– Очаровательная картина, – усмехнулся рулевой.
Искоса взглянув на него, Рейн направился к трапу. Команда прекратила работу, и он сжал кулаки. Микаэла его жена! Только ему позволено восхищаться ее округлыми формами. Ледяной взгляд капитана заставил всех снова заняться делом.
– Можно подняться? – спросила она. Рейн скрестил руки на груди.
– Где ты это взяла?
– Кабаи ушил их для меня, – нахмурилась Микаэла. – Разве ты не приказал ему сделать это?
– Он должен был починить твою одежду, пока не сошьет тебе другое платье.
– Ты хотел, чтобы я сидела в каюте одна и ждала, пока ты не соизволишь появиться? Как бы не так. – Микаэла преодолела верхние ступеньки, и Рейн вынужден был отступить, хотя не сделал попытки ей помочь.
– Я надеялся, что ты покажешься команде в достойном виде.
– Я вполне прилично одета.
– Чертова рубашка совершенно прозрачна!
Он видел контуры ее груди с темными сосками. И все это видели. А проклятые штаны больше походили на ее собственную кожу, чем на выделанную шкуру животного. Рейн быстро снял жилет и протянул Микаэле.
– Надень и заплети волосы.
Между ними повеяло холодом. Наверное, он не хотел, чтобы она поднималась сюда.
Рейн смотрел вслед удаляющейся жене. Черт побери, она же носила штаны и раньше, но это нисколько его не беспокоило. В чем дело теперь?
– Да, у тебя не больше такта, чем у фыркающего на корову быка, – пробурчал Лилан.
Микаэла справилась с детским желанием хлопнуть дверью, тихо прикрыла ее за собой, под взглядом Раджин подошла к скамье под иллюминатором и забилась в угол. Черт бы его побрал! Как он смел разговаривать с ней подобным тоном! Она провела взаперти несколько часов скучая, и когда Кабаи принес одежду, решила, что Рейн хочет ее видеть. Ха! Наверное, она слишком невежественна относительно кораблей и поведения на них.
Когда дверь открылась, Микаэла повернулась к ней спиной и начала смотреть на маячивший вдалеке бриг.
– Тебе нельзя подниматься на палубу без разрешения, – сказал Рейн.
– Понимаю.
– Нет, не понимаешь. Женщина на борту уже достаточная причина для бунта или нападения, Микаэла. Твои волосы можно заметить за несколько миль, не говоря уже о фигуре.
– Простите меня за невежество, капитан. Я не знала, что общей у нас может быть только постель, а не жизнь.
– Неправда.
– Разве? Очевидно, мне следует дожидаться приглашения, чтобы увидеться с тобой.
– Микаэла!
– Ты поставил меня в неудобное положение, Рейн. Обращался со мной, как с неразумным ребенком, который не знает своего места. Совсем как мой дядя.
– Я не думал… Меня беспокоило, что вся команда смотрит на тебя влюбленными глазами, когда ты принадлежишь только мне!
– Ты должен был мне все объяснить, причем не на глазах у команды! – Раджин юркнула под стол. – Я не позволю так со мной разговаривать. Это грубо и оскорбительно. Не надейся, что будешь мной командовать! Надеюсь, мы понимаем друг друга?
Рейн кивнул. Господи, до чего она прекрасна в гневе! Жаркое пламя, запылавшее внизу живота, быстро распространялось дальше.
– Я не буду сидеть в каюте только потому, что тебя обуревают чувства собственника. А если тебе не нравится моя одежда, предлагаю остаться здесь со мной или найти мне подходящий наряд! Я устала от невнимания! Три года меня игнорировали, а теперь мне не нужно прятаться, и я не потерплю, чтобы со мной обращались как с любовницей. Если понадобится, я выйду на твою чертову палубу голой!
– Ты хочешь заняться со мной любовью? – Взгляд Рейна скользнул по ее телу. – Прямо сейчас? Ты настолько возбуждена, что не находишь себе места.
– Не надейся соблазнить меня любовью, Рейн Монтгомери. – Она толкнула его в грудь. – Я сейчас не в настроении.
Он начал целовать ее, крепко прижимая к себе, давая ей ощутить каждый дюйм его напрягшегося, жаждущего тела.
– А теперь скажи, что ты не в настроении. – Рейн заглянул ей в глаза.
Озорно улыбнувшись, Микаэла с такой силой впилась ему в губы, что он почувствовал себя беспомощным. Да, она хотела его, бурлящие внутри чувства готовы были выплеснуться наружу.
– Люби меня сейчас.
– Я займусь этим в свободное время.
– Я хочу сейчас. – Она больно ударила его.
