Хотя большинство своих наименее приятных склонностей к этому времени ему удалось победить, с некоторыми из них ему все еще приходилось бороться, в первую очередь со вспышками ярости и случавшимися время от времени приступами бессонницы. За последнее время и то, и другое приняло угрожающие размеры, потому что – хотя об этом едва ли кто-нибудь догадывался, кроме его жены, – маркиза одолевали сомнения.В то утро Раннок стоял у заново застекленного окна библиотеки, задумчиво глядя поверх края кофейной чашки на цветники, которые едва ли мог разглядеть. Вчерашний ночной туман превратился в непроницаемый «гороховый суп» Так называют густой желтый лондонский туман.
, который словно в вату закутал Страт-Хаус, подобно стеклянной елочной игрушке, которую убирают в коробку до следующего Рождества. Большинство членов семьи еще валялись в постелях; поднялись только его жена Эви и его подопечная Фредерика. Он боялся, что обе они спали не лучше, чем он, причем по той же причине.Дверь в библиотеку открылась, выведя маркиза из задумчивости. Повернувшись, он с удивлением увидел Маклауда. Дворецкий держал в руках небольшой серебряный поднос, посередине которого лежала визитная карточка. Раннок издал неприязненный горловой звук, значение которого было понятно только соотечественнику-шотландцу.– Да, милорд, – озадаченно произнес Маклауд. – Слишком рано.– Значит, это какой-то болван, – проворчал Раннок. – Ну, выкладывай. Какой дьявол осмелился беспокоить меня в столь ранний час?Маклауд кисло усмехнулся:– Если судить по его мрачному виду, то это и есть сам дьявол собственной персоной.Раннок взял визитную карточку и взглянул на нее.– Боже мой!– Прикажете пригласить?К тому времени как появился Бентли Ратледж, Раннок успел подкрепиться еще одной чашечкой кофе. У него мелькнула мысль подкрепиться чем-нибудь покрепче, но он ее сразу же отбросил. Одному Богу известно, во что может вылиться эта встреча. Сомнения, которые ни свет ни заря подняли маркиза с постели, одолели его с удвоенной силой.Когда Ратледж вошел, Раннок настороженно приподнялся из-за стола. Молодой человек решительным шагом пересек комнату. Затем небрежным жестом он швырнул скрепленный печатью документ на середину письменного стола Раннока.Маркиз не отличался тонкостью обхождения.– Сейчас всего половина десятого утра, Ратледж! – прорычал он. – Какого черта тебе надо?Молодой человек сердито взглянул на него через стол.– Мне нужно только то, что принадлежит мне, – объяснил он, ткнув пальцем в документ, который бросил на стол. – И я пришел, чтобы взять это.Раннок медленно обвел Ратледжа взглядом. Он слишком хорошо знал И блеск в глазах, и напряженную позу человека, едва сдерживающего ярость. И он ни на мгновение не позволил себе недооценить противника. Ратледж был, несомненно, опасен, что он время от времени и подтверждал. В семнадцать лет он отправил к праотцам первого, но далеко не последнего противника. Он был завзятым картежником, водил компанию с подонками, был замешан в контрабанде, сбыте наркотиков, шантаже и кое в чем похуже. Одной его любовнице, портовой шлюхе, перерезали горло, когда сорвалась сделка с опиумом. Другая любовница – очень богатая, несколько раз выходившая замуж графиня, – была задушена в собственной постели. Но Ратледж всегда оставался на обочине, никогда не попадая в центр скандала, что отчасти объяснялось тем, что он, словно лев, нежащийся на солнце, казался слишком красивым и слишком ленивым, чтобы быть опасным. Верить в это было очень серьезной ошибкой.Не сказав ни слова, он взял документ Ратледжа и, взломав печать, пробежал глазами текст. Сначала один раз, потом другой. Силы небесные! Это не сулило ничего хорошего.– Ты, должно быть, совсем спятил, – грубо заявил он, швыряя бумагу на стол. – Ты глубоко ошибаешься. Здесь нет ничего, что принадлежало бы тебе. Фредерика д'Авийе – моя подопечная и останется под моей опекой столько, сколько я пожелаю.Он даже не заметил руку, которая ухватила его за шиворот сюртука.– Твоя подопечная станет моей женой, – прохрипел Ратледж, протащив маркиза за шиворот до половины стола. – И до конца сегодняшнего дня ты сам этого пожелаешь. Возможно, даже будешь на коленях меня умолять.