать.
– Ну да, – криво улыбнулся Докер, – он бы потом му-сорам сообщил, и все. В тюремной больничке меня бы долечивали.
– За что же тебя брать-то? – усмехнулся Франко. – Тебе хулиганы в плечо пулю всадили.
– Менты наверняка все стволы, которые там остались, проверили. Вытащили бы мне пулю, а она из пистолета, который с убитыми в квартире найден. И все, долечили бы меня дубиналом. Наручники, и давай чистосердечное выколачивать.
– Знаешь, – поморщился Франко, – порой ты так говорить начинаешь, что сразу уголовника видно. Как тебя милиция раньше не арестовала?
– Я свое отсидел, – обиделся Докер. – Только вот в ридну Украину дорога закрыта. Меня там сразу на пожизненное определят.
– А что, у вас тоже такое практикуется?
– А хрен их знает, – отмахнулся Докер, – что там по этой части практикуется. Я на Украине уже лет пятнадцать не был. Намутил там. Я же в Одессе в порту работал, мы там контейнеры вскрывали. Сдал нас один. Вот я с ним и рассчитался. И получилось, что парочку мусоров ухлопал. Так что мне на родину нельзя. Но, похоже, и в России тесно становится.
– Да, из Москвы надо ноги уносить. И чем быстрее, тем лучше. Нужно серебро сбывать, а то денег почти не осталось. Да тут еще мы в эту историю с тульскими на кой-то хрен влезли.
– Ты меня втянул, говорил, деньги неплохие заработаем, вот и заработали. Парни, которые были, теперь слиняли. Тебя Губа откуда знает?
– Не Губа меня знает, а баба из Тулы, Сорока. Она с ним, кажется, хотела договориться. Ну, я вспомнил, что у тебя двое с винтовками работают, вот и решил заработать.
– Неплохо у тебя вышло. Куда деваться, не знаем. А нас тульские хотели прибить или кто другой?
– Ты последнего пристрелил. Надо было узнать, а потом…
– Да какая разница, кто нас завалить хотел? Надо доставать денег и дергать из Москвы. И чем скорее мы это сделаем, тем здоровее будем.
– Надо думать, куда серебро сдать! Оставлять его нельзя. С собой везти не сможем. Да и денег у нас мало. А вот куда его сдать?
– Подожди. Уходить нам надо, это однозначно. Но с недельку еще посидим здесь. Может, рука малехо подживет. А так, однокрылый, куда я?
– Я же говорю, тебе пулю доставать надо. Да и делать что-то с раной. А то загниет, и все.
– Ты накаркаешь! – разозлился Докер. – Если что-то с рукой, я тебя замочу, так что смотри.
"Вон ты как, – подумал Франко. – Ну что же, главное – серебро сдать.
Пусть не за очень большие деньги, но сдать. А там ты мне и на хрен не упал.
Живи один, дольше жить будешь".
«Только бы лапа поджила, – думал Докер. – Бабки у меня есть. Я их у Луня цапанул. Видать, те двое с бабками к нему пришли. Но тебя тоже хрен отпущу. – Чуть приоткрыв глаза, он взглянул на Франко. – Серебро продадим, я тебя и кину. Вдвоем оно, конечно, спокойнее, но в данном случае нам, приятель, не по пути».
– Вот это да, – озадаченно протянул пожилой мужчина. – Значит, там все гораздо серьезнее. Это точно, Юра? – Он взглянул на сидевшего напротив мужчину.
– Точно, Глеб Антонович.
– Но с чего это вдруг у вас так решили?
– Взяли двоих. Один из них и дал сведения о Розовой. Как мы поняли, она хотела смыться со всем, что получила. Поэтому и не сообщила об отъезде Арсену.
Ну а потом попала под ножи. Правда, здесь неясно, кто напал на Тараканова. И с какой целью. Он что-то вез, это точно. В дверце. И, судя по всему, нападающие знали о его грузе. А где товар Розовой… – Он пожал плечами.
– К ней уже поехали? – спросил Глеб Антонович.
– Медики не позволяют с ней беседовать. Говорят, не раньше чем через неделю. Впрочем, начальство не настаивает. Ведь это лишь слова одного из задержанных.
– Значит, его словам не верят?
– Раньше Розова ни в чем криминальном замечена не была. Кроме разве связи с Арсеном. Но на этом обвинения не построишь, – засмеялся Юрий. – Когда один из задержанных упомянул ее фамилию, на него нажали. И он сказал, что раньше товар привозил Розовой. И делал это дважды. Последний раз – за два дня до того, как на нее напали.
