– Мы все постараемся. – Он резко встал и принялся расхаживать по комнате.– Не переживайте так, дружище. – Бошан улыбнулся, поняв, что настала пора дать голубкам поворковать.Он поднялся и вышел. Терстон направился в сад и увидел девушку на ее любимых качелях.– Вы там так долго сидели! Вы что, напились? – быстро спросила Камилла, и Иеремия рассмеялся.– Нет, не слишком.– По-моему, это просто глупо, когда женщин выставляют из комнаты. О чем вы разговаривали?– Да так, ни о чем. Бизнес, рудники... Всего понемногу.– А что вы там говорили про вечер? – Камилла была умной девушкой.Она пристально смотрела на Терстона, тихонько раскачиваясь взад и вперед. Их взгляды встретились, и голос Иеремии сразу сделался тихим и нежным:– Мы говорили о вас. – У него учащенно забилось сердце.Качели резко остановились.– Что вы сказали? – В густом, ароматном воздухе Юга голос девушки казался шепотом.– Что я хочу жениться на вас.Несколько мгновений оба молчали. Камилла устремила на Терстона взгляд больших детских глаз.– Правда? – Она улыбнулась, и у Иеремии растаяло сердце. – Вы дразните меня?– Нет, Камилла, не дразню, – тихо и серьезно ответил он. – на этот раз я приехал в Атланту, чтобы повидаться с вами и сделать предложение.Он сжал ее в объятиях так крепко, что у нее перехватило дыхание. Наконец Иеремия слегка отпустил ее и тихо промолвил:– Я очень люблю вас, Камилла, и хочу увезти с собой в Калифорнию.– Прямо сейчас? – спросила ошеломленная Камилла, и Иеремия улыбнулся ей.– Не совсем. Через несколько месяцев. Когда построю для вас дом и вам исполнится восемнадцать лет. – Он нежно дотронулся до щеки Камиллы, а потом опустился на колени у ее ног.Иx лица оказались почти на одном уровне.– Я люблю вас, Камилла... Всем сердцем... как никто другой. – Их взгляды встретились.Слова Терстона заставили ее задрожать всем телом.– Вы выйдете за меня замуж?Камилла кивнула, не в силах произнести ни слова. Она надеялась услышать это признание, однако оно казалось ей далекой мечтой. Наконец она бросилась к Иеремии и обвила руками его шею.– А какой будет дом?Вопрос показался Терстону забавным, и он засмеялся:– О, такой, как вы пожелаете, любимая. Но вы еще не отвеяли мне. Так вы выйдете за меня, Камилла?– Да! – радостно взвизгнула она, вновь притянула его к себе, то потом вдруг отпрянула.Лицо ее стало тревожным.– А если я стану вашей женой, я должна буду рожать детей?Иеремия опешил. Вопрос смутил его. Эту тему ей следовало обсуждать с матерью, а не с ним. Он еще раз убедился, каким ребенком оставалась Камилла, несмотря на то что иногда казалась совсем взрослой.– Мы, наверное, смогли бы завести одного-двоих. – Он едва жалел Камиллу, которая сейчас сама казалась ребенком. – Думаете, это много? – Сам он больше всего на свете желал стать отцом.Последние четыре месяца он только и думал что о детях, которые у них появятся. Однако лицо Камиллы неожиданно приобрело удрученное выражение.– В прошлом году одна из подруг матери умерла от родов.Говорить об этом было верхом неприличия. Иеремия почувствовал себя еще более неловко. Он не ожидал, что придется разговаривать на эту тему.– С молодыми девушками такого не случается, Камилла. – Однако сам он знал, что это вовсе не так. – По-моему, это не должно вас тревожить. У супругов все происходит само собой...Но она не дала ему закончить. Его слова не произвели на нее никакого впечатления.– Мать говорит, что женщина такой ценой расплачивается за первородный грех. Только, по-моему, это несправедливо, что платить приходится ей одной. Я не желаю толстеть и...– Камилла! – Ее слова больно ранили Иеремию. – Любимая... Прошу вас... Я не хочу, чтобы вы расстраивались. – С этими словами Терстон вновь заключил девушку в объятия, заставив ее забыть о том, что говорила мать.