Мы сваливали его как попало в багажные ящики и пассажирскую кабину. Вслед за ящиками с продуктами туда полетели самолётные чехлы, палатка, спальные мешки, примус и паяльная лампа. Мы торопились. Каждая минута бесполезной работы мотора уменьшала запасы горючего.
В первый раз после пяти суток «куропаченья» я занял своё место в самолёте и почувствовал перед собой тёплый мотор, готовый поднять нас в воздух.
Едва дождавшись, пока товарищи заняли места, я дал полный газ, и машина легко и свободно пошла в воздух, охотно набирая высоту.
– На этот раз благополучно «откуропачились», взлетели без посторонней помощи! – сказал я товарищам.
– Не в первый и не в последний раз! – весело ответили они мне.
И действительно, «куропачил» я немало, но всегда с огромным интересом слушал рассказы о «куропачьем житье» других лётчиков. Я заметил, что есть одно неизменно общее во всех подобных историях: никогда никто из советских лётчиков ни в каких условиях – от снежной ямы до «комфортабельного куропачьего чума» – не испытывал тягостного чувства обречённости, одиночества, не терял мужества. После каждого испытания люди ещё больше проникались желанием победить суровую, капризную природу Севера, и они добивались этого.
Мальчик Кны
Я вёз врача на далёкую зимовку, где были больные. Когда мы прилетели, зимовщики попросили доктора в первую очередь оказать помощь мальчику Кны – сыну местного охотника.
Доктор поспешил к больному.
– Мне очень нравится, что вы так заботитесь о мальчике, – сказал я. – Он что, у вас один?
– Нет, ребят у нас много, но этот особенный, – ответили зимовщики.
И тут же рассказали историю про маленького охотника.
Не так давно Кны отправился в горы проверить капканы отца. Погода стояла ясная, тихая. Собаки шли хорошо, санки легко скользили. У Кны было хорошее настроение, он ехал и распевал песни. Но путь далёк. Песни все перепел, стало скучно. От нечего делать он начал упражняться в стрельбе на ходу. Наметит какую-нибудь цель и выстрелит. Дострелялся до того, что в винтовке остался один патрон.
Вдруг собаки неожиданно рванули вперёд так сильно, что он упал с нарт.
Часть собак в упряжке были медвежатники. Они почуяли добычу и, забыв об упряжке, кинулись к зверю.
Вывалившись из нарт, Кны некоторое время пробарахтался в снегу, а когда поднялся, собаки уже набросились на матёрую медведицу.
«Надо её убить», – решил Кны. Он знал, что в это время года медведи голодны и особенно злы. Дрожащими руками он выстрелил. Видя, что зверь только ранен, он бросился бежать.
Разъярённая медведица кинулась за мальчиком.
Она быстро настигала его, и Кны, поняв, что ему не убежать, упал в снег и закрыл голову кухлянкой.
Медведица своими огромными когтями сорвала кухлянку и сильно оцарапала левое плечо мальчика. Но Кны сгоряча не почувствовал особой боли. В это время собаки начали трепать маленьких медвежат, которые пытались бежать за матерью. Услышав визг детёнышей, медведица бросилась спасать своих малышей.
Тут Кны поднялся во весь свой небольшой рост и, быстро зарядив винтовку, пошёл на огромного зверя.
Как следует прицелясь, Кны нанёс медведице смертельную рану, и она, зарычав, повалилась в снег.
Только тут, когда всё было кончено, Кны почувствовал сильную боль в плече.
Даже бывалые охотники поразились, когда увидели, с каким матёрым зверем справился двенадцатилетний мальчик.
Убитую медведицу и двух бойких маленьких медвежат привезли на зимовку. К большой компании медвежат, пойманных раньше, присоединились и эти двое.
…Я оставил врача на зимовке и улетел по своему дальнейшему маршруту.
Через год мне снова пришлось побывать на этой зимовке. За это время Кны очень сдружился с врачом. Особенно сблизил их один случай.
Дело было так.
Семья Кны уехала в охотничье стойбище за пятнадцать километров от зимовки.
Вскоре во время охоты медведь сильно поранил любимую собаку Кны.
Отец хотел пристрелить искалеченную собаку, но мальчик упросил отца не убивать её. Он решил во что бы то ни стало вылечить собаку. На самодельных санках он повёз раненую любимицу на зимовку. По дороге он часто останавливался, подходил к умному псу и приговаривал: «Потерпи немного, я спасу тебя. Я отвезу тебя к доктору, который вылечил меня, – он поможет и тебе!»