– Подожди, – удивленно прервал его Глеб Антонович, – но тогда получается, что отправители не знали о том, что случилось с Розовой?
– А откуда они могли узнать? Мать Розовой о делах своей дочери, разумеется, не знала. На связь с Розовой поставщики не выходили. Просто приезжали в Москву и связывались с ней. К тому же это тоже слова одного из задержанных. И говорить конкретно о чем-либо рано. Тот, кто рассказал, вполне возможно, сделал это с расчетом на то, что милиция заинтересуется Астаховым. О том, что тот в розыске, наверняка знают все. Ведь о связи Розовой с Арсеном известно…
– Вполне возможно и такое. Но это надо проверить.
– Нашли труп Богданова, – сказал Юрий. Глеб Антонович недовольно поморщился:
– И что?
– Берия находится в розыске еще со времен СССР. И видно, кому-то перешел дорогу по-крупному. Сейчас ожидают появления его людей в Москве. Они должны разбор навести.
– Не думаю. Вполне возможно, его убрал кто-то из своих. Берия в последнее время стал слишком агрессивен. Видимо, чувствовал, что ему придет конец, – улыбнулся Глеб Антонович. Взглянув на часы, вздохнул. – Спасибо тебе, Юра. Ты все-таки здорово помогаешь. Если бы не ты, мне было бы гораздо труднее.
– Глеб Антонович, я только сейчас вспомнил: тульская милиция разыскивает одну дамочку. О ней известно не много. У лесополосы стоял «КамАЗ».
В нем были водитель и женщина. Это точно. Судя по всему, водитель и дамочка слышали все, что произошло у озера. И поэтому…
– Не люблю долгих вступлений, – недовольно проговорил Глеб Антонович. – Ты сразу бери быка за рога. К чему клонишь?
– Там найдены часы с гравировкой: «Маше от сестры С.». Точно такие я видел у Светланы. Только на ее часах написано: «Свете от сестры М.».
– Вот как? – поразился Глеб Антонович. – Что еще есть у милиции?
– Больше ничего. Предполагают, что эта Маша – дорожная проститутка. И сейчас проверяют всех Маш. Опрашивают водителей. И кажется, у тульских парней есть описание внешности этой Маши.
– Понятно, – кивнул Глеб Антонович. – Спасибо. Ты заслужил премию. А сейчас извини, у меня деловой разговор.
– Понимаю. – Юрий встал.
– Тебя отвезут куда скажешь. В машине окна затемнены, так что увидеть тебя не могут.
– Он ничего не сказал, – недовольно проворчал Николай Васильевич. – Единственная польза от посещения – кофе угостили. И две рюмки виски выпил.
Отвратительная штука. Правда, закуска была на высоте.
– Николай Васильевич, – нерешительно проговорил Игорь, – парни говорят, что все эти дни ничего подозрительного не было. В общем, я так понял, надоело им попусту за Зоей ходить.
– Скажи им спасибо, и пусть прекращают. Видимо, просто кто-то хотел свести меня с Арсеном. Мол, у старого Барсука есть связи в милиции, и он возьмет Арсена за глотку. Только вот те двое, которых видел ты, кто они?
– Не знаю. Я тогда, наверное, зря их упустил.
– А что ты мог сделать? Задерживать их не за что. Это раз. Вести, оставив Зойку без прикрытия? Я бы тебе этого в жизни не простил. Я знаешь как тогда переволновался! Думал, сердце прихватит.
– Но почему Михайлов говорить не хочет?
– Тут несколько причин. Первая – сын. Он потому и из дому сбежал. И сейчас бы куда-нибудь переехал, но ранен, да и мальчишку тревожить не хочет. И второе – боится, потому что у Самуэля он был не просто так. В чем-то Доцент замешан. Ведь на него, помнишь, ты говорил, дело заводили. Он тогда просто пропал. Как бы в бега подался. И видимо, с кем-то связался. Так что он еще и ответственности боится. И его слова, что, если возьмет милиция Арсена с Губой, он даст показания, это подтверждают. Ведь такие, как Арсен, бьют по слабому месту. Губе здесь можно отдать предпочтение – он просто убийца. И наверное, поэтому ведет охоту за Доцентом. Как же: задета его профессиональная гордость, от него дважды ушла жертва. Он не успокоится, пока не убьет Михайлова. Хотя, – задумчиво проговорил Николай Васильевич, – сейчас у Губы опасный противник – Арсен. Интересно бы узнать причину их вражды. Губа подставил Арсена, это понятно. Астахов, если его возьмут, будет отвечать за убийство двух неизвестных и участкового. Тот тоже убит из пистолета, на котором найдены отпечатки пальцев Астахова. Губа же, убрав любовницу, замел все следы. Его возьмут, но доказать ничего не смогут. К тому же у него прекрасные адвокаты. На Губу даже нажать нельзя. Сейчас вопросы задают в присутствии адвоката, если таковой имеется.
