Вашмен сомневался, что грабители оставили какие-либо значимые улики в самолете: они выгребли подчистую из разбитой машины все, что представляло хоть какую-то практическую ценность, – НЗ питьевой воды, пожарный топорик и все карты. Хотя нет, несколько карт все же осталось: утренняя метеосводка и карта радиомаяков на территории трех штатов – но на них не было никаких пометок, которые говорили бы о том, куда они собирались направиться до аварии.
Вискерс вылез из джипа, подошел, поскрипывая своими новыми ботинками на каждом шагу, и остановился подле Вашмена, весь напрягшись, подобно атлету, готовому посостязаться. Немного погодя он зажег спичку, прикрыв ее ладонями, и пригнулся, чтобы прикурить, а затем задул спичку, хотя на таком ветру, в этом не было никакой необходимости.
– А знаете, возможно, мы слишком поторопились с выводами. Может, это вовсе и не авария, а заранее спланированный ход.
– Вы думаете, они планировали грохнуться на землю?
Бак Стивенс, стоявший в десяти футах от них, подошел ближе.
– Что вы имеете в виду? – обратился он к Вискерсу.
– Рассмотрим другую версию, – пустился в объяснения фэбээровец. – Допустим, пять или шесть профессионалов, собравшихся вместе, разрабатывают план ограбления банка. Само ограбление – дело плевое, однако, как всегда, есть одно «но» – в нашем случае это способ бегства. Через город проходит лишь одно шоссе. Они решают эту проблему с помощью самолета. Но они также знают: полиция в состоянии догадаться, что они предприняли. В их распоряжении – не больше получаса до того, как во всех трех штатах на них начнут охотиться в небе. Радар, поисковые самолеты, наземные наблюдатели – любой самолет очень легко выследить, а вот скрыть его, пока он в воздухе, – задачка не из простых.
– Вы считаете, что они сели здесь умышленно? – уточнил Бак Стивенс. – Это место было выбрано заранее?
– Вполне вероятно. Есть и другая возможность – допустим, этот самолет вовсе не предназначался для бегства.
– Нет никаких сведений о других самолетах, – возразил Стивенс. – Вряд ли это случайное совпадение.
– Наши грабители могли намеренно посадить его здесь. Смотрите: они знают, что мы будем искать самолет. Вот они и подсунули его нам. Наняли в Калифорнии безработного пилота-аса, чтобы он грохнулся здесь, и обставили все так, будто загорелся двигатель. Знаете, такой пожар можно вполне устроить и после посадки. Проделав все это, пилот отправляется домой, зная, что его вскоре найдут, но зная и то, что ему это ничем особенным не грозит: его наняли лишь затем, чтобы он разбил самолет, а насчет всего остального он просто не в курсе. Ну а пока суть да дело, беглецы будут уже в Мексике.
– Слишком уж сложно, – заметил Вашмен.
– Это лишь кажется, – упорствовал Вискерс. – Судя по тому, как было обстряпано дельце, в воображении этим ребятам не откажешь.
– Как я полагаю, вы только что велели Джейку Каннингему добиваться, чтобы поиски самолета с беглецами продолжались?
– Совершенно верно. Я согласен, это серьезная и дорогая операция, но овчинка стоит выделки. – Самодовольная улыбка заиграла на губах Вискерса, как он ни пытался ее скрыть.
– Толковая версия, – согласился Вашмен. – В ней всего один прокол.
Улыбка исчезла с лица Вискерса.
– И какой же?
– Да такой, что, судя по следам, которые я прочел, четверо или пятеро мужчин ушли отсюда достаточно недавно. Скорей всего, пятеро.
* * *
От улыбки не осталось и следа. Сигаретный дымок медленно выходил изо рта и ноздрей Вискерса, и порывы холодного ветра уносили его прочь.
– Итак, – проговорил фэбээровец, отчеканивая каждое слово, – вы подождали, пока я выскажусь до конца, чтобы потом ткнуть меня носом в собственную ненаблюдательность.
– Я всегда даю людям возможность выговориться.
– А я не люблю, когда из меня делают посмешище.
– Таков уж мой обычай. Потерпите немного – и привыкнете.
– Погоди, Сэм! – вмешался Бак Стивенс.
Вискерс выбросил сигарету и растер ее по земле мыском ботинка; он проделал это свирепо и слишком энергично.
