Дверь распахнулась, и в комнату, как всегда без стука, ввалилась Гюрза. Андрей вздрогнул, а Стефания выронила гребешок.
— Брат, я… — Гюрза осеклась, заметив, что Андрей не один. — Прости, я не вовремя…
— Ты была бы вовремя, если бы научилась стучать. — Андрей усмехнулся и провел рукой по все еще влажным после купания волосам. — Что случилось? Судя по твоему лицу, не меньше, чем нападение императорских войск.
— Все шутишь, — мрачно буркнула Гюрза. — Ты даже не знаешь, насколько близка твоя шуточка к истине. Разведчики донесли, что Император и Круг Волшебства принялись перебрасывать войска в Близкое Приграничье. Надо, чтобы ты занялся своей кавалерией.
— Я же сказал, что не буду командовать кавалерией! '— огрызнулся Элайн, вскакивая на ноги. — Я тебе это сразу сказал!
— Ну да, — Гюрза повернулась к выходу. — Я не прошу тебя командовать соединением больше сотни, но натаскать конницу ты обещал. Лучшего учителя для них я придумать не смогу. Так что поторопись. Через неделю мы выступаем.
Андрей зарычал, благоразумно дождавшись, когда за сестрой закроется дверь. Стефания, мягко улыбаясь, следила за Андреем глазами, продолжая расчесывать волосы. Элайн опустился рядом с ней на колени и уткнулся носом ей в ноги.
— Обещай мне, что останешься в Айлегрэнде, — проговорил он глухо и почувствовал, как Стефания коснулась его макушки легкими пальчиками. — Обещай.
— Я не могу тебе этого обещать. Гюрза сказала, что я должна остаться как Помнящая, но я не знаю, смогу ли усидеть, когда вы будете там…
— Усиди, пожалуйста…
Андрей смотрел на рыжеволосую девушку с васильковыми глазами и смаргивал слезы. Он не сразу заметил, что окружен со всех сторон гвардейцами. На него и Стефанию никто не обращал внимания, и лишь сейчас Андрей увидел, как жутко скалилась Алура на одного гвардейца. Клыки у беловолосой девицы были невероятно острыми, словно у хищного зверя. Локи по другую сторону Стефании застыл со своими клинками в руках. Лицо его было спокойным и невозмутимым, но в глазах светилось какое-то странное знание. Было такое ощущение, что он наперед мог предсказать, чем все это закончится.
Андрей не понимал, почему гвардейцы, обступившие Пограничников, не нападают. А потом увидел, что Гюрза о чем-то переговаривается с иллиа Купой. Почему именно она вела переговоры — было не ясно, и Андрей только и сумел, что уловить смысл: Гюрза обязалась сложить оружие, если остальным дадут уйти.
— Нет, — тихо прошептал Андрей. — Не надо, сестра…
Его никто не услышал. Гвардейцы расступились, давая возможность Пограничникам уйти. Гюрза кивнула, словно соглашаясь со своими мыслями, и вдруг окликнула Стефанию:
— Огнянка! Держи подарок! — Она перехватила свой меч с причудливой гардой и таким же знаком на перекрестье, как и у нее на зерцале, за клинок и бросила Стефании. Девушка ловко поймала меч и поклонилась Гюрзе в пояс. А потом она, Локи, Алура и остальные Пограничники ушли. Их никто не преследовал. По сравнению с Гюрзой они были мелочью.
Между гвардейцами протолкался высокий человек средних лет с черными как смоль волосами и остроконечной бородкой. Коронер Деббрин — здесь и сейчас исполняющий роль наблюдателя императора.
— Так, так, — возбужденно затараторил он, спешиваясь. — Почему вы отпустили остальных, а? Я вас спрашиваю! — И тут же его взгляд вернулся к Гюрзе, а мысли об остальных явно вылетели у него из головы. — Что же, Император будет очень, очень доволен. Вы можете рассчитывать на достойную награду!
Гюрза стояла прямо и спокойно смотрела на коронера. С пальцев ее левой руки капала кровь — настолько яркая на бледной коже, что становилось страшно. Андрей непроизвольно сглотнул и стиснул рукоять клинка до боли в пальцах. Он знал, что ничего не сможет сделать. Пока не сможет. Но он, по крайней мере, помнил.
