А что делать? Он хранил целомудрие больше года, а до этого был мужем.Эта возникшая в голове мысль настолько его расстроила, что Диксон отмахнулся от грума, который хотел взять под уздцы кобылу. Диксон соскочил с седла и сам повел лошадь в конюшню.Не потому ли он так упорствует в нежелании покинуть Балфурин? Не из-за Джорджа. Не из фамильной лояльности, не из благородства. Но лишь потому, что чувствует одиночество… Он домогается жены Джорджа. А это грех. Даже если самому Джорджу она не нужна. Диксона удивляло, что Мэтью прекратил отпускать замечания по поводу этой его слабости, а ведь Мэтью сам назначил себя на должность духовного стража совести Диксона.Видит Бог, такой защитник ему необходим.При первых раскатах грома Мэтью, без сомнения, удалился к себе в комнату и предавался медитации и молитве все время, пока длилась гроза. В Индийском океане они однажды встретились со штормом. Мэтью тогда заперся у себя в каюте и не выходил оттуда целый день, а когда появился, то внешность его настолько преобразилась, он был так бледен и изможден, что Диксон не решился делать рискованные намеки на неуместный страх.Однако теперь Мэтью оказался не у себя в комнате. Диксон обнаружил помощника в конюшне, где тот толковал с конюхом. Оба глянули мельком на Диксона и отвели глаза. Очевидно, именно он служил предметом разговора.– Мятеж на корабле? – весело спросил Диксон.Мэтью обернулся и поклонился. Почтительный жест ни в коей мере не обманул Диксона. Когда Мэтью что-либо задумает, он выказывает своему господину особенную покорность и уважение.Эта парочка, без сомнения, пыталась придумать, как заставить его поскорее покинуть Балфурин. Мэтью может видеть духов своих предков, слышать голоса привидений, читать предсказания по чайным листьям, но Диксона это не трогало. Он жил в реальном мире, мистика его не интересовала. Даже вера в Бога основывалась у него на опыте.Ему случалось оказаться свидетелем событий, которые не поддавались обычному объяснению, он созерцал величие природы и готов был признать существование Бога, потому что лишь вселенский разум способен создать столь прекрасный и дикий мир.Диксон сложил руки на груди и ждал.– Господин, мы с Дональдом чувствуем беспокойство в этом месте, – начал Мэтью.– А что, необходимо, чтобы ты, Мэтью, всегда пребывал в покое?Мэтью склонил голову, но Диксон успел заметить, как по его лицу скользнуло удивленное выражение. До этого момента Диксон прекрасно знал, чего хочет его секретарь. Решение вернуться в Шотландию было внезапным, и у Мэтью тут не было права голоса.– Господин, здесь много дурных предзнаменований. Здесь веет духом смерти, – сказал Мэтью.– Думаю, ты просто чувствуешь запах торфа, Мэтью. Старая, добрая шотландская почва.– Прошу прощения, сэр, – вмешался Дональд, выступая вперед. – Если бы вы сообщили мне, как долго мы здесь останемся…– Ты куда-то спешишь, Дональд? Если так, то меня удивляет, почему ты раньше не сообщил об этом.– Ну я же не знал, что вы граф, верно? Не знал, что вы так рветесь посетить дом ваших предков. У меня нет никаких дел в Эдинбурге, но я согласен с китайцем. Мне не нравится это место, и я не боюсь сказать вам об этом.Да, лучше бы хоть кто-то чего-то боялся, подумал Диксон. Сначала Шарлотта с этой ее вопиющей честностью. Диксон разрывался между желанием наказать Джорджа и признаться Шарлотте, что он вовсе не ее муж. А теперь еще Мэтью, который хотя и называет его господином, но в нем на самом деле нет ни на йоту покорности. А теперь кучер. До сего часа он был вполне почтителен и терпелив.– Если бы вы с Мэтью занялись полезным делом, – заявил Диксон, – у вас, вероятно, было бы меньше времени, чтобы обсуждать недостатки Балфурина. В конце концов, это мое родовое гнездо, живут в нем привидения или нет.Кучер коснулся рукой шляпы и сделал шаг назад. Мэтью спрятал руки в длинные рукава и отвесил еще один глубокий поклон.– Здешний кучер ведет сейчас в Балфурин раненую лошадь. Посмотрите, может быть, вы сумеете ей чем-нибудь помочь. – Диксон раздраженно повернулся и вышел из конюшни, оставив этих двоих делиться своим недовольством.Так где же все-таки искать Джорджа? Надо сосредоточиться на этой задаче, и тогда мысли о Шарлотте и двух мятежных слугах развеются сами собой.