Они заговорили о доме, который собирался построить для нее Иеремия, о свадьбе, которую они сыграют, как только ей исполнится восемнадцать... о том, как они объявят о помолвке, когда вернется мать Камиллы, о званом вечере, который по этому случаю устроит ее отец... Все это для Камиллы было очень важно. Поздно вечером, когда она наконец легла в постель, ее охватило такое возбуждение, что она не могла заснуть. Они разыскали отца, чтобы сообщить ему радостную весть. Бошан пожал Иеремии руку, поцеловал Камиллу в щеку и отправился спать в отличном расположении духа. Его дочь скоро станет очень богатой и очень счастливой. И это доставляло ему огромное удовольствие. Он не испытывал подобной радости с тех пор, как прошлой весной изложил Терстону эту идею.Сам Иеремия в ту ночь не мог думать ни о ком, кроме маленькой темноволосой красавицы, которая скоро будет лежать в его объятиях. Он не мог дождаться, когда наступит этот день. В последние месяцы он страдал от одиночества, но с Мэри-Эллен больше не виделся. Из Нью-Йорка он тоже не получал никаких известий, хотя пару месяцев назад отправил Амелии письмо, рассказав о встрече с Камиллой. Однако теперь у него было чем занять мысли... Он думал о невесте... и о великолепном доме, который решил для нее построить. Его не слишком беспокоило замечание Камиллы насчет детей. Для молоденькой девушки этот страх – вещь естественная. Мать наверняка поговорит с ней накануне брачной ночи, и все решится само собой.«Подумать только, – сонно мечтал он, – через год, а то и раньше она родит мне ребенка...»В эту ночь он засыпал с улыбкой и мечтал о Камилле и о детях, которые у них появятся. Ему снились мальчики и девочки, весело играющие в Напе, и они с Камиллой, прогуливающиеся по зеленой лужайке...
Глава 11 Элизабет Бошан вернулась в Атланту сразу, как только Орвиль Бошан сообщил в письме замечательную новость. Возвратился и Хьюберт, хотя найти его оказалось немного сложнее. Тем не менее семья Бошанов собралась вместе довольно быстро, и вскоре их знакомые в Атланте получили приглашения на помолвку. Несмотря на то, что многие до сих пор отсутствовали, на званом вечере в честь помолвки дочери Орвиля собралось более двухсот человек. Камилла, принимавшая поздравления гостей, еще никогда не выглядела лучше. На ней было платье из тонкой кисеи, отделанное изящной вышивкой. Шею украшало маленькое жемчужное ожерелье. Молочно-белая кожа и черные как смоль волосы делали ее похожей на сказочную принцессу. Ослепительнo улыбаясь, она стояла рядом с Иеремией. На пальце у нее сверкало обручальное кольцо с бриллиантом в двенадцать каратов.– Боже мой, он чуть ли не с яйцо! – воскликнула мать девушки, увидев кольцо, и Камилла закружилась по комнате, весело поглядывая на хохочущего отца. – Ах ты, шалунья! – засмеялась и Элизабет. – Что ж, Камилла, скоро ты станешь очень богатой! – Она бросила на Орвиля укоризненный взгляд, однако он предпочел промолчать.Он был рад за Камиллу.– Знаю, знаю! Иеремия собирается построить для меня прекрасный дом. Там все будет самое новое, все, что я пожелаю! – Она вела себя так, словно ей было девять лет, и мать нахмурилась.– Из тебя вырастет очень избалованная женщина, Камилла.– Знаю.Сейчас она тревожилась только из-за того, что когда-нибудь придется рожать. Может, это не так уж трудно? Камилла собиралась поговорить с матерью и спросить, что можно сделать, чтобы не сразу забеременеть. Ей приходилось слышать такие разговоры между женщинами, однако сейчас она не хотела об этом думать. Ведь ее брачная ночь наступит еще не скоро.– Ты понимаешь, как тебе повезло?– Да. – И она тут же убежала, услышав от служанки, что Иеремия ждет внизу.Две недели в Атланте прошли как сон: вечера, пикники, подарки. Ему иногда удавалось украдкой поцеловать Камиллу и обнять ее стройный стан. Иеремия с нетерпением ждал того дня, когда он в конце концов увезет ее с собой. На этот раз расставаться им было очень тяжело. Ему предстояло считать дни до их новой встречи, когда она станет всецело принадлежать ему. Однако у Терстона оставалось еще немало дел: нужно было купить землю и выстроить дом для невесты. Всю дорогу он обдумывал и уточнял свои планы. Прежде чем возвратиться в Напу, он провел в Сан-Франциско три дня, где осматривал участки под застройку и огромные пустоши, выставленные на продажу. Потом он встретился с архитекторами и заказал у них проект будущего дома. В день отъезда Иеремия все же нашел то, что искал, – огромный участок, занимавший почти целый квартал в нижней части Ноб-Хилла Ноб-Хилл – один из фешенебельных районов Сан-Франциско.
