— Но у меня плохая память на даты.
— Разве дело в них? — Бабка Стефания на секунду закрыла глаза, словно собираясь с мыслями. — История не состоит из дат. Вы так и не поняли этого. Почему-то в Сквилэль и Танэль совершенно разное отношение к истории.
— Где? — Жанна попыталась припомнить, где находятся такие страны, но не смогла, хотя по географии имела твердую пятерку.
— Танэль — это моя родина. А Сквилэль… Это тот Мир, где живете вы. Это ваш Мир. И, надо сказать, преудивительнейший Мир.
Жанна украдкой вздохнула, уже поняв, что сейчас бабка Стефания начнет опять рассказывать что-то такое, что не только понять, но и попросту воспринять невозможно. Девушка все списывала на артериосклероз и маразм, но для этих болезней у старушки были просто удивительно хорошие память и способность к логическим построениям.
— Я знаю, почему у вас все так и никак иначе. Изначально вы в этом не виноваты, но впоследствии, когда вам надо было остановиться, оглянуться и понять, вы уже не смогли. К сожалению.
Ты, Жанна, разумеется, об этом не знаешь, но когда-то, очень давно, в Сквилэль произошло вторжение. Странное вторжение. Эти, — она помолчала, подбирая слово, — существа хотели забыть обо всем, что происходило в их Мире. Обо всем, что вы называете Магией. Но Сквилэль был попросту напитан магическим эфиром. И, следовательно, надо было дискредитировать само Волшебство и Магов. О да! У них это получилось очень хорошо.
Придя в Сквилэль, Маги столкнулись с шаманами и колдунами, друидами и жрецами языческих культов, прорицателями и алхимиками, домовыми и русалками, эльфами и гномами, Драконами и якшами… Это их ни коим образом не устраивало.
Они появились за три тысячи лет до нашей эры…
Их было трое. Дэгха, Лакха и Лэгри, бывший сильнейшим Колдуном за всю историю этого Мира. Эти трое пришли в Сквилэль потому, что больше негде им было укрыться от… От тех, кто потерял свои Имена, и от тех, кто вернул свою память, а боги, могущие их отыскать, были заняты разборками с покровителем этой троицы.
Колдуны стали действовать исподтишка, уверенно и умело доказывая людям, что Магии не существует, что это все шарлатанство и… И Зло. Они говорили о Вселенском Зле, забыв о Сумерках. Но дело не в этом. Трое решили, что в Сквилэль не должно остаться Магии, что ее должны заменить техника и наука. И, клянусь, они этого очень успешно добились.
Сначала они дискредитировали жреческий институт. Они подменяли чудеса ложными техническими увертками, они помогали жрецам не тратить свой магический потенциал, когда это не нужно. В пожарах уничтожались письменные источники истинного знания, кайлами шахтеров срубались со стен пещер магические символы и заклинания. Уничтожение шло полным ходом.
Потом, когда стало ясно, что весь материк невозможно охватить троим, решено было изобрести нечто такое, что позволит людям самим начать искоренять Магию и Магов.
Возникло христианство. Да, Жанна, христианство было изобретено для того, чтобы уничтожить Магию. Всего-навсего. Смотри, сейчас цель троих Колдунов достигнута, и христианство умирает, оставшись без подпитки чудес.
Первые адепты христианства стажировалась у самого Лэгри, а остальные — у Дэгха и Лакха. Они обучали их азам колдовства и умению не только влиять на людей, но и производить мелкие чудеса. Ну там огонь разжечь, заставить расступиться воды или вызвать дождь. Первые адепты учились тому, что веками умели делать шаманы простым камланием. Умели…
Сквилэль оказался не готов к такой мощной атаке. Выучив свою первую партию пропагандистов, Колдуны стали с интересом следить за тем, что произойдет дальше. С каждым годом они все реже и реже вмешивались в происходящее, поняв, что сделали ставку на правильную лошадь. Они медленно, но верно выживали всех Чуд и Магию из Сквилэль, превратив самую мирную религию в религию разрушения. О, они умели это делать!
Волшебники Сквилэль, Чуды и язычники не умели защищаться. Нет, ты не поняла, Жанна, они умели сражаться и намного лучше христиан, но они не могли защищаться от такой ментальной атаки, от такого давления на мозги и души. Кто-то дрался до последнего, кто-то прятался и пытался сохранить свои знания, кто-то ломался и принимал новую веру. По-разному бывало. Христиане умели загонять в подсознание новые основы мировоззрения… Да…
Борьба с Волшбой набирала обороты. Магия исчезала из мира. Постепенно, медленно и неохотно, но уходила. Ей попросту некуда было деваться.
