Зная, что больше никогда не подержит своего ребенка на руках? Не всякая мать решилась бы на такое. - На глаза Авроры навернулись слезы. - Саида легко могла выдать тебя за сына паши, занять при нем более достойное место, но она нашла в себе мужество отдать сына его настоящему отцу, от которого ты получил больше, чем если бы остался с ней!
Рэн снова опорожнил стакан бренди.
- Саида не дала мне ничего, кроме несчастного детства, - возразил он. - К тому же из-за нее распался и брак отца.
- О, как ты зол и упрям! - Со стола слетели бумаги, как будто их смахнула чья-то невидимая рука. - Ты запер ее в тюрьму! В тюрьму, куда она пошла добровольно. - Аврора нервно расхаживала по кабинету, и Рэн краем глаза видел, как внезапно закачалась ваза, а чернильница подпрыгнула на столе. - Она пошла за тобой, зная, что ты обвиняешь ее за все, что случилось в Англии, но Саида хотела лишь одного: иногда видеть тебя.
- Если бы она не проявила слабость, я вырос бы, не зная, что эта расчетливая проститутка - моя мать! - Рэн поднялся. - Если бы она оставила меня при себе, я не обвинил бы Дэвида во лжи, не потребовал бы сатисфакции и не всадил бы пулю в сердце невинного человека!
- Но Саида не нажимала на курок, Рэнсом. - Аврора ткнула в него пальцем.
- Это сделал ты! - Послышался звон - это лопнул стакан. Рэн изумился, но Аврора, казалось, ничего не заметила.
- Ты постоянно думаешь о том, что было бы, если бы все сложилось иначе. Но ничего уже не изменится. - Теперь на край полки поползла ваза.
- Боже, неужели ты не понимаешь, что, атакуя корабли, даруя свободу мужчинам, женщинам, детям, ты мстишь своей матери? Доказываешь Саиде, что никто не страдает так, как ты!
- Нет, Аврора, ты не права, - спокойно возразил Рэн. - Просто ее страдания ничуть не трогают меня. А теперь, выслушав твою обвинительную речь, скажу тебе только одно: Аврора Мак-Ларен, не вмешивайся в мои дела!
- Да разрази тебя гром! - крикнула она. - Ты ублюдок не по рождению, Рэнсом Монтгомери, ты сам сделал себя ублюдком!
Оконное стекло разлетелось вдребезги, засыпав Рэна мелкими осколками. Аврора пошатнулась и побледнела. Рэн посмотрел на нее, потом на разбитое окно. Только тут девушка заметила разбитое стекло, раскиданные бумаги, лопнувший стакан. Рэн взглянул на вазу, стоявшую уже на самом краю полки, а Аврора, распахнув дверь, вышла в коридор. Очнувшись, Рэн бросился за ней и столкнулся на крыльце с Дахрейном.
Аврора пересекла тропинку и скрылась в зарослях.
Дахрейн бросил на Рэна укоризненный взгляд и пошел в дом. Доминго, наблюдавший эту сцену, заметил:
- Аврора хочет только одного: видеть тебя счастливым, капитан.
Все смотрели на Рэна с осуждением - Баклэнд, Лужьер и даже Локвуд.
Рэн прислонился к перилам крыльца и тяжело вздохнул.
Он вдруг почувствовал себя совсем одиноким.
Через минуту подошел Шокаи, презрительно посмотрел Рэну в глаза и назидательно произнес:
- Слабый ум часто сочетается с большой наглостью.
* * *
«Да, карманы пусты, зато полно друзей», - подумал Рэн, увидев Аврору. Она сидела на земле, на коленях у нее лежал новорожденный ягненок. Он тихо блеял, а девушка гладила его мягкую шерстку, с улыбкой наблюдая, как к ней приближаются еще один ягненок и серый котенок. Потом прилетела птица с длинным красным хвостом и села на ветку. Сквозь листву проникал золотистый солнечный свет.