Правильно ли старая Нэн пересказала ему разговор с Джорджем? Или она просто фантазировала? Неужели он действительно возвращался в Балфурин лишь затем, чтобы найти клад?Диксон вошел в холл, кивнул какой-то служанке и нескольким девочкам, с которыми сегодня завтракал, а потом, перескакивая через ступеньки, взбежал по лестнице в свои покои. Вошел, прикрыл и запер за собой дверь. Он был явно не в настроении воспринимать заклинания и пророчества Мэтью. Переоделся, схватил доску для письма, положил ее на кровать и снова прочел загадку, которую записал накануне: Когда грядут переменыИ холод пахнет на нас,О том, что назначено роком,Предков затрубит глас. В Лету уйдет и старый и млад,Для смертных судьба – преграда,Щит и мечи и предсказанный кладХраброму будут наградой. На мгновение Диксон задумался, пытаясь представить, какие мысли возникли в голове Джорджа.Нынешнему Балфурину не более четырехсот лет, но раньше тут стояла другая постройка, возведенная во времена первого графа, могучего воина, который получил свои земли в награду за доблесть и верность. Он был похоронен в подземной часовне в развалинах первого замка, который забросили из-за постоянных наводнений.«О том, что назначено роком, предков затрубит глас» Может быть, ключ находится в склепе? Похоже, Джордж собирался вести изыскания.День шел своим чередом. Серая пелена затянула небо. Может быть, буря еще вернется? Диксону приходилось огибать мыс Горн, где он едва не утонул, так что шотландская буря его не напугает.Через четверть часа он вышел из комнаты и на верхней площадке увидел ее. Вернувшись в Балфурин, Шарлотта, разумеется, тоже переоделась. Сейчас на ней было что-то желтое и легкое, больше подходящее для весны, чем для осени, но по крайней мере она не оделась в синие и черные учительские цвета, как было утром.С момента приезда Диксон видел Шарлотту в двух ипостасях: элегантной женщины в бальном платье с обнаженными плечами и легкими перьями и озабоченной приличиями строгой директрисы. Эта женщина в светлом платье демонстрировала еще одну грань. Диксон решил, что она ближе всего к истине.На плечи Шарлотта накинула легкую шаль и распустила локоны, словно желая их высушить. Диксон стоял и смотрел, а Шарлотта прошла по коридору к большому залу, потом вернулась, как будто считала ступени. Вздохнула, остановилась, снова пошла.Может быть, она пыталась обдумать линию поведения? Или просто скучала по неумолчному шуму, который вечно царил в обновленном Балфурине? Диксону тишина привычна, а ее она может выбивать из колеи. Он почти слышал, как облегченно вздохнули предки, когда в замке вновь воцарилось спокойствие.Внезапно Шарлотта подняла взгляд., Диксону показалось, что, заметив его, она не слишком удивилась, он даже решил было, что она знала о его присутствии. Шарлотта сама себе кивнула, как будто остановилась на каком-то решении.– Ты пропустил ленч, – сказала она. – Кухарка оставила тебе еду в семейной столовой.– Благодарю за заботу, но я не голоден. Однако я не уверен, поел ли Мэтью.Шарлотта снова кивнула:– Я узнаю.Некоторые люди окутывают себя вуалью тайны, намеренно стараются произвести впечатление, чтобы возбудить в окружающих интерес к своей личности или выглядеть важной персоной. Диксон предпочитал иметь дело с людьми искренними, независимо от того, обладали ли они другими достоинствами. Он скорее выбрал бы вора, который не притворяется никем иным, чем господина, прячущего свои преступления под милой улыбкой.А Шарлотта? Какой она была на самом деле?Женщина-загадка. Ребус. Но Диксон сомневался, что она специально старалась произвести такое впечатление. По отношению к нему она чувствовала неловкость и, проявляя непонятную мягкость, как будто никак не могла решить, прогнать его или принять до конца.– Откуда этот внезапный интерес к моему благополучию? – спросил он, неспешно спускаясь по лестнице. – Из нашей совместной поездки я вынес впечатление, что ты не возражала бы, чтобы я умер с голоду, а сейчас беспокоишься о пропущенном ленче.– Даже если отбросить все остальное, ты, Джордж, мой муж. Я не допущу, чтобы говорили, будто я дурно обращаюсь с тобой в твоем собственном доме. Или что я вынуждаю тебя искать внимания у других.