Осмотрев собаку, доктор заявил, что у неё в трёх местах сломана правая передняя лапа, разорван бок. Нужно делать операцию, отнимать лапу и накладывать швы. Но собака всё равно останется калекой и работать не сможет. Тогда Кны сказал: «Я знаю, но это мой друг! Она пострадала потому, что смелая. И я буду всю жизнь кормить её и заботиться о ней. Только бы она была жива!»
Трое суток Кны прожил на зимовке. На четвёртый день он положил забинтованную собаку на санки и тронулся в обратный путь.
На полдороге их застала пурга. Мальчик не растерялся. Он сделал в снегу яму, положил в неё собаку, лёг рядом с ней, укрыл её и себя оленьей шкурой. Скоро их занесло снегом. Кны предвидел и это. Заранее запасённой палкой он проделал в снегу дырку, чтобы был доступ воздуха, и пересидел так в своём логове двое суток.
Когда пурга кончилась, Кны благополучно привёз собаку домой. Там он сделал ей отдельный домик, постелил в нём оленьи шкуры, чтобы больной было тепло, и выхаживал её долго и терпеливо.
Через месяц собака, ковыляя на трёх ногах, вышла погулять. Завидев своего спасителя, она с ласковым визгом бросилась к нему, лизала ему руки, всячески выказывая свою преданность.
Доктор не знал, что собака выжила. И вдруг мальчик явился к нему с подарком – прекрасным щенком, которого принесла выхоженная собака. Врач был очень тронут подарком, но ещё больше поражён тем, что Кны сумел спасти такую безнадёжную больную.
Из мальчика вырос отважный охотник и прекрасный человек.
Кны был одним из первых комсомольцев в своём крае и пользовался большой любовью и уважением зимовщиков.
Впоследствии я узнал, что Кны стал начальником зимовки.
Красавчик и его мать
Далеко на крайнем северо-востоке Советской страны, в студёном Чукотском море, лежит большой гористый остров Врангеля. Почти десять месяцев в году там властвует свирепая зима. Море вокруг даже летом покрыто плавучими льдами.
Остров был открыт сто с лишним лет назад, а люди поселились на нём лишь в советское время.
Первые жители острова начали охотиться на огромных северных зверей – моржей, белых медведей и пушистых песцов. С людьми появились на острове и их друзья – собаки. Вот только оленей, самых полезных на Севере животных, не было на далёкой земле.
Нет ни одного домашнего животного, которое так много давало бы человеку, как давно уже прирученный олень. Трудно себе представить жизнь людей в тундре без оленей. На Дальнем Севере олень является и лошадью, и коровой, и даже мануфактурным магазином. Оленей, как и ездовых собак, запрягают в нарты. Их недаром зовут быстроногими «конями тундры».
Олень даёт прекрасное, вкусное мясо, а его молоко питательней коровьего, так как очень жирное. Из оленьих шкур шьют тёплую и лёгкую одежду и обувь, они служат и одеялами.
Когда-то давно олени жили на острове Врангеля – не раз тут находили старые оленьи рога. Когда и куда олени исчезли, никто не знал – ведь остров-то был необитаем. Может быть, олени погибли от какой-нибудь болезни, а возможно, ушли на Большую землю по льду, спасаясь от голода в морозную зиму, когда во время частых ветров снег утрамбовывается до такой плотности, что и железной лопатой не докопаешься до земли. Возможно, часть оленей дошла до Чукотского полуострова. Дальний переход для оленей – дело привычное, ведь они – вечные странники.
Когда зимой летишь над северной тундрой, часто видишь большие тёмные пятна, движущиеся по белому снегу. Снизишь самолёт, и можно разглядеть неторопливо бредущее большое стадо оленей.
Олень очень неприхотлив и может жить повсюду на Севере. И всё-таки олени ушли с неприветливого острова Врангеля.
Через много-много лет они вернулись сюда обратно необычным путём… по воздуху.
Вот что рассказали мне об этом.
…У колхоза «Новая жизнь» на Чукотке были огромные оленьи стада. Сколько их точно было, никто даже и не знал – наверное, десятки тысяч! Пастухи перегоняли стада оленей в поисках кормов с одного места на другое. Они кочевали и летом и зимой.