Двое прихлебателей Деббрина по его знаку подскочили к Гюрзе и быстро ее обыскали, нимало не заботясь о том, чтобы не задевать резаную рану у нее под ключицей. Оружия при Лишенной Имени не оказалось. Да и вообще никаких больше вещей не нашлось. Деббрин явно был разочарован. После его короткого приказа Гюрзу поставили на колени и, перерезав крепежный ремешок, сдернули с ее головы шлем. Все это происходило в полной тишине, и даже Деббрин чувствовал неуверенность и часто оглядывался на мрачных гвардейцев вокруг. Когда же с головы Гюрзы сдернули шлем, тишина стала просто всеобъемлющей. Люди молчали, и в их молчании чувствовалось изумление, смешиваемое с горечью, скорбью и болью. Андрей понял, что не он один сегодня вспомнил.
— Зачем? — только и сумел проговорить Андрей, сглатывая тяжелый ком в горле и глядя в такое знакомое, ставшее почти родным лицо Кобры.
— Как ты могла? — прогудел рядом Медведь.
— Сестра… — совсем уж тихо проговорил Элайн, глядя на то, как люди коронера связывают руки Гюрзе, вывернув их ей за спину. Лишенная Имени оскалилась, и Андрей видел полоску белоснежных зубов под вздернутой губой. Он видел, что Гюрзе больно, и чувствовал ее боль.
— Зачем? — еще раз повторил Андрей.
— Слепой Эл умер, — вдруг заговорила Гюрза, не глядя на Андрея. — Так хоть ты выживи, брат…
Гвардейцы молчали, старательно отводя взгляд от Элайна. Те же, кто не мог вспомнить или кому нечего было вспоминать, недоуменно крутили головами и пытались хоть что-то понять. Даже Деббрин выглядел озадаченным. Андрею же было просто больно.
«Я должен найти Стефанию, — подумал он, глядя на Гюрзу, — Но сначала я помогу сестре… Жаль Слепого Эла, брата…»
— И не смей мне помогать, — заговорила Гюрза так, что слышал ее один Андрей. — Я пошла на это, чтобы остальные выжили, чтобы вы все вспомнили и ушли из Приграничья. Я не могу рисковать, что вас опять лишат Памяти или вообще убьют. Вы должны жить. И ты в первую очередь, брат. Меня казнят, но зато потом, если что случится, остальные не попадут в Темницу у Корней Земли. Я хочу избавить их от этого. Брат, найди Стефанию и беги. Хоть куда. Есть много земель, не только Альтх или Драконьи Пределы. Найди ту землю, где сможешь жить, брат.
И помни: нет ни Тьмы, ни Света, нет ни черного, ни белого, только Сумерки, а все остальное — наша оценка. Помни об этом, брат…
Грубый удар латной рукавицей оборвал речь Гюрзы. Она пошатнулась, но люди коронера удержали ее от падения. По подбородку Лишенной Имени потекла кровь. Она взглянула на Деббрина и мало приятного было в ее бархатных глазах серо-стального цвета.
— Тебе кто Волшебство использовать разрешал?! — рявкнул коронер, и на шее и талии Гюрзы защелкнули два стальных обруча из темного металла. Этот металл marrinoll пресекал попытки любого Чародея свить заклинание. Андрей это знал и помнил, как такие же обручи однажды были надеты на него и Стефанию… Сотник заскрежетал зубами и на секунду закрыл глаза. Ему надо было успокоиться, чтобы начать соображать нормально, но ничего не вышло.
— Прости, сестра…
Локи равнодушно смотрел на ревущую на плече Алуры Стефанию. Девчонка сетовала на свою Память и никак не могла взять в толк, почему она забыла его, хотя и сама не совсем еще четко представляла — кого его. Локи знал, почему, как и зачем, но не спешил давать ответы на эти вопросы, чтобы не сделать хуже, а именно к этому и привело бы излишнее знание. Все равно тут никто не мог помочь. А понять такую любовь к смертному, точнее, почти смертному, Локи не мог.
— Хватит ныть! — резко прикрикнул он на Стефанию. — Нос распухнет, и твой Андрей убежит, перепугавшись…
Алура недовольно посмотрела на Локи и покачала головой, словно осуждала его.
— Вы бы лучше о Гюрзе подумали, — не глядя на Перунову внучку, говорил Локи, стараясь чтобы голос его звучал помягче, но это не получалось. — Никогда она мне не нравилась, дура — она дура и есть, но помочь ей как-то надо. Если бы не твоя глупая выходка на поле, то сейчас все не осложнилось бы до такой степени! Ты чем думала, кидаясь в драку?
— Локи, прекрати! — рявкнула, не выдержав, Алура. — Ты никогда женщин не понимал и теперь будь добр заткнуться, пока девочка не успокоится!
Локи зло рассмеялся и наставил на Алуру указательный палец.
— Ты хочешь сказать, что ей необходимо порыдать вволю? — язвительно поинтересовался Локи. — Что это необходимо делать всем женщинам и богиням?
