отдерни занавес!
Сказано Ц сделано, и то, что увидели приятели за приподнятым краем порть
еры, заставило их сдавленным шепотом воскликнуть в один голос:
Ц Вот оно что!
Княжна Людмила Васильевна сидела на коленях у красивого брюнета, расточ
ала ему и получала от него самые нежные ласки.
Офицеры молча опустили занавес и молча удалились из комнаты и из сада, ос
тавив ключ в замке калитки.
Когда на другой день распространились слухи о трагической смерти княжн
ы Полторацкой, первою мыслью как князя Лугового, так и Свиридова было зая
вить по начальству о своем ночном визите в дом покойной. Они зашли посове
товаться к Ивану Ивановичу Шувалову.
Однако не успели они начать свой рассказ, как «любимец императрицы» пере
бил их, сказав:
Ц Ее величество очень сожалеет, что молодая особа так рано и так безврем
енно покончила с собою.
Ц Покончила с собою! Ц воскликнули в один голос князь Луговой и Свиридо
в. Ц Но ведь…
Ц Ее величество сегодня часа два беседовала с близким к покойной челов
еком, Ц и Иван Иванович назвал лицо, которое Луговой и Свиридов видели в
роковую ночь в будуаре княжны Полторацкой.
Последние переглянулись друг с другом.
Ц Впечатление беседы, Ц продолжал Шувалов, Ц для него было очень тяже
лое… Все заметили, что в эти проведенные с глазу на глаз с ее величеством ч
асы у него появилась седина на висках. Завтра утром он уезжает в действую
щую армию.
III. ДВЕ АННЫ ИОАННОВНЫ
В один из ноябрьских вечеров 1740 года в уютной комнате внутренней части дв
орца в Летнем саду, отведенной для жительства любимой фрейлине императр
ицы Анны Иоанновны Якобине Менгден, в резном кресле сидела в задумчивост
и ее прекрасная обитательница.
Этот дворец Анны Иоанновны был построен в 1731 году на месте нынешней решет
ки Летнего сада, выходящей на набережную Невы. Он был одноэтажный, но очен
ь обширный и отличался чрезвычайно богатым убранством.
Фрейлина Якобина Менгден была высокою, стройною девушкою с пышно причес
анными белокурыми волосами, окаймлявшими красивое лицо с правильными ч
ертами; нежный румянец придавал этому лицу какое-то детское и несколько
кукольное выражение, но синие глаза, загоравшиеся порой мимолетным огон
ьком, а порой заволакивавшиеся дымкой грусти, и чуть заметные складочки
у висков говорили иное. Они указывали, что их обладательница, несмотря на
свой юный возраст (ей шел двадцать второй год), относилась к жизни далеко н
е с ребяческою наивностью, да и что сама эта жизнь успела показать ей дале
ко не казовый конец свой.
Сидевшая была одета в глубокий траур с широкими плерезами. Ее прекрасные
глаза носили следы многодневных слез, причем слезы этой фрейлины покойн
ой императрицы принадлежали к числу искренних. Она не только оплакивала
свою действительно любимую благодетельницу-царицу, но чувствовала, что
со смертью Анны Иоанновны ее личная судьба, еще так недавно улыбавшаяся
ей, день ото дня задергивается дымкой грустной неизвестности.
На маленьком столике, стоявшем у кресла, лежало открытое, только что проч
итанное письмо от сводной сестры Менгден, Станиславы Лысенко. В нем посл
едняя жаловалась на своего мужа и просила защиты у «сильной при дворе» с
естры.
Ц «Сильной при дворе!..» Ц с горькой улыбкой повторила Якобина фразу пис
ьма. Ц Сестра там, далеко, не знает, что произошло здесь в течение месяца с
небольшим!
Действительно, приди письмо это ранее, когда была жива государыня или ко
гда правил государством «герцог», по-отечески относившийся к ней, тогда,
конечно, она не дала бы в обиду Станиславы. Но что она такое теперь?.. Фрейли
на покойной и даже опальной после смерти царицы. Она бессильна сделать ч
то-нибудь даже для себя, а не только для других… Вот ей советуют обратитьс
я к цесаревне. Впрочем, говорят, что ее судьбой хочет заняться правительн
ица Анна Леопольдовна. Но все это говорят… А она сидит безвыходно у себя в
комнате. О ней все забыли среди придворных треволнений, пережитых ее окр
ужающими за этот с небольшим месяц.
Треволнений при русском дворе действительно было пережито много.
