Пунш и пиво давались бесплатно каждому, кто хотел выпить за здоровье короля. Триста гостей губернатора и мэра, собравшиеся в Государственном доме, пили за здоровье Франклина и заявили, что в день рождения короля в июне они все наденут платье из английских тканей и раздадут беднякам свою домотканую материю. В день рождения короля был устроен салют, начертавший под облаками слово «Франклин».
Припадок верноподданнических чувств, продемонстрированных элементами, выступавшими в поддержку королевской политики, не отражал настроений, господствовавших в колониях. Англия отступила, закон о гербовом сборе был отменен, но это был не мир, а только перемирие и, очевидно, не очень продолжительное. Оснований для сверхоптимизма не было никаких, более того – антагонистические противоречия, разделявшие метрополию и колонию, не были разрешены, и это означало, что новое обострение борьбы было только вопросом времени.
Франклин фактически был дипломатическим представителем всех английских колоний в Лондоне, но его образ жизни имел мало общего с общепризнанным представлением о жизни крупных дипломатов. По-прежнему он снимал скромное помещение у миссис Стивенсон на Кревен-стрит. На скромные средства, которыми располагал Франклин, он содержал своего незаконнорожденного внука, к которому был очень привязан. Вместе с Франклином почти постоянно жила миловидная и очень обаятельная Салли Франклин, дочь Томаса Франклина, красильщика из Лейкестершира. Она воспитывалась в его доме до двадцатилетнего возраста, пока не вышла замуж.
В июле 1766 года в Филадельфии умер последний брат Франклина – Питер. Франклин всегда оказывал помощь своим братьям, сестрам, кузинам, племянницам и прочей многочисленной родне. Но сейчас, в шестидесятилетнем возрасте, он сам был очень стеснен в средствах. В 1766 году прекратилось партнерство Франклина с его бывшим подмастерьем Дэвидом Холлом, что пробило основательную брешь в его бюджете. Холл уплачивал своему бывшему хозяину пятьсот фунтов в год.
22 июня 1767 года Франклин писал Деборе, что теперь «иссяк самый большой источник нашего дохода». Он опасался, что если лишится своей почтовой службы, то их материальное положение станет совсем плачевным. О том, насколько тяжелым было материальное положение Франклина, можно судить на основании того, что в этом же письме говорилось, что, когда он обедает дома без гостей, его обед состоит из одного блюда.
Опасения Франклина не оправдались. Он не был лишен своей почтовой должности. Более того, в 1768 году Джорджия, в 1769 году Нью-Джерси, а в 1770 году Массачусетс назначили его своим дипломатическим представителем в Англии, что значительно укрепило его материальное положение.
Комментируя назначение Франклина дипломатическим представителем четырех колоний в метрополии, Дорен писал: «Если бы начало революции задержалось или она бы не произошла, он бы стал генеральным агентом всех колоний в Англии. Фактически он и был таковым. Франклин был послом Америки еще до того, как она получила право послать такового».
Франклин совершил приятную поездку во Францию. Его интересовало здесь все. В одном из писем он подробно рассказал о хороших дорогах во Франции, выложенных камнем, обсаженных деревьями. И тут же добавлял, что, как его информировали, французские крестьяне два месяца в году бесплатно работают на этих дорогах, чтобы поддерживать их в таком хорошем состоянии.
Франклин со своим спутником удостоился чести быть принятым в Версале французским королем. В письмах Франклина не чувствуется, что этот визит произвел на него сколь-либо сильное впечатление. Он сообщает о поездке в Версаль и о встрече с королем, как об обыденном явлении. Пишет, что король «выглядит моложе своих лет, энергичен, разговаривал любезно и весело».
Франклин встречался во Франции с выдающимися учеными страны – физиками, астрономами, путешественниками. Он познакомился в Париже с крупнейшими французскими специалистами в области политэкономии. Оказалось, что они хорошо знакомы с его выступлением в английской палате общин и разделяют основные воззрения американского философа.
Не было ничего удивительного в той восторженной встрече, которую устроили Франклину французские ученые, которых называли «франклинистами» . Во Франции назревала Великая революция, а Франклин был для прогрессивной Европы символом революционной Америки, поднимавшейся на борьбу за свое освобождение.
Непродолжительное путешествие во Францию принесло Франклину большое удовлетворение. Это была необходимая разрядка после бурных событий, связанных с борьбой против закона о гербовом сборе. Поездка не только помогла рассеяться, но и имела важное познавательное значение: посещение предреволюционной Франции помогало лучше понять те проблемы, которые с такой остротой ставились в Америке в канун Войны за независимость. «Путешествия, – отмечалось в одном из его писем из Франции, – являются одним из средств продления жизни, по крайней мере внешне».
В 1771 году Франклин посетил Ирландию. Его поездка была вызвана необходимостью поправить пошатнувшееся здоровье, но Франклин никогда не забывал, что на Британских островах он представляет Америку, поднимающуюся на борьбу за освобождение от колониальной зависимости, и он не мог ехать в Ирландию, как частное лицо. Это было невозможно, так как Ирландия была фактически такой же колонией, как и Америка, и события, происходившие в далеких заокеанских провинциях были близки и понятны ирландцам.