Летом искали, где трава посочней, а зимой, где снега меньше и легче поэтому добраться до скрытого под ним мха. У северного оленя, похожего на своих сородичей, обитающих в горах Кавказа, Алтая и в лесах Дальнего Востока, в отличие от них конец морды не голый, а густо покрыт шерстью. Поэтому он может добывать себе корм зимой в сильнейшие морозы, роясь мордой в снегу. Бывает, что олень выгрызает в снегу ямы до метра глубиной. С голой мордой этого не сделаешь – холодно, да и пораниться можно о край твёрдого снежного наста.
У старшего пастуха колхоза «Новая жизнь» Аналько был сын Вася. Он еще не ходил в школу, а кочевал вместе с отцом и оленями по тундре. Зимой Вася любил бегать за оленями на лыжах, которые ему сделал отец. – Ого-го! – кричал мальчик. Олени убегали от него, а он их догонял.
И даже по самому рыхлому снегу олени бежали легко и быстро. У них ведь ноги устроены по-особому. Копыта северного оленя могут раздвигаться. Зимой между копытами и широко расставленными дополнительными копытцами вырастают длинные жёсткие волосы – щётки. Олени поэтому проваливались в глубокий снег не больше, чем Вася на своих лыжах.
Ранней весной, когда ещё не сошёл снег, взрослые олени стали сбрасывать свои рога, взамен которых за лето вырастут новые, ещё больше по размеру и ветвистее. В это время в стаде появились и оленята. Они были очень хорошенькие. Васе Аналько особенно понравился один оленёнок, белый как снег. Пёстрых или рыжевато-коричневых оленей много, а вот белый – редкость.
Белый оленёнок сосал ещё свою мать, но уже любил поиграть с Васей. Мальчик назвал его «Красавчиком».
Как-то утром в тундре, недалеко от места, где паслись олени, опустился самолёт.
Вася первым прибежал к нему. Он забыл всё на свете и не отходил от машины. Механик разрешил ему даже подняться в самолёт, посидеть на месте лётчика, подержать в руках штурвал.
Тем временем лётчик и штурман договаривались со старшим пастухом о том, чтобы он выдал им пятнадцать молодых и хорошо упитанных оленей.
– Мы летим на остров Врангеля, – сказал лётчик. – Должны доставить туда продукты и охотничьи припасы. Если на острове не хватит продовольствия, оленей забьют и будет свежее мясо и шкуры, в которых нуждаются островитяне. Сейчас возьмём семь, а потом прилетим за остальными.
Лётчик спешил – погода вот-вот может испортиться.
К самолёту подогнали первых попавшихся на глаза оленей.
Вася Аналько с интересом наблюдал, как механик готовит самолёт к полёту, как заводит моторы. На оленей он даже не взглянул.
Воздушный корабль был уже высоко в небе, а Вася всё стоял, задрав голову, пока не растаяла в голубой дали всё уменьшавшаяся точка. Только тогда он заметил, что о его ногу трётся белый оленёнок.
Мальчик погладил его и ласково сказал:
– Иди, иди, Красавчик, к матери, а я пойду обедать.
Оленёнок, однако, пошёл за ним следом, как собачонка. Он лёг у входа в походный чум.
Когда Вася после обеда и отдыха вышел из своего жилища, он опять увидел поджидавшего его оленёнка.
– Ты что делаешь здесь, Красавчик? Пойдём искать твою мать.
Белый оленёнок на своих тонких ножках засеменил за мальчиком.
Вася обегал всё огромное стадо. Несколько раз ему казалось, что впереди пасётся красивая, шоколадного цвета, с белой полоской на морде и белым боком мать Красавчика. Мальчик подбегал ближе и убеждался, что это не она. Так он и не нашёл её. Матери белого оленёнка не оказалось в стаде. Должно быть, второпях её погрузили в самолёт и отправили на остров Врангеля.
«Как могли это сделать? Бедный Красавчик!» – с грустью подумал Вася и бережно взял осиротевшего оленёнка на руки. Он отнёс его к себе домой и стал учить пить молоко из чашки.
Тем временем на далёкий остров опустился самолёт. Необычные пассажиры вышли на снег и стали энергично раскапывать его копытами. У оленей-путешественников после полёта появился аппетит, и они принялись закусывать.
Только одна молодая олениха шоколадного цвета, с белой полоской на морде ничего не ела и всё ходила вокруг самолёта. Заболела она, что ли, или с непривычки укачало её в воздухе? Островитяне решили сохранить оленям жизнь. Продуктов было достаточно. Новых жителей острова Врангеля погнали пастись в тундру. Снег там неглубокий, а под ним сколько угодно оленьего лакомства – мха.
