– Можно любить народ, не принимая и не любя систему, Майк.
– Народ и есть система. И КГБ тоже часть русского народа.
– Вы говорите, как он, – Лиза указала на Холлиса.
– Эта страна безнадежна. Лучше я расскажу, что еще мне удалось узнать о Фишере. У него был забронирован номер в гостинице «Россия». Я отправился туда и выяснил, что он действительно добрался до Москвы. Я нашел одного английского туриста, который запомнил «понтиак», припаркованный напротив «России».
– Ну и как вы думаете, что все это означает, Майк? – спросил Холлис.
– Не знаю. А что об этом думают в посольстве?
– Как же я могу вам ответить, если мы впервые слышим об этом?
– Черт возьми, Сэм, вам отлично известно, что Фишер добрался до «России». Ведь из гостиницы он звонил в посольство и разговаривал с вами, Лиза.
– Откуда вы знаете? – поинтересовалась Лиза.
– У меня тоже есть свои источники информации. Так как же собираются разбираться с этим делом, а? Что предпримет контора Сэза Айлеви?
– Сэз Айлеви занимается вопросами политики и не имеет никакого отношения к делу Фишера, – сказал Холлис.
– Ну, ну, давайте-давайте, Сэм.
Холлис задумался. О звонке Фишера в посольство знали только он, Лиза, Айлеви, Бенкс, посол и дежурный, который принял звонок.
– Мы с вами обсудим это позднее, Майк.
– Вы находитесь в американском самолете, который летит на высоте двадцати тысяч футов, – заметил Салерно.
– Тем не менее оставим этот разговор до Франкфурта.
Появилась Джо и предложила им шампанское. Салерно поднял бокал и по-русски произнес:
– На здоровье!
– У вас ужасное произношение. Где вы учили русский? – спросил Холлис.
– В Берлитце.
– Потребуйте деньги обратно, раз не способны произнести самый обычный тост.
– Сэм, могу я поговорить с вами с глазу на глаз? Буквально минуту? Это не имеет никакого отношения к делу Фишера.
– Лиза имеет официальный допуск к секретной информации. Поэтому вы можете говорить в ее присутствии.
Салерно кивнул.
– Не обижайтесь, Лиза. О'кей? Видите ли, я узнал, что ваши ребята в посольстве держат одного американца. Не знаю, шпион этот парень или нет. Возможно, он из тех, кто влип в Москве в неприятности и укрылся в посольстве. Очень странная история.
– Да, необычная, – согласился Холлис.
– Вы не возражаете, если я закурю? – Салерно достал из кармана пачку «Мальборо» и закурил. – Я знаю, в подвале посольства есть камеры. Мне намекнул об этом кое-кто из обслуги.
Холлис испытующе посмотрел на Салерно. Выудил ли журналист что-нибудь о Келлумах или о Додсоне? Откуда он получает информацию?
– Чепуха, – заявила Лиза.
– Нет, отнюдь, – ответил Салерно. – Я знаю, что этот парень в камере нужен и КГБ. Он либо один из них, либо перебежчик, либо что-нибудь в этом роде.
Холлис обратил внимание на то, как Салерно держит сигарету, привычным движением пальцев разминает ее. Но ведь американские сигареты нет необходимости разминать. Похоже, что Майк временами курил другие сигареты.
– Вы курите советские сигареты? – спросил его Сэм.
– Черт возьми, нет, конечно.
– А когда-нибудь курили?
– Нет, разве эту гадость можно курить? А что?
– Да так, просто поинтересовался.
Салерно затушил сигарету. К ним подошла Джо со свертком в руках.
– Мисс Родз?
– Да?
– Меня попросили передать вам это после взлета. – Она протянула сверток Лизе.
– Кто его передал вам? – спросила она.
– Русский парень, служащий аэропорта, – ответила Джо. – Обычно брать что-либо на борт – против правил, но ведь сверток передан служащим аэропорта, и еще он сказал, что это прошло через рентгеновскую установку и все такое прочее. Так что с ним все в порядке. Русский сказал, что это – прощальный подарок. – Она улыбнулась и ушла.
Лиза смотрела на сверток.
– Это икона, Сэм, отправленная в Информационную службу Соединенных Штатов в Вашингтоне. Ты обещал, что перешлешь ее дипломатической почтой.
– Так я и сделал, Лиза. Я предупредил в почтовом отделении. А что они сказали тебе, когда ты принесла ее?
– Я... я ее не приносила. Миссис Келлум сказала, что идет на почту, вот и захватила ее. Я сказала ей, что это разрешено. – Она взглянула на Холлиса. Сверток разворачивали. Липучка порвана. И пенопласт, которым я воспользовалась, тоже исчез.
Холлис промолчал.
– Я разверну ее.
