Его язык был настойчивым, нежным, ласкающим. Сначала Шарлотта задыхалась, но очень скоро ей стало казаться, что она дышит слишком быстро. Сердце то замедляло свой бег, то пускалось вскачь, а потом совсем растаяло – жар в теле сделался нестерпимым. Шарлотта поджала пальцы на ногах, из горла вырвался странный звук – слабый, отчаянный, полный желания.Ладони его снова оказались на ее ягодицах, но на этот раз он приподнял Шарлотту, донес до кровати и так осторожно опустил на матрац, как будто она была самым ценным грузом, который ему когда-либо доводилось держать в руках. Приподнявшись на локтях, Шарлотта наблюдала за ним.На нем был черный шелковый халат, богато расшитый золотыми, серебряными и малиновыми нитями. Одним движением он сбросил его с плеч, и халат упал на пол, обнажив мощное тело.В первый раз Шарлотта порадовалась, что в комнате горят свечи. Никогда, до самого своего смертного часа, не забудет она открывшегося ей зрелища! Перед ней стоял величественный римский воин! Мускулы груди и живота были словно выкованы из железа и все же выглядели живой плотью. Широкие сильные плечи, стройные бедра и голени, покрытые завитками таких же черных волос, как и на груди. Длинные мощные ноги служили надежной опорой торсу.Она ощутила, как кровь стынет в ее жилах. Ничего не получится. Никакой радости это ей не доставит. Слишком хорошо она помнила испытания своей единственной брачной ночи, помнила боль и безутешное отчаяние. Она не желает такого повторения!К тому же ей показалось, что под ее взглядом этот мужской символ все увеличивался и твердел. Стараясь хоть как-то отвлечься, она отвела глаза. Надо бы поменять занавеси полога. Нельзя ли сейчас же уйти? Что он станет делать, если она развернется и выбежит в дверь?– Шарлотта, – негромко позвал он. – Сегодня мы все начнем сначала, все будет словно в первый раз. Ты сейчас опять девственница со всей своей невинностью и страхами.– Ты говоришь со мной как с ребенком.– Не с ребенком, а с прекрасной женщиной, которая не знает себе цену и никогда не знала любви.Она бросила на него быстрый взгляд.– Не забудь, – улыбнулся он. – Я должен послужить тебе интимным дневником. Мы будем читать его вместе. Ну что, открываем первую страницу?Шарлотта с сомнением кивнула головой. Уж кем-кем, а трусихой она никогда не была!Он сел на край кровати и повернулся к ней лицом.– Прежде всего девственница должна знать свое тело, только тогда она сумеет насладиться его дарами.– Я знаю свое тело.– Ну разумеется. Однако я полагаю, тебе знаком только общий абрис. Знаешь ли ты все его разнообразные тайные возможности?Он протянул руки к поясу ее халата и неспешным движением развязал его. На губах его играла едва заметная улыбка. Шарлотте хотелось бы знать, о чем он сейчас думает.– Мне уже целый час хочется тебя раздеть, – сообщил он, словно бы прочитав ее мысли.Ночная рубашка Шарлотты была из тонкого, почти прозрачного батиста и совсем не скрывала ее фигуру.– Думаю, тебе надо от этого освободиться.Не успела Шарлотта и слова сказать, как он подхватил ее с кровати и поставил перед собой. Когда его пальцы коснулись подола рубашки, Шарлотта шлепнула его по рукам, но он не обратил на это абсолютно никакого внимания.Мгновение – и она – нагая – снова лежит на кровати.– Грудь женщины – это чудо природы, – говорит он. – Она порождает самые разнообразные чувства. Даже легкое прикосновение может разбудить бешеное желание. – Он склоняет голову и дует на ее сосок. Касание едва ощутимое, но Шарлотта чувствует, как где-то внутри вспыхивает искра. Он явно догадывается об этом – на его губах появляется улыбка. Он отстраняется. Большой палец его руки снова возвращается к ее соску. Казалось, он с интересом наблюдает за собственными действиями.Она хотела было спросить, к чему все это, но он двумя пальцами прикрыл ее губы. Очевидно, ей полагалось хранить молчание, как самой послушной ученице, – внимать и молчать. Шарлотта кивнула, показывая, что поняла, и, когда он убрал, пальцы, продолжала молчать.Он наклонился, коснулся губами ее соска и целиком вобрал его в рот. Тело Шарлотты пронзило острое незнакомое чувство. Ей показалось, что его губы зажгли пламя в другом, куда более потаенном месте. Он не обошел своим вниманием и второй сосок.