Солнце сочится сквозь верхушки деревьев, белесое небо матово светится, так бывает в Медиане иногда. Под ногами хлюпает, и теплая, черно-коричневая жижа - она повсюду, и только в лесу еще грязными островками лежит снег. Удивительно, что эта раскисшая грязь может радовать - как знак тепла, пробуждения, и теплый весенний воздух облизывает тело под расстегнутой курткой. Только здесь, на севере, и можно почувствовать это, как земля сбрасывает тяжелую снежную корку, растапливает, освобождается. Как флаги, выбрасывает победно зеленеющие ростки. Ради того, чтобы увидеть это, стоит пережить ледяную, морозную зиму.
"Вставай, вглядись и слушай, - вертелось в голове старое стихотворение, - рассеян мрак ночной! Встает большое утро над светлою землей… Весенним разноцветьем сменилась белизна…" И что-то там дальше еще. Вдали показались ворота квенсена, Ивик прибавила шаг.
В коридоре тренты, там, где небольшая ниша с диванчиком для посиделок, мелькнула чья-то темная, большая фигура в рабочей форме. Выше и крепче любого квиссана. Ивик вгляделась с любопытством, а потом сердце ее медленно и мучительно сжалось. Это был Дэйм. Да, вне всякого сомнения. Ивик стиснула зубы и выругала себя. С того самого раза Дэйма она ни разу не видела. Но если он приехал в квенсен, это же не значит, что опять что-то случилось… Ашен не переживет… а если - родители? Тьфу ты, идиотка. Приближаясь к Дэйму, она видела уже, что нет, что все в порядке. Лицо у него было… не то, что радостное, а какое-то глупое. Странное. Но видно, что ничего не случилось. И Ашен рядом, и кажется, спокойная и довольная. И Дана… странно, почему-то Дэйм держит Дану за руку.
Ивик подошла и поздоровалась. Глаза Дэйма радостно блеснули.
— Рад тебя видеть, Ивик.
Он посмотрел на Дану, которая, казалось, совершенно замерла рядом с ним. И вдруг обнял ее за плечи. Ивик чуть раскрыла рот от удивления. Дана сказала тихонько.
— Знаешь, Ивик… а у нас будет помолвка.
И посмотрела на Дэйма совершенно счастливыми, влюбленными глазами. Ивик ощутила, как внутри что-то медленно и тепло тает. Смотреть на этих двоих было - одно удовольствие.
— Как хорошо, - вырвалось у нее, - я так рада за вас.
— Да и я рада, - весело сказала Ашен, - давно уж пора, тебе не кажется?
Дана засмеялась коротко и счастливо.
— Так я же дура была, - сказала она. Дэйм наклонился к ней и тихонько поцеловал в лоб.
Помолвка Даны и Дэйма состоялась через неделю. Потом он уехал снова - заканчивать свою школу. А девочки погрузились в учебу. Теперь четверокурсников реже ставили в патрули - подоспела смена с третьего курса, а им надо было готовиться к выпуску.
Ивик в общем не волновалась - да и никто не переживал особенно сильно. Все зависело от работы в течение года, экзамены обычно сдавали примерно так же, как и учились. Ивик знала, что в физподготовке и трайне она по-прежнему одна из худших - хотя на гражданке в это никто бы не поверил. Что с основами боевой техники она тянется еле-еле, а все виды математики у нее в лучшем случае тянут на 5-6 баллов. Впрочем, у Даны положение было еще хуже. Но гуманитарные предметы Ивик надеялась сдать хорошо. Ориентирование в Медиане давалось ей плоховато и до сих пор оставалось чем-то очень туманным (впрочем, оно и для взрослых гэйнов не просто). Зато тактика и работа с образами и фантомами были у нее на высоте.
Была суббота и вечер. Ивик любила этот час, когда солнечные лучи падали косо, высвечивая скрытые уголки, морщинки, детали предметов. Неяркий луч ложился на лакированный стол светлым квадратом, блестел зеленью на крашеном жестяном чайнике, гладил мимоходом руку, лежащую на столе, и видны были все складки, морщинки, пигментные пятна на этой руке и почерневший ноготь на широком указательном пальце.
— Вам еще налить, Ивенна? - спросил хет Бен. Она кивнула. Подвинула кружку.
Преподаватель налил ей чаю. Положил рядом с кружкой большой, косо сколотый кусок сахара.
— Когда вы закончите квенсен, постарайтесь заниматься дальше, - сказал он, - уровень - это важно. Помните о том, за что мы, гэйны, отвечаем. Это не только военная защита Дейтроса. Это еще и культура. С этим ничего нельзя сделать - другой культуры, кроме созданной нами, у Дейтроса не было и нет.
