.. Атланта – совсем другое дело. Здесь все слишком новое и уродливое. Люди тут не такие благородные, как в других местах на Юге. Впрочем, когда мы туда ездим, к нам тоже относятся не слишком любезно. Они похожи на мою мать... Она знает, в чем разница, и без конца твердит нам об этом. Мать решила, что папа ей не пара, меня она считает похожей на него, – она сделала гримасу, – а Хьюберт хуже всех.Иеремия рассмеялся.– Я не могу здесь жить. Здесь все думают так же. Они неплохо относятся к маме... но шушукаются насчет папы и насчет меня с Хьюбертом... На Севере это не принято. Я устала от такой жизни. Сколько бы денег ни имели твои родители, здесь все равно говорят только о том, кем был твой дедушка и откуда взялись эти деньги... Возьмите маму, у нее нет ни гроша за душой, однако ее по-прежнему все уважают, а нас нет... Вам не доводилось слышать такое? – Она смотрела Иеремии в лицо.Терстон прекрасно понимал, что она имеет в виду, но этот вопрос казался ему слишком сложным для обсуждения. Его поразило простодушие Камиллы, рискнувшей затронуть эту тему. Нет, она потрясающая девушка. Для нее нет никаких запретов.– Через несколько лет, Камилла, на это перестанут обращать внимание. Терпимость приходит со временем, и возможно... – Иеремия неожиданно осекся. – Ваш отец нажил состояние совсем недавно. Однако со временем об этом забудут. Когда ваши дети подрастут, они будут помнить только то, кем был ваш дедушка и как хорошо вы одевались последние двадцать лет.Однако ни он сам, ни Камилла не слишком в это верили. У Юга свои законы.– Мне все равно. Рано или поздно я уеду отсюда куда-нибудь на Север.– Разница невелика. И в Чикаго, и в Нью-Йорке полно снобов. Они есть даже в Сан-Франциско, хотя их там немного. Наверное, потому, что город молодой.– На Юге хуже всего. Я это знаю. – Девушке нельзя было отказать в правоте.Иеремия заглянул ей в лицо, и их взгляды опять встретились.– Я бы хотела жить с вами в Калифорнии.Шокированный Терстон вдруг подумал: что он будет делать, если Камилла опять поцелует его? От этой мысли пересохло во рту...– Камилла, ведите себя прилично! – Иеремия впервые напустил на себя суровость, но ей понравилось и это.– Почему вы до сих пор не женаты? У вас есть женщина в Калифорнии?Дело принимало скверный оборот. Эту девушку остановить невозможно.– Что вы имеете в виду? – с досадой спросил он и отвернулся.– Я имею в виду любовницу. У папы есть женщина в Новом Орлеане. Все это знают. А у вас?Задохнувшись от изумления, Иеремия посмотрел девушке рямо в глаза.– Камилла, говорить об этом неприлично...– Но это правда. Мать тоже знает. – И тут же без передышки. – Так есть у вас любовница?– Нет. – Он выбросил из головы Мэри-Эллен.Во-первых, она ему не любовница, а во-вторых, этой девочке абсолютно незачем об этом знать. Как и обо всем остальном. Она и так слишком много себе позволяет.– Что вы понимаете в таких вещах? Для семнадцатилетней девушки Камилла знала слишком много, и это смущало Иеремию. Однако она так нежно взяла его под руку, что сердце Иеремии смягчилось.– Вы просто шалунья, лисичка такая! Будь вы моей дочерью или моей «женщиной», как вы выразились, я бы драл вас каждый день.– Ничего подобного! – Смех Камиллы музыкой прозвучал в его ушах.Похоже, она видела его насквозь.– Вы бы меня на руках носили, потому что нам было бы очень весело!– Вам так кажется? Почему вы в этом так уверены? Я бы заставил вас скрести полы, полоть огород и работать на руднике... – Однако Иеремия говорил это лишь потому, что решил ей подыграть.Да и кто бы на его месте сумел поступить иначе? В этой девчонке было что-то совершенно неотразимое.– Неправда. Для этого есть прислуга.– Никакой прислуги. Я бы обращался с вами, как с индейской скво Скво – женщина (индейск.)