Ухватив Ратледжа за запястье, Раннок оторвал его руку от своего сюртука.– Ты, дурень, похоже, только и способен на наглую болтовню, – язвительно процедил Раннок, отталкивая его. – И, как я вижу, на наглые поступки тоже. Видно, тебе очень не терпелось получить специальное разрешение, если ты посмел в такой час поднять с постели епископа.Ратледж, уперевшись ладонями в крышку стола, наклонился к нему.– Мы не можем терять времени, Раннок! – сердито отрезал он. – Ты и этот болван Уэйден умудрились так все испортить, что теперь она неизбежно окажется в затруднительном положении. Так что не будем терять времени и сделаем все сегодня же.Раннок отметил, что парень был абсолютно серьезен. И кое в чем он был прав, хотя этот факт лишь еще больше выводил из себя маркиза.– Не следовало ли подумать о том, что вы можете поставить ее в затруднительное положение, прежде чем "соблазнять ее, мистер Ратледж? – насмешливо спросил он. – Возможно, прежде чем заманивать ее к себе в постель и лишать ее девственности, следовало бы подумать о том, что она еще ребенок? Нежный, благовоспитанный ребенок, который совсем не пара такому, как ты?Впервые с тех пор, как вошел в комнату, Ратледж смущенно опустил глаза.– Я не отрицаю, что вы правы.Раннок был готов к тому, что Ратледж попытается снять с себя вину за происшедшее, а когда он этого не сделал, маркиз непонятно почему вдруг взорвался.– Но ты об этом не подумал! – взревел он, стукнув кулаком по столу. – Вместо этого ты – будучи гостем в нашем доме – позволил себе самые непристойные вольности и не оправдал нашего доверия, за что заслуживаешь пули в лоб на рассвете. И не жди, что я одобрю твою неожиданно возникшую нравственность. Не жди, что я позволю невинной девочке сочетаться браком с никчемным мерзавцем для того лишь, чтобы он мог соблюсти приличия, о которых до сих пор и понятия не имел. Видит Бог, мне следовало бы пустить тебе пулю в лоб просто из принципа… Ратледж прервал его.– Это может оказаться труднее, чем вы надеетесь! – прорычал он в ответ. – Но как только будут произнесены слова супружеской клятвы и мисс д'Авийе окажется под защитой моего имени и моей семьи, вы можете прислать ко мне своих секундантов.– Как бы не так! – заявил маркиз. – Уж лучше я посмотрю, как ты будешь мучиться. А мучиться ты наверняка будешь, уж я об этом позабочусь.Губы Ратледжа скривились в презрительной гримасе.– А ты проклянешь тот день, когда впервые увидел меня, Раннок.– Насколько я слышал, многие проклинают этот день, – согласился он. – Но на сей раз ты неправильно выбрал свою жертву, Ратледж. А теперь убирайся из моего дома и считай, что тебе повезло, потому что я не прострелил тебе коленные чашечки.Однако, к его удивлению, Ратледж снова уперся обеими ладонями в крышку стола и наклонился к нему, злобно глядя ему в лицо.– Нет, Раннок, ты заставишь девушку спуститься сюда и объяснишь ей, в чем заключается ее долг, – потребовал он. – Я послал за священником и хочу, чтобы это дело было сделано. Ты меня слышишь? Да, я не безгрешен. Но я знаю законы этой страны и знаю также, что она носит моего ребенка. И я буду судиться во всех судах, пока ад не обледенеет. Не забудь, что это Англия, Раннок, а не твоя забытая Богом каледонская Каледонией (Шотландией) называется северная часть Британских островов.
глухомань. У нас здесь еще не отменили законы.– Браво! – Кто-то возле двери тихо зааплодировал. – Сразу чувствуется, что говорит человек, хотя бы поверхностно знакомый с юрисдикцией.Раннок бросил взгляд через широкое плечо Ратледжа. В дверях стоял Гас Уэйден.– Кстати, Эллиот, – сухо добавил Гас, – вверх по лестнице поднимается кузен твоей супруги, причем держится он так, словно его послал сюда сам Всевышний. – Потом он переключил внимание на Ратледжа: – А что касается тебя, старый дружище, то я с нетерпением жду удобного момента, когда смогу несколько подправить твою красивую физиономию.