Самолёт разгрузили, и лётчик стал собираться в обратный путь. Когда же загудели моторы, олениха с белой полоской на морде, как стрела, примчалась на берег, к машине, словно хотела вернуться в родные места.
Самолёт улетел, а олениху угнали в тундру. На следующий день самолёт опять прилетел на остров. На этот раз он доставил не оленей, а мешки с мукой, крупой и сахаром. Его встречали все жители острова и… олениха.
Она прибежала первой к месту, где приземлился самолёт, всё ходила вокруг крылатой машины. Её никак не могли отогнать. Она тыкалась мордой в людей, будто хотела просить их о чём-то. И люди заметили слёзы в ее красивых лиловых глазах.
Опять улетел самолёт, а олениха не уходила с берега.
Несколько дней мела пурга. Погода была нелётная.
Похудевшая олениха всё бродила в одиночестве по берегу. Упрямицу несколько раз угоняли в тундру, но она возвращалась обратно… – Через несколько дней самолёт опять опустился возле стада колхоза «Новая жизнь». Вася с нетерпением поджидал «крылатого человека». Он попросил отца отправить Красавчика с очередной партией оленей на остров Врангеля. Жаль Васе было расставаться со своим любимцем, но он понимал, что нельзя разлучать мать с маленьким сыном. Вася принёс белого оленёнка к самолёту. Лётчик, как все лётчики на Дальнем Севере, спешил – уж очень здесь погода изменчива: светит солнышко, а через полчаса может подняться ураганный ветер.
Вася расцеловал своего Красавчика и сам подал его пилоту:
– Уж вы, пожалуйста, присматривайте за ним по дороге. Он ведь маленький…
Самолёт поднялся в голубое небо. Вася Аналько плакал, уткнувшись в колени отца.
Самолёт опустился на остров. Олениха с белой, полоской на морде первой встретила его. Когда же лётчик с оленёнком на руках начал спускаться из машины, олениха чуть не столкнула стремянку, устремившись к оленёнку. Она прыгала вокруг него и облизывала своего сынка.
Не успели выгрузить восемь привезённых в этот рейс оленей, как счастливая мать сама повела сына в тундру. Оленёнок еле поспевал за ней, подпрыгивая на стройных ножках.
…Олени прекрасно себя чувствуют на острове. Их теперь стало во много раз больше.
Много лет спустя, пролетая над островом Врангеля, я видел стадо по крайней мере в сто пятьдесят оленей. Впереди него шёл рослый белый олень с огромными ветвистыми рогами.
Может быть, это был Красавчик?
Пари
В Арктике нельзя и шага сделать без оружия. Метеорологи, отправляясь за двести–триста шагов к своим приборам, и то обязательно берут с собой винтовку – а вдруг встретится медведь!
Белые медведи очень любопытны, поэтому они так часто и навещают жильё человека. «Хозяин» Арктики никого не боится: в снегах и льдах нет зверя, равного ему по величине и силе.
Бывают мишки весом в тонну. И этот огромный зверюга, неторопливо переваливаясь, бродит по льдам. Он почти незаметен на снегу, и это позволяет ему близко подкрадываться к своей добыче – тюленям и рыбе. А чует он её издалека: за пятнадцать–двадцать километров – так у него развито обоняние. Зрение у белого медведя тоже отличное – его не слепит блеск снега и льда. Медведь очень хорошо видит и под водой, от его взгляда не ускользает даже мелкая рыбёшка. Вот слух у него неважный, да он и не очень-то нужен ему: в грохоте и треске сталкивающихся друг с другом льдин всё равно ничего не услышишь.
Такой «хозяин» Арктики – неуклюжий на первый взгляд и медлительный – на самом деле, когда надо, быстро бегает и очень увёртлив и ловок.
Я часто встречался в Арктике с медведями. Множество белых медвежат доставил на самолёте в зоопарк. Можно сказать, ни один полёт на Крайний Север не обходился без встречи с белыми медведями.
…Как-то непогода задержала меня на отдалённой зимовке, около небольшого чукотского посёлка. Делать было нечего. Я неторопливо беседовал и играл в домино с двумя смышлёными парнишками – частыми гостями зимовщиков. Этим юным чукчам было по тринадцать лет. Одного звали Петей, другого – Колей. Как это часто бывает в Арктике, речь зашла о медведях.
