Его красота поразила вели
кую княжну еще более, чем голос, и она попросила Левенвольда уступить ей м
олодого певчего. Граф согласился, и Алексей Григорьевич, получивший при
поступлении ко двору Елизаветы Петровны прозвание Разумовского, стал с
читаться певчим цесаревны.
Однако его голос вскоре начал спадать, и из певчих он был переименован в п
ридворные бандуристы. Это случилось после истории с Шубиным.
Арест и горестная судьба этого «сердечного друга» произвели сильное вп
ечатление на великую княжну. Она долгое время была неутешна по своем люб
имце и даже намеревалась принять иноческий сан в александровском Успен
ском монастыре. Когда первые порывы грусти прошли, цесаревна почувствов
ала себя совершенно одинокою среди неблагоприязненного к ней петербур
гского двора. Вот в это-то время она и увидала при дворе молодого красавца
Розума, и вскоре он, уже не Розум, а Разумовский, был произведен в управляю
щие одного из цесаревниных имений. Мало-помалу и другие недвижимые имущ
ества, а вслед за ними и весь небольшой двор Елизаветы Петровны, очутилис
ь под ведением Алексея Григорьевича, Ц одним словом, он вполне занял мес
то сосланного Шубина.
Дочь Екатерины I, рожденная до брака и «не привенчанная», возросшая среди
птенцов Великого Петра, которых грозный царь собирал на всех ступенях об
щества, Елизавета Петровна была чужда родовым предрассудкам и аристокр
атическим понятиям. При ее дворе люди были все новые.
Но если бы она и желала окружить себя Рюриковичами или потомками Гедимин
ов, это едва ли удалось бы ей.
Оставшись на восемнадцатом году после смерти матери и отъезда сестры Ан
ны в Голштинию без руководителей, во всем блеске красоты необыкновенной
, получившая в наследие от родителей страстную натуру, от природы одарен
ная добрым и нежным сердцем, кое-как или, вернее, вовсе невоспитанная, сре
ди грубых нравов, испорченных еще лоском обманчивого полуобразования, б
ывшая предметом постоянных подозрений и недоверия со стороны двора, цес
аревна Елизавета видела ежедневно, как ее избегали сильные мира сего, и п
оневоле искала себе собеседников и утешителей среди меньшей братии. Нем
удрено, что главное место среди последней занял красавец Алексей Разумо
вский.
Когда он появился в комнате цесаревны, последняя обратилась к нему с воп
росом:
Ц Что скажешь, Алексей Григорьевич?
Ц Да напомнить пришел, цесаревна, не съездишь ли ты сегодня ко двору.
Ц Что я там забыла?
Ц Забывать-то, пожалуй, и не забывала, да тебя-то, цесаревна, там забыть не
могут.
Ц Это ты правильно: стою я им, как сухая ложка, поперек горла.
Ц Вот то-то оно и есть. Ведь нынешней правительнице доподлинно известно
, что регент в последнее время строил относительно тебя, царевна, свои пла
ны.
Ц Это выдать меня за своего сына Петра и удалить из России Брауншвейгск
ую фамилию? Нет, меня за немца замуж не выдать Ц не только за доморощенног
о, но даже и за настоящего… Немало немецких принцев на меня зарилось, да вс
е ни с чем отъехали. Чай, тебе это хорошо известно.
Ц Как не быть известным? Да и не мне одному, а и гвардия, и народ Ц все это з
нают и почитают тебя, царевна, за то еще пуще.
Ц Насолили им немцы-то.
Ц Уж и не говори, царевна! А съездить ко двору все же надо… Не ровен час, ка
к взглянется… Ишь, они ночные действа устраивать принялись.
Ц Что же, Алексей Григорьевич, может, этим они нам пример подают!.. Ц весе
ло сказала цесаревна.
Ц Дай-то Бог… Все Он, Всемогущий…
Ц Эх, шутки я шучу Алексей Григорьевич, а в душе при этих шутках кошки скр
ебут. Ведь знаю я, какое дело мы затеваем. Не себя жаль мне! Что я? Головы мне
не снимут, разве в монастырь дальний сошлют, так мне помолиться и не грех б
удет… А вот вас всех жаль, что около меня грудью стоят! Ведь с вами будет то
же, что с Алексеем Яковлевичем… А ведь он тебе тезкой был.
Легкая судорога пробежала по красивому лицу Разумовского. Он не любил, к
огда цесаревна вспоминала о Шубине.