.Но было ясно, что она не поверила ни единому его слову. И Иеремия вдруг заметил, что они ушли из парка, что он стоит слишком близко от нее, ощущает нежный аромат ее духов, слышит, как шуршит шелк ее платья, чувствует тепло ее тонкой руки, видит ее хрупкую шейку, изящные маленькие уши... В нем снова поднялась волна желания, и он тут же подался назад. Что делает с ним эта девчонка? В ее взгляде было что-то дьявольское.– Знаете, вы мне очень нравитесь.Наступал вечер, и окраска неба стала такой же нежной, как ее кожа.– Вы мне тоже нравитесь, Камилла.Иеремия увидел в ее глазах слезы и застыл на месте.– Мы с вами еще увидимся?– Надеюсь, что да. Когда-нибудь.Они взялись за руки и молча направились к дому. Ощущая какую-то потерю, Иеремия попрощался и возвратился в гостиницу. Всю ночь он ворочался в постели, стараясь избавиться от мыслей о Камилле. На следующий день он разозлился еще больше, поняв, что почувствовал облегчение, когда Орвиль Бошан вновь прислал ему приглашение на обед. Только при виде Камиллы Иеремия понял, как истосковался по ней со вчерашнего вечера, и горько посмеялся над собой. Тем не менее он ласкал взглядом ее лицо. Похоже, она тоже обрадовалась этой встрече – видно, опасалась, что им уже не придется увидеться. Поэтому за обедом они не отводили друг от друга глаз. Бошан обратил на это внимание, да и его сын тоже глядел на них с интересом. Когда Орвиль и Иеремия остались одни и им подали бренди и сигары, Бошан посмотрел собеседнику прямо в глаза и заговорил без всяких околичностей. Услышав имя его дочери, Иеремия почувствовал себя так, словно его ударили под ложечку.– Терстон, Камилла значит для меня все.Он вспыхнул, как юноша.– Я вас понимаю, она очаровательная девушка.Господи, что он наделал! Неужели отец узнал, что они целовались? Он чувствовал себя провинившимся мальчишкой, заслужившим хорошую трепку. Иеремия с волнением ждал, что будет дальше.– Я вот о чем хочу вас спросить... – Бошан не сводил глаз с Терстона. – Насколько очаровательной она вам показалась?Орвиль говорил без обиняков, и Иеремию едва не охватила дрожь. Он это заслужил. Он не имел права флиртовать со столь юным существом. Однако похоже, что Бошана это вовсе не огорчало. Впрочем, как бы там ни было, Иеремии придется держать ответ.– Я не уверен, что правильно вас понял.– Вы слышали мои слова. Насколько привлекательной показалась вам моя дочь?О Боже...– Конечно, она очень привлекательна, сэр. Но я должен принести мои извинения, если вы или миссис Бошан восприняли это как оскорбление... Я... Мое поведение действительно нельзя оправдать...– Бросьте! Рядом с ней мужчины всегда ведут себя как идиоты. Старые, молодые – все они становятся полоумными, стоит ей разок посмотреть на них своими голубыми глазами. И она отлично знает свои достоинства, Терстон, так что не заблуждайтесь на этот счет. Я не собираюсь требовать удовлетворения за публично нанесенное оскорбление, я просто спрашиваю вас как мужчина мужчину. Наверное, для начала мне стоит объяснить, в чем дело. Я люблю ее больше всего на свете. И если мне придется отказаться от того, что у меня есть – от моего дела, от денег, от дома, от жены, если понадобится кого-то спасти, – я выберу Камиллу. Я ничем не дорожу так, как дочерью. – Он задумался над собственными словами и через некоторое время добавил: – Да, только ею одной. – Бошан чуть улыбнулся, а потом его лицо вновь стало серьезным. – Я хочу увезти ее с Юга. Это не самое подходящее место для умной девушки. Здесь живут одни выродившиеся идиоты без гроша за душой, а среди тех, у кого есть деньги, как, например, у меня, – Орвиль бросил на собеседника откровенный взгляд, – я не вижу никого подходящего. Они грубые, неуклюжие, неотесанные, и половина их глупее ее. Камилла – замечательная девушка во многих отношениях, она унаследовала все лучшее и от тех, и от других, но именно поэтому ей здесь не место. Люди, подобные ее деду, слабы, плаксивы и бедны, а другие еще хуже. Терстон, здесь ей нет пары – ни в Атланте, ни в Чарлстоне, ни в Саванне, ни в Ричмонде, ни на всем Юге. Я хотел в будущем году свозить ее в Париж и представить в свете.