Не успел Ратледж ответить, как позади Гаса появился рыжеватый человек в черной сутане священника. С напряженной улыбкой Гас вошел в комнату, пропустив преподобного мистера Коула Амхерста, державшего в руках касторовую шляпу. Трудно было поверить, что этот высокий, безмятежно спокойный джентльмен приходится отчимом такому молодому шалопаю, как лорд Роберт Роуленд. Еще более удивительно, что он был родственником Раннока через его жену. Но викарий был и тем, и другим, хотя многие могли бы сказать, что ему здорово не повезло.Раннок вышел из-за стола.– Черт тебя побери, Коул, видно, вся моя семья ополчилась против меня! – проворчал он. – Разве мало крестов мне приходится нести?Викарий чуть заметно улыбнулся.– Господь никогда не взваливает на нас больше, чем мы можем вынести, Эллиот, – тихо произнес он. – Молись, чтобы тебе было послано терпение, и все твои ноши окажутся сразу легче.– Терпение?! – взревел Раннок, чувствуя, что кровеносные сосуды на его висках готовы взорваться.Глаза викария весело блеснули. Он перевел взгляд на Ратледжа.– Я оказал тебе услугу и уговорил епископа, Бентли, причем в самое неудачное время. А теперь ты окажи мне услугу и позволь поговорить с милордом с глазу на глаз.Как только оба молодых человека ушли, Амхерст положил шляпу на краешек стола.– То, что утверждает Бентли, правда? – спросил он, снимая с рук перчатки и бросая их рядом со шляпой.– Правда, черт бы его побрал. – Раннок опустился в кресло и жестом указал в сторону подноса с кофе. – Не хочешь ли?Викарий не двинулся с места.– Она носит его ребенка? Раннок, стиснув зубы, кивнул.– Хотя мне кажется, она не такая дурочка, чтобы сказать ему об этом.– И все же ты намерен выдать девушку замуж за кого-то другого? – печально спросил Амхерст. – Послушай, Эллиот, разумно ли это?Раннок взъерошил пальцами волосы.– Это всего лишь уловка, – признался он. – Фредди заупрямилась и заявила, что не хочет замуж за Ратледжа. Я тоже не хотел бы видеть ее связанной на всю жизнь с этим типом. Оставалось лишь увезти ее отсюда под каким-нибудь предлогом. Она всегда была хорошей девочкой, и я люблю ее как собственную дочь.Амхерст подошел к чайному столику и налил себе чашечку кофе.– Боюсь, что Ратледж прав, Эллиот, – заключил он, возвращаясь на свое место. – В глазах церкви они должны пожениться. Он может осуществить свою угрозу и обратиться в центральный суд. Конечно, это все без толку. Но грязи будет предостаточно. Однако если вы пожелаете предъявить Ратледжу кое-какие весьма неприятные обвинения – ты понимаешь, что я имею в виду, – и передать его в руки закона, то вы могли бы выиграть дело. Но для этого потребуется сотрудничество Фредерики. Вам придется заставить ее обвинить его в том, что на самом деле все происходило совсем по-другому.Раннок долго смотрел в пустую чашку. Фредерика с самого начала не отрицала, что была активной соучастницей. И ее наивность Раннок несколько преувеличивал. Он хотел бы, чтобы Ратледж оказался полностью виноват во всем, но, черт возьми, это было не так!– Я понимаю, к чему ты клонишь, – проворчал он. – Но Ратледж – шалопай и мерзавец.– Ах, Эллиот, Эллиот, – пробормотал викарий, помешивая ложечкой кофе. – Когда мы молоды, никто из нас не бывает намного лучше, чем нас считают окружающие. Ты это знаешь. К тому же он уже не так молод. И я понял, что мне он даже нравится.– Вот как? – проворчал Раннок. Амхерст усмехнулся:– Да, представь себе. И Фредерике он тоже нравится. Иначе она никогда не поступила бы так, Эллиот. Ты наверняка знаешь, что человеку свойственно совершать легкомысленные поступки.– Пожалуй, – пробормотал Раннок. – А скажи мне, что ты о нем знаешь?Викарий чуть помедлил.– В прошлом, – заговорил он, – был случай, когда Ратледж очень меня выручил. Если тебе нужны подробности, ты можешь расспросить об этом мою жену.Раннок догадался, что тогда, наверное, удалось предотвратить какой-то скандал.– Что-нибудь с Робертом, да? Амхерст кивнул.– И Ратледж, хотя все ожидали другого, показал себя самым преданным другом, пусть даже Роберт этого не заслуживал. А это, Эллиот, говорит о зрелости человека.Раннок взял со стола одно из перьев и принялся вертеть его в пальцах.– Ты считаешь, что он будет Фредди хорошим мужем?.. Викарий снова улыбнулся.