Один бугор взорвался вспышкой брызг, и из воды до половины вылетело длинное тело. На мгновение мелькнуло что-то вроде зубчатого гребня или плавника на спине и разверстой пасти. Мне с перепугу показалось, что в эту пасть без особого труда пройдет товарный вагон.
«Ну же, – приказала я своему подсознанию, – быстро выдай что-нибудь. На твое усмотрение, только быстро. А то, – я мысленно состроила самой себе жуткую морду, – лишишься носителя!»
Подсознание промолчало, не желая поддерживать этот внутренний диалог. Зато разговор охотно поддержала вторая тварь, вспенив воду зубастой треугольной башкой величиной с рояль. Я смачно выругалась.
– Что? – переспросил Лотан.
– Да…– Я собиралась повторить, для выразительности махнув рукой, но с ладони в самом апогее жеста неожиданно сорвалась волна желтоватого света.
– Пригнитесь! – сдавленно пискнула я, сообразив, что мое непредсказуемое колдовство может нас самих запросто покалечить. Но за время, что я произносила это простое слово, желтая волна докатилась до паруса. Тот решительно крутанулся на жалобно визгнувшем гике, едва не снеся Кро полголовы, и надулся с резким хлопком. Лодка подпрыгнула и пошла на глиссаде, оставляя за кормой шипящий белый след.
Твари, не ожидавшие от меня такой подлянки, одновременно высунули головы из воды, а затем тоже прибавили хода. Я, практически бросив румпель – все равно управлять лодкой на такой скорости не представлялось возможным, – с ужасом глядела на два приближающихся пенных следа.
– Сейчас что-то будет, – почти равнодушно сообщил Лотан, которого гик заставил мгновенно лечь на дно. Я думала, он имеет в виду догоняющих нас монстров, однако дракон смотрел