– Не надо. – Холлис схватил ее за запястье. Она вырвала руку и разорвала бумагу.
– О... о. Боже!.. Сэм!.. – воскликнула Лиза.
Холлис взглянул на икону. Прямо на лике архангела, почти полностью изуродовав его, в дерево были вдолблены серп и молот.
Лиза посмотрела на Холлиса, собираясь что-то сказать, но слова застряли у нее в горле, и она не произнесла ни звука. На глаза навернулись слезы.
Холлис взял Лизу за руку.
– Какое варварство! – возмутился Салерно.
Захрипел громкоговоритель, перекрывая голоса пассажиров, в салоне зазвучал голос.
– Леди и джентльмены, к вам обращается капитан Джонсон. У нас возникли небольшие проблемы с электричеством, и мы получили указание приземлиться в Минске. Волноваться нет причин. Через пятнадцать минут мы приземлимся, а вскоре, надо надеяться, снова окажемся в воздухе. Пожалуйста, пристегните ремни. Спасибо за внимание.
– Похоже, наше прощание с Россией преждевременно, – заметил Салерно и, улыбаясь, посмотрел на Холлиса.
Глава 30
«Пан Ам-747» приземлился в минском аэропорту. Холлис увидел, как к самолету направились подвижные трапы и автобусы для встречи пассажиров. Он взглянул на Лизу.
– Ну, как ты?
Она не отвечала.
– Ее можно будет восстановить. Это может сделать реставратор. И ты даже не вспомнишь, что с ней случилось, – успокаивал он Лизу.
Она отрешенно смотрела на него.
– Какой позор, черт возьми! И кто только осмелился совершить это? – говорил Салерно.
– Я думаю, одно местное учреждение, – отозвался Холлис.
– Вы имеете в виду КГБ? Вы хотите сказать, что они просочились и в посольство?
Лиза дотронулась до руки Холлиса.
– Я... я так себя чувствую, словно меня изнасиловали... осквернили. – Она посмотрела ему в глаза. – Но почему? За что, Сэм?
– Ты знаешь.
– Да... но это настолько безжалостно, бесчеловечно. Так подло, низко, мстительно.
– Таковы уж они есть.
– Ах ублюдки... ублюдки!
– Наверняка ее можно привести в порядок, Лиза, – сказал Салерно.
– Я собираюсь сохранить ее такой, как есть, – вздохнула она.
Салерно пожал плечами и посмотрел в окно.
– Ни разу не бывал в Минске, – произнес он и взглянул на Холлиса. – А вы?
– Я тоже.
Губы Салерно сложились в тонкой усмешке.
– Эй, братцы, а ваш дипломатический иммунитет действует здесь?
Лиза перевела взгляд с иконы на него.
– Вы же знаете, что он действует по всему Советскому Союзу. А зачем нам может понадобиться дипломатическая неприкосновенность?
– Кто знает...
Джо обратилась к пассажирам:
– Леди и джентльмены, ремонт электросистемы может занять некоторое время. Будьте любезны, захватите с собой все ваши личные вещи. О'кей?
Из кабины появился капитан Эд Джонсон. Он сделал знак Холлису.
– Вы идите, а я вас догоню, – сказал Сэм Лизе и Салерно, а сам подошел к Джонсону. Они зашли в маленькую кухню.
– Это не авария, полковник, – прошептал ему капитан. – Возникли другие проблемы. Из диспетчерской Шереметьева нам сообщили, что в салоне заложена бомба, и попросили приземлиться в Минске, в ближайшем аэропорту, способном принять эту машину. Все выглядит довольно подозрительно и странно. Я хочу сказать, действительно заложена бомба? Не ответив на наши вопросы, нам просто приказали приземлиться в Минске и не производить срочную эвакуацию. Они утверждают, что не желают беспокоить и пугать пассажиров, а также не хотят, чтобы самолет получил какие-либо повреждения. – Джонсон пристально посмотрел Холлису в глаза. – По-моему, это какой-то грязный розыгрыш. Просто кому-то понадобилось, чтобы самолет обязательно приземлился в Минске.
– Может быть.
– Это имеет какое-нибудь отношение к вам?
– Вполне вероятно.
– Я или команда можем чем-нибудь помочь?
– Не подвергая себя опасности – нет. Послушайте, если я не доберусь до Франкфурта с вами, позвоните в Пентагон, генералу Вандермюллену. Это мой босс. – Холлис взял с кухонного столика бумажную салфетку и написал на ней номер телефона. – Вы только выскажете ему свое профессиональное мнение об этой вынужденной посадке.
– Позвоню обязательно.
– И никому ни слова, пока вы в воздушном пространстве Восточного блока. Даже вашему второму пилоту.
– О'кей. Желаю удачи.