– Это известно одному Богу, – ответил он. – Однако вспомни Эллиот, что сказал Эразм: уж лучше дьявол знакомый, чем тот, которого вы не знаете. Какое ее ждет будущее, если она не выйдет за него замуж?Раннок оттолкнул пустую чашку.– Не знаю.– То-то и оно! – Амхерст тоже отодвинул чашку.Мир жесток, Эллиот, и мы не всегда можем защитить от него своих детей. Ратледж по крайней мере из превосходной семьи. Я считаю его брата, лорда Трейхорна, своим добрым другом. Если вдруг – заметь, я говорю «если» – он не будет как следует заботиться о Фредерике, можно быть уверенным, что о ней позаботится его семья. Так что молитвенник лежит у меня в кармане, а я поддерживаю кандидатуру Бентли Ратледжа. Что скажешь ты, Эллиот?Раннок некоторое время сидел не двигаясь. Потом с решимостью уверенного в себе, слегка надменного вельможи маркиз вскочил со стула.– Жди здесь, – бросил он через плечо. – Мне нужно поговорить со своей женой. * * * В конце концов Амхерст одержал верх над лордом Ранноком, и жена лорда Раннока поддержала мудрые доводы Амхерста. Однако – и леди Раннок особенно настойчиво подчеркнула это – решающее слово в вопросе о браке должно принадлежать Фредерике. Они уже пообещали ей один вариант решения и теперь не могли просто так взять свои слова назад.Поэтому маркиз снова встретился со «знакомым дьяволом» и, взяв себя в руки, поведал Ратледжу о чувствах Фредерики. Потом Раннок и его жена, отыскав Фредди в музыкальной комнате, сообщили ей об изменении своего решения. Молодая леди этому не обрадовалась. Тем не менее полчаса спустя Бентли указали жестом в направлении музыкальной комнаты, и викарий, чтобы приободрить, пихнул его в спину.Когда он вошел в комнату, Фредди сидела за фортепьяно, подбирая одним пальцем какую-то грустную мелодию. Она была не похожа на женщину, которая ждет ребенка. Она выглядела, как… как Фредди, с ее чернильно-черными волосами, собранными в элегантный пучок. И с ее бровями. С этими завораживающе прекрасными бровями. Она приподняла брови и встала с табурета – олицетворение нежной экзотической красоты.– Доброе утро, Фредерика. – Он произнес это спокойным, уверенным тоном. Пока все шло хорошо.Фредди проявила нервозность, торопливо присев в реверансе.– Спасибо, что пришел, Ратледж, – сухо проговорила она. – Боюсь, что Эллиот не смог четко объяснить тебе мою точку зрения.Ага, значит, она намерена начисто отрицать все.– Твою точку зрения? – переспросил он, склонив голову к плечу.Она быстро пересекла комнату и подошла к нему.– Очень мило, что ты сделал мне предложение, но, уверяю тебя, в этом нет необходимости.– А я уверяю тебя, что необходимость есть, – возразил он. – Фредди, ведь ты носишь моего ребенка.Она чуть заметно улыбнулась.– Это я хорошо знаю, потому что большую часть утра меня… Ах, не будем говорить об этом.Бентли на мгновение встревожился.– Фредди, ты плохо себя чувствуешь? – спросил он, беря ее за локоть. – Может быть, послать за доктором?Она снова улыбнулась той самой горькой улыбкой, которой, ему казалось, он будет теперь всегда бояться.– Спасибо, но и в этом тоже нет необходимости, – махнула она рукой, снова отходя от него. – Как и в женитьбе на мне. Возможно, тебе этого не понять, но в моей родной стране то, что ребенок рожден вне брака, не считается позорным пятном, и как только проклятая гражданская война закончится…Что-то в ее тоне вызвало его раздражение.– Довольно, Фредди, – прервал он ее. – Я уже слышал это от Раннока, так что не начинай все сначала. Ты не бежишь во Фландрию и не возвращаешься в Португалию. И ты не выходишь замуж за какого-то воображаемого жениха, что, как я подозреваю, ты была намерена сделать.Ее глаза вспыхнули гневом.– Ишь, раскомандовался! Ты пока что не мой хозяин, Ратледж.Бентли почувствовал, как в жилах его закипает кровь. Нет, видимо, убедить ее не удастся.– Возможно, Раннок недостаточно четко изложил мою точку зрения, Фредди, – произнес он, стараясь подавить гнев. – Но твоя страна здесь. И ты носишь моего ребенка. И если ты думаешь, что тебе удастся покинуть Англию с моим ребенком в чреве, то тебя, черт возьми, ждет глубокое разочарование.Фредди застыла на месте.– Что я слышу? – тихо промолвила она. – Это угроза? Он видел, как под голубым шелком утреннего платья задрожали от гнева ее плечи.– Это мой ребенок, Фредерика, – решительно заявил он. – Я намерен заботиться о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
