Не более четверти часа понадобилось для того, чтобы облачить Беника в роскошную безрукавку. Она, правда, слегка морщила, но умелые руки мастеров в один момент уложили ткань в красивые складки.
– Годится! – заторопился Беник. Ему не терпелось сбегать к ручью и посмотреться в его прозрачные воды.
– Погоди! – остановил Генипа.
Он профессиональным взглядом окинул клиента, потом отыскал глазами подходящую лиану и, приладив ее в виде пояса, повесил сбоку саблю и штык.
– Хорош!
– Великолепно! Ослепительно! Превосходно! – вскричал Синий человек.
Феликс пришел в восторг от того, как на его глазах враз преобразился Беник.
– Ну, а теперь можно и посмотреться в кристальные воды ручья!
– Бегу, месье, бегу! Какое счастье, что могу сбросить старые лохмотья.
– Примерочная свободна! Моя очередь, Генипа!
– Да, месье.
Последовала та же операция. Немного времени ушло на подгонку и примерку.
Беник возвратился в тот самый момент, когда костюм был готов. Матрос засиял.
– Сделайте как я, месье Феликс! Выкиньте к чертовой бабушке ваши опорки и скажите, как себя чувствуете. Эта ткань мягка и нежна, но при этом дьявольски прочна и, думаю, даже непромокаема. И стирать ее, наверное, удобно. Нужно просто нырнуть в воду во всем облачении. А потом подсохнуть на солнышке. И будешь сиять, как новенький луидор.
– Однако, Беник, по-моему, мы кое-что забыли.
– О чем вы, месье?
– Да о брюках!
– Не надо брюк! – вмешался Генипа.
– Как же так? Ведь костюм должен быть полным.
– Хорошо, я этим займусь, – решил Беник, – матрос – это и немного портной.
– Браво!
– Мне кажется, что достаточно будет обыкновенных кюлот note 225 Note225
Кюлоты – короткие штаны, которые носили французские дворяне до начала XIX века.
в полноги.
– Не забывайте, где мы находимся. У нас все время исцарапаны икры.
– Так и быть! Пусть будут до щиколоток.
– А как с обувью? Наши башмаки давно уже просят каши.
– Нужна шкура майпури… Сделаем кураре и добудем шкуру.
– У тебя, Генипа, есть ответ на любой вопрос. Ты бесценный товарищ в походе. Ты собираешься приготовить кураре?
– Да, месье.
– При нас?
– Да, месье! Вы белые, это можно. Но паталосы не должны видеть.
– Дело твое! Но мы польщены доверием. А что до паталосов, то они, кажется, что-то уж слишком оживились.
Генипа пошептался с индейцами и улыбнулся.
– Ну, что там? – спросил Беник.
– Паталосы просят разрешения взять вашу старую одежду.
– Им нужны лохмотья?.. Странно, ведь у них есть простой способ сделать чудесные обновы.
– Они очень просят.
– Вот болваны! Впрочем, о вкусах не спорят. Мы спешим избавиться от старого тряпья, а им не терпится его на себя напялить! Ну и посмеемся! Настоящий карнавал.
На следующий день Генипа, как и обещал, приступил к изготовлению кураре.
Долгое время состав губительного яда оставался тайной за семью печатями. Терпеливые, а порой и небезопасные исследования, в конце концов, привели к некоторым любопытным результатам.
Раньше считалось, что в приготовлении снадобья индейцы используют компоненты note 226 Note226
Компоненты – составные части.
, неизвестные ни современной, ни античной фармакологии note 227 Note227
Фармакология – наука о лекарственных веществах и их действии на организм человека.
. Однако доктору Крево и спутнику его по многим путешествиям М.Лежану, французскому фармацевту note 228 Note228
Фармацевт – специалист по лекарствоведению.
, удалось вывести формулу кураре.
Эта формула почти полностью совпадала с той, что знал Генипа.
Паталосам приказали удалиться, пообещав каждому добрую порцию сухой рыбы. Такая перспектива их вполне удовлетворила, и индейцы не пытались приблизиться к Знатоку кураре и выведать его тайну. К тому же они так ликовали, получив вожделенные лохмотья, что готовы были выполнить любое приказание. Одежду Феликса присвоил вождь паталосов. Для пущей важности он изрисовал себе лицо и руки соком какого-то растения. На воздухе сок приобретал синеватый оттенок, так что дикарь представлял собой удачную карикатуру на Синего человека.
– Похож, просто вылитый! – решили все.
