– Он мне друг, Капи-ага. Отец его здесь, в тюрьме…
Капи посмотрел на Ораза, помедлил.
– Спи, парень. И завтра еще день будет… для разговоров.
Капи, едва коснувшись подушки, захрапел, а Ораз так и не смог уснуть. Поведение этого человека удивляло его, порой даже одолевали сомнения. «Капи – сын волостного Мырзагали, а его отец могущественный Курлеш. Когда-то Капи окончил реальное училище вместе с Галиаскаром Алибековым. А потом еще где-то учился, кажется в Саратове… Неужели он революционер?.. А может быть, все-таки потянуло его к своим?.. Нет, не должно быть! Это невероятно! Он был вместе с Айтиевым на тайном съезде. Он видный участник событий в Богдановке». Сомнения не дали Оразу уснуть до самого утра.

Капи проснулся, едва занялась заря. Как бы дождавшись его пробуждения, поднял голову и Ораз. Не сказав ни слова, Капи потянулся к табаку, свернул цигарку, неторопливо закурил. Ораз вскочил, быстро оделся, умылся, громко предупредил хозяина, что ему надо на работу пораньше. Гость, о чем-то задумавшись, все курил и курил. Ораза, казалось, он не замечал. И умываться не спешил. Выйдя во двор, долго чистил новые остроносые сапоги, стряхнул пыль с брюк и бешмета. Суетившийся Жарке сливал ему на руки воду, гость старательно вымыл с мылом руки, лицо, не спеша вытерся, расчесал волосы.
За чаем гость был подчеркнуто важен. Облокотившись на подушку, маленькими глотками отхлебывал из блюдца горячий крепкий чай.
– Мне необходимо поехать с салемом к учителю Губайдулле. Помогите мне найти татарина, у которого можно взять подводу, – попросил он ерзавшего за дастарханом Жарке.
Ораз опустил голову, «Странный человек. Цедит каждое слово, будто находится в юрте самого Курлеша», – недовольно отметил он.
– Найдем, найдем, – с готовностью откликнулся портной и повернулся к жене: – Чай твой остывает, замени угольки, подложи горяченьких. Наш гость – друг Галиаскара. С ним вместе учился. Издалека едет. Ухаживай за ним, как за самим Галиаскаром.
– А он жив-здоров? – спросила женщина.
Вместо того чтобы ответить на вопрос, Капи обратился к Оразу:
– Ты, парень, где служишь?
– В интендантстве, Капи-ага.
Гость снова помедлил, отхлебнул чаю и процедил:
– Если ты работаешь в интендантстве, то должен знать Орака. Найди его и пошли ко мне. Он живо достанет подводу.
– Подводу найти нетрудно. А где работает ваш Орак? Я не знаю человека с таким именем.
– Не имя, это фамилия его. Он тут… по военному делу, младший офицер.
– Интересная фамилия – Орак. Хорошо, разыщу. Сказать, чтобы сюда пришел?
– Да. Пусть отвезет меня к Губайдулле. Вчера я из Мергеневки добрался на почтовой арбе Сагита.
Загадочным человеком показался Оразу Капи. «Если он приехал из Мергеневки, то он не знает Абдрахмана, не видел Амира. Или он не тот Капи, которого я видел летом? Или он принимает меня за мальчишку, не доверяет? Или… – беспокоился Ораз, направляясь на службу. – Что бы там ни было, попытаюсь найти Орака», – решил он и пошел в штаб полка.
– Вы не знаете Орака? – спросил он первого встречного младшего офицера. Тот улыбнулся:
– Это я.
Перед Оразом стоял молодой, энергичный по виду казах среднего роста. Еще раз с удивлением подумав о его странной фамилии, юноша пристально оглядел офицера и передал ему просьбу Капи Мырзагалиева.
– В доме портного Жарке, говоришь? Сейчас, сейчас! – оживился вдруг офицер.

3
В эту ночь Мендигерей не сомкнул глаз. Неожиданное свидание с Жаханшой, его странное поведение, двусмысленные слова, окрики ненавистного Халела, его злобный вид – все это взволновало изможденного узника. Его лишило покоя непонятное распоряжение главы валаята: «Отправьте его завтра в путь!» Как ни старался Мендигерей отвлечься от неприятных догадок, предположений, мрачные мысли не отставали.
До самой зари проворочался он на тюремной лежанке, и только когда заиграли первые лучи солнца, измученный арестант заснул. Но сон был птичьим. Чуткий, привыкший к тревожной жизни Мендигерей открыл глаза, едва услышал за дверью топот солдатских сапог.