, который словно в вату закутал Страт-Хаус, подобно стеклянной елочной игрушке, которую убирают в коробку до следующего Рождества. Большинство членов семьи еще валялись в постелях; поднялись только его жена Эви и его подопечная Фредерика. Он боялся, что обе они спали не лучше, чем он, причем по той же причине.Дверь в библиотеку открылась, выведя маркиза из задумчивости. Повернувшись, он с удивлением увидел Маклауда. Дворецкий держал в руках небольшой серебряный поднос, посередине которого лежала визитная карточка. Раннок издал неприязненный горловой звук, значение которого было понятно только соотечественнику-шотландцу.– Да, милорд, – озадаченно произнес Маклауд. – Слишком рано.– Значит, это какой-то болван, – проворчал Раннок. – Ну, выкладывай. Какой дьявол осмелился беспокоить меня в столь ранний час?Маклауд кисло усмехнулся:– Если судить по его мрачному виду, то это и есть сам дьявол собственной персоной.Раннок взял визитную карточку и взглянул на нее.– Боже мой!– Прикажете пригласить?К тому времени как появился Бентли Ратледж, Раннок успел подкрепиться еще одной чашечкой кофе. У него мелькнула мысль подкрепиться чем-нибудь покрепче, но он ее сразу же отбросил. Одному Богу известно, во что может вылиться эта встреча. Сомнения, которые ни свет ни заря подняли маркиза с постели, одолели его с удвоенной силой.Когда Ратледж вошел, Раннок настороженно приподнялся из-за стола. Молодой человек решительным шагом пересек комнату. Затем небрежным жестом он швырнул скрепленный печатью документ на середину письменного стола Раннока.Маркиз не отличался тонкостью обхождения.– Сейчас всего половина десятого утра, Ратледж! – прорычал он. – Какого черта тебе надо?Молодой человек сердито взглянул на него через стол.– Мне нужно только то, что принадлежит мне, – объяснил он, ткнув пальцем в документ, который бросил на стол. – И я пришел, чтобы взять это.Раннок медленно обвел Ратледжа взглядом. Он слишком хорошо знал И блеск в глазах, и напряженную позу человека, едва сдерживающего ярость. И он ни на мгновение не позволил себе недооценить противника. Ратледж был, несомненно, опасен, что он время от времени и подтверждал. В семнадцать лет он отправил к праотцам первого, но далеко не последнего противника. Он был завзятым картежником, водил компанию с подонками, был замешан в контрабанде, сбыте наркотиков, шантаже и кое в чем похуже. Одной его любовнице, портовой шлюхе, перерезали горло, когда сорвалась сделка с опиумом. Другая любовница – очень богатая, несколько раз выходившая замуж графиня, – была задушена в собственной постели. Но Ратледж всегда оставался на обочине, никогда не попадая в центр скандала, что отчасти объяснялось тем, что он, словно лев, нежащийся на солнце, казался слишком красивым и слишком ленивым, чтобы быть опасным. Верить в это было очень серьезной ошибкой.Не сказав ни слова, он взял документ Ратледжа и, взломав печать, пробежал глазами текст. Сначала один раз, потом другой. Силы небесные! Это не сулило ничего хорошего.– Ты, должно быть, совсем спятил, – грубо заявил он, швыряя бумагу на стол. – Ты глубоко ошибаешься. Здесь нет ничего, что принадлежало бы тебе. Фредерика д'Авийе – моя подопечная и останется под моей опекой столько, сколько я пожелаю.Он даже не заметил руку, которая ухватила его за шиворот сюртука.– Твоя подопечная станет моей женой, – прохрипел Ратледж, протащив маркиза за шиворот до половины стола. – И до конца сегодняшнего дня ты сам этого пожелаешь. Возможно, даже будешь на коленях меня умолять.Ухватив Ратледжа за запястье, Раннок оторвал его руку от своего сюртука.– Ты, дурень, похоже, только и способен на наглую болтовню, – язвительно процедил Раннок, отталкивая его. – И, как я вижу, на наглые поступки тоже. Видно, тебе очень не терпелось получить специальное разрешение, если ты посмел в такой час поднять с постели епископа.