Ивик кивнула и позволила себе взглянуть в лицо иль Видана. Косые лучи скользили по шраму, беспощадно выделяя его, словно разрезав лицо по диагонали на две неравные части, но теперь это не казалось страшным или неприятным. Ивик вдруг подумала о жене хета. Если бы она была его женой, она очень любила бы его. Очень. Его жене просто повезло. Если бы Ивик была женой иль Видана, она могла бы осторожно провести пальцами вдоль шрама, погладить его лицо. Тьфу ты, что за дурацкие мысли?
Но ведь правда, он очень хороший. Лучший из всех преподавателей квенсена. Даже лучше Меро. Ивик испытывала бесконечную благодарность. Она вообще была благодарна всем людям, которые чему-то научили ее - реально. Не требовали, не наказывали, не давили - а просто взяли и объяснили, как делать что-нибудь очень важное. А хет Бен…
Ведь он вовсе не обязан был учить их писать. Мог бы, как другие преподаватели, просто готовить к экзамену. Начитывать лекции. Заставлять зубрить литературоведение.
Теперь уже мало кто из четверокурсников ходил в клуб по субботам. Сегодня было всего пять человек. И задержаться никто не мог - никто, кроме Ивик. Но традиция пить чай уже сложилась. Вообще-то Ивик тоже надо было бы сегодня потренироваться, в понедельник зачет по трайну, завтра у нее наряд на кухне, и будет некогда. Но как-то не хотелось уходить. Неожиданно для себя самой Ивик спросила.
— Скажите, хет Бен, а откуда у вас?
Она провела рукой поперек собственного лица. И вдруг испугалась собственной смелости - никто не решился бы задать хету Бену личный вопрос.
Но он не рассердился. Вздохнул.
— Да дело самое обычное. Попал под бомбежку.
— В Килне? - спросила Ивик. У дарайцев в Килне был сборочный авиацех, база. Там они тоже применяли технику. Хет Бен помотал головой.
— Нет, у нас. Под своих попали. Прорыв восемьдесят восьмого года, знаете? Я служил тогда в Шаре. А что такое наша штурмовая авиация, вы же представляете…
Ивик кивнула. Комок отчего-то подкатил к горлу. Дело-то, в общем, обычное. Может быть, от этого гэйны и не очень-то любят гэйн-велар, и не считают их своими - когда от своей авиации и артиллерии зарываться в землю приходится похлеще, чем от доршей. И в Версе, в конце концов, служат гэйн-велар.
Бойся дорша спереди, авиации сверху, а инспектора Верса со всех сторон…
— Ладно, голову не оторвало, - хмыкнул хет Бен. Ивенна снова взглянула на него, и в этот же момент блеснули глаза иль Видана, темные, из-под кустистых бровей, и неожиданно их взгляды встретились и задержались так - на несколько секунд, не дольше. Будто воздух зазвенел напряженно. Дальше Ивик вдруг покраснела и быстро отвела глаза. Хет Бен, словно чтобы разрядить неловкость, встал и направился к шкафу - достать еще сахару.
Интересно, откуда он сахар носит - из дому ведь, наверное.
— Так вот, об ответственности, - заговорил иль Видан преувеличенно громко, словно на занятии, - обратите внимание, Ивенна, что Дейтрос принципиально отличается от остальных известных нам цивилизованных миров. Вы знаете, чем?
Ивик подумала.
— Наверное, тем, что у нас есть общая, объединяющая идея. Цель. Конечно, идеологии есть везде, но у нас одна цель - защита Тримы… и так уже две тысячи лет.
— Вы правы, Ивенна. Так и есть. Но защита Тримы, Земли - она для нас важна лишь потому, что важно христианство, что важна память о Христе, которая сосредоточена только на самой Триме. Не станет Тримы - не станет этой памяти. Обратите внимание… в Дарайе тоже когда-то существовала христианская церковь. Но она была вытеснена. Секуляризация общества. Идеология свелась к обеспечению обывательских потребностей, и это неизбежно в любом мире, лишенном духовности, лишенном выхода к трансцендентному. Похожие процессы, не без влияния дарайских фантомных операторов, идут в некоторых обществах на самой Триме. Почему так не произошло в Дейтросе? Еще сахарку хотите?