Раньше было проще. А сейчас крупную сволочь расколоть трудно. Получается просто смешно: все знают, что Губа убийца по заказам. Киллер, как модно их сейчас называть. А посадить не могут. Не за что.
– Об этом все говорят. Он же, сволочь, только посмеивается. Его взяли в первый раз по делу об убийстве семейной пары. Женщина была раньше невестой Губы. А он как раз из Чечни вернулся. Алиби у него не было. Дело к суду, но тут арестовывают одного уголовника. И тот вдруг признается в пяти убийствах. В том числе и пары, за которую крутят Губу. Его отпускают, и он заявляет, что будет убивать по заказам. «Но посадить меня вы, менты, не сможете. Времена не те». И первое, что он сделал, – нашел себе прекрасного адвоката. Губе и пистолет пытались пришить, в машину подкладывали. И наркотики. И все бесполезно. Но сейчас… Вот вы сказали, что Губа ищет Доцента, потому что задета его профессиональная гордость киллера. Может быть, и поэтому тоже. Но главное, Доцент наверняка был свидетелем убийства Самуэля, его двоюродного брата. Вот почему Губа пытается убрать Михайлова. Он для него – реальная угроза.
– Вообще-то да, – согласился Николай Васильевич. – Я об этом и не подумал. Но Доцент не будет давать показаний, пока Губу не задержат за что-нибудь серьезное. Может, объяснить Доценту ситуацию? – вздохнул он. – Но это для него будет еще хуже. Сейчас он молчит, и Губа просто так, между прочим, пытается убить его. – Поняв нелепость своих слов, усмехнулся.
– Михайлов ведет себя глупо, – сказал Игорь. – Его пытались убить на квартире Луковой. То есть то, что киллеры шли к нему, он понимает. На его счастье, убийцы столкнулись с выпившими уголовниками на лестнице. И в то же время Доцент упорно молчит…
– Он мне дал понять, – перебил его Барсуков, – что видел, как Губа убил Самуэля. Но он боится за сына, и вот тут я его понимаю. Со стороны может показаться большой глупостью мое поведение. Полковник в отставке, бывший мент, полно знакомых и так далее, и вдруг нанимает дочери охрану и сам пытается найти какие-то доказательства виновности Арсена, а заодно и Губы. Но это только со стороны. Я отец и прекрасно понимаю, что Зойку сейчас смогу защитить только я сам и при условии, что не буду обращаться за помощью к органам. Потому что, если я это сделаю, Арсен точно попытается убить Зою. Сейчас у него как бы нет причин. – Понимая, что говорит неубедительно, Барсуков замолчал. Вздохнув, криво улыбнулся и посмотрел Игорю в глаза. – Я боюсь за Зойку. И если говорить откровенно, то с чем я пойду в милицию? Мне звонили и угрожали убить дочь. Кто?
Не знаю. Почему я решил, что это Арсен? Не знаю. – Он вновь беспомощно улыбнулся. – Видишь, что получается? Я, бывший полковник милиции, работал в отделе по борьбе с бандитизмом, потом в шестом отделе, и что? Сейчас чувствую себя, как первоклассник, которому угрожают акселераты-десятиклассники. Не знаю, что делать.
– Идти в управление нет смысла. Сейчас там не то, что было. Многие из тех, кто, казалось бы, был вам предан, сейчас даже говорят о вас по-другому. А главное, – Игорь выругался, – многие покупаются и продаются. И о вашем приходе немедленно узнают лидеры преступных группировок. Тот же Губа не мог бы так вызывающе вести себя, если бы не имел, выражаясь по-советски, блата в органах.