Ратледж, уперевшись ладонями в крышку стола, наклонился к нему.– Мы не можем терять времени, Раннок! – сердито отрезал он. – Ты и этот болван Уэйден умудрились так все испортить, что теперь она неизбежно окажется в затруднительном положении. Так что не будем терять времени и сделаем все сегодня же.Раннок отметил, что парень был абсолютно серьезен. И кое в чем он был прав, хотя этот факт лишь еще больше выводил из себя маркиза.– Не следовало ли подумать о том, что вы можете поставить ее в затруднительное положение, прежде чем "соблазнять ее, мистер Ратледж? – насмешливо спросил он. – Возможно, прежде чем заманивать ее к себе в постель и лишать ее девственности, следовало бы подумать о том, что она еще ребенок? Нежный, благовоспитанный ребенок, который совсем не пара такому, как ты?Впервые с тех пор, как вошел в комнату, Ратледж смущенно опустил глаза.– Я не отрицаю, что вы правы.Раннок был готов к тому, что Ратледж попытается снять с себя вину за происшедшее, а когда он этого не сделал, маркиз непонятно почему вдруг взорвался.– Но ты об этом не подумал! – взревел он, стукнув кулаком по столу. – Вместо этого ты – будучи гостем в нашем доме – позволил себе самые непристойные вольности и не оправдал нашего доверия, за что заслуживаешь пули в лоб на рассвете. И не жди, что я одобрю твою неожиданно возникшую нравственность. Не жди, что я позволю невинной девочке сочетаться браком с никчемным мерзавцем для того лишь, чтобы он мог соблюсти приличия, о которых до сих пор и понятия не имел. Видит Бог, мне следовало бы пустить тебе пулю в лоб просто из принципа… Ратледж прервал его.– Это может оказаться труднее, чем вы надеетесь! – прорычал он в ответ. – Но как только будут произнесены слова супружеской клятвы и мисс д'Авийе окажется под защитой моего имени и моей семьи, вы можете прислать ко мне своих секундантов.– Как бы не так! – заявил маркиз. – Уж лучше я посмотрю, как ты будешь мучиться. А мучиться ты наверняка будешь, уж я об этом позабочусь.Губы Ратледжа скривились в презрительной гримасе.– А ты проклянешь тот день, когда впервые увидел меня, Раннок.– Насколько я слышал, многие проклинают этот день, – согласился он. – Но на сей раз ты неправильно выбрал свою жертву, Ратледж. А теперь убирайся из моего дома и считай, что тебе повезло, потому что я не прострелил тебе коленные чашечки.Однако, к его удивлению, Ратледж снова уперся обеими ладонями в крышку стола и наклонился к нему, злобно глядя ему в лицо.– Нет, Раннок, ты заставишь девушку спуститься сюда и объяснишь ей, в чем заключается ее долг, – потребовал он. – Я послал за священником и хочу, чтобы это дело было сделано. Ты меня слышишь? Да, я не безгрешен. Но я знаю законы этой страны и знаю также, что она носит моего ребенка. И я буду судиться во всех судах, пока ад не обледенеет. Не забудь, что это Англия, Раннок, а не твоя забытая Богом каледонская Каледонией (Шотландией) называется северная часть Британских островов.
глухомань. У нас здесь еще не отменили законы.– Браво! – Кто-то возле двери тихо зааплодировал. – Сразу чувствуется, что говорит человек, хотя бы поверхностно знакомый с юрисдикцией.Раннок бросил взгляд через широкое плечо Ратледжа. В дверях стоял Гас Уэйден.– Кстати, Эллиот, – сухо добавил Гас, – вверх по лестнице поднимается кузен твоей супруги, причем держится он так, словно его послал сюда сам Всевышний. – Потом он переключил внимание на Ратледжа: – А что касается тебя, старый дружище, то я с нетерпением жду удобного момента, когда смогу несколько подправить твою красивую физиономию.Не успел Ратледж ответить, как позади Гаса появился рыжеватый человек в черной сутане священника. С напряженной улыбкой Гас вошел в комнату, пропустив преподобного мистера Коула Амхерста, державшего в руках касторовую шляпу. Трудно было поверить, что этот высокий, безмятежно спокойный джентльмен приходится отчимом такому молодому шалопаю, как лорд Роберт Роуленд. Еще более удивительно, что он был родственником Раннока через его жену. Но викарий был и тем, и другим, хотя многие могли бы сказать, что ему здорово не повезло.