Ц О нас, цесаревна, не беспокойся… Нам зря болтать не доводилось, да и не д
оведется, Ц с горечью ответил он. Ц Так прикажи туалет твой подать Ц и с
Богом поезжай во дворец-то.
Ц И то, съездить надо, Ц встала Елизавета Петровна, сделав вид, что не обр
атила внимания на колкость, отпущенную Разумовским по поводу болтливос
ти Шубина.
Ц Поезжай, матушка, да поласковее будь с ее герцогским высочеством, она н
а ласку-то отзывчива.
Ц Знаю это! Ведь знаю Ц на ласку-то меня и взять, только не на притворную…
Тяжело, а делать нечего…
Ц Так я пойду, ноне кое-кого еще повидать надо. Замолви, царевна, коли случ
ай подойдет, словечко за Якобину-то… Совсем, говорю, девка искручинилась.

Ц Да, да, непременно! Несчастная!.. Ц ответила Елизавета Петровна, и при э
том напоминании о фрейлине Менгден, жених которой был так внезапно арест
ован, снова пред нею встала фигура красавца Шубина.
Алексей Григорьевич вышел.

VIII. ВО ФРАНЦУЗСКОМ ПОСОЛЬСТВ
Е

Прошло несколько месяцев после переворота, произведенного фельдмаршал
ом Минихом в пользу Анны Леопольдовны. В кабинете тогдашнего французско
го посланника при русском дворе маркиза Жака Троти де ла Шетарди находил
ись сам хозяин и придворный врач цесаревны Елизаветы Герман Лесток.
Маркиз был назначен представителем Франции при русском дворе всего око
ло двух лет тому назад. Он был типом светского француза восемнадцатого в
ека. То офицер, то дипломат, но прежде всего придворный, Ц он обращал на се
бя внимание везде, где ни появлялся. В обществе он имел большой успех и нас
читывал столько же друзей, как и врагов, привлекая одних своей любезност
ью и личным обаянием и восстанавливая против себя других своим подвижны
м и вспыльчивым нравом.
Герман Лесток приехал в Россию в 1713 году, определился врачом при Екатерин
е Алексеевне и в 1718 году был сослан Петром в Казань. Со вступлением на прест
ол Екатерины I он был возвращен из ссылки и определен врачом к цесаревне Е
лизавете Петровне, которой сумел понравиться своим веселым характером
и французской любезностью.
Шетарди нервно ходил по кабинету, в то время как Лесток, видимо, с напускны
м спокойствием сидел в кресле.
Ц Итак, вы говорите, любезный Лесток, что положение вашей очаровательно
й пациентки становится день ото дня все тяжелее и опаснее?..
Ц Да, маркиз, она, видимо, сама не сознает этого и не жалуется, но нам, близк
им ей людям, все это слишком ясно… У цесаревны нет влиятельных друзей, мы,
мелкие сошки, что можем сделать?..
Ц Отчего нет влиятельных друзей? Быть может, и найдутся.
Лесток, словно не слыхав этого замечания, продолжал:
Ц Цесаревна слишком доверчива, добра и жизнерадостна, чтобы предаватьс
я опасениям, но нам, повторяю, доподлинно известно, что ее гибель решена… т
ам…
Ц А… Ну, это посмотрим!.. Ц взволновался Шетарди. Ц Гибель ее Ц гибель и
зящнейшей русской женщины нашего времени!..
Маркиз был положительно очарован цесаревной. Среди русского двора Анны
Иоанновны, с его увеселениями, шутами, скоморохами, грубой, безвкусной ро
скошью, только одна личность напоминала западные нравы и подходила к дух
у западных наций своими вкусами, безыскусственной веселостью и врожден
ной грацией. Это была цесаревна Елизавета, и с первого свидания Шетарди п
ользовался всяким случаем быть с нею. Это, видимо, нравилось цесаревне, а т
ак как к тому же и сам французский король очень интересовался ею лично, то
она часто повторяла маркизу, что ей известны чувства, которые питает к не
й король, что она этим тронута и постарается поддержать их.
Наоборот, принцесса Анна Леопольдовна и ее муж обращались с Шетарди чрез
вычайно холодно. Это задевало его самолюбие, и он лишь ждал случая отмсти
ть им. Случай теперь представлялся для Шетарди очень удобный.
