– А-а,– опять протянула Милли. У нее засосало под ложечкой.– Ну да, разумеется. Понимаю.
– Господи, Милли, мне очень жаль. Я думала, ты сообразишь.
– Я сообразила. То есть соображаю. Естественно, надо все отменить.
– Отчасти из-за этого я тебя и беспокою. Конечно, не самое удачное время, чтобы спрашивать, но все-таки: мне надо позвонить кому-нибудь еще? Я имею в виду тех, кто не попал в мамин красный блокнот.
– Не знаю…– Милли сглотнула.– А кого ты уже известила?
– Примерно половину гостей. Дошла до Мэдисонов. Люди Гарри тоже заняты этим.
– Да-а, дела…– Беспричинные слезы подступили к глазам Милли.– Работы у вас хоть отбавляй.
– Некоторые из гостей уже собирались выезжать, пришлось их разворачивать.
– Понятно.– Милли глубоко вздохнула.– Извини, я просто идиотка. А как, собственно, вы это делаете?
– Обзваниваем гостей по списку. Все без исключения реагируют очень любезно.
Милли принялась нервно крутить в пальцах листок бумаги.
– Что вы им говорите?
– Что ты заболела. Ничего лучше не придумали.
– И как, верят?
– Трудно сказать. Кто-то, наверное, верит.
Сестры снова замолчали.
– Ладно,– прервала затянувшуюся паузу Милли.– Если я кого-то вспомню, то перезвоню.
– Когда вернешься домой?
– Не знаю.
Милли прикрыла глаза и представила свою комнату: разбросанные повсюду подарки и поздравительные открытки, распахнутый чемодан с вещами для медового месяца, свадебное платье в чехле, похожее на привидение…
– Не знаю,– повторила она.– По крайней мере, пока не…
– Правильно,– помолчав, сказала Изабел.– Послушай, я забегу тебя проведать, ладно? Когда управлюсь.
– Изабел, спасибо тебе. За все.
– Нет проблем. Надеюсь, когда-нибудь ты тоже мне поможешь.
Милли едва заметно улыбнулась.
– Договорились.
Она положила трубку и увидела в дверях Эсме. Крестная держала в руках поднос.
– Кофе,– объявила она, ставя поднос.– Отметим праздник.
– Какой? – недоверчиво спросила Милли.
– Твое спасение.– Эсме с двумя фарфоровыми чашками в руках присела на краешек кровати.– Избавление от матримониальных уз.
– Не очень-то похоже на спасение.
– Ну разумеется, не похоже! – провозгласила Эсме.– Пока не похоже. Чуть позже поймешь. Только подумай: ты больше ничем не связана и можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Ты – свободная женщина!
– Угу,– промычала Милли, мрачно уставившись в чашку.
– Не хандри, солнышко,– подбодрила ее крестная.– Выпей кофе и посмотри телевизор. А потом мы с тобой пойдем пообедаем.

Ресторан был большим и безлюдным, лишь несколько мужчин сидели поодиночке и читали газету за чашкой кофе. Руперт неловко огляделся по сторонам, гадая, который из них Мартин. Он сказал, что наденет черные джинсы, однако в черных джинсах были почти все посетители ресторана. В костюме и дорогой сорочке Руперт почувствовал себя вырядившимся не к месту.
Покинув контору вчера вечером, он бесцельно бродил по улицам, а с приближением утра снял номер в захудалом отеле в Бэйсуотере, где и провалялся без сна, глядя в испачканный пятнами потолок. После завтрака в кафе Руперт взял такси до Фулема и тайком, словно вор или взломщик, пробрался в дом, молясь, чтобы Франческа уже ушла на работу. Он принял душ, побрился и переоделся, затем сварил себе кофе и выпил его в кухне, глядя из окна в сад. Поставив чашку в посудомоечную машину, посмотрел на часы и взял портфель. Обычный порядок вещей, повседневная рутина. На миг ему показалось, что все идет по-прежнему.
Однако жизнь изменилась и уже никогда не будет такой, как раньше. Его душу вывернули наизнанку и вырвали оттуда правду. Теперь ему предстояло решить, что с этой правдой делать.
– Руперт?
Мужской голос прервал ход мыслей, и он поднял глаза. У соседнего столика стоял молодой человек в черных джинсах, с коротким ежиком волос и серьгой в ухе. Вопреки себе Руперт растерялся и осторожно встал из-за столика.
– Добрый день,– поздоровался он, понимая, что его тон излишне напыщен.– Мы знакомы?
– Мы разговаривали по телефону,– певуче произнес молодой человек.– Я – Мартин.
– Ах да,– сказал Руперт и вцепился в портфель.
Его вдруг будто парализовало от страха. Он видел воплощение гомосексуальности, собственное скрытое «я», в точности воспроизведенное для всеобщего обозрения.