Собирая травы для яда, Генипа рассказывал друзьям, что индейцы Амазонки устраивают вокруг приготовления кураре особый ритуал с кривляниями, которые ему, Знатоку кураре, кажутся глупыми и смешными.
Прежде чем сорвать одну из трав, главный сборщик дает каждому из своих спутников горошину из стручка этого растения. Ее необходимо раскусить, разжевать и проглотить. А это все равно, что взять в рот раскаленный уголь.
Затем человек находит в земле нору черного скорпиона note 229 Note229
Скорпион – ядовитое животное из класса паукообразных.
, вытаскивает его за хвост и произносит: «Дьявол».
Согласно поверью, черный скорпион – хранитель яда, ему нельзя причинять зла. Поэтому индеец отбрасывает его подальше, чтобы ненароком не раздавить.
Генипа все это увлеченно рассказывал, как вдруг остановился и взглянул на мощную лиану, причудливо обвивавшую ствол орехового дерева.
– Урари, – бросил он спутникам, расковырял палкой корень, рубанул по нему своей саблей, собрал щепочки в плошку и, прикрыв корни листвой, отправился дальше.
То же самое происходило еще несколько раз, и всегда туземный фармацевт называл растение: аракупари, алимере, потпе. Собрав коренья, Генипа залил их водой и оставил вымачиваться на сутки. Когда двадцать четыре часа истекли, Знаток кураре и его помощники принялись рубить корни, извлекая середку. Европейцы старались не отставать от Генипы, точь-в-точь повторяя все его действия. Руки их стали желтые, будто смазанные йодом.
– Это не опасно! – успокоил друзей индеец.
Когда операция была закончена, Генипа приступил к изготовлению специальной посуды для фильтрования и получения экстракта. Прежде всего требовалась воронка. Генипа сорвал пальмовый лист, свернул его фунтиком и аккуратно прошил своей иглой – воронка готова. Затем свернул из коры подставку, укрепил на ней воронку, а из пальмовых листков сделал несколько удобных сосудов.
Наконец Знаток кураре приступил к самому главному. Он долго мудрил над смесью: дробил корешки, давил сок, что-то подсыпал, что-то отсыпал. По всей округе разнесся характерный острый запах растений.
Генипа пробовал смесь на язык, на секунду замирал, пытаясь уловить на вкус, все ли в порядке. А затем вновь и вновь перемешивал, досыпал, колдовал.
После этого он сорвал несколько листков пальмы, измельчил их, отжал и влил сок в один из сосудов, смешав с водой. Получившаяся жидкость ничем не пахла, но пенилась, словно мыло.
Беник с широко раскрытыми глазами следил за Генипой и удивлялся его ловкости. Трудно было поверить, что какой-то дикарь может дать сто очков вперед лучшему европейскому фармакологу. Жан-Мари и Феликс не произносили ни словечка, а лишь внимательно наблюдали, силясь запомнить виденное. Ивон же, еще очень слабый, спал в гамаке.
– Ну как? Готово? – поинтересовался боцман. Операция показалась ему чересчур долгой.
Генипе оставалось только пожать плечами. Он лишь взглянул на Беника и не удостоил его ответом.
Начинался третий этап, самый важный, – получение сока урари. Индеец намочил корни в пенящейся жидкости, взял пригоршню и отжал со всей силой. Сок цвета табака начал капать в воронку, дно которой было предварительно выложено листьями, служившими фильтром. Генипа раз за разом повторял процедуру, пока густая масса не закончилась. Получилось приблизительно поллитра сока.
Затем «алхимик» разжег огонь и поставил на него горшочек с драгоценной влагой. Потом тщательно помыл руки, сел у костра и стал следить за своим варевом.
Через десять минут оно закипело.
– Кураре готов! – гордо провозгласил Генипа, снимая посудину с огня. У него был голос человека, обладающего грозным оружием.
– А эта чертова смесь точно действует? – спросил Беник.
– Да, – серьезно ответствовал Знаток кураре. – От нее нет спасения.
– Проверить бы!
– Увидишь.
– Когда?
– Немного терпения.
Неутомимый индеец сорвал листья пальмы ауара, оборвал черенки толщиной с палец и, твердые, как металл, разделил на равные части, расколол, заточил, обмакнул в яд и положил обсыхать на солнце.
Меньше чем за час он смастерил пятьдесят наконечников для стрел. Пока они сохли, Генипа слил приготовленный яд в бутылочную тыкву и повесил на шею.
– Ты все увидишь сам! – сказал он Бенику.
Как человек, у которого слово не расходится с делом, индеец стал искать глазами жертву и вскоре нашел.