Иеремия мысленно задал себе вопрос, как Бошан собирался это устроить. Впрочем, иногда он сам удивлялся тому, что можно сделать с помощью денег.– Честно говоря, я уже давно обещал ей это, но когда вы приехали к нам на прошлой неделе... Терстон, мне пришла в голову поразительная идея.Иеремия похолодел. Менялась вся его жизнь, и он прекрасно понимал это.– Вы идеально подходите ей. Кажется, она сильно увлеклась вами.Терстон немедленно вспомнил о поцелуе, которым вчера наградила его Камилла и который отнюдь не показался ему неприятным.– Вы порядочный человек. Так о вас отзываются все, да я и сам это вижу. Я доверяю собственной интуиции, а интуиция подсказывает мне, что вы вполне достойны Камиллы. Ведь с моей дочерью сумеет совладать далеко не каждый.Эти слова рассмешили Иеремию. Мысль показалась ему оригинальной, и он с удивлением посмотрел на хозяина дома.– Ну? Что вы скажете? Вы согласны жениться на моей дочери, сэр?Иеремии еще никогда не задавали столь прямого вопроса... Как будто речь шла о покупке скота, земли, дома... И все же он с трудом подавил в себе неистовое желание сказать «да». Прежде чем ответить хозяину, он набрал полную грудь воздуха, а потом поставил на стол бокал с бренди. Все это время в комнате царила напряженная тишина.– Не знаю, с чего начать и что вам сказать, Бошан. Она замечательная девушка, в этом нет никаких сомнений. Я глубоко тронут всем, что вы сказали. Я вижу, как вы заботитесь о дочери, и она вполне заслуживает тех чувств, которые вы к ней питаете. – Сердце Иеремии вновь неистово заколотилось; ему казалось, что оно бьется так с тех пор, как он впервые увидел Камиллу.Но от того, что он сейчас скажет, зависит его судьба, и поэтому он должен тщательно взвешивать каждое слово, теперь оно было на вес золота.– Но должен сказать вам, сэр, я почти втрое старше ее.– Так уж и втрое... – Кажется, Орвиль Бошан не слишком встревожился.– Мне сорок три года, а ей семнадцать. По-моему, ее должна отпугнуть такая разница в возрасте. А потом, я живу за двадцать пять сотен миль отсюда, в месте куда менее изысканном, чем ваш город. Вы говорили, что собирались ввести ее в высшее французское общество... А я рудокоп, сэр... Я живу просто, мой дом пуст, он находится в десяти милях от ближайшего города. Такая жизнь вряд ли вызовет восхищение у молоденькой девушки.– Если вас удерживает только это, вы можете переехать в город. Например, в Сан-Франциско. Вам не составит труда управлять рудниками, находясь там. Ведь у вас все уже давно отлажено. Иначе вы просто не смогли бы приехать сюда.Иеремии пришлось признать его правоту.– Вы могли бы построить ей дом в городе, и она постепенно привыкла бы к сельской жизни. – Бошан улыбнулся. – Возможно, это даже пойдет ей на пользу. Мне не нравится, когда она скучает, поэтому мы часто берем ее на балы. Однако ваш образ жизни может повлиять на нее благотворно. – Отец Камиллы приподнял брови. – Впрочем, дело не в этом. Главное в том, сумеете ли вы позаботиться о ней?Иеремия Терстон почувствовал, что вот-вот испустит последний вздох.– Я никогда не думал, что услышу от вас такие слова, сэр, однако, коль скоро об этом зашла речь, я должен заявить, что, честно говоря, пока сам не понимаю, какие именно чувства я испытываю к вашей дочери. Я борюсь с ними с той минуты, как мы с ней увиделись, и в первую очередь из-за того, что уважаю вас. Она совсем недавно вышла из детского возраста, она еще очень молода, а я уже слишком стар для таких вещей. Я привык к простой, спокойной жизни, как вы только что слышали, и уже давно отказался от подобных мечтаний.