В средневековой Европе на одного Мага или алхимика приходилось по сотне шарлатанов. В это время на кострах сгорали последние тайные и известные книги по Чародейскому Искусству, а вместе с книгами горели и ведьмы, оборотни, Маги. Христианские священники умело превращали были о мудрых Драконах в сказки о злых похитителях девиц, истории о смешных и немного чудаковатых оборотнях — в легенды о злобных чудовищах. И пылали костры, горело знание. Сквилэль возвращался в бездну невежества и слепоты. В бездну, откуда ему не скоро суждено будет выбраться.
Покорение Нового Света. Индейцев огнем и мечом заставляли признавать новую религию, отказываться от своей истории. Разграблялись древние храмы. Золотые магические вещи увозились в Европу, продавались с аукционов, переплавлялись в монеты и более привычные европейцам украшения. Южная Америка, Австралия, ставшая тюрьмой, Океания и Восток. Все они пали под натиском нового мировоззрения. Все. Магия уходила.
Искоренив же в Сквилэль Магию, надо было сделать так, чтобы люди забыли свою историю. Забыли насовсем, навсегда. И тогда ее стали превращать в карнавал. Взгляни, Жанна, вы же не знаете своей истории. Вы уже сами, почти без помощи и подсказок, превратили ее в шоу. Вы изучаете древних не по книгам, а по телевизионным викторинам, не по музеям, а по виртуальным каталогам «Шедевры Мира». Вы потеряли не только себя, но и свою историю. Музеи восковых фигур, туристические поездки, когда жрущие попкорн и пьющие «колу» туристы с «мыльницами» лепят защищающую их зубы жвачку к камню древнейших памятников. Вы забыли о том, кто вы есть. Заблудились в шоу и ярком блеске целлофановых оберток. Мне жаль вас…
Бабка Стефания замолчала, глядя прямо перед собой и потирая шрам на шее. Жанна ждала продолжения. «Совсем старушка свихнулась на старости лет, — скучающе подумала девушка. — Это уже не маразм, это шизофрения. Шизофреники прекрасно умеют выстраивать логические цепочки и обосновывать их…»
— Это не маразм и не шизофрения, — усмехнувшись, проговорила бабка Стефания, вскидывая на Жанну выцветшие глаза. — Просто ты никогда не поймешь и не примешь правды, Sqwillitto…
Стефания смотрела на стройную сероглазую женщину в серой форме императорских гвардейцев. Женщину звали Анна Купа, и именно ей девочка оказалась обязана жизнью. Теперь же Анна рассказывала Стефании, что произошло в Пышково. Рассказала и о Ние, и о его банде, за которой гонялись все спецслужбы Альтх, а также еще куча охотников за головами и наградами. Анна рассказывала, ничего не умалчивая и ничего не приукрашивая. Только сухие факты.
Ний и его банда уже больше десяти лет разбойничали по дорогам и деревням. Они славились безжалостностью и садизмом. Не жалели никого. И не ради дохода. Ради развлечения. Стефания все это запоминала. И клялась отомстить Нию и его людям, коих, впрочем, осталось всего трое. Остальных сумел арестовать коронер Генрих Щук.
— Жаль, что ты не можешь всего этого забыть, — с самым настоящим сожалением в голосе проговорила Анна.
Стефания пожала плечами и перевела взгляд на стену. С недавних пор она стала предпочитать слушать, чем разговаривать.
— Кем ты хочешь стать? — не отрываясь от пялец, ласково спросила Стефанию сидевшая в той же комнате Катрин. — Если тебя интересует Волшебство, то я могу помочь тебе поступить в Академию Чародейского Искусства. Как знать, может, через пару десятков лет ты войдешь в Круг Волшебства…
— Нет, — вдруг отрезала Стефания неожиданно резким и ломким голосом. — Нет, я не хочу быть Чародейкой. Я с мечом хочу научиться управляться. В армию, стал-быть, пойти хочу…
— Только не в армию! — Анна испуганно посмотрела на девочку. — Не вздумай! Уж лучше в вольные наемницы иди!
— А это мысль, — Катрин оторвалась от вышивания. — Стефания тянется к оружию. Возможно, что это лишь молодость и глупость, но может оказаться и талантом, что мне не рассмотреть.
