Он, может быть, почти умирал несколько дней назад, думала Александра, разглядывая графа, но теперь у него хороший цвет лица, глаза ясные, синяки бледнеют. Если бы не шина на ноге, никто бы не догадался, что Драмм был опасно ранен.
Они разговаривали, обсуждая новости из Лондона, когда какой-то шум снаружи заставил Александру поднять голову. Она выглянула в окно. Во двор въезжала карета — нет, две! С двумя лакеями в ливреях на прекрасных лошадях. Такой суеты здесь не было с тех пор, как умер мистер Гаскойн. И никогда не приезжали такие элегантные кареты.
— Что там? — спросил Драмм, остановившись на середине шутки.
— Гости, — с изумлением выдохнула девушка.
На одной карете красовался герб, вторая запылилась пути, но все равно солнце отражалось от ее блестящей поверхности, заставляя Александру сморгнуть слезы. Блестящая карета была так нагружена чемоданами и коробками, что, казалось, переезжал целый город.
— Это к вам.
Александра и миссис Тук поспешили к воротам. Аккуратно одетый жилистый мужчина вышел из первой кареты. Он поклонился дамам.
— Добрый день, — сказал прибывший. — Я Остин Граймз, камердинер графа Драммонда. Он посылал за мной. Полагаю, я не ошибся адресом?
Но бесцветные глаза, оглядевшие все вокруг, выражали сомнение в том, что граф может находиться в таком месте. Граймз обращался к миссис Тук. Та указала на Александру.
— Я здесь в гостях. Вот мисс Гаскойн, хозяйка.
— Да, он здесь, — сказала девушка. — Но до того, как вы пройдете к своему хозяину, нам стоит обговорить некоторые вещи.
Камердинер мрачно слушал, пока она описывала состояние здоровья графа и повторяла все предупреждения доктора. Потом начала объяснять:
— Вы привезли столько разных вещей, что хватило бы на семью из восьми человек. Я уверена, что лорд Драммонд будет вам благодарен, но воспользоваться привезенным он здесь не сможет. Вы сами видите, что в доме нет ни дюйма пустого места. — Она взмахнула рукой. — Но доктор предложил, чтобы вы остановились у него. Там милый дом, хотя тоже небольшой. В деревне нет больших домов. Даже у него не хватит места для пяти человек, поэтому я советую вашим… друзьям вернуться в Лондон и прихватить с собой большую часть багажа. — Александра подождала ответа слуги. Поскольку тот молчал, у нее сложилось впечатление, что она могла бы ждать целый год. — Простите, — с нотками отчаяния сказала девушка. — Вы, должно быть, проделали долгое, утомительное путешествие. Но ваш хозяин выздоравливает. А здесь совсем нет свободного места.
Граймз подождал, не будет ли продолжения. Затем невозмутимо поблагодарил ее и отправился наверх, в спальню хозяина. Александра осталась с другими слугами. Возница, не спускаясь на землю, с опаской посматривал на нее. Два лакея спешились и стояли возле своих лошадей, они были покрыты пылью и выглядели уставшими.
— На кухне хватает места только для двоих человек, — сказала им девушка, — вы можете заходить по очереди. У нас есть сидр, чай и пирожки.
Теперь слуги выглядели еще и смущенными. Миссис Тук сложила руки на животе.
— Вещи можно пока оставить здесь, — четким и твердым голосом сказала она приезжим. — Привяжите лошадей около конюшни или отпустите их пастись на поле. Сено и вода там есть, а вот места в конюшне для них нет. Потом можете накачать воды насосом и помыться, а я принесу вам немного перекусить.
— Да, мэм! — Лакеи одновременно кивнули и с облегчением отправились выполнять ее приказания.
— Они служат аристократу, — объясняла миссис Тук Александре, когда обе дамы пошли назад. — Поэтому привыкли, чтобы им говорили, что делать, и боятся выполнить что-нибудь неправильно. Мы спросим у его сиятельства, как с ними поступить, но пока им нужны указания.
— Да, понятно, — сконфуженно призналась Александра. — Есть много таких вещей, о которых не прочитаешь в книгах. Мистер Гаскойн все знал об этикете, но никогда не общался с людьми высокого класса.
— Нет, общался, — не согласилась миссис Тук. — И с их сыновьями тоже, хотя неудачно. Я уверена, что он знал очень много. Простите меня за эти слова, но ему никогда не удавалось достичь понимания с людьми любого класса, высокого или низкого. Вот почему вам пришлось поселиться здесь, не правда ли?