Кроме того, он повстречался с Амелией, и она тронула его душу, а незадолго до этого на его глазах умер сын Джона Харта... Неожиданно, впервые за двадцать лет, ему захотелось иметь что-то такое, о чем раньше он даже не мечтал: любимую жену и собственного ребенка... Чтобы по вечерам его ждала дома не только Ханна, а в субботу не только Мэри-Эллен Браун... Внезапно перед его мысленным взором предстала Камилла – воплощение всего того, чего у него до сих пор не было и, казалось, уже никогда не будет...– На прошлой неделе со мной что-то случилось, – выдавил Иеремия. – Мне нужно время, чтобы подумать. – После встречи с Амелией и последовавших за этим событий ему никак не удавалось разобраться в собственных чувствах.Орвиль Бошан отнюдь не выглядел расстроенным.– Все равно она еще слишком молода. И я пока не хочу, чтобы вы говорили с ней.Иеремия был потрясен.– Я и не собирался, сэр. Мне необходимо все как следует обдумать. Мне хочется посмотреть, что произойдет, когда я вернусь к привычной жизни, в мой пустой дом, на мои рудники. – Иеремия вздохнул, внезапно ощутив себя безнадежно одиноким.Ему вдруг показалось, что он уже не сможет прожить там без Камиллы. До сих пор он не испытывал ничего подобного... если не считать Дженни...– Не знаю, что я чувствую к ней. Я бы мог попросить ее руки сегодня же вечером, – голос Иеремии звучал глухо и хрипло из-за охватившего его сильного волнения, – но я должен убедиться, что мой поступок пойдет на пользу нам обоим. Сколько ей сейчас лет? – Неожиданно все мысли куда-то исчезли, и перед его мысленным взором появились ее глаза, ее руки... ее губы...– Семнадцать.– Через полгода я вернусь и попрошу у вас ее руки, если решу, что в этом есть смысл. А если нет, я извещу вас раньше. Вы не станете возражать, если я приеду в Атланту и предложу ей выйти за меня замуж? Потом, еще через полгода, я приеду опять и увезу ее с собой.– К чему тянуть? Вы можете увезти ее через полгода, если решите жениться на ней.– Я хочу построить для нее приличный дом в городе, если она согласится стать моей женой. Я обязан сделать для нее хотя бы это. Насчет остального можете не беспокоиться. Бошан, если я женюсь на вашей дочери, я не пожалею сил и средств, чтобы ей жилось хорошо. – Взгляд Иеремии, казалось, подтверждал его слова, и Орвиль кивнул в знак согласия.– В этом я не сомневаюсь. Я хотел выяснить лишь то, о чем только что спрашивал. Ей все равно не найти никого лучше вас.– Надеюсь на это. – В глазах Иеремии появился какой-то удивительный блеск.Ему казалось, что он сейчас заключил величайшую сделку в жизни. Девятьсот фляг ртути, о которых они договорились несколько дней назад, теперь не имели для него никакого значения. Но Камилла... Она стала воплощением его мечтаний, и он уже не сомневался, что вернется сюда через полгода. Когда они с Орвилем наконец вышли из столовой, Иеремия смотрел на девушку уже по-другому.– О чем вы разговаривали с отцом? – шепотом спросила Камилла. – Кто-нибудь видел, как мы целовались? – Впрочем, она, похоже, не слишком из-за этого переживала, и Иеремия в который раз удивился.Теперь ему самому хотелось сгрести ее в охапку и поцеловать прямо в губы.– Да, – прошептал он в ответ, чтобы поддразнить Камиллу, – отец решил отдать вас в монастырь на попечение монахинь. Вы останетесь там до тех пор, пока вам не стукнет двадцать пять лет.– Ни за что на свете! – взвизгнув от смеха, закричала девушка. – Он никогда так не сделает. Ему будет слишком скучно без меня!