Как там бедный мальчик? Мы были так заняты, что и поговорить с ним не удалось. Оставалось лишь уповать, что он не попадет в неприятную историю. Хотя в большинстве наши клиенты при всей своей суровости были людьми доброжелательными, среди них все-таки встречались очень странные личности.
Мне вспомнилась моя стычка с майором Сайксом пару дней назад. Яростный коротышка рычал на меня, пока я занимался его лошадью: "Хэрриот, черт вас побери! Неужто ничего лучше вы придумать не могли? По-моему, вы понятия не имеете, как лечить эту проклятую скотину, - и тут же завопил на конюха: - Не туда ведро ставишь, олух царя небесного!". Угодить ему не было никакой возможности, он словесно прокатывался по людям, как паровой каток, вгоняя их в землю, и обходился со всеми, и в первую очередь с ветеринарами - так мне по крайней мере казалось, - точно с самыми тупыми новобранцами своего полка. Я нередко ловил себя на том, что начинал вытягивать большие пальцы по швам брюк, переносясь в те дни, когда обучался на военного летчика.
В приемную я вернулся только под вечер, заглянул в книгу вызовов, и меня как током ударило: "Майор Сайке, охотничья лошадь, ламинит". Записал Джон, и, значит, он сейчас там.
У меня глаза на лоб полезли. Кто-то из обожаемых и дорогостоящих гунтеров! И ламинит с его непредсказуемыми осложнениями. Случай меньше всего подходящий для начинающего ветеринара. Майор съест его живьем! Нет, надо самому посмотреть! И я помчался в Рувей-Грейндж.
Еще вылезая из машины, я услышал воинственный голос майора, доносящийся из конюшни, и с тоской подумал, что Джон уже угодил под каток.
Я заглянул в дверь стойла. Гнедая красавица кобыла болезненно пригибалась в типичной для ламинита позе, подтянув задние ноги под брюхо. К ней жался жеребенок, явно родившийся совсем недавно. Майор, упершись руками в бедра, буквально кричал в лицо Джону:
- Нет, послушайте... э... э... как вас там? Крукс! Так вот, черт подери, Крукс, вы говорите, что у этой кобылы острый ламинит. Чертовская температура, еле на ногах держится, а вы мне говорите, что она выздоровеет и никаких следов не останется. Так вот: я купил ее жеребой, и купил как здоровую, а с ней теперь, значит, всегда так будет? Я слышал про лошадей" которые только и делали, что снова заболевали. Так мне, по-вашему, кота в мешке подсунули? Хоть сколько-то вы разбираетесь, чтобы на вопрос ответить, а? А?
Но молодого человека такая атака как будто ничуть не смутила.
- Послушайте, майор Сайке, - произнес он спокойно убедительным тоном, - я же объяснил вам причину. У вашей кобылы не вышел послед, а потому развился метрит. Ламинит - обычное осложнение в подобных случаях, и хроническим он стать не может. Я ввел ей антибиотик, и через день-два сделаю еще инъекцию. Этого достаточно, чтобы убрать метрит.
Все еще кипятясь, низенький майор выставил подбородок:
- А чертов ламинит? Как вы с ним справитесь?
- Но вы же видели, я сделал ей укол и против него. - Джон озарил майора безмятежной улыбкой. - А если вы подержите ее несколько дней на отрубях и будете водить в пруд, чтобы охлаждать копыта, о чем я вам уже говорил, то она очень скоро совсем поправится.
- А по-вашему, это у нее уже бывало?
- Нет-нет.
- Откуда вы знаете, черт подери?
- Ну, на ее копытах никаких следов ламинита нет. И поглядите сами! - Он поднял переднюю ногу кобылы. - Прелестная вогнутая подошва. Никогда прежде ламинита у нее не было.
- И он не повторится? А? А?
- Рецидив мало вероятен.
- Ну, будем надеяться, что вы не ошиблись.
- Я в этом уверен. Вот увидите. Напрасно вы так волнуетесь.
Я содрогнулся и закрыл глаза - Джон протянул руку и успокаивающе погладил низенького майора по плечу. Я ждал, что майор выйдет из себя, но, к моему изумлению, на его лице появилось подобие застенчивой улыбки.
- Вы так считаете?
- Я в этом убежден. Вам не следует принимать все так близко к сердцу. К такому низенький майор не привык: несколько секунд он вглядывался в лицо Джона, потом снял кепку и поскреб в затылке.
