Герцог тоже в
скочил с постели и закричал: «Стража!» Манштейн бросился на герцога и дер
жал его, пока не вошли в комнату гренадеры. Они схватили его, а так как он, бы
вший в одном белье, вырываясь, бил их кулаками и кричал благим матом, то он
и принуждены были заткнуть ему рот носовым платком, а внеся в приемную, св
язать. Регента посадили в карету фельдмаршала Миниха с одним из караульн
ых офицеров, солдаты окружили карету, и таким образом пленник был достав
лен в Зимний дворец.
В ту же самую злополучную для Биронов ночь к красивому дому Густава Биро
на, брата регента, на Миллионной улице, отличавшемуся от других изящным б
алконом на четырех колоннах серого и черного мрамора, явился прямо из Ле
тнего дворца Манштейн с командой.
Густав Бирон спал, ничего не опасаясь. Домовый караул, состоявший из изма
йловских гренадер при унтер-офицере, бдительно оберегал своего команди
ра, и часовые сначала не хотели пропускать Манштейна. Однако под угрозой
силы императорского указа и смерти за сопротивление они должны были уст
упить.
Манштейн, подойдя к дверям спальни Густава, окликнул его и заявил, что ему
необходимо переговорить с хозяином дома о чрезвычайно важном деле.
Густав Бирон поспешил выйти к ночному гостю. Они приблизились к окну, и ту
т Манштейн, схватив Бирона за руки, сказал:
Ц Именем его императорского величества государя императора Иоанна VI я
вас арестую.
Ц Что? Ц воскликнул Густав Бирон. Ц Меня, брата регента?
Ц Ваш брат более не регент, а такой же арестант, как и вы!
Ц Это сказки, подполковник, Ц рассмеялся Густав Бирон и начал вырывать
ся от Манштейна, но вошедшая в эту минуту команда, позванная Манштейном, к
инулась на Густава; ему связали руки ружейным ремнем, заткнули рот платк
ом, закутали в первую попавшуюся шубу, вынесли на улицу, впихнули в сани, п
риготовленные заранее, и повезли на гауптвахту Зимнего дворца.
Здесь Густав Бирон уже нашел своего брата-герцога арестованным со всем
семейством и там просидел под стражею до сумерек 9 ноября. В это время к дв
орцовой гауптвахте подъехали два шлафвагена, в одном из которых помести
лось все семейство герцога Курляндского, отправлявшегося на ночлег в Ал
ександро-Невский монастырь, с тем чтобы на другой день оттуда следовать
в Шлиссельбург, а в другой посадили Густава Бирона и увезли в Ивангород.
В ту же ночь был арестован и зять герцога Бирона, генерал Бисмарк.
Ввиду того что Густаву Бирону надлежит играть в нашем повествовании нек
оторую роль, мы несколько дольше остановимся на его личности, тем более ч
то он являлся исключением среди своих братьев Ц Эрнста-Иоганна, десять
лет терзавшего Россию, и генерал-аншефа Карла, страшно неистовствовавше
го в Малороссии.
V. ГУСТАВ БИРОН
Густав Бирон родился в 1700 году, в отцовском именьице Каленцеем, и рос в ту п
ору, когда его родина Курляндия была разорена войною, залегала пустырями
от Митавы до самого Мемеля, недосчитывалась семи восьмых своего обычног
о населения, зависела и от Польши, и от России, содержала на свой счет вдов
у умершего герцога Анну Иоанновну, жившую в Митаве, и заочно управлялась
герцогом Фердинандом, последнею отраслью Кеттлерова дома, не выезжавши
м из Данцига и не любимым своими подданными. Все это представляло упадок
страны, и, разумеется, препятствовало развитию в ней просвещения, которо
е, доставаясь с трудом местному благородному юношеству, не могло быть уд
елом детей капитана Бирона.
Таким образом, Густав, воспитываясь в доме родительском, оставался кругл
ым невеждою, что, при ограниченном от природы уме его, не могло, как казало
сь, обещать ему особенно блестящую карьеру.
Но начать какую-нибудь было необходимо, и Густав задумал вступить на вое
нное поприще, как более подходящее к его личным инстинктам и действитель
но скорее прочих выводившее «в люди».
По обычаю соотечественников, Густав намеревался искать счастья в Польш
е, с которой Курляндия состояла с 1551 года в отношениях ленного владения. К т
ому же в Польшу его манило то обстоятельство, что в ее армии уже давно служ
ил его родной дядя по отцу и туда же недавно определился брат Густава Ц К
арл, бывший до того русским офицером и бежавший из шведского плена в Поль
шу.
