– Так ведь это я за ним замужем, ах вы, проказник! – тотчас развеселилась она. – Что, студенты все такие шутники?
Пока мы болтали, тройка резво бежала по дороге, легко поглощая версту за верстой. Уже солнце поднялось довольно высоко и начало заметно теплеть. Елена Павловна время от времени выставляла в открытое окно разгоряченное приятным разговором лицо, и встречный ветер шаловливо ласкал ее выбившиеся из-под чепчика волосы. Она была мила, легкомысленна и будь я настоящим мужчиной, непременно воспользовался такой ситуацией. Барынька скучала, я ей, как молодой человек, нравилась и, думаю, она не отказалась бы от небольшого дорожного приключения.
Однако наша веселая поездка вдруг оказалась нарушена, во всяком случае, для меня. Нашу карету настигли два всадника, но вместо того чтобы обогнать, поехали с двух сторон вровень с окнами. Я заметила их не сразу, а когда увидела, инстинктивно откинулась на спинку сиденья, чтобы они не смогли разглядеть мое лицо. Елену Павловну, напротив, неожиданные попутчики заинтересовали, и мне показалось, что я был тотчас ею забыт.
– Ой, посмотрите, Сильвестр, кто это! – воскликнула она и выглянула в окно.
Я думаю, что без преувеличения могла сказать, что убийцы и, скорее всего, ничуть бы в том не ошиблась. Более грубые, отвратительные рожи, чем у этих людей, сложно было даже представить. Оба они были мужчинами атлетического сложения, к тому же, несмотря на штатскую одежду, вооружены саблями. Из седельной кобуры того, что ехал слева торчали рукоятки пары пистолетов. Думаю, что и у второго такого добра тоже хватало.
– Сударыня, вам нечего волноваться, – громко сказал всадник, скакавший с ее стороны кареты, – мы с товарищем ищем одну женщину…
– Одну на двоих? – по инерции игриво воскликнула почтмейстерша и весело рассмеялась. – Случайно, не меня?
Ее собеседник снисходительно усмехнулся, это я смогла заметить из-за пышного чепчика спутницы и, отрицательно, покачал головой.
– Нет, сударыня, это не вы. Мы ищем немолодую женщину в темном капоте. Вам такая, случайно, не попадалась на дороге?
Я была в полной уверенности, что Елена Павловна ответит, что никаких женщин не видела, но почтмейстерша неожиданно для меня вспомнила, что еще затемно, ранним утром видела именно такую женщину, как он описывает.
– Да, какая-то мещанка в темной одежде шла по дороге, только тогда было еще темно, и я толком не разглядела, – взялась многословно объяснять Елена Павловна, лучась доброжелательством и женским обаянием.
Я вжалась в спинку сидения, чтобы меня нельзя было рассмотреть в полутьме кареты и, на всякий случай, сунула руку под сюртук, ощупывая рукоятку пистолета.
– И куда та женщина шла? – наклоняясь с лошади к самому окошку, спросил мордоворот.
– Нам навстречу, – ответила моя красотка, высовываясь в окошко, чтобы собеседник мог лучше рассмотреть, как она хороша. – А вам она очень нужна? – судя по нежности в голосе, с улыбкой спросила она.
– Весьма нужна, нам без нее просто не жить, – ответил всадник, распрямляясь в седле.
Я опять осторожно выглянула из-за кружевного чепчика красотки. Всадники перекинулись поверх кареты многозначительным взглядами, придержали коней, и, не сказав Елене Павловне на прощание ни слова, поскакали назад.
– Невежи, чем же я им не понравилась! – обижено сказала почтмейстерша. – В кое веки встретишь настоящих мужчин и надо же… А вы, Сильвестр, с вами что-то случилось? На вас просто нет лица! – наконец вспомнила она обо мне.
– Все хорошо, просто я вас приревновал, – натянуто улыбнулась я. – Вы чуть не изменили мне с первыми встречными!
– Ах, проказник, вам бы все шутить, ну не дуйтесь на меня. Хотите, я дам вам поцеловать ручку?!
Не знаю почему, но все, что теперь делала и как говорила хозяйка кареты, казалось мне фальшивым. Даже то, что она отправила убийц назад в Москву. Как-то все это получилось у нее чересчур легко и просто.
– А почему вы не поехали во Владимир по Владимирской дороге? – спросила я, символически лобзая надушенную руку Елены Павловны. – Разве по этой дороге можно туда попасть?
– Конечно можно, глупый! Но сначала я должна заехать в Коржач и Суздаль.
– Понятно, – кивнула я, хотя ничего мне понятно, как раз и не было.