Александра печально кивнула.
— Действительно. Ему никогда не нравились аристократы. Отец говорил, что кровь — не показатель силы характера, хотя благородные господа считают иначе. Ему и средний класс был не по душе. Он говорил: «Деньги не делают человека, хотя человек обычно считает, что делают». Это одна из его любимых шуток. И еще он всегда говорил, что крестьянин есть крестьянин и такому горю ничем не поможешь, — добавила девушка с несчастным видом, а миссис Тук нахмурилась.
— Значит, он одобрял только?..
— Самого себя. И своих друзей, — ответила Александра. — Но несмотря на это, мистер Гаскойн все-таки был отзывчивым человеком. Я не жалуюсь. Это было бы неблагодарностью с моей стороны. — И она задумчиво продолжала: — Наверное, он говорил одно, а поступал по-другому. Как мистер Бейли, хозяин магазина в городе. Он утверждает, что не любит детей, но когда мальчики покупают для меня бакалейные товары, то дома среди покупок всегда обнаруживают конфеты.
— Мистер Бейли на самом деле терпеть не может детей. Эти конфеты нужны, чтобы завоевать ваше расположение, — сказала миссис Тук.
— Нет, — улыбнулась Александра. — Он ведь почти такой же старый, как был мистер Гаскойн.
— Да, — отвечала ей соседка, — он в том возрасте, когда мужчина надеется, что за бесплатные конфеты ему подарят улыбку, тем более что больше ему и предложить-то нечего.
Александра удивленно посмотрела на компаньонку.
— Надо же! Мистер Бейли никогда мне слова не сказав чтобы я могла подумать что-то двусмысленное.
— Говорил, говорил, но вы их мудро не расслышали. Ну и хорошо, — сказала миссис Тук. — Он слишком стар для тебя.
Александра рассмеялась и отправилась готовить угощение для нежданных гостей.
Глава 7
— Нет, — сказала Александра подчеркнуто спокойно, борясь с нелепым желанием расплакаться, — благодарю вас. В этом нет необходимости. Это абсурдно!
Мальчики были разочарованы. Миссис Тук казалась задумчивой. Доктор нахмурился. Драмм с сочувствием смотрел на девушку.
— Пожалуйста, поймите меня, — сказал он. — Я не хочу вас обидеть. Но я ленивое, самовлюбленное существо. Все, чего я прошу, — не могли бы вы хотя бы не отказываться сразу? Это внесет в мою жизнь такое приятное разнообразие, — жалостливо добавил он. — Я столько мучился, мне доставит радость сделать что-нибудь полезное.
Александра сжала зубы. Драмм не из тех, кто жалеет себя. Он просто развлекается, смеется над ней.
— Не могу понять, какой от этого вред, — продолжал граф.
— Что за нелепость, — твердила девушка. — У вас теперь будет слуга. Нет никакой необходимости, чтобы два ваших лакея оставались здесь. Слуги в деревенском доме? — Ее голос зазвучал слишком высоко, и, услышав в нем резкие нотки, она глубоко вздохнула.
— Не в доме, — мягко поправил он. — В сарае.
— Пусть в сарае, — стараясь успокоиться, ответила Александра. — Все равно глупо, и не говорите, что они нужны для ухода за лошадьми, — горячо добавила она, — потому что без них здесь бы не было столько лошадей. Послушайте, милорд. Вы отправляете кареты назад в Лондон, а я предлагаю вам поступить так же с конюхами.
— Они будут лакеями, — сказал граф.
— Конюхи, лакеи, какая разница! — взорвалась Александра. — Это еще два человека и две лошади. Трое слуг для вас одного? Здесь нет больше места для скотины или людей, и, по-моему, верх нелепости и самонадеянности предлагать, чтобы ваши люди построили сарай, где они могли бы жить!
Она услышала, как кто-то в комнате охнул, и совсем сжалась.