– Очень любезно, что вы приехали в Лондон,– натянуто произнес Руперт.
– Пустяки,– отмахнулся Мартин.– Я все равно бываю здесь как минимум раз в неделю. Ну а уж если дело важное…
– Да,– кивнул Руперт и принялся сосредоточенно изучать меню.
Надо взять письмо и, если получится, координаты Аллана и при первой возможности уйти.
– Пожалуй, я выпью чашечку кофе,– сказал он, не поднимая взгляда.– Двойной эспрессо.
– Я ждал вашего звонка,– признался Мартин.– Аллан много мне о вас рассказывал. Я всегда надеялся, что однажды вы захотите его разыскать.
Руперт медленно поднял голову.
– Что именно он вам рассказывал? Мартин пожал плечами.
– Все.
Руперт покраснел до кончиков волос и положил меню на стол. Он взглянул на Мартина, приготовясь пережить унижение, однако в глазах молодого мужчины светились доброта и понимание.
– Когда вы виделись с ним?
– Шесть лет назад.
– Вы были с ним… близки?
– Да, очень.
– Понимаю.
– Вряд ли.– Мартин сделал паузу.– Мы не были любовниками. Я был его адвокатом.
– А-а,– смутился Руперт.– Он…
– Он серьезно болел.
Руперта обжег страшный смысл сказанного. Вот оно, грянуло. Без предупреждения. Круг замкнулся. Приговор прозвучал. Он согрешил и теперь наказан. Он творил мерзость, и карой ему станет мерзостная болезнь.
– СПИД,– без всякого выражения промолвил он.
– Нет,– возразил Мартин с едва уловимым оттенком презрения.– Не СПИД. Лейкемия.
К горлу Руперта внезапно подкатила тошнота, как после кошмарного сна, перед глазами заплясали белые точки.
– К сожалению,– продолжил Мартин,– Аллан умер четыре года назад.

Глава 13

Некоторое время оба молчали. К столику подошел официант, и Мартин сделал скромный заказ. Руперт невидящими глазами смотрел перед собой, пытаясь подавить боль. Что-то внутри его разрывалось, душу переполняло безмерное горе и чувство вины. Аллан умер. Аллана больше нет. Он опоздал.
– Вы в порядке? – тихо спросил Мартин.
Не в силах говорить, Руперт кивнул.
– Боюсь, о его смерти мне мало что известно. Он скончался в Штатах. Родители приехали и забрали его домой. Думаю, он не очень страдал.
– Родители,– хрипло выговорил Руперт.– Он их ненавидел.
– У них наладились отношения. Конечно, болезнь Аллана все изменила. Я встречался с ними, когда они прилетели за ним. Порядочные, отзывчивые люди.– Мартин взглянул на Руперта.– Вы их видели?
– Нет, никогда.
Прикрыв глаза, Руперт представил пожилых супругов – такими, какими описывал их Аллан; представил, как Аллана везут умирать в город, которого он не выносил. Боль снова пронзила Руперта, ему показалось, что он не выдержит.
– Не думайте об этом. Руперт открыл глаза.
– О чем?
– О том, о чем вы думаете. О чем все думают: «Если бы я только знал, что он умирает…» Конечно, вы повели бы себя по-другому. Но вы не знали. Не могли знать.
– Что…– Руперт облизнул пересохшие губы.– Что он говорил обо мне?
– Что любит вас. Что знает, что вы тоже любите его. Он не держал зла.– Мартин наклонился и взял Руперта за руку.– Очень важно, чтобы вы это поняли. Он не держал на вас зла.
К столику подошел официант с двумя чашками кофе.
– Спасибо,– поблагодарил Мартин, не убирая ладони с руки Руперта.
Заметив, как официант покосился на них, Руперт, вопреки себе, внутренне напрягся.
– Что-нибудь еще? – осведомился официант.
– Нет, спасибо,– ответил Руперт.
Встретив дружелюбный взгляд официанта, он ощутил, как мучительный стыд, точно горячий душ, заливает его от макушки до пяток. Ему захотелось убежать прочь, спрятаться, все отрицать. Однако, сделав над собой усилие, Руперт не отнял руки и оставил ее покоиться в ладони Мартина. Как ни в чем не бывало.
– Я понимаю, вам очень тяжело,– сказал юноша, когда официант удалился.– Во всех смыслах.
– Я женат,– грубо выпалил Руперт.– Вот настолько мне тяжело.
Мартин задумчиво кивнул.
– Аллан предполагал, что такое возможно.
– Наверное, он испытывал ко мне презрение,– проговорил Руперт, уставясь на дно чашки.– И вы меня тоже презираете.