Дело в том, что русский двор был поставлен им в щекотливое положение. Шета
рди был назначен чрезвычайным послом французского короля при императр
ице Анне Иоанновне, но лишился этого звания со смертью императрицы. Неск
олько времени спустя ему велено было остаться представителем Франции в
Петербурге, но только в звании полномочного посланника.
Возник вопрос о том, каким образом он представит свои новые верительные
грамоты. Посланники других держав удовольствовались аудиенцией у прав
ительницы, но маркиз Шетарди категорически требовал, чтобы ему дозволил
и представиться самому царю, которому не исполнилось еще в то время и год
а. Подобное требование удивило русских и породило массу самых запутанны
х вопросов. Будет ли аудиенция частная или публичная? Вручит ли посланни
к свои кредитивные письма самому ребенку? Положит ли он их на табурет, пос
тавленный у подножия трона, или вручит их правительнице, которая будет д
ержать младенца царя на руках?
Поставив таким образом в затруднение правительницу, Шетарди торжество
вал, и теперь, когда к нему неспроста Ц он понял это Ц пришел Лесток, дове
ренное лицо цесаревны Елизаветы, маркиз нашел, что придуманная им месть
Анне Леопольдовне недостаточна, что есть еще другая Ц горшая: очистить
русский престол от Брауншвейгской фамилии и посадить на него дочь Петра
Великого, заменив таким образом ненавистное народу немецкое влияние Ц
французским. Ведь он таким образом мог бы достичь разом двух целей Ц жес
токо отмстить Анне Леопольдовне и ее супругу и исполнить свою главнейшу
ю миссию при русском дворе.
В инструкции французского министерства иностранных дел ему предписыва
лось собрать предварительные сведения о положении России и партий при р
усском дворе. При этом он должен был обратить особенное внимание на лиц, д
ержавших сторону великой княжны Елизаветы Петровны, разузнать, какое зн
ачение и каких друзей она может иметь, а также настроение умов в России, се
мейные отношения, словом, все то, что могло бы предвещать возможность пер
еворота.
Шетарди уже знал, что незадолго до его прибытия в Петербург был открыт за
говор, в котором была замешана Елизавета Петровна, и что ее фаворит Нарыш
кин должен был бежать во Францию, откуда он продолжал интриговать в поль
зу цесаревны.
Все это мгновенно пронеслось в голове маркиза де ла Шетарди в то время, ко
гда Лесток упомянул о возможности гибели Елизаветы Петровны.
Ц Конечно, Ц продолжал Лесток, Ц ее не казнят публично и даже не умертв
ят, но постригут в монастырь.
Ц Этому не бывать! Ц воскликнул маркиз. Ц Не монашеский клобук, а царск
ая корона приличествует этой прелестной головке. Передайте цесаревне, ч
то я от имени короля заявляю ей, что Франция сумеет поддержать ее в ее вели
ком деле. Пусть она и люди ее партии располагают мною, но мне все же необхо
димо снестись по этому поводу с моим правительством, так как посланник, н
е имеющий инструкций, все равно что незаведенные часы.
Ускорить уже давно задуманное им участие в деле цесаревны Елизаветы поб
удило Шетарди следующее обстоятельство.
Весною 1741 года Миних, бывший противник союза с Австрией, не поладил с принц
ем Брауншвейгским и был отрешен от занимаемых им должностей. Австрийска
я партия восторжествовала, и в тот момент, когда Франция стала открыто на
сторону врагов Марии-Терезии, подписав вместе с Пруссией и Баварией вое
нный союзный договор, Россия готовилась выступить на защиту королевы ве
нгерской и послать ей на помощь войска. В это время в Петербург прибыл анг
лийский уполномоченный Финч. Англия предлагала Брауншвейгскому дому о
беспечить за ним русский престол, если Россия обещает ей помогать в ее бо
рьбе с Францией. Правительница согласилась на это предложение и, подписа
в договор, открыто присоединилась к недругам Франции.
Маркиз де ла Шетарди предвидел это решение, но не старался устранить его.
Зная неприязненные отношения Брауншвейгского дома к Франции, он полага
л, что Франции нечего ожидать от Анны Леопольдовны и что Россия, управляе
мая немцами, рано или поздно всецело подпадет под влияние Австрии. Он был
уверен, что русский двор изменит свою политику только с переменой правит
ельства, а для того чтобы вырвать Россию из рук немцев, по его мнению, было
одно средство Ц совершить государственный переворот. Вот именно на уча
стие в этом перевороте и намекал ему Герман Лесток.