Другая пичуга, совсем маленькая, опустилась на плечо Авроры и радостно защебетала. Котенок терся о ноги девушки.
«Она - истинное дитя природы», - подумал Рэн; он ничуть не удивился бы, появись здесь сейчас эльфы, нимфы или другие сказочные существа.
- Где твоя мама, малыш? - спросила Аврора котенка, щекоча его травинкой. - Недалеко или, может, на борту «Льва» ловит мышей тебе на ужин? - Аврора внезапно умолкла, и Рэн подумал, что она вовсе не так спокойна, как это кажется на первый взгляд.
- О боги, - вдруг услышал он, - я отдала бы все на свете за то, чтобы моя мама была рядом со мной! Я рассказала бы маме, как мне ее не хватало, забралась бы к ней на колени, как маленькая девочка, и почувствовала бы ее ласковые руки. - Аврора откинула голову. - А он, получив этот дар судьбы, не понимает этого, - продолжала она.
У Рэна комок подступил к горлу, когда он понял, насколько одинока Аврора. А ведь она никогда никому не признавалась в этом.
- Как можно растравлять душу старыми обидами, - с недоумением продолжала девушка.
Рэн тихо ушел, чувствуя себя последним негодяем. Неудивительно, что Аврора беседует с богами, ведь он совсем не понимал ее!
Ее слова снова и снова звучали в его ушах. «На карту была поставлена твоя жизнь… Угроза… Могла выдать тебя за сына паши… Они любили… Ты заточил ее в тюрьму… и все же она осталась здесь добровольно».
Рэн и сам удивлялся, почему Саида последовала за ним в тот вечер, оставив Крит. Путь на Крит указал ему отец. Грэнвил всегда знал, где находилась Саида. Забрав эту женщину у паши, он дал ей новую жизнь. Но без сына. Умоляла ли она Грэнвила вернуть его? Спрашивала ли о здоровье, друзьях мальчика? Знала ли о том, как холодно и враждебно относилась к нему Анна? «Боже мой, - подумал Рэн, - эту жестокость я унаследовал от отца».
Он остановился, услышав голоса. Рэчел с какой-то женщиной направлялась на кухню. Рэну говорили, что сестра редко выходит из дома, сторонится всех и проводит большую часть времени в своей комнате в обществе священника.
Рэну искренне хотелось пробудить в себе добрые чувства к Рэчел, но ему это не удавалось. Он надеялся, что найдется мужчина, который возьмет на себя труд заботиться о ней. Четырех женщин в доме вполне достаточно, особенно если одна из них Аврора.
Бесцельно идя вперед, он заметил Шокаи. Тот сооружал себе жилище в пещере. Старик задержался у входа, увитого виноградом, добродушно взглянул на Рэна, пожал плечами, кивнул и исчез в пещере, видимо, приглашая последовать за ним. Прохладная пещера была уже заполнена старыми горшками, корзинами и прочим хламом. В щелях горели огарки, освещая приют Шокаи. Низкий свод не позволял Рэну выпрямиться. Шокаи стоял на коленях перед костром. На железной решетке что-то кипело в горшке.
- В большом доме достаточно места, Шокаи, почему ты живешь здесь? - В углу пещеры Рэн увидел стеганое одеяло Саиды.
Шокаи подал ему чай:
- В небе только одно солнце, в доме должен быть один хозяин. - Он указал на плетеный коврик.
- Авроре это не понравится, - сказал Рэн, присаживаясь.
- С детьми и маленькими людьми трудно иметь дело, господин.
Рэн усмехнулся, подозрительно разглядывая зеленую жидкость. Чай имел горьковато-сладкий вкус.
- Аврора вне себя, - отведя глаза, сообщил Рэн.
- Когда дракон борется с тигром, оба получают раны, - изрек Шокаи.
- Ты говорил с ней?
Тот покачал головой:
- Старому голубю не понять мечты лебедя.
- Ты когда-нибудь обходишься без загадок? - раздраженно спросил Рэн.