Поэтому он чувствует себя безнаказанным. Губа знает о наших действиях наперед, и поэтому…
– Если послушать тебя, – перебил его Барсуков, – то получается, что в милиции все подкуплены и…
– Почему все? Конечно, есть у нас такие. Об этом и пишут, и говорят немало. Но…
– Давай сменим тему. Я благодарен тебе за то, что ты со мной. И надеюсь…
– Зря вы так, Николай Васильевич. О какой надежде можно говорить!
Неужели вы допустили мысль, что я отойду в сторону? Мне самому такая ситуация не по нутру.
– Извини, – виновато улыбнулся Барсуков. – Однако давай решать, что делать. Вполне возможно, я уже говорил об этом, кто-то пытался натравить меня на Арсена. Ну а вдруг именно для этого Зойку… – Он замолчал.
– Я с завтрашнего дня в отпуске, – сказал Игорь, – и буду встречать и провожать Зою. В конце концов это объяснимо. Зоя знает, что нравится мне. Могу же я начать ухаживать за ней.
– Логично, – улыбнулся Николай Васильевич и, не выдержав, рассмеялся.
Игорь удивленно посмотрел на него и тоже улыбнулся:
– Она, конечно, может наладить меня.
– Нет, но я представляю ее удивление. Ведь она думает, что ты можешь только ножи и пистолеты у бандитов выбивать.
– Хорошего же она обо мне мнения! Значит, видит во мне только милиционера, а не мужчину?
– Ну, ты уж больно загнул. Она к тебе относится, я бы сказал, – он подмигнул капитану, – если не с любовью, то с уважением точно.
– Спасибо, – поклонился Игорь, – дышать легче стало.
– А ты что же хотел услышать? – с притворным негодованием сказал Барсуков. – Что моя дочь прямо тает от любви к тебе?
– Ну, не это, конечно, но хотя бы… чтобы нравился.
– Я просто довел до твоих ушей, что Зойка не пошлет тебя, как она это делает с другими.
– Слава Богу. Хотя, если честно, у меня были опасения на этот счет.
– Я надеюсь на тебя, – серьезно сказал Барсуков.
– Если бы знать, – пробормотал Игорь, – от кого и от чего нужно…
– От людей, – перебил его Николай Васильевич, – которых называют преступниками.
– Но если не Арсен, то кто?
– Этот вопрос меня мучает. Видимо, кто-то хорошо информирован обо мне.
Они помолчали.
– А где Зоя? – вдруг спросил Игорь и вскочил. – Где она?
– Успокойся, – сказал Барсуков. – Зоя уехала с друзьями за город. Там надежная охрана. – Он улыбнулся. – Не беспокойся.
– Но именно из-за надежной охраны я и начинаю волноваться. Как бы кто из молодцов-удальцов не предложил ей охрану на всю дальнейшую…
– Исключено. – Барсуков хотел сказать еще что-то, но требовательно прозвонил телефон. Николай Васильевич схватил трубку. – Да!
– Здравствуйте, – услышал он мужской голос. – Я сосед Игоря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Туляков положили снова. Я ведь хотел сказать, да забыл. Вроде они там друг дружку и деньги в кружку. По крайней мере базар такой идет. Так что, ты серьезно решил с Рыбаком перебазарить?
– Конечно. Я и с Арсеном договариваться думал. Но с ним это бы внатяг вышло. Он уж больно возомнил о себе. С Рыбаком легче. Тем более он сейчас Арсена боится. Да, а ты про двоих крутых говорил, которые в Воронеж покатят.
Кто они? На кого работают?
– Сейчас на меня, – самодовольно усмехнулся Астроном. – Здесь какого-то Берию кто-то уделал. Вот парнишки без работы и остались.
– Погоди-ка, – нахмурился Азиат. – Степку Берию замочили?
– Да. А ты что, знаешь его?
– Знал. Мы с ним одно дело провернули вместе. Правда, давно. А ты бы этим крутым сначала про серебро сказал. Нас же кинули с тобой, как последних чмо. Пусть они…
– Этим мы сами займемся. Я вроде концы нашел – Франко и Докер. Мне мужик один рассказал. Серебро Франко искал. Ему откуда-то прислали. Вот, видно, он и пришел к Луню за ним. А тут мы нарисовались.