– Я один на медведя ходил и один в полярную ночь капканы на зверя ставил, – сказал Петя. – У меня и медвежонок свой есть. Вместе с отцом его взяли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
В первый раз после пяти суток «куропаченья» я занял своё место в самолёте и почувствовал перед собой тёплый мотор, готовый поднять нас в воздух.
Едва дождавшись, пока товарищи заняли места, я дал полный газ, и машина легко и свободно пошла в воздух, охотно набирая высоту.
– На этот раз благополучно «откуропачились», взлетели без посторонней помощи! – сказал я товарищам.
– Не в первый и не в последний раз! – весело ответили они мне.
И действительно, «куропачил» я немало, но всегда с огромным интересом слушал рассказы о «куропачьем житье» других лётчиков. Я заметил, что есть одно неизменно общее во всех подобных историях: никогда никто из советских лётчиков ни в каких условиях – от снежной ямы до «комфортабельного куропачьего чума» – не испытывал тягостного чувства обречённости, одиночества, не терял мужества. После каждого испытания люди ещё больше проникались желанием победить суровую, капризную природу Севера, и они добивались этого.
Мальчик Кны
Я вёз врача на далёкую зимовку, где были больные. Когда мы прилетели, зимовщики попросили доктора в первую очередь оказать помощь мальчику Кны – сыну местного охотника.
Доктор поспешил к больному.
– Мне очень нравится, что вы так заботитесь о мальчике, – сказал я. – Он что, у вас один?
– Нет, ребят у нас много, но этот особенный, – ответили зимовщики.
И тут же рассказали историю про маленького охотника.
Не так давно Кны отправился в горы проверить капканы отца. Погода стояла ясная, тихая. Собаки шли хорошо, санки легко скользили. У Кны было хорошее настроение, он ехал и распевал песни. Но путь далёк. Песни все перепел, стало скучно. От нечего делать он начал упражняться в стрельбе на ходу. Наметит какую-нибудь цель и выстрелит. Дострелялся до того, что в винтовке остался один патрон.
Вдруг собаки неожиданно рванули вперёд так сильно, что он упал с нарт.
Часть собак в упряжке были медвежатники. Они почуяли добычу и, забыв об упряжке, кинулись к зверю.
Вывалившись из нарт, Кны некоторое время пробарахтался в снегу, а когда поднялся, собаки уже набросились на матёрую медведицу.
«Надо её убить», – решил Кны. Он знал, что в это время года медведи голодны и особенно злы. Дрожащими руками он выстрелил. Видя, что зверь только ранен, он бросился бежать.
Разъярённая медведица кинулась за мальчиком.
Она быстро настигала его, и Кны, поняв, что ему не убежать, упал в снег и закрыл голову кухлянкой.
Медведица своими огромными когтями сорвала кухлянку и сильно оцарапала левое плечо мальчика. Но Кны сгоряча не почувствовал особой боли. В это время собаки начали трепать маленьких медвежат, которые пытались бежать за матерью. Услышав визг детёнышей, медведица бросилась спасать своих малышей.
Тут Кны поднялся во весь свой небольшой рост и, быстро зарядив винтовку, пошёл на огромного зверя.
Как следует прицелясь, Кны нанёс медведице смертельную рану, и она, зарычав, повалилась в снег.
Только тут, когда всё было кончено, Кны почувствовал сильную боль в плече.
Даже бывалые охотники поразились, когда увидели, с каким матёрым зверем справился двенадцатилетний мальчик.
Убитую медведицу и двух бойких маленьких медвежат привезли на зимовку. К большой компании медвежат, пойманных раньше, присоединились и эти двое.
…Я оставил врача на зимовке и улетел по своему дальнейшему маршруту.
Через год мне снова пришлось побывать на этой зимовке. За это время Кны очень сдружился с врачом. Особенно сблизил их один случай.
Дело было так.
Семья Кны уехала в охотничье стойбище за пятнадцать километров от зимовки.
Вскоре во время охоты медведь сильно поранил любимую собаку Кны.
Отец хотел пристрелить искалеченную собаку, но мальчик упросил отца не убивать её. Он решил во что бы то ни стало вылечить собаку. На самодельных санках он повёз раненую любимицу на зимовку. По дороге он часто останавливался, подходил к умному псу и приговаривал: «Потерпи немного, я спасу тебя. Я отвезу тебя к доктору, который вылечил меня, – он поможет и тебе!»