– Патрульный, давайте согласимся на том, что вы толковый малый и умеете читать следы на земле. Я признаю и то, что у вас есть чувство юмора. Я видел много фильмов, где обитатели Дикого Запада позволяют пижонам высказать всю свою глупость, а потом смеются над ними... может, вы думаете, что и я такой пижон? Да, я в здешних краях всего несколько недель, и мне еще многим вещам предстоит научиться. Все так, но я учусь быстро, и если бы я не справлялся со своей работой, в бюро быстро подыскали бы мне замену.
Бак Стивенс потянул Вашмена за рукав:
– Сэм, сейчас не время лезть в бутылку.
Вашмен покачал головой. Холодный ветер обжигал ему лицо – он поднял воротник, чтобы защититься, и произнес чуть охрипшим голосом:
– Вы подняли самолеты в буран охотиться за призраком. Вы могли бы спросить меня перед тем, как взяться за радиопередатчик... но вы предпочли прыгнуть в бассейн, не глянув даже – есть ли в нем вода. Как же, мистер суперагент, ваша глубоко научная стратегия никоим образом не предусматривает необходимость спрашивать совета у представителя полукочевого племени, искони привыкшего добывать пищу охотой и собирательством плодов. Но все, что вокруг, – моя земля, и знание ее у меня никто не отнимет. Поймите, это мой друг получил смертельную рану в банке. И я не могу допустить, чтобы из-за чьей-то глупости...
Вискерс не выдержал:
– Давайте прямо сейчас внесем ясность. Я в состоянии ценить хороший совет, но решать предстоит мне – вы, как и я, знаете закон о федеральных преступлениях. Мы имеем дело с ограблением банка, находящегося в федеральной юрисдикции, и преступники перелетели границу штата. Вся ответственность целиком возлагается на ФБР. Это не ваш случай... и уж никак не ваша личная война. Мне известно, что старик был индейцем, и я вижу, как это повлияло на действия вашего констебля, но я не Каннингем, и у меня нет времени играть в ваши игры. Не тычьте мне цветом своей кожи. Мне без разницы, какая она – красная, черная или зеленая. Ваш напарник прав – сейчас не время пререкаться: мы оба по одну сторону баррикад. Я понимаю ваши чувства. И мне тоже жаль старика. Черт возьми, насколько я знаю, моя прапрабабка тоже была индианкой.
«О боже! Ты понимаешь индейцев, неужели? Эта пресловутая прапрабабка была не иначе как принцессой Чероки! Так всегда оказывается. Будь у тебя время, ты бы поведал мне, как тяжко скорбишь о судьбе бедных индейцев, и поклялся бы на Библии, что готов принести себя в жертву, чтобы искупить вину твоих предков перед краснокожими... но в самой глубине души ты сознаешь тем не менее, что чуточку лучше меня – не так ли? – и ты думаешь... Проклятье, – мысленно оборвал он себя. – Незачем испускать воинский клич Тсоси!»
Вискерс уже перестал сверлить его взором, но счел нужным, однако, добавить:
– Нам надо теперь все выяснить до конца – позже у нас, возможно, не будет времени, чтобы разбираться, кто есть кто. Обычно у нас в бюро не принято играть мускулами – мы просто вежливо просим содействия и, как правило, нам его оказывают, но если вы хотите начать качать права, то лучше поставьте меня в известность прямо сейчас.
– И тогда воспользуетесь своим положением?
– Патрульный, я представляю правительство Соединенных Штатов.
Вашмен лишь хрипло засмеялся ему в лицо:
– Я не ваш воин, Великий Белый Отец.
– Я не это имел в виду, и вы прекрасно знаете, о чем речь.
Вашмен резко повернулся и, стоя вполоборота к Вискерсу, попытался унять внезапно вспыхнувший гнев. Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного – почему же сейчас?..
«Джаспер, – подумал он. – Джаспер и этот дурацкий разговор по телефону с холодной блондинкой – невесткой Лайзы».
Этого оказалось достаточно, чтобы превратить Дядюшку Томагавка в свирепого краснокожего воителя.
Как говорится, самое время.
Вашмен заставил себя произнести:
– Если выяснится, что я был не прав, я извинюсь.
Но он так и не повернулся лицом к Вискерсу, и тому пришлось в конце концов сделать несколько шагов, чтобы заглянуть Вашмену в лицо, его ботинки при этом поскрипывали. Вискерс дотронулся до груди Вашмена указательным пальцем:
– Это моя партия, патрульный. Не ваша... – Он развернулся и зашагал прочь.