Они пожали друг другу руки.
Сэм спустился по трапу и в автобусе присоединился к Лизе и Майку.
– Что понадобилось от тебя пилоту? – спросила она.
– Твой номер телефона.
– Зачем я вообще задаю тебе вопросы?
– Сам не знаю.
– Он хоть объяснил вам, что, черт побери, тут происходит, Сэм? – спросил Салерно.
– Нет.
Автобус подъехал к терминалу, и пассажиров проводили в небольшой зал ожидания. Их встретили невысокий мужчина в мешковатом костюме горчичного цвета и довольно симпатичная женщина. Мужчина поднял руку, прося тишины.
– Дамы и господа! – обратился он на плохом английском к пассажирам. В зале сразу воцарилось молчание. – Меня зовут мистер Марченко, я – сотрудник «Интуриста». Мне поручено поставить вас в известность, что вынужденная посадка самолета произошла не из-за аварии в электросистеме. Советские власти получили сообщение, что в салоне находится бомба...
Все испуганно охнули.
– Успокойтесь, пожалуйста. Бояться нечего. Тем не менее весь самолет придется тщательно обыскать. А это займет немало времени. Поэтому сейчас вас отвезут в гостиницу «Спутник», где вы сможете отдохнуть до завтрашнего утра.
Сопровождавшая его женщина повторила это на немецком и французском языках. Холлиса удивила такая расторопность местных властей.
– Мне что-то все это не нравится, Сэм, – прошептала Лиза.
– Я скоро вернусь, – предупредил Холлис.
– Вы куда? – спросил Майк.
– В туалет.
Холлис вышел из зала ожидания в коридор, но пограничник сделал ему знак вернуться.
– Мне нужно в туалет, – по-русски сказал ему Холлис.
– В зале ожидания есть туалет.
– Там занято.
– Неужели вы не можете подождать?
– Мне уже невтерпеж.
– Ладно, идите вон туда, – кивнул пограничник.
Холлис вошел в туалет, поднял металлический ящик для мусора и с размаху швырнул его о кафельную стену. Буквально через секунду дверь туалета распахнулась, и внутрь ввалился пограничник. Холлис встретил его ударом в пах. Солдат издал утробный звук и сложился пополам. Холлис схватил его одной рукой за воротник шинели, другой – за ремень и головой вперед швырнул в стену. Тот застонал и упал на колени. Сэм отволок пограничника в кабинку, усадил его на унитаз и закрыл дверь. Потом поставил мусорный ящик на место и бросил в него шапку пограничника. Холлис вышел в коридор и направился к главному залу терминала. На стене в нише он увидел несколько телефонных автоматов. Опустив монетку, набрал номер минской междугородной связи и сказал оператору:
– Соедините меня с Москвой, номер два-пять-два-ноль-ноль-один-семь.
– Приготовьте шестьдесят копеек.
Через несколько секунд еле слышный далекий голос произнес:
– Капитан О'Ши слушает.
Их прервал голос оператора:
– Теперь опустите шестьдесят копеек.
Холлис опустил в щель первую монету, проклиная про себя советскую телефонную систему. В тот же момент на плечо Сэма опустилась чья-то рука и оттащила его от телефона.
– Полковник Холлис, все улажено. И не надо никуда звонить, – произнес представитель «Интуриста». – Отпустите его, – приказал он двум молодым пограничникам, державшим Сэма.
– Какого дьявола вы прервали мой телефонный звонок?! – рявкнул на него Холлис.
– Пройдемте, сэр. Вас ожидает мисс Родз, она очень беспокоится за вас.
– Где она? – спросил Сэм.
– В машине. Пожалуйста, позвольте представиться еще раз. Меня зовут мистер Марченко, я сотрудник «Интуриста». МИД поручило мне оказывать вам и мисс Родз особые знаки внимания. Пойдемте со мной.
– Мы не нуждаемся в особых знаках внимания. И мы останемся здесь, в аэропорту.
Марченко отрицательно покачал головой.
– Нет, полковник. Мне даны строгие указания относительно вас. Мисс Родз уже давно ожидает вас в машине.
Взгляд Холлиса скользнул по лицам пограничников и остановился на трех субъектах в кожаных плащах. Они стояли неподалеку, держа руки в карманах, и внимательно смотрели на него.
– Я хочу, чтобы мисс Родз привели сюда, ко мне. – Сэм повернулся, снова набрал номер междугородней и сказал по-русски оператору: – Соедините меня с Москвой, два-пять-два-ноль-ноль-один-семь.
– Полковник, не надо звонить. Мы опоздаем!
– Куда?
– На вертолет, сэр, – ответил Марченко, – который должен доставить вас назад в Шереметьево. В три тридцать пять рейс «Люфтганза» на Франкфурт. Этот самолет «Пан Ам» сегодня уже не вылетит. Пойдемте.