, откуда открывался вид на весь город. Прищурив глаза, Иеремия попробовал представить дом, который он здесь построит. Он будет больше особняков Хантингтона, Крокера и Марка Хопкинса, превзойдет размерами даже дом Тобинов. И когда он позже заехал в мастерскую архитекторов, то только рассмеялся в ответ на уверения хозяина, что через пару лет будет именно так, как ему хочется.– Вы ошибаетесь, мой друг.Архитектор озадаченно посмотрел на улыбающегося Иеремию.– Я собираюсь закончить все гораздо раньше, чем за два года.– За год? – Архитектор побледнел, увидев, как улыбка на лице заказчика сделалась еще шире.Он просто никогда не имел дела с Иеремией Терстоном... или с Камиллой Бошан. Иеремия не сомневался в том, что она станет такой же требовательной, как и он сам, когда немного повзрослеет и привыкнет к положению его супруги. Тут он не ошибся.– Я рассчитывал на четыре месяца. Максимум на пять.Архитектор едва не лишился дара речи, но Иеремия только рассмеялся.– Вы что, шутите?– Нисколько. – С этими словами Терстон присел за письменный стол и выписал чек на внушительную сумму.Архитекторы, с которыми он собирался иметь дело, считались одними из лучших в городе, и Иеремия получил о них самые лестные отзывы от своих банкиров. Он вручил архитектору чек, объяснив, что тот получит еще один на такую же сумму, если строительство завершится через четыре месяца, самое большее через пять. Сумма оказалась столь велика, что отбивала всякую охоту спорить, и это отчасти помогло решить проблему со сроками. Такие деньги позволяли нанять целую армию работников, чтобы как можно скорее воздвигнуть дом на участке в районе Ноб-Хилла, который Иеремия приобрел в тот же день. Он всегда был скор на решения. Вечером он сел на уходивший в Напу пароход и принялся с удовольствием вспоминать о том, что успел сделать за день. Архитектор должен был приехать в Напу через неделю, чтобы показать Иеремии чертежи. Если Терстон их одобрит, стройка начнется спустя несколько дней. Иеремия не собирался терять ни минуты, ему хотелось закончить дом к тому времени, когда он привезет сюда невесту с Юга. После свадьбы, которая состоится в декабре, он решил провести медовый месяц в Нью-Йорке, а потом уехать с Камиллой в Напу и заодно показать ей новый дом в Сан-Франциско. Зиму они проведут в городе, а с первыми признаками весны переберутся в Напу и останутся там до конца лета. Это вполне устраивало Иеремию. Когда на следующей неделе у него в конторе появился архитектор, чертежи показались ему просто великолепными.Архитектор правильно понял замысел Иеремии. Мужчина, которому давно перевалило за сорок, собирается жениться на семнадцатилетней девушке, пленившей его сердце, всколыхнувшей мечты и разбередившей душу... В такой дом было не стыдно привести даже принцессу. Он подойдет для воспитания детей и переживет несколько поколений. Это будет настоящий дворец с высоким куполом из цветного стекла над главным залом и четырьмя красивыми башенками по углам. Строгий фасад здания должны были украсить несколько колонн. Проект предусматривал обширные территории для прогулок, великолепный ухоженный сад, а также нарядные ворота, через которые будут въезжать экипажи, и высокий забор вокруг всей территории. Здание больше напоминало сельскую усадьбу, чем городской особняк. Это пришлось Иеремии по вкусу. Особый восторг вызвал у него купол. Через него в дом будут падать разноцветные лучи, и поэтому даже пасмурный день покажется здесь солнечным. Подарок был со смыслом: Терстон собирался сделать жизнь Камиллы безоблачной. В общем, проект казался Иеремии безупречным. Викторианский стиль удачно сочетался со стилем