Ее слова заставили Терстона подумать о том, каково придется Бошану, если он женится на Камилле и увезет ее с собой. Однако отец девушки был прав. Так будет лучше. На Юге она никогда не станет своей. В ее жилах течет кровь Бошана, чего не простят ни ей, ни ее потомкам по крайней мере еще лет сто. Брат Камиллы, похоже, относился к этому совершенно равнодушно, однако она искренне переживала. Даже мать девушки постоянно вела себя так, как будто в доме стоял дурной запах. Она вспоминала о Саванне как о навеки потерянном рае независимо от того, сколько раз в году она там бывала. Она жила здесь, словно в ссылке.– Честно говоря, – Иеремия ощутил какое-то непонятное облегчение, казалось, совсем несвойственное человеку, только что решившему собственную судьбу, – мы с ним обсуждали еще одну сделку. Возможно, через полгода я опять приеду в Атланту, чтобы договориться с ним окончательно.Его слова, похоже, заинтересовали Камиллу.– Опять насчет ртути? – На лице девушки появилось удивленное выражение. – По-моему, той, что купил консорциум, вполне хватит до конца года.Иеремия не переставал удивляться тому, как много она знала о делах и насколько в них разбиралась.– Эта сделка будет гораздо сложнее. В другой раз я объясню вам, в чем дело. – Он бросил взгляд на часы. – Уже поздно, мне пора возвращаться в гостиницу. Надо посмотреть, собрали ли мои вещи. Утром я уезжаю, маленькая. – Неожиданно Иеремия ощутил какое-то странное чувство собственника по отношению к ней, однако ему не хотелось, чтобы она это заметила.Обернувшись, он что-то сказал матери Камиллы, но та не обратила на него никакого внимания и удалилась.Большие грустные глаза смотрели на него снизу вверх.– Если я выберу время, то напишу вам до вашего возвращения.– Вы меня очень обяжете. – Ему тоже требовалось время, чтобы все обдумать.Девушка окинула его странным взглядом, как будто все знала...– Папа обещал свозить меня во Францию в этом году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
.Но было ясно, что она не поверила ни единому его слову. И Иеремия вдруг заметил, что они ушли из парка, что он стоит слишком близко от нее, ощущает нежный аромат ее духов, слышит, как шуршит шелк ее платья, чувствует тепло ее тонкой руки, видит ее хрупкую шейку, изящные маленькие уши... В нем снова поднялась волна желания, и он тут же подался назад. Что делает с ним эта девчонка? В ее взгляде было что-то дьявольское.– Знаете, вы мне очень нравитесь.Наступал вечер, и окраска неба стала такой же нежной, как ее кожа.– Вы мне тоже нравитесь, Камилла.Иеремия увидел в ее глазах слезы и застыл на месте.– Мы с вами еще увидимся?– Надеюсь, что да. Когда-нибудь.Они взялись за руки и молча направились к дому. Ощущая какую-то потерю, Иеремия попрощался и возвратился в гостиницу. Всю ночь он ворочался в постели, стараясь избавиться от мыслей о Камилле. На следующий день он разозлился еще больше, поняв, что почувствовал облегчение, когда Орвиль Бошан вновь прислал ему приглашение на обед. Только при виде Камиллы Иеремия понял, как истосковался по ней со вчерашнего вечера, и горько посмеялся над собой. Тем не менее он ласкал взглядом ее лицо. Похоже, она тоже обрадовалась этой встрече – видно, опасалась, что им уже не придется увидеться. Поэтому за обедом они не отводили друг от друга глаз. Бошан обратил на это внимание, да и его сын тоже глядел на них с интересом. Когда Орвиль и Иеремия остались одни и им подали бренди и сигары, Бошан посмотрел собеседнику прямо в глаза и заговорил без всяких околичностей. Услышав имя его дочери, Иеремия почувствовал себя так, словно его ударили под ложечку.– Терстон, Камилла значит для меня все.Он вспыхнул, как юноша.– Я вас понимаю, она очаровательная девушка.Господи, что он наделал! Неужели отец узнал, что они целовались? Он чувствовал себя провинившимся мальчишкой, заслужившим хорошую трепку. Иеремия с волнением ждал, что будет дальше.