Совместно с этими-то близкими родичами начал Густав свою военную карьер
у и первоначально продолжал ее с горем пополам. Последнее происходило от
того, что Польша была вообще не благоустроеннее Курляндии, беспрерывно в
озмущалась сеймами, не уживалась со своими диссидентами, наконец, не вою
я ни с кем, что лишало Густава возможности отличиться, не наслаждалась и п
рочным миром. К тому же Густав, наряду со всею армиею, зачастую получал сво
е жалованье гораздо позже надлежащих сроков и в этом отношении должен бы
л зависеть от сбора поголовных, дымных, жидовских и других денег, определ
яемых сеймами.
Таково было житье-бытье Густава в Польше, пока в Курляндии одинаково неу
спешно тягались за герцогскую корону Мориц Саксонский и князь Меншиков,
а в России скончался Петр I, за которым сменились на его престоле Екатерин
а и другой Петр.
В 1730 году состоялось избрание на русский престол герцогини Курляндской А
нны Иоанновны, и судьба Густава Бирона, тогда капитана польских войск, из
менилась к несравненно лучшему. Его брат Эрнст стал властным временщико
м у русского престола. Получив его приглашение, братья в том же 1730 году приб
ыли в Россию, где старший, Карл, из польских подполковников, был переимено
ван в русские генерал-майоры, а младший, Густав, капитан панцирных войск П
ольской республики, сделан майором лейб-гвардии Измайловского полка, то
лько что учрежденного и вверенного командованию графа Левенвольда, кот
орый душой и телом был предан графу Эрнсту-Иоганну Бирону.
Густав усердно отдался делу, вдохновляемый своим всесильным братом и ос
ыпаемый милостями государыни. После смотра 27 января 1732 года императрица п
ожелала явить брату подданного ей обер-камергера особую высочайшую мил
ость, и 3 февраля, в день именин государыни, он был, по сказанию тогдашних «В
едомостей», «обручен при дворе с принцессой Меншиковою
Это была дочь светле
йшего князя Александра Даниловича Меншикова , всесильного временщ
ика в царствование Екатерины I, сосланного затем в Березов вместе с семье
й. Последняя была амнистирована Анной Иоанновной. (Примеч. авт.)
. Обоим обрученным показана при том от ее императорского величеств
а сия высокая милость, что ее императорское величество их перстни высоча
йшею особою сама разменять изволила».
Но вдумываться в такую судьбу княжны, конечно, не приходилось ее наречен
ному жениху, теперь, как и прежде, занятому преимущественно полком и служ
бой.
Так прошел пост.
9 апреля наступила Пасха, 27 апреля состоялся торжественный въезд в Петерб
ург китайского посольства. 28 апреля великолепно отпраздновали годовщин
у коронования Анны Иоанновны, а 4 мая Густав Бирон стал мужем княжны Менши
ковой, о чем современные «Ведомости» повествуют следующее:
«Заключенное в прошедшем феврале месяце сочетание законного брака меж
ду принцессою Меншиковою и господином майором лейб-гвардии Измайловск
ого полку фон Бироном в прошедший четверток с великою магнифиценциею со
вершилось. Сие чинилось при дворе, и ее императорское величество всемило
стивейшая наша монархиня обеим новобрачным персонам сию высокую милос
ть показать изволила, что учрежденный сего ради бал по высокому ее импер
аторского величества повелению до самой ночи продолжался».
По распоряжению Левенвольда, в дом новобрачного были приглашены только
те измайловские офицеры, у которых имелись карета или коляска с лошадьми
, а провожать Бирона из дома во дворец, в два часа дня, дозволялось без искл
ючения, «хотя бы пешками и верхами».
Эта женитьба Густава Бирона, назначенного 29 июня того же года генерал-адъ
ютантом императрицы, как нельзя лучше устроила его материальное благос
остояние. С помощью брата обер-камергера он успел получить из заграничн
ых банков почти все капиталы опального князя Меншикова, так что сыну пос
леднего, возвращенному из ссылки одновременно с сестрою, едва досталась
пятидесятая часть громадного отцовского состояния. К тому же он чрезвыч
айно любил свою жену, черноглазую красавицу, не уступавшую прелестями св
оей старшей сестре, Марии, некогда невесте императора Петра II. Он все боле
е и более преуспевал по службе, поощряемый высочайшими милостями, и гото
вился к большой радости Ц быть отцом.