рококо. И когда архитектор отправился на пристань, чтобы сесть на уходящий в Сан-Франциско пароход, Иеремия долго не поднимался из-за письменного стола. На его лице играла довольная улыбка. Он с нетерпением ждал момента, когда Камилла увидит этот дом. Он уже представлял, как она прогуливается в аккуратном садике или отдыхает в роскошных апартаментах, о которых он только что разговаривал с архитектором. Там будут огромная спальня, будуар, туалетная комната, ее собственная гостиная, а также прекрасный кабинет для Иеремии со стенами, обшитыми деревянными панелями. Кроме того, на том же этаже будут находиться детская, гостиная для детей, комната няни, а на следующем – шесть спален побольше, задуманных с той же целью. Кто знает, сколько детей у них родится? Архитектору еще не приходилось проектировать такой громадный зал для приема гостей. Он займет большую часть первого этажа. Рядом с ним будет зал поменьше, а также огромная библиотека, отделанная красным деревом, столовая и танцевальный зал. Во всем Сан-Франциско не сыщешь такой современной кухни, как в его доме. Комнаты для прислуги будут столь велики, что им позавидует любой. А конюшни смогут вызвать ревнивое чувство даже у Хьюберта. Словом, в их доме будет абсолютно все, что только можно пожелать: деревянные панели на стенах, красивые бра, широкие лестницы и великолепные ковры. Архитектор заверил Иеремию, что его люди специально займутся поисками этих сокровищ, а краснодеревщики и плотники примутся за работу, не дожидаясь, когда завершится строительство. Теперь Иеремии придется раз в неделю приезжать в город, чтобы проверять, как идут работы.Проект поражал грандиозным размахом, и Терстон постоянно спрашивал себя, удастся ли все делать в срок. Камилла тем временем засыпала его письмами, в которых рассказывала, как идет подготовка к свадьбе. Ткань для подвенечного платья приобрели в Новом Орлеане, куда ее доставили из Парижа. В письмах Камиллы было не слишком много подробностей, однако чувствовалось, что она едва справляется с нетерпением и беспокоится о приданом не меньше, чем Иеремия о новом доме. А он предпочитал помалкивать. Написав, что дом в Сан-Франциско уже строится, Терстон ни словом не обмолвился о том, что решил возвести самый большой и самый красивый особняк в городе и что толпы зевак каждый день наблюдают, как строители выбиваются из сил, стараясь уложиться в назначенный срок. Иеремия прислал им на помощь рабочих с рудников и платил хорошие деньги тем, кто соглашался работать на стройке в выходные.Одновременно он не жалел сил, чтобы обновить дом в Сент-Элене. Раньше Иеремия не обращал внимания на то, какой убогой сделалась его спальня за прошедшие девятнадцать лет, но теперь понял, насколько неопрятным и пустым было его жилище. Он побывал на ярмарках в Напе и Сан-Франциско и попросил Ханну повесить в каждой комнате занавески. Если он решит привезти Камиллу в Напу, в его доме все должно быть прекрасно. Такой девушке, как она, необходимы свет, свежий воздух и приятная обстановка. Он распорядился разбить рядом с домом сад и прислал рабочих, чтобы заново выкрасить здание. К концу октября дом был готов, и Терстон сам удивился его красоте. Одна Ханна казалась недовольной переменами и ворчала всякий раз, когда видела Иеремию. Потом она замкнулась в себе и угрюмо умолкла. Терстон не вытерпел. Однажды вечером он посадил старуху рядом, налил ей и себе по чашке кофе и закурил сигару, несмотря на ее всегдашние протесты.– Вот что, Ханна, давай поговорим. Я понимаю, тебе не нравится, что у нас все пошло по-другому. В последние месяцы я лез из кожи вон и не щадил никого, однако теперь наш дом выглядит отлично. Я думаю, Камилле здесь понравится. Ты и сама полюбишь ее, она просто очаровательна. – Иеремия улыбнулся, вспомнив о письме, полученном сегодня утром. – Если мне не изменяет память, ты без конца ворчала из-за того, что я бог знает как долго остаюсь неженатым. Теперь я женюсь. Так почему ты на меня злишься? – Ханна несколько раз отказывалась съездить с ним в Сан-Франциско и посмотреть, как строится новый дом. – Неужели ты ревнуешь меня к семнадцатилетней девчонке? У меня в сердце хватит места для вас обеих. Я уже рассказал ей о тебе, и она с нетерпением ждет встречи с тобой, Ханна. – Иеремия заволновался.