– Видишь этого зверя?
На дереве, на высоте пятидесяти метров над землей, сидела черная обезьяна. Вождь вскинул лук, мускулы его напряглись. Стрела со свистом взметнулась вверх, ранила животное в плечо и, не удержавшись, упала на землю.
– И на том спасибо! – усмехнулся Беник.
– Не торопись! Погоди тараторить! – сказал Жан-Мари, который знал, что к чему.
Обезьяна вскрикнула, почувствовав укол, скроила жуткую рожу и запрыгала с ветки на ветку.
Генипа и его друзья, задрав головы и вытянув шеи, следили за ней.
– Придется стрелять снова, – не унимался боцман.
Индеец, казалось, не слышал его.
Не прошло и минуты, как животное остановилось, забеспокоилось и как будто разом ослабело. Обезьяна едва не упала, но зацепилась за ветку хвостом и повисла словно люстра. Спустя несколько секунд зверь издал короткий, страшный крик, и через мгновение безжизненное тело свалилось вниз головой.
С момента выстрела не прошло и трех минут.
– А она действительно мертва? – спросил Беник. – Пульс еще бьется.
– Ты можешь взять эту обезьяну на жаркое!
– Никогда в жизни! Она же отравлена до мозга костей!
– Ее мясо можно есть! Яд не проникает в него. Он остается во рту и в желудке.
– Прекрасно! Только ты ешь первым, а я посмотрю.
ГЛАВА 11
Босиком. – Портной разочарован. – «Башмаков не будет!» – Тапир. – Ягуар. – Сомнения и изумление Беника. – Опять кураре. – Первые башмаки – Ивону. – Без иголки и нитки. – Как гаучо. – Беник жалуется на зубы. – Несъедобное жаркое. – Способ Жана-Мари. – Выстрел боцмана. – Бегство. – Осада. – Пекари.
Целая неделя прошла, прежде чем Беник окончательно убедился: мясо животных, убитых с помощью кураре, совершенно безвредно. Все приободрились. Другая, еще большая радость заключалась в том, что Ивон почти совсем выздоровел. Лечение Генипы принесло свои плоды.
Но было и одно обстоятельство, вызывавшее общий протест: путники вынуждены были идти босиком, а что может быть ужаснее в лесу, где на каждом шагу корни, колючки, шипы! Жесткая трава так изрезала ступни французов, что казалось, они никогда не заживут.
Индейцы всю жизнь ходят босиком, их ноги огрубели и не чувствуют боли. Другое дело – европейцы. Четверо друзей едва могли передвигаться. Из бесчисленных царапин сочилась кровь, раны саднили, не давая покоя ни днем, ни ночью. Словом, дальше терпеть все это они не желали. Нужны башмаки!
За последнее время Генипа сильно пополнил свой франко-бразильско-индейский запас слов, но слово «башмаки» запомнил, наверное, лучше других.
К несчастью, наши герои оказались в той части страны, где почти не было животных, чья шкура годилась бы для обуви. С помощью Уаруку Знаток кураре устраивал облавы в кустарниковых зарослях, ночи напролет просиживал у реки, держа наготове отравленные стрелы, но всякий раз возвращался ни с чем и говорил виноватым голосом:
– Никого! Башмаков не будет. Анта не пришел.
Антой, или маипури, туземцы называют тапиров. По своим размерам эти крупные животные были бы вполне сравнимы с быком, если бы не уступали ему в росте. У них большая голова с высоким затылком, а морда заканчивается мускулистым наростом и слегка напоминает свиное рыло, только гораздо длиннее. С виду тяжеловесные, тапиры на деле очень ловки и подвижны. По натуре они осторожны, недоверчивы и хитры, хотя внешне весьма простодушны. Индейцы очень ценят эту дичь. Подумать только: триста килограммов живого мяса! Поймав одного тапира, можно набить брюхо и долго потом бездельничать.
На сей раз Генипу волновало не столько мясо, сколько шкура животного – прочная, мягкая, непромокаемая. Однако Знатоку кураре не везло. Не проходило дня, чтобы не встречались следы тапира. По берегам многочисленных рек и речушек их было множество. По ночам путники слышали, как животные часами плескались и фыркали в воде. Но, по словам Генипы, а это был настоящий охотник, тапиры слишком хитры, и охота на них имеет свои особенности.
Снова и снова слышали французы от огорченного друга:
– Анта убежал, башмаков не будет.
На восьмой день надежда оставила беглецов. Они с ужасом разглядывали свои босые, красные от крови ноги, как вдруг из лесной чащи раздался топот. Ветки зашевелились, задрожали.