Но тут судьба едва ли не впервые жестоко обманула ожидания Густава Бирон
а Ц 13 сентября 1736 года его красавица жена умерла в родах. Это настолько пот
рясло Густава, что при последнем прощании с мертвой женой и при погребен
ии ее он неоднократно падал в обморок.
Огорченный потерей любимой жены и скучая невольным одиночеством, Густа
в Бирон стал подумывать о развлечениях боевой жизни, тем более что случа
й к ним представлялся сам собою. Война России и Турции была тогда в полном
разгаре. Ласси уже прислал в Петербург ключи покоренного Азова, а Миних, о
знаменовав взятием и разорением Перекопа, Бахчисарая, Ахмечети и Кинбур
на первый из своих крымских походов, деятельно готовился к целому ряду п
оследующих. Указом 12 января 1737 года повелено командировать к армии Миниха,
расположенной на Украйне, из каждого гвардейского полка по батальону, а
начальником всего гвардейского отряда был назначен генерал-майор лейб-
гвардии Измайловского полка подполковник и генерал-адъютант Густав Би
рон. Счастье и успех сопровождали его в этой войне.
7 декабря 1739 года был заключен в Белграде выгодный мир для России с Турцией
. В Петербурге делались большие приготовления к празднованию этого собы
тия.
27 декабря 1740 года состоялось торжественное вшествие в столицу частей гва
рдии, принимавших участие в кампании. Гвардия вступила в столицу под ком
андой Густава Бирона. Войска были украшены кокардами из лавровых листье
в. Пройдя Невский проспект, шествие направилось к Зимнему дворцу, следов
ало по Дворцовой набережной, мимо пресловутого Ледяного дома, и, обогнув
Эрмитажную канавку, выдвинулось на Дворцовую площадь.
«Здесь, по внесении знамен внутрь дворца, нижние чины были распущены по д
омам, а штабЦ и обер-офицеры, Ц как повествует очевидец Нащокин, Ц были
позваны ко дворцу, и как пришли во дворец при зажжении свеч, ибо целый день
в той церемонии продолжался, тогда ее императорское величество, наша вс
емилостивейшая государыня в средине галереи изволила ожидать, и как под
полковник (Бирон) со всеми в галерею вошед, Ц нижайший поклон учинили, ее
императорское величество изволила говорить сими словами: «Удовольстви
е имею благодарить лейб-гвардию, что, будучи в турецкой войне, в надлежащи
х диспозициях, господа штабЦ и обер-офицеры тверды и прилежны находили
сь, о чем и чрез генерал-фельдмаршала графа Миниха, и подполковника Густа
ва Бирона известна, и будете за службы не оставлены». Выслушав то монарше
е слово, паки нижайше поклонились и жалованы к руке, и государыня из рук св
оих изволила жаловать каждого венгерским вином по бокалу, и с тем высоко
монаршеским пожалованием отпущены».
Это «вшествие», так блистательно показавшее толпе особу Густава Бирона,
было прелюдией мирных торжеств, в распорядок которых между прочим входи
ла и «курьезная» свадьба придворного шута князя Голицына с калмычкой Бу
жениновою, отпразднованная в Ледяном доме б февраля. Главное же торжеств
о и вместе объявление наград совершилось 14 февраля. Густав Бирон, командо
вавший в этот день парадом двадцатитысячного столичного гарнизона, был
произведен в генерал-аншефы и получил золотую шпагу, осыпанную бриллиан
тами.
Наконец празднества кончились. Вскоре общественное внимание было прив
лечено делом Волынского, окончившимся казнью кабинет-министра. Густав Б
ирон не принимал ни малейшего участия в этом грустном деле, весь снова от
давшись полку и службе. Гибель Волынского, конечно, не могла не заставить
его еще глубже уверовать в несокрушимую мощь своего брата и совершенно у
спокоиться за свое будущее.
Настроившись всем этим благоприятно для нежных ощущений, Густав Бирон у
влекся прелестями фрейлины Якобины Менгден и решил прекратить свое вдо
вство. В сентябре 1740 года он торжественно обручился с нею.
В жизни Густава это, конечно, было самою приятною порою. Все тогда улыбало
сь ему.