– Шарлотта, с какой стати я должен выставлять себя ослом еще раз?Шарлотта вспыхнула, кожа покрылась пятнами ярко-розового оттенка, что явно ее не украшало. Обычно женщины краснеют весьма привлекательным образом, как будто природа дает им еще одно оружие в борьбе за внимание мужчин. С Шарлоттой все было иначе. Мало того, что краснела она не слишком красиво, так еще и сердилась из-за этого.Диксону это страшно понравилось, но он решил, что подобное чувство небезопасно. Он не мог позволить себе увлечься Шарлоттой Маккиннон.Стоя на нижней площадке лестницы, он поднял обе руки в знак согласия.– Сдаюсь. Ты просто демонстрируешь горское гостеприимство.– Шотландия тут ни при чем, – резким тоном возразила она. – Я всего-навсего пытаюсь быть вежливой.– Значит, я зануда. Прости.Шарлотта еще раз кивнула, и Диксон не смог сдержать улыбки.– Если ты попросишь кухарку, чтобы она не убирала еду, я поем, когда вернусь.Шарлотта удивилась:– Куда ты идешь?– Мне нужно кое-что сделать. Скажем, кое-кого повидать.Лицо Шарлотты застыло. Диксон тоже перестал улыбаться.– Не возлюбленную, Шарлотта. И не служанку. Насколько я знаю, у меня нет в замке знакомых женщин.Шарлотта отступила в сторону, плотнее кутаясь в шаль, словно в поисках защиты. Если ей угодно прятаться от него, зачем она надела платье с таким вырезом? Диксону вдруг захотелось повыше натянуть эту шаль и спрятать ее шею от слишком нескромных глаз, в том числе его собственных.Маскарад затянулся. Маска прирастает к лицу. Еще несколько дней, и он сам поверит, что он и есть Джордж. Он не должен испытывать к ней никаких эмоций – ни сочувствия, ни ревности, ни желания защитить. У него нет права касаться ее шеи успокаивающим движением. Нет права дотронуться до ткани рукава, пробуя на ощупь мягкий шелк. Нет права взять ее за руку, чтобы рассмотреть точеную форму локтя, запястья, кисти. Диксон стоял достаточно близко, чувствуя, как обволакивает его облако согретых ее телом духов.Он резко повернулся и, не сказав больше ни слова, пошел к дверям. Может быть, лучше совсем не разговаривать с Шарлогтой? После каждого разговора у него возникали все новые вопросы, в душе разгоралось нездоровое любопытство. Оказываясь рядом с ней, он чувствовал, как все больше втягивается в роль, предназначенную ему обстоятельствами, как теряет собственную индивидуальность.Он здесь всего два дня и уже не может беспристрастно смотреть на эту женщину.– Ты так и не сказал, куда идешь, – произнесла Шарлотта за спиной у Диксона.– И правда, не сказал, – не оборачиваясь, отвечал он намеренно грубым тоном и закрыл за собой дверь, надеясь, что она не пойдет следом. Отойдя на приличное расстояние, Диксон все же оглянулся на Балфурин и удивился разочарованию, которое вдруг почувствовал. * * * Шарлотта смотрела на захлопнувшуюся дверь, как будто ушедший мужчина ее ударил. Отлично. Он желает быть загадочным. То есть возвращается к прежним манерам. Во время поездки ей на мгновение показалось, у них есть возможность… Возможность чего? Надежды? Он никогда не подавал ей надежды. Ни разу не сказал, что вернулся домой, чтобы остаться. Извинился за свое поведение, это да. Но разве одних извинений достаточно?И простит ли она?Ей было абсолютно очевидно, что мужчина, который вернулся, совсем не похож на того, кого она помнила. Это ее беспокоило.Шарлотта в раздражении прошла в библиотеку, пытаясь занять мысли чем-либо иным, кроме Джорджа, но и там она сразу заметила следы его пребывания.Кто-то переложил ее перья, сдвинул чернильницу. Только Джордж посмел бы дотронуться до ее прибора. Неужели он заглядывал и в стол?Шарлотта всегда учила своих воспитанниц, что перед лицом опасности надо сохранять спокойствие. «Сохраняя трезвую голову, вы сможете справиться с любой бедой», – повторяла она снова и снова.Сама Шарлотта не испытывала никакого спокойствия. Она была в ярости. Джордж здесь всего два дня, а его присутствие ощутимо во всем.Она прикрыла глаза. Ей показалось, что в воздухе еще чувствуется его запах. Нечто чужое и экзотическое. Кроме того, от него пахло сандаловым деревом, и Шарлотте вдруг захотелось узнать, душистое ли у него мыло.Его мыло?