Мендигерея отправили.
По большой торной дороге, по которой сейчас, рано утром, гнали скот на выпас, катился одинокий тарантас. Дорога шла через Булдырты в сторону Кара-Тобе. На козлах арбы сидел возница, по бокам верхами следовали два солдата. Сегодня они смягчились, не покрикивали без причины на пленника. Долгая дорога располагала к неторопливой беседе и размышлениям. Лениво трусили кони, о чем-то разговаривали солдаты. В задке телеги лежит большой хурджун, к седлу молодого солдата привязан второй. «В Уил, видать, везут, – подумал Мендигерей со вздохом и оглянулся. – А позади…»
А позади остался знакомый и родной городок Кзыл-Уй, где собирались его друзья и строили планы на будущее. А еще дальше, за городком, остались Кен-Алкап, Жайлы-Тубек, Яик, родственники и родной дом. Позади остались тревожные, полные опасностей дни, горечь потерь и радость борьбы… Все уходило, уплывало. Грусть, щемящая тоска разлилась по сердцу.
Доберется ли Амир до своих бесстрашных друзей? Сможет ли верно передать положение в этом краю? Смогут ли они правдивым горячим словом, решительными действиями поднять народ? Или эти смелые, вольные джигиты так и погибнут от руки жестокого врага, не сумев, не успев сплотиться?!
Когда вернется Амир? Кульшан… смелая, благородная женщина. Встретится ли она со своим мужем?
Хотя конвоиры и не говорили, куда везут, но Мендигерей догадался – в Уил. «Красные подошли к Уральску и тем самым беспокоят Джамбейтинский валаят. Главари валаята решили вовремя смыться, податься ближе к белому генералу Толстову, укрепившемуся в Гурьеве. В Уиле у них – кадетская школа и часть административных учреждений. Значит, я первым въезжаю в будущую столицу!» – невесело усмехнулся пленник, уставившись на тощий круп гнедой клячи, потрухивающей мелкой рысцой.
Арестант сидел в большом пустом тарантасе, впереди погонял гнедуху незнакомый шаруа, сзади рысили верхом два солдата. Солдаты были уверены, что пленник, раненный в плечо, изможденный и бессильный, и не думает о побеге. Отъехав верст двадцать от города, они развязали Мендигерею руки.
Впереди лежала долгая унылая дорога.
Глава восьмая

1
Утром полковник Арун доложил Жаханше о бунте среди солдат. Полковник во всем обвинял военное начальство.
– Ваше превосходительство, господин Жаханша! Узнав о разнузданном поведении некоторых солдат, я строго-настрого предупредил командиров. Но безволие, малодушие, халатность полковника Белоуса и подполковника Кириллова привели к разложению войска. Да, да, к настоящему бунту. Вместо того чтобы немедленно посадить на гауптвахту онбасы – десятника, отказавшегося выполнить приказ офицера, его несколько дней оставляли на свободе. Солдаты распустились до такой степени, что связали моего офицера, пришедшего в казарму арестовать преступника онбасы. Такое безобразие терпеть дальше немыслимо. Надо принять срочные меры, иначе войско превратится в сборище бунтовщиков. Виновных следует немедленно предать военно-полевому суду. Зачинщика онбасы необходимо изолировать. Я думаю, что создавшееся положение требует вашего личного вмешательства. Вашего строжайшего приказа.
В эти дни глава валаята почему-то старательно избегал решительных мер, за которые так рьяно ратовал полковник Арун. Он с явной неприязнью выслушал полковника, а про себя подумал: «Интересно, когда же перестанет этот служака-полицмейстер совать свой нос куда не следует? Он, наверное, не прочь засадить в тюрьму всех!»
– Я прошу вас, султан, посоветоваться по этому вопросу с самим полковником Белоусом. За солдат и за всех онбасы в первую очередь отвечает он, – холодно ответил Жаханша.
Но вскоре примчался сам подполковник Кириллов.
– В казарме бунт, солдаты митингуют, читают воззвание. Большевистское воззвание! – оторопело сообщил он.
Жаханша задумался: «Что творится на белом свете?»
В последнее время он мало сидел, даже с людьми разговаривал стоя. Оставшись наедине, скрестив руки и прислонившись к окну, глава валаята подолгу думал. И сейчас он остановился у окна, взвешивая прошедшее, пытаясь заглянуть в будущее.