С начала октября императрица Анна Иоанновна стала прихварывать, и это, к
онечно, не могло не отразиться на состоянии духа придворных вообще и бли
зких к императрице людей в частности. Правда, внезапное нездоровье Анны
Иоанновны вначале было признано врачами легким недомоганием и не предс
тавляло, по их мнению, ни малейшей опасности; однако весь двор был взволно
ван происшествием, случившимся в одну из ночей за неделю до смерти Анны И
оанновны в Летнем дворце.
Вот как рассказывают об этом происшествии современники.
Караул по обыкновению стоял в комнате, смежной с тронным залом. Часовой б
ыл у открытых дверей. Императрица Анна уже удалилась во внутренние покои
дворца. Было уже за полночь, и офицер ушел, чтобы вздремнуть. Вдруг часово
й позвал на караул, солдаты выстроились, офицер вскочил и вынул шпагу, что
бы отдать честь. Все видят Ц императрица ходит по тронному залу взад и вп
еред, задумчиво склонив голову и, по-видимому, не обращая ни на кого внима
ния. Весь взвод стоит в ожидании, но наконец странность ночной прогулки н
ачинает всех смущать. Офицер, видя, что государыня не желает идти из зала,
решается наконец пройти другим ходом и спросить, не знает ли кто намерен
ия государыни. Он встречается с герцогом Бироном.
Ц Ваша светлость, Ц рапортует он ему, Ц ее величество изволит уже с пол
часа прогуливаться по тронному залу, и мы в недоумении относительно наме
рения ее величества.
Ц Что за вздор? Не может быть! Ц отвечает Бирон. Ц Я сейчас от государын
и Ц она отправилась в спальню ложиться.
Ц Взгляните сами, ваша светлость, она в тронном зале.
Бирон идет и тоже видит прогуливающуюся государыню.
Ц Это что-нибудь не так, Ц ворчит он, Ц здесь или заговор, или обман, чтоб
ы действовать на солдат.
Он отправляется к императрице и уговаривает ее выйти, чтобы в глазах кар
аула изобличить самозванку, пользующуюся некоторым сходством с нею, что
бы морочить людей. Императрица решается выйти. Бирон идет с нею. Они ясно в
идят женщину, поразительно похожую на императрицу, однако нисколько не с
мутившуюся при появлении последней.
Ц Дерзкая! Ц говорит герцог и вызывает весь караул.
Солдаты и некоторые из сбежавшихся придворных слуг видят «две Анны Иоан
новны», из которых настоящую и призрак можно отличить только по наряду и
по тому, что настоящая императрица пришла с Бироном.
Императрица, простояв с минуту, в удивлении подходит к женщине и спрашив
ает ее:
Ц Кто ты? Зачем ты пришла?
Не отвечая ни слова, привидение пятится, не сводя глаз с императрицы, к тро
ну, всходит на него и на ступенях, обращая взор еще раз на императрицу, исч
езает.
Императрица обращается к Бирону и взволнованным голосом произносит:
Ц Это моя смерть!
Императрица удалилась к себе, караул пошел на свои места, а герцог Бирон, з
адумчивый и встревоженный, отправился в свои апартаменты, находившиеся
в том же Летнем дворце.
Ему было о чем встревожиться и над чем задуматься. Высоте положения и поч
естей, на которой он находился в настоящее время, он был всецело обязан св
оей государыне, и вдруг она только что сказала ему: «Это моя смерть!»
Неизбежность этой смерти предстала перед духовным взором герцога, и в ег
о уме возник вопрос: что принесет ему эта смерть? Ожидаемое ли возвышение
почти до власти русского самодержца или же падение с головоломной высот
ы, на которую он взобрался благодаря судьбе и слепому случаю?
Действительно, его дед в половине XVII века был конюхом герцога Якова III Курл
яндского. У этого конюха родился в феврале 1653 года сын, которого называли К
арлом.
Уже этот Бирон сделал значительную карьеру. Он изучил охоту и занимал вп
оследствии довольно видную должность в герцогском лесном ведомстве. Эт
им он был поставлен в возможность не только вести обеспеченную жизнь, но
открыть своим трем сыновьям перспективу на карьеру, гораздо более блест
ящую, чем та, которую он сделал сам.
Возрастающее значение его второго сына Эрнста-Иоганна при дворе овдове
вшей герцогини Анны Курляндской, впоследствии русской императрицы, был
о поворотным пунктом в счастливой перемене судьбы всей фамилии Биронов.