– Но если серебро у Франко, тогда мы хрен чего получим. Он…
– Пусть бабки гонит. Мы ведь отдали…
– Ты как в школьном буфете, – засмеялся Азиат. – Я тебе дал рупь – гони пирожок. Франко пошлет нас подальше, и весь базар. Или, как Луня, завалит, и все. Если с Рыбаком договоримся, и с Франко получим. Рыбак сейчас начнет свой гонор показывать. Он давно о руле мечтал. Сейчас будет доказывать, что он великий кормчий. Взглянув на Астронома, Азиат спросил:
– А откуда ты про этого Франко узнал?
– Один мужик сказал. Я к нему заскочил насчет бабок. Золотишко сдавал.
Помнишь, у украинцев на трассе хапнули? Ну и так, между прочим, спросил: не в курсе, кто серебро мог цапануть у Луня? Он мне и сказал, что серебро Франко шарил. К этому Франко у тульских большие претензии имеются. Так что надо с ним скорее базарить, а то туляки его прирежут, и все, плакали наши денежки. Вот мы тогда влипли! – Вспомнив тот день, покачал головой. – Как еще живыми ушли…
– Ладно, – недовольно проговорил Азиат. – Разберемся мы с этим Франко.
Сейчас надо Лизке звонить, пусть с Рыбаком сведет.
– Ну как? – подойдя к кровати Докера, спросил Франко.
– Да вроде ничего, пока не шевелишься. А то хоть караул кричи.
– Пулю достать надо было. Ведь она там и загнить может.
– Ты, что ли, доставать-то стал бы? – покосился на него Докер.
– Нет, конечно, – помотал головой Франко. – Я про то, что врача надо было какого-нибудь искать.
– Ну да, – криво улыбнулся Докер, – он бы потом му-сорам сообщил, и все. В тюремной больничке меня бы долечивали.
– За что же тебя брать-то? – усмехнулся Франко. – Тебе хулиганы в плечо пулю всадили.
– Менты наверняка все стволы, которые там остались, проверили. Вытащили бы мне пулю, а она из пистолета, который с убитыми в квартире найден. И все, долечили бы меня дубиналом. Наручники, и давай чистосердечное выколачивать.
– Знаешь, – поморщился Франко, – порой ты так говорить начинаешь, что сразу уголовника видно. Как тебя милиция раньше не арестовала?
– Я свое отсидел, – обиделся Докер. – Только вот в ридну Украину дорога закрыта. Меня там сразу на пожизненное определят.
– А что, у вас тоже такое практикуется?
– А хрен их знает, – отмахнулся Докер, – что там по этой части практикуется. Я на Украине уже лет пятнадцать не был. Намутил там. Я же в Одессе в порту работал, мы там контейнеры вскрывали. Сдал нас один. Вот я с ним и рассчитался. И получилось, что парочку мусоров ухлопал. Так что мне на родину нельзя. Но, похоже, и в России тесно становится.
– Да, из Москвы надо ноги уносить. И чем быстрее, тем лучше. Нужно серебро сбывать, а то денег почти не осталось. Да тут еще мы в эту историю с тульскими на кой-то хрен влезли.
– Ты меня втянул, говорил, деньги неплохие заработаем, вот и заработали. Парни, которые были, теперь слиняли. Тебя Губа откуда знает?
– Не Губа меня знает, а баба из Тулы, Сорока. Она с ним, кажется, хотела договориться. Ну, я вспомнил, что у тебя двое с винтовками работают, вот и решил заработать.
– Неплохо у тебя вышло. Куда деваться, не знаем. А нас тульские хотели прибить или кто другой?
– Ты последнего пристрелил. Надо было узнать, а потом…
– Да какая разница, кто нас завалить хотел? Надо доставать денег и дергать из Москвы. И чем скорее мы это сделаем, тем здоровее будем.
– Надо думать, куда серебро сдать! Оставлять его нельзя. С собой везти не сможем. Да и денег у нас мало. А вот куда его сдать?
– Подожди. Уходить нам надо, это однозначно. Но с недельку еще посидим здесь. Может, рука малехо подживет. А так, однокрылый, куда я?
– Я же говорю, тебе пулю доставать надо. Да и делать что-то с раной. А то загниет, и все.
– Ты накаркаешь! – разозлился Докер. – Если что-то с рукой, я тебя замочу, так что смотри.
"Вон ты как, – подумал Франко. – Ну что же, главное – серебро сдать.
Пусть не за очень большие деньги, но сдать. А там ты мне и на хрен не упал.
Живи один, дольше жить будешь".