– Анта бежит! – прошептал индеец, схватив лук и сделав знак, чтобы все оставались на месте.
Слышно было, как животные ускорили бег. Затем прозвучало громкое, протяжное мычание, очень похожее на коровье. В нем угадывалась какая-то непонятная тревога. В ту же минуту шагах в двадцати от места, где остановились путники, появился могучий зверь. Что-то странное было в его облике. Он вертелся вокруг своей оси, слепо натыкался на стволы деревьев. Можно было подумать, что он взбесился. На спине тапира виднелся причудливый горб.
Генипа настиг тапира и вонзил в него отравленную стрелу.
– У вас есть башмаки! – закричал Знаток кураре и издал победный клич.
– Что случилось? – в один голос спросили четверо.
– Анта!
– Тапир?!
– Да-да!
Между тем животное сделало еще несколько нетвердых шагов, наткнулось на острые ветки, упало на поросшую мхом землю и затихло.
Позабыв о боли, Беник, Синий человек, Жан-Мари и даже Ивон сломя голову бросились за индейцем. Подбежав, они увидели… роскошного ягуара, который извивался у их ног. У него был сломан позвоночник.
Четверо друзей разом вскрикнули. Беспомощный ягуар все же ощерился, сверкнул желтыми глазищами и зашипел по-кошачьи.
– Кот! – пренебрежительно бросил Беник. – А как же наши башмаки?
– Ты не видел тапира?
– Мне казалось, что я его вижу.
– Так вот почему тапир бился о стволы деревьев. Горб – это ягуар, которого бык хотел скинуть на землю. Ему это удалось, как видите.
– Да, вполне…
– Во всяком случае, кости он ему переломал.
– И тут же попался под руку Генипе с его стрелой.
– Неужели ты думаешь, что малюсенькой стрелки достаточно для такой громадины?
– Без сомнения! Послушай, нас зовет Генипа.
С расстояния метров в двести – триста действительно послышались крики:
– Идите сюда! Это был ваш последний день босиком.
Оставив ягуара, путешественники побежали на зов индейца и нашли гордого охотника у поверженного огромного животного.
Необыкновенных размеров тапир походил на поросшую шерстью гору.
– Браво, Генипа!.. Браво, дружище!
– Анта бежал! Стрела летела быстрее анты! – сообщил Генипа. – Анта успел убить ягуара. Он умер. Беник, посмотри на эту стрелу.
– Тысяча чертей! – воскликнул восхищенный боцман. – Эта булавочка бьет как разрывная пуля!
– А как с обувью? – осторожно поинтересовался бакалейщик. Его ступни были особенно чувствительны, и он страдал больше остальных.
– Сейчас, месье! Сейчас! – ответил Знаток кураре и взялся за дело.
Генипа имел острый нож и твердую руку. За несколько минут он очень искусно снял кожу с ног тапира, так что получились ботинки.
– Это для Ивона. Надень!
– О! Как в них тепло и уютно!
– Теперь их надо высушить.
– А вам, месье, задние ноги.
– С радостью, друг мой!
– Ивон, – обратился к нему Беник, – тебе удобно?
– Еще как, дядя! Генипа настоящий волшебник. Я обут лучше любого моряка на всем флоте!
– Поглядим, что будет, когда они подсохнут.
– Поглядим, дядя! Поглядим!
– Послушай, отстань от мальчишки, – прервал разговор Жан-Мари. – Когда эти ботинки высохнут, все будет прекрасно.
– Это еще не известно…
– Известно!
– Откуда?
– Когда мы окажемся в Аргентине, а я надеюсь, что это случится довольно скоро, ты увидишь множество людей, обутых как Ивон и месье Феликс.
– Кто они?
– Гаучо! Пастухи. У них нет своих сапожников. Зато лошадей – видимо-невидимо. Такие ботинки там делают в каждой семье.
– Ну и что?
– Черт тебя побери! Что, что? Они делают все так же, как только что сделал Генипа. Получаются башмаки точь-в-точь как у Ивона и месье Феликса. Кожа высыхает, приобретает форму ноги. Понял?
– Понял, матрос. Но нашему тапиру надо бы иметь восемь ног, чтобы обуть четверых.
– Генипа убьет другого. А пока мы можем смастерить отличные сандалии, которые будут держаться на веревках.
– Вот именно! – Знаток кураре продолжал обрабатывать шкуру, но слышал все, что говорилось вокруг.