«…Неужели все делается зря? Неужели несчастные казахи так и останутся одинокими, разобщенными, точно верблюды, бредущие по солончакам? Неужели народ и дальше будет влачить жалкое существование: на каждом холмике – по юрте, вдоль каждой балки – по аулу? Неужели не объединятся казахи всей степи, не станут самостоятельным народом, передовым, культурным, со своими школами, искусством, экономикой? Мечтали о национальной свободе – созвали курултай, Учредительное собрание. Но не договорились, размежевались. Многие учителя отказались служить. С трудом создали автономию, но тут же со всех сторон поднялись смутьяны, отказались отдать своих джигитов на защиту автономии, своих коней, даже сборы, налоги оказались многим не по душе. Пошли жалобы, угрозы в уезд, в волость, в город. Бандиты стали грабить еще не оперившийся валаят; джигиты не захотели служить по доброй воле. Теперь вот солдаты, надежда и опора нации, бунтуют в открытую. О аллах, что творится на свете?! Где наше национальное самолюбие, чего стоят все разговоры о самостоятельности народа, если его образованные сыны не способны объединиться, если молодежь отказывается от воинской службы, а аульная знать самовольничает и избивает старшин и волостных управителей?»
– Объявите об экстренном совещании штаба… Нет, не надо, времени мало. Постройте солдат на площади. Я приеду, буду выступать, – отрывисто распорядился Жаханша.
Кириллов поскакал в штаб.

2
А бунт, о котором сообщал подполковник Кириллов, начался так.
Начальник штаба Кириллов и командир полка Белоус собрали сотников и объявили им приказ командования. Первый пункт приказа гласил: «За неумелое командование снять с должности сотника Жоламанова, лишить его воинского звания и перевести в рядовые». Во втором пункте говорилось: «За нарушение воинской дисциплины, за отказ от выполнения приказа командира предать онбасы Жолмукана Баракова военно-полевому суду». Начальник штаба лично сорвал погоны с Жоламанова и отправил бывшего сотника в распоряжение онбасы Жунусова. Остальным сотникам было приказано немедленно выстроить солдат на площади.
В то же самое время перед казармой проходил митинг дружинников.
– От имени Совета дружинников чрезвычайное собрание всех солдат и младших офицеров объявляю открытым. Есть предложение: для ведения собрания избрать дружинника Жамантаева, онбасы Баракова и младшего офицера Орака. Кто «за» – прошу поднять руки! – громко говорил Батырбек, стоя на огромной арбе.
– Пусть будет так! – кричали со всех сторон дружинники.
Одни подняли руки, другие нетерпеливо спрашивали:
– Что он сказал?
В это время прискакали сотники.
– Разойдись! По коня-я-ям! Выходи строиться на площадь! – крикнул командир второй сотни.
В толпе зашумели, все с недоумением смотрели на сотника, приближавшегося к арбе.
– Первая сотня, слушай мою команду. Разойдись! По коням! На базарную площадь! – кричал вслед за командиром второй сотни писарь Студенкин.
– Кто это? – с удивлением спрашивали дружинники первой сотни, разглядывая писаря. – А где Жоламанов?
– Ойбой-ау, куда дели Жоламанова? Кто пищит? «Первая сотня, слушай меня», – говорит?
– Ну, теперь, наверное, погонят в Теке!
Возбужденная толпа сразу ощетинилась.
– Тихо! – крикнул Батырбек – Орак, Жамантаев, Бараков, проходите сюда!
Орак стоял рядом. Он легко прыгнул на арбу и поднял руку.
– Не шумите! Ти-и-ихо! С одного собрания на другое добрые люди не ходят. Это во-первых. Уводить куда-то сотни без согласия Совета солдат – отжившие порядки царских времен. Это – во-вторых… В-третьих, Батырбек сообщит вам сейчас о решении солдатского Совета. Слушайте!
Толпа успокоилась. Сотники переглянулись, им стало ясно: выполнить приказ Кириллова сейчас не удастся.
– Надо сообщить командиру.
– Да ну! Начнет орать и отошлет назад.
– А что делать?
– Придется подождать, пока кончится их митинг.
Пока сотники совещались, что им делать, Батырбек принялся читать обращение.
– Братья! Дружинники! Слушайте. К вам обращаются истинные сыны казахского народа. Яснее говоря, это воззвание Уральского Совдепа, который весною был свергнут белыми казачьими атаманами. Уральский Совет на днях очистит свой город от белых казаков. Сообщая об этом, Совдеп призывает вас к исполнению гражданского долга. Слушайте!..
«Джигиты! Казахи!