Час назад Елена Павловна говорила, что очень спешит к мужу, и поэтому рискнула выехать из Москвы ночью. Теперь оказывалось, ей нужно побывать еще в двух городах!
– А вы правда видели ночью на дороге женщину? – осторожно спросила я.
– Ну какие глупости, Сильвестр, вы спрашиваете! – захохотала она. – Как можно ночью из кареты разглядеть на дороге прохожую, да еще увидеть, во что она одета! Такой смешной вопрос могут задать только мужчины!
– Так вы этих, – я оглянулась назад, – обманули?!
– Конечно, обманула! Вы же почему-то не хотели, чтобы они вас увидели, вот я и отправила их назад в Москву, – прервав смех, серьезно сказала она.
– С чего вы решили, что я не хотел? Впрочем, вы правы, я действительно этого не хотел. Мне эти люди показались подозрительными. Не удивлюсь, если окажется, что это они убили того купца.
– Нет, не они, – покачала она головой.
– А вы откуда знаете? Хоть они вам и понравились, но мне показалось, что у них рожи отъявленных преступников. Такие могут сделать что угодно, убьют человека и не поведут глазом!
– Не стану с вами спорить, но того мужчину убили не они.
– Да откуда вы знаете, что не они?! – рассердилась я.
– Знаю, потому что его убил мой Иван, – спокойно сказала она и показала пальцем на спину кучера в окне. – Тот купчик же вас предал, за это и поплатился.
– Сидора убил ваш кучер? – совершенно потеряно спросила я. – Но почему?
– Я вам это уже сказала, Алевтина Сергеевна, – засмеялась она. – Хотя юноша из вас получился прелестный, но думаю, теперь вам самое время перевоплотиться в барышню. А погиб ваш проводник потому, что был слишком жаден до денег и видел вас в обоих обличиях. Значит, всегда мог опознать.
– Так вы с самого начала все знали, получается… А кто вы, собственно, такая?!
– Спокойно, не нужно хвататься за пистолет! Вы ведь доверяете Евстигнею? Тогда доверьтесь и мне! Мне специально пришлось бросить все свои дела и нестись, сломя голову, вас выручать!
Я оставила попытку вытащить из кармана пистолет, откинулась на спинку сидения и должна была сознаться себе самой, что теперь вообще ничего не понимаю.
– Но вы хотя бы можете сказать, ради чего вы все это делаете? – взмолилась я.
– А вы не знаете? – удивилась она.
– Нет, я вообще уже не понимаю, что происходит вокруг меня!
– Странно, по-моему, вам все должно быть ясно без объяснений. Мы спасаем вашу жизнь! – серьезно ответила она.
– Кто «мы» и чего ради вы так стараетесь?! – спросила я, пытаясь услышать, что она будет во время ответа думать.
– Простите, милая, но я ничего не смогу вам объяснить. Я только выполняю то, что мне поручили. Мне нужно всего-навсего благополучно довезти вас до города Шуи. А там вы будете делать, все, что заблагорассудится.
Думала в это время Елена Павловна о том, какая я бестолковая и как бывает трудно общаться с дилетантами.
– А как же муж почтмейстер? – спросила я.
– О, вы об этом! Но ведь как-то я должна была вам кем-то представиться! Вы ведь тоже не студент! А теперь вам стоит переодеться в женское плате, я для вас приготовила целый гардероб!
– Опять в салоп и желтый чепчик? Я уж лучше останусь мужчиной! – решительно отказалась я.
– Нет, эту одежду выбирала я, так что, надеюсь, она вам понравится! – засмеялась Елена Павловна. – Конечно ничего особенного, но вы станете, похожи на женщину!
От такого предложения я, само собой, не смогла отказаться. Елена Павловна, не медля, попросила кучера найти подходящее место и остановиться на отдых. Тот съехал с дороги на проселок, и скоро нашел красивую поляну. Мы с Еленой Павловной вышли из кареты размять ноги. Кучер, распряг и пустил пастись лошадей. Мне было любопытно посмотреть, какую одежду приготовила мне мнимая почтмейстерша. Между тем Иван отвинтил от задней части кареты кожаный сундучок, расстелил нам для отдыха ковер и оставил одних.
Елена Павловна с видом фокусника распахнула крышку… Увы, после платьев, подаренных графом Паленом, московские наряды показались до неприличия скромными и провинциальными. Однако, чтобы не расстраивать Елену Павловну, я сделала вид, что мне все очень нравится.