Тогда-то Карл Бирон и трое его сыновей удачно изменили свою фамилию и из Б
юренов (Buhren) сделались Биронами (Biron). Вместе с тем они приняли и герб этой знам
енитой во Франции фамилии.
Эрнст-Иоганн, второй сын Карла Бирона, родился 12 января 1690 года. Он и его бра
тья получили в доме отца очень посредственное воспитание. Чтобы восполн
ить его, Эрнст Бирон отправился в Кенигсберг. Прослушав там университетс
кий курс, он поехал в Петербург, с целью отыскать себе место, но не нашел та
кого, которым могло бы удовольствоваться его честолюбие. Он просился в к
амер-юнкеры при дворе цесаревича Алексея, сына Петра I, но ему было отказа
но в этом с презрительным замечанием, что он слишком низкого происхожден
ия. Тогда Эрнст-Иоганн возвратился в Митаву, и тут его искание места имело
больший успех. Овдовевшая герцогиня Анна Курляндская назначила его в 1720
году своим камер-юнкером, а так как он был очень красив, то вскоре она избр
ала его в свои любимцы.
Соблюдавшая в своей жизни строгое приличие, герцогиня настояла, чтобы Эр
нст-Иоганн Бирон женился. Но исполнение этого плана герцогини Анны встр
етило большие затруднения: богатые курляндские дворяне не желали прини
мать в семью человека без имени.
Наконец один дворянин согласился на это. Это был Вильгельм фон Трот, проз
ванный Трейденом, бывший в крайне стесненных обстоятельствах. Он выдал з
а Эрнста Бирона свою дочь, девятнадцатилетнюю Бенигну-Готлибу.
Таким образом, это желание герцогини было исполнено, но зато другое Ц ви
деть своего любимца местным дворянином, чего и сам Бирон сильно добивалс
я, не увенчалось успехом в бытность Анны Иоанновны герцогиней Курляндск
ой. Высокое во всем другом значение герцогини разбивалось о стойкость ку
рляндского дворянства, защищавшего свои права.
В 1730 году Анна Иоанновна была избрана в императрицы России, и Бирон тотчас
же достиг высших почестей. Он начал с того, что сделался камергером; вскор
е немецкий император возвел его в графское достоинство; потом он стал об
ер-камергером и кавалером ордена Св. Андрея. За этим последовали знаки от
личия от различных дворов, бывших в союзе с русским.
Подкупами и интригами русский двор довел дело до того, что в 1737 году, когда
вымер род Кеттлера, курляндские дворяне сочли за честь избрать в герцоги
того, которого они десять лет тому назад не пожелали признать даже тольк
о равным себе. В 1739 году новый герцог получил инвеституру на свою землю чер
ез депутацию в Варшаве, у трона короля. В июле того же года германский импе
ратор, по собственному побуждению, прислал герцогу диплом на титул светл
ейшего.
Таким образом, приобретя наибольшие верховные права, Бирон достиг наивы
сшего ранга среди русских государственных сановников. Его власть в Росс
ии тоже достигла высшей степени. Его богатство росло ежедневно; его дохо
ды были велики, его пышность спорила с царскою. Да и немудрено: ведь все ср
едства к его обогащению на счет русского народа были в его руках.
Все это полное торжества прошлое его безмерного честолюбия пронеслось
в голове Бирона в то время, когда он возвращался к себе после услышанных и
м из уст императрицы Анны Иоанновны роковых слов: «Это моя смерть!»
Что принесет ему эта смерть? Себялюбивый и черствый, он не думал в это врем
я об императрице не только как о женщине, но даже как о друге и благодетель
нице. При самых малейших колебаниях его судьбы на первый план выступало
его «я», и этому своему единственному богу Эрнст-Иоганн Бирон готов был п
ожертвовать всеми и всем.
Он, конечно, обеспечил сохранение или даже возвышение своего положения н
а случай смерти императрицы Анны Иоанновны, но какое-то странное предчу
вствие говорило ему, что это обеспечение непрочно, что будущее все же леж
ит пред ним загадочным и темным.
IV. ПРЕДЧУВСТВИЯ СБЫВАЮТСЯ
Предчувствие Анны Иоанновны сбылось Ц 17 октября 1740 года ее не стало. На ро
ссийский престол вступил Иван Антонович, сын герцога Брауншвейгского А
нтона и Анны Леопольдовны, а Эрнст-Иоганн Бирон, герцог Курляндский, был н
азначен до совершеннолетия его величества, лежавшего в то время еще в ко
лыбели, регентом Всероссийской империи.