«Только бы лапа поджила, – думал Докер. – Бабки у меня есть. Я их у Луня цапанул. Видать, те двое с бабками к нему пришли. Но тебя тоже хрен отпущу. – Чуть приоткрыв глаза, он взглянул на Франко. – Серебро продадим, я тебя и кину. Вдвоем оно, конечно, спокойнее, но в данном случае нам, приятель, не по пути».
– Вот это да, – озадаченно протянул пожилой мужчина. – Значит, там все гораздо серьезнее. Это точно, Юра? – Он взглянул на сидевшего напротив мужчину.
– Точно, Глеб Антонович.
– Но с чего это вдруг у вас так решили?
– Взяли двоих. Один из них и дал сведения о Розовой. Как мы поняли, она хотела смыться со всем, что получила. Поэтому и не сообщила об отъезде Арсену.
Ну а потом попала под ножи. Правда, здесь неясно, кто напал на Тараканова. И с какой целью. Он что-то вез, это точно. В дверце. И, судя по всему, нападающие знали о его грузе. А где товар Розовой… – Он пожал плечами.
– К ней уже поехали? – спросил Глеб Антонович.
– Медики не позволяют с ней беседовать. Говорят, не раньше чем через неделю. Впрочем, начальство не настаивает. Ведь это лишь слова одного из задержанных.
– Значит, его словам не верят?
– Раньше Розова ни в чем криминальном замечена не была. Кроме разве связи с Арсеном. Но на этом обвинения не построишь, – засмеялся Юрий. – Когда один из задержанных упомянул ее фамилию, на него нажали. И он сказал, что раньше товар привозил Розовой. И делал это дважды. Последний раз – за два дня до того, как на нее напали.
– Подожди, – удивленно прервал его Глеб Антонович, – но тогда получается, что отправители не знали о том, что случилось с Розовой?
– А откуда они могли узнать? Мать Розовой о делах своей дочери, разумеется, не знала. На связь с Розовой поставщики не выходили. Просто приезжали в Москву и связывались с ней. К тому же это тоже слова одного из задержанных. И говорить конкретно о чем-либо рано. Тот, кто рассказал, вполне возможно, сделал это с расчетом на то, что милиция заинтересуется Астаховым. О том, что тот в розыске, наверняка знают все. Ведь о связи Розовой с Арсеном известно…
– Вполне возможно и такое. Но это надо проверить.
– Нашли труп Богданова, – сказал Юрий. Глеб Антонович недовольно поморщился:
– И что?
– Берия находится в розыске еще со времен СССР. И видно, кому-то перешел дорогу по-крупному. Сейчас ожидают появления его людей в Москве. Они должны разбор навести.
– Не думаю. Вполне возможно, его убрал кто-то из своих. Берия в последнее время стал слишком агрессивен. Видимо, чувствовал, что ему придет конец, – улыбнулся Глеб Антонович. Взглянув на часы, вздохнул. – Спасибо тебе, Юра. Ты все-таки здорово помогаешь. Если бы не ты, мне было бы гораздо труднее.
– Глеб Антонович, я только сейчас вспомнил: тульская милиция разыскивает одну дамочку. О ней известно не много. У лесополосы стоял «КамАЗ».
В нем были водитель и женщина. Это точно. Судя по всему, водитель и дамочка слышали все, что произошло у озера. И поэтому…
– Не люблю долгих вступлений, – недовольно проговорил Глеб Антонович. – Ты сразу бери быка за рога. К чему клонишь?
– Там найдены часы с гравировкой: «Маше от сестры С.». Точно такие я видел у Светланы. Только на ее часах написано: «Свете от сестры М.».
– Вот как? – поразился Глеб Антонович. – Что еще есть у милиции?
– Больше ничего. Предполагают, что эта Маша – дорожная проститутка. И сейчас проверяют всех Маш. Опрашивают водителей. И кажется, у тульских парней есть описание внешности этой Маши.
– Понятно, – кивнул Глеб Антонович. – Спасибо. Ты заслужил премию. А сейчас извини, у меня деловой разговор.
– Понимаю. – Юрий встал.
– Тебя отвезут куда скажешь. В машине окна затемнены, так что увидеть тебя не могут.
– Он ничего не сказал, – недовольно проворчал Николай Васильевич. – Единственная польза от посещения – кофе угостили. И две рюмки виски выпил.
Отвратительная штука. Правда, закуска была на высоте.