Шарлотте хотелось взять в ладони его лицо, пальцами ощутить шершавую жесткость его подбородка, хотелось заставить его помедлить – в обеих грудях оставалось чувство неудовлетворенности.И вдруг он сделал то, чего Шарлотта никак не ожидала, тем более от него! Раздвинув мягким движением ее ноги, он впился глазами в самое потаенное место. Под этим прямым взглядом все чувства Шарлотты слились в один неодолимый порыв.Он улыбнулся:– Ты очень чувственна, Шарлотта. Очень лестный для меня факт. Одно-два прикосновения к груди – и твое тело уже готово принять меня.Шарлотта лежала неподвижно, наслаждаясь новыми для нее ощущениями, и тут он оторвался от нее, положил руку ей между ног и коснулся ее так, что Шарлотта едва не подскочила на кровати.Этого она не ожидала. Он издал успокаивающий звук. Она зажмурила глаза, прячась за своей немотой, словно он взял с нее клятву хранить молчание. И, Господи, что она могла сказать?«Прекрати! Не смей меня так касаться! Не буди эти странные ощущения».Разум отказывался ей служить. В памяти не всплывало ни единой цитаты, ни одного совета из книг. Не на что опереться.Он снова коснулся ее, при этом он дотронулся до некоей магической точки, которая принесла Шарлотте такое наслаждение, что глаза ее распахнулись и она впилась в него затуманенным взглядом.– Шарлотта, – прошептал он, и ей почудилось, что он зовет ее в какую-то иную страну, страну чувств, душевных порывов и, наверное, сердечных тайн. Глаза его говорили: «Доверься мне!» Его губы изогнулись в сочувственной улыбке, как будто он понимал, как трудно будет ей последовать тому совету.Как странно – каждое его прикосновение казалось ей волшебным и доставляло чудесные ощущения!Он целовал ее губы, груди. Шарлотта инстинктивным жестом обхватила рукой его шею, пробежалась пальцами по плечам… Он отстранился и с улыбкой заглянул ей в глаза. Она крепко обняла его.– Джордж, я не боюсь. Правда-правда, не боюсь.Он сделал резкое движение. Какое-то мгновение, ужасное, бесконечное, Шарлотте казалось, что он сейчас встанет и уйдет. Она открыла глаза и увидела, что он сидит на краю кровати. Глаза его были темны. Заметив ее взгляд, он протянул к ней руку.Шарлотта, не думая, вложила в нее свою и на коленях стала рядом. Их пальцы переплелись. Не отводя от нее глаз, он опустил их соединенные руки. Его взгляд оставался прямым, мрачным, настойчивым, не позволяющим уклониться.В сердце Шарлотты возникла тревога.– Шарлотта, меня не надо бояться. Ни сейчас, ни потом.Почему он это сказал?– Я хочу любить тебя. Показать тебе, сколько наслаждения приносит любовь. И не хочу доставлять тебе неприятности.Шарлотта смотрела на него во все глаза, не понимая, чего он от нее ждет. Разрешения? Приглашения?– Я хочу, чтобы ты получила столько же наслаждения, сколько получаю его я.При этих словах горячая волна разлилась в ее груди.– А ты чувствуешь наслаждение, Джордж?Он наклонился и, прикрыв ей рот двумя пальцами, заставил умолкнуть.– Не сейчас. Позже, – объяснил он. – И ты тоже.Через мгновение он уже опять целовал ее, и Шарлотта с восторгом отдавалась волшебным чувствам.Ему довелось уложить в постель достаточное количество женщин, но с Шарлоттой он чувствовал себя неловким, неопытным юнцом, желание которого превосходит умение. Или мужчиной, который оказался не в своей стихии и со всем своим опытом и талантом не знает, как подойти к такой женщине, как Шарлотта, чтобы она дрожала от страсти так, как дрожит он сам.Свечи мерцали, тени стали глубже, капельки пота покрыли его тело, а он весь отдался сладкому безумию этого слияния.Ему хотелось прошептать ее имя, предупредить, что он не всесилен и не может сдерживаться без конца.– Дай мне знать, Шарлотта, – прошептал он, – я хочу почувствовать, когда ты достигнешь вершины. Хочу понять, когда страсть ослепит тебя и ты не сможешь больше дышать.«И скорее, пожалуйста, скорее!»Она медленно раскачивала головой из стороны в сторону, словно сейчас на кровати разыгрывалась жаркая, но молчаливая битва. Понимает ли она, как отчаянно жаждет он высвобождения? Знает ли, чем это обернется для нее?Снова, снова и снова он бросался вперед и возвращался. Двигался мягко и слишком медленно, чтобы разрядить собственное напряжение и удовлетворить страсть.