Осмотрев собаку, доктор заявил, что у неё в трёх местах сломана правая передняя лапа, разорван бок. Нужно делать операцию, отнимать лапу и накладывать швы. Но собака всё равно останется калекой и работать не сможет. Тогда Кны сказал: «Я знаю, но это мой друг! Она пострадала потому, что смелая. И я буду всю жизнь кормить её и заботиться о ней. Только бы она была жива!»
Трое суток Кны прожил на зимовке. На четвёртый день он положил забинтованную собаку на санки и тронулся в обратный путь.
На полдороге их застала пурга. Мальчик не растерялся. Он сделал в снегу яму, положил в неё собаку, лёг рядом с ней, укрыл её и себя оленьей шкурой. Скоро их занесло снегом. Кны предвидел и это. Заранее запасённой палкой он проделал в снегу дырку, чтобы был доступ воздуха, и пересидел так в своём логове двое суток.
Когда пурга кончилась, Кны благополучно привёз собаку домой. Там он сделал ей отдельный домик, постелил в нём оленьи шкуры, чтобы больной было тепло, и выхаживал её долго и терпеливо.
Через месяц собака, ковыляя на трёх ногах, вышла погулять. Завидев своего спасителя, она с ласковым визгом бросилась к нему, лизала ему руки, всячески выказывая свою преданность.
Доктор не знал, что собака выжила. И вдруг мальчик явился к нему с подарком – прекрасным щенком, которого принесла выхоженная собака. Врач был очень тронут подарком, но ещё больше поражён тем, что Кны сумел спасти такую безнадёжную больную.
Из мальчика вырос отважный охотник и прекрасный человек.
Кны был одним из первых комсомольцев в своём крае и пользовался большой любовью и уважением зимовщиков.
Впоследствии я узнал, что Кны стал начальником зимовки.
Красавчик и его мать
Далеко на крайнем северо-востоке Советской страны, в студёном Чукотском море, лежит большой гористый остров Врангеля. Почти десять месяцев в году там властвует свирепая зима. Море вокруг даже летом покрыто плавучими льдами.
Остров был открыт сто с лишним лет назад, а люди поселились на нём лишь в советское время.
Первые жители острова начали охотиться на огромных северных зверей – моржей, белых медведей и пушистых песцов. С людьми появились на острове и их друзья – собаки. Вот только оленей, самых полезных на Севере животных, не было на далёкой земле.
Нет ни одного домашнего животного, которое так много давало бы человеку, как давно уже прирученный олень. Трудно себе представить жизнь людей в тундре без оленей. На Дальнем Севере олень является и лошадью, и коровой, и даже мануфактурным магазином. Оленей, как и ездовых собак, запрягают в нарты. Их недаром зовут быстроногими «конями тундры».
Олень даёт прекрасное, вкусное мясо, а его молоко питательней коровьего, так как очень жирное. Из оленьих шкур шьют тёплую и лёгкую одежду и обувь, они служат и одеялами.
Когда-то давно олени жили на острове Врангеля – не раз тут находили старые оленьи рога. Когда и куда олени исчезли, никто не знал – ведь остров-то был необитаем. Может быть, олени погибли от какой-нибудь болезни, а возможно, ушли на Большую землю по льду, спасаясь от голода в морозную зиму, когда во время частых ветров снег утрамбовывается до такой плотности, что и железной лопатой не докопаешься до земли. Возможно, часть оленей дошла до Чукотского полуострова. Дальний переход для оленей – дело привычное, ведь они – вечные странники.
Когда зимой летишь над северной тундрой, часто видишь большие тёмные пятна, движущиеся по белому снегу. Снизишь самолёт, и можно разглядеть неторопливо бредущее большое стадо оленей.
Олень очень неприхотлив и может жить повсюду на Севере. И всё-таки олени ушли с неприветливого острова Врангеля.
Через много-много лет они вернулись сюда обратно необычным путём… по воздуху.
Вот что рассказали мне об этом.
…У колхоза «Новая жизнь» на Чукотке были огромные оленьи стада. Сколько их точно было, никто даже и не знал – наверное, десятки тысяч! Пастухи перегоняли стада оленей в поисках кормов с одного места на другое. Они кочевали и летом и зимой.
Летом искали, где трава посочней, а зимой, где снега меньше и легче поэтому добраться до скрытого под ним мха. У северного оленя, похожего на своих сородичей, обитающих в горах Кавказа, Алтая и в лесах Дальнего Востока, в отличие от них конец морды не голый, а густо покрыт шерстью. Поэтому он может добывать себе корм зимой в сильнейшие морозы, роясь мордой в снегу. Бывает, что олень выгрызает в снегу ямы до метра глубиной. С голой мордой этого не сделаешь – холодно, да и пораниться можно о край твёрдого снежного наста.