Человек далеко еще не старый, но уже генерал-аншеф, гвардии подполковник
и генерал-адъютант, Густав Бирон состоял в числе любимцев своей государ
ыни и, будучи родным братом герцога, пред которым трепетала вся Россия, не
боялся никого и ничего; он имел к тому же прекрасное состояние, унаследов
анное от первой жены и благоприобретенное от высочайших щедрот; пользов
ался всеобщим расположением как добряк, не сделавший никому зла, и едва л
и мог укорить себя в каком-нибудь бесчестном поступке; наконец, в качеств
е жениха любимой девушки он видел к себе привязанность невесты, казавшую
ся страстною. Чего недоставало ему, невежественному и ограниченному нек
огда курляндскому разночинцу и десять лет тому назад голяку капитану го
лодавших польских панцирников? Он ли не мог рассчитывать на долгое и без
мятежное пользование благами жизни и случая?
Увы! Фортуна изменила ему. Смерть императрицы Анны Иоанновны была первым
из ударов судьбы, посыпавшихся на Густава Бирона и завершившихся в ночь
на 9 ноября, менее чем через два месяца после обручения, арестом и ссылкою.
Разбита была и судьба фрейлины покойной государыни Якобины Менгден, кот
орая хотя и не была особенно страстно привязана к Густаву Бирону, но все ж
е смотрела на брак с ним, как на блестящую партию, как на завидную судьбу.
И вдруг все рушилось разом, так быстро и неожиданно. Она была забыта всеми
, хотя продолжала жить во фрейлинском помещении Летнего дворца, из котор
ого только за несколько дней пред тем увезли арестованного регента герц
ога Эрнста-Иоганна Бирона.
Положение девушки было действительно безвыходно. В течение какого-нибу
дь месяца она лишилась всего и уже подумывала поехать к своей сводной се
стре Станиславе, бывшей замужем за майором Иваном Осиповичем Лысенко, жи
вшим в Москве. Там, вдали от двора, где все напоминало ей ее разрушенное сч
астье, Менгден надеялась хотя несколько отдохнуть и успокоиться.
Каково же было ее огорчение, когда она получила от Станиславы письмо из В
аршавы, в котором та уведомляла ее, что уже более года разошлась с мужем, к
оторый отнял у нее сына и почти выгнал из дома. Она просила «сильную при дв
оре» сестру заступиться за нее пред регентом и заставить мужа вернуть ей
ее ребенка. Таким образом, и это последнее убежище ускользало от несчаст
ной Якобины.
Ц Что-то будет, что-то будет! Ц с отчаянием шептали ее губы, и слезы неуде
ржимо лились из ее прекрасных глаз.
VI. В МОСКВЕ
В тот самый день, когда Менгден получила письмо от сестры, в Москве, на Бас
манной, у окна небольшого деревянного дома, принадлежавшего майору Иван
у Осиповичу Лысенко, стоял сам хозяин и глядел на широкую улицу. Это был вы
сокий, полный человек с некрасивыми, но выразительными чертами лица, сил
ьный брюнет с черными глазами Ц истый тип малоросса. Его лицо было омрач
ено какой-то тенью, а высокий лоб покрыт морщинами гораздо более, чем обык
новенно бывает у людей его лет.
На дворе моросил дождь, точно мелкой сеткой спускаясь с неба, широкая ули
ца была грязна и неприветлива.
Ц Какая нынешний год поздняя осень, Ц сказал он, обращаясь к стоявшему
подле него мужчине, одетому в штатское платье, Ц такая же неприветливая
осень бывает и в человеческой жизни… Мне, например, почему-то кажется, что
старость наступит для меня раньше, чем для кого-нибудь другого… Я частен
ько чувствую себя совершенно по-осеннему.
Ц Ты, Иван, слишком серьезно относишься к жизни, Ц с упреком произнес сл
ушавший его мужчина, Ц и вообще ты очень переменился в последние годы. Ни
кто из знавших тебя молодым, веселым офицером не узнал бы теперь. И отчего
, скажи на милость! Гнет, тяготевший над твоей жизнью, ты окончательно реши
лся сбросить. Служба совершенно по тебе, так как ты Ц душой и телом солдат
; тебя отличают при каждом удобном случае, в будущем тебя наверное ждет ва
жный пост, твое дело с женою идет на лад, и сын наверное останется при тебе,
по решению духовного суда. Мальчик стал красавцем в последние годы, я был
положительно поражен, когда увидел его.