– Я вот о чем хочу вас спросить... – Бошан не сводил глаз с Терстона. – Насколько очаровательной она вам показалась?Орвиль говорил без обиняков, и Иеремию едва не охватила дрожь. Он это заслужил. Он не имел права флиртовать со столь юным существом. Однако похоже, что Бошана это вовсе не огорчало. Впрочем, как бы там ни было, Иеремии придется держать ответ.– Я не уверен, что правильно вас понял.– Вы слышали мои слова. Насколько привлекательной показалась вам моя дочь?О Боже...– Конечно, она очень привлекательна, сэр. Но я должен принести мои извинения, если вы или миссис Бошан восприняли это как оскорбление... Я... Мое поведение действительно нельзя оправдать...– Бросьте! Рядом с ней мужчины всегда ведут себя как идиоты. Старые, молодые – все они становятся полоумными, стоит ей разок посмотреть на них своими голубыми глазами. И она отлично знает свои достоинства, Терстон, так что не заблуждайтесь на этот счет. Я не собираюсь требовать удовлетворения за публично нанесенное оскорбление, я просто спрашиваю вас как мужчина мужчину. Наверное, для начала мне стоит объяснить, в чем дело. Я люблю ее больше всего на свете. И если мне придется отказаться от того, что у меня есть – от моего дела, от денег, от дома, от жены, если понадобится кого-то спасти, – я выберу Камиллу. Я ничем не дорожу так, как дочерью. – Он задумался над собственными словами и через некоторое время добавил: – Да, только ею одной. – Бошан чуть улыбнулся, а потом его лицо вновь стало серьезным. – Я хочу увезти ее с Юга. Это не самое подходящее место для умной девушки. Здесь живут одни выродившиеся идиоты без гроша за душой, а среди тех, у кого есть деньги, как, например, у меня, – Орвиль бросил на собеседника откровенный взгляд, – я не вижу никого подходящего. Они грубые, неуклюжие, неотесанные, и половина их глупее ее. Камилла – замечательная девушка во многих отношениях, она унаследовала все лучшее и от тех, и от других, но именно поэтому ей здесь не место. Люди, подобные ее деду, слабы, плаксивы и бедны, а другие еще хуже. Терстон, здесь ей нет пары – ни в Атланте, ни в Чарлстоне, ни в Саванне, ни в Ричмонде, ни на всем Юге. Я хотел в будущем году свозить ее в Париж и представить в свете.Иеремия мысленно задал себе вопрос, как Бошан собирался это устроить. Впрочем, иногда он сам удивлялся тому, что можно сделать с помощью денег.– Честно говоря, я уже давно обещал ей это, но когда вы приехали к нам на прошлой неделе... Терстон, мне пришла в голову поразительная идея.Иеремия похолодел. Менялась вся его жизнь, и он прекрасно понимал это.– Вы идеально подходите ей. Кажется, она сильно увлеклась вами.Терстон немедленно вспомнил о поцелуе, которым вчера наградила его Камилла и который отнюдь не показался ему неприятным.– Вы порядочный человек. Так о вас отзываются все, да я и сам это вижу. Я доверяю собственной интуиции, а интуиция подсказывает мне, что вы вполне достойны Камиллы. Ведь с моей дочерью сумеет совладать далеко не каждый.Эти слова рассмешили Иеремию. Мысль показалась ему оригинальной, и он с удивлением посмотрел на хозяина дома.– Ну? Что вы скажете? Вы согласны жениться на моей дочери, сэр?Иеремии еще никогда не задавали столь прямого вопроса... Как будто речь шла о покупке скота, земли, дома... И все же он с трудом подавил в себе неистовое желание сказать «да». Прежде чем ответить хозяину, он набрал полную грудь воздуха, а потом поставил на стол бокал с бренди. Все это время в комнате царила напряженная тишина.– Не знаю, с чего начать и что вам сказать, Бошан. Она замечательная девушка, в этом нет никаких сомнений. Я глубоко тронут всем, что вы сказали. Я вижу, как вы заботитесь о дочери, и она вполне заслуживает тех чувств, которые вы к ней питаете. – Сердце Иеремии вновь неистово заколотилось; ему казалось, что оно бьется так с тех пор, как он впервые увидел Камиллу.