— Да, вполне возможно. — Анна, закусив губу, смотрела за окно, на снег, валивший с неба так, что ничего нельзя было разглядеть на расстоянии вытянутой руки. — Надо это обмозговать…
Стефания демонстративно зевнула, сползла с дивана и молчком направилась в свою комнату, совершенно проигнорировав возмущенный вопль Катрин. Со времени налета банды Ния на Пышково уже прошло больше трех месяцев, но Стефания до сих пор умело пользовалась всеми привилегиями больной, хотя уже почти полностью поправилась. Только отсутствие переднего зуба мешало. Правда, Катрин обнадежила девочку тем, что зуб был молочный и скоро на его месте должен был вырасти постоянный зуб. Стефания была склонна верить Катрин, но все же, подспудно, постоянно ожидала от нее подвоха. Со времени смерти родителей Стефания ото всех ожидала подвоха.
А Анна Купа Стефании понравилась. Во-первых, она спасла девчонку от неминуемой смерти, во-вторых, она не бросила ее, приехала проведать и вообще отнеслась очень ласково, в-третьих, Анна состояла на действительной службе в императорской гвардии.
Стефания добралась до своей комнаты и повалилась на кровать. В такую погоду надо было спать, а не сидеть в гостиной и трепаться. Стефания зевнула, закрыла глаза, моментально провалившись в забытье, и снились ей ажурные мостки, уходившие ввысь к тонкому шпилю серебристой башни. Стефания, запрокинув голову, долго смотрела на врастающие в небо башни. Небо было глубоким, темно-синим, в белых шлейфах облаков.
Откуда-то послышалась негромкая песня. Она приближалась, но очень медленно. Стефания оторвала взгляд от неба и посмотрела вдоль улицы. Изящные, больше похожие на беседки, ажурные дома стояли свободно, не теснили друг друга, не старались отобрать у соседа побольше места. Между домами не было заборов, а раскинулись великолепные сады. Лишь изредка два участка сада разделялись живой изгородью. Огромные белые цветы росли по обочинам дороги и разливали в воздухе потрясающе тонкий и очень приятный аромат. Эльфье поселение.
Стефания скрестила руки на груди и мрачно взглянула на улицу, откуда слышалась песня. Долго ждать не пришлось. На майдан, где стоят Стефания, вышла черноволосая девушка невиданной, но очень жестокой и холодной красоты, одетая во все черное. Она не была эльфкой. Это бьша самая обыкновенная человеческая женщина.
Точнее, она могла бы быть самой обыкновенной, если бы не эта чудовищная красота.
— Стефа? — удивленно спросила девушка. — Ты?Вернулась? Или это мы не в том Танэль оказались?
— Что? — Стефания опустила руки и удивленно склонила голову набок, широко раскрыв свои васи,пьковые глазищи. — Я не совсем понимаю…
— Да. Все верно, — девушка присела на каменный бортик фонтана и подогнула под себя одну ногу. — А жаль…
— Я не понимаю. — Стефания была готова расплакаться. Она не понимала, что говорит эта невероятная девушка. Не понимала, но хотела понять.
— Ты помнишь меня? — Девушка вскинула на Стефанию глаза цвета потемневшей стали, и в них читалась такая мольба, что девчонка все-таки расплакалась. — Это я, Гюрза, Лишенная Имени. Ты помнишь меня?
— Нет, — Стефания покачала головой.
— Лишенные Памяти… — Гюрза поджала губы. — Лишить нас Имен — это было самое легкое наказание. Но лишить наших друзей памяти — гораздо более жестоко…
Стефания вздрогнула и проснулась. Лицо ее было мокро от слез. Она действительно плакала во сне.
«Лишенные Имен, — подумала Стефания, — сказка, какой меня пугала матушка. Страшная сказка о демонах. Почему мне приснилась одна из них, а я не испугалась?»
Она перевернулась на другой бок и закрыла глаза.
«Есть только Сумерки…»
Стефания вздрогнула, но глаз не открыла. Она быстро уснула и снились ей глаза удивительного цвета старой стали, в которых плясал рыжий огонь Темницы у Корней Земли. И звенел в ушах обреченный крик боли и отчаяния. Крик, возвещавший, что — не вырваться.
«Беги, Стефа!»
И кровь капала на изображение этих невероятных, бархатных глаз. Кровь капала, растекалась багровыми разводами и вспыхивала подземным огнем, сжигающим плоть, но невластным над душами.
«Беги, Стефа!»
И застыли в серо-стальных глазах мука и отчаяние. Эти глаза знали, что все равно впереди только смерть. Смерть. Смерть.
И умирали Пограничники. Умирали, один за другим.
«Беги, Стефа!»
Но не получали покоя.
И возвращались, лишенные Памяти, лишенные себя.