- Слова древних - мудрость для неискушенных, господин.
Рэн заметил усмешку на губах старика.
- Видит Бог, ты так же упрям, как и твоя госпожа!
- Лучше получить стрелу в грудь, чем в спину. - Шокаи поднял брови.
- О да, - согласился Рэн. - Кажется, несколько таких стрел пронзили меня сегодня.
- Избавь меня от твоих воробьиных жалоб. - Старик махнул рукой, явно не испытывая к Рэну сочувствия. - Даже имея дело с дьяволами, мы предпочитаем тех, к которым привыкли.
Проклятие, кажется, нет никого, кто не знал бы об их ссоре с Авророй.
- Ты думаешь, мне нравится все это?
- Можно переносить самую сильную боль в течение десятка лет, зная, что страдает кто-то еще.
- Я не хотел обидеть Аврору, старик.
- Ты - слепой, подглядывающий в дырку в заборе!
Взгляд Рэна стал жестким.
- Значит, Саида сумела расположить к себе и тебя.
- Часто мы видим семь грехов в других и не видим ни одного из наших десяти. - Шокаи вздохнул.
- Я, конечно, не ангел, но меня нельзя заставить забыть прошлое.
- Чтобы познать родительскую любовь и всепрощение, нужно иметь своего ребенка.
- Ничего подобного, - возразил Рэн, понимая, что посоветует ему Шокаи.
- Но ты уже видел это, похититель рабов, изгнанник, пират, насильник. - Сложив руки на груди, старик ждал, пока Рэн осмыслит его слова и до него дойдет, что не только Аврора, но и мать всегда прощали ему несдержанность и грубость. - Вот так-то. - Шокаи кивнул, видя, что его упрек попал в цель. - Учить - значит учиться самому. Моя императрица судит обычно не по тому, что наблюдает или слышит, но по тому, что чувствует вот здесь. - Он похлопал по своей впалой груди. - Именно это я всегда ценил в ней. - Оставив загадки, Шокаи продолжал: - Признать свою гордыню - вовсе не слабость, мой господин, но нужно набраться смелости, чтобы хоть раз сказать об этом вслух. Слово часто побеждает женщину - будь то мать или любовница.
Рэн задумчиво смотрел на огонь.
- Рано или поздно человек начинает проявлять свои подлинные мысли и чувства, - добавил Шокаи.
Они молча пили чай. Старик посматривал на капитана-англичанина, а Рэн наблюдал за пляшущими языками пламени.
- Господин?
Рэн взглянул на Шокаи.
- Ты познаешь сердце другого, только когда посмотришь в свое.
Тяжело вздохнув, Рэн поднялся.
- Спасибо, Шокаи. - Старик слегка поклонился. - Если тебе будет что-нибудь нужно, - сказал Рэн, оглядывая его убогое жилище, - обратись прямо ко мне.
- Лишняя вещь - лишние хлопоты.
Рэн пошел было прочь, но у выхода обернулся. Шокаи вынул из жидких волос серебряный гребень и внимательно рассматривал его острые как бритва зубья.
- Отвод войск, господин, иногда предвещает величайшую победу.
Рэн понял, что Шокаи больше не сердится на него.
Оставшись один, старик направился к своей постели. Его старые кости трещали, когда он устраивался на ней.
- Да, даже самые крепкие деревья иногда ломаются от небольшой бури, - пробормотал он, усмехнувшись.
Глава 28
Саида Ашран была по-настоящему сильной женщиной. Ее сила проистекала из страстной любви к единственному сыну. Она перенесла много лишений с той единственной ночи, которую провела в объятиях Грэна: с помощью сочувствовавшего ей евнуха сохранила в тайне рождение сына, долго ждала, пока известие об этом дойдет до отца Кассира; испытала страшное горе, передавая младенца Грэну, но при этом думала лишь о том, чтобы ребенок в безопасности прожил первый год своей жизни. Боль от побоев Али, узнавшего о неверности, не шла ни в какое сравнение с душевными муками, которые причиняла ей позднее неприязнь Кассира. Хотя Грэн спас ее от смерти, Саида часто жалела, что Аллах не забрал ее к себе той ночью и заставил испить полную чашу страданий.
