Она жаждала вновь услышать его любовные признания, как в прошлом, когда их тела сливались в восторженном экстазе.У Пенелопы перехватило дыхание, когда от вожделения повлажнели ее панталоны. Словно почувствовав ее страстное желание, Сет вновь глухо застонал и выгнулся на кровати.Остатки благоразумия покинули Пенелопу, и она томно застонала в ответ. Потеряв власть над собой, движимая одними инстинктами, она слегка коснулась пальцами его спины. Ее дыхание участилось, когда она провела рукой по его ягодицам.Снова и снова она нежно дотрагивалась до его кожи и гладила, дрожа от силы своей собственной страсти, когда он непроизвольно вздрогнул всем телом и застонал громче под ее ласками. Он всегда был отзывчивым на ее прикосновения и без стеснения выражал свое удовольствие. Пенелопа затрепетала от своей власти над его телом, вдохновленная сознанием, что он с готовностью отдает ей не только свое тело, но и душу.Неожиданно он что-то неразборчиво зашептал, и ее рука застыла, виноватый взгляд скользнул от податливого тела к лицу. Ожидая, что он откроет глаза и начнет обзывать ее бесстыдной потаскушкой, она застыла, не смея шелохнуться от смущения.Однако он спал и лишь изредка издавал тихие стоны. Облегченно вздохнув, она попыталась успокоиться, обуздать свои любовные порывы.Ей это почти удалось. Но едва ее сердце успокоилось, он снова прошептал, на этот раз более отчетливо и призывно:— Пенелопа.В его голосе было столько страсти, желания, столько нежности, что ее чувства вспыхнули с новой силой.— Пенелопа, — снова выдохнул он. Словно кот, наевшийся сливок, он удовлетворенно вздохнул и медленно облизал языком губы.Ее губы затрепетали и запылали в ответ на его призыв, это его движение напомнило ей о тех временах, когда он целовал ее. Жадно глядя на его рот, она отчетливо вспомнила каждый нюанс незабываемых поцелуев, когда его теплые и трепетные губы прикасались к ней, когда он обольстительно раскрывал своим языком ее губы и не спеша обследовал контуры ее рта.Пенелопу охватило нестерпимое желание прикоснуться к его губам, убедиться, остались ли они такими же мягкими и податливыми. Она быстро наклонилась и легко провела пальцем по его губе.Хрипло застонав, он открыл рот, и когда вздохнул, она почувствовала на своей руке его горячее дыхание.Он еще не проснулся.Приободренная его глубоким сном, Пенелопа вновь прикоснулась к его пухлой нижней губе.Тихо застонав, Сет вдруг захватил ее палец губами, как делал сотни раз прежде, когда она проводила пальцем по его губам, восхищаясь их совершенной формой. Это повергло ее в трепет.Страстное и горькое томление переполнило Пенелопу, и она убрала прядь волос с его щеки. Она нежно коснулась его за ухом, потом провела пальцем по ушной раковине… еще одна интимная привычка, оставшаяся от тех счастливых дней. Ему всегда нравилось, когда она так дотрагивалась до его уха, это чувственное прикосновение сводило его с ума.Кажется, многое совсем не изменилось. Его тело выгнулось, непроизвольно содрогнувшись, он снова что-то прошептал. Улыбнувшись, она скользнула пальцем от уха к его мощному подбородку. Однажды, когда они гадали, на кого будут похожи их дети, она спросила, от кого он унаследовал такой красивый подбородок. Но тогда ему удалось уклониться от ответа, как, впрочем, и на все вопросы относительно его самого.Он все время отвлекал ее внимание или менял тему разговора.Ее рука застыла, когда она неожиданно поняла, как мало знает о Сете. Хотя она знакома с ним половину своей жизни, похоже, ей ничего о нем неизвестно. Ей стало не по себе, когда она осознала, какой самоуверенной была в отношениях с ним. За время их короткого ухаживания и еще более короткой помолвки она была так занята своими успехами на сцене, что не могла говорить ни о чем другом.А он поддерживал ее самолюбование, восхваляя ее талант, заворожено восторгаясь всем, что она говорила или делала. В своем тщеславии она воспринимала его заботу и внимание как должное, как доказательство его любви к ней. Теперь она думала, а не был ли это способ избежать расспросов о собственной персоне?