Возвращались, чтобы вечно мучиться от видений, рвущейся наружу памяти, памяти об Именах.
«Беги, Стефа!»
Рыжая мускулистая девушка бросилась между Стефанией и солдатом с арбалетом. Бросилась, осеклась на полушаге, вскрикнула коротко и рухнула на землю, лицом вниз.
«Беги, Стефа!»
Стефания перехватила клинок поудобнее и очертя голову, кипя от ярости и ненависти, бросилась в драку.
«Беги, Стефа!»
Серо-стальные, бархатно светящиеся глаза молили: «Беги, Стефа! Беги! Хоть кто-то должен уцелеть! И сохранить Память!
Беги, Стефа! Беги!»
Кровь капала, капала из разрезанного, жестоко располосованного запястья, капала на портреты, заливала их багровой завесой боли и огненной бездны.
И рука с полированными ногтями написала кровью: «Лишенные Памяти».
Стефания закричала.
Стефания закричала и проснулась. В голове гудело. перед глазами плыли огненные круги. Все тело болело, как после изнуряющей работы.
Стефания всхлипнула. Она не понимала, что происходит, и разрыдалась самым неподобающим для будущей воительницы образом…
— Стефания, будь добра, принеси мне пяльцы, — попросила Катрин, ласково улыбнувшись.
Девчонка кивнула и отправилась в соседнюю комнату. В каминном зале Анна и Катрин о чем-то ожесточенно спорили. Стефания нашла пяльцы и остановилась. разглядывая наполовину готовый рисунок. Дом, крытый цветной черепицей, с палисадником и цветами у крыльца. Дом старосты Пышково был почти таким же.
Девчонка всхлипнула, но тут же с собой справилась.
«Есть только Сумерки…»
Она помотала головой и вернулась в каминный зал. Катрин с улыбкой поблагодарила Стефанию и принялась вышивать, попутно обсуждая с иллиа Купой последние столичные новости.
— Лишенные Имен вернулись, — вдруг проговорил Анна.
— Что? — Катрин вскинула на иллиа Купу изумленный взгляд. — Когда?
— Еще летом, — Анна отвела глаза. — Я сразу не сказала, боялась…
— Пограничье ожило… — Катрин снова уткнулась в вышивание. — И Пограничники должны вернуться…
— Их всех убили, — жестко проговорила Анна. — Всех. Подчистую.
— Я бы не была так уверена, — Катрин пожала плечами. — Если хоть один выжил… Это та зараза, какую надо уничтожать целиком. Оставь хоть одного, и он, как вирус, начнет размножаться. И заполонит все.
Анна промолчала.
— А что такого сделали Лишенные Имен? — поинтересовалась Стефания с совершенно невинным видом.
— Они восстали против Императора и Империи, — Катрин усмехнулась. — Им пришлись не по вкусу новые порядки.
— И это, стал-быть, такой страшный проступок. За который смертью карают?
— Да.
— Стефания, через три недели мы уезжаем, — вдруг встряла в разговор Анна. — Я отвезу тебя туда, где ты будешь учиться своему вожделенному мечемашеству, а также и еще кое-каким наукам, что помогут тебе выжить в нашем негостеприимном мире Танэль.
Башни цитадели Саулле медленно вырастали из-за холмов. Анна скривилась и пробормотала что-то невнятное.
— А чья это крепость? — спросила Стефания, едущая на низкорослой лошаденке, подаренной ей Катрин.
— Армейская. — Анна, перегнувшись из седла, смачно сплюнула. — Существует под протекторатом Литгрэн-да. Здесь весь Серый Отряд обучался мечемашеству.
— Иллиа Купа, а ты знакома хоть с кем-то из Серого Отряда? — полюбопытствовала Стефания, вглядываясь в приближающиеся башни.
— Знакома… Была, — Анна некоторое время смотрела куда-то в сторону. — Один из моих знакомцев погиб, а второй пропал где-то в Пограничных лесах. Не вернулся из рейда. Может, и жив до сих пор… Не знаю… Ну и еще кое-кого знаю…
Дальше они ехали молча. Стефания опять думала о Лишенных Имен, а Анна Купа о том, что Андрей, должно быть, предатель, вернулся в Айлегрэнд и теперь сражается на стороне Пограничников…
— Иллиа Купа, а почему рядом с крепостью есть господствующие высоты? — вдруг поинтересовалась Стефания, когда они миновали холмы в непосредственной близи от Саулле.