Переодевание затянулось на полчаса, после чего мы присели отдохнуть на ковер. Кучер Иван еще не вернулся, и мы просто сидели и болтали. Теперь я чувствовала себя гораздо свободнее и увереннее, чем раньше. Спутница тактично не задавала мне никаких вопросов, но и сама ничего о себе не рассказывала. Говорили мы о моде, качестве тканей, и о том, о чем обычно говорят женщины, о мужском коварстве и непостоянстве. Кучер все не возвращался и Елена Павловна начала беспокоиться.
– Что-то Иван задерживается, я попросила его немного погулять, пока вы переоденетесь, а он вовсе пропал, – сказала она.
– Что с ним может случиться, здесь же никого нет, – успокоила я. – Так что вы говорили о мужской подлости?
– Ах, милая, все мужчины одинаковые и не стоят даже доброго слова, – вздохнула она, – одним словом, – Елена Павловна, не договорила, с тревогой посмотрела на окружающие поляну кусты, и потеряла нить разговора. – Может быть, он далеко ушел и заблудился?
– Ну да, в трех соснах, – пробурчала я. – Здесь негде теряться.
Мы попытались продолжить разговор, но он больше не клеился. Елена Павловна волновалась все больше и откровенно трусила. Я решила, что вместо того, чтобы волноваться и ждать, нужно пойти в лес и посмотреть, куда он пропал, и на всякий случай вытащила и уложенного в сундучок сюртука пистолет.
– Зачем это? – испугано, спросила Елена Павловна, со страхом глядя на пистолет. – Уберите скорее, вдруг он выстрелит!
– Не выстрелит, – успокоила я, – пойдемте искать вашего Ивана. Не нравится мне, когда пропадаю люди!
– Наверное, он, просто, заснул, – сказала она, не сводя тревожного взгляда со «смертоносного оружия». – Нужно его просто позвать!
– Не стоит, – ответила я, чувствуя противный холод страха под ложечкой. – Лучше не поднимать шума. Он не мог далеко уйти!
Удивительно, но как только я надела платье, у меня сразу же появилась какая-то женская робость. Если в мужской одежде, я бы вошла в лес без колебаний, то теперь, в платье, чувствовала себя беззащитной. Однако, пересилив страх, заставила себя пойти впереди своей спутницы. Мы пробрались сквозь кустарник и двинулись в том направлении, куда ушел кучер.
– Иван, ау! – не выдержав, крикнула Елена Павловна. – Отзовись!
– Тише, не нужно кричать, – попросила я, пытаясь по траве понять, куда он мог направиться.
Она была примята совсем недавно, так что следы были достаточно явственные, и я без труда определила направление. Елена Павловна шла следом и что-то недовольно бормотала под нос. Не знаю зачем, но кучер сразу же пошел вглубь леса, и там я потеряла его след.
Мы потоптались на месте, обошли почти все деревья, но Ивана не обнаружили.
– Ну вот, теперь и мы заблудимся! – сказала Елене Павловна, когда я остановилась, не зная, что делать дальше. – Может быть, все-таки лучше его позвать?
– Думаю, это бесполезно, – ответила я, и увидела мужскую ногу в рыжем сапоге, торчащую из-за толстой березы. – Да вон он лежит!
– Где! Господи, что с ним такое! Скорее, скорее! – подхватилась товарка и бросилась к лежащему человеку.
За деревом ничком, лицом прямо в крапиве, лежал не наш кучер, а незнакомый мужчина, одетый в мещанское платье. Его ноги в стоптанных сапогах были широко разбросаны в стороны. Никаких ран на спине или затылке я не увидела. На нашего кучера он совсем не походил.
– Это не Иван, – воскликнула Елена Павловна, и дрожащим голосом, спросила, – его что, убили?!
– Не знаю, – ответила я, наклоняясь пред телом, – сейчас проверю.
– А где же Иван? – задала она обычный в такой ситуации вопрос.
– Мертв, но еще не остыл, – не ответив, сказала я. – Этого еще только не хватало!
– Мне страшно, – поделилась со мной спутница, – а как вы думаете, Иван жив? Может быть, он просто заблудился?
– Не знаю, но боюсь… Вы этого человека раньше никогда не видели?
Однако Елена Павловна уже не могла говорить, она плакала, зажав платком рот. Я взяла ее за руку и насильно повела назад. Впрочем, отойти мы успели всего на пару десятков шагов, и наткнулись на следующее тело, теперь уже нашего кучера. Он, в отличие от незнакомца, лежал на спине, широко раскинув руки. Над его животом расплылось кровавое пятно. Елена Павловна вскрикнула, зарыдала и побежала в сторону поляны. Я осталась на месте и наклонилась над Иваном. Когда я притронулась к его шее проверить пульс, он открыл глаза, посмотрел на меня и виновато сказал:
– Вот такие дела, барышня! Подрезал меня ирод!