— Ты думаешь, я мало рыдала, когда ты пошел на Тимериннон, к примеру? — взъярилась Алура. — Ты считаешь, что я мало рыдала, когда от тебя не было вестей по столько лет и никто не знал, на каком дне Межмирья ты, может быть, мертвый валяешься? Ты даже представить себе не можешь, каково это — видеть, что каждый раз в твоих волосах все больше и больше седины! И ты никогда не говоришь, откуда она у тебя!..
Алура осеклась, заметив, как потемнело лицо Локи. Он смотрел на нее, и в глазах его сверкала холодная ярость, смешанная с воспоминанием о боли.
— Откуда ты знаешь о Тимеринноне? — ломким голосом спросил Локи и едва удержался, чтобы не закусить губу, не закусить до крови, чтобы избавиться от воспоминания о том походе.
— Хеймдалль знал, куда ты направился, но в доме у подножия Тимериннона тебя не оказалось… Ион, всеслышащий и всевидящий, из любопытства проследил за тобой. — Алура обеспокоенно вглядывалась в лицо Локи, словно надеялась увидеть там некую весть. — Хеймушка мне и сказал, когда я тебя в очередной раз бросилась искать…
— Хорошо, что у тебя хватило ума не идти следом, — буркнул Локи, отворачиваясь.
— Ты тогда уже вернулся и прятался от меня и моей заботы в только тебе и ведомом логове, — Алура покачала головой. — Почему ты никогда не желаешь принимать помощь даже от меня? Гордость мешает?
— Она самая, — огрызнулся Локи и погнал Ворона вперед, дабы прекратить этот разговор.
Второй поход на Тимериннон оказался много хуже первого, но он был действительно необходим. Локи предвидел гибель Яровита и хотел как-то изменить предначертанное, а для этого ему надо было получить ответ на вопрос: можно заставить Судьбу измениться? Ответ он мог получить только на Тимеринноне, но Локи прекрасно знал, что вступивший на скалу Мудрости вторично получит ответ на свой вопрос и погибнет. Мудрый ворон Баллир самол.ично предупредил Локи, чтобы тот не пытался выяснить хоть что-то подобным образом. Но Локи не хотел, чтобы Яровит погиб.
И он отправился на Тимериннон.
До скалы Мудрости Локи добрался быстро и легко, но едва ступил на каменную лестницу, ведущую к вершине, как на него навалились все беды, катаклизмы и несчастья. Каждая ступень была смертью, болью, страхом и безумием. Каждая ступень означала сотню жизней и сотню смертей, причем совсем чужих, жутких и отторгаемых сознанием, цепляющимся только за две фразы: «Я Локи!», «Мое имя Локи!»
Локи не знал, сколько ему потребовалось, чтобы преодолеть лестницу, но этот путь он запомнил надолго. Он умирал от проказы, сходил с ума, тонул, горел, задыхался, и теперь для него не осталось даже тени такого понятия, как страх смерти. Каждый из видов смерти он мог оценить и выбрать наиболее оптимальный. Да и любая из предложенных людьми ли, богами ли оказалась бы только бледной тенью всего, что Локи пережил на той лестнице. Ныне он вполне мог бы сказать, что «гореть ничуть не лучше, чем тонуть». И лишь потом Локи смог подивиться: вроде бы юный, трясущийся от страха перед смертью так, что наколенники стучали друг об друга, варвар внутри него давно уже сменился спокойным и ничего не боящимся богом Локи — Огненным Лисом, как его называли в Небесном Доме, но вот опять вылез этот древний и так надоевший ужас. Хотя после второго посещения Тимериннона даже тень этого страха исчезла из разума и души Локи.
Как он добрался до вершины — Локи не ведал, да и не хотел бы вспомнить. Многие воспоминания стерлись временем, и это было к лучшему. Только чудом этот путь не вверг Локи в пучину безумия, хотя первое время, когда он очутился перед Вратами Вершины — громадным кольцом над последней ступенью лестницы, — он в этом сомневался. Ему потребовалось порядочно времени., чтобы осознать — кошмар закончился. Путь пройден.
А потом он шагнул в кольцо. И тут же понял, что путь еще далеко не пройден. Потому что теперь он видел и знал будущее всех жителей Небесного Дома. Всех до одного, и при необходимости мог предсказать его на любой срок. По счастью, большую часть воспоминаний о будущем Локи смог спрятать подальше в сознание, но все равно время от времени эти видения возвращались, и тогда Локи становилось очень неприятно, словно подглядывал за чем-то крайне непристойным и совершенно неприличным.
И лишь после этого Локи шагнул на вершину. Его встретила туманная фигура, которую Локи видел в прошлый раз. Ничего больше не было на скальной площадке. Локи оглянулся и недоуменно пожал плечами.