— А, по-твоему, почему их не должно быть? — с интересом спросила Анна, удивленно глядя на девочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Разве дело в них? — Бабка Стефания на секунду закрыла глаза, словно собираясь с мыслями. — История не состоит из дат. Вы так и не поняли этого. Почему-то в Сквилэль и Танэль совершенно разное отношение к истории.
— Где? — Жанна попыталась припомнить, где находятся такие страны, но не смогла, хотя по географии имела твердую пятерку.
— Танэль — это моя родина. А Сквилэль… Это тот Мир, где живете вы. Это ваш Мир. И, надо сказать, преудивительнейший Мир.
Жанна украдкой вздохнула, уже поняв, что сейчас бабка Стефания начнет опять рассказывать что-то такое, что не только понять, но и попросту воспринять невозможно. Девушка все списывала на артериосклероз и маразм, но для этих болезней у старушки были просто удивительно хорошие память и способность к логическим построениям.
— Я знаю, почему у вас все так и никак иначе. Изначально вы в этом не виноваты, но впоследствии, когда вам надо было остановиться, оглянуться и понять, вы уже не смогли. К сожалению.
Ты, Жанна, разумеется, об этом не знаешь, но когда-то, очень давно, в Сквилэль произошло вторжение. Странное вторжение. Эти, — она помолчала, подбирая слово, — существа хотели забыть обо всем, что происходило в их Мире. Обо всем, что вы называете Магией. Но Сквилэль был попросту напитан магическим эфиром. И, следовательно, надо было дискредитировать само Волшебство и Магов. О да! У них это получилось очень хорошо.
Придя в Сквилэль, Маги столкнулись с шаманами и колдунами, друидами и жрецами языческих культов, прорицателями и алхимиками, домовыми и русалками, эльфами и гномами, Драконами и якшами… Это их ни коим образом не устраивало.
Они появились за три тысячи лет до нашей эры…
Их было трое. Дэгха, Лакха и Лэгри, бывший сильнейшим Колдуном за всю историю этого Мира. Эти трое пришли в Сквилэль потому, что больше негде им было укрыться от… От тех, кто потерял свои Имена, и от тех, кто вернул свою память, а боги, могущие их отыскать, были заняты разборками с покровителем этой троицы.
Колдуны стали действовать исподтишка, уверенно и умело доказывая людям, что Магии не существует, что это все шарлатанство и… И Зло. Они говорили о Вселенском Зле, забыв о Сумерках. Но дело не в этом. Трое решили, что в Сквилэль не должно остаться Магии, что ее должны заменить техника и наука. И, клянусь, они этого очень успешно добились.
Сначала они дискредитировали жреческий институт. Они подменяли чудеса ложными техническими увертками, они помогали жрецам не тратить свой магический потенциал, когда это не нужно. В пожарах уничтожались письменные источники истинного знания, кайлами шахтеров срубались со стен пещер магические символы и заклинания. Уничтожение шло полным ходом.
Потом, когда стало ясно, что весь материк невозможно охватить троим, решено было изобрести нечто такое, что позволит людям самим начать искоренять Магию и Магов.
Возникло христианство. Да, Жанна, христианство было изобретено для того, чтобы уничтожить Магию. Всего-навсего. Смотри, сейчас цель троих Колдунов достигнута, и христианство умирает, оставшись без подпитки чудес.
Первые адепты христианства стажировалась у самого Лэгри, а остальные — у Дэгха и Лакха. Они обучали их азам колдовства и умению не только влиять на людей, но и производить мелкие чудеса. Ну там огонь разжечь, заставить расступиться воды или вызвать дождь. Первые адепты учились тому, что веками умели делать шаманы простым камланием. Умели…
Сквилэль оказался не готов к такой мощной атаке. Выучив свою первую партию пропагандистов, Колдуны стали с интересом следить за тем, что произойдет дальше. С каждым годом они все реже и реже вмешивались в происходящее, поняв, что сделали ставку на правильную лошадь. Они медленно, но верно выживали всех Чуд и Магию из Сквилэль, превратив самую мирную религию в религию разрушения. О, они умели это делать!
Волшебники Сквилэль, Чуды и язычники не умели защищаться. Нет, ты не поняла, Жанна, они умели сражаться и намного лучше христиан, но они не могли защищаться от такой ментальной атаки, от такого давления на мозги и души. Кто-то дрался до последнего, кто-то прятался и пытался сохранить свои знания, кто-то ломался и принимал новую веру. По-разному бывало. Христиане умели загонять в подсознание новые основы мировоззрения… Да…
Борьба с Волшбой набирала обороты. Магия исчезала из мира. Постепенно, медленно и неохотно, но уходила. Ей попросту некуда было деваться.