– Елена Павловна, – позвала я, – помогите мне!
– Нет, не могу, я боюсь! – откликнулась она издалека. – Давайте уйдем отсюда, а то нас тоже убьют!
Я сама попыталась приподнять кучера, но он оказался для меня слишком тяжелым. Нужно было как-то выходить из положения и донести его хотя бы до кареты.
– Иди сюда, дура, он жив! – закричала я на свою нервную товарку.
Ругательство подействовало, и она медленно приблизилась. Выглядела она взволнованной, но не очень испуганной.
– Он ранен в живот, его нужно отсюда вынести! – сердито сказала я. – Помогите мне, я одна не справлюсь!
– Жив? – спросила она, приближаясь. – Действительно дура, чего я так испугалась!
– Живой я, – ответил кучер, с трудом ворочая языком. – Вы мне только помогите подняться, я и сам дойду.
– А кто тот человек, что ему от тебя было нужно? – спросила Елена Павловна, удостоверившись, что Иван и правда жив.
– Не знаю, он мне не говорил, напал сзади, а там уж как получилось. Сам-то он ушел?
– Нет, похоже, ты его убил, – ответила я. – Не бойся, мы тебя вытащим!
– Я и сам смогу дойти, – сказал он, закрывая от слабости глаза.
В то, что он сможет передвигаться сам, я не поверила, но когда мы все-таки его подняли, он сумел устоять на ногах. Рана на его животе снова начала кровоточить, что едва не повергло Елену Павловну в обморок. Однако все кончилось благополучно. Общими усилиями мы добрались до кареты и положили его на ковер. Дальше я занялась врачеванием. Получилось это у меня значительно ловчее, чем в случае с Николаем Ивановичем. Видимо, сказывался полученный опыт. Первым делом я сняла с него армяк и рубаху.
Убийца, скорее всего, пытался ударить его в сердце, но промахнулся и нож попал между нижними ребрами. Я не очень знала, что делать в таком случае, но вспомнила, что делал муж и решила рану продезинфицировать и зашить.
В кучерском загашнике под козлами нашлась водка. Я вытащила зубами пробку и просто плеснула жидкость на рану. Иван закричал и потерял сознание. Это было очень кстати, зашивать рану мне пришлось простой иголкой.
Думаю, не стоит подробно рассказывать, что я испытала пока «штопала» живого человека. Мне временами было так дурно, что я с трудом удерживалась, чтобы не свалиться рядом с раненым. Елена Павловна вообще спряталась в кусты и боялась оттуда даже выглядывать.
Во время операции раненый лежал без сознания, очнулся только тогда, когда я влила ему в рот немного водки.
– Ты чего сделала, коза? – закричал он, хлебнув «живой воды». – Я думал, у меня от боли зенки на лоб вылезут!
– Так нужно было, чтобы у тебя не было Антонова огня, – не обидевшись на «козу» объяснила я. – Как ты себя чувствуешь?
– Сам не пойму, на каком я теперь свете, на том или еще этом, – успокаиваясь, ответил он. – Сильно меня гад поранил?
– Не знаю, главное, что в живот не попал, ты не бойся, даст бог, все обойдется, – не очень уверено сказала я. – Но тут оставаться нельзя, нужно ехать к людям.
Иван тоскливо посмотрел на нас с Еленой Павловной и покачал головой:
– Я встать не могу, а ты хочешь, чтобы лошадьми правил!
– Я вас сама как-нибудь довезу, – решилась я, и попросила, – отвернись, мне нужно переодеться!
– Что вы делаете? – растеряно спросила Елена Павловна, когда я начала снимать недавно надетое платье.
– Снова превращаюсь в мужчину, – ответила я, торопливо раздеваясь. – Сидеть на козлах в чепчике будет просто неприлично.
– А вы что, действительно собираетесь править лошадьми? – испугано спросила она. – А вы умеете?
– Умею, – приврала я. – Нам не впервой…
С одной лошадью, когда жила в деревне, я справлялась легко, а вот как управлять тройкой, знала не твердо.
Главное, это их запрячь, а там уж как-нибудь, справлюсь, уговаривала я себя. Если кучера могут, то почему не смогу я!
Переодевшись, я сразу взялась за дело. Однако лошадь, к которой я подошла, сердито на меня покосилась и угрожающе махнула головой. Мне стало не по себе, но я пересилила страх и погладила ее по шее. Удивительно, но она сразу успокоилась. Я взяла ее за недоуздок и подвела к карете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32