– Николай Васильевич, – нерешительно проговорил Игорь, – парни говорят, что все эти дни ничего подозрительного не было. В общем, я так понял, надоело им попусту за Зоей ходить.
– Скажи им спасибо, и пусть прекращают. Видимо, просто кто-то хотел свести меня с Арсеном. Мол, у старого Барсука есть связи в милиции, и он возьмет Арсена за глотку. Только вот те двое, которых видел ты, кто они?
– Не знаю. Я тогда, наверное, зря их упустил.
– А что ты мог сделать? Задерживать их не за что. Это раз. Вести, оставив Зойку без прикрытия? Я бы тебе этого в жизни не простил. Я знаешь как тогда переволновался! Думал, сердце прихватит.
– Но почему Михайлов говорить не хочет?
– Тут несколько причин. Первая – сын. Он потому и из дому сбежал. И сейчас бы куда-нибудь переехал, но ранен, да и мальчишку тревожить не хочет. И второе – боится, потому что у Самуэля он был не просто так. В чем-то Доцент замешан. Ведь на него, помнишь, ты говорил, дело заводили. Он тогда просто пропал. Как бы в бега подался. И видимо, с кем-то связался. Так что он еще и ответственности боится. И его слова, что, если возьмет милиция Арсена с Губой, он даст показания, это подтверждают. Ведь такие, как Арсен, бьют по слабому месту. Губе здесь можно отдать предпочтение – он просто убийца. И наверное, поэтому ведет охоту за Доцентом. Как же: задета его профессиональная гордость, от него дважды ушла жертва. Он не успокоится, пока не убьет Михайлова. Хотя, – задумчиво проговорил Николай Васильевич, – сейчас у Губы опасный противник – Арсен. Интересно бы узнать причину их вражды. Губа подставил Арсена, это понятно. Астахов, если его возьмут, будет отвечать за убийство двух неизвестных и участкового. Тот тоже убит из пистолета, на котором найдены отпечатки пальцев Астахова. Губа же, убрав любовницу, замел все следы. Его возьмут, но доказать ничего не смогут. К тому же у него прекрасные адвокаты. На Губу даже нажать нельзя. Сейчас вопросы задают в присутствии адвоката, если таковой имеется.
Раньше было проще. А сейчас крупную сволочь расколоть трудно. Получается просто смешно: все знают, что Губа убийца по заказам. Киллер, как модно их сейчас называть. А посадить не могут. Не за что.
– Об этом все говорят. Он же, сволочь, только посмеивается. Его взяли в первый раз по делу об убийстве семейной пары. Женщина была раньше невестой Губы. А он как раз из Чечни вернулся. Алиби у него не было. Дело к суду, но тут арестовывают одного уголовника. И тот вдруг признается в пяти убийствах. В том числе и пары, за которую крутят Губу. Его отпускают, и он заявляет, что будет убивать по заказам. «Но посадить меня вы, менты, не сможете. Времена не те». И первое, что он сделал, – нашел себе прекрасного адвоката. Губе и пистолет пытались пришить, в машину подкладывали. И наркотики. И все бесполезно. Но сейчас… Вот вы сказали, что Губа ищет Доцента, потому что задета его профессиональная гордость киллера. Может быть, и поэтому тоже. Но главное, Доцент наверняка был свидетелем убийства Самуэля, его двоюродного брата. Вот почему Губа пытается убрать Михайлова. Он для него – реальная угроза.
– Вообще-то да, – согласился Николай Васильевич. – Я об этом и не подумал. Но Доцент не будет давать показаний, пока Губу не задержат за что-нибудь серьезное. Может, объяснить Доценту ситуацию? – вздохнул он. – Но это для него будет еще хуже. Сейчас он молчит, и Губа просто так, между прочим, пытается убить его. – Поняв нелепость своих слов, усмехнулся.
– Михайлов ведет себя глупо, – сказал Игорь. – Его пытались убить на квартире Луковой. То есть то, что киллеры шли к нему, он понимает. На его счастье, убийцы столкнулись с выпившими уголовниками на лестнице. И в то же время Доцент упорно молчит…
– Он мне дал понять, – перебил его Барсуков, – что видел, как Губа убил Самуэля. Но он боится за сына, и вот тут я его понимаю. Со стороны может показаться большой глупостью мое поведение. Полковник в отставке, бывший мент, полно знакомых и так далее, и вдруг нанимает дочери охрану и сам пытается найти какие-то доказательства виновности Арсена, а заодно и Губы. Но это только со стороны. Я отец и прекрасно понимаю, что Зойку сейчас смогу защитить только я сам и при условии, что не буду обращаться за помощью к органам. Потому что, если я это сделаю, Арсен точно попытается убить Зою. Сейчас у него как бы нет причин. – Понимая, что говорит неубедительно, Барсуков замолчал. Вздохнув, криво улыбнулся и посмотрел Игорю в глаза. – Я боюсь за Зойку. И если говорить откровенно, то с чем я пойду в милицию? Мне звонили и угрожали убить дочь. Кто?
