Во время одной такой попытки Рианнон удалось увести Мари, и Жервез рассказала Сибель историю о приданых землях Мари и о том, как Уолтер отверг ее, несмотря на все свое благосклонное расположение к ней, после того как Ричард отказал в достаточном приданом. Она связала эту информацию с предположением, что лорд Джеффри никогда бы не поступил столь неблагородно, даже если обстоятельства были стеснены войной, оставив явный намек, что Уолтер просит руки Сибель только из-за ее приданого. Естественно, Жервез попыталась прикрыть всю злобу своего откровения, сообщив, что делает это только для того, чтобы предупредить Сибель о жадности ее будущего мужа, так, чтобы та загодя могла предпринять шаги для защиты своей собственности.
К сожалению для Жервез, Сибель знала, что Уолтер неоднократно просил ее руки вообще без всякого приданого и даже предусматривал назначить ей одно из своих владений. Более того, он безоговорочно согласился, что вся собственность и деньги, которые должны были отойти с ней, останутся только в ее власти. Таким образом, Сибель была убеждена, как никогда, что Уолтер желал ее только из-за нее самой. В то же время Сибель ничуть не злилась на Жервез, которая, как она полагала, введена в заблуждение иллюзиями Мари, будто Уолтер был без ума от нее.
В отношении Мари Сибель испытывала смешанное чувство отвращения и жалости, полностью отгородившее ее от всяких намеков, будто Уолтер - любовник Мари, какими бы ясными эти намеки ни были. Поведение Мари, когда она с жеманной улыбочкой на лице изливала свои полные намеков ядовитые словечки, было столь злобным, что Сибель без всяких сомнений истолковала его как желание причинить неприятности. И после того, как Уолтер уснул крепким сном, Сибель не давала спать еще некоторое время отнюдь не ревность, а томление тела.
Мало-помалу волнение плоти начало гаснуть, но мысли о вспышке страсти не давали покоя. Сибель не сомневалась, что необходимо как-то действовать, и самым простейшим и наиболее логическим решением этой проблемы, по ее мнению, было уговорить Уолтера уехать в Англию и немедленно жениться на ней. Хотя она не имела возражений против политического союза Уолтера с Ричардом, она убеждала себя, что, пока единственной поддержкой дела бунта являлся его маленький отряд из Голдклиффа, Уолтер принесет графу немного пользы.
Не лучше ли будет для Ричарда, так же, как для нее самой и Уолтера, рассуждала Сибель, если они поженятся, и Уолтер посвятит несколько недель или месяцев, отвоевывая свою собственность? Тогда, если король все еще не придет к соглашению с Ричардом, Уолтер сможет укрепить дело графа новыми людьми и дополнительными деньгами. Конечно, Сибель не проявляла абсолютной честности. Она глубоко верила в мудрость и политическую дальновидность отца. Папа говорил, что, по его мнению, война вот-вот закончится, возможно, в течение нескольких недель. Сибель не признавалась себе, что она уповает на перемирие или даже на мир задолго до того, как Уолтер уладит свои личные дела, и что добрая половина ее настойчивого желания выйти замуж основывалась на стремлении удержать Уолтера от дальнейших сражений.
Ее вполне удовлетворило решение успокоиться и уснуть, а утром проснуться в обычном бодром настроении и немедленно предпринять первый шаг по осуществлению своего решения. «Первый шаг будет легким, - подумала она, быстро и наскоро умывшись на холоде и натянув платье для верховой езды. - Папа говорил, что Уолтер собирается вызвать кастеляна Рыцарской Башни в Клиро. Он мог бы сделать это из Клиро так же, как и из Билта. Как только он окажется вдали от всех этих военных разговоров и планов и предастся заботам о своей собственности, станет гораздо легче сосредоточить все его мысли только на этом. Тогда появится немало шансов доказать ему, что он был бы гораздо полезней Ричарду в качестве хозяина Фой, Барбери и Торнбери, а также Голдклиффа и Рыцарской Башни».
Уолтер проснулся почти таким же умиротворенным и довольным, как Сибель. Время от времени он просыпался ночью, и в его сонном уме мелькала мысль, что проблему следует разрешить, хотя о существе самой проблемы он помнил смутно. Будь он неповинен в том, что Мари рассказала Сибель, рассуждал он, он бы просто не отреагировал на молчаливые сомнения Сибель. Возможно, его бы немного озадачил ее внезапный уход, но это не имело бы большого значения, учитывая прошедший день. Следовательно, ему оставалось лишь полностью игнорировать ситуацию... и как можно скорее увезти Сибель из Билта, прямо в этот же день, если удастся.