Через час все четверо были обуты. Не сказать, чтобы их обновки отличались особой элегантностью. Однако, и это важнее, они были прочны и удобны. Исстрадавшиеся ноги могли отдохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Годится! – заторопился Беник. Ему не терпелось сбегать к ручью и посмотреться в его прозрачные воды.
– Погоди! – остановил Генипа.
Он профессиональным взглядом окинул клиента, потом отыскал глазами подходящую лиану и, приладив ее в виде пояса, повесил сбоку саблю и штык.
– Хорош!
– Великолепно! Ослепительно! Превосходно! – вскричал Синий человек.
Феликс пришел в восторг от того, как на его глазах враз преобразился Беник.
– Ну, а теперь можно и посмотреться в кристальные воды ручья!
– Бегу, месье, бегу! Какое счастье, что могу сбросить старые лохмотья.
– Примерочная свободна! Моя очередь, Генипа!
– Да, месье.
Последовала та же операция. Немного времени ушло на подгонку и примерку.
Беник возвратился в тот самый момент, когда костюм был готов. Матрос засиял.
– Сделайте как я, месье Феликс! Выкиньте к чертовой бабушке ваши опорки и скажите, как себя чувствуете. Эта ткань мягка и нежна, но при этом дьявольски прочна и, думаю, даже непромокаема. И стирать ее, наверное, удобно. Нужно просто нырнуть в воду во всем облачении. А потом подсохнуть на солнышке. И будешь сиять, как новенький луидор.
– Однако, Беник, по-моему, мы кое-что забыли.
– О чем вы, месье?
– Да о брюках!
– Не надо брюк! – вмешался Генипа.
– Как же так? Ведь костюм должен быть полным.
– Хорошо, я этим займусь, – решил Беник, – матрос – это и немного портной.
– Браво!
– Мне кажется, что достаточно будет обыкновенных кюлот note 225 Note225
Кюлоты – короткие штаны, которые носили французские дворяне до начала XIX века.
в полноги.
– Не забывайте, где мы находимся. У нас все время исцарапаны икры.
– Так и быть! Пусть будут до щиколоток.
– А как с обувью? Наши башмаки давно уже просят каши.
– Нужна шкура майпури… Сделаем кураре и добудем шкуру.
– У тебя, Генипа, есть ответ на любой вопрос. Ты бесценный товарищ в походе. Ты собираешься приготовить кураре?
– Да, месье.
– При нас?
– Да, месье! Вы белые, это можно. Но паталосы не должны видеть.
– Дело твое! Но мы польщены доверием. А что до паталосов, то они, кажется, что-то уж слишком оживились.
Генипа пошептался с индейцами и улыбнулся.
– Ну, что там? – спросил Беник.
– Паталосы просят разрешения взять вашу старую одежду.
– Им нужны лохмотья?.. Странно, ведь у них есть простой способ сделать чудесные обновы.
– Они очень просят.
– Вот болваны! Впрочем, о вкусах не спорят. Мы спешим избавиться от старого тряпья, а им не терпится его на себя напялить! Ну и посмеемся! Настоящий карнавал.
На следующий день Генипа, как и обещал, приступил к изготовлению кураре.
Долгое время состав губительного яда оставался тайной за семью печатями. Терпеливые, а порой и небезопасные исследования, в конце концов, привели к некоторым любопытным результатам.
Раньше считалось, что в приготовлении снадобья индейцы используют компоненты note 226 Note226
Компоненты – составные части.
, неизвестные ни современной, ни античной фармакологии note 227 Note227
Фармакология – наука о лекарственных веществах и их действии на организм человека.
. Однако доктору Крево и спутнику его по многим путешествиям М.Лежану, французскому фармацевту note 228 Note228
Фармацевт – специалист по лекарствоведению.
, удалось вывести формулу кураре.
Эта формула почти полностью совпадала с той, что знал Генипа.
Паталосам приказали удалиться, пообещав каждому добрую порцию сухой рыбы. Такая перспектива их вполне удовлетворила, и индейцы не пытались приблизиться к Знатоку кураре и выведать его тайну. К тому же они так ликовали, получив вожделенные лохмотья, что готовы были выполнить любое приказание. Одежду Феликса присвоил вождь паталосов. Для пущей важности он изрисовал себе лицо и руки соком какого-то растения. На воздухе сок приобретал синеватый оттенок, так что дикарь представлял собой удачную карикатуру на Синего человека.
– Похож, просто вылитый! – решили все.
Собирая травы для яда, Генипа рассказывал друзьям, что индейцы Амазонки устраивают вокруг приготовления кураре особый ритуал с кривляниями, которые ему, Знатоку кураре, кажутся глупыми и смешными.