- Сюда, малышка, - позвала Саида, выйдя на лестницу. Аврора, улыбаясь, поднималась по ступенькам. - Почему ты не надела новое платье?
- Не могу же я в таком красивом платье копаться в грязи! - Это белое платье Рэнсом подарил Авроре еще на «Льве».
Саида махнула рукой:
- Мы подберем тебе что-нибудь более подходящее. - Она ждала, когда Аврора подойдет к ней. Внезапно у нее закружилась голова, и она ухватилась за перила.
- Саида! Тебе нехорошо?
- Нет, ничего. - Женщина тряхнула головой. Глаза застилала пелена.
- Спустимся вниз, ты посидишь на воздухе, - предложила Аврора.
- Не нужно, мне уже лучше. - Саида глубоко вздохнула. - Ты поссорилась с моим сыном? - Она подозревала, что размолвка случилась из-за нее. - Должно быть, было тяжело.
- Я вмешалась не в свое дело, Саида. И, полагаю, оставила царапины в душе Рэнсома.
- Ты любишь моего сына, Аврора? - тихо спросила Саида.
- Да, - призналась Аврора, глядя ей прямо в глаза. - Но мужчина не может отдавать только часть сердца.
- Возможно, это все, что у него есть, - заметила Саида.
- Нет, - решительно возразила Аврора, спускаясь вниз. - Я этому не верю. - Она оступилась и попыталась схватиться за перила.
- Кассир! - вскрикнула Саида, увидев внизу сына и бросилась к девушке.
Сильные руки Рэнсома подхватили Аврору. Она отделалась лишь испугом.
Тяжело дыша, он обнял девушку и спрятал лицо у нее на груди.
- Аврора, - прошептал он, бросив быстрый взгляд на Саиду.
- Слава Аллаху! - воскликнула побледневшая Саида.
Рэн отнес девушку на руках в свой кабинет, осторожно уложил на диван и опустился рядом с ней на колени.
Она приподнялась на локте.
- Спасибо, Рэнсом, со мной все в порядке.
Он осмотрел ее щиколотку, ощупал ступню.
- Перестань, Рэнсом, это же пустяк. Я просто поскользнулась. - Он пристально, не отрываясь, смотрел на нее; это немного испугало Аврору, и она спустила ноги с дивана.
Почему ты так странно смотришь на меня?
Он начал понемногу успокаиваться. «Ведь она могла расшибиться насмерть!» Когда Аврора попыталась подняться, Рэн погрозил ей пальцем.
- Нет, посиди еще. - Прежде, чем она успела возразить, Рэн позвал служанку.
Он обследовал лестницу, ощупав каждую ступеньку. Гладкое дерево блестело.
«Странно. Аврора так легка на ногу!» - думал Рэн. Наконец он добрался до того места, где она оступилась. Саида видела, как он стукнул ногой по ступеньке. Деревянные доски разошлись, и Рэн покачнулся.
- Кто мог это сделать? - вскрикнула Саида, встретившись со взглядом Рэна.
Он не знал. Саида разглядела широкую трещину в ступеньке, спрятанную под палкой, закрепляющей ковер.
- Никому не говори об этом, - тихо прошептал Рэн матери.
- Господин? - присела в реверансе маленькая блондинка.
- Когда в последний раз ты полировала лестницу?
- Два дня назад, господин, - робко ответила та.
- Ты видела это? - Он указал на щель.
- Да, господин, но тогда щель была совсем узенькая, клянусь.
- Хорошо, Мэгги, - сказал Рэн взволнованной девушке. - Ты уверена?
- Конечно. Иначе я сразу же сказала бы, ведь это опасно.