Поскольку решение показалось простым и безболезненным, в голове Уолтера промелькнуло единственное сомнение. А не следует ли ему вместо всего этого рассказать Сибель правду? Он вспомнил, как тряслись ее руки и дрожал голос, и его передернуло от отвращения, что он, заключив брачное соглашение и чуть было не вступив с девушкой в связь, бросился в постель другой женщины. С точки зрения мужчины, последовательность событий имела идеальную логику, но уповать на то, что это не ранит молодую девушку, просто не приходилось. Лучше никогда не вспоминать об этой слабости! Все шансы сводились к тому, что Ричард избавит себя от общества жены и невестки, как только покинет Билт, так что Сибель и Мари не встретятся снова в ближайшем будущем.
Эта мысль породила новое беспокойство. А не надеется ли Ричард, что именно он отвезет дам назад в Пемброк? Уолтер содрогнулся и вскочил с постели, чтобы поторопиться к Ричарду и рассказать ему о своем намерении сегодня же уехать в Клиро, чтобы взяться за попытку заполучить власть над Рыцарской Башней.
Уолтер вызвал слугу, который помог ему одеться, после чего спросил Ричарда у дверей в его апартаменты и был сразу же впущен в переднюю, где граф, все еще взъерошенный и в ночной рубахе, выслушал его просьбу уехать и основания для этого.
- Что же, езжай, - сказал Ричард, одобрительно кивая. - Сильная крепость, куда можно будет отступить в случае надобности, отлично послужит моим целям. Не думаю, что такая надобность возникнет, но надежное убежище никогда не помешает. Колесо леди Фортуны поворачивается в самые неожиданные моменты.
Поскольку Ричард выражал радость в силу своих возможностей, учитывая шелушащиеся корки на лице, Уолтер принял его слова скорее как примирение с теми злыми силами, которые, казалось, сгущались вокруг чересчур самоуверенных людей, чем как результат незначительных опасений за успех предприятия. Уолтер что-то ответил и начал кланяться перед тем, как попрощаться.
- Подожди, - прервал его Ричард. - Приезжай ко мне - а я буду либо в Абергавенни, либо в Аске, - когда станет известен результат твоего приглашения кастеляну замка. Если он не подчинится, мы должны будем решить, как поставить его на колени с наименьшим ущербом для твоей собственности.
- Вы так добры, милорд, - сказал озадаченный Уолтер. - Я бы с радостью принял ваш совет, но, надеюсь, вы не собираетесь откладывать более важные проблемы, чтобы решать мои незначительные дела. Я отлично понимаю, что даже земли союзников могут пострадать в самые бурные моменты войны. Если возникнет необходимость опустошения земель Рыцарской Башни из-за упрямства ее кастеляна, я не стану ставить вам это в вину.
Ричард хрипло засмеялся, насколько позволяли ему израненные губы, и признался:
- Свои проблемы я ставлю куда выше твоих. Не дай Бог, мы потерпим неудачу в нападении на Шрусбери, люди Ллевелина еще смогут спастись бегством и спрятаться в своих родных горах неподалеку. Но мои люди тяжело вооружены, им не укрыться в лесу, и кроме Клиффорда, который находится более чем в тридцати милях к югу от Рыцарской Башни, у меня нет безопасного убежища. Кроме того, поскольку Рыцарская Башня слывет крепостью отнюдь не дружественной мне, отступив в нее, мы получим достаточно времени для того, чтобы перегруппироваться, ибо она находится гораздо ближе к землям Ллевелина, чем Клиффорд. И если нам придется разбить там лагерь, я не хочу раньше времени предавать эти владения огню.
- Очень хорошо, милорд, - ответил Уолтер, но нахмурил брови.
Ричард, всегда очень болезненно относившийся к состоянию своего бунта и втягиванию в свои проблемы других людей, поспешно сказал:
- Если ты не уверен насчет всего этого, мы не воспользуемся Рыцарской Башней.
Уолтер, как и следовало ожидать, связал утверждение Ричарда со своими собственными сомнениями и потому не обиделся на него.