Отойдя ярдов на тридцать, Вискерс нагнулся и начал осматривать землю. В меркнущем свете фэбээровца почти не было видно. Он медленно двигался вперед, похожий на краба. Ветер стих, и в воздухе повисла такая гнетущая тишина, что даже скрип ботинок Вискерса, казалось, был придавлен ею к земле. Зазубренные отроги гор смутно вырисовывались вдалеке, как разбитые бастионы на покинутом поле битвы. Запах пыли и снега щекотал ноздри Вашмена.
Бак Стивенс подошел ближе и, отвернув лицо от Вискерса, заговорил, стараясь произносить слова так, чтобы их расслышать мог только Вашмен:
– У тебя такой взгляд, что стоит лишь поднести спичку к твоему лицу, как оно тут же вспыхнет. Послушай, чем он тебе не угодил?
– Может, я погорячился, – ответил Вашмен, но вдруг понял, что тут было и кое-что еще. – И мне надо было вбить ему в голову одну вещь, – добавил он.
– Какую именно?
– Мы не можем позволить ему думать и дальше, что он в состоянии накрыть грабителей лишь с помощью рации, вертолетов и специалистов из криминальной лаборатории.
– Я что-то не понимаю. На мой взгляд, он производит хорошее впечатление.
– Очень многие выглядят хорошими, пока не познакомишься с ними поближе. После этого некоторые так и остаются хорошими, а прочие – нет. Наш из категории «прочих». Он строит замки из песка, Бак.
Ну как можно объяснить такие вещи стажеру? Этот Вискерс работает на агентство, где достаточно сделать грамматическую ошибку в отчете, чтобы нажить себе неприятностей. Они все там книжники и буквоеды. Таковы правила, установленные в Вашингтоне, и никому не дозволено думать самостоятельно. Они больше заботятся о том, чтобы соблюдать заведенный порядок действий, нежели о том, чтобы исполнить работу, ибо самое важное – суметь показать в своем отчете, что ты все сделал, как положено.
И именно здесь, в горных штатах, попадаются их самые худшие представители. Потому что, когда агент садится в лужу, его отправляют работать в отделение где-нибудь в глуши. У них это называется «отправить в Оклахома-Сити», но Оклахома-Сити – сущий рай по сравнению с Финиксом.
Вот и выходит, что этот Вискерс здорово на чем-то обжег свои пальчики и рыльце у него в пуху. Вот что, оказывается, все время исподволь присутствовало в мыслях Вашмена и лишь теперь всплыло на поверхность. Выходит, Вискерс рвется обелить себя в глазах начальства и для этого попытается поднять на ноги полицию и привлечь на помощь всю технику в трех штатах, хотя надвигающийся снежный буран наверняка загонит людей в укрытия. Тогда преступники запросто смогут проскользнуть в бреши этой якобы густой сети розыска, но Вискерс не принимает это в расчет, ибо не привык думать подобным образом: он нервничает от сознания собственной значимости и жажды искупить прежние грехи. Ему не до того, чтобы оценивать и использовать обстоятельства. Он лучше будет стрелять из пушки по воробьям в расчете вернуть благосклонность Вашингтона. А если воробьи улетят целехонькими, Вискерс, по крайней мере, сумеет доказать, что действовал строго по правилам.
Но сейчас не было времени разглагольствовать на эту тему. Поэтому Вашмен сказал только:
– У нас, индейцев, есть название для таких, как он. Мы называем их «паршивая овца».
Вискерс отправился к джипу и опять взялся за передатчик. Вашмен подошел к дальней дверце, открыл ее и начал копаться в машине, выбирая нужные вещи. Он мог слышать, как Вискерс говорит в микрофон:
– На карте я вижу штаб-квартиру заповедника и три ранчо в радиусе пятнадцати – двадцати миль отсюда. Обеспечьте доставку туда людей и прикажите им ждать распоряжений по рации. Пусть самолеты остаются в воздухе сколько смогут... к востоку отсюда еще есть немного чистого неба... Так и делают? Это прекрасно! Ладно, мы будем здесь до получения известий: едва ли беглецы ушли слишком далеко.
Теперь стало слышно: буран начал двигаться. Здесь в воздухе еще висела гнетуще-зловещая тишина, но с запада уже накатывался гул, похожий на глухое рычание.
Бак Стивенс обогнул джип. Его сапоги хрустели по гравию, и этот звук казался очень громким.
– Что за дела? – поинтересовался он.