1 2 3 4 5 6 7 8
скочил с постели и закричал: «Стража!» Манштейн бросился на герцога и дер
жал его, пока не вошли в комнату гренадеры. Они схватили его, а так как он, бы
вший в одном белье, вырываясь, бил их кулаками и кричал благим матом, то он
и принуждены были заткнуть ему рот носовым платком, а внеся в приемную, св
язать. Регента посадили в карету фельдмаршала Миниха с одним из караульн
ых офицеров, солдаты окружили карету, и таким образом пленник был достав
лен в Зимний дворец.
В ту же самую злополучную для Биронов ночь к красивому дому Густава Биро
на, брата регента, на Миллионной улице, отличавшемуся от других изящным б
алконом на четырех колоннах серого и черного мрамора, явился прямо из Ле
тнего дворца Манштейн с командой.
Густав Бирон спал, ничего не опасаясь. Домовый караул, состоявший из изма
йловских гренадер при унтер-офицере, бдительно оберегал своего команди
ра, и часовые сначала не хотели пропускать Манштейна. Однако под угрозой
силы императорского указа и смерти за сопротивление они должны были уст
упить.
Манштейн, подойдя к дверям спальни Густава, окликнул его и заявил, что ему
необходимо переговорить с хозяином дома о чрезвычайно важном деле.
Густав Бирон поспешил выйти к ночному гостю. Они приблизились к окну, и ту
т Манштейн, схватив Бирона за руки, сказал:
Ц Именем его императорского величества государя императора Иоанна VI я
вас арестую.
Ц Что? Ц воскликнул Густав Бирон. Ц Меня, брата регента?
Ц Ваш брат более не регент, а такой же арестант, как и вы!
Ц Это сказки, подполковник, Ц рассмеялся Густав Бирон и начал вырывать
ся от Манштейна, но вошедшая в эту минуту команда, позванная Манштейном, к
инулась на Густава; ему связали руки ружейным ремнем, заткнули рот платк
ом, закутали в первую попавшуюся шубу, вынесли на улицу, впихнули в сани, п
риготовленные заранее, и повезли на гауптвахту Зимнего дворца.
Здесь Густав Бирон уже нашел своего брата-герцога арестованным со всем
семейством и там просидел под стражею до сумерек 9 ноября. В это время к дв
орцовой гауптвахте подъехали два шлафвагена, в одном из которых помести
лось все семейство герцога Курляндского, отправлявшегося на ночлег в Ал
ександро-Невский монастырь, с тем чтобы на другой день оттуда следовать
в Шлиссельбург, а в другой посадили Густава Бирона и увезли в Ивангород.
В ту же ночь был арестован и зять герцога Бирона, генерал Бисмарк.
Ввиду того что Густаву Бирону надлежит играть в нашем повествовании нек
оторую роль, мы несколько дольше остановимся на его личности, тем более ч
то он являлся исключением среди своих братьев Ц Эрнста-Иоганна, десять
лет терзавшего Россию, и генерал-аншефа Карла, страшно неистовствовавше
го в Малороссии.
V. ГУСТАВ БИРОН
Густав Бирон родился в 1700 году, в отцовском именьице Каленцеем, и рос в ту п
ору, когда его родина Курляндия была разорена войною, залегала пустырями
от Митавы до самого Мемеля, недосчитывалась семи восьмых своего обычног
о населения, зависела и от Польши, и от России, содержала на свой счет вдов
у умершего герцога Анну Иоанновну, жившую в Митаве, и заочно управлялась
герцогом Фердинандом, последнею отраслью Кеттлерова дома, не выезжавши
м из Данцига и не любимым своими подданными. Все это представляло упадок
страны, и, разумеется, препятствовало развитию в ней просвещения, которо
е, доставаясь с трудом местному благородному юношеству, не могло быть уд
елом детей капитана Бирона.
Таким образом, Густав, воспитываясь в доме родительском, оставался кругл
ым невеждою, что, при ограниченном от природы уме его, не могло, как казало
сь, обещать ему особенно блестящую карьеру.
Но начать какую-нибудь было необходимо, и Густав задумал вступить на вое
нное поприще, как более подходящее к его личным инстинктам и действитель
но скорее прочих выводившее «в люди».
По обычаю соотечественников, Густав намеревался искать счастья в Польш
е, с которой Курляндия состояла с 1551 года в отношениях ленного владения. К т
ому же в Польшу его манило то обстоятельство, что в ее армии уже давно служ
ил его родной дядя по отцу и туда же недавно определился брат Густава Ц К
арл, бывший до того русским офицером и бежавший из шведского плена в Поль
шу.