Франклина встретили в Ирландии как полномочного представителя свободолюбивых американских колонистов. Спикер ирландского парламента в Дублине, писал Франклин в одном из писем, торжественно представил его законодателям, с ним обошлись значительно почтительней, чем с Джексоном, членом английского парламента, тоже присутствовавшим на этой встрече.
Франклин беседовал в ирландском парламенте и с представителями проанглийских кругов и с патриотами. Последние были полностью на стороне американских колонистов. Они отмечали, что и в вопросе о торговле, и в вопросе о праве издания законов у ирландцев и американцев было совершенно аналогичное положение. Гнет британской короны проявлялся в Ирландии так же отчетливо, как и в Америке.
Позднее Франклин писал в Америку, что колонии не должны распространять ограничения на торговлю с Англией на Ирландию, что необходимо импортировать в Америку ирландское полотно и обеспечивать Ирландию льняными семенами. Когда в июле 1775 года Франклин составил проект конституции США, он предложил включить в состав нового государства все английские колонии в Америке и, помимо этого, Ирландию.
После поездки в Ганновер в 1766 году и во Францию в 1767 году Франклин вновь в июле – августе 1769 года посетил Париж. На этот раз он более или менее официально представлял во Франции американскую научную общественность, так как в январе 1769 года был избран президентом Американского философского общества. Во время этой поездки он особенно почувствовал, с каким напряжением следили во Франции за развитием англо-американского конфликта. Интерес к этим событиям был не платонического характера. Круги, близкие к французскому двору, прекрасно понимали, что следствием обострявшихся отношений между метрополией и ее заокеанскими владениями могло быть резкое ослабление позиций Англии, а это открывало возможности для успешного реванша за поражение, понесенное Францией в Семилетней войне.
Прогрессивные силы Франции видели в поднимавшихся на борьбу за независимость американских колониях естественного союзника против французской феодальной реакции. Для них Франклин был представителем революционных кругов далекого Американского континента, человеком, близким по духу, по убеждениям.
Франклину было уже за шестьдесят. Он жил на чужбине, в отрыве от семьи, нередко хворал, много усилий и большого нервного напряжения требовала его дипломатическая миссия, и тем не менее он находил время для науки. Во время последней поездки во Францию он интересовался противопожарной защитой домов. По возвращении в Англию, как свидетельствуют его письма, занимался вопросами реформы языка и письменности, высказав до этому вопросу мысли, представляющие значительный интерес с точки зрения лингвистики. Франклин вновь вернулся к вопросам изучения Гольфстрима и сделал это раньше других исследователей, занимавшихся проблемами водных течений.
Много внимания уделял он медицине. В частности, в январе 1770 года Франклин первым предложил использовать в качестве лечебного средства ревень, занимался исследованием лечебных свойств кольраби.
В его письмах говорилось об астрономии, использовании меди для покрытия крыш, Франклин высказывал свои соображения о производстве шелка в Пенсильвании, создал очки для глаз с различным зрением.
Но все же в 1770–1772 годах его больше всего занимали вопросы политики и экономики, что имело прямое отношение к развитию англо-американских отношений, к назревавшим за океаном революционным событиям.
В течение длительного времени Франклин, как и большинство лидеров американской буржуазии, выступал против разрыва американских колоний с Англией. Союз метрополии и колоний был для него неким совершенным творением, разрушить гармонию которого казалось кощунством. Как писал Франклин в одной из своих работ, невозможно «отколоть кусок от вазы».
Сказывалась сила старых традиционных связей. Англия была заокеанской родиной, язык, культура, родственные связи, экономические контакты – все это, как пуповина, связывало определенную часть американского общества с Англией, и порвать эти связи было нелегко. Торговая и зарождающаяся мануфактурная буржуазия американских колоний в силу принудительной односторонней ориентации экономики американских колоний на Англию была тесно связана с метрополией, и следовало очень серьезно подумать, чего будет больше от разрыва с Англией – прибыли или убытков.
И самое главное заключалось в том, что, как и во всяком революционном движении, срабатывает классовый инстинкт и буржуазия со страхом оглядывается на народные массы, которые берутся за оружие.
Такие события, как восстание в Бостоне или волнения в Филадельфии, во время которых едва не сожгли дом самого Франклина, заставляли серьезно задуматься, прежде чем принять решение о полном разрыве отношений с метрополией.
Конечно, самым приемлемым был путь компромисса, который не раз и до этого выводил буржуазию Англии и Америки из, казалось бы, безвыходных тупиков. Однако революционное брожение в колониях зашло слишком далеко, и такая панацея, как компромисс, была теперь бессильна дать задний ход развитию событий в Америке. Это понимали наиболее дальновидные лидеры начинавшейся американской революции. Среди этих лидеров одно из первых мест занимал Франклин.
Он служил революции не только на трудном и ответственном посту первого дипломата Америки, но и своим талантом яркого публициста и сатирика. Одной из крупнейших политических сатир Франклина лондонского периода был памфлет «Как из великой империи сделать маленькое государство», написанный в 1773 году и направленный против политики министерства лорда Норса, проводившего особенно резкий антиамериканский курс.