– Пора в путь. – Вашмен вручил ему рюкзак и сильный электрический фонарик, а сам же взвалил на плечи тяжелую аккумуляторную батарею для подзарядки и питания прибора ночного видения и взял ружье с оптическим прицелом.
Вискерс возник в поле зрения, и его глаза обратились на Стивенса и Вашмена. Сделав над собой усилие, он вежливо осведомился:
– Кажется, вы куда-то собрались?
– Сидите здесь и ждите, коли вам угодно. Мы отправляемся на поиски, – отрезал Вашмен.
– Нет. Вы нужны мне здесь. – Челюсть Вискерса начала выпячиваться. – Что тут по-вашему – каждый сам себе хозяин? Если поступит вызов, нам придется действовать, и действовать быстро, а главное – всем вместе. Глупо разделяться, когда мы и так в меньшинстве.
– К вам уже выступили подкрепления. Вы не останетесь надолго в одиночестве. Самое большее – пару часов, но эта пара часов в дополнение к той форе, которую преступники получили на старте, даст им возможность уйти далеко, если мы ничего не предпримем.
Голос Вискерса звучал очень холодно:
– По моему приказу подняты в воздух две дюжины самолетов. Выставлено одиннадцать дорожных постов. Люди направлены на все ранчо в пределах расстояния, которое преступники реально могли преодолеть пешком. Когда разразится буря, беглецам придется искать укрытие, и здесь-то их и схватят. Но когда это случится, нам надо будет немедленно ехать туда, и у меня не останется времени искать вас в этой чертовой глуши.
Вашмен улыбнулся половиной рта:
– Обещаю, когда это произойдет, я окажусь куда ближе к нужному месту, чем вы.
– Идти пешком? Двое против пятерых, да еще в буран. – Агент ФБР покачал головой. – За преступниками уже охотятся семьдесят пять человек. К утру их число возрастет до двухсот. Мы найдем грабителей. Вы только зря потратите силы и время и рискуете оказаться без крыши над головой, когда начнется снег. Уверяю вас, куда разумней оставаться возле джипа и ждать. Или они попытаются укрыться от непогоды и попадутся нашим людям, или попробуют переждать буран на открытом месте – в таком случае они рискуют замерзнуть, но даже если и выживут, то все равно далеко не уйдут, и мы сможем найти их, когда буря утихнет. В том, что вы хотите сделать, просто нет никакой необходимости. Я вам этого не разрешаю.
Вашмен взглянул на небо. Буря надвигалась медленно: возможно, в его распоряжении будет полночи, прежде чем она разразится. Беглецам пришлось навьючить на себя по меньшей мере фунтов двести пятьдесят захваченной в банке добычи да плюс еще все то, что выгребли из разбитого самолета. Они бредут тяжело нагруженные, и есть шанс настигнуть их прежде, чем начнется буран.
– Может, в этом есть смысл, Сэм? – осторожно заметил Бак Стивенс.
– Я не хочу сказать, что ваша задумка не сработает, – заявил Вашмен, обращаясь к Вискерсу. – Я просто говорю, что есть такая вероятность. И хочу заткнуть эту дыру. Если преступники знают, как вести себя во время бурана, они могут найти способ выбраться из этой местности, пока вся ваша армия будет увязать в снегу и слепнуть от метели.
– Это еще бабушка надвое сказала.
– У меня нет времени спорить с вами. Ответьте: вы мне просто не советуете или категорически запрещаете действовать на свой страх и риск?
Вопрос был поставлен в открытую, и Вискерс оказался перед выбором. Если он запретит Вашмену действовать так, как тот хочет, а Вашмен все-таки поступит по-своему и схватит беглецов, то он, Вискерс, останется в дураках. С другой стороны, если Вашмен поступит вопреки его совету и не добьется никаких результатов, тогда Вискерс всегда сможет написать докладную записку, охарактеризовав патрульного как «не склонного к сотрудничеству», чем доставит Вашмену кучу неприятностей. Теоретически Вискерс не имел права отдавать приказ офицеру полиции штата, но они оба знали, как обстоят дела в действительности.
Так что решение напрашивалось само собой.
– Ладно, я не советую вам делать это, но и не запрещаю, – объявил Вискерс. – Вы вправе распоряжаться на собственных похоронах. Если понадобитесь мне и вас под рукой не окажется – пеняйте на себя.
– Ясно-понятно!
– А вы что скажете, стажер?
Вашмен окрысился:
– Мы здесь в такие игры не играем. Он под моим началом.