В средневековой Европе на одного Мага или алхимика приходилось по сотне шарлатанов. В это время на кострах сгорали последние тайные и известные книги по Чародейскому Искусству, а вместе с книгами горели и ведьмы, оборотни, Маги. Христианские священники умело превращали были о мудрых Драконах в сказки о злых похитителях девиц, истории о смешных и немного чудаковатых оборотнях — в легенды о злобных чудовищах. И пылали костры, горело знание. Сквилэль возвращался в бездну невежества и слепоты. В бездну, откуда ему не скоро суждено будет выбраться.
Покорение Нового Света. Индейцев огнем и мечом заставляли признавать новую религию, отказываться от своей истории. Разграблялись древние храмы. Золотые магические вещи увозились в Европу, продавались с аукционов, переплавлялись в монеты и более привычные европейцам украшения. Южная Америка, Австралия, ставшая тюрьмой, Океания и Восток. Все они пали под натиском нового мировоззрения. Все. Магия уходила.
Искоренив же в Сквилэль Магию, надо было сделать так, чтобы люди забыли свою историю. Забыли насовсем, навсегда. И тогда ее стали превращать в карнавал. Взгляни, Жанна, вы же не знаете своей истории. Вы уже сами, почти без помощи и подсказок, превратили ее в шоу. Вы изучаете древних не по книгам, а по телевизионным викторинам, не по музеям, а по виртуальным каталогам «Шедевры Мира». Вы потеряли не только себя, но и свою историю. Музеи восковых фигур, туристические поездки, когда жрущие попкорн и пьющие «колу» туристы с «мыльницами» лепят защищающую их зубы жвачку к камню древнейших памятников. Вы забыли о том, кто вы есть. Заблудились в шоу и ярком блеске целлофановых оберток. Мне жаль вас…
Бабка Стефания замолчала, глядя прямо перед собой и потирая шрам на шее. Жанна ждала продолжения. «Совсем старушка свихнулась на старости лет, — скучающе подумала девушка. — Это уже не маразм, это шизофрения. Шизофреники прекрасно умеют выстраивать логические цепочки и обосновывать их…»
— Это не маразм и не шизофрения, — усмехнувшись, проговорила бабка Стефания, вскидывая на Жанну выцветшие глаза. — Просто ты никогда не поймешь и не примешь правды, Sqwillitto…
Стефания смотрела на стройную сероглазую женщину в серой форме императорских гвардейцев. Женщину звали Анна Купа, и именно ей девочка оказалась обязана жизнью. Теперь же Анна рассказывала Стефании, что произошло в Пышково. Рассказала и о Ние, и о его банде, за которой гонялись все спецслужбы Альтх, а также еще куча охотников за головами и наградами. Анна рассказывала, ничего не умалчивая и ничего не приукрашивая. Только сухие факты.
Ний и его банда уже больше десяти лет разбойничали по дорогам и деревням. Они славились безжалостностью и садизмом. Не жалели никого. И не ради дохода. Ради развлечения. Стефания все это запоминала. И клялась отомстить Нию и его людям, коих, впрочем, осталось всего трое. Остальных сумел арестовать коронер Генрих Щук.
— Жаль, что ты не можешь всего этого забыть, — с самым настоящим сожалением в голосе проговорила Анна.
Стефания пожала плечами и перевела взгляд на стену. С недавних пор она стала предпочитать слушать, чем разговаривать.
— Кем ты хочешь стать? — не отрываясь от пялец, ласково спросила Стефанию сидевшая в той же комнате Катрин. — Если тебя интересует Волшебство, то я могу помочь тебе поступить в Академию Чародейского Искусства. Как знать, может, через пару десятков лет ты войдешь в Круг Волшебства…
— Нет, — вдруг отрезала Стефания неожиданно резким и ломким голосом. — Нет, я не хочу быть Чародейкой. Я с мечом хочу научиться управляться. В армию, стал-быть, пойти хочу…
— Только не в армию! — Анна испуганно посмотрела на девочку. — Не вздумай! Уж лучше в вольные наемницы иди!
— А это мысль, — Катрин оторвалась от вышивания. — Стефания тянется к оружию. Возможно, что это лишь молодость и глупость, но может оказаться и талантом, что мне не рассмотреть.