Старуха действительно стала тревожить его, особенно последние несколько недель.– Что с тобой? Может, ты неважно себя чувствуешь? Или просто злишься на меня за то, что я решил построить дом в другом месте, а не в Напе?Ханна улыбнулась. В словах Терстона была доля правды.– Я уже говорила, тебе не нужен другой дом. Ты испортишь эту девчонку раньше, чем она попадет сюда.– Ты права. Ей предстоит стать утехой старика.– Счастливая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Глава 11 Элизабет Бошан вернулась в Атланту сразу, как только Орвиль Бошан сообщил в письме замечательную новость. Возвратился и Хьюберт, хотя найти его оказалось немного сложнее. Тем не менее семья Бошанов собралась вместе довольно быстро, и вскоре их знакомые в Атланте получили приглашения на помолвку. Несмотря на то, что многие до сих пор отсутствовали, на званом вечере в честь помолвки дочери Орвиля собралось более двухсот человек. Камилла, принимавшая поздравления гостей, еще никогда не выглядела лучше. На ней было платье из тонкой кисеи, отделанное изящной вышивкой. Шею украшало маленькое жемчужное ожерелье. Молочно-белая кожа и черные как смоль волосы делали ее похожей на сказочную принцессу. Ослепительнo улыбаясь, она стояла рядом с Иеремией. На пальце у нее сверкало обручальное кольцо с бриллиантом в двенадцать каратов.– Боже мой, он чуть ли не с яйцо! – воскликнула мать девушки, увидев кольцо, и Камилла закружилась по комнате, весело поглядывая на хохочущего отца. – Ах ты, шалунья! – засмеялась и Элизабет. – Что ж, Камилла, скоро ты станешь очень богатой! – Она бросила на Орвиля укоризненный взгляд, однако он предпочел промолчать.Он был рад за Камиллу.– Знаю, знаю! Иеремия собирается построить для меня прекрасный дом. Там все будет самое новое, все, что я пожелаю! – Она вела себя так, словно ей было девять лет, и мать нахмурилась.– Из тебя вырастет очень избалованная женщина, Камилла.– Знаю.Сейчас она тревожилась только из-за того, что когда-нибудь придется рожать. Может, это не так уж трудно? Камилла собиралась поговорить с матерью и спросить, что можно сделать, чтобы не сразу забеременеть. Ей приходилось слышать такие разговоры между женщинами, однако сейчас она не хотела об этом думать. Ведь ее брачная ночь наступит еще не скоро.– Ты понимаешь, как тебе повезло?– Да. – И она тут же убежала, услышав от служанки, что Иеремия ждет внизу.Две недели в Атланте прошли как сон: вечера, пикники, подарки. Ему иногда удавалось украдкой поцеловать Камиллу и обнять ее стройный стан. Иеремия с нетерпением ждал того дня, когда он в конце концов увезет ее с собой. На этот раз расставаться им было очень тяжело. Ему предстояло считать дни до их новой встречи, когда она станет всецело принадлежать ему. Однако у Терстона оставалось еще немало дел: нужно было купить землю и выстроить дом для невесты. Всю дорогу он обдумывал и уточнял свои планы. Прежде чем возвратиться в Напу, он провел в Сан-Франциско три дня, где осматривал участки под застройку и огромные пустоши, выставленные на продажу. Потом он встретился с архитекторами и заказал у них проект будущего дома. В день отъезда Иеремия все же нашел то, что искал, – огромный участок, занимавший почти целый квартал в нижней части Ноб-Хилла Ноб-Хилл – один из фешенебельных районов Сан-Франциско.