Раннок вышел из-за стола.– Черт тебя побери, Коул, видно, вся моя семья ополчилась против меня! – проворчал он. – Разве мало крестов мне приходится нести?Викарий чуть заметно улыбнулся.– Господь никогда не взваливает на нас больше, чем мы можем вынести, Эллиот, – тихо произнес он. – Молись, чтобы тебе было послано терпение, и все твои ноши окажутся сразу легче.– Терпение?! – взревел Раннок, чувствуя, что кровеносные сосуды на его висках готовы взорваться.Глаза викария весело блеснули. Он перевел взгляд на Ратледжа.– Я оказал тебе услугу и уговорил епископа, Бентли, причем в самое неудачное время. А теперь ты окажи мне услугу и позволь поговорить с милордом с глазу на глаз.Как только оба молодых человека ушли, Амхерст положил шляпу на краешек стола.– То, что утверждает Бентли, правда? – спросил он, снимая с рук перчатки и бросая их рядом со шляпой.– Правда, черт бы его побрал. – Раннок опустился в кресло и жестом указал в сторону подноса с кофе. – Не хочешь ли?Викарий не двинулся с места.– Она носит его ребенка? Раннок, стиснув зубы, кивнул.– Хотя мне кажется, она не такая дурочка, чтобы сказать ему об этом.– И все же ты намерен выдать девушку замуж за кого-то другого? – печально спросил Амхерст. – Послушай, Эллиот, разумно ли это?Раннок взъерошил пальцами волосы.– Это всего лишь уловка, – признался он. – Фредди заупрямилась и заявила, что не хочет замуж за Ратледжа. Я тоже не хотел бы видеть ее связанной на всю жизнь с этим типом. Оставалось лишь увезти ее отсюда под каким-нибудь предлогом. Она всегда была хорошей девочкой, и я люблю ее как собственную дочь.Амхерст подошел к чайному столику и налил себе чашечку кофе.– Боюсь, что Ратледж прав, Эллиот, – заключил он, возвращаясь на свое место. – В глазах церкви они должны пожениться. Он может осуществить свою угрозу и обратиться в центральный суд. Конечно, это все без толку. Но грязи будет предостаточно. Однако если вы пожелаете предъявить Ратледжу кое-какие весьма неприятные обвинения – ты понимаешь, что я имею в виду, – и передать его в руки закона, то вы могли бы выиграть дело. Но для этого потребуется сотрудничество Фредерики. Вам придется заставить ее обвинить его в том, что на самом деле все происходило совсем по-другому.Раннок долго смотрел в пустую чашку. Фредерика с самого начала не отрицала, что была активной соучастницей. И ее наивность Раннок несколько преувеличивал. Он хотел бы, чтобы Ратледж оказался полностью виноват во всем, но, черт возьми, это было не так!– Я понимаю, к чему ты клонишь, – проворчал он. – Но Ратледж – шалопай и мерзавец.– Ах, Эллиот, Эллиот, – пробормотал викарий, помешивая ложечкой кофе. – Когда мы молоды, никто из нас не бывает намного лучше, чем нас считают окружающие. Ты это знаешь. К тому же он уже не так молод. И я понял, что мне он даже нравится.– Вот как? – проворчал Раннок. Амхерст усмехнулся:– Да, представь себе. И Фредерике он тоже нравится. Иначе она никогда не поступила бы так, Эллиот. Ты наверняка знаешь, что человеку свойственно совершать легкомысленные поступки.– Пожалуй, – пробормотал Раннок. – А скажи мне, что ты о нем знаешь?Викарий чуть помедлил.– В прошлом, – заговорил он, – был случай, когда Ратледж очень меня выручил. Если тебе нужны подробности, ты можешь расспросить об этом мою жену.Раннок догадался, что тогда, наверное, удалось предотвратить какой-то скандал.– Что-нибудь с Робертом, да? Амхерст кивнул.– И Ратледж, хотя все ожидали другого, показал себя самым преданным другом, пусть даже Роберт этого не заслуживал. А это, Эллиот, говорит о зрелости человека.Раннок взял со стола одно из перьев и принялся вертеть его в пальцах.– Ты считаешь, что он будет Фредди хорошим мужем?.. Викарий снова улыбнулся.– Это известно одному Богу, – ответил он. – Однако вспомни Эллиот, что сказал Эразм: уж лучше дьявол знакомый, чем тот, которого вы не знаете. Какое ее ждет будущее, если она не выйдет за него замуж?Раннок оттолкнул пустую чашку.– Не знаю.– То-то и оно! – Амхерст тоже отодвинул чашку.