По смерти императрицы Бирон вступил в управление государством. Но Ц увы
! Ц и его томительное предчувствие в ночь после появления во дворце двой
ника императрицы Анны Иоанновны должно было сбыться.
Его появление в роли регента было последней вспышкой потухавшего огня. О
н получил титул «высочества», давал и подписывал от имени императора нек
оторые дарения членам императорской фамилии, распоряжения о милостях и
другие документы, обнародоваемые обыкновенно при начале нового царств
ования.
Родители императора не могли сопротивляться. Герцог Антон, не имевший св
язей в чужой стране, был, кроме того, труслив от природы и изнежен. Герцоги
ня Анна Леопольдовна, которой шел в то время двадцать второй год, была кро
тка и доверчива, но необразованна, нерешительна, что объясняется забитос
тью со стороны тирана отца и грубостью матери, напоминавшей свою сестру,
Анну Иоанновну. Она ни во что не вмешивалась и проводила целые дни в домаш
нем туалете с фрейлиной, смертельно скучая. Она не любила мужа, навязанно
го ей «проклятыми министрами», как она выражалась сама, и занималась лиш
ь тем, что жаловалась на свою судьбу ловкому и красивому графу Линару, сак
сонскому посланнику. Эрнста Бирона она боялась как огня.
Он действительно обращался с родителями императора свысока.
К тому же они были сравнительно обижены. Регенту, обладателю четырех мил
лионов дохода, назначено было пятьсот тысяч рублей пенсии, а родителям и
мператора Ц только двести.
Герцог Антон попытался было показать свое значение, но был за это, по расп
оряжению регента, подвергнут домашнему аресту с угрозой испробовать ру
к грозного тогда начальника Тайной канцелярии Ушакова.
Пошли доносы и пытки за каждое малейшее слово, неприятное регенту, спесь
и наглость которого достигли чудовищных размеров. Он громко, не стесняяс
ь, стал говорить о своем намерении выслать из России «Брауншвейгскую фам
илию».
Поведение регента стало нестерпимо. На улицах, несмотря на ужасы, творив
шиеся в застенках Тайной канцелярии, собирались мрачные толпы народа, в
которых слышался ропот. Любимец солдат, оттертый фаворитом от заслуженн
ого первого места, отважный Миних предложил Анне Леопольдовне освобожд
ение от ненавистного ей регента и получил согласие.
Вот как описывает исполнение этого плана в своих записках адъютант фель
дмаршала Миниха подполковник Манштейн:
«В последнее воскресенье, приходившееся на 9 ноября 1740 года, его превосход
ительство генерал-фельдмаршал граф Миних позвал меня к себе в три часа н
очи. Когда я явился к его превосходительству, мы пошли в Зимний дворец к ее
императорскому высочеству принцессе. Генерал-фельдмаршал сказал ей, чт
о явился, чтобы получить от нее последние повеления, и приказал мне созва
ть офицеров стражи. Они явились, и принцесса со слезами на глазах сказала
им, что они, конечно, знают, как герцог-регент обходится с императором, с не
ю и ее супругом; что регент выказывает относительно нее так много злой во
ли, что имеет, как должно думать, намерение захватить императорский трон.
«Чтобы предупредить это несчастье, Ц продолжала Анна Леопольдовна, Ц
я повелеваю вам исполнять распоряжения генерал-фельдмаршала и арестов
ать регента». Все, не задумываясь ни минуты, дали свое согласие. Растроган
ная Анна Леопольдовна не только допустила всех к своей руке, но обняла ка
ждого из присутствовавших».
Прямо из Зимнего дворца фельдмаршал Миних с сорока избранными людьми на
правился в Летний дворец, но, не доходя до него, послал Манштейна к караулу
дворца, заявить караульным офицерам, чтобы они вышли для получения изве
стий чрезвычайной важности. Офицеры охотно последовали за полковником
Манштейном, и когда генерал-фельдмаршал передал им приказание принцесс
ы, все они, как один человек, вызвались повиноваться.
Полковник Манштейн отправился с двенадцатью солдатами во внутрь Летне
го дворца и беспрепятственно достиг спальни герцога Бирона. Он вошел в н
ее, отдернул полог кровати и громко спросил: «Где регент?» Герцогиня, перв
ая увидевшая в спальне постороннего офицера, подняла крик.