, откуда открывался вид на весь город. Прищурив глаза, Иеремия попробовал представить дом, который он здесь построит. Он будет больше особняков Хантингтона, Крокера и Марка Хопкинса, превзойдет размерами даже дом Тобинов. И когда он позже заехал в мастерскую архитекторов, то только рассмеялся в ответ на уверения хозяина, что через пару лет будет именно так, как ему хочется.– Вы ошибаетесь, мой друг.Архитектор озадаченно посмотрел на улыбающегося Иеремию.– Я собираюсь закончить все гораздо раньше, чем за два года.– За год? – Архитектор побледнел, увидев, как улыбка на лице заказчика сделалась еще шире.Он просто никогда не имел дела с Иеремией Терстоном... или с Камиллой Бошан. Иеремия не сомневался в том, что она станет такой же требовательной, как и он сам, когда немного повзрослеет и привыкнет к положению его супруги. Тут он не ошибся.– Я рассчитывал на четыре месяца. Максимум на пять.Архитектор едва не лишился дара речи, но Иеремия только рассмеялся.– Вы что, шутите?– Нисколько. – С этими словами Терстон присел за письменный стол и выписал чек на внушительную сумму.Архитекторы, с которыми он собирался иметь дело, считались одними из лучших в городе, и Иеремия получил о них самые лестные отзывы от своих банкиров. Он вручил архитектору чек, объяснив, что тот получит еще один на такую же сумму, если строительство завершится через четыре месяца, самое большее через пять. Сумма оказалась столь велика, что отбивала всякую охоту спорить, и это отчасти помогло решить проблему со сроками. Такие деньги позволяли нанять целую армию работников, чтобы как можно скорее воздвигнуть дом на участке в районе Ноб-Хилла, который Иеремия приобрел в тот же день. Он всегда был скор на решения. Вечером он сел на уходивший в Напу пароход и принялся с удовольствием вспоминать о том, что успел сделать за день. Архитектор должен был приехать в Напу через неделю, чтобы показать Иеремии чертежи. Если Терстон их одобрит, стройка начнется спустя несколько дней. Иеремия не собирался терять ни минуты, ему хотелось закончить дом к тому времени, когда он привезет сюда невесту с Юга. После свадьбы, которая состоится в декабре, он решил провести медовый месяц в Нью-Йорке, а потом уехать с Камиллой в Напу и заодно показать ей новый дом в Сан-Франциско. Зиму они проведут в городе, а с первыми признаками весны переберутся в Напу и останутся там до конца лета. Это вполне устраивало Иеремию. Когда на следующей неделе у него в конторе появился архитектор, чертежи показались ему просто великолепными.Архитектор правильно понял замысел Иеремии. Мужчина, которому давно перевалило за сорок, собирается жениться на семнадцатилетней девушке, пленившей его сердце, всколыхнувшей мечты и разбередившей душу... В такой дом было не стыдно привести даже принцессу. Он подойдет для воспитания детей и переживет несколько поколений. Это будет настоящий дворец с высоким куполом из цветного стекла над главным залом и четырьмя красивыми башенками по углам. Строгий фасад здания должны были украсить несколько колонн. Проект предусматривал обширные территории для прогулок, великолепный ухоженный сад, а также нарядные ворота, через которые будут въезжать экипажи, и высокий забор вокруг всей территории. Здание больше напоминало сельскую усадьбу, чем городской особняк. Это пришлось Иеремии по вкусу. Особый восторг вызвал у него купол. Через него в дом будут падать разноцветные лучи, и поэтому даже пасмурный день покажется здесь солнечным. Подарок был со смыслом: Терстон собирался сделать жизнь Камиллы безоблачной. В общем, проект казался Иеремии безупречным. Викторианский стиль удачно сочетался со стилем рококо. И когда архитектор отправился на пристань, чтобы сесть на уходящий в Сан-Франциско пароход, Иеремия долго не поднимался из-за письменного стола. На его лице играла довольная улыбка. Он с нетерпением ждал момента, когда Камилла увидит этот дом. Он уже представлял, как она прогуливается в аккуратном садике или отдыхает в роскошных апартаментах, о которых он только что разговаривал с архитектором. Там будут огромная спальня, будуар, туалетная комната, ее собственная гостиная, а также прекрасный кабинет для Иеремии со стенами, обшитыми деревянными панелями. Кроме того, на том же этаже будут находиться детская, гостиная для детей, комната няни, а на следующем – шесть спален побольше, задуманных с той же целью. Кто знает, сколько детей у них