– Я бы хотел услышать, что думает офицер Стивенс, – возразил Вискерс. Он упорствовал потому, что если Стивенс пройдет в его отчете как «неодобряющий действия Вашмена», то это сыграет ему, Вискерсу, на руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Вискерс вылез из джипа, подошел, поскрипывая своими новыми ботинками на каждом шагу, и остановился подле Вашмена, весь напрягшись, подобно атлету, готовому посостязаться. Немного погодя он зажег спичку, прикрыв ее ладонями, и пригнулся, чтобы прикурить, а затем задул спичку, хотя на таком ветру, в этом не было никакой необходимости.
– А знаете, возможно, мы слишком поторопились с выводами. Может, это вовсе и не авария, а заранее спланированный ход.
– Вы думаете, они планировали грохнуться на землю?
Бак Стивенс, стоявший в десяти футах от них, подошел ближе.
– Что вы имеете в виду? – обратился он к Вискерсу.
– Рассмотрим другую версию, – пустился в объяснения фэбээровец. – Допустим, пять или шесть профессионалов, собравшихся вместе, разрабатывают план ограбления банка. Само ограбление – дело плевое, однако, как всегда, есть одно «но» – в нашем случае это способ бегства. Через город проходит лишь одно шоссе. Они решают эту проблему с помощью самолета. Но они также знают: полиция в состоянии догадаться, что они предприняли. В их распоряжении – не больше получаса до того, как во всех трех штатах на них начнут охотиться в небе. Радар, поисковые самолеты, наземные наблюдатели – любой самолет очень легко выследить, а вот скрыть его, пока он в воздухе, – задачка не из простых.
– Вы считаете, что они сели здесь умышленно? – уточнил Бак Стивенс. – Это место было выбрано заранее?
– Вполне вероятно. Есть и другая возможность – допустим, этот самолет вовсе не предназначался для бегства.
– Нет никаких сведений о других самолетах, – возразил Стивенс. – Вряд ли это случайное совпадение.
– Наши грабители могли намеренно посадить его здесь. Смотрите: они знают, что мы будем искать самолет. Вот они и подсунули его нам. Наняли в Калифорнии безработного пилота-аса, чтобы он грохнулся здесь, и обставили все так, будто загорелся двигатель. Знаете, такой пожар можно вполне устроить и после посадки. Проделав все это, пилот отправляется домой, зная, что его вскоре найдут, но зная и то, что ему это ничем особенным не грозит: его наняли лишь затем, чтобы он разбил самолет, а насчет всего остального он просто не в курсе. Ну а пока суть да дело, беглецы будут уже в Мексике.
– Слишком уж сложно, – заметил Вашмен.
– Это лишь кажется, – упорствовал Вискерс. – Судя по тому, как было обстряпано дельце, в воображении этим ребятам не откажешь.
– Как я полагаю, вы только что велели Джейку Каннингему добиваться, чтобы поиски самолета с беглецами продолжались?
– Совершенно верно. Я согласен, это серьезная и дорогая операция, но овчинка стоит выделки. – Самодовольная улыбка заиграла на губах Вискерса, как он ни пытался ее скрыть.
– Толковая версия, – согласился Вашмен. – В ней всего один прокол.
Улыбка исчезла с лица Вискерса.
– И какой же?
– Да такой, что, судя по следам, которые я прочел, четверо или пятеро мужчин ушли отсюда достаточно недавно. Скорей всего, пятеро.
* * *
От улыбки не осталось и следа. Сигаретный дымок медленно выходил изо рта и ноздрей Вискерса, и порывы холодного ветра уносили его прочь.
– Итак, – проговорил фэбээровец, отчеканивая каждое слово, – вы подождали, пока я выскажусь до конца, чтобы потом ткнуть меня носом в собственную ненаблюдательность.
– Я всегда даю людям возможность выговориться.
– А я не люблю, когда из меня делают посмешище.
– Таков уж мой обычай. Потерпите немного – и привыкнете.
– Погоди, Сэм! – вмешался Бак Стивенс.
Вискерс выбросил сигарету и растер ее по земле мыском ботинка; он проделал это свирепо и слишком энергично.
– Патрульный, давайте согласимся на том, что вы толковый малый и умеете читать следы на земле. Я признаю и то, что у вас есть чувство юмора. Я видел много фильмов, где обитатели Дикого Запада позволяют пижонам высказать всю свою глупость, а потом смеются над ними... может, вы думаете, что и я такой пижон? Да, я в здешних краях всего несколько недель, и мне еще многим вещам предстоит научиться. Все так, но я учусь быстро, и если бы я не справлялся со своей работой, в бюро быстро подыскали бы мне замену.