- Ну, может, вы и правы, молодой человек, может, и правы. Хе-хе! Я не поверил своим ушам. Майор смеялся! Джон откинул голову и тоже засмеялся. Ну просто встреча двух былых сокурсников! И внезапно до меня дошло, что разговаривает с майором вовсе не малыш Джон Крукс, наш студент, а высокий, красивый, уверенный в себе ветеринар, чей приятный звучный голос придает убедительность всем его словам. Я тихонько улизнул к машине и уехал, успев принять твердое решение: больше за Джона я волноваться не буду.
Несколько недель спустя я взял телефонную трубку.
- Алло! Мистер Хэрриот? - осведомился бодрый голос, и я узнал одного из наших клиентов среди фермеров.
- Да, мистер Гейтс, - ответил я. - Чем могу служить?
- Да я не за этим. Мне бы поговорить с молодым.
Меня словно молнией поразило. Как же так? Это же я "молодой" и всегда был им. Молодой человек - так всегда меня называли клиенты, хотя я моложе Зигфрида всего на шесть лет. Какая-то ошибка!
- Извините, кто вам нужен?
- Да молодой человек, ну, мистер Крукс.
Вот так. Прежде я не замечал, как дорог мне стал мой титул, и, шагая по коридору за Джоном, я испытывал странную грусть, смиряясь с тем, что я, хотя мне только тридцать с небольшим, уже больше не "молодой человек".
С этого момента мне пришлось терпеть все учащающиеся требования услуг молодого человека, которым уже был не я. Впрочем, угнетало это меня недолго - слишком велики были плюсы. Когда Джон вошел в колею, то жизнь чудодейственно облегчилась. Нет, просто замечательно иметь помощника, особенно такого хорошего, как он. Мне Джон всегда был симпатичен, но когда в три часа ночи меня вызывали к впервые телящейся корове, а я мог перепоручить вызов, перевернуться на другой бок и снова уснуть - в такие минуты симпатия перерастает в теплейшую привязанность.
У Джона были свои идеи о методах лечения, и он не боялся их отстаивать. Как-то Зигфрид застал нас в операционной вдвоем и с места в карьер объявил:
- Я как раз прочел статью об индуктотермии. Новое революционное лечение растяжения суставов у лошадей. Ногу ежедневно обматывают особым электропроводом, и тепло убирает растяжение!
Я буркнул что-то неопределенное. Меня редко посещали новые идеи - собственно говоря, мне присуще органическое отвращение к любым переменам и нововведениям. Эта моя черта всегда чрезвычайно раздражала моего партнера, а потому я промолчал.
Однако Джон невозмутимо заявил:
- Я тоже читал про этот способ. По-моему, ерунда.
- Это почему же! - Брови Зигфрида взлетели вверх.
- Отдает знахарством, по-моему.
- Глупости! - Зигфрид нахмурился. - А по-моему, все очень логично.
Во всяком случае, я заказал аппарат, и, держу пари, он будет нам очень полезен.
Зигфрид - специалист по лошадям, и я не стал спорить, однако было очень любопытно посмотреть, как эта штука работает, и вскоре представился случай это выяснить. Владелец поместья Дарроуби, которого обычно именовали просто "сквайр", держал своих лошадей в конюшне в конце нашей улицы, в каких-то ста шагах от Скелдейл-Хауса, и чувствовался явный перст судьбы в том, как он вскоре обратился к нам по поводу растяжения сустава у его лошади. Зигфрид только руки потирал.
- Именно то, что нам требовалось. Мне надо ехать к Уитби осмотреть жеребца, а потому растяжением займитесь вы, Джон. У меня есть предчувствие, что вы убедитесь в прогрессивности этого метода.
Я понимал, что мой партнер уже предвкушает, как он скажет молодому человеку: "Я же говорил!". Однако после недели лечения Джон не утратил своего скептицизма.
- Я обматывал эту штуку вокруг ее ноги и стоял рядом указанное время, но никаких сдвигов не замечаю. Сегодня устрою еще один сеанс, но, если улучшения не появится, предложу вернуться к прежним методам.
Возвращаясь около пяти домой под проливным дождем, я затормозил у крыльца и вдруг окаменел. По улице приближались работники сквайра, неся чье-то тело. Джон! Я выскочил из машины, а они внесли его в дом и уложили у лестницы. Он, казалось, был без сознания.
- Что случилось? - охнул я, в ужасе глядя на бесчувственное тело моего коллеги, прислоненное к нижним ступенькам.
- Да молодой человек себя электричеством вдарил, - ответил один.
- Что-о!
- Ну да. Он промок на дожде, и когда пошел подключить машинку, так, наверное, ухватился за голый провод. Кричит, а пальцы не разжимаются. Он все кричит, а я лошадь держу и помочь-то ему не могу. А его вроде зашатало, он споткнулся о ее заднюю ногу, ну и оторвался от провода-то, а не то, думается, его убило бы.