Прежде чем сорвать одну из трав, главный сборщик дает каждому из своих спутников горошину из стручка этого растения. Ее необходимо раскусить, разжевать и проглотить. А это все равно, что взять в рот раскаленный уголь.
Затем человек находит в земле нору черного скорпиона note 229 Note229
Скорпион – ядовитое животное из класса паукообразных.
, вытаскивает его за хвост и произносит: «Дьявол».
Согласно поверью, черный скорпион – хранитель яда, ему нельзя причинять зла. Поэтому индеец отбрасывает его подальше, чтобы ненароком не раздавить.
Генипа все это увлеченно рассказывал, как вдруг остановился и взглянул на мощную лиану, причудливо обвивавшую ствол орехового дерева.
– Урари, – бросил он спутникам, расковырял палкой корень, рубанул по нему своей саблей, собрал щепочки в плошку и, прикрыв корни листвой, отправился дальше.
То же самое происходило еще несколько раз, и всегда туземный фармацевт называл растение: аракупари, алимере, потпе. Собрав коренья, Генипа залил их водой и оставил вымачиваться на сутки. Когда двадцать четыре часа истекли, Знаток кураре и его помощники принялись рубить корни, извлекая середку. Европейцы старались не отставать от Генипы, точь-в-точь повторяя все его действия. Руки их стали желтые, будто смазанные йодом.
– Это не опасно! – успокоил друзей индеец.
Когда операция была закончена, Генипа приступил к изготовлению специальной посуды для фильтрования и получения экстракта. Прежде всего требовалась воронка. Генипа сорвал пальмовый лист, свернул его фунтиком и аккуратно прошил своей иглой – воронка готова. Затем свернул из коры подставку, укрепил на ней воронку, а из пальмовых листков сделал несколько удобных сосудов.
Наконец Знаток кураре приступил к самому главному. Он долго мудрил над смесью: дробил корешки, давил сок, что-то подсыпал, что-то отсыпал. По всей округе разнесся характерный острый запах растений.
Генипа пробовал смесь на язык, на секунду замирал, пытаясь уловить на вкус, все ли в порядке. А затем вновь и вновь перемешивал, досыпал, колдовал.
После этого он сорвал несколько листков пальмы, измельчил их, отжал и влил сок в один из сосудов, смешав с водой. Получившаяся жидкость ничем не пахла, но пенилась, словно мыло.
Беник с широко раскрытыми глазами следил за Генипой и удивлялся его ловкости. Трудно было поверить, что какой-то дикарь может дать сто очков вперед лучшему европейскому фармакологу. Жан-Мари и Феликс не произносили ни словечка, а лишь внимательно наблюдали, силясь запомнить виденное. Ивон же, еще очень слабый, спал в гамаке.
– Ну как? Готово? – поинтересовался боцман. Операция показалась ему чересчур долгой.
Генипе оставалось только пожать плечами. Он лишь взглянул на Беника и не удостоил его ответом.
Начинался третий этап, самый важный, – получение сока урари. Индеец намочил корни в пенящейся жидкости, взял пригоршню и отжал со всей силой. Сок цвета табака начал капать в воронку, дно которой было предварительно выложено листьями, служившими фильтром. Генипа раз за разом повторял процедуру, пока густая масса не закончилась. Получилось приблизительно поллитра сока.
Затем «алхимик» разжег огонь и поставил на него горшочек с драгоценной влагой. Потом тщательно помыл руки, сел у костра и стал следить за своим варевом.
Через десять минут оно закипело.
– Кураре готов! – гордо провозгласил Генипа, снимая посудину с огня. У него был голос человека, обладающего грозным оружием.
– А эта чертова смесь точно действует? – спросил Беник.
– Да, – серьезно ответствовал Знаток кураре. – От нее нет спасения.
– Проверить бы!
– Увидишь.
– Когда?
– Немного терпения.
Неутомимый индеец сорвал листья пальмы ауара, оборвал черенки толщиной с палец и, твердые, как металл, разделил на равные части, расколол, заточил, обмакнул в яд и положил обсыхать на солнце.
Меньше чем за час он смастерил пятьдесят наконечников для стрел. Пока они сохли, Генипа слил приготовленный яд в бутылочную тыкву и повесил на шею.
– Ты все увидишь сам! – сказал он Бенику.
Как человек, у которого слово не расходится с делом, индеец стал искать глазами жертву и вскоре нашел.
– Видишь этого зверя?