1 2 3 4 5 6 7 8
Сказано Ц сделано, и то, что увидели приятели за приподнятым краем порть
еры, заставило их сдавленным шепотом воскликнуть в один голос:
Ц Вот оно что!
Княжна Людмила Васильевна сидела на коленях у красивого брюнета, расточ
ала ему и получала от него самые нежные ласки.
Офицеры молча опустили занавес и молча удалились из комнаты и из сада, ос
тавив ключ в замке калитки.
Когда на другой день распространились слухи о трагической смерти княжн
ы Полторацкой, первою мыслью как князя Лугового, так и Свиридова было зая
вить по начальству о своем ночном визите в дом покойной. Они зашли посове
товаться к Ивану Ивановичу Шувалову.
Однако не успели они начать свой рассказ, как «любимец императрицы» пере
бил их, сказав:
Ц Ее величество очень сожалеет, что молодая особа так рано и так безврем
енно покончила с собою.
Ц Покончила с собою! Ц воскликнули в один голос князь Луговой и Свиридо
в. Ц Но ведь…
Ц Ее величество сегодня часа два беседовала с близким к покойной челов
еком, Ц и Иван Иванович назвал лицо, которое Луговой и Свиридов видели в
роковую ночь в будуаре княжны Полторацкой.
Последние переглянулись друг с другом.
Ц Впечатление беседы, Ц продолжал Шувалов, Ц для него было очень тяже
лое… Все заметили, что в эти проведенные с глазу на глаз с ее величеством ч
асы у него появилась седина на висках. Завтра утром он уезжает в действую
щую армию.
III. ДВЕ АННЫ ИОАННОВНЫ
В один из ноябрьских вечеров 1740 года в уютной комнате внутренней части дв
орца в Летнем саду, отведенной для жительства любимой фрейлине императр
ицы Анны Иоанновны Якобине Менгден, в резном кресле сидела в задумчивост
и ее прекрасная обитательница.
Этот дворец Анны Иоанновны был построен в 1731 году на месте нынешней решет
ки Летнего сада, выходящей на набережную Невы. Он был одноэтажный, но очен
ь обширный и отличался чрезвычайно богатым убранством.
Фрейлина Якобина Менгден была высокою, стройною девушкою с пышно причес
анными белокурыми волосами, окаймлявшими красивое лицо с правильными ч
ертами; нежный румянец придавал этому лицу какое-то детское и несколько
кукольное выражение, но синие глаза, загоравшиеся порой мимолетным огон
ьком, а порой заволакивавшиеся дымкой грусти, и чуть заметные складочки
у висков говорили иное. Они указывали, что их обладательница, несмотря на
свой юный возраст (ей шел двадцать второй год), относилась к жизни далеко н
е с ребяческою наивностью, да и что сама эта жизнь успела показать ей дале
ко не казовый конец свой.
Сидевшая была одета в глубокий траур с широкими плерезами. Ее прекрасные
глаза носили следы многодневных слез, причем слезы этой фрейлины покойн
ой императрицы принадлежали к числу искренних. Она не только оплакивала
свою действительно любимую благодетельницу-царицу, но чувствовала, что
со смертью Анны Иоанновны ее личная судьба, еще так недавно улыбавшаяся
ей, день ото дня задергивается дымкой грустной неизвестности.
На маленьком столике, стоявшем у кресла, лежало открытое, только что проч
итанное письмо от сводной сестры Менгден, Станиславы Лысенко. В нем посл
едняя жаловалась на своего мужа и просила защиты у «сильной при дворе» с
естры.
Ц «Сильной при дворе!..» Ц с горькой улыбкой повторила Якобина фразу пис
ьма. Ц Сестра там, далеко, не знает, что произошло здесь в течение месяца с
небольшим!
Действительно, приди письмо это ранее, когда была жива государыня или ко
гда правил государством «герцог», по-отечески относившийся к ней, тогда,
конечно, она не дала бы в обиду Станиславы. Но что она такое теперь?.. Фрейли
на покойной и даже опальной после смерти царицы. Она бессильна сделать ч
то-нибудь даже для себя, а не только для других… Вот ей советуют обратитьс
я к цесаревне. Впрочем, говорят, что ее судьбой хочет заняться правительн
ица Анна Леопольдовна. Но все это говорят… А она сидит безвыходно у себя в
комнате. О ней все забыли среди придворных треволнений, пережитых ее окр
ужающими за этот с небольшим месяц.
Треволнений при русском дворе действительно было пережито много.