Шетарди придвинул свое кресло к креслу Лестока и стал беседовать с ним о
ткровенно, «начистоту». И ему, и Лестоку дело переворота казалось доволь
но легким, так как большинство русских людей ненавидело господствующую
немецкую партию. Составить заговор или примкнуть к уже составленному, по
ложить конец господству иноземцев, возвести на престол Елизавету, душой
и сердцем напоминавшую француженку, Ц вот план, подробности которого в
осторженным шепотом развивал пред Лестоком Шетарди.
Однако более старый годами и умудренный опытом Лесток несколько охлади
л пылкого маркиза. Он заговорил об отрицательных сторонах задуманного, с
оветуя прежде всего обратить на них главное внимание, чтобы не потерять
всего в последнюю минуту вследствие горячности и неосторожности.
Ц Войска и народ действительно любят цесаревну, Ц сказал он, Ц многие
русские, обожающие в ее лице дочь Петра Великого, возлагают на нее одну св
ои надежды, но Ц увы! Ц у цесаревны нет партии в настоящем смысле этого с
лова, то есть нет известного числа дисциплинированных людей, которые был
и бы подчинены одному лицу и были бы готовы на все по первому данному сигн
алу.
Ц Но чем вы это объясните?
Ц Для того чтобы образовать партию и руководить ею, необходимы терпени
е и притворство, качества, которыми не обладает цесаревна… Она легкомысл
енна и несдержанна, да, кроме того, главным двигателем заговора всегда яв
ляются деньги, а их-то у цесаревны нет…
Ц За деньгами дело не станет, они будут, Ц уверенно сказал маркиз. Ц Я н
а этих днях постараюсь увидеть цесаревну и поговорю с нею, но только наед
ине, чего мне до сих пор, к сожалению, не удавалось.
Действительно, маркизу де ла Шетарди до сих пор не удавалось пробыть даж
е несколько минут с глазу на глаз с цесаревной Елизаветой Петровной, так
как около нее всегда находился какой-либо подосланный двором шпион. Одн
ако на другой день после посещения Лестока маркиз был счастливее и, явив
шись во дворец Елизаветы Петровны, застал ее одну.
Она приняла его с присущей ей утонченной любезностью и в разговоре с осо
бенным чувством упоминала имя французского короля. Маркиз даже заключи
л, что цесаревна питает к королю какую-то особую романическую привязанн
ость. Ей были, конечно, известны переговоры, которые велись о ее браке с Лю
довиком XV. Слыша со всех сторон похвалы уму и красоте молодого короля, она
действительно питала к этому монарху, которого никогда не видела, но жен
ой которого могла бы быть, чувство какой-то особенной нежности, смешанно
й с любопытством.
Из этой беседы маркиз вынес убеждение, что цесаревна всецело рассчитыва
ет на него, и в тот же вечер написал письмо во Францию, склоняя свое правит
ельство помочь государственному перевороту в России. Однако французск
ий двор колебался. Вмешаться тайным образом в домашние распри посторонн
ей державы, дать деньги для составления заговора против существующего п
равительства и сделать французского короля сообщником этого заговора
Ц казалось делом очень рискованным. Но мало-помалу желание устранить в
Петербурге немецкое влияние и заменить его французским взяло верх над п
рочими соображениями. Французское правительство пришло к тому убежден
ию, что это дело вполне заслуживает внимания короля, а затем Шетарди было
велено передать цесаревне, что Франция предоставляет в ее распоряжение
свои средства, свой кредит и готова помогать ей своими советами.
Желая польстить тайной склонности Елизаветы Петровны, маркиз уверил ее,
что король, содействуя ее планам, занят лишь ею и ее выгодами. Он ссылался
на удовольствие, какое испытывает король, и уверял цесаревну, что действ
ия короля всегда будут направлены единственно к удовольствию видеть ее
счастливой и восседающей на престоле, что король охотно доставит средст
ва для таких издержек, как только он уведомит, каким образом можно это буд
ет сделать, соблюдая тайну, и что он будет считать себя вполне вознагражд
енным, если ему достанется слава возведения на престол принцессы, заслуж
ивающей этого во всех отношениях.
Елизавета Петровна не замедлила высказать, что она тронута тем, что коро
ль желает для нее сделать, и, руководимая живейшею признательностью, ни м
инуты не замедлила бы высказать ее, взяв на себя честь написать его велич
еству, если бы соображения, которым она оказывается подчиненной, не лиши
ли ее средств к тому.
1 2 3 4 5 6 7 8