«Ну! Поспеши! Пожалуйста, поспеши!»Внутренний голос кричал ему, что долго он сдерживаться не сможет. Страсть заставляла рваться к концу и повторять его снова и снова. Он выныривал на поверхность и вновь погружался в горячую влагу ее лона. Крик, похожий на стон, грозил вырваться из его губ. Руки его дрожали. Пора было отдаться на милость собственного тела, собственной страсти, примириться с неизбежностью завершения. Ему так хотелось снова и снова испытывать это сладкое и мучительное удовольствие. Так и будет. Он запрет дверь и целую неделю не будет выпускать ее из постели. Целую неделю… и всю жизнь.– Сейчас! – хрипло повторил он и рванулся вперед. – Сейчас. – И почувствовал, как она задрожала. Тогда он прижался к ней всем телом, чувствуя дурманящий запах женского тела и сотрясающую ее дрожь, и лишь тогда позволил себе без оглядки нырнуть в накатившую волну наслаждения. Глава 15 Диксон проснулся на рассвете и обнаружил, что в кровати он снова один. Ночью Шарлотта, очевидно, вернулась к себе в комнату. Что ж, возможно, это к лучшему. Проснись он рядом с нею, повторение было бы неизбежно, а это все усложнило бы.Он уже нарушил свои обеты и нанес ущерб собственной чести. Ситуацию следовало обдумать, не сбрасывая со счетов того, что он страстно желал все повторить, и повторять бесконечно.Диксон оделся, вышел из хозяйских покоев и прошел через холл к знакомой двери. Поднял кулак, собираясь постучать, и замер на месте. Что он ей скажет?«Я не Джордж». Хоть какая-то дань его чести. «Я Диксон, его кузен… Ты меня обворожила…»Но еще не сказав ни слова, он может броситься ее целовать… Сверкнут ли ее глаза? Вспыхнут ли щеки? Улыбнутся ли припухшие губы?Ответит ли она на его поцелуй? И пригласит ли войти?На краткое мгновение Диксон отдался воспоминаниям о минувшей ночи, потом отбросил их прочь, ведь он не был даже уверен, что она вообще откроет дверь.Может быть, Шарлотта сожалеет о том, что было ночью?Диксон никогда не считал себя трусом, но в этот миг мужество едва не изменило ему.– Она еще спит, ваше сиятельство.Диксон обернулся и увидел идущую по коридору Мейзи. Сегодня она заметно хромала, как будто недавно слишком много ходила пешком.– Я заходила к ней пять минут назад. Она так уютно свернулась под одеялами. Думаю, раньше полудня она не встанет.Значит, будет отсрочка.– Что-нибудь ей передать, ваше сиятельство?Диксон покачал головой:– Нет-нет. Я не хочу ее беспокоить, Мейзи.Диксон развернулся и направился в башню. Раз нельзя повидать Шарлотту, он повидается хотя бы с Нэн. Постучав в дверь, он стал ждать, потом постучал снова и наконец услышал какой-то шум изнутри.– Нэн? Ты здорова? Можешь принять гостя?– Мальчишка! Я стара, а не больна.Диксон вошел. Нэн сидела у окна. На подоконник падали лучи утреннего солнца. В ярком свете женщина выглядела еще более дряхлой и сморщенной, чем несколько дней назад. Время бежало для них обоих, но для Нэн это была последняя гонка.– Как ты себя чувствуешь, Нэн?Нэн усмехнулась:– Не так уж плохо.Диксон протянул руку и поправил на старухе шаль. Нэн оттолкнула его руку. Диксона поразил ледяной холод ее пальцев.– У тебя совсем холодные руки.– Моя кровь стынет не из-за зимы, а от старости.Огонь в камине почти погас. Диксон пошевелил дрова кочергой и вернулся к хозяйке.– В Балфурине есть комнаты потеплее.– Я никуда отсюда не пойду. – И она отвернулась к окну, словно не желая продолжать разговор.– Тогда я велю принести побольше дров.– Эта девчонка следит за огнем. Лучше спроси меня, что я делаю в одиночестве. Жизнь без любви хуже телесных страданий. Мечта о смерти – плохое утешение.Не зная, что на это ответить, Диксон взял стул и сел рядом с женщиной. Слова тут бессильны. Помолчав, он все же заговорил:– Я был в склепе и ничего там не нашел.Она молча улыбнулась.– Но орнамент на саркофаге графа такой же, как на камине в библиотеке.– Ты всегда был хитрым мальчишкой, – отозвалась Нэн. – Из вас двоих я всегда считала тебя более сообразительным. Джорджу потребовалось больше времени.– Я нашел в камине тайник, но он пуст. Сокровища были там? Джордж нашел их? – Диксон достал найденный обрывок страницы и положил ей на колени.