С начала октября императрица Анна Иоанновна стала прихварывать, и это, к
онечно, не могло не отразиться на состоянии духа придворных вообще и бли
зких к императрице людей в частности. Правда, внезапное нездоровье Анны
Иоанновны вначале было признано врачами легким недомоганием и не предс
тавляло, по их мнению, ни малейшей опасности; однако весь двор был взволно
ван происшествием, случившимся в одну из ночей за неделю до смерти Анны И
оанновны в Летнем дворце.
Вот как рассказывают об этом происшествии современники.
Караул по обыкновению стоял в комнате, смежной с тронным залом. Часовой б
ыл у открытых дверей. Императрица Анна уже удалилась во внутренние покои
дворца. Было уже за полночь, и офицер ушел, чтобы вздремнуть. Вдруг часово
й позвал на караул, солдаты выстроились, офицер вскочил и вынул шпагу, что
бы отдать честь. Все видят Ц императрица ходит по тронному залу взад и вп
еред, задумчиво склонив голову и, по-видимому, не обращая ни на кого внима
ния. Весь взвод стоит в ожидании, но наконец странность ночной прогулки н
ачинает всех смущать. Офицер, видя, что государыня не желает идти из зала,
решается наконец пройти другим ходом и спросить, не знает ли кто намерен
ия государыни. Он встречается с герцогом Бироном.
Ц Ваша светлость, Ц рапортует он ему, Ц ее величество изволит уже с пол
часа прогуливаться по тронному залу, и мы в недоумении относительно наме
рения ее величества.
Ц Что за вздор? Не может быть! Ц отвечает Бирон. Ц Я сейчас от государын
и Ц она отправилась в спальню ложиться.
Ц Взгляните сами, ваша светлость, она в тронном зале.
Бирон идет и тоже видит прогуливающуюся государыню.
Ц Это что-нибудь не так, Ц ворчит он, Ц здесь или заговор, или обман, чтоб
ы действовать на солдат.
Он отправляется к императрице и уговаривает ее выйти, чтобы в глазах кар
аула изобличить самозванку, пользующуюся некоторым сходством с нею, что
бы морочить людей. Императрица решается выйти. Бирон идет с нею. Они ясно в
идят женщину, поразительно похожую на императрицу, однако нисколько не с
мутившуюся при появлении последней.
Ц Дерзкая! Ц говорит герцог и вызывает весь караул.
Солдаты и некоторые из сбежавшихся придворных слуг видят «две Анны Иоан
новны», из которых настоящую и призрак можно отличить только по наряду и
по тому, что настоящая императрица пришла с Бироном.
Императрица, простояв с минуту, в удивлении подходит к женщине и спрашив
ает ее:
Ц Кто ты? Зачем ты пришла?
Не отвечая ни слова, привидение пятится, не сводя глаз с императрицы, к тро
ну, всходит на него и на ступенях, обращая взор еще раз на императрицу, исч
езает.
Императрица обращается к Бирону и взволнованным голосом произносит:
Ц Это моя смерть!
Императрица удалилась к себе, караул пошел на свои места, а герцог Бирон, з
адумчивый и встревоженный, отправился в свои апартаменты, находившиеся
в том же Летнем дворце.
Ему было о чем встревожиться и над чем задуматься. Высоте положения и поч
естей, на которой он находился в настоящее время, он был всецело обязан св
оей государыне, и вдруг она только что сказала ему: «Это моя смерть!»
Неизбежность этой смерти предстала перед духовным взором герцога, и в ег
о уме возник вопрос: что принесет ему эта смерть? Ожидаемое ли возвышение
почти до власти русского самодержца или же падение с головоломной высот
ы, на которую он взобрался благодаря судьбе и слепому случаю?
Действительно, его дед в половине XVII века был конюхом герцога Якова III Курл
яндского. У этого конюха родился в феврале 1653 года сын, которого называли К
арлом.
Уже этот Бирон сделал значительную карьеру. Он изучил охоту и занимал вп
оследствии довольно видную должность в герцогском лесном ведомстве. Эт
им он был поставлен в возможность не только вести обеспеченную жизнь, но
открыть своим трем сыновьям перспективу на карьеру, гораздо более блест
ящую, чем та, которую он сделал сам.
Возрастающее значение его второго сына Эрнста-Иоганна при дворе овдове
вшей герцогини Анны Курляндской, впоследствии русской императрицы, был
о поворотным пунктом в счастливой перемене судьбы всей фамилии Биронов.