- Господи! Что нам делать? - Я обернулся к Хелен, которая прибежала из кухни. - Позвони доктору! Нет, погоди... Он, кажется, приходит в себя.
Распростертый на ступеньках Джон зашевелился, его глаза прищурились на нас, и он разразился потоком на редкость цветистых слов. Хелен уставилась на меня, разинув рот.
- Нет, ты только послушай! И ведь такой милый молодой человек! Мне было понятно ее изумление: Джон, очень благовоспитанный, очень корректный юноша в отличие от большинства ветеринаров, никогда не матерился. Однако оказалось, что он владеет огромным запасом таких слов - кое-какие я даже не знал, что удивительно, поскольку рос я в Глазго.
Затем бурный поток иссяк, сменился невнятным бормотанием, и только что вошедший Зигфрид начал отпаивать его чистым джином, что, если не ошибаюсь, в подобных случаях противопоказано.
Без сомнения, Джон мог погибнуть, но мало-помалу он отошел и уселся на нижней ступеньке. Затем, пока мы уговаривали его не напрягаться и посидеть так еще, он встряхнулся, встал, выпрямился во весь свой недюжинный рост и шагнул к Зигфриду.
- Мистер Фарнон, - произнес он с невыразимым достоинством, - если вы настаиваете, чтобы я применял этот... аппарат, то прошу принять мое заявление об уходе.
И краткому царству индуктотермии пришел конец.
Миновало несколько дней. Как всегда, у меня слегка екнуло сердце, когда я увидел, что по коридору Скелдейл-Хауса на меня надвигается грозная фигура Сепа Краггза.
- Эй, Хэрриот, - рявкнул он, - давай-ка поговорим.
Он был грубым человеком, но я привык к его манере обращаться.
Клиент он был ценный - владелец большой фермы, которую поддерживал в цветущем состоянии с помощью четырех взрослых сыновей, беспощадно их шпыняя и терроризируя.
- Так в чем дело, мистер Краггз? - осведомился я мирно.
Он свирепо уставился на меня с высоты шести с четвертью футов своего роста и, сгорбив могучие плечи, приблизил свое лицо к моему.
- Я те скажу, что случилось! Зря мое время переводишь, вот что!
- Неужели? Каким образом?
- А порошки от мастита, которые ты мне обещал оставить, где? Господи! Сульфаниламидные порошки. Совсем из головы вылетело...
- Я страшно сожалею, что...
- Забыл, да? "Приезжайте днем, они будут лежать в ящике у дверей". Приезжаю в три, а ящик пустой, и никто про них ничего не знает! Поневоле взбесишься.
- Я же говорю, мистер Краггз, что очень сожалею...
- Сожалею! Сожалею! Мне-то что толку! Тащись в такую чертову даль, а у меня сенокос! И все зазря. Я человек занятой, знаешь ли, и времени терять понапрасну не могу!
О черт, никак не уймется! Но я и проштрафился, что ни говори. Я кинулся в аптеку и принес порошки. Однако фермер не утихомиривался.
- Чтоб больше такого не случалось, заруби себе на носу. Попросишь за чем приехать, так потрудись, чтоб готово было!
Я молча кивнул, но он еще не кончил.
- Тебе самому порошки нужны, - буркнул он. - Чтоб мозги прочистить! - И бросив последний свирепый взгляд, удалился.
Я с трудом перевел дух и лихорадочно вознес молитву о том, чтобы, имея дело с Краггзом, больше не грешить.
Воспоминание об этой сцене было еще свежо, когда на следующей неделе, вернувшись с утреннего объезда, я вновь увидел, что в приемной меня поджидает Сеп Краггз.
Лицо его было непроницаемым, но меня кольнуло дурное предчувствие, едва он снова навис надо мной.
- Я заехал утром за банкой мази, а ее в ящике не было, - пробурчал он.
Нет! Только не это! Я что - совсем память потерял? Мои ногти впились в ладонь.
- Я очень сожалею... но я... я просто не помню, что...
Однако на этот раз взрыва не последовало. Краггз как-то странно притих.
- Да не ты, а молодой человек!
Так, значит, выволочка ждет беднягу Джона! Как его оградить? Я испустил дребезжащий смешок.
- Кхе... понимаю... Мистер Крукс - отличный специалист, но память его иной раз подводит.
- Да нечего к нему придираться! У него забот хватает поважнее, чем задурять себе голову банкой мази.
- А?
- Вот-вот, нечего его ругать. Даже слышать не желаю! - Он бросил на меня уничтожающий взгляд. - Ему о стольком думать приходится, что всякую малость не упомнишь.