— Не знаю, - сказала Ивик, - То есть сахару хочу, спасибо. Может, потому, что у нас цель такая… конкретная? Или потому, что мы живем в таких условиях…
Хет Бен сел рядом с ней и с любопытством стал слушать. Ивик осмелела. Ей вспомнились уроки директора иль Роя. На втором курсе, когда он пожертвовал ей, малявке, немного собственного драгоценного времени и объяснил, о чем идет речь.
— Дело ведь не только в защите Тримы. Дело в том, что мы сами… не так богаты, как дарайцы. Что наше существование не защищено надежно. Наш мир борется за жизнь, за существование. И дорши же лезут постоянно… И у нас еще ничего не построено. Если мы не будем бороться, работать изо всех сил - мы вымрем, вот и все. Будет голод, или дорши нас перебьют. Это у нас все знают, вот и… стараются. А дорши… и те общества на Триме, я знаю, про какие вы - северная Америка, Европа - там обыватели просто уже очень хорошо живут, у них нет такого стимула, чтобы бороться. Им кажется, что их мир незыблем, что им не угрожают опасности, и мир защищать не надо. Вот и живут каждый сам для себя… Наверное, так? Ведь всегда, когда цивилизация достигает расцвета и довольства, происходит… - Ивик умолкла, пытаясь подобрать слово.
— Потеря пассионарности. Упадок. Вы правы. Но, Ивенна, старый Дейтрос был высокоразвитой цивилизацией. Население было хорошо обеспечено материальными благами. Хотя иначе, чем в Дарайе, но обеспечены мы были. И потери пассионарности не произошло. Ведь Рейта и Кларен иль Шанти, принявшие решение пожертвовать Дейтросом ради Тримы, могли родиться и вырасти только в очень пассионарном обществе, ориентированном на высшие цели. Почему же у нас было так?
Ивик пожала плечами. Покраснела.
— Благодать Божья? - предположила она.
— Тоже объяснение, конечно. Но если мир не подчиняется законам социопсихологии, надо попробовать сначала поискать материалистические причины. И они есть. Гэйны, Ивенна. Благодаря гэйнам наш мир остается неизменно идущим вперед и пассионарным. Благодаря искусству, которое вы создаете. Это ведь очень важно, Ивенна - искусство. Это оружие, изменяющее лицо мира. Особенно важна литература, потому что она конкретна. Музыка может вдохновить кого угодно и на что угодно. А вот люди, владеющие словом - меняют мир. Власть имущие всегда это понимали и старались правильно использовать таких творцов для себя. Для укрепления своего могущества, для достижения целей, которые ставились перед обществом. В Дарайе это еще проще - рынок сам использует писателей для самоукрепления, потому что деньги могут заработать лишь те, кто в той или иной форме воздает хвалу потреблению. А в Дейтросе этого нет, разумеется.
— Но ведь, хет Бен, вы же сами говорили, что талант как прыщ, на ком захочет, на том и вскочит. Мы же все очень разные. И не все мы такие уж хорошие и правильные, - Ивик подумала, - мы же тоже пишем всякое… мы несовершенны. Как же мы можем изменять общество к лучшему? И нас не контролируют почти совсем… ну есть цензура, которая не пропускает какие-то совсем уж ужасные вещи, но ведь многое так распространяется, помимо цензуры. Для того, чтобы общество всегда оставалось таким… пассионарным, надо же, чтобы и вели его такие люди. А мы… - Ивик умолкла. Да уж, какие из них пассионарии, если честно? Обычные люди, ничуть не лучше других. Что-то она не могла припомнить у кого-то из товарищей по квенсену проявления высокой идейности. Да и сама она такой идейностью не отличается. В церковь все ходят только в качестве обязаловки. Думают о самых обычных вещах - о девочках/мальчиках, о том, как устроиться получше, о том, как бы с занятий слинять и куратору не подвернуться… Смешно просто - и такие люди будут формировать культуру Дейтроса? И она сама, Ивик, разумеется, ничем не лучше.
— Может быть, - подумала она вслух, - если бы культуру формировали только очень хорошие люди… горящие… чистые… тогда был бы другой мир. Такая… элита, что ли.
— Элита, руководящая низменными и глупыми людишками? Были такие идеи, Ивенна, были… Так ведь и вообще если бы люди были чистыми и прекрасными, весь наш мир был бы иным, и Дарайи бы такой не было, какой мы ее знаем, и Триму не надо было бы специально защищать. Неоткуда взять других людей, Ивенна. Люди, они все, всегда и везде приблизительно одинаковы. И гэйны ничем не лучше остальных каст. И все-таки я повторяю - именно то, что гэйны формируют нашу культуру, позволяет нам не терять духа так долго.
— Но почему тогда?