Совместно с этими-то близкими родичами начал Густав свою военную карьер
у и первоначально продолжал ее с горем пополам. Последнее происходило от
того, что Польша была вообще не благоустроеннее Курляндии, беспрерывно в
озмущалась сеймами, не уживалась со своими диссидентами, наконец, не вою
я ни с кем, что лишало Густава возможности отличиться, не наслаждалась и п
рочным миром. К тому же Густав, наряду со всею армиею, зачастую получал сво
е жалованье гораздо позже надлежащих сроков и в этом отношении должен бы
л зависеть от сбора поголовных, дымных, жидовских и других денег, определ
яемых сеймами.
Таково было житье-бытье Густава в Польше, пока в Курляндии одинаково неу
спешно тягались за герцогскую корону Мориц Саксонский и князь Меншиков,
а в России скончался Петр I, за которым сменились на его престоле Екатерин
а и другой Петр.
В 1730 году состоялось избрание на русский престол герцогини Курляндской А
нны Иоанновны, и судьба Густава Бирона, тогда капитана польских войск, из
менилась к несравненно лучшему. Его брат Эрнст стал властным временщико
м у русского престола. Получив его приглашение, братья в том же 1730 году приб
ыли в Россию, где старший, Карл, из польских подполковников, был переимено
ван в русские генерал-майоры, а младший, Густав, капитан панцирных войск П
ольской республики, сделан майором лейб-гвардии Измайловского полка, то
лько что учрежденного и вверенного командованию графа Левенвольда, кот
орый душой и телом был предан графу Эрнсту-Иоганну Бирону.
Густав усердно отдался делу, вдохновляемый своим всесильным братом и ос
ыпаемый милостями государыни. После смотра 27 января 1732 года императрица п
ожелала явить брату подданного ей обер-камергера особую высочайшую мил
ость, и 3 февраля, в день именин государыни, он был, по сказанию тогдашних «В
едомостей», «обручен при дворе с принцессой Меншиковою
Это была дочь светле
йшего князя Александра Даниловича Меншикова , всесильного временщ
ика в царствование Екатерины I, сосланного затем в Березов вместе с семье
й. Последняя была амнистирована Анной Иоанновной. (Примеч. авт.)
. Обоим обрученным показана при том от ее императорского величеств
а сия высокая милость, что ее императорское величество их перстни высоча
йшею особою сама разменять изволила».
Но вдумываться в такую судьбу княжны, конечно, не приходилось ее наречен
ному жениху, теперь, как и прежде, занятому преимущественно полком и служ
бой.
Так прошел пост.
9 апреля наступила Пасха, 27 апреля состоялся торжественный въезд в Петерб
ург китайского посольства. 28 апреля великолепно отпраздновали годовщин
у коронования Анны Иоанновны, а 4 мая Густав Бирон стал мужем княжны Менши
ковой, о чем современные «Ведомости» повествуют следующее:
«Заключенное в прошедшем феврале месяце сочетание законного брака меж
ду принцессою Меншиковою и господином майором лейб-гвардии Измайловск
ого полку фон Бироном в прошедший четверток с великою магнифиценциею со
вершилось. Сие чинилось при дворе, и ее императорское величество всемило
стивейшая наша монархиня обеим новобрачным персонам сию высокую милос
ть показать изволила, что учрежденный сего ради бал по высокому ее импер
аторского величества повелению до самой ночи продолжался».
По распоряжению Левенвольда, в дом новобрачного были приглашены только
те измайловские офицеры, у которых имелись карета или коляска с лошадьми
, а провожать Бирона из дома во дворец, в два часа дня, дозволялось без искл
ючения, «хотя бы пешками и верхами».
Эта женитьба Густава Бирона, назначенного 29 июня того же года генерал-адъ
ютантом императрицы, как нельзя лучше устроила его материальное благос
остояние. С помощью брата обер-камергера он успел получить из заграничн
ых банков почти все капиталы опального князя Меншикова, так что сыну пос
леднего, возвращенному из ссылки одновременно с сестрою, едва досталась
пятидесятая часть громадного отцовского состояния. К тому же он чрезвыч
айно любил свою жену, черноглазую красавицу, не уступавшую прелестями св
оей старшей сестре, Марии, некогда невесте императора Петра II. Он все боле
е и более преуспевал по службе, поощряемый высочайшими милостями, и гото
вился к большой радости Ц быть отцом.