На дереве, на высоте пятидесяти метров над землей, сидела черная обезьяна. Вождь вскинул лук, мускулы его напряглись. Стрела со свистом взметнулась вверх, ранила животное в плечо и, не удержавшись, упала на землю.
– И на том спасибо! – усмехнулся Беник.
– Не торопись! Погоди тараторить! – сказал Жан-Мари, который знал, что к чему.
Обезьяна вскрикнула, почувствовав укол, скроила жуткую рожу и запрыгала с ветки на ветку.
Генипа и его друзья, задрав головы и вытянув шеи, следили за ней.
– Придется стрелять снова, – не унимался боцман.
Индеец, казалось, не слышал его.
Не прошло и минуты, как животное остановилось, забеспокоилось и как будто разом ослабело. Обезьяна едва не упала, но зацепилась за ветку хвостом и повисла словно люстра. Спустя несколько секунд зверь издал короткий, страшный крик, и через мгновение безжизненное тело свалилось вниз головой.
С момента выстрела не прошло и трех минут.
– А она действительно мертва? – спросил Беник. – Пульс еще бьется.
– Ты можешь взять эту обезьяну на жаркое!
– Никогда в жизни! Она же отравлена до мозга костей!
– Ее мясо можно есть! Яд не проникает в него. Он остается во рту и в желудке.
– Прекрасно! Только ты ешь первым, а я посмотрю.
ГЛАВА 11
Босиком. – Портной разочарован. – «Башмаков не будет!» – Тапир. – Ягуар. – Сомнения и изумление Беника. – Опять кураре. – Первые башмаки – Ивону. – Без иголки и нитки. – Как гаучо. – Беник жалуется на зубы. – Несъедобное жаркое. – Способ Жана-Мари. – Выстрел боцмана. – Бегство. – Осада. – Пекари.
Целая неделя прошла, прежде чем Беник окончательно убедился: мясо животных, убитых с помощью кураре, совершенно безвредно. Все приободрились. Другая, еще большая радость заключалась в том, что Ивон почти совсем выздоровел. Лечение Генипы принесло свои плоды.
Но было и одно обстоятельство, вызывавшее общий протест: путники вынуждены были идти босиком, а что может быть ужаснее в лесу, где на каждом шагу корни, колючки, шипы! Жесткая трава так изрезала ступни французов, что казалось, они никогда не заживут.
Индейцы всю жизнь ходят босиком, их ноги огрубели и не чувствуют боли. Другое дело – европейцы. Четверо друзей едва могли передвигаться. Из бесчисленных царапин сочилась кровь, раны саднили, не давая покоя ни днем, ни ночью. Словом, дальше терпеть все это они не желали. Нужны башмаки!
За последнее время Генипа сильно пополнил свой франко-бразильско-индейский запас слов, но слово «башмаки» запомнил, наверное, лучше других.
К несчастью, наши герои оказались в той части страны, где почти не было животных, чья шкура годилась бы для обуви. С помощью Уаруку Знаток кураре устраивал облавы в кустарниковых зарослях, ночи напролет просиживал у реки, держа наготове отравленные стрелы, но всякий раз возвращался ни с чем и говорил виноватым голосом:
– Никого! Башмаков не будет. Анта не пришел.
Антой, или маипури, туземцы называют тапиров. По своим размерам эти крупные животные были бы вполне сравнимы с быком, если бы не уступали ему в росте. У них большая голова с высоким затылком, а морда заканчивается мускулистым наростом и слегка напоминает свиное рыло, только гораздо длиннее. С виду тяжеловесные, тапиры на деле очень ловки и подвижны. По натуре они осторожны, недоверчивы и хитры, хотя внешне весьма простодушны. Индейцы очень ценят эту дичь. Подумать только: триста килограммов живого мяса! Поймав одного тапира, можно набить брюхо и долго потом бездельничать.
На сей раз Генипу волновало не столько мясо, сколько шкура животного – прочная, мягкая, непромокаемая. Однако Знатоку кураре не везло. Не проходило дня, чтобы не встречались следы тапира. По берегам многочисленных рек и речушек их было множество. По ночам путники слышали, как животные часами плескались и фыркали в воде. Но, по словам Генипы, а это был настоящий охотник, тапиры слишком хитры, и охота на них имеет свои особенности.
Снова и снова слышали французы от огорченного друга:
– Анта убежал, башмаков не будет.
На восьмой день надежда оставила беглецов. Они с ужасом разглядывали свои босые, красные от крови ноги, как вдруг из лесной чащи раздался топот. Ветки зашевелились, задрожали.