Рот у меня открылся, но выяснилось, что я онемел. Я ни разу не видел, чтобы мистер Краггз улыбался, но сейчас его каменные черты смягчились, а в глазах появилось почти ласковое выражение.
- Черт дери, а парнишка чего только не знает! В жизни не встречал такой учености. Значит, вот что, Хэрриот. Приехал он посмотреть бычка с копытной гнилью и не стал, как ты, возиться с дегтем да солью. Даже не прикоснулся к чертовой ноге, и у бычка на второй день все как рукой сняло. А? Что скажешь? - И он ткнул меня пальцем в грудь.
Скажи я, что теперь тоже применяю последнюю новинку - сульфадимидиновые инъекции, он бы мне все равно не поверил, а потому я промолчал.
- И я тебе еще кое-что скажу, - продолжал он. - Гниль-то в правом копыте завелась, а уколол он в левое плечо! - Глаза Краггза расширились. - Чистое колдовство.
Я сходил за мазью и вручил ему банку.
- Вот, пожалуйста, мистер Краггз. Сожалею, что вам пришлось заходить лишний раз.
Великан покачал головой.
- Да пустяки. Сюда же мне рукой подать.
Словно во сне я проводил его до двери и, глядя, как он шагает по улице, способен был думать только об одном: уж если Джону удалось тронуть сердце Сепа Краггза, за его будущее можно не опасаться.
По-моему, именно тогда я осознал, что Джон предназначен для больших свершений. С самого начала я стал подмечать в нем зачатки величия, заложенные в способности завоевывать симпатии людей из разных слоев общества. И дело было не в его располагающей внешности, уверенной манере или звучном голосе, а в чем-то другом, чего мне не удавалось точно определить. Но чем бы это ни было, все в нем просто кричало: "Вот молодой человек, который многого добьется!".
11

Джон родился в Беверли под сенью величавого собора. Туда от Дарроуби было пятьдесят миль, и в свободные дни он обычно отправлялся домой на несколько часов. Весь год, рассказывая об этих поездках, он чаще и чаще упоминал про одну девушку. Ее звали Хетер, и, когда он произносил ее имя, его глаза заволакивала мечтательная дымка, а на губах играла блаженная улыбка. От месяца к месяцу симптомы становились все более явными, и в один прекрасный день он признался мне, что они с Хетер помолвлены и надеются скоро пожениться.
Как-то зимой, пока я на крыльце очищал сапоги от снега, в дверях появился Джон.
- Хетер здесь, - сказал он почти шепотом. - В приемной. Я хочу вас с ней познакомить.
Мне тоже хотелось с ней познакомиться. Просто не терпелось после того, что я о ней наслышался. Я поправил галстук, попытался пригладить волосы и изящной походкой войти в приемную. Увы! К каблуку примерзла ледышка, и едва я ступил на скользкий линолеум, как взлетел в воздух, оглушительно хлопнулся на спину и проехался через комнату. Когда я открыл глаза, то обнаружил, что гляжу снизу вверх на очень привлекательную брюнетку, которая доблестно старалась не допустить улыбку на губы.
Так я познакомился с Хетер - глядя на нее снизу вверх. И с тех пор продолжаю с восхищением смотреть на нее все так же снизу вверх. Можно найти множество определений, чтобы описать ее как жену Джона: обожаемая спутница жизни, верная помощница, веселая подруга. А вдобавок еще и мать троих замечательных детей.
Роман Джона набирал темпы, и я видел, что приближающаяся свадьба всецело завладела его мыслями. Упомянутые выше симптомы прогрессировали, и он сознался, что начал страдать провалами памяти - едет по вызову и вдруг останавливает машину, стараясь сообразить, куда же он, собственно, едет и по какому поводу. Порой я замечал, как Джон чему-то улыбается, и было ясно, что он погружен в чудесные мечты.
До какой степени манящее будущее завладело им, стало ясно в один очень дождливый день, когда фермер, наш давний клиент, сообщил по телефону:
- Тут позвонили, просили передать мистеру Круксу, что его невеста заболела. А он как раз от меня уехал, и я уж думал, что не догоню его, как вдруг вижу: его машина застряла в ручье прямо за нашими воротами.
- Боже мой! Сейчас приеду.
- Не надо. Я подъехал на своей машине, сказал, так он сразу выпрыгнул и попросил, чтобы я его на станцию отвез. Как раз к поезду успел и укатил.
- Ого! Вот это быстрота.
- Да уж, канителиться он не стал.
- А его машина где?
- Так в ручье и стоит.
- Понятно. Спасибо, что позвонили. Я приеду с мистером Фарноном, и мы ее отгоним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37