— Верхом навязчивости — может быть, — вкрадчиво продолжал граф. — Но самонадеянность? Я никак этого не хотел. Мне придется оставаться здесь еще несколько недель. Наверняка расширение вашего сарая — не такое уж плохое дело? Я же не прошу разрешения достраивать ваш дом, он и так очарователен. Кроме того, — добавил он, — стук молотков вызвал бы у меня головную боль, и, конечно, доктор не одобрил бы этого. Но перестроить сарай? Эти люди были когда-то моими собратьями по оружию. Мы разбивали лагерь там, где нужно, но в деревне палатки смотрелись бы не к месту. Мои слуги находчивы и изобретательны. Уже сделаны все замеры, и мы начертили план. Все, что им требуется, — это материалы. Они сделают сарай вдвое больше всего за несколько дней. Еще один день — и соорудят себе прочные койки. Получится, что им есть где спать, так же как и мистеру Граймзу. Значит, нам не придется стеснять доктора, — пояснил он. — Кроме того, вам больше не надо будет подавать и приносить мне все, что требуется, я буду справляться сам. А когда уеду, то оставлю после себя нечто большее, чем грязное постельное белье. Что в этом плохого?
Мальчики с надеждой посмотрели на сестру. Их сарай был крошечным и нуждался в ремонте. Если его расширят, то появится больше места для их животных, да им и самим будет где поиграть.
Но так нельзя! Александра чувствовала, все понимала сердцем, и подыскивала слова для объяснения. Это невозможно, потому что будет уязвлена ее гордость. Потому что, заботясь о нем, девушка ощущала себя ровней, а не служанкой. Если Драмм начнет разбрасываться щедрыми дарами, то она будет чувствовать себя платной сиделкой.
Александра приняла его из жалости. Она не нищенка. Ей пришлось много трудиться, чтобы стать хозяйкой этого дома и быть в состоянии содержать себя и братьев. Это не замок, и она не богата, но сейчас, когда нет необходимости перед кем-либо отчитываться, не позволит себе снова выступать в роли просителя в собственном доме.
Ей и так уже пришлось пойти на компромисс. Они только что закончили спор по другому деликатному вопросу, и граф одержал победу. Он настоял на том, чтобы платить за еду, объясняя, что теперь ей придется кормить больше ртов. Ей действительно не хватало денег, чтобы накормить всех, по крайней мере хорошо накормить, поэтому пришлось сдаться. Теперь Драмм просит разрешения перестраивать ее дом, этого она не смогла бы себе позволить.
Это похоже на получение подарка, слишком близко к милостыне. С нее достаточно. Александра не так уж много имеет, но гордость — единственное оружие против всех, знающих ее обстоятельства. Она никогда ему этого не скажет, тем более что у нее появилась идея, как отказаться.
— А что подумают жители деревни? — горячо воскликнула девушка.
Увидев его смятение, она почувствовала себя гораздо лучше.
— Уважаемый сэр, — сказала Александра, — когда вы уедете, что будут говорить люди, зная, что я несколько недель развлекала у себя в доме аристократа, после чего он подарил мне новую постройку?
Девушка могла бы радоваться, что заставила графа отбросить сдержанность. Но совсем не так, как ей хотелось бы. Драмм закинул назад голову и расхохотался. Миссис Тук улыбнулась, и доктор тоже усмехнулся. Мальчики выглядели такими же сконфуженными, как и Александра.
— Моя дорогая мисс Гаскойн, — наконец выговорил Драмм, вытирая глаза. — Вы считаете, постройка несовместима с понятием добропорядочности? Судя по вашей реакции, можно решить, будто джентльмен, оставляющий леди постройку, ничем не лучше джентльмена, оставляющего даму с ребенком на руках. Или я не прав? Сарай — не украшение, хотя, может быть, это несколько более дорогой подарок, чем коробка конфет. И все-таки мне неизвестны дамы, которые получали бы сараи от своих… — Он взглянул на мальчиков и невинно добавил: — Гостей.
Мальчишки засмеялись. Александра, покраснев, грозно взглянула на них.
— Я думаю, люди решат, — продолжал Драмм, — что граф Драммонд — такой же испорченный, как остальные бездельники-аристократы, и стремится переделать все для своего удобства. Прикован к кровати всего на месяц строит сарай для собственных нужд? Они будут удивлены и напуганы. В их глазах я предстану капризным, пресыщенным чудаком. Это создаст мне замечательную репутацию, но вашей никоим образом не коснется. Принимая во внимание мое самомнение плюс превосходное знание нашего жестокого мира, позвольте заметить: думаю, большинство соседей просто мечтали бы, чтобы я сломал ногу возле их крыльца.