У старшего пастуха колхоза «Новая жизнь» Аналько был сын Вася. Он еще не ходил в школу, а кочевал вместе с отцом и оленями по тундре. Зимой Вася любил бегать за оленями на лыжах, которые ему сделал отец. – Ого-го! – кричал мальчик. Олени убегали от него, а он их догонял.
И даже по самому рыхлому снегу олени бежали легко и быстро. У них ведь ноги устроены по-особому. Копыта северного оленя могут раздвигаться. Зимой между копытами и широко расставленными дополнительными копытцами вырастают длинные жёсткие волосы – щётки. Олени поэтому проваливались в глубокий снег не больше, чем Вася на своих лыжах.
Ранней весной, когда ещё не сошёл снег, взрослые олени стали сбрасывать свои рога, взамен которых за лето вырастут новые, ещё больше по размеру и ветвистее. В это время в стаде появились и оленята. Они были очень хорошенькие. Васе Аналько особенно понравился один оленёнок, белый как снег. Пёстрых или рыжевато-коричневых оленей много, а вот белый – редкость.
Белый оленёнок сосал ещё свою мать, но уже любил поиграть с Васей. Мальчик назвал его «Красавчиком».
Как-то утром в тундре, недалеко от места, где паслись олени, опустился самолёт.
Вася первым прибежал к нему. Он забыл всё на свете и не отходил от машины. Механик разрешил ему даже подняться в самолёт, посидеть на месте лётчика, подержать в руках штурвал.
Тем временем лётчик и штурман договаривались со старшим пастухом о том, чтобы он выдал им пятнадцать молодых и хорошо упитанных оленей.
– Мы летим на остров Врангеля, – сказал лётчик. – Должны доставить туда продукты и охотничьи припасы. Если на острове не хватит продовольствия, оленей забьют и будет свежее мясо и шкуры, в которых нуждаются островитяне. Сейчас возьмём семь, а потом прилетим за остальными.
Лётчик спешил – погода вот-вот может испортиться.
К самолёту подогнали первых попавшихся на глаза оленей.
Вася Аналько с интересом наблюдал, как механик готовит самолёт к полёту, как заводит моторы. На оленей он даже не взглянул.
Воздушный корабль был уже высоко в небе, а Вася всё стоял, задрав голову, пока не растаяла в голубой дали всё уменьшавшаяся точка. Только тогда он заметил, что о его ногу трётся белый оленёнок.
Мальчик погладил его и ласково сказал:
– Иди, иди, Красавчик, к матери, а я пойду обедать.
Оленёнок, однако, пошёл за ним следом, как собачонка. Он лёг у входа в походный чум.
Когда Вася после обеда и отдыха вышел из своего жилища, он опять увидел поджидавшего его оленёнка.
– Ты что делаешь здесь, Красавчик? Пойдём искать твою мать.
Белый оленёнок на своих тонких ножках засеменил за мальчиком.
Вася обегал всё огромное стадо. Несколько раз ему казалось, что впереди пасётся красивая, шоколадного цвета, с белой полоской на морде и белым боком мать Красавчика. Мальчик подбегал ближе и убеждался, что это не она. Так он и не нашёл её. Матери белого оленёнка не оказалось в стаде. Должно быть, второпях её погрузили в самолёт и отправили на остров Врангеля.
«Как могли это сделать? Бедный Красавчик!» – с грустью подумал Вася и бережно взял осиротевшего оленёнка на руки. Он отнёс его к себе домой и стал учить пить молоко из чашки.
Тем временем на далёкий остров опустился самолёт. Необычные пассажиры вышли на снег и стали энергично раскапывать его копытами. У оленей-путешественников после полёта появился аппетит, и они принялись закусывать.
Только одна молодая олениха шоколадного цвета, с белой полоской на морде ничего не ела и всё ходила вокруг самолёта. Заболела она, что ли, или с непривычки укачало её в воздухе? Островитяне решили сохранить оленям жизнь. Продуктов было достаточно. Новых жителей острова Врангеля погнали пастись в тундру. Снег там неглубокий, а под ним сколько угодно оленьего лакомства – мха.