Но тут судьба едва ли не впервые жестоко обманула ожидания Густава Бирон
а Ц 13 сентября 1736 года его красавица жена умерла в родах. Это настолько пот
рясло Густава, что при последнем прощании с мертвой женой и при погребен
ии ее он неоднократно падал в обморок.
Огорченный потерей любимой жены и скучая невольным одиночеством, Густа
в Бирон стал подумывать о развлечениях боевой жизни, тем более что случа
й к ним представлялся сам собою. Война России и Турции была тогда в полном
разгаре. Ласси уже прислал в Петербург ключи покоренного Азова, а Миних, о
знаменовав взятием и разорением Перекопа, Бахчисарая, Ахмечети и Кинбур
на первый из своих крымских походов, деятельно готовился к целому ряду п
оследующих. Указом 12 января 1737 года повелено командировать к армии Миниха,
расположенной на Украйне, из каждого гвардейского полка по батальону, а
начальником всего гвардейского отряда был назначен генерал-майор лейб-
гвардии Измайловского полка подполковник и генерал-адъютант Густав Би
рон. Счастье и успех сопровождали его в этой войне.
7 декабря 1739 года был заключен в Белграде выгодный мир для России с Турцией
. В Петербурге делались большие приготовления к празднованию этого собы
тия.
27 декабря 1740 года состоялось торжественное вшествие в столицу частей гва
рдии, принимавших участие в кампании. Гвардия вступила в столицу под ком
андой Густава Бирона. Войска были украшены кокардами из лавровых листье
в. Пройдя Невский проспект, шествие направилось к Зимнему дворцу, следов
ало по Дворцовой набережной, мимо пресловутого Ледяного дома, и, обогнув
Эрмитажную канавку, выдвинулось на Дворцовую площадь.
«Здесь, по внесении знамен внутрь дворца, нижние чины были распущены по д
омам, а штабЦ и обер-офицеры, Ц как повествует очевидец Нащокин, Ц были
позваны ко дворцу, и как пришли во дворец при зажжении свеч, ибо целый день
в той церемонии продолжался, тогда ее императорское величество, наша вс
емилостивейшая государыня в средине галереи изволила ожидать, и как под
полковник (Бирон) со всеми в галерею вошед, Ц нижайший поклон учинили, ее
императорское величество изволила говорить сими словами: «Удовольстви
е имею благодарить лейб-гвардию, что, будучи в турецкой войне, в надлежащи
х диспозициях, господа штабЦ и обер-офицеры тверды и прилежны находили
сь, о чем и чрез генерал-фельдмаршала графа Миниха, и подполковника Густа
ва Бирона известна, и будете за службы не оставлены». Выслушав то монарше
е слово, паки нижайше поклонились и жалованы к руке, и государыня из рук св
оих изволила жаловать каждого венгерским вином по бокалу, и с тем высоко
монаршеским пожалованием отпущены».
Это «вшествие», так блистательно показавшее толпе особу Густава Бирона,
было прелюдией мирных торжеств, в распорядок которых между прочим входи
ла и «курьезная» свадьба придворного шута князя Голицына с калмычкой Бу
жениновою, отпразднованная в Ледяном доме б февраля. Главное же торжеств
о и вместе объявление наград совершилось 14 февраля. Густав Бирон, командо
вавший в этот день парадом двадцатитысячного столичного гарнизона, был
произведен в генерал-аншефы и получил золотую шпагу, осыпанную бриллиан
тами.
Наконец празднества кончились. Вскоре общественное внимание было прив
лечено делом Волынского, окончившимся казнью кабинет-министра. Густав Б
ирон не принимал ни малейшего участия в этом грустном деле, весь снова от
давшись полку и службе. Гибель Волынского, конечно, не могла не заставить
его еще глубже уверовать в несокрушимую мощь своего брата и совершенно у
спокоиться за свое будущее.
Настроившись всем этим благоприятно для нежных ощущений, Густав Бирон у
влекся прелестями фрейлины Якобины Менгден и решил прекратить свое вдо
вство. В сентябре 1740 года он торжественно обручился с нею.
В жизни Густава это, конечно, было самою приятною порою. Все тогда улыбало
сь ему.