Все в комнате засмеялись. Кроме Александры. Граф выставил ее дурочкой. А почему бы и нет? — с негодованием подумала она. Он человек с титулом, с деньгами, обладающий властью. Ее гордость не может противостоять всему этому. Глупо было с ее стороны думать, что она сумеет запретить ему делать то, что он пожелает. Хватит изображать дурочку.
— Прекрасно, — сказала девушка, опуская голову. — Делайте что хотите. Я вижу, мои возражения оказались несущественными.
Она повернулась и вышла из комнаты, не заметив, как хмуро граф смотрит ей вслед.
Расстроенная Александра дергала сорняки в огороде, когда прибежали мальчики и сказали, что наверху ее ждет сюрприз. Она поднималась по лестнице со страхом, полная неясных предчувствий. Трудно представить, что это за сюрприз, и она не хотела больше никаких подарков от своего властного гостя.
Девушка избегала его после вчерашней ссоры, оправдываясь тем, что очень занята. И постаралась, чтобы у нее не было ни одной свободной минутки. Но граф был занят еще больше, его слуги сновали вверх-вниз по лестнице целый вечер, пока она не выставила их из дома перед сном. Люди Драммонда завернулись в одеяла и расположились у самого крыльца. Александра все время выглядывала в окно, беспокоясь о том, что им сыро и неудобно, но сегодня утром они выглядели так же, как вчера, даже одежда не пострадала.
Слуги трудились с восхода, делая отметки, забивая колья и привязывая к ним бечевку, которую натягивали, чтобы обозначить основание будущего строения, и дожидались прибытия досок. Девушке уже было видно, что сарай по размерам будет превосходить ее дом. Теперь ее первоначальный протест казался глупым даже ей самой, но она не могла не волноваться, прикидывая, что сможет завести кур и что у нее появится еще место для хранения, припасов. Может, и комната для мальчишек, где они будут играть или заниматься, если постройка окажется достаточно удобной и теплой…
Она остановилась в дверях своей спальни, удивленная увиденным. Высокий, темноволосый, элегантный джентльмен сидел в кресле у окна. Александра так испугалась, что ей, потребовалось не меньше минуты, чтобы понять — это не незнакомец. Только рассмотрев длинный цветной халат поверх рубашки, девушка поняла, кто это. Халат и то, что одна нога мужчины была поднята на табурет.
— Я не видел вас за завтраком, — сказал Драмм, улыбаясь и жестом приглашая ее войти. — Вы когда-нибудь простите меня?
Он очень отличался от прикованного к кровати больного, которого она знала. В нем не осталось ни капли беспомощности. Надменность, властность и элегантность проглядывали в каждом жесте. Александра подавила желание присесть в поклоне. Ее глаза потемнели, она опустила взгляд.
— Я была очень занята, — сказала девушка, после чего добавила: — Вижу, вы чувствуете себя лучше.
— Да, спасибо. Отношение человека к собственной болезни может помочь вылечиться. Я побрит и одет по моде. То, что я в своем халате и сижу в кресле, заставляет меня снова чувствовать себя здоровым. Не подумайте, что вы не заботились обо мне наилучшим образом, — быстро добавил он, — но Граймз изучил все мои прихоти, и я, не колеблясь, могу пользоваться его помощью.
Александра только кивнула, сложив перед собой руки, словно экономка, ждущая приказаний. Драмм смотрел на нее со смесью сочувствия и веселья. Он встречал много красивых женщин и дурнушек, но никогда не видел ни одной, одетой так же небрежно, как хозяйка дома сегодня утром. На ней было ужасное старое платье. Когда-то, давным-давно, оно было цветастым. Теперь виднелись лишь бледные отпечатки розочек, платье свободно висело на фигуре и совершенно не соответствовало врожденному изяществу девушки.
Она стояла у окна, спиной к свету, и граф внезапно понял, что ткань платья так истончилась от старости, что стала прозрачной. Драмм видел очертания тонкой талии и нежную вздымающуюся округлость груди. Он быстро отвел взгляд. Розовый кружок, который он успел заметить, мог быть выцветшим рисунком, но мог оказаться и дерзким бутоном соска.