Мир жесток, Эллиот, и мы не всегда можем защитить от него своих детей. Ратледж по крайней мере из превосходной семьи. Я считаю его брата, лорда Трейхорна, своим добрым другом. Если вдруг – заметь, я говорю «если» – он не будет как следует заботиться о Фредерике, можно быть уверенным, что о ней позаботится его семья. Так что молитвенник лежит у меня в кармане, а я поддерживаю кандидатуру Бентли Ратледжа. Что скажешь ты, Эллиот?Раннок некоторое время сидел не двигаясь. Потом с решимостью уверенного в себе, слегка надменного вельможи маркиз вскочил со стула.– Жди здесь, – бросил он через плечо. – Мне нужно поговорить со своей женой. * * * В конце концов Амхерст одержал верх над лордом Ранноком, и жена лорда Раннока поддержала мудрые доводы Амхерста. Однако – и леди Раннок особенно настойчиво подчеркнула это – решающее слово в вопросе о браке должно принадлежать Фредерике. Они уже пообещали ей один вариант решения и теперь не могли просто так взять свои слова назад.Поэтому маркиз снова встретился со «знакомым дьяволом» и, взяв себя в руки, поведал Ратледжу о чувствах Фредерики. Потом Раннок и его жена, отыскав Фредди в музыкальной комнате, сообщили ей об изменении своего решения. Молодая леди этому не обрадовалась. Тем не менее полчаса спустя Бентли указали жестом в направлении музыкальной комнаты, и викарий, чтобы приободрить, пихнул его в спину.Когда он вошел в комнату, Фредди сидела за фортепьяно, подбирая одним пальцем какую-то грустную мелодию. Она была не похожа на женщину, которая ждет ребенка. Она выглядела, как… как Фредди, с ее чернильно-черными волосами, собранными в элегантный пучок. И с ее бровями. С этими завораживающе прекрасными бровями. Она приподняла брови и встала с табурета – олицетворение нежной экзотической красоты.– Доброе утро, Фредерика. – Он произнес это спокойным, уверенным тоном. Пока все шло хорошо.Фредди проявила нервозность, торопливо присев в реверансе.– Спасибо, что пришел, Ратледж, – сухо проговорила она. – Боюсь, что Эллиот не смог четко объяснить тебе мою точку зрения.Ага, значит, она намерена начисто отрицать все.– Твою точку зрения? – переспросил он, склонив голову к плечу.Она быстро пересекла комнату и подошла к нему.– Очень мило, что ты сделал мне предложение, но, уверяю тебя, в этом нет необходимости.– А я уверяю тебя, что необходимость есть, – возразил он. – Фредди, ведь ты носишь моего ребенка.Она чуть заметно улыбнулась.– Это я хорошо знаю, потому что большую часть утра меня… Ах, не будем говорить об этом.Бентли на мгновение встревожился.– Фредди, ты плохо себя чувствуешь? – спросил он, беря ее за локоть. – Может быть, послать за доктором?Она снова улыбнулась той самой горькой улыбкой, которой, ему казалось, он будет теперь всегда бояться.– Спасибо, но и в этом тоже нет необходимости, – махнула она рукой, снова отходя от него. – Как и в женитьбе на мне. Возможно, тебе этого не понять, но в моей родной стране то, что ребенок рожден вне брака, не считается позорным пятном, и как только проклятая гражданская война закончится…Что-то в ее тоне вызвало его раздражение.– Довольно, Фредди, – прервал он ее. – Я уже слышал это от Раннока, так что не начинай все сначала. Ты не бежишь во Фландрию и не возвращаешься в Португалию. И ты не выходишь замуж за какого-то воображаемого жениха, что, как я подозреваю, ты была намерена сделать.Ее глаза вспыхнули гневом.– Ишь, раскомандовался! Ты пока что не мой хозяин, Ратледж.Бентли почувствовал, как в жилах его закипает кровь. Нет, видимо, убедить ее не удастся.– Возможно, Раннок недостаточно четко изложил мою точку зрения, Фредди, – произнес он, стараясь подавить гнев. – Но твоя страна здесь. И ты носишь моего ребенка. И если ты думаешь, что тебе удастся покинуть Англию с моим ребенком в чреве, то тебя, черт возьми, ждет глубокое разочарование.Фредди застыла на месте.– Что я слышу? – тихо промолвила она. – Это угроза? Он видел, как под голубым шелком утреннего платья задрожали от гнева ее плечи.– Это мой ребенок, Фредерика, – решительно заявил он. – Я намерен заботиться о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37