Рэн поверил девушке, которая сама каждый день много раз поднималась и спускалась по этой лестнице. Отпустив служанку, он пошел вниз, но затем вернулся к матери и неожиданно протянул ей руку. Та удивленно взглянула на сына и быстро, словно опасаясь, что он передумает, подала ему дрожащую ладонь. Он мягко пожал ее, помог матери спуститься и бросился в кабинет.
Аврора стояла в дверях. Его поразило выражение ее глаз. Боже, в чем он опять провинился? Казалось, девушка вот-вот расплачется. А Рэн всегда терялся при виде ее слез.
- Что с тобой, любимая?
Она радостно улыбнулась ему.
- Извини нас, - обратилась Аврора к Саиде. Потом схватила Рэна за руку и увлекла в кабинет.
Она обхватила руками шею Рэна и начала жадно целовать его. Рэн подхватил Аврору на руки, отнес ее на диван и положил на подушки.
Она с обожанием смотрела на него.
- Аврора?!
- Ты поступил прекрасно, сердце мое! - Она наградила его поцелуем. - Я горжусь тобой!
«Саида», - вдруг понял Рэн.
- Тебя обрадовало, что я протянул ей руку и помог спуститься?
- О да, да! - повторяла Аврора, продолжая осыпать его поцелуями. - Я не ожидала, что ты помиришься с матерью так скоро, но знала: это непременно произойдет.
«Неужели вера Авроры в меня никогда не иссякнет?» - думал он, в душе благодаря Шокаи за науку.
- Чего ты хочешь, красавица? - спросил Рэн, лаская девушку.
- Тебя! - Она расстегнула ему рубашку.
- Здесь?! - удивился он.
- Я не могу пригласить тебя в свою комнату. - Аврора понизила голос. - Это привлечет всеобщее внимание, особенно когда начнутся охи и вздохи и «о, Рэнсом, обними меня еще». О, да ты покраснел! - Она усмехнулась. - Я хочу тебя, сердце мое.
- Аврора, ты сводишь меня с ума. - Его дыхание участилось.
- Тогда идем со мной, Рэнсом. Я знаю место, специально созданное для нас. Но это далеко в джунглях.
Не успел Рэн возразить, как она вскочила, схватила его за руку и увлекла за собой. Открыв дверь, Аврора вышла. Рэн следовал за ней, как послушный щенок.
* * *
Маркус Лужьер прижался к стене, прикрыв на минуту глаза, затем осторожно отошел от открытого окна, спустился с веранды и скрылся в лесу. В нескольких ярдах передним по тропинке крался Шокаи, бесшумный и незаметный, как дуновение ветерка.
Они уходили в горы.
- Я нашла это место, когда собирала травы. - Аврора отодвинула ветку и скользнула под нее. - Там великолепно, Рэнсом!
- В таком случае, - сказал он улыбаясь, - мы должны пойти туда.
Ее возбуждение передалось ему, предчувствие любви будоражило кровь. Призывная походка Авроры и ее развевавшиеся волосы будили у Рэна безумные фантазии. Он хотел ее сейчас, прямо здесь, в лесу, в родной для этой девушки стихии. Ведь она истинное дитя природы! Но когда Аврора замедлила шаг и свернула на узкую тропинку, уходившую вправо, Рэн оглянулся, чтобы запомнить путь. Раньше он никогда не заходил сюда. Эта территория принадлежала аборигенам.
Между тем Аврора сильно обогнала его, и он, встревожившись, ускорил шаг.
- Аврора, иди медленнее! - крикнул он. - Подожди меня!
Услышав в его голосе беспокойство, девушка прислонилась к дереву. Листва почти скрывала ее.
Пели птицы. Влажный морской ветер качал пальмы, перебирая, как струны, их широкие листья.
- Ты чего-то испугался?
Рэн пожал плечами и огляделся. Заметив, что его взгляд на чем-то остановился, Аврора посмотрела в том же направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32