С чего бы ей думать о таких вещах? А потом она задумается и о других его привычках. Часто ли он принимает ванну? Чистит ли зубы два раза в день? Хотя, если судить по его ослепительной улыбке, он наверняка заботится о зубах. Не хватало еще поинтересоваться его бельем! Потом она задумается о вещах, о которых ей совсем не следует думать. Например, как часто он ей изменял и с кем?Значительно полезнее будет сосредоточиться на действительно важном вопросе: зачем он вообще вернулся в Балфурин?Тут дверь приоткрылась, и в щелку заглянула Мейзи.– Ваше сиятельство, он не приходил есть.Кто подразумевался под словом «он», было ясно без слов.– Неужели теперь весь замок не будет ни есть, ни спать, потому что Джордж забыл поесть? – с насмешкой в голосе спросила Шарлотта. – Он занят. Какое-то дело. И не спрашивай какое, сразу скажу тебе, что понятия не имею. – Шарлотта нахмурилась, опустив взгляд на чернильницу, и раздраженно передвинула ее на прежнее место.– Служанка внизу видела, как господин граф шел в направлении старого замка, ваше сиятельство, – сообщила Мейзи, выжидающе глядя на хозяйку.– Вот как? – Интересно. Странное место для Джорджа. Или нет? Если, конечно, верить его словам.Мейзи все стояла в дверях.– Мейзи, я абсолютно не собираюсь идти за ним следом.– Конечно, конечно, ваше сиятельство. Мэтью тоже не завтракал.– Съели эти двое свой ленч или нет, наша жизнь не должна рушиться, мне все равно следует заниматься обычными делами.– И что это будут за дела, ваше сиятельство?Мейзи не пыталась шутить, просто хотела получить приказания. Беда состояла в том, что никаких особых дел не было. Именно сегодня. Последние четыре-пять недель они только и делали, что готовились к этому дню, дню прощания с ученицами. Мечтали остаться в почти пустом замке, отдохнуть от напряженных, строго расписанных занятий.Впервые за несколько месяцев Шарлотта была свободна, если только можно говорить о свободе, когда где-то рядом в доме ежеминутно чувствуешь присутствие Джорджа.– Он мог не знать, ваше сиятельство, что мы приготовили ему еду. Я имею в виду Мэтью.Услышав грустные нотки в голосе девушки, Шарлотта бросила на нее проницательный взгляд:– Разве ты не собиралась навестить родителей, Мейзи?– Только в следующем месяце, ваше сиятельство.– Я могу отпустить тебя пораньше. Если хочешь, можешь ехать на следующей неделе.– Благодарю вас, ваше сиятельство, но не стоит, – отвечала горничная. – Они не ждут меня раньше. Может быть, мне пойти поискать его? Он ведь голоден.– Мейзи, Мэтью – взрослый мужчина. Если он голоден, то отлично сумеет разыскать кухню.– О нет, ваше сиятельство. Мэтью ни за что не решится. Скорее умрет от голода, чем доставит кому-нибудь беспокойство.Шарлотта вздохнула:– Очень сомневаюсь, Мейзи, что такое может произойти.Мгновение помолчав, горничная заговорила снова:– Кухарка говорит, что может подогреть суп, но барашек подсохнет.– Барашек? Я не помню, чтобы нам подавали барашка. И сколько же всего было блюд? – спросила Шарлотта.Мейзи вспыхнула и сделала шаг назад.– Я скажу кухарке убрать пока все. Может быть, его сиятельство пожелает обедать пораньше.Шарлотта встала, обошла стол, разглаживая ладонями юбку.Каждый день приносит что-то новое. Кто недавно это сказал? Учительница французского, мадемуазель Дувье. Эта женщина во всем умеет найти нечто хорошее. Что бы она сказала в этой ситуации? Она француженка, а значит, в отличие от леди Элинор, дала бы какой-нибудь романтический совет.– Джорджу придется самому о себе позаботиться. Как и Мэтью. Они не умерли от голода до приезда в Балфурин и, без сомнения, не умрут, пока будут здесь. В конце концов, они не дети, а взрослые мужчины. Нечего с ними носиться. Мейзи, я не допущу, чтобы мое хозяйство пришло из-за них в полное смятение.– Да, ваше сиятельство, – пробормотала девушка.Будь Джордж уродом, женщины Балфурина не рвались бы ему услужить.Шарлотта закрыла дверь и вернулась за стол, довольная, что Мейзи не стала спорить. Сама она действовала неразумно и знала это, а оттого еще больше впадала в беспричинный гнев.
Туман часто окутывал развалины старого замка, особенно по утрам весной и осенью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30