— Да потому, что гэйны-то - люди обычные, а вот живете вы в необычных условиях. В любом мире влиятельные творцы либо в итоге сбиваются в профессиональную богему, уходят в эскапизм, живут лишь творчеством… Либо, в Дарайе, например, удачливый творец начинает зарабатывать большие деньги, обзаводится барахлом, роскошью, перестает думать о несовершенстве мира, его-то личный мирок вполне прекрасен. Ведь то, что мы пишем - оно очень зависит от того, как мы, собственно говоря, живем. Бытие определяется сознанием, но ведь и сознание наше, как ни крути, тоже определяется бытием. Человек, который постоянно сталкивается со смертью… живет на грани. Знает цену дружбе, поддержке друга. Понимает, что такое предательство. Что такое семья. Долг, в конце концов. Человек, который постоянно живет на войне - то есть гэйн - у него ведь и ценности другие. Да, вы обычные люди, вы разные - но какие-то простые вещи, простые, как хлеб и воздух, вы понимаете очень четко. Поэтому в книгах, которые вы напишете, все будет соответственно. И те, кто эти книги прочитает - в детстве, в юности - они будут этими вашими словами сформированы. Других слов у нас в Дейтросе просто нет, потому что никто, кроме гэйнов, ничего не напишет, просто не сможет, не хватит таланта и сил - всех способных мы забираем в гэйны. Даже если вдруг просмотрели талант в детстве, забираем позже, переобучаем. Мы же проходили с вами дарайскую литературу, триманскую - помните, Ивенна? Есть ведь отличие. Именно в ценностях. В содержании.
Ивик задумалась. В общем-то, гэйны ведь не пишут постоянно о войне. Некоторые - вот и она сама - вообще никогда о войне не пишут. А зачем писать еще о гадостях, которых и так в жизни хватает? Но если говорить не о содержании, а о ценностях… Ведь можно и про любовь написать, и про будущее общество - так или сяк. Как может написать про любовь гэйн, который знает точно, как жизнь человека хрупка, и как надо за эту любовь держаться, пока все живы…
— А представьте, Ивенна, о чем и как станет писать хорошо обеспеченный, сытый, богатый человек, живущий в довольстве и безопасности? Нет, есть исключения, конечно. Есть люди, которые не так уж зависят от условий, в которых живут. Но в массе, в основном происходит так, что человек ведь и пишет о том, что происходит вокруг него, в его душе. Вы можете создать совершенно отвлеченную вещь, фантастический мир - писать вы будете все равно о себе, и ни о ком другом. Вот и получается у дарайских писателей… - хет Бен замолчал, прислушиваясь. Медные переливы колоколов накатывали друг на друга, словно волны. Ивик вскочила.
— Да, вам пора уже, Ивенна. Спасибо за беседу, до следующей недели!
— Да это вам спасибо, - пробормотала она и поспешно выскочила из кабинета.
По Медиане шли четвертые сутки. За все время Ивик ни разу не поучаствовала в том, для чего, собственно, их отправили в этот поход - в ориентировании. Конечно, она посматривала на келлог, но… Скеро, командир группы, решения принимала быстрее, чем она, Ивик не всегда соображала, почему именно так. Не успевала сообразить. Наверное, остальные как-то могли, а может, и нет, а может, не все. Дана ориентировалась в Медиане очень хорошо. И вообще она как-то приблизилась к Скеро, шла рядом с ней, они вместе хихикали над чем-то - Ивик это раздражало, она ревновала, чувствовала себя от этого виноватой, и это раздражало еще больше.
Лучше бы Ивик поставили в одну группу с Ашен.
Теперь она чувствовала себя почти чужой. Рица всегда была подругой (Ивик ехидно думала "подданной") Скеро. Мальчишки - Кор, Лоренс, Марро - сами по себе. И только она, Ивик, идет чуть поодаль от других. И даже ориентироваться толком не успевает.
Перед группой поставили задачу - пройти по определенным участкам Медианы, найти несколько Врат в Дарайю, Руанар и одни Врата на Триму, сфотографировать их. Руанарские и Триманские Врата уже миновали, шли вблизи самых опасных участков. Потому, собственно, группы и делали большими, по семь человек - в случае чего сумеют отбиться. Но если не приближаться к дарайским Вратам, тамошние патрули могут и не заметить. Пока все было благополучно.
Ивик дежурила на рассвете. То есть, конечно, на рассвете сообразно часам, в Медиане нет ночи и дня. Она выбралась, пошатываясь, из теплой, уютной постели, уничтожила ее одним взмахом руки - дабы соблазна не оставалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43