Повествование в памфлете ведется от имени «мудрого» государственного мужа, как две капли воды похожего на твердолобых английских тори, политика которых ведет к расколу Британской империи, к отпадению ее самой богатой части – заокеанских владений. Он считает, что государством легче управлять, когда сокращаются его размеры, что «большую империю, как большой пирог, легче всего уменьшить, обламывая по краям».
Для выполнения этой задачи дается ряд практических советов: «Обратите поэтому ваше внимание сначала на ваши наиболее отдаленные провинции, с тем чтобы, когда вы избавитесь от них, за ними могли по очереди последовать другие».
В памфлете поднимались те же проблемы, которые дискутировались во время допроса Франклина в палате общин. Помимо введения незаконных налогов, разрушителями Британской империи рекомендовалось: «Расквартируйте там (в колониях. – Р. И.) ваши войска, которые своей наглостью могут спровоцировать восстание простого люда, и подавляйте эти восстания пулями и штыками этих войск. С помощью этого средства, подобно мужу, который из-за подозрения дурно обращается с женой, вы со временем сможете превратить ваши подозрения в действительность».
Возмущение колонистов вызывала огромная и прожорливая, как саранча, армия английских чиновников, которая смотрела на свою службу за океаном, как на средство быстрого обогащения. И памфлет рекомендовал: «Когда такие губернаторы набьют свои сундуки до отказа и вызовут к себе такую ненависть населения, что дальнейшее их пребывание там окажется невозможным, отзовите их и наградите пенсиями. Вы можете также сделать их баронетами, если носители этого почетного титула не сочтут нужным обидеться на это».
Цель памфлета заключалась не только в том, чтобы показать всю абсурдность английской политики. В Англии и Америке было немало людей, которые считали, что ни при каких обстоятельствах нельзя допускать разрыва, что противоречия носят временный и частный характер, а факторы, объединяющие Англию и Америку, постоянны и всеобъемлющи. Взять ответственность за разрыв традиционных англо-американских связей значило восстановить против себя эти влиятельные силы по обе стороны океана. Памфлет Франклина снимал с колонистов упреки в разрушении Британской империи, он показывал действительные причины обострения отношений между метрополией и колонией, идеологически подготавливал будущий разрыв колоний с метрополией.
Аналогичные цели преследовал и другой памфлет, написанный в том же 1773 году, – «Эдикт прусского короля». В работе не было художественного вымысла. Франклин изложил в сатирической форме статьи английских законов, касающихся североамериканских колоний, превратил Англию в провинцию Пруссии и распространил действие этих законов, изданных от имени короля Пруссии, на Британские острова. В памфлете показано, что цель экономической политики Англии в Америке – откровенный грабеж, обогащение английской торговой и промышленной буржуазии.
Англия широко практиковала использование своих американских колонии в качестве места массовой ссылки уголовных преступников, которые терроризировали колонистов, разлагающе действовали на нравы населения. «Король прусский» повелевал: «Будучи готовы еще больше облагодетельствовать наши означенные колонии в Англии, мы настоящим также предписываем, чтобы все воры, разбойники с большой дороги, грабители, взломщики, фальшивомонетчики, убийцы, развратники и всякого рода мошенники, которые, по законам Пруссии, должны быть лишены жизни, но которых мы по великому нашему милосердию не считаем уместным повесить здесь, были выпущены из наших тюрем и направлены на означенный остров Великобританию для лучшего населения этой страны».
Сатирические работы Франклина сыграли важную роль в подготовке общественного мнения в Америке и в Англии к революционным событиям 1775–1783 годов. Разящая сатира Франклина была мощным идеологическим и политическим оружием в руках колонистов, поднимавшихся на борьбу за уничтожение британского господства. Даже в тех случаях, когда произведения Франклина выходили под псевдонимом, этот камуфляж мало кого мог ввести в заблуждение.
Франклина ненавидела и боялась Англия королевских чиновников, торговой и промышленной буржуазии, клерикалов и реакционной военщины.
Американская революция, как и всякое великое социальное движение, выдвинула целую плеяду блестящих политических и военных руководителей, народных трибунов, выдающихся мастеров политического памфлета. Многие из них, например Томас Джефферсон и Томас Пейн, занимали более радикальные позиции, чем Франклин. Но огромная заслуга последнего заключалась в том, что Франклин был единственным крупным деятелем революции, действовавшим на ее внешнеполитическом фронте. Великие революции потому и являются великими, что они не только коренным образом преобразуют жизнь народа в одной стране, но и оказывают огромное влияние на всю мировую историю, вызывают многочисленные и мощные международные отклики.
Франклин был единственным представителем американской революции на международной арене, и это был исключительно удачный выбор. Действительно, среди руководителей освободительного движения в американских колониях было немало более радикальных деятелей; вероятно, можно было найти и не менее способного дипломата, чем Франклин. Но все это были люди только американского масштаба, практически неизвестные в Европе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33