Самолёт разгрузили, и лётчик стал собираться в обратный путь. Когда же загудели моторы, олениха с белой полоской на морде, как стрела, примчалась на берег, к машине, словно хотела вернуться в родные места.
Самолёт улетел, а олениху угнали в тундру. На следующий день самолёт опять прилетел на остров. На этот раз он доставил не оленей, а мешки с мукой, крупой и сахаром. Его встречали все жители острова и… олениха.
Она прибежала первой к месту, где приземлился самолёт, всё ходила вокруг крылатой машины. Её никак не могли отогнать. Она тыкалась мордой в людей, будто хотела просить их о чём-то. И люди заметили слёзы в ее красивых лиловых глазах.
Опять улетел самолёт, а олениха не уходила с берега.
Несколько дней мела пурга. Погода была нелётная.
Похудевшая олениха всё бродила в одиночестве по берегу. Упрямицу несколько раз угоняли в тундру, но она возвращалась обратно… – Через несколько дней самолёт опять опустился возле стада колхоза «Новая жизнь». Вася с нетерпением поджидал «крылатого человека». Он попросил отца отправить Красавчика с очередной партией оленей на остров Врангеля. Жаль Васе было расставаться со своим любимцем, но он понимал, что нельзя разлучать мать с маленьким сыном. Вася принёс белого оленёнка к самолёту. Лётчик, как все лётчики на Дальнем Севере, спешил – уж очень здесь погода изменчива: светит солнышко, а через полчаса может подняться ураганный ветер.
Вася расцеловал своего Красавчика и сам подал его пилоту:
– Уж вы, пожалуйста, присматривайте за ним по дороге. Он ведь маленький…
Самолёт поднялся в голубое небо. Вася Аналько плакал, уткнувшись в колени отца.
Самолёт опустился на остров. Олениха с белой, полоской на морде первой встретила его. Когда же лётчик с оленёнком на руках начал спускаться из машины, олениха чуть не столкнула стремянку, устремившись к оленёнку. Она прыгала вокруг него и облизывала своего сынка.
Не успели выгрузить восемь привезённых в этот рейс оленей, как счастливая мать сама повела сына в тундру. Оленёнок еле поспевал за ней, подпрыгивая на стройных ножках.
…Олени прекрасно себя чувствуют на острове. Их теперь стало во много раз больше.
Много лет спустя, пролетая над островом Врангеля, я видел стадо по крайней мере в сто пятьдесят оленей. Впереди него шёл рослый белый олень с огромными ветвистыми рогами.
Может быть, это был Красавчик?
Пари
В Арктике нельзя и шага сделать без оружия. Метеорологи, отправляясь за двести–триста шагов к своим приборам, и то обязательно берут с собой винтовку – а вдруг встретится медведь!
Белые медведи очень любопытны, поэтому они так часто и навещают жильё человека. «Хозяин» Арктики никого не боится: в снегах и льдах нет зверя, равного ему по величине и силе.
Бывают мишки весом в тонну. И этот огромный зверюга, неторопливо переваливаясь, бродит по льдам. Он почти незаметен на снегу, и это позволяет ему близко подкрадываться к своей добыче – тюленям и рыбе. А чует он её издалека: за пятнадцать–двадцать километров – так у него развито обоняние. Зрение у белого медведя тоже отличное – его не слепит блеск снега и льда. Медведь очень хорошо видит и под водой, от его взгляда не ускользает даже мелкая рыбёшка. Вот слух у него неважный, да он и не очень-то нужен ему: в грохоте и треске сталкивающихся друг с другом льдин всё равно ничего не услышишь.
Такой «хозяин» Арктики – неуклюжий на первый взгляд и медлительный – на самом деле, когда надо, быстро бегает и очень увёртлив и ловок.
Я часто встречался в Арктике с медведями. Множество белых медвежат доставил на самолёте в зоопарк. Можно сказать, ни один полёт на Крайний Север не обходился без встречи с белыми медведями.
…Как-то непогода задержала меня на отдалённой зимовке, около небольшого чукотского посёлка. Делать было нечего. Я неторопливо беседовал и играл в домино с двумя смышлёными парнишками – частыми гостями зимовщиков. Этим юным чукчам было по тринадцать лет. Одного звали Петей, другого – Колей. Как это часто бывает в Арктике, речь зашла о медведях.
– Я один на медведя ходил и один в полярную ночь капканы на зверя ставил, – сказал Петя. – У меня и медвежонок свой есть. Вместе с отцом его взяли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40