– Вы не поняли. Аллан надеялся, что вы женились. Он считал, что вам лучше быть с женщиной, нежели…
Мартин выразительно посмотрел на Руперта.
– Нежели с мужчиной?
Мартин кивнул.
– Аллан все мучился сомнениями, позвонить вам или нет. Он не хотел вмешиваться, если вы обрели счастье с женщиной, и в то же время не мог смириться с мыслью, что у вас отношения с другим мужчиной. Ему хотелось верить, что если бы вы передумали, то первым делом вернулись бы к нему.
– Так бы оно и было.– Голос Руперта слегка дрожал.– Он знал, что я так поступлю. Он знал меня, как никто другой.
Мартин дипломатично пожал плечами.
– Ваша жена…
– Моя жена! – перебил Руперт, с болью глядя ему в глаза.– Моя жена совершенно меня не знает! Мы встретились, несколько раз поужинали в ресторане, съездили на отдых, женились… Мы общаемся максимум час в день. С Алланом все было…
– Сильнее.
– Каждый день, каждую ночь…– Руперт закрыл глаза.– Ни часа, ни минуты друг без друга. Все думы, страхи и надежды – все было связано с ним.
За столиком воцарилась тишина. Открыв глаза, Руперт увидел, что Мартин вытаскивает из сумки письмо.
– Аллан оставил это для вас,– сказал он.– На случай, если вы захотите его найти.
– Спасибо.– Руперт взял конверт и молча глядел на него несколько мгновений. Он почти слышал, как Аллан с ним разговаривает… Сморгнув, Руперт спрятал письмо в пиджак.– Не одолжите мне мобильный телефон?
– Конечно.
– Мартин полез в карман. Есть еще один человек, который должен обо всем знать,– объяснил Руперт. Набрав номер, он послушал гудки и нажал отбой.– Занято.
– Кому вы хотите рассказать?
– Милли. Девушке, на которой Аллан женился, чтобы остаться в Британии.
Мартин нахмурился.
– Аллан говорил мне про Милли. Но ей и так все известно. Он писал ей.
– Если так, то она не получала его письма. Она ничего не знает. А должна знать.

Изабел положила трубку и провела рукой по волосам.
– Звонила тетя Джин. Спрашивала, что мы намерены делать с подарком, который она прислала.
Откинувшись на спинку стула, Изабел обвела взором кухонный стол, на котором в беспорядке были навалены телефонные справочники, списки фамилий, адресные книги – все в пятнах от кофейных чашек и бутербродных крошках. Рядом на стуле высились коробки из-под обуви, набитые свадебными проспектами, брошюрами и каталогами; из одной коробки виднелась черно-белая страница глянцевого журнала, из другой свешивались кружева. На столе перед девушкой стояла раскрытая коробка засахаренного миндаля в сливочно-кремовой глазури, присланная из магазина на пробу.
– Как много нужно времени, чтобы устроить свадьбу! – вслух заметила Изабел, набрав пригоршню миндаля.– Месяцы и месяцы времени и усилий. А потом р-раз, и все отменяется.– Она захрустела миндалем и скривилась от отвращения.– Боже, какая гадость, зубы сломать можно!
– Мне очень жаль, Андреа,– говорила Оливия по мобильному телефону.– Я понимаю, что Дерек специально для этого случая купил визитку. Пожалуйста, передай ему мои извинения… Да, возможно, ты права, обычный костюм тоже подошел бы.– Выслушав тираду на другом конце провода, Оливия крепче сжала трубку.– Нет, новую дату пока не назначили. Да-да, конечно, я сообщу… Ну, если он хочет сдать визитку в магазин, это его дело. Да, дорогая. До свидания.
Трясущимися пальцами Оливия нажала кнопку «отбой», вычеркнула очередное имя в списке и потянулась за красным блокнотом.
– Так,– вздохнула она,– кто у нас следующий?
– Почему бы тебе не сделать перерыв? Ты похожа на выжатый лимон,– заметила Изабел.
– Нет, солнышко,– покачала головой Оливия.– Я уж как-нибудь справлюсь. В конце концов, надо с этим разделаться.– Она бодро улыбнулась дочери.– Нельзя же нам всем просто сидеть и жалеть себя, верно?
– Верно,– согласилась Изабел и вытянула вверх руки.– Господи, как у меня затекла шея от этих телефонных разговоров!
В эту минуту опять зазвонил телефон. Скорчив гримасу, Изабел сняла трубку.
– Алло,– проговорила она.– Здравствуйте. Да, боюсь, это правда. Да-да, обязательно передам ей ваши наилучшие пожелания. Спасибо. До свидания.– Изабел швырнула трубку и отключила телефон.– Каждый считает своим долгом позвонить нам, чтобы позлорадствовать! Все отлично знают, что Милли не больна. Миссис Хэвилл устало потерла лоб.