— Да, вполне возможно. — Анна, закусив губу, смотрела за окно, на снег, валивший с неба так, что ничего нельзя было разглядеть на расстоянии вытянутой руки. — Надо это обмозговать…
Стефания демонстративно зевнула, сползла с дивана и молчком направилась в свою комнату, совершенно проигнорировав возмущенный вопль Катрин. Со времени налета банды Ния на Пышково уже прошло больше трех месяцев, но Стефания до сих пор умело пользовалась всеми привилегиями больной, хотя уже почти полностью поправилась. Только отсутствие переднего зуба мешало. Правда, Катрин обнадежила девочку тем, что зуб был молочный и скоро на его месте должен был вырасти постоянный зуб. Стефания была склонна верить Катрин, но все же, подспудно, постоянно ожидала от нее подвоха. Со времени смерти родителей Стефания ото всех ожидала подвоха.
А Анна Купа Стефании понравилась. Во-первых, она спасла девчонку от неминуемой смерти, во-вторых, она не бросила ее, приехала проведать и вообще отнеслась очень ласково, в-третьих, Анна состояла на действительной службе в императорской гвардии.
Стефания добралась до своей комнаты и повалилась на кровать. В такую погоду надо было спать, а не сидеть в гостиной и трепаться. Стефания зевнула, закрыла глаза, моментально провалившись в забытье, и снились ей ажурные мостки, уходившие ввысь к тонкому шпилю серебристой башни. Стефания, запрокинув голову, долго смотрела на врастающие в небо башни. Небо было глубоким, темно-синим, в белых шлейфах облаков.
Откуда-то послышалась негромкая песня. Она приближалась, но очень медленно. Стефания оторвала взгляд от неба и посмотрела вдоль улицы. Изящные, больше похожие на беседки, ажурные дома стояли свободно, не теснили друг друга, не старались отобрать у соседа побольше места. Между домами не было заборов, а раскинулись великолепные сады. Лишь изредка два участка сада разделялись живой изгородью. Огромные белые цветы росли по обочинам дороги и разливали в воздухе потрясающе тонкий и очень приятный аромат. Эльфье поселение.
Стефания скрестила руки на груди и мрачно взглянула на улицу, откуда слышалась песня. Долго ждать не пришлось. На майдан, где стоят Стефания, вышла черноволосая девушка невиданной, но очень жестокой и холодной красоты, одетая во все черное. Она не была эльфкой. Это бьша самая обыкновенная человеческая женщина.
Точнее, она могла бы быть самой обыкновенной, если бы не эта чудовищная красота.
— Стефа? — удивленно спросила девушка. — Ты?Вернулась? Или это мы не в том Танэль оказались?
— Что? — Стефания опустила руки и удивленно склонила голову набок, широко раскрыв свои васи,пьковые глазищи. — Я не совсем понимаю…
— Да. Все верно, — девушка присела на каменный бортик фонтана и подогнула под себя одну ногу. — А жаль…
— Я не понимаю. — Стефания была готова расплакаться. Она не понимала, что говорит эта невероятная девушка. Не понимала, но хотела понять.
— Ты помнишь меня? — Девушка вскинула на Стефанию глаза цвета потемневшей стали, и в них читалась такая мольба, что девчонка все-таки расплакалась. — Это я, Гюрза, Лишенная Имени. Ты помнишь меня?
— Нет, — Стефания покачала головой.
— Лишенные Памяти… — Гюрза поджала губы. — Лишить нас Имен — это было самое легкое наказание. Но лишить наших друзей памяти — гораздо более жестоко…
Стефания вздрогнула и проснулась. Лицо ее было мокро от слез. Она действительно плакала во сне.
«Лишенные Имен, — подумала Стефания, — сказка, какой меня пугала матушка. Страшная сказка о демонах. Почему мне приснилась одна из них, а я не испугалась?»
Она перевернулась на другой бок и закрыла глаза.
«Есть только Сумерки…»
Стефания вздрогнула, но глаз не открыла. Она быстро уснула и снились ей глаза удивительного цвета старой стали, в которых плясал рыжий огонь Темницы у Корней Земли. И звенел в ушах обреченный крик боли и отчаяния. Крик, возвещавший, что — не вырваться.
«Беги, Стефа!»
И кровь капала на изображение этих невероятных, бархатных глаз. Кровь капала, растекалась багровыми разводами и вспыхивала подземным огнем, сжигающим плоть, но невластным над душами.
«Беги, Стефа!»
И застыли в серо-стальных глазах мука и отчаяние. Эти глаза знали, что все равно впереди только смерть. Смерть. Смерть.
И умирали Пограничники. Умирали, один за другим.
«Беги, Стефа!»
Но не получали покоя.
И возвращались, лишенные Памяти, лишенные себя.