Человек далеко еще не старый, но уже генерал-аншеф, гвардии подполковник
и генерал-адъютант, Густав Бирон состоял в числе любимцев своей государ
ыни и, будучи родным братом герцога, пред которым трепетала вся Россия, не
боялся никого и ничего; он имел к тому же прекрасное состояние, унаследов
анное от первой жены и благоприобретенное от высочайших щедрот; пользов
ался всеобщим расположением как добряк, не сделавший никому зла, и едва л
и мог укорить себя в каком-нибудь бесчестном поступке; наконец, в качеств
е жениха любимой девушки он видел к себе привязанность невесты, казавшую
ся страстною. Чего недоставало ему, невежественному и ограниченному нек
огда курляндскому разночинцу и десять лет тому назад голяку капитану го
лодавших польских панцирников? Он ли не мог рассчитывать на долгое и без
мятежное пользование благами жизни и случая?
Увы! Фортуна изменила ему. Смерть императрицы Анны Иоанновны была первым
из ударов судьбы, посыпавшихся на Густава Бирона и завершившихся в ночь
на 9 ноября, менее чем через два месяца после обручения, арестом и ссылкою.
Разбита была и судьба фрейлины покойной государыни Якобины Менгден, кот
орая хотя и не была особенно страстно привязана к Густаву Бирону, но все ж
е смотрела на брак с ним, как на блестящую партию, как на завидную судьбу.
И вдруг все рушилось разом, так быстро и неожиданно. Она была забыта всеми
, хотя продолжала жить во фрейлинском помещении Летнего дворца, из котор
ого только за несколько дней пред тем увезли арестованного регента герц
ога Эрнста-Иоганна Бирона.
Положение девушки было действительно безвыходно. В течение какого-нибу
дь месяца она лишилась всего и уже подумывала поехать к своей сводной се
стре Станиславе, бывшей замужем за майором Иваном Осиповичем Лысенко, жи
вшим в Москве. Там, вдали от двора, где все напоминало ей ее разрушенное сч
астье, Менгден надеялась хотя несколько отдохнуть и успокоиться.
Каково же было ее огорчение, когда она получила от Станиславы письмо из В
аршавы, в котором та уведомляла ее, что уже более года разошлась с мужем, к
оторый отнял у нее сына и почти выгнал из дома. Она просила «сильную при дв
оре» сестру заступиться за нее пред регентом и заставить мужа вернуть ей
ее ребенка. Таким образом, и это последнее убежище ускользало от несчаст
ной Якобины.
Ц Что-то будет, что-то будет! Ц с отчаянием шептали ее губы, и слезы неуде
ржимо лились из ее прекрасных глаз.
VI. В МОСКВЕ
В тот самый день, когда Менгден получила письмо от сестры, в Москве, на Бас
манной, у окна небольшого деревянного дома, принадлежавшего майору Иван
у Осиповичу Лысенко, стоял сам хозяин и глядел на широкую улицу. Это был вы
сокий, полный человек с некрасивыми, но выразительными чертами лица, сил
ьный брюнет с черными глазами Ц истый тип малоросса. Его лицо было омрач
ено какой-то тенью, а высокий лоб покрыт морщинами гораздо более, чем обык
новенно бывает у людей его лет.
На дворе моросил дождь, точно мелкой сеткой спускаясь с неба, широкая ули
ца была грязна и неприветлива.
Ц Какая нынешний год поздняя осень, Ц сказал он, обращаясь к стоявшему
подле него мужчине, одетому в штатское платье, Ц такая же неприветливая
осень бывает и в человеческой жизни… Мне, например, почему-то кажется, что
старость наступит для меня раньше, чем для кого-нибудь другого… Я частен
ько чувствую себя совершенно по-осеннему.
Ц Ты, Иван, слишком серьезно относишься к жизни, Ц с упреком произнес сл
ушавший его мужчина, Ц и вообще ты очень переменился в последние годы. Ни
кто из знавших тебя молодым, веселым офицером не узнал бы теперь. И отчего
, скажи на милость! Гнет, тяготевший над твоей жизнью, ты окончательно реши
лся сбросить. Служба совершенно по тебе, так как ты Ц душой и телом солдат
; тебя отличают при каждом удобном случае, в будущем тебя наверное ждет ва
жный пост, твое дело с женою идет на лад, и сын наверное останется при тебе,
по решению духовного суда. Мальчик стал красавцем в последние годы, я был
положительно поражен, когда увидел его.
1 2 3 4 5 6 7 8