Бак Стивенс потянул Вашмена за рукав:
– Сэм, сейчас не время лезть в бутылку.
Вашмен покачал головой. Холодный ветер обжигал ему лицо – он поднял воротник, чтобы защититься, и произнес чуть охрипшим голосом:
– Вы подняли самолеты в буран охотиться за призраком. Вы могли бы спросить меня перед тем, как взяться за радиопередатчик... но вы предпочли прыгнуть в бассейн, не глянув даже – есть ли в нем вода. Как же, мистер суперагент, ваша глубоко научная стратегия никоим образом не предусматривает необходимость спрашивать совета у представителя полукочевого племени, искони привыкшего добывать пищу охотой и собирательством плодов. Но все, что вокруг, – моя земля, и знание ее у меня никто не отнимет. Поймите, это мой друг получил смертельную рану в банке. И я не могу допустить, чтобы из-за чьей-то глупости...
Вискерс не выдержал:
– Давайте прямо сейчас внесем ясность. Я в состоянии ценить хороший совет, но решать предстоит мне – вы, как и я, знаете закон о федеральных преступлениях. Мы имеем дело с ограблением банка, находящегося в федеральной юрисдикции, и преступники перелетели границу штата. Вся ответственность целиком возлагается на ФБР. Это не ваш случай... и уж никак не ваша личная война. Мне известно, что старик был индейцем, и я вижу, как это повлияло на действия вашего констебля, но я не Каннингем, и у меня нет времени играть в ваши игры. Не тычьте мне цветом своей кожи. Мне без разницы, какая она – красная, черная или зеленая. Ваш напарник прав – сейчас не время пререкаться: мы оба по одну сторону баррикад. Я понимаю ваши чувства. И мне тоже жаль старика. Черт возьми, насколько я знаю, моя прапрабабка тоже была индианкой.
«О боже! Ты понимаешь индейцев, неужели? Эта пресловутая прапрабабка была не иначе как принцессой Чероки! Так всегда оказывается. Будь у тебя время, ты бы поведал мне, как тяжко скорбишь о судьбе бедных индейцев, и поклялся бы на Библии, что готов принести себя в жертву, чтобы искупить вину твоих предков перед краснокожими... но в самой глубине души ты сознаешь тем не менее, что чуточку лучше меня – не так ли? – и ты думаешь... Проклятье, – мысленно оборвал он себя. – Незачем испускать воинский клич Тсоси!»
Вискерс уже перестал сверлить его взором, но счел нужным, однако, добавить:
– Нам надо теперь все выяснить до конца – позже у нас, возможно, не будет времени, чтобы разбираться, кто есть кто. Обычно у нас в бюро не принято играть мускулами – мы просто вежливо просим содействия и, как правило, нам его оказывают, но если вы хотите начать качать права, то лучше поставьте меня в известность прямо сейчас.
– И тогда воспользуетесь своим положением?
– Патрульный, я представляю правительство Соединенных Штатов.
Вашмен лишь хрипло засмеялся ему в лицо:
– Я не ваш воин, Великий Белый Отец.
– Я не это имел в виду, и вы прекрасно знаете, о чем речь.
Вашмен резко повернулся и, стоя вполоборота к Вискерсу, попытался унять внезапно вспыхнувший гнев. Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного – почему же сейчас?..
«Джаспер, – подумал он. – Джаспер и этот дурацкий разговор по телефону с холодной блондинкой – невесткой Лайзы».
Этого оказалось достаточно, чтобы превратить Дядюшку Томагавка в свирепого краснокожего воителя.
Как говорится, самое время.
Вашмен заставил себя произнести:
– Если выяснится, что я был не прав, я извинюсь.
Но он так и не повернулся лицом к Вискерсу, и тому пришлось в конце концов сделать несколько шагов, чтобы заглянуть Вашмену в лицо, его ботинки при этом поскрипывали. Вискерс дотронулся до груди Вашмена указательным пальцем:
– Это моя партия, патрульный. Не ваша... – Он развернулся и зашагал прочь.
Отойдя ярдов на тридцать, Вискерс нагнулся и начал осматривать землю. В меркнущем свете фэбээровца почти не было видно. Он медленно двигался вперед, похожий на краба. Ветер стих, и в воздухе повисла такая гнетущая тишина, что даже скрип ботинок Вискерса, казалось, был придавлен ею к земле. Зазубренные отроги гор смутно вырисовывались вдалеке, как разбитые бастионы на покинутом поле битвы. Запах пыли и снега щекотал ноздри Вашмена.