Но от того, что он сейчас скажет, зависит его судьба, и поэтому он должен тщательно взвешивать каждое слово, теперь оно было на вес золота.– Но должен сказать вам, сэр, я почти втрое старше ее.– Так уж и втрое... – Кажется, Орвиль Бошан не слишком встревожился.– Мне сорок три года, а ей семнадцать. По-моему, ее должна отпугнуть такая разница в возрасте. А потом, я живу за двадцать пять сотен миль отсюда, в месте куда менее изысканном, чем ваш город. Вы говорили, что собирались ввести ее в высшее французское общество... А я рудокоп, сэр... Я живу просто, мой дом пуст, он находится в десяти милях от ближайшего города. Такая жизнь вряд ли вызовет восхищение у молоденькой девушки.– Если вас удерживает только это, вы можете переехать в город. Например, в Сан-Франциско. Вам не составит труда управлять рудниками, находясь там. Ведь у вас все уже давно отлажено. Иначе вы просто не смогли бы приехать сюда.Иеремии пришлось признать его правоту.– Вы могли бы построить ей дом в городе, и она постепенно привыкла бы к сельской жизни. – Бошан улыбнулся. – Возможно, это даже пойдет ей на пользу. Мне не нравится, когда она скучает, поэтому мы часто берем ее на балы. Однако ваш образ жизни может повлиять на нее благотворно. – Отец Камиллы приподнял брови. – Впрочем, дело не в этом. Главное в том, сумеете ли вы позаботиться о ней?Иеремия Терстон почувствовал, что вот-вот испустит последний вздох.– Я никогда не думал, что услышу от вас такие слова, сэр, однако, коль скоро об этом зашла речь, я должен заявить, что, честно говоря, пока сам не понимаю, какие именно чувства я испытываю к вашей дочери. Я борюсь с ними с той минуты, как мы с ней увиделись, и в первую очередь из-за того, что уважаю вас. Она совсем недавно вышла из детского возраста, она еще очень молода, а я уже слишком стар для таких вещей. Я привык к простой, спокойной жизни, как вы только что слышали, и уже давно отказался от подобных мечтаний.Кроме того, он повстречался с Амелией, и она тронула его душу, а незадолго до этого на его глазах умер сын Джона Харта... Неожиданно, впервые за двадцать лет, ему захотелось иметь что-то такое, о чем раньше он даже не мечтал: любимую жену и собственного ребенка... Чтобы по вечерам его ждала дома не только Ханна, а в субботу не только Мэри-Эллен Браун... Внезапно перед его мысленным взором предстала Камилла – воплощение всего того, чего у него до сих пор не было и, казалось, уже никогда не будет...– На прошлой неделе со мной что-то случилось, – выдавил Иеремия. – Мне нужно время, чтобы подумать. – После встречи с Амелией и последовавших за этим событий ему никак не удавалось разобраться в собственных чувствах.Орвиль Бошан отнюдь не выглядел расстроенным.– Все равно она еще слишком молода. И я пока не хочу, чтобы вы говорили с ней.Иеремия был потрясен.– Я и не собирался, сэр. Мне необходимо все как следует обдумать. Мне хочется посмотреть, что произойдет, когда я вернусь к привычной жизни, в мой пустой дом, на мои рудники. – Иеремия вздохнул, внезапно ощутив себя безнадежно одиноким.Ему вдруг показалось, что он уже не сможет прожить там без Камиллы. До сих пор он не испытывал ничего подобного... если не считать Дженни...– Не знаю, что я чувствую к ней. Я бы мог попросить ее руки сегодня же вечером, – голос Иеремии звучал глухо и хрипло из-за охватившего его сильного волнения, – но я должен убедиться, что мой поступок пойдет на пользу нам обоим. Сколько ей сейчас лет? – Неожиданно все мысли куда-то исчезли, и перед его мысленным взором появились ее глаза, ее руки... ее губы...– Семнадцать.