Не знаю. Почему я решил, что это Арсен? Не знаю. – Он вновь беспомощно улыбнулся. – Видишь, что получается? Я, бывший полковник милиции, работал в отделе по борьбе с бандитизмом, потом в шестом отделе, и что? Сейчас чувствую себя, как первоклассник, которому угрожают акселераты-десятиклассники. Не знаю, что делать.
– Идти в управление нет смысла. Сейчас там не то, что было. Многие из тех, кто, казалось бы, был вам предан, сейчас даже говорят о вас по-другому. А главное, – Игорь выругался, – многие покупаются и продаются. И о вашем приходе немедленно узнают лидеры преступных группировок. Тот же Губа не мог бы так вызывающе вести себя, если бы не имел, выражаясь по-советски, блата в органах.
Поэтому он чувствует себя безнаказанным. Губа знает о наших действиях наперед, и поэтому…
– Если послушать тебя, – перебил его Барсуков, – то получается, что в милиции все подкуплены и…
– Почему все? Конечно, есть у нас такие. Об этом и пишут, и говорят немало. Но…
– Давай сменим тему. Я благодарен тебе за то, что ты со мной. И надеюсь…
– Зря вы так, Николай Васильевич. О какой надежде можно говорить!
Неужели вы допустили мысль, что я отойду в сторону? Мне самому такая ситуация не по нутру.
– Извини, – виновато улыбнулся Барсуков. – Однако давай решать, что делать. Вполне возможно, я уже говорил об этом, кто-то пытался натравить меня на Арсена. Ну а вдруг именно для этого Зойку… – Он замолчал.
– Я с завтрашнего дня в отпуске, – сказал Игорь, – и буду встречать и провожать Зою. В конце концов это объяснимо. Зоя знает, что нравится мне. Могу же я начать ухаживать за ней.
– Логично, – улыбнулся Николай Васильевич и, не выдержав, рассмеялся.
Игорь удивленно посмотрел на него и тоже улыбнулся:
– Она, конечно, может наладить меня.
– Нет, но я представляю ее удивление. Ведь она думает, что ты можешь только ножи и пистолеты у бандитов выбивать.
– Хорошего же она обо мне мнения! Значит, видит во мне только милиционера, а не мужчину?
– Ну, ты уж больно загнул. Она к тебе относится, я бы сказал, – он подмигнул капитану, – если не с любовью, то с уважением точно.
– Спасибо, – поклонился Игорь, – дышать легче стало.
– А ты что же хотел услышать? – с притворным негодованием сказал Барсуков. – Что моя дочь прямо тает от любви к тебе?
– Ну, не это, конечно, но хотя бы… чтобы нравился.
– Я просто довел до твоих ушей, что Зойка не пошлет тебя, как она это делает с другими.
– Слава Богу. Хотя, если честно, у меня были опасения на этот счет.
– Я надеюсь на тебя, – серьезно сказал Барсуков.
– Если бы знать, – пробормотал Игорь, – от кого и от чего нужно…
– От людей, – перебил его Николай Васильевич, – которых называют преступниками.
– Но если не Арсен, то кто?
– Этот вопрос меня мучает. Видимо, кто-то хорошо информирован обо мне.
Они помолчали.
– А где Зоя? – вдруг спросил Игорь и вскочил. – Где она?
– Успокойся, – сказал Барсуков. – Зоя уехала с друзьями за город. Там надежная охрана. – Он улыбнулся. – Не беспокойся.
– Но именно из-за надежной охраны я и начинаю волноваться. Как бы кто из молодцов-удальцов не предложил ей охрану на всю дальнейшую…
– Исключено. – Барсуков хотел сказать еще что-то, но требовательно прозвонил телефон. Николай Васильевич схватил трубку. – Да!
– Здравствуйте, – услышал он мужской голос. – Я сосед Игоря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58