Рейн быстро расстегнул ей штаны, его рука скользнула внутрь, нашла влажное лоно, он принялся ласкать его, шепча, как сильно хотел войти в нее, как давно ждал этого мгновения, как даже мысль об этом возбуждала его и приводила в готовность доставить ей удовольствие.
– Да, Рейн, доставь мне удовольствие, – прошептала она. Он ласкал языком ее грудь, покусывая нежную кожу, и
Микаэла извивалась в его объятиях. Рейн выпрямился, сбросил сапоги и потянул ее к кровати.
– Ты мой, – выдохнула она, стаскивая с него одежду. – Я хочу это доказать.
К ее радости, он подчинился, но когда Микаэла обхватила губами твердую плоть, Рейн поднял ее и прижал к себе, раздвинув ей коленом ноги.
– Я тоже хочу попробовать тебя.
От этих слов он задрожал, однако покачал головой и прошептал:
– Я сейчас взорвусь и хочу сделать это внутри тебя. Хочу ощущать, как твое лоно обхватывает меня… такое влажное…
Рейн упал на кровать, увлекая ее за собой, но она выскользнула из его объятий, спрыгнула с кровати и, ослепительно улыбнувшись, отбросила в сторону его одежду.
– Ты дьявол, – простонал Рейн, откидываясь на подушки.
– То же самое я думала о тебе.
Микаэла раздвинула ему ноги и опустилась между ними на колени. Он подумал, что никогда не видел ничего более прекрасного, чем Микаэла, раскрывшаяся ему в своей женской прелести. Изумительная, непостижимая. Спутанная масса волос скрывала ее тело, белая кожа порозовела от возбуждения, глаза блестели. Она поцеловала шрам, дразняще проведя языком по коже. Рейн потянулся к ней, но она отбросила его руки, и ее язык начал путешествие по его телу. Плоть восстала в полный рост, и он на миг закрыл глаза.
– Ты мой, – прошептала Микаэла, наслаждаясь пульсацией в своей ладони и тем, что это она вызывает у мужа такие ощущения.
– Милая, ты же не думаешь…
Но ее рот уже проделывал с ним то же самое, что проделывал с ней его язык.
– О Боже, – прорычал он, беспомощно дернувшись.
Микаэла открыла для себя наслаждение, о существовании которого даже не подозревала. Доставляя ему удовольствие, она воспламенялась еще больше, а его реакция на ласки доводила ее до возбуждения, граничащего с безумием. Вот она, власть.
– Микаэла, ради всего святого, иди ко мне.
Она не послушалась. Тогда Рейн с силой подтянул ее вверх.
– Мадам, – с обольстительной угрозой произнес он, – вы совершенно обезумели.
Он положил ее на спину, обхватил губами сосок, лизнул живот, провел языком между бедер, затем перевернул на живот, провел языком по ложбинке вдоль спины, прихватил зубами нежные ягодицы, дразня ее губами и пальцами.
Микаэла извивалась, кусая подушку.
– Нет, кричи, я хочу слышать тебя.
Она говорила ему, какими сладостными, доводящими до сумасшествия были его прикосновения, вскрикивала, проклинала, умоляла, пока он не перевернул ее на спину. Она царапала его, исследовала каждый дюйм тела, обнаружив чувствительное место за ухом. Наконец Рейн перекатился на спину и посадил ее на себя верхом. Микаэла улыбнулась, откинув волосы за спину.
Она походила на языческую богиню, призывающую супруга.
Никаких больше страхов, одна чувственность. Рейн не двигался, впитывая взглядом каждую мелочь, его глаза говорили, что он подчинится ее воле.
– Господи, как ты прекрасна!
Микаэла чувствовала это, чувствовала себя дикой и свободной, сильной и любимой. Она дразнила мужа, скользя по его отвердевшей плоти и наслаждаясь тем, как его пальцы впиваются ей в бедра, как он произносит ее имя, умоляя впустить его. Наконец она приподнялась, направила его плоть и с прерывистым вздохом опустилась на него.
Рейн сел, упиваясь покачиванием ее бедер, тихими вздохами, касавшимися его губ, обхватил руками восхитительную грудь.
– Рейн, о Рейн, – всхлипывала она после каждого неистового толчка.
Она шептала, что хочет его всего, хочет видеть, как он взорвется, хочет знать, что именно она привела его к этому.
– Господи, женщина, что ты со мной делаешь! – простонал Рейн, опрокидывая ее на спину.
Он почти вышел из нее, затем снова глубоко погрузился в ее лоно. Еще, еще и еще.
Восхитительно.
Неукротимо.
Экзотическая медь на чистейшем фарфоре.
Первобытная жажда и страсть.
Микаэла двигалась все быстрее, стремясь достичь вершины наслаждения, помогая себе руками и ногами, чтобы глубже вобрать его в себя.