- Если сэр Гериберт откажется подчиниться мне, проблем не возникнет, - сказал он. - Мы сможем сместить его и поставить во главе крепости надежного человека. Но, милорд, что, если он приедет в Клиро с запасом сладких речей, позволит нам оставаться в крепости, пока мы сильны, и закроет перед нами ворота, когда мы окажемся в нужде?
Ричард увидел, что понял Уолтера неправильно, но если он и испытал мимолетное недоверие, то оно мгновенно растворилось в изумлении столь сильном, что это можно было заметить даже на его искалеченном лице.
- И ты уверен, что этот Гериберт - такой вероломный пес? - спросил он.
- В этом-то вся моя беда, - признался Уолтер. - Я не уверен в этом. Я еще ни разу в жизни не встречался и не говорил с ним. Насколько мне известно, он как будто человек достойный. Но сэра Гериберта выбрал кастеляном мой брат Генри. Вы знали Генри. Теперь вы видите, почему я сомневаюсь?
Поскольку граф не любил плохо отзываться о мертвых, он не ответил на этот вопрос прямо. В любом случае, он не сомневался, что брат Уолтера пребывал теперь в аду или в чистилище и не нуждался в дополнительных проклятиях, но Пемброк понимал, что беспокоит Уолтера.
- Если этот человек приедет, ты должен постоянно держать его при себе.
- Это именно то, что мне советовал лорд Джеффри, - отметил Уолтер, - и что я планировал сделать сам, но если мне придется отправиться к вам...
- Привезешь его с собой, - предложил Ричард, но, вникнув в проблему, внезапно замолчал.
Если Уолтер привезет Гериберта с собой, кастелян может пожаловаться королю, что тот принуждает его вступить в среду бунтовщиков. В дополнение к тому, что король Генрих объявит Уолтера вне закона, что, по мнению Ричарда, ничуть не встревожит Уолтера, но встревожит графа, Генрих дарует замок сэру Гериберту, поставив его тем самым в прямую вассальную зависимость. Положение вне закона можно легко отменить королевским указом, но с вассальной зависимостью это не пройдет. Даже если король пожелает вернуть Рыцарскую Башню под сюзеренство Уолтера, что весьма сомнительно, Уолтера вряд ли обрадует иметь такого вассала, как сэр Гериберт, который, предав его один раз, не очень-то охотно смирится с ситуацией.
Ричард не стал детально вдаваться в ситуацию. Он поспешил изменить свое первоначальное предложение и сказал:
- Нет, лучше тебе не привозить его. Возможно, это будет небезопасно. - Здесь он остановился, хитроумно намекая, будто Гериберт скорее может представлять опасность для него и дела бунта, чем для будущего Уолтера. - Если Гериберт прибудет, - продолжал он, - приедешь один - от Клиро до Абергавенни или Аска не так уж и далеко - и расскажешь, что ты решил насчет этого человека. Вместе мы сможем обдумать, следует ли тебе посылать этого человека назад в Рыцарскую Башню одного или ехать вместе с ним и ждать там нашего прибытия.
- Но мое плечо заживет к тому времени, - запротестовал Уолтер. - Оно уже почти не беспокоит меня.
- Будет видно, - нерешительно сказал Ричард. - Я пока сам не уверен в своих действиях, за исключением того, что тоже намерен покинуть Билт не позднее чем завтра. Принц Ллевелин уезжает сегодня. Я думаю, Саймон отправится со мной, чтобы быть рядом со своими людьми и переводить новости, которые они будут собирать. - Он помешкал и продолжил: - Но, если ты хочешь отбыть сегодня, сможешь ли ты взять с собой леди Сибель? Успеет ли она собраться? Она вполне может поехать со мной и ее дядей, если хочешь.
Уолтер не побледнел, хотя ему стало не по себе. Он не подумал о том, что Сибель необходимо собрать свои вещи.
- Она должна ехать, - сказал он. - Клиро, как вы слышали во время заключения соглашения, является ее замком. Если она не успеет подготовиться, мне придется подождать день, но... если вы отпускаете меня, милорд, я сообщу ей обо всем без промедления, и посмотрим, что она скажет.
17
Ричард почти тотчас же отпустил Уолтера, и тот заторопился к Сибель, перебирая в уме не только причины, почему им необходимо уехать в такой спешке, но и разнообразные невыраженные прямо намеки относительно его непричастности к обвинениям Мари, и что столь немедленный отъезд в Клиро не имеет никакого отношения к этой женщине.