– Через полгода я вернусь и попрошу у вас ее руки, если решу, что в этом есть смысл. А если нет, я извещу вас раньше. Вы не станете возражать, если я приеду в Атланту и предложу ей выйти за меня замуж? Потом, еще через полгода, я приеду опять и увезу ее с собой.– К чему тянуть? Вы можете увезти ее через полгода, если решите жениться на ней.– Я хочу построить для нее приличный дом в городе, если она согласится стать моей женой. Я обязан сделать для нее хотя бы это. Насчет остального можете не беспокоиться. Бошан, если я женюсь на вашей дочери, я не пожалею сил и средств, чтобы ей жилось хорошо. – Взгляд Иеремии, казалось, подтверждал его слова, и Орвиль кивнул в знак согласия.– В этом я не сомневаюсь. Я хотел выяснить лишь то, о чем только что спрашивал. Ей все равно не найти никого лучше вас.– Надеюсь на это. – В глазах Иеремии появился какой-то удивительный блеск.Ему казалось, что он сейчас заключил величайшую сделку в жизни. Девятьсот фляг ртути, о которых они договорились несколько дней назад, теперь не имели для него никакого значения. Но Камилла... Она стала воплощением его мечтаний, и он уже не сомневался, что вернется сюда через полгода. Когда они с Орвилем наконец вышли из столовой, Иеремия смотрел на девушку уже по-другому.– О чем вы разговаривали с отцом? – шепотом спросила Камилла. – Кто-нибудь видел, как мы целовались? – Впрочем, она, похоже, не слишком из-за этого переживала, и Иеремия в который раз удивился.Теперь ему самому хотелось сгрести ее в охапку и поцеловать прямо в губы.– Да, – прошептал он в ответ, чтобы поддразнить Камиллу, – отец решил отдать вас в монастырь на попечение монахинь. Вы останетесь там до тех пор, пока вам не стукнет двадцать пять лет.– Ни за что на свете! – взвизгнув от смеха, закричала девушка. – Он никогда так не сделает. Ему будет слишком скучно без меня!Ее слова заставили Терстона подумать о том, каково придется Бошану, если он женится на Камилле и увезет ее с собой. Однако отец девушки был прав. Так будет лучше. На Юге она никогда не станет своей. В ее жилах течет кровь Бошана, чего не простят ни ей, ни ее потомкам по крайней мере еще лет сто. Брат Камиллы, похоже, относился к этому совершенно равнодушно, однако она искренне переживала. Даже мать девушки постоянно вела себя так, как будто в доме стоял дурной запах. Она вспоминала о Саванне как о навеки потерянном рае независимо от того, сколько раз в году она там бывала. Она жила здесь, словно в ссылке.– Честно говоря, – Иеремия ощутил какое-то непонятное облегчение, казалось, совсем несвойственное человеку, только что решившему собственную судьбу, – мы с ним обсуждали еще одну сделку. Возможно, через полгода я опять приеду в Атланту, чтобы договориться с ним окончательно.Его слова, похоже, заинтересовали Камиллу.– Опять насчет ртути? – На лице девушки появилось удивленное выражение. – По-моему, той, что купил консорциум, вполне хватит до конца года.Иеремия не переставал удивляться тому, как много она знала о делах и насколько в них разбиралась.– Эта сделка будет гораздо сложнее. В другой раз я объясню вам, в чем дело. – Он бросил взгляд на часы. – Уже поздно, мне пора возвращаться в гостиницу. Надо посмотреть, собрали ли мои вещи. Утром я уезжаю, маленькая. – Неожиданно Иеремия ощутил какое-то странное чувство собственника по отношению к ней, однако ему не хотелось, чтобы она это заметила.Обернувшись, он что-то сказал матери Камиллы, но та не обратила на него никакого внимания и удалилась.Большие грустные глаза смотрели на него снизу вверх.– Если я выберу время, то напишу вам до вашего возвращения.– Вы меня очень обяжете. – Ему тоже требовалось время, чтобы все обдумать.Девушка окинула его странным взглядом, как будто все знала...– Папа обещал свозить меня во Францию в этом году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53