Глядя вдаль, Нэн продолжала улыбаться. Она молчала очень долго, но Диксон решил не уступать ей в терпении и тоже хранил молчание.– Джордж не однажды забирал из Балфурина все, что можно увезти в повозке, а нас оставлял умирать от голода. Но мы оказались слишком упрямы, чтобы умереть. Да-да, слишком упрямы и слишком стары.Она пожала хрупкими плечами.– Может, он попал в худшую переделку, чем раньше. И женился на англичанке. Знай я об этом, никогда не подсказала бы ему первый ключ. – Она сцепила руки у себя на коленях и опустила на них взгляд, словно бы удивляясь, что у нее пока есть пальцы. – Ему нужны были ее деньги. В Шотландии тоже были женщины, на которых он мог жениться. – Нэн подняла глаза на Диксона. – Она не приходит меня навестить.– Я слышал, – осторожно начал Диксон, – что ты не пускаешь ее на порог.
– О чем мне говорить с англичанкой? Много лет назад англичане убивали тех, кого я любила. Я не выжила из ума от старости и все помню. – Она бросила на него острый взгляд. – Ты боишься, мальчик, что я скажу ей, кто ты такой? – Нэн улыбнулась – Пусть сама узнает.– Джордж нашел клад? – спросил он, возвращая ее к нужной теме.– Ему нравился Эдинбург, правда, меньше, чем Лондон. Так говорили. Но все же нравился. Ему всегда не сиделось на месте. Владетель Балфурина не мог торчать в такой дыре. Жаль, что ты не сын своего дяди.– Так он нашел его, Нэн? – снова спросил Диксон, опасаясь, что ум старой женщины помутился. Знает ли она правду о кладе?– Он нашел свиток. Свиток с целым стихотворением. – Она опять улыбнулась и начала декламировать: Три раза знак, сокрытый мглой,Подскажет ему путь.Отец, и Сын, и Дух СвятойУкажут тайны суть. Несется вдаль судьбы река,Чиста и глубока.Бочонок злата будет радНайти, кто ищет клад. Сокровища былых временНаш замок сохранит.Алмазы ждут руки того,Кто славу возродит. Нэн засмеялась таким сухим смехом, что Диксону показалось, что воздух скрипит.Неужели годы повредили ее разум?Женщина продолжала смеяться. Диксон встал, чтобы уйти. Вытянув сухую руку с тонкими дрожащими пальцами, она вдруг проговорила:– Твой дед разрешил мне читать первые два стиха кому угодно. Я обманула его, раз сообщила тебе последний. Но ведь у него перед тобой пять лет форы, Диксон.– Так он нашел клад?– Если бы нашел, мальчик, он не остался бы здесь. Его сапоги всегда были в дорожной пыли, он всегда хотел уехать отсюда. Он растранжирил бы деньги в Лондоне или Эдинбурге. Ты искал его там?– Нет.– В Балфурине ты его не найдешь. – Она прикрыла запавшие глаза, но через мгновение снова открыла. – Поезжай и найди его и верни в Балфурин. – И она опять обернулась к окну, глядя на что-то далекое, невидимое Диксону. Прошлое? – Найди и верни туда, где его место.
Шарлотта проснулась, уставилась в потолок и целый миг, целый долгий миг, пока к ней не вернулись воспоминания, испытывала блаженное чувство мира и спокойствия. Семестр закончен. Впереди зима. Девушки отправились по домам, их ждут светские развлечения в Лондоне и Эдинбурге. В сейфе достаточно денег, и похоже, на следующий год будет еще больше воспитанниц, чем в этом. Сейчас у нее нет никаких срочных дел, ничто ее не торопит. Шарлотта чувствовала себя великолепно, если не считать какой-то странной боли…Джордж!Глаза Шарлотты расширились. Она осторожно перевернулась на бок, почти ожидая увидеть его голову на соседней подушке. Нет, она же покинула его комнату еще ночью и вернулась к себе.Она снова улеглась на спину, глубоко вздохнула и принялась изучать потолок. Потом зажмурила глаза, прижала кулаки к груди и попыталась сосредоточить мысли на чем-нибудь постороннем, только бы не на минувшей ночи.Прошлой ночью она сполна проявила весь свой авантюризм и беспечность. Вела себя как истинная поклонница гедонизма. Просто шок какой-то!Завернувшись в простыни и одеяла, она словно бы спрягалась от мира, как собравшийся зимовать еж.Как она сможет смотреть ему в глаза?Но ведь он ее муж! У него есть право находиться в ее постели. Он мог потребовать от нее покорности сразу же, как только вернулся в Балфурин, но он предпочел обольстить ее. Он мог бесцеремонно войти в ее спальню в любой момент, но повел себя так, что она по своей воле отправилась в хозяйские покои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30