Бак Стивенс подошел ближе и, отвернув лицо от Вискерса, заговорил, стараясь произносить слова так, чтобы их расслышать мог только Вашмен:
– У тебя такой взгляд, что стоит лишь поднести спичку к твоему лицу, как оно тут же вспыхнет. Послушай, чем он тебе не угодил?
– Может, я погорячился, – ответил Вашмен, но вдруг понял, что тут было и кое-что еще. – И мне надо было вбить ему в голову одну вещь, – добавил он.
– Какую именно?
– Мы не можем позволить ему думать и дальше, что он в состоянии накрыть грабителей лишь с помощью рации, вертолетов и специалистов из криминальной лаборатории.
– Я что-то не понимаю. На мой взгляд, он производит хорошее впечатление.
– Очень многие выглядят хорошими, пока не познакомишься с ними поближе. После этого некоторые так и остаются хорошими, а прочие – нет. Наш из категории «прочих». Он строит замки из песка, Бак.
Ну как можно объяснить такие вещи стажеру? Этот Вискерс работает на агентство, где достаточно сделать грамматическую ошибку в отчете, чтобы нажить себе неприятностей. Они все там книжники и буквоеды. Таковы правила, установленные в Вашингтоне, и никому не дозволено думать самостоятельно. Они больше заботятся о том, чтобы соблюдать заведенный порядок действий, нежели о том, чтобы исполнить работу, ибо самое важное – суметь показать в своем отчете, что ты все сделал, как положено.
И именно здесь, в горных штатах, попадаются их самые худшие представители. Потому что, когда агент садится в лужу, его отправляют работать в отделение где-нибудь в глуши. У них это называется «отправить в Оклахома-Сити», но Оклахома-Сити – сущий рай по сравнению с Финиксом.
Вот и выходит, что этот Вискерс здорово на чем-то обжег свои пальчики и рыльце у него в пуху. Вот что, оказывается, все время исподволь присутствовало в мыслях Вашмена и лишь теперь всплыло на поверхность. Выходит, Вискерс рвется обелить себя в глазах начальства и для этого попытается поднять на ноги полицию и привлечь на помощь всю технику в трех штатах, хотя надвигающийся снежный буран наверняка загонит людей в укрытия. Тогда преступники запросто смогут проскользнуть в бреши этой якобы густой сети розыска, но Вискерс не принимает это в расчет, ибо не привык думать подобным образом: он нервничает от сознания собственной значимости и жажды искупить прежние грехи. Ему не до того, чтобы оценивать и использовать обстоятельства. Он лучше будет стрелять из пушки по воробьям в расчете вернуть благосклонность Вашингтона. А если воробьи улетят целехонькими, Вискерс, по крайней мере, сумеет доказать, что действовал строго по правилам.
Но сейчас не было времени разглагольствовать на эту тему. Поэтому Вашмен сказал только:
– У нас, индейцев, есть название для таких, как он. Мы называем их «паршивая овца».
Вискерс отправился к джипу и опять взялся за передатчик. Вашмен подошел к дальней дверце, открыл ее и начал копаться в машине, выбирая нужные вещи. Он мог слышать, как Вискерс говорит в микрофон:
– На карте я вижу штаб-квартиру заповедника и три ранчо в радиусе пятнадцати – двадцати миль отсюда. Обеспечьте доставку туда людей и прикажите им ждать распоряжений по рации. Пусть самолеты остаются в воздухе сколько смогут... к востоку отсюда еще есть немного чистого неба... Так и делают? Это прекрасно! Ладно, мы будем здесь до получения известий: едва ли беглецы ушли слишком далеко.
Теперь стало слышно: буран начал двигаться. Здесь в воздухе еще висела гнетуще-зловещая тишина, но с запада уже накатывался гул, похожий на глухое рычание.
Бак Стивенс обогнул джип. Его сапоги хрустели по гравию, и этот звук казался очень громким.
– Что за дела? – поинтересовался он.
– Пора в путь. – Вашмен вручил ему рюкзак и сильный электрический фонарик, а сам же взвалил на плечи тяжелую аккумуляторную батарею для подзарядки и питания прибора ночного видения и взял ружье с оптическим прицелом.