Царское правительство веками угнетало казахский народ, лишило его лучших земель, пастбищ и рек, распределив их между помещиками и баями. Народ жил в бесправии и бедности. Представитель царской власти, крестьянский начальник, самовольно назначал волостных правителей, а старшины всячески измывались над несчастным скотоводом. Обездоленные шаруа облагались непосильными налогами; плодородные земли, покосы, пастбища присваивали себе баи и бии, хаджи и муллы. Беднякам, батракам, сиротам и вдовам оставались одни бесплодные участки или вообще ничего.
Джигиты! Казахи!
Для сыновей и дочерей простых казахов школы были недоступны, в них учились в первую очередь дети всемогущих правителей, баев, волостных судей и высоких чиновников. Для бедняка-скотовода не было ни врачей, ни больниц. Народ остался сплошь безграмотным, всюду невежество и нищета. Казахскую молодежь не брали в солдаты, царское правительство не доверяло «инородцам». А когда началась война, царь погнал казахских джигитов, словно скот, на унизительные окопные работы. Нынешняя автономия Жаханши и Халела Досмухамбетовых ничем не отличается от бывшего царского режима. На словах они обещают казахам справедливость, а на деле валаят обложил бедняков налогами, а детей бедных скотоводов забирает в солдаты. «Автономия» Жаханши идет на поводу все тех же баев, биев, она по-прежнему угнетает, грабит и убивает бесправный люд. Все их обещания оказались обманом. Они предали интересы простого народа. Поэтому народ решил взять власть в свои руки и образовал свою власть – власть Советов, власть бедняков, которая борется за истинную свободу и счастье всех обездоленных. Для достижения этой цели, для установления на земле справедливости создана Красная гвардия. По всей необъятной России Красная гвардия изгоняет бывших царских правителей – чиновников, помещиков и генералов и передает всю власть в руки рабочих и крестьян. Красная гвардия освободила от беляков Самару, Оренбург, Саратов, сейчас окружила Уральск, чтобы дать последний бой белым казачьим атаманам. С распростертыми объятиями встречает всюду народ Красную гвардию, свою освободительницу и защитницу. Готовьтесь и вы к встрече с Красной гвардией. Прогоните обманщиков, смутьянов Досмухамбетовых и всеми силами помогите Красной гвардии установить советскую власть в Джамбейте, в Уиле, в Жеме и Сагызе, Атрау и Уйшике – по всей казахской степи.
Во главе новой власти будут стоять сами скотоводы-батраки. Грамотные дети бедняков будут избраны в аульные, волостные, уездные комитеты. Для детей бедноты откроются школы, для больных построят больницы. Лучшие земли, пастбища, покосы будут распределены между бедняками, налоги будут платить только баи. Знамя Красной гвардии – знамя счастья, знамя борьбы, справедливости, свободы!
Встаньте под знамя свободы, друзья!
Пусть сгинет мрак на земле!
Да здравствуют красные смельчаки – борцы за справедливость и свободу!
От имени исполнительного комитета Совета Уральской губернии
Бахитжан Каратаев,
Петр Парамонов,
Абдрахман Айтиев,
Сахипгерей Арганчиев».
– Да здравствует свобода! – крикнул маленький Орак.
Батырбек, окончив чтение, спрыгнул с телеги и исчез в толпе. С открытыми ртами слушали его чернявые степные джигиты, кто-то даже крикнул несмело:
– Да здравствует свобода!
Толпа снова загудела и вдруг словно взорвалась: все хлынули вперед, давя и тесня друг друга.
– Эй, куда девался оратор?
– Вопрос хочу задать!
– Нас ведь хотели в Теке отправить. Как же теперь?..
Нурым, внимательно слушавший Батырбека, хмуро бросил:
– Мы не скот, чтоб нас гнали!..
«Этот джигит, наверное, один из тех, о ком говорил Хаким. Надо было хоть словечком перекинуться с ним…» – подумал Нурым и тоже ринулся вперед, но до телеги добраться не удалось: толпа оттиснула его.
– Пусть попробуют!
– Не скот, чтобы гнать нас, куда им захочется!.. – кричали возбужденные голоса со всех сторон.
– Где Мамбет? Почему он не приехал к нам?
– Отвечай, Орак! – громче других крикнул Нурым?
– Мамбет, говорят, в отряде Абдрахмана Айтиева, Галиаскара Алибекова, Капи Мырзагалиева! – из последних сил надрываясь, прокричал Орак, сам не зная, однако, где точно находится Мамбет. – Со всеми своими джигитами он подался к ним и барсом нападает на отбившиеся сотни белых атаманов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89