– Может, надо было придумать другой предлог…
– Не важно, что мы им говорим. Эти ужасные люди все равно пронюхают.– Изабел скривилась.– Мерзкая тетя Джин просила, чтобы мы вернули ей подарок. Через две недели она собирается на другую свадьбу и не хочет тратиться второй раз. Скажу ей, что ее подарок оказался таким гадким, что мы его выбросили.
– Нет.– Оливия прикрыла глаза.– Мы должны сохранять выдержку и вести себя достойно.
– В самом деле?.. Мам, с тобой все нормально? Ты ведешь себя, как сомнамбула.
– Я в порядке,– прошептала миссис Хэвилл.
– Ладно,– с сомнением проговорила Изабел, сверившись со списком.– Ах да, еще звонили из цветочного магазина. Предложили положить букет невесты под пресс и засушить его, раз уж он все равно готов. На память.
– На память о чем?
– Вот-вот.– Изабел невольно начала трястись от нервного смеха.– Ну что за люди!
– Нет, это надо же – на память! Можно подумать, мы в состоянии забыть этот день!
Изабел бросила быстрый взгляд на Оливию. В широко открытых глазах матери стояли слезы.
– Мама!
– Прости, родная.– По носу Оливии скатилась слезинка.– Я больше не буду говорить глупости.
– Я знаю, как ты мечтала об этой свадьбе.– Изабел протянула руку и взяла ладонь матери в свою.– Но когда-нибудь мы сыграем другую. Обещаю.
– Дело не в свадьбе,– прошептала Оливия.– Если бы только в свадьбе…
Звонок в дверь прервал ее на полуслове. Мать и дочь переглянулись.
– Кого еще принесло? – раздосадованно бросила Изабел.– Неужели непонятно, что нам не до гостей? – Отложив список в сторону, она поднялась.– Не беспокойся, я открою.
– Я сама,– заупрямилась Оливия.
– Пошли вдвоем.
У парадного входа стояла незнакомая супружеская пара, в одинаковых убийственно-зеленых непромокаемых куртках, с портпледами в тон.
– Здравствуйте,– бодро сказала женщина.– Мы хотели бы снять комнату.
– Что? – не поняла Оливия.
– Комнату,– повторила женщина.– Комнату в домашней гостинице.
Она помахала перед носом Оливии путеводителем по городу.
– Боюсь, у нас нет мест,– вмешалась Изабел.– Вам следует обратиться в бюро по обслуживанию туристов.
– Мне сказали, здесь есть комнаты,– настаивала женщина.
– Вам не могли такого сказать, потому что все комнаты заняты,– спокойно произнесла Изабел.
– Я звонила! – Рассердившись, женщина повысила голос.– Специально уточнила, что мы сможем здесь остановиться! Добавлю, кстати, что вашу домашнюю гостиницу нам порекомендовали друзья, супруги Рэндл.
Она выразительно посмотрела на Изабел.
– Какая честь,– пробормотала та.
– Не смейте разговаривать со мной в подобном тоне, девушка! •– резко одернула ее визитерша.– Так-то вы ведете бизнес? Между прочим, клиент всегда прав! Нас информировали, что здесь можно снять комнату. Вы не имеете права прогонять людей с порога без каких бы то ни было объяснений.
– Ради всего святого…– начала Изабел.
– Вы хотите услышать объяснения? – дрожащим голосом проговорила Оливия.
– Мамочка, не утруждай себя. Просто…
– Вам нужны объяснения, да? – Миссис Хэвилл набрала в грудь воздуха.– Ну, с чего начнем? Может, со свадьбы моей дочери? Той самой, которая была назначена на завтра?
– Ах, так у вас в семье свадьба? – смутилась женщина.– Это меняет дело.
– Или начать с ее первого замужества? – будто ничего не слыша, продолжала Оливия.– Десятилетней давности? Со свадьбы, о которой мы даже не знали? – Ее голос начал набирать угрожающую высоту.– А может, начать с того, что мы вынуждены отменить торжество и все наши родственники и друзья за глаза смеются над нами?
– Поверьте, я не…– еще больше растерялась женщина.
– Нет, ничего, входите! – Оливия настежь распахнула дверь.– Мы найдем вам комнату. Разместим вас где-нибудь между кучей подарков, ждущих отсылки обратно, и коробками со свадебным тортом, которым нам надо давиться! Втиснем куда-нибудь между нарядами, которых никто не увидит, и великолепным свадебным платьем…
– Пойдем, Розмари,– сконфуженно произнес мужчина и потянул жену за рукав.– Простите, что побеспокоили,– обратился он к Изабел.– Я всегда говорил, надо было ехать в Челтнем.
Когда супружеская пара удалилась, Изабел повернулась к матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28