Вискерс возник в поле зрения, и его глаза обратились на Стивенса и Вашмена. Сделав над собой усилие, он вежливо осведомился:
– Кажется, вы куда-то собрались?
– Сидите здесь и ждите, коли вам угодно. Мы отправляемся на поиски, – отрезал Вашмен.
– Нет. Вы нужны мне здесь. – Челюсть Вискерса начала выпячиваться. – Что тут по-вашему – каждый сам себе хозяин? Если поступит вызов, нам придется действовать, и действовать быстро, а главное – всем вместе. Глупо разделяться, когда мы и так в меньшинстве.
– К вам уже выступили подкрепления. Вы не останетесь надолго в одиночестве. Самое большее – пару часов, но эта пара часов в дополнение к той форе, которую преступники получили на старте, даст им возможность уйти далеко, если мы ничего не предпримем.
Голос Вискерса звучал очень холодно:
– По моему приказу подняты в воздух две дюжины самолетов. Выставлено одиннадцать дорожных постов. Люди направлены на все ранчо в пределах расстояния, которое преступники реально могли преодолеть пешком. Когда разразится буря, беглецам придется искать укрытие, и здесь-то их и схватят. Но когда это случится, нам надо будет немедленно ехать туда, и у меня не останется времени искать вас в этой чертовой глуши.
Вашмен улыбнулся половиной рта:
– Обещаю, когда это произойдет, я окажусь куда ближе к нужному месту, чем вы.
– Идти пешком? Двое против пятерых, да еще в буран. – Агент ФБР покачал головой. – За преступниками уже охотятся семьдесят пять человек. К утру их число возрастет до двухсот. Мы найдем грабителей. Вы только зря потратите силы и время и рискуете оказаться без крыши над головой, когда начнется снег. Уверяю вас, куда разумней оставаться возле джипа и ждать. Или они попытаются укрыться от непогоды и попадутся нашим людям, или попробуют переждать буран на открытом месте – в таком случае они рискуют замерзнуть, но даже если и выживут, то все равно далеко не уйдут, и мы сможем найти их, когда буря утихнет. В том, что вы хотите сделать, просто нет никакой необходимости. Я вам этого не разрешаю.
Вашмен взглянул на небо. Буря надвигалась медленно: возможно, в его распоряжении будет полночи, прежде чем она разразится. Беглецам пришлось навьючить на себя по меньшей мере фунтов двести пятьдесят захваченной в банке добычи да плюс еще все то, что выгребли из разбитого самолета. Они бредут тяжело нагруженные, и есть шанс настигнуть их прежде, чем начнется буран.
– Может, в этом есть смысл, Сэм? – осторожно заметил Бак Стивенс.
– Я не хочу сказать, что ваша задумка не сработает, – заявил Вашмен, обращаясь к Вискерсу. – Я просто говорю, что есть такая вероятность. И хочу заткнуть эту дыру. Если преступники знают, как вести себя во время бурана, они могут найти способ выбраться из этой местности, пока вся ваша армия будет увязать в снегу и слепнуть от метели.
– Это еще бабушка надвое сказала.
– У меня нет времени спорить с вами. Ответьте: вы мне просто не советуете или категорически запрещаете действовать на свой страх и риск?
Вопрос был поставлен в открытую, и Вискерс оказался перед выбором. Если он запретит Вашмену действовать так, как тот хочет, а Вашмен все-таки поступит по-своему и схватит беглецов, то он, Вискерс, останется в дураках. С другой стороны, если Вашмен поступит вопреки его совету и не добьется никаких результатов, тогда Вискерс всегда сможет написать докладную записку, охарактеризовав патрульного как «не склонного к сотрудничеству», чем доставит Вашмену кучу неприятностей. Теоретически Вискерс не имел права отдавать приказ офицеру полиции штата, но они оба знали, как обстоят дела в действительности.
Так что решение напрашивалось само собой.
– Ладно, я не советую вам делать это, но и не запрещаю, – объявил Вискерс. – Вы вправе распоряжаться на собственных похоронах. Если понадобитесь мне и вас под рукой не окажется – пеняйте на себя.
– Ясно-понятно!
– А вы что скажете, стажер?
Вашмен окрысился:
– Мы здесь в такие игры не играем. Он под моим началом.
– Я бы хотел услышать, что думает офицер Стивенс, – возразил Вискерс. Он упорствовал потому, что если Стивенс пройдет в его отчете как «неодобряющий действия Вашмена», то это сыграет ему, Вискерсу, на руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23