«Ты пришел во второй раз и, что самое интересное, дошел, — раздался голос от туманной фигуры. На сей раз существо говорило, как самый обычный человек, без всяких высокопарностей. — Мало кому удавалось преодолеть этот путь дважды, но ты, я чувствую, сможешь сделать это и в третий раз, а потом стать Владыкой Тимериннона, то есть всего Межмирья или, как его зовут у вас, — Пограничья. Так что милости просим! — послышался сухой смешок. — Ты можешь задать четыре вопроса, но за полученные ответы ты должен будешь заплатить дополнительную цену. И вот какова она. Все боги чувствуют людей, а если кого-то из них убивают собственноручно, то ощущают его смерть, но не сильно, а так, словно ниточка в душе оборвалась. Ты же будешь чувствовать их боль и смерть целиком и полностью. Всю, до последней капли, за каждого павшего от твоей руки, бог Локи. И в качестве скидки за второе твое посещение Тимериннона ты никогда не сможешь от этого ощущения чужой боли и смерти погибнуть или сойти сума. Ты согласен платить?»
Локи ничего не оставалось, кроме как согласиться. Он не мог уйти с пустыми руками и задал четыре вопроса. И ни один из ответов ему не понравился. «Нет, предначертанного не изменить. Не мелочи, вроде двух щепок у поленницы, которые могут в надлежащее время не оказаться на месте — Судьба не может следить за всем, но такие вещи, как Смерть Яровита, исполняются всегда». «Нет, ты не можешь отказаться от знания своего будущего. Даже Владыка Тимериннона не может отказаться от этого. А ты когда еще им станешь…». «Нет, не в твоей власти возвращать людям жизнь. Ты можешь отобрать жизнь или исцелить рану. Но смерть — есть смерть и ты над ней не властен». «Нет, ты не сможешь стать прежним. Никогда».
А потом снова нахлынула боль, и Локи очнулся уже только у подножия Тимериннона. Поход опять был почти что впустую, если не считать приобретенного сомнительного счастья ощущать смерть убитых своей рукой людей. Алура, узнав о таком «таланте» Локи, не прекращала его жалеть, и это раздражало бога.
Тогда, после возвращения, Локи был уверен, что никогда больше не пойдет на Тимериннон, даже за звание Владыки Тимериннона, а следовательно, и всего Межмирья. Думал, что никогда больше не ступит на каменную лестницу, и продержался довольно долго. А потом…
— Я отправляюсь в Айлегрэнд прямой дорогой, — заявила Стефания безапелляционным тоном, глядя мимо Алуры. — А оттуда в Альтхгрэнд. Я хочу попробовать помочь Гюрзе. И не настаиваю, чтобы вы ехали со мной.
— В Айлегрэнде надо будет прихватить с собой Грифа, — пробормотал Локи, оглядываясь на Алуру, — И еще кое-что и кое-кого по мелочам. А потом можно и в Альтхгрэнд. А что — божественное дело нехитрое…
Тигр выглядел так, словно был готов вцепиться в горло спокойному и невозмутимому Локи, излагающему последние новости, включая и захват Гюрзы в плен. Алура и Стефания стояли позади Локи и смотрели мрачно, но вызывающе. Когда они через порталы пришли к окрестностям Айлегрэнда, то обе девушки всю дорогу до детинца обсуждали, как вытащить Гюрзу из той беды, в какую она угодила. И ничего путного не придумали.
— Мне кажется, что я тебя уже когда-то видел, — вдруг пробормотал Тигр, вглядываясь в лицо Локи. — Ты мне кого-то напоминаешь…
Локи пожал плечами и отвел взгляд в сторону. Ему не хотелось, чтобы Тигр прознал, кем на самом деле был простой воин Дори. Стефания за его спиной пробурчала что-то нечленораздельное, но этим и ограничилась.
— Я считаю, что у нас есть шанс ее вытащить. — Локи надоело стоять, и он без разрешения уселся на один из находившихся поблизости стульев с высокой изогнутой, но неожиданно удобной спинкой и гнутыми ножками, изображавшими змей с открытыми пастями.
— Есть один фокус… Ему я обучился, шляясь по Межмирью, — небрежно проговорил Локи, помахивая рукой и, казалось, даже не замечая, как с пальцев сыплются искры.
Тигр изумленно таращился на рыжеволосого бога, явно ощущая мощный поток Волшебства, каким легко и небрежно жонглировал Локи. Да и упоминание Межмирья не могло пройти незамеченным. Об этой тонкой границе между Мирами или, по-другому, Границе Миров, ходили самые невероятные легенды среди Волшебников и богов, но мало кто отваживался ступать в нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40