Она знала, что он не получил привилегированного аристократического воспитания, хотя многое потом изменилось в его манерах и привычках. Пенелопа неожиданно нахмурилась. Может, все насмешки, которыми она осыпала его долгие годы, то, как она высмеивала его ошибки в речи, упрекала за использование не той вилки во время обеда, задевало его гораздо глубже, чем ей казалось?Она замерла, уставившись в пространство, пораженная до глубины души, припомнив, как ужасно обращалась с ним, когда брат приглашал его в дом.Честно говоря, всего только пять лет назад она стала замечать в нем ум. Именно тогда о нем начали отзываться как о культурном, воспитанном джентльмене. До сих пор она не понимала, каким в действительности необыкновенным человеком он был, если сумел так измениться.Чувство вины обожгло Пенелопу. Разве когда-нибудь она удосужилась сказать Сету, что восхищается им, что он вдохновляет и волнует ее? Разве она хоть раз поблагодарила его за то, что он великодушно прощал все ее несправедливые нападки и обвинения?Хотя бы однажды она нашла время подумать о своем поведении и извиниться за что-нибудь?Пенелопа вздохнула, крайне недовольная собой. Печально, но ответ на все вопросы один — нет. И все же несмотря на ее эгоизм, Сет любил ее. Она не заслуживала такого подарка судьбы, теперь это ей понятно. Но подобно принцессе, как Сет с братом ее называли, она бездумно принимала его обожание как должное, как и все остальное в своей сказочной жизни.О! Если бы можно было вернуться назад. Все обернулось бы по-другому… лучше. Прежде всего она сама стала бы лучше.Закрыв глаза, Пенелопа молча кивнула: если бы случилось чудо и ей удалось вернуть любовь Сета, она стала бы обращаться с ним с тем уважением, которого он заслуживает. Она обязательно узнает, откуда он родом, каковы его планы на будущее, что приносит ему радость, что вселяет страх. Не важно, если вначале он будет сопротивляться, она вытянет из него все о его жизни. И не имеет значения, если что-то в его прошлом окажется отталкивающим, она примет все как есть: ведь время превратило его в такого необыкновенного человека. И самое главное, она больше не будет легкомысленно относиться к его любви, а станет беречь ее, как бесценную редкость, пестовать, как любимое дитя. Она сумеет стать достойной его.Переполненная болезненными размышлениями, Пенелопа открыла глаза и с тоской взглянула на спящего Сета. Ее поразило выражение его лица, такое сладострастное и полное откровенного желания… Но еще больше поразило то, что именно она оказалась невольной причиной этого. Пока она думала о том, как несправедлива была к Сету, ее руки ласкали его ягодицы, поглаживали длинную гибкую спину. Испугавшись, она быстро убрала руки.Боже милостивый! Что же она сделала с бедным мужчиной! Инстинктивно, словно это было для нее обыденным занятием, она легко довела его до сильного возбуждения, что сделало бы честь любой из девиц салона Голди. Пенелопа с тревогой посмотрела на выгнувшееся тело Сета. Возможно, она не только действовала как распутница, если совсем забыла о пристойности; вероятно, она и была распутницей.Словно в доказательство ее безнравственных наклонностей Сет прошептал ее имя и повернулся на бок, наглядно демонстрируя свое возбужденное состояние.У Пенелопы от изумления приоткрылся рот. Она невольно наклонилась, чтобы рассмотреть его получше. Его мужская мощь поразила ее. Те три раза, которые они провели во взаимных ласках и неге, она так стеснялась, что лишь робко коснулась его однажды в темноте. Оберегая ее скромность, Сет гасил свет, что лишало ее возможности увидеть его обнаженное тело. Но этим утром ей удалось рассмотреть все!Страсть, горячая и безумная, охватывала ее, пока она созерцала результат своих бесстыдных действий. Тут его рука, которая лежала на животе, непроизвольно сжимаясь и разжимаясь, скользнула вниз и прикоснулась к затвердевшей плоти. С тихим стоном он ласкал сам себя.— Пожалуйста, милая, — хрипло умолял он, потом его рука соскользнула и вцепилась в сбившуюся под ним простыню. Пенелопа почувствовала, как ее самое интимное место стало влажным от желания, когда она представила его твердую мужскую плоть внутри себя. Ноги у нее подкосились, и она опустилась на кровать рядом с ним.Они лежали так довольно долго; она вдыхала его мужской запах, а он снова и снова тихо шептал ее имя.