Тогда-то Карл Бирон и трое его сыновей удачно изменили свою фамилию и из Б
юренов (Buhren) сделались Биронами (Biron). Вместе с тем они приняли и герб этой знам
енитой во Франции фамилии.
Эрнст-Иоганн, второй сын Карла Бирона, родился 12 января 1690 года. Он и его бра
тья получили в доме отца очень посредственное воспитание. Чтобы восполн
ить его, Эрнст Бирон отправился в Кенигсберг. Прослушав там университетс
кий курс, он поехал в Петербург, с целью отыскать себе место, но не нашел та
кого, которым могло бы удовольствоваться его честолюбие. Он просился в к
амер-юнкеры при дворе цесаревича Алексея, сына Петра I, но ему было отказа
но в этом с презрительным замечанием, что он слишком низкого происхожден
ия. Тогда Эрнст-Иоганн возвратился в Митаву, и тут его искание места имело
больший успех. Овдовевшая герцогиня Анна Курляндская назначила его в 1720
году своим камер-юнкером, а так как он был очень красив, то вскоре она избр
ала его в свои любимцы.
Соблюдавшая в своей жизни строгое приличие, герцогиня настояла, чтобы Эр
нст-Иоганн Бирон женился. Но исполнение этого плана герцогини Анны встр
етило большие затруднения: богатые курляндские дворяне не желали прини
мать в семью человека без имени.
Наконец один дворянин согласился на это. Это был Вильгельм фон Трот, проз
ванный Трейденом, бывший в крайне стесненных обстоятельствах. Он выдал з
а Эрнста Бирона свою дочь, девятнадцатилетнюю Бенигну-Готлибу.
Таким образом, это желание герцогини было исполнено, но зато другое Ц ви
деть своего любимца местным дворянином, чего и сам Бирон сильно добивалс
я, не увенчалось успехом в бытность Анны Иоанновны герцогиней Курляндск
ой. Высокое во всем другом значение герцогини разбивалось о стойкость ку
рляндского дворянства, защищавшего свои права.
В 1730 году Анна Иоанновна была избрана в императрицы России, и Бирон тотчас
же достиг высших почестей. Он начал с того, что сделался камергером; вскор
е немецкий император возвел его в графское достоинство; потом он стал об
ер-камергером и кавалером ордена Св. Андрея. За этим последовали знаки от
личия от различных дворов, бывших в союзе с русским.
Подкупами и интригами русский двор довел дело до того, что в 1737 году, когда
вымер род Кеттлера, курляндские дворяне сочли за честь избрать в герцоги
того, которого они десять лет тому назад не пожелали признать даже тольк
о равным себе. В 1739 году новый герцог получил инвеституру на свою землю чер
ез депутацию в Варшаве, у трона короля. В июле того же года германский импе
ратор, по собственному побуждению, прислал герцогу диплом на титул светл
ейшего.
Таким образом, приобретя наибольшие верховные права, Бирон достиг наивы
сшего ранга среди русских государственных сановников. Его власть в Росс
ии тоже достигла высшей степени. Его богатство росло ежедневно; его дохо
ды были велики, его пышность спорила с царскою. Да и немудрено: ведь все ср
едства к его обогащению на счет русского народа были в его руках.
Все это полное торжества прошлое его безмерного честолюбия пронеслось
в голове Бирона в то время, когда он возвращался к себе после услышанных и
м из уст императрицы Анны Иоанновны роковых слов: «Это моя смерть!»
Что принесет ему эта смерть? Себялюбивый и черствый, он не думал в это врем
я об императрице не только как о женщине, но даже как о друге и благодетель
нице. При самых малейших колебаниях его судьбы на первый план выступало
его «я», и этому своему единственному богу Эрнст-Иоганн Бирон готов был п
ожертвовать всеми и всем.
Он, конечно, обеспечил сохранение или даже возвышение своего положения н
а случай смерти императрицы Анны Иоанновны, но какое-то странное предчу
вствие говорило ему, что это обеспечение непрочно, что будущее все же леж
ит пред ним загадочным и темным.
IV. ПРЕДЧУВСТВИЯ СБЫВАЮТСЯ
Предчувствие Анны Иоанновны сбылось Ц 17 октября 1740 года ее не стало. На ро
ссийский престол вступил Иван Антонович, сын герцога Брауншвейгского А
нтона и Анны Леопольдовны, а Эрнст-Иоганн Бирон, герцог Курляндский, был н
азначен до совершеннолетия его величества, лежавшего в то время еще в ко
лыбели, регентом Всероссийской империи.