Лорд Драммонд молча проклинал внезапно вспыхнувшее плотское возбуждение, теплой волной сковавшее его бедра. Это всего лишь инстинкт, он все понимал и не мог позволить себе разглядывать дальше. Дамы света слегка смачивали свои тонкие платья, чтобы добиться от мужчин такой же реакции, но он знал, что эта женщина скорее утопится, чем поступит так же. Граф был уверен — если бы она узнала, что он увидел, то пришла бы в ужас. Продолжать смотреть опасно. С этой женщиной нельзя играть в такие игры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Они разговаривали, обсуждая новости из Лондона, когда какой-то шум снаружи заставил Александру поднять голову. Она выглянула в окно. Во двор въезжала карета — нет, две! С двумя лакеями в ливреях на прекрасных лошадях. Такой суеты здесь не было с тех пор, как умер мистер Гаскойн. И никогда не приезжали такие элегантные кареты.
— Что там? — спросил Драмм, остановившись на середине шутки.
— Гости, — с изумлением выдохнула девушка.
На одной карете красовался герб, вторая запылилась пути, но все равно солнце отражалось от ее блестящей поверхности, заставляя Александру сморгнуть слезы. Блестящая карета была так нагружена чемоданами и коробками, что, казалось, переезжал целый город.
— Это к вам.
Александра и миссис Тук поспешили к воротам. Аккуратно одетый жилистый мужчина вышел из первой кареты. Он поклонился дамам.
— Добрый день, — сказал прибывший. — Я Остин Граймз, камердинер графа Драммонда. Он посылал за мной. Полагаю, я не ошибся адресом?
Но бесцветные глаза, оглядевшие все вокруг, выражали сомнение в том, что граф может находиться в таком месте. Граймз обращался к миссис Тук. Та указала на Александру.
— Я здесь в гостях. Вот мисс Гаскойн, хозяйка.
— Да, он здесь, — сказала девушка. — Но до того, как вы пройдете к своему хозяину, нам стоит обговорить некоторые вещи.
Камердинер мрачно слушал, пока она описывала состояние здоровья графа и повторяла все предупреждения доктора. Потом начала объяснять:
— Вы привезли столько разных вещей, что хватило бы на семью из восьми человек. Я уверена, что лорд Драммонд будет вам благодарен, но воспользоваться привезенным он здесь не сможет. Вы сами видите, что в доме нет ни дюйма пустого места. — Она взмахнула рукой. — Но доктор предложил, чтобы вы остановились у него. Там милый дом, хотя тоже небольшой. В деревне нет больших домов. Даже у него не хватит места для пяти человек, поэтому я советую вашим… друзьям вернуться в Лондон и прихватить с собой большую часть багажа. — Александра подождала ответа слуги. Поскольку тот молчал, у нее сложилось впечатление, что она могла бы ждать целый год. — Простите, — с нотками отчаяния сказала девушка. — Вы, должно быть, проделали долгое, утомительное путешествие. Но ваш хозяин выздоравливает. А здесь совсем нет свободного места.
Граймз подождал, не будет ли продолжения. Затем невозмутимо поблагодарил ее и отправился наверх, в спальню хозяина. Александра осталась с другими слугами. Возница, не спускаясь на землю, с опаской посматривал на нее. Два лакея спешились и стояли возле своих лошадей, они были покрыты пылью и выглядели уставшими.
— На кухне хватает места только для двоих человек, — сказала им девушка, — вы можете заходить по очереди. У нас есть сидр, чай и пирожки.
Теперь слуги выглядели еще и смущенными. Миссис Тук сложила руки на животе.
— Вещи можно пока оставить здесь, — четким и твердым голосом сказала она приезжим. — Привяжите лошадей около конюшни или отпустите их пастись на поле. Сено и вода там есть, а вот места в конюшне для них нет. Потом можете накачать воды насосом и помыться, а я принесу вам немного перекусить.
— Да, мэм! — Лакеи одновременно кивнули и с облегчением отправились выполнять ее приказания.
— Они служат аристократу, — объясняла миссис Тук Александре, когда обе дамы пошли назад. — Поэтому привыкли, чтобы им говорили, что делать, и боятся выполнить что-нибудь неправильно. Мы спросим у его сиятельства, как с ними поступить, но пока им нужны указания.
— Да, понятно, — сконфуженно призналась Александра. — Есть много таких вещей, о которых не прочитаешь в книгах. Мистер Гаскойн все знал об этикете, но никогда не общался с людьми высокого класса.
— Нет, общался, — не согласилась миссис Тук. — И с их сыновьями тоже, хотя неудачно. Я уверена, что он знал очень много. Простите меня за эти слова, но ему никогда не удавалось достичь понимания с людьми любого класса, высокого или низкого. Вот почему вам пришлось поселиться здесь, не правда ли?
Александра печально кивнула.