Покоренная его волнующей близостью, Пенелопа закрыла глаза, погрузившись в приятные воспоминания. Почти три года назад они лежали вот так же и строили воздушные замки.Какие у них были восхитительные планы! Они будут зимой кататься на коньках в Санкт-Петербурге, весной — целоваться под мостами в Венеции. Летом они собирались резвиться на теплых морских берегах Греции. С наступлением осени поплывут вниз по Нилу и будут есть сушеные фиги, которые купят на базаре в Каире.Так они мечтали, увлекаясь безудержным полетом своих фантазий, и их разговор от безобидных дневных приключений переходил к бурным любовным ночам. Сет с обворожительными пикантными подробностями описывал, как он собирается доставлять ей удовольствие.Эти сладостные воспоминания и его тихий шепот снова разожгли неудержимую страсть в Пенелопе. Неожиданно забыв обо всем, кроме желания вернуть то чудесное время, она всем телом прижалась к Сету.С хриплым возгласом Сет схватил ее и сжал в объятиях. Ощущение его твердой сильной плоти, настойчиво пробивавшейся через смятые юбки, быстро вернуло ее в реальность, заставило понять, что сейчас она может окончательно потерять свое достоинство.Вспыхнув от досады и сознавая, что сама виновата, Пенелопа попыталась вырваться. Но он еще крепче прижал ее к себе.От страха у нее пропал голос, в глазах застыл ужас.Он проснулся. Глава 14 Он еще спал. Слава Богу, он еще спал. На губах Сета появилась довольная улыбка. Конечно, ему только показалось, что он проснулся, ведь Пенелопа была в его объятиях. А это могло быть только во сне. Правда, минуту назад она была совершенно обнаженной, а не в уродливой накидке и чудной шляпе. И на лице у нее была притягательная улыбка, а не испуг, как сейчас.Ну что ж, такова переменчивая природа сновидений. Без сомнения, его воображение могло нарисовать весьма интересные картины с участием и этого образа Пенелопы, раскрасневшейся и одетой как буфетчица. К счастью, эта появилась тогда, когда исчезла другая Пенелопа, соблазнительная и чувственная.Сет со стоном закрыл глаза и выгнулся, призывая ее продолжить свою приятную игру.Она вскрикнула и стала вырываться.Глаза Сета широко распахнулись. Какое-то время он просто лежал и недоуменно смотрел на нее, не понимая, где сон, а где реальность.Пенелопа, однако, быстро оправилась от минутного затмения. Ей хотелось умереть от стыда. Закатить глаза, вытянуться и смиренно принять смерть. Вырвавшись из его крепких рук, она соскочила с кровати и отбежала на несколько шагов.Слишком униженная, она не осмелилась посмотреть на него и уставилась на пестрый ковер, лежавший на полу. Нужно что-то сказать, как-то объяснить свое появление в его постели.Но что? Как ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Она нервно водила носком потертого ботинка по ковру. Сказать правду совершенно невозможно. Она могла представить его реакцию, если признается, что сама привела его в такое возбужденное состояние. Зная характер Сета, можно было догадаться, что он предложит ей завершить начатое. А если от одного взгляда на его прекрасное тело ее бросало в дрожь, то вполне вероятно, что она согласится.Так что же делать? Она украдкой на него взглянула. Он смотрел на нее, и на ее лице отразилось полнейшее замешательство.— Пенелопа? — хрипло произнес он.Она выпалила первое, что пришло на ум:— Ты набросился на меня!К ее изумлению, он густо покраснел. И тут Пенелопу осенило. Молясь, чтобы охватившее ее чувство вины не отразилось на лице, она собралась с духом, как отважная девушка в одной из ее лучших ролей, и произнесла:— Как ты осмелился тянуть меня в постель, словно я одна из твоих… твоих потаскушек!— Правда? — ошеломленно спросил он.Пенелопа подавила довольную улыбку и кивнула:— Да. Ты стонал и бормотал всякие непристойности во сне. Когда я попыталась разбудить тебя, ты меня схватил.Сет почувствовал, как краска еще сильнее заливает его лицо, когда представил, что могла увидеть Пенелопа, войдя в комнату. Он, должно быть, был похож на похотливого сатира. Черт, да он себя так и чувствовал. Изумленный и пристыженный, он отвел взгляд в сторону.