Затем это произошло.
Мышцы у нее сократились, тело изогнулось, она запрокинула голову, и Рейн ощутил волну ее экстаза, которая увлекла его за собой.
На миг оба замерли, балансируя на пике всепоглощающего наслаждения, затем его тело напряглось в последней судороге, за которой последовало блаженное облегчение. Микаэла сжимала его в объятиях, улыбка озаряла ее прекрасное лицо, прерывистое дыхание ласкало его губы.
Он впитывал в себя вкус ее свободы, мелодичный звук коснулся его сердца, запечатлевшись в его бессмертной душе.
Глава 29
Рейн целовал ее лицо и шею, а она смеялась, закинув ногу ему на бедро и крепче прижималась к нему. Потом ухватила зубами серебряное кольцо у него в ухе, осторожно потянула, а когда он застонал, счастливо улыбнулась.
– Ты потрясающа… разрази меня гром, – сказал Рейн тяжело дыша.
– Да, – прошептала Микаэла. – Разрази меня гром. Он услышал, как дрогнул ее голос, и заглянул ей в глаза.
– Я сделал тебе больно?
Она покачала головой, недоумевая, как такое могло прийти ему в голову. Но слова мужа тронули ее. В глубине души она надеялась, что когда-нибудь Рейн ответит ей с той же силой, что он действительно хочет связать с ней жизнь, возможно, у них будут дети. Он женился на ней, чтобы защитить, а она вдруг обнаружила, что была лишена стольких чудесных вещей, о которых даже не подозревала, и теперь отказывалась думать о том, что могло бы разрушить это немыслимое чувство удовлетворения.
«Я люблю тебя, Рейн Монтгомери». Даже в самых безумных мечтах она не представляла, что найдется мужчина, обладающий таким терпением и пониманием, который возродит в ней женщину, почти уничтоженную дядей и Уинтерсом. Какое счастье прикасаться к нему и не чувствовать заполнивших ее сердце призраков! На ресницах появилась одинокая слеза, а затем скатилась по щеке.
– Поговори со мной, – попросил он.
– Я… я не знаю… я могу… то есть… у меня было столько ощущений. – Микаэла вспыхнула, попыталась отвести взгляд.
– Не нужно меня стесняться, любимая. Никогда. Так чудесно видеть и чувствовать твою свободу. Ты необыкновенно страстная натура.
– Вероятно. Ты им нужен на палубе? – спросила она, услышав шаги.
– Вот оно что. – Рейн прищелкнул языком. – Получила удовольствие и теперь готова от меня избавиться?
– Нет. С тех пор, как нашла тебе применение. – Микаэла удивилась собственной дерзости. – Может, тебе нужно подняться наверх? Если ты останешься, они будут знать, чем мы тут занимались.
– Думаю, твои крики не оставили на этот счет никаких сомнений.
Микаэла уткнулась ему в шею, и грудь у него задрожала от смеха. «Ей понадобится время, чтобы привыкнуть к своей любви», – подумал Рейн, хотя желал немедленно все повторить. Он боготворил жену, чувствовал себя отмеченным ее любовью.
– Мне нравится прикасаться к тебе, – прошептала Микаэла. Ее рука двигалась по его груди, пальцы играли соском, и она вдруг почувствовала, как его плоть у нее внутри снова напряглась. – О Боже.
– Кажется, тебе понравилось.
Она слегка приподняла бедра ему навстречу.
– Хочу еще.
– С удовольствием.
– О, я надеюсь.
Его бедра ритмично задвигались, и она, застонав, обхватила его ногами. Он чувствовал нетерпение Микаэлы и поднял ее ноги выше, движения его стали замедленными и сильными. Уже в первые секунды он был готов разрядиться, но ему хотелось услышать ее тихие всхлипы, поэтому он стал нежно поглаживать ее. Она напряглась, бедра стали подниматься и опускаться еще неистовее.
Он усилил нажим, а она с силой прижимала к себе его ягодицы.
– Ну же, Рейн, давай, – задыхаясь, шептала она. Результат ошеломил его. Микаэла смеялась, вскрикивала, и они вместе плыли на обжигающих волнах экстаза.
– Женщина, ты ненасытна.
– В данный момент я полностью удовлетворена. Благодарю вас, сэр.
– Всегда к вашим услугам, – прорычал он, падая на спину.
За дверью кто-то громко кашлянул, потом раздался стук.
– Да?
– Бриг приближается, сэр.
– Орудийные порты?
– Закрыты, сэр, но он хорошо вооружен.
– Зарядите пушки и будьте готовы.
– Да, капитан.
Не переставая хмуриться, Рейн вымылся, обошел каюту, подбирая одежду и надевая то, что нашел.