— Действительно. Ему никогда не нравились аристократы. Отец говорил, что кровь — не показатель силы характера, хотя благородные господа считают иначе. Ему и средний класс был не по душе. Он говорил: «Деньги не делают человека, хотя человек обычно считает, что делают». Это одна из его любимых шуток. И еще он всегда говорил, что крестьянин есть крестьянин и такому горю ничем не поможешь, — добавила девушка с несчастным видом, а миссис Тук нахмурилась.
— Значит, он одобрял только?..
— Самого себя. И своих друзей, — ответила Александра. — Но несмотря на это, мистер Гаскойн все-таки был отзывчивым человеком. Я не жалуюсь. Это было бы неблагодарностью с моей стороны. — И она задумчиво продолжала: — Наверное, он говорил одно, а поступал по-другому. Как мистер Бейли, хозяин магазина в городе. Он утверждает, что не любит детей, но когда мальчики покупают для меня бакалейные товары, то дома среди покупок всегда обнаруживают конфеты.
— Мистер Бейли на самом деле терпеть не может детей. Эти конфеты нужны, чтобы завоевать ваше расположение, — сказала миссис Тук.
— Нет, — улыбнулась Александра. — Он ведь почти такой же старый, как был мистер Гаскойн.
— Да, — отвечала ей соседка, — он в том возрасте, когда мужчина надеется, что за бесплатные конфеты ему подарят улыбку, тем более что больше ему и предложить-то нечего.
Александра удивленно посмотрела на компаньонку.
— Надо же! Мистер Бейли никогда мне слова не сказав чтобы я могла подумать что-то двусмысленное.
— Говорил, говорил, но вы их мудро не расслышали. Ну и хорошо, — сказала миссис Тук. — Он слишком стар для тебя.
Александра рассмеялась и отправилась готовить угощение для нежданных гостей.
Глава 7
— Нет, — сказала Александра подчеркнуто спокойно, борясь с нелепым желанием расплакаться, — благодарю вас. В этом нет необходимости. Это абсурдно!
Мальчики были разочарованы. Миссис Тук казалась задумчивой. Доктор нахмурился. Драмм с сочувствием смотрел на девушку.
— Пожалуйста, поймите меня, — сказал он. — Я не хочу вас обидеть. Но я ленивое, самовлюбленное существо. Все, чего я прошу, — не могли бы вы хотя бы не отказываться сразу? Это внесет в мою жизнь такое приятное разнообразие, — жалостливо добавил он. — Я столько мучился, мне доставит радость сделать что-нибудь полезное.
Александра сжала зубы. Драмм не из тех, кто жалеет себя. Он просто развлекается, смеется над ней.
— Не могу понять, какой от этого вред, — продолжал граф.
— Что за нелепость, — твердила девушка. — У вас теперь будет слуга. Нет никакой необходимости, чтобы два ваших лакея оставались здесь. Слуги в деревенском доме? — Ее голос зазвучал слишком высоко, и, услышав в нем резкие нотки, она глубоко вздохнула.
— Не в доме, — мягко поправил он. — В сарае.
— Пусть в сарае, — стараясь успокоиться, ответила Александра. — Все равно глупо, и не говорите, что они нужны для ухода за лошадьми, — горячо добавила она, — потому что без них здесь бы не было столько лошадей. Послушайте, милорд. Вы отправляете кареты назад в Лондон, а я предлагаю вам поступить так же с конюхами.
— Они будут лакеями, — сказал граф.
— Конюхи, лакеи, какая разница! — взорвалась Александра. — Это еще два человека и две лошади. Трое слуг для вас одного? Здесь нет больше места для скотины или людей, и, по-моему, верх нелепости и самонадеянности предлагать, чтобы ваши люди построили сарай, где они могли бы жить!
Она услышала, как кто-то в комнате охнул, и совсем сжалась.