Господи! Что на него нашло? Он всегда гордился своей искушенностью в любовных играх и никогда не прибегал к силе, чтобы заманить женщину в постель… не важно, происходило это наяву или в его эротических снах. У него вырвался тихий стон. Его страсть к Пенелопе оказалось гораздо труднее контролировать, чем он ожидал. Но в этом он постарается разобраться позже. А сейчас надо как-то выпутаться из унизительной и щекотливой ситуации.Сначала нужно принести извинения, это совершенно ясно. Затем подумать, как «объяснить свое поведение, не признаваясь в сильной страсти к ней. Но как?Он задумался на мгновение. Непохоже, чтобы Пенелопа не знала о его чувственной натуре… если, конечно, не забыла об их любовных утехах. Задетый таким предположением, Сет исподлобья посмотрел на нее.У нее было спокойное и торжествующее выражение лица. Исчезла оскорбленная невинная девушка, на ее месте стояла сдержанная женщина, которая выглядела так, словно только что совершила удачную кражу драгоценностей.И теперь, поразился он появившемуся подозрению, хочет свалить вину за кражу на него. Он прищурился, заметив проскользнувшую у нее самодовольную улыбку. К тому же она выглядела скорее виноватой, а не возмущенной, когда он проснулся и обнаружил ее в своих объятиях.Может, она и спровоцировала его?.. Сет задумался. Надо проверить. Словно забыв о своей наготе, он непринужденно заложил руки за голову и зевнул.— Я набросился на тебя? Хмм…Вновь появилась негодующая невинность.— Да, ты! И после такого бесстыдного поведения, надеюсь, ты будешь соблюдать приличия и прикроешь свою… свою наготу и извинишься! — Тут она обвиняющим жестом указала на его возвышающийся член.О, она была великолепна, прекрасно играла свою роль. Сдержав желание рассмеяться над этим спектаклем, он проследил, куда указывал ее палец, и посмотрел на низ своего живота.— Это называется пенис. А его возбужденное состояние — эрекцией. — Сгорая от жгучей страсти, он решил преподать ей урок за то, что она довела его до такого состояния. — Прошлой ночью ты была крайне озабочена, чтобы я не подцепил сифилис.Тут он провел рукой по всей длине пениса, выставляя напоказ безупречно гладкую кожу мужской плоти.— Посмотри получше, принцесса. Как ты сама можешь убедиться, я совершенно здоров. И я просто переполнен силой и желанием.Пенелопа следила, как его пальцы скользили по гладкому стержню, и в выражении ее лица не было никакой застенчивости или негодования. Ее взгляд сделался смелым и открытым. От этого взгляда Сета охватило нестерпимое желание затащить ее снова в свою постель и целовать до тех пор, пока единственным оставшимся у нее словом будет еле слышное «да».Подумать только, одним взглядом Пенелопа повернула против него его же оружие, именно он, а не она испытал неловкость. Разозлившись на себя за полную потерю самообладания, он ядовито добавил:— Конечно, после того как ты сделала бог знает что с моим телом, пока я спал, ты все знаешь о силе моего желания.Это замечание вывело Пенелопу из себя. Задохнувшись от неподдельного возмущения, она буквально выкрикнула:— Да ты неисправимый негодяй!— Да. А ты опоздала сегодня. — Он кивнул на часы, стоявшие на столике рядом с кроватью. — Уже семь двадцать.— К твоему сведению, я пришла ровно в семь. И не моя вина, что ты не просыпался.— Ровно в семь, говоришь? — Сет сел. Скрестив руки на груди, он поинтересовался: — А что же ты делала в эти двадцать минут?Пенелопа выглядела такой виноватой, что у него не осталось никаких сомнений. Он оказался прав, она некоторым образом спровоцировала его нападение.Пенелопе хотелось убежать и спрятаться, скрыться от его взгляда.— Я же сказала, что пыталась разбудить тебя! — повторила она.— Надо отметить, ты прекрасно справилась. Если и все остальные обязанности ты будешь исполнять с таким рвением, то мне, вероятно, придется уволить Ропера и взять тебя вместо него.Пенелопа прикусила язык, чтобы не отвечать на его выпады. Если она начнет спорить, то может остаться здесь на весь день, пока он будет сравнивать ее умение с совершенным мастерством Ропера. Но будь она проклята, если задержится в этой комнате хоть на секунду дольше, чем необходимо.Решив приступить к выполнению обязанностей камердинера, она преднамеренно пропустила мимо ушей его последнее замечание и спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39