– Анта бежит! – прошептал индеец, схватив лук и сделав знак, чтобы все оставались на месте.
Слышно было, как животные ускорили бег. Затем прозвучало громкое, протяжное мычание, очень похожее на коровье. В нем угадывалась какая-то непонятная тревога. В ту же минуту шагах в двадцати от места, где остановились путники, появился могучий зверь. Что-то странное было в его облике. Он вертелся вокруг своей оси, слепо натыкался на стволы деревьев. Можно было подумать, что он взбесился. На спине тапира виднелся причудливый горб.
Генипа настиг тапира и вонзил в него отравленную стрелу.
– У вас есть башмаки! – закричал Знаток кураре и издал победный клич.
– Что случилось? – в один голос спросили четверо.
– Анта!
– Тапир?!
– Да-да!
Между тем животное сделало еще несколько нетвердых шагов, наткнулось на острые ветки, упало на поросшую мхом землю и затихло.
Позабыв о боли, Беник, Синий человек, Жан-Мари и даже Ивон сломя голову бросились за индейцем. Подбежав, они увидели… роскошного ягуара, который извивался у их ног. У него был сломан позвоночник.
Четверо друзей разом вскрикнули. Беспомощный ягуар все же ощерился, сверкнул желтыми глазищами и зашипел по-кошачьи.
– Кот! – пренебрежительно бросил Беник. – А как же наши башмаки?
– Ты не видел тапира?
– Мне казалось, что я его вижу.
– Так вот почему тапир бился о стволы деревьев. Горб – это ягуар, которого бык хотел скинуть на землю. Ему это удалось, как видите.
– Да, вполне…
– Во всяком случае, кости он ему переломал.
– И тут же попался под руку Генипе с его стрелой.
– Неужели ты думаешь, что малюсенькой стрелки достаточно для такой громадины?
– Без сомнения! Послушай, нас зовет Генипа.
С расстояния метров в двести – триста действительно послышались крики:
– Идите сюда! Это был ваш последний день босиком.
Оставив ягуара, путешественники побежали на зов индейца и нашли гордого охотника у поверженного огромного животного.
Необыкновенных размеров тапир походил на поросшую шерстью гору.
– Браво, Генипа!.. Браво, дружище!
– Анта бежал! Стрела летела быстрее анты! – сообщил Генипа. – Анта успел убить ягуара. Он умер. Беник, посмотри на эту стрелу.
– Тысяча чертей! – воскликнул восхищенный боцман. – Эта булавочка бьет как разрывная пуля!
– А как с обувью? – осторожно поинтересовался бакалейщик. Его ступни были особенно чувствительны, и он страдал больше остальных.
– Сейчас, месье! Сейчас! – ответил Знаток кураре и взялся за дело.
Генипа имел острый нож и твердую руку. За несколько минут он очень искусно снял кожу с ног тапира, так что получились ботинки.
– Это для Ивона. Надень!
– О! Как в них тепло и уютно!
– Теперь их надо высушить.
– А вам, месье, задние ноги.
– С радостью, друг мой!
– Ивон, – обратился к нему Беник, – тебе удобно?
– Еще как, дядя! Генипа настоящий волшебник. Я обут лучше любого моряка на всем флоте!
– Поглядим, что будет, когда они подсохнут.
– Поглядим, дядя! Поглядим!
– Послушай, отстань от мальчишки, – прервал разговор Жан-Мари. – Когда эти ботинки высохнут, все будет прекрасно.
– Это еще не известно…
– Известно!
– Откуда?
– Когда мы окажемся в Аргентине, а я надеюсь, что это случится довольно скоро, ты увидишь множество людей, обутых как Ивон и месье Феликс.
– Кто они?
– Гаучо! Пастухи. У них нет своих сапожников. Зато лошадей – видимо-невидимо. Такие ботинки там делают в каждой семье.
– Ну и что?
– Черт тебя побери! Что, что? Они делают все так же, как только что сделал Генипа. Получаются башмаки точь-в-точь как у Ивона и месье Феликса. Кожа высыхает, приобретает форму ноги. Понял?
– Понял, матрос. Но нашему тапиру надо бы иметь восемь ног, чтобы обуть четверых.
– Генипа убьет другого. А пока мы можем смастерить отличные сандалии, которые будут держаться на веревках.
– Вот именно! – Знаток кураре продолжал обрабатывать шкуру, но слышал все, что говорилось вокруг.
Через час все четверо были обуты. Не сказать, чтобы их обновки отличались особой элегантностью. Однако, и это важнее, они были прочны и удобны. Исстрадавшиеся ноги могли отдохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51