— Верхом навязчивости — может быть, — вкрадчиво продолжал граф. — Но самонадеянность? Я никак этого не хотел. Мне придется оставаться здесь еще несколько недель. Наверняка расширение вашего сарая — не такое уж плохое дело? Я же не прошу разрешения достраивать ваш дом, он и так очарователен. Кроме того, — добавил он, — стук молотков вызвал бы у меня головную боль, и, конечно, доктор не одобрил бы этого. Но перестроить сарай? Эти люди были когда-то моими собратьями по оружию. Мы разбивали лагерь там, где нужно, но в деревне палатки смотрелись бы не к месту. Мои слуги находчивы и изобретательны. Уже сделаны все замеры, и мы начертили план. Все, что им требуется, — это материалы. Они сделают сарай вдвое больше всего за несколько дней. Еще один день — и соорудят себе прочные койки. Получится, что им есть где спать, так же как и мистеру Граймзу. Значит, нам не придется стеснять доктора, — пояснил он. — Кроме того, вам больше не надо будет подавать и приносить мне все, что требуется, я буду справляться сам. А когда уеду, то оставлю после себя нечто большее, чем грязное постельное белье. Что в этом плохого?
Мальчики с надеждой посмотрели на сестру. Их сарай был крошечным и нуждался в ремонте. Если его расширят, то появится больше места для их животных, да им и самим будет где поиграть.
Но так нельзя! Александра чувствовала, все понимала сердцем, и подыскивала слова для объяснения. Это невозможно, потому что будет уязвлена ее гордость. Потому что, заботясь о нем, девушка ощущала себя ровней, а не служанкой. Если Драмм начнет разбрасываться щедрыми дарами, то она будет чувствовать себя платной сиделкой.
Александра приняла его из жалости. Она не нищенка. Ей пришлось много трудиться, чтобы стать хозяйкой этого дома и быть в состоянии содержать себя и братьев. Это не замок, и она не богата, но сейчас, когда нет необходимости перед кем-либо отчитываться, не позволит себе снова выступать в роли просителя в собственном доме.
Ей и так уже пришлось пойти на компромисс. Они только что закончили спор по другому деликатному вопросу, и граф одержал победу. Он настоял на том, чтобы платить за еду, объясняя, что теперь ей придется кормить больше ртов. Ей действительно не хватало денег, чтобы накормить всех, по крайней мере хорошо накормить, поэтому пришлось сдаться. Теперь Драмм просит разрешения перестраивать ее дом, этого она не смогла бы себе позволить.
Это похоже на получение подарка, слишком близко к милостыне. С нее достаточно. Александра не так уж много имеет, но гордость — единственное оружие против всех, знающих ее обстоятельства. Она никогда ему этого не скажет, тем более что у нее появилась идея, как отказаться.
— А что подумают жители деревни? — горячо воскликнула девушка.
Увидев его смятение, она почувствовала себя гораздо лучше.
— Уважаемый сэр, — сказала Александра, — когда вы уедете, что будут говорить люди, зная, что я несколько недель развлекала у себя в доме аристократа, после чего он подарил мне новую постройку?
Девушка могла бы радоваться, что заставила графа отбросить сдержанность. Но совсем не так, как ей хотелось бы. Драмм закинул назад голову и расхохотался. Миссис Тук улыбнулась, и доктор тоже усмехнулся. Мальчики выглядели такими же сконфуженными, как и Александра.
— Моя дорогая мисс Гаскойн, — наконец выговорил Драмм, вытирая глаза. — Вы считаете, постройка несовместима с понятием добропорядочности? Судя по вашей реакции, можно решить, будто джентльмен, оставляющий леди постройку, ничем не лучше джентльмена, оставляющего даму с ребенком на руках. Или я не прав? Сарай — не украшение, хотя, может быть, это несколько более дорогой подарок, чем коробка конфет. И все-таки мне неизвестны дамы, которые получали бы сараи от своих… — Он взглянул на мальчиков и невинно добавил: — Гостей.
Мальчишки засмеялись. Александра, покраснев, грозно взглянула на них.
— Я думаю, люди решат, — продолжал Драмм, — что граф Драммонд — такой же испорченный, как остальные бездельники-аристократы, и стремится переделать все для своего удобства. Прикован к кровати всего на месяц строит сарай для собственных нужд? Они будут удивлены и напуганы. В их глазах я предстану капризным, пресыщенным чудаком. Это создаст мне замечательную репутацию, но вашей никоим образом не коснется. Принимая во внимание мое самомнение плюс превосходное знание нашего жестокого мира, позвольте заметить: думаю, большинство соседей просто мечтали бы, чтобы я сломал ногу возле их крыльца.
Все в комнате засмеялись. Кроме Александры. Граф выставил ее дурочкой. А почему бы и нет? — с негодованием подумала она. Он человек с титулом, с деньгами, обладающий властью. Ее гордость не может противостоять всему этому. Глупо было с ее стороны думать, что она сумеет запретить ему делать то, что он пожелает. Хватит изображать дурочку.