По смерти императрицы Бирон вступил в управление государством. Но Ц увы
! Ц и его томительное предчувствие в ночь после появления во дворце двой
ника императрицы Анны Иоанновны должно было сбыться.
Его появление в роли регента было последней вспышкой потухавшего огня. О
н получил титул «высочества», давал и подписывал от имени императора нек
оторые дарения членам императорской фамилии, распоряжения о милостях и
другие документы, обнародоваемые обыкновенно при начале нового царств
ования.
Родители императора не могли сопротивляться. Герцог Антон, не имевший св
язей в чужой стране, был, кроме того, труслив от природы и изнежен. Герцоги
ня Анна Леопольдовна, которой шел в то время двадцать второй год, была кро
тка и доверчива, но необразованна, нерешительна, что объясняется забитос
тью со стороны тирана отца и грубостью матери, напоминавшей свою сестру,
Анну Иоанновну. Она ни во что не вмешивалась и проводила целые дни в домаш
нем туалете с фрейлиной, смертельно скучая. Она не любила мужа, навязанно
го ей «проклятыми министрами», как она выражалась сама, и занималась лиш
ь тем, что жаловалась на свою судьбу ловкому и красивому графу Линару, сак
сонскому посланнику. Эрнста Бирона она боялась как огня.
Он действительно обращался с родителями императора свысока.
К тому же они были сравнительно обижены. Регенту, обладателю четырех мил
лионов дохода, назначено было пятьсот тысяч рублей пенсии, а родителям и
мператора Ц только двести.
Герцог Антон попытался было показать свое значение, но был за это, по расп
оряжению регента, подвергнут домашнему аресту с угрозой испробовать ру
к грозного тогда начальника Тайной канцелярии Ушакова.
Пошли доносы и пытки за каждое малейшее слово, неприятное регенту, спесь
и наглость которого достигли чудовищных размеров. Он громко, не стесняяс
ь, стал говорить о своем намерении выслать из России «Брауншвейгскую фам
илию».
Поведение регента стало нестерпимо. На улицах, несмотря на ужасы, творив
шиеся в застенках Тайной канцелярии, собирались мрачные толпы народа, в
которых слышался ропот. Любимец солдат, оттертый фаворитом от заслуженн
ого первого места, отважный Миних предложил Анне Леопольдовне освобожд
ение от ненавистного ей регента и получил согласие.
Вот как описывает исполнение этого плана в своих записках адъютант фель
дмаршала Миниха подполковник Манштейн:
«В последнее воскресенье, приходившееся на 9 ноября 1740 года, его превосход
ительство генерал-фельдмаршал граф Миних позвал меня к себе в три часа н
очи. Когда я явился к его превосходительству, мы пошли в Зимний дворец к ее
императорскому высочеству принцессе. Генерал-фельдмаршал сказал ей, чт
о явился, чтобы получить от нее последние повеления, и приказал мне созва
ть офицеров стражи. Они явились, и принцесса со слезами на глазах сказала
им, что они, конечно, знают, как герцог-регент обходится с императором, с не
ю и ее супругом; что регент выказывает относительно нее так много злой во
ли, что имеет, как должно думать, намерение захватить императорский трон.
«Чтобы предупредить это несчастье, Ц продолжала Анна Леопольдовна, Ц
я повелеваю вам исполнять распоряжения генерал-фельдмаршала и арестов
ать регента». Все, не задумываясь ни минуты, дали свое согласие. Растроган
ная Анна Леопольдовна не только допустила всех к своей руке, но обняла ка
ждого из присутствовавших».
Прямо из Зимнего дворца фельдмаршал Миних с сорока избранными людьми на
правился в Летний дворец, но, не доходя до него, послал Манштейна к караулу
дворца, заявить караульным офицерам, чтобы они вышли для получения изве
стий чрезвычайной важности. Офицеры охотно последовали за полковником
Манштейном, и когда генерал-фельдмаршал передал им приказание принцесс
ы, все они, как один человек, вызвались повиноваться.
Полковник Манштейн отправился с двенадцатью солдатами во внутрь Летне
го дворца и беспрепятственно достиг спальни герцога Бирона. Он вошел в н
ее, отдернул полог кровати и громко спросил: «Где регент?» Герцогиня, перв
ая увидевшая в спальне постороннего офицера, подняла крик.
1 2 3 4 5 6 7 8