К своему большому удивлению и облегчению, Уолтер обнаружил, что трудностей, которых он ожидал, не возникло вообще. Когда Сибель быстро подскочила к нему в ответ на его предложение, она весело улыбалась, и ни на лице, ни в действиях ее не было и тени неприязни. Уолтер скрыл признаки облегчения и выкинул проблему, связанную с Мари, из головы. А когда он сказал ей, что хочет уехать в Клиро именно сегодня, она просто уточнила час, задумчиво, но без всякой злобы нахмурилась и сказала, что будет готова к этому времени или чуть позже.
- А на сколько человек брать еды в дорогу? - спросила она. - Повозка с багажом будет двигаться очень медленно. Вы назначите людей для ее охраны, милорд? Или мне распорядиться теми, которых оставил для меня папа? Их всего десять человек, но он посчитал, что больше мне и не понадобится, поскольку я на вашем попечении.
- Я люблю вас, - сказал Уолтер вместо ответа.
Сибель протянула к нему руку. То, что ей твердили всю жизнь, оказалось правдой: если она без лишней нервотрепки взваливала на свои плечи долю обязанностей своего мужа, задавая при этом лишь вопросы, необходимые для наилучшего выполнения ее части дела, это привязывало мужчину гораздо крепче всяких стенаний о трудностях, говоривших о том, какой непосильной работой она занималась ради него.
- В таком случае, может быть, на двоих человек не брать провизии, - кротко поддразнила Сибель, хотя глаза ее были полны нежности, - поскольку, говорят, влюбленным не нужно иной пищи. Но остальные люди, милорд, не испытывают нашего счастливого состояния и должны есть.
- Я буду продолжать любить вас, даже несмотря на ваше безрассудное утверждение, будто влюбленные не испытывают чувства голода, - сказал Уолтер, улыбнувшись. - Как раз сейчас я умираю от голода. Однако, если мне не удастся соблазнить вас на приятную беседу... Не думаю, что я возьму с собой весь мой отряд. С какой стати сэр Роланд должен всех их кормить? К тому же Ричард найдет применение моим людям, если ловушка, которую он надеется поставить, захлопнется до того, как я вернусь к нему. Десятеро моих людей и пятеро ваших поедут с нами, и по столько же с багажом. Я полагаю, ваши люди знают дорогу до Клиро и могут служить проводниками?
Сибель кивнула в ответ и весело сказала, что Уолтеру следует идти и позаботиться об утолении голода. Ни выражением лица, ни голосом она не выдала того, что обратила внимание на замечание Уолтера в отношении ловушки, которую готовил Ричард, и что он надеется вернуться к графу, вне всяких сомнений, до того, как эта ловушка сработает, если получится. Он заявил об этом как бы невзначай, словно данная проблема не имела большого значения, но Сибель проявила огромное уважение к сообразительности своего жениха. Она ничего не сказала и обдумала его слова, занимаясь приготовлениями к этому поспешному отъезду.
Однако Сибель обдумывала не только проблему, но и способы противостояния ей. Если Уолтер дал Ричарду слово вернуться, она знала, что не сможет остановить его. Однако если это его собственная идея... Отец говорил ей, что граф не огорчится, если Уолтер займется Своими личными делами. Следовательно, она не породит враждебности между своим женихом и его могущественным соседом, если склонит Уолтера остаться в Клиро несколько дольше, чем он намеревается. Если повезет, ловушка Ричарда быстро захлопнется, и тогда она сможет обдумать очередной шаг.
Сибель была готова к отъезду примерно через час после заутрени. В повозку с багажом погрузили не все: одежду путники привязали каждый к своей лошади, и, поскольку в Клиро имелось все необходимое, время прибытия повозки не имело значения. К удивлению Сибель, она столкнулась с большой проблемой, разыскивая Уолтера. Она надеялась найти его в зале, но там оказались только Жервез и Мари, которые праздно сидели у огня. Они сказали, что не видели его. Они с большой искренностью пригласили Сибель дождаться Уолтера с ними, фактически настаивая на ее компании, но она с извинениями удалилась, невзирая на негодование, открыто промелькнувшее на лице Мари.
Следующая мысль, посетившая Сибель, подсказала ей, что Уолтер, должно быть, с Ричардом, но поиски доказали, что она ошиблась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51