— Прекрасно, — сказала девушка, опуская голову. — Делайте что хотите. Я вижу, мои возражения оказались несущественными.
Она повернулась и вышла из комнаты, не заметив, как хмуро граф смотрит ей вслед.
Расстроенная Александра дергала сорняки в огороде, когда прибежали мальчики и сказали, что наверху ее ждет сюрприз. Она поднималась по лестнице со страхом, полная неясных предчувствий. Трудно представить, что это за сюрприз, и она не хотела больше никаких подарков от своего властного гостя.
Девушка избегала его после вчерашней ссоры, оправдываясь тем, что очень занята. И постаралась, чтобы у нее не было ни одной свободной минутки. Но граф был занят еще больше, его слуги сновали вверх-вниз по лестнице целый вечер, пока она не выставила их из дома перед сном. Люди Драммонда завернулись в одеяла и расположились у самого крыльца. Александра все время выглядывала в окно, беспокоясь о том, что им сыро и неудобно, но сегодня утром они выглядели так же, как вчера, даже одежда не пострадала.
Слуги трудились с восхода, делая отметки, забивая колья и привязывая к ним бечевку, которую натягивали, чтобы обозначить основание будущего строения, и дожидались прибытия досок. Девушке уже было видно, что сарай по размерам будет превосходить ее дом. Теперь ее первоначальный протест казался глупым даже ей самой, но она не могла не волноваться, прикидывая, что сможет завести кур и что у нее появится еще место для хранения, припасов. Может, и комната для мальчишек, где они будут играть или заниматься, если постройка окажется достаточно удобной и теплой…
Она остановилась в дверях своей спальни, удивленная увиденным. Высокий, темноволосый, элегантный джентльмен сидел в кресле у окна. Александра так испугалась, что ей, потребовалось не меньше минуты, чтобы понять — это не незнакомец. Только рассмотрев длинный цветной халат поверх рубашки, девушка поняла, кто это. Халат и то, что одна нога мужчины была поднята на табурет.
— Я не видел вас за завтраком, — сказал Драмм, улыбаясь и жестом приглашая ее войти. — Вы когда-нибудь простите меня?
Он очень отличался от прикованного к кровати больного, которого она знала. В нем не осталось ни капли беспомощности. Надменность, властность и элегантность проглядывали в каждом жесте. Александра подавила желание присесть в поклоне. Ее глаза потемнели, она опустила взгляд.
— Я была очень занята, — сказала девушка, после чего добавила: — Вижу, вы чувствуете себя лучше.
— Да, спасибо. Отношение человека к собственной болезни может помочь вылечиться. Я побрит и одет по моде. То, что я в своем халате и сижу в кресле, заставляет меня снова чувствовать себя здоровым. Не подумайте, что вы не заботились обо мне наилучшим образом, — быстро добавил он, — но Граймз изучил все мои прихоти, и я, не колеблясь, могу пользоваться его помощью.
Александра только кивнула, сложив перед собой руки, словно экономка, ждущая приказаний. Драмм смотрел на нее со смесью сочувствия и веселья. Он встречал много красивых женщин и дурнушек, но никогда не видел ни одной, одетой так же небрежно, как хозяйка дома сегодня утром. На ней было ужасное старое платье. Когда-то, давным-давно, оно было цветастым. Теперь виднелись лишь бледные отпечатки розочек, платье свободно висело на фигуре и совершенно не соответствовало врожденному изяществу девушки.
Она стояла у окна, спиной к свету, и граф внезапно понял, что ткань платья так истончилась от старости, что стала прозрачной. Драмм видел очертания тонкой талии и нежную вздымающуюся округлость груди. Он быстро отвел взгляд. Розовый кружок, который он успел заметить, мог быть выцветшим рисунком, но мог оказаться и дерзким бутоном соска.
Лорд Драммонд молча проклинал внезапно вспыхнувшее плотское возбуждение, теплой волной сковавшее его бедра. Это всего лишь инстинкт, он все понимал и не мог позволить себе разглядывать дальше. Дамы света слегка смачивали свои тонкие платья, чтобы добиться от мужчин такой же реакции, но он знал, что эта женщина скорее утопится, чем поступит так же. Граф был уверен — если бы она узнала, что он увидел, то пришла бы в ужас. Продолжать смотреть опасно. С этой женщиной нельзя играть в такие игры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35