родится? Архитектору еще не приходилось проектировать такой громадный зал для приема гостей. Он займет большую часть первого этажа. Рядом с ним будет зал поменьше, а также огромная библиотека, отделанная красным деревом, столовая и танцевальный зал. Во всем Сан-Франциско не сыщешь такой современной кухни, как в его доме. Комнаты для прислуги будут столь велики, что им позавидует любой. А конюшни смогут вызвать ревнивое чувство даже у Хьюберта. Словом, в их доме будет абсолютно все, что только можно пожелать: деревянные панели на стенах, красивые бра, широкие лестницы и великолепные ковры. Архитектор заверил Иеремию, что его люди специально займутся поисками этих сокровищ, а краснодеревщики и плотники примутся за работу, не дожидаясь, когда завершится строительство. Теперь Иеремии придется раз в неделю приезжать в город, чтобы проверять, как идут работы.Проект поражал грандиозным размахом, и Терстон постоянно спрашивал себя, удастся ли все делать в срок. Камилла тем временем засыпала его письмами, в которых рассказывала, как идет подготовка к свадьбе. Ткань для подвенечного платья приобрели в Новом Орлеане, куда ее доставили из Парижа. В письмах Камиллы было не слишком много подробностей, однако чувствовалось, что она едва справляется с нетерпением и беспокоится о приданом не меньше, чем Иеремия о новом доме. А он предпочитал помалкивать. Написав, что дом в Сан-Франциско уже строится, Терстон ни словом не обмолвился о том, что решил возвести самый большой и самый красивый особняк в городе и что толпы зевак каждый день наблюдают, как строители выбиваются из сил, стараясь уложиться в назначенный срок. Иеремия прислал им на помощь рабочих с рудников и платил хорошие деньги тем, кто соглашался работать на стройке в выходные.Одновременно он не жалел сил, чтобы обновить дом в Сент-Элене. Раньше Иеремия не обращал внимания на то, какой убогой сделалась его спальня за прошедшие девятнадцать лет, но теперь понял, насколько неопрятным и пустым было его жилище. Он побывал на ярмарках в Напе и Сан-Франциско и попросил Ханну повесить в каждой комнате занавески. Если он решит привезти Камиллу в Напу, в его доме все должно быть прекрасно. Такой девушке, как она, необходимы свет, свежий воздух и приятная обстановка. Он распорядился разбить рядом с домом сад и прислал рабочих, чтобы заново выкрасить здание. К концу октября дом был готов, и Терстон сам удивился его красоте. Одна Ханна казалась недовольной переменами и ворчала всякий раз, когда видела Иеремию. Потом она замкнулась в себе и угрюмо умолкла. Терстон не вытерпел. Однажды вечером он посадил старуху рядом, налил ей и себе по чашке кофе и закурил сигару, несмотря на ее всегдашние протесты.– Вот что, Ханна, давай поговорим. Я понимаю, тебе не нравится, что у нас все пошло по-другому. В последние месяцы я лез из кожи вон и не щадил никого, однако теперь наш дом выглядит отлично. Я думаю, Камилле здесь понравится. Ты и сама полюбишь ее, она просто очаровательна. – Иеремия улыбнулся, вспомнив о письме, полученном сегодня утром. – Если мне не изменяет память, ты без конца ворчала из-за того, что я бог знает как долго остаюсь неженатым. Теперь я женюсь. Так почему ты на меня злишься? – Ханна несколько раз отказывалась съездить с ним в Сан-Франциско и посмотреть, как строится новый дом. – Неужели ты ревнуешь меня к семнадцатилетней девчонке? У меня в сердце хватит места для вас обеих. Я уже рассказал ей о тебе, и она с нетерпением ждет встречи с тобой, Ханна. – Иеремия заволновался.Старуха действительно стала тревожить его, особенно последние несколько недель.– Что с тобой? Может, ты неважно себя чувствуешь? Или просто злишься на меня за то, что я решил построить дом в другом месте, а не в Напе?Ханна улыбнулась. В словах Терстона была доля правды.– Я уже говорила, тебе не нужен другой дом. Ты испортишь эту девчонку раньше, чем она попадет сюда.– Ты права. Ей предстоит стать утехой старика.– Счастливая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53