Холлис просчитал в уме возможные варианты своего поведения, но все они казались бесперспективными.
– Мы не спешим, – ответил он. – И мы останемся здесь. Я, кажется, уже просил, чтобы мисс Родз привели ко мне.
– Но у нас нет выбора. Пришла телеграмма из Москвы.
– Не сомневаюсь, что вы ее получили. Вопрос только, откуда – из МИДа или с площади Дзержинского?
– Я вас не понимаю. Будьте добры, хотя бы подойдите к машине и побеседуйте с мисс Родз, чтобы узнать, что она собирается делать. Пойдемте же, она очень волнуется за вас.
Холлис услышал в трубке голос оператора:
– Московская Центральная.
– Я просил соединить меня по номеру два-пять-два-ноль-ноль-один-семь, – сказал Сэм.
– Я не могу соединить вас по этому номеру. Не проходит звонок.
Холлис знал, если Московская Центральная сообщает, что не может дозвониться по указанному тобой номеру, значит, на линию вторгся КГБ и прерывает звонок.
– "Интурист" по телеграфу уже уведомил посольство США о вашем вылете. Пожалуйста, сэр, мисс Родз... – бубнил Марченко.
В коридоре появился Салерно.
– Ах вот вы где! Что все это значит?
– Эти ответ на ваш вопрос о моем дипломатическом статусе, – ответил Холлис. – С ним по-прежнему все в порядке.
– А вас я попрошу вернуться в зал ожидания, – сказал Марченко журналисту. – Ваш автобус скоро отъезжает в отель.
– Попридержите коней, – проговорил Салерно и обратился к Холлису. – Они сказали Лизе, что вы разыскиваете ее. Что, черт побери, тут происходит?
– Нам предложили на вертолете добраться до Шереметьева, чтобы успеть на рейс «Люфтганза» до Франкфурта.
– Ну... вы счастливчики! Пока я буду поглощать в «Спутнике» свиной жир с грибной подливкой, вы, ребята, приземлитесь во Франкфурте. В своей следующей жизни мне бы хотелось быть дипломатом.
– А кем вы были в своей прошлой жизни, Майк?
– Русским, – рассмеялся Салерно и повернулся к Марченко: – Эй, а нельзя и меня захватить в Шереметьево?
– Это невозможно.
– Нельзя. Только это и услышишь в этой стране. Все нельзя. Кто-то должен научить их слову «можно».
– Будьте добры, полковник! Ваша приятельница ждет вас. – Марченко уже начал раздражаться.
– По-моему, не стоит отказываться от такой чести, Сэм, – заметил Салерно. – Я сейчас позвоню в посольство и сообщу, что работники «Интуриста» расстелили вам красный ковер, извините за каламбур. Если в этой ситуации что-нибудь не чисто, посол примет необходимые меры. Будьте спокойны. Может, я догоню вас во Франкфурте.
Тут Холлис по-русски сказал Салерно:
– Сигарета, Майк. Вы постоянно выпрямляли ее пальцами. – Журналист улыбнулся, подмигнул и ответил тоже по-русски:
– Никому не рассказывайте, и я ваш должник. А вам это может пригодиться. – Он хлопнул Холлиса по плечу, повернулся и ушел.
Сэм в сопровождении пограничников последовал за Марченко. Они вышли через стеклянные двери, и тот распахнул заднюю дверцу ожидающей их «волги».
На заднем сиденье сидела Лиза.
– Лиза, выйди из машины, – приказал ей Холлис.
Не успела она ответить, как водитель рванул на несколько футов вперед, а Марченко с грохотом захлопнул дверцу.
– Полковник, вы сами все усложняете, – жестко сказал он. В нескольких шагах от входа в терминал Сэм опять увидел троих мужчин в кожаных пальто и понял, что, чтобы он сейчас ни предпринял, все закончится в конце концов ударом дубинкой по голове, хлороформом и наручниками. Поэтому он подошел к «волге» и сел рядом с Лизой.
– Сэм! Я так беспокоилась! Что происходит?.. – она бросилась его обнимать.
– Все в порядке.
– Они сказали, что ты ждешь меня, и вот потом...
– Знаю.
Марченко сел впереди, и машина тронулась.
– Мы отправляемся обратно в Шереметьево? – спросила Лиза.
– Хороший вопрос, – произнес Холлис и потянул за ручку двери. Тут же прозвучал сигнал, и на приборной доске автомобиля загорелась лампочка.
– Вы, наверное, облокотились на дверь, – заметил Марченко.
Холлис промолчал. Он оглянулся назад и увидел вторую «волгу», в которой сидели трое парней в кожаных пальто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47