Возвращались, чтобы вечно мучиться от видений, рвущейся наружу памяти, памяти об Именах.
«Беги, Стефа!»
Рыжая мускулистая девушка бросилась между Стефанией и солдатом с арбалетом. Бросилась, осеклась на полушаге, вскрикнула коротко и рухнула на землю, лицом вниз.
«Беги, Стефа!»
Стефания перехватила клинок поудобнее и очертя голову, кипя от ярости и ненависти, бросилась в драку.
«Беги, Стефа!»
Серо-стальные, бархатно светящиеся глаза молили: «Беги, Стефа! Беги! Хоть кто-то должен уцелеть! И сохранить Память!
Беги, Стефа! Беги!»
Кровь капала, капала из разрезанного, жестоко располосованного запястья, капала на портреты, заливала их багровой завесой боли и огненной бездны.
И рука с полированными ногтями написала кровью: «Лишенные Памяти».
Стефания закричала.
Стефания закричала и проснулась. В голове гудело. перед глазами плыли огненные круги. Все тело болело, как после изнуряющей работы.
Стефания всхлипнула. Она не понимала, что происходит, и разрыдалась самым неподобающим для будущей воительницы образом…
— Стефания, будь добра, принеси мне пяльцы, — попросила Катрин, ласково улыбнувшись.
Девчонка кивнула и отправилась в соседнюю комнату. В каминном зале Анна и Катрин о чем-то ожесточенно спорили. Стефания нашла пяльцы и остановилась. разглядывая наполовину готовый рисунок. Дом, крытый цветной черепицей, с палисадником и цветами у крыльца. Дом старосты Пышково был почти таким же.
Девчонка всхлипнула, но тут же с собой справилась.
«Есть только Сумерки…»
Она помотала головой и вернулась в каминный зал. Катрин с улыбкой поблагодарила Стефанию и принялась вышивать, попутно обсуждая с иллиа Купой последние столичные новости.
— Лишенные Имен вернулись, — вдруг проговорил Анна.
— Что? — Катрин вскинула на иллиа Купу изумленный взгляд. — Когда?
— Еще летом, — Анна отвела глаза. — Я сразу не сказала, боялась…
— Пограничье ожило… — Катрин снова уткнулась в вышивание. — И Пограничники должны вернуться…
— Их всех убили, — жестко проговорила Анна. — Всех. Подчистую.
— Я бы не была так уверена, — Катрин пожала плечами. — Если хоть один выжил… Это та зараза, какую надо уничтожать целиком. Оставь хоть одного, и он, как вирус, начнет размножаться. И заполонит все.
Анна промолчала.
— А что такого сделали Лишенные Имен? — поинтересовалась Стефания с совершенно невинным видом.
— Они восстали против Императора и Империи, — Катрин усмехнулась. — Им пришлись не по вкусу новые порядки.
— И это, стал-быть, такой страшный проступок. За который смертью карают?
— Да.
— Стефания, через три недели мы уезжаем, — вдруг встряла в разговор Анна. — Я отвезу тебя туда, где ты будешь учиться своему вожделенному мечемашеству, а также и еще кое-каким наукам, что помогут тебе выжить в нашем негостеприимном мире Танэль.
Башни цитадели Саулле медленно вырастали из-за холмов. Анна скривилась и пробормотала что-то невнятное.
— А чья это крепость? — спросила Стефания, едущая на низкорослой лошаденке, подаренной ей Катрин.
— Армейская. — Анна, перегнувшись из седла, смачно сплюнула. — Существует под протекторатом Литгрэн-да. Здесь весь Серый Отряд обучался мечемашеству.
— Иллиа Купа, а ты знакома хоть с кем-то из Серого Отряда? — полюбопытствовала Стефания, вглядываясь в приближающиеся башни.
— Знакома… Была, — Анна некоторое время смотрела куда-то в сторону. — Один из моих знакомцев погиб, а второй пропал где-то в Пограничных лесах. Не вернулся из рейда. Может, и жив до сих пор… Не знаю… Ну и еще кое-кого знаю…
Дальше они ехали молча. Стефания опять думала о Лишенных Имен, а Анна Купа о том, что Андрей, должно быть, предатель, вернулся в Айлегрэнд и теперь сражается на стороне Пограничников…
— Иллиа Купа, а почему рядом с крепостью есть господствующие высоты? — вдруг поинтересовалась Стефания, когда они миновали холмы в непосредственной близи от Саулле.
— А, по-твоему, почему их не должно быть? — с интересом спросила Анна, удивленно глядя на девочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40