Микаэла без всякого раскаяния пожала плечами, когда он показал ей рубашку с оторванными пуговицами. Он присел на край постели и стал натягивать сапоги.
– Полагаю, ты хочешь, чтобы я осталась здесь.
– Я не знаю, что это за корабль, друг он или враг. Болтается тут уже несколько часов, а теперь идет к нам, – озабоченно сказал Рейн. – У нас недостаточно вооружения, чтобы принять бой.
– Бой? А почему бы и нет?
– Следует принимать в расчет непредвиденные обстоятельства. Я планировал как можно быстрее доставить тебя в Убежище. – Микаэла нахмурилась. – Остров моего от… Рэнсома.
– Он владеет целым островом?
– Да.
– Один?
– Нет, любимая, остров густо населен. В прошлом году Рэнсом даже вымостил несколько дорог.
– Когда ты в последний раз видел семью?
С задумчивым видом он встал и принялся застегивать свежую рубашку.
– Наверное, года четыре назад. Нет, кажется, меньше. Рейн отпер шкаф и достал оттуда пистолеты и красивую шпагу с украшенной драгоценными камнями рукояткой.
– Какое чудо! – сказала Микаэла.
Она подошла к мужу, коснулась пальцем рубинов, сапфиров и золотистого топаза. Рейн вложил тяжелую рукоять в изящную ладонь жены.
– Хорошо уравновешена, – сказала она с видом знатока.
– У тебя странная тяга к оружию. Это должно вызывать у меня беспокойство?
Микаэла с улыбкой приставила острие к его горлу.
– Мой отец хотел, чтобы я научилась стрелять, но из холодного оружия позволял мне брать только рапиру. – Она вернула ему клинок.
– Это шпага Рэнсома. Она принадлежала его деду, а до него всем мужчинам из рода Монтгомери, – пояснил Рейн, сжимая украшенную драгоценными камнями рукоятку, и Микаэла, увидев его печаль, почувствовала, как у нее защемило сердце.
– Поговори со мной, – попросила Микаэла.
– Аврора и Рэн не знают, что я разыскиваю своего настоящего отца. Последний раз мы… наговорили друг другу много резкостей.
– Ты должен им сказать. Просто обязан.
– Знаю. Но ты не могла бы… я хочу сказать… Ты будешь рядом со мной во время этого разговора?
Микаэла никогда бы не подумала, что Рейн может чего-то бояться, и она вдруг ощутила боль за него, за ранимость, неожиданно открывшуюся под его обычно неразрушимой уверенностью.
– Да. Конечно. Судя по тому, что ты мне рассказывал об Авроре, она поймет.
– Я волнуюсь не за нее.
– Думаешь, Рэнсом рассердится?
– У Рэна собственное мнение о тех, кто плодит незаконнорожденных детей, ведь он сам внебрачный ребенок.
Хотя подвиги Грэнвила Монтгомери и его отпрысков были ей хорошо известны, Микаэла сказала:
– Ребенок не может отвечать за действия отца. Рэнсом должен это понимать.
– Это его пунктик, но я расскажу тебе обо всем позже. – Рейн вдруг притянул жену к себе, впился ей в губы страстным поцелуем, затем так же внезапно отступил. В его взгляде мелькнула тревога. – Если случится худшее… Покорись.
– Нет! Даже не проси меня об этом!
– Да! – Он встряхнул ее. – Покорись и живи. У тебя нет шансов в борьбе против этих людей, ты сама знаешь. Если останусь жив, я найду тебя. Поклянись, Микаэла, или я собственноручно убью тебя, прежде чем ты окажешься в их руках. Поклянись.
– Клянусь!
Он снова поцеловал ее, беря все, что можно, от этой минуты.
– Теперь запри дверь. Твои пистолеты там.
«Этого никогда не случится», – подумала Микаэла. Никто не посмеет притронуться к нему или к его кораблю.
– Рейн? – Он застыл, держась за ручку двери. – Ты имеешь право знать, кто твой родной отец! Рэнсом поймет.
Рейн криво усмехнулся. А поймет ли она, если узнает, что он ищет отца только для того, чтобы его убить?
Николас прижался к стене пристройки. Ливень и темнота делали его почти невидимым. Вода капала сквозь дыру в навесе, стекала по спине плаща. Он уже стар для таких дел. Ему надоело прятаться в вонючих трущобах Лондона, чтобы вычислить предателя. Может, ложные сведения, утечку которых он намеренно организовал, дадут наконец результат. Несколько его агентов уже выведены из игры, пока не разрешится эта проблема. Микаэле повезло, что Рейн позаботился о ней и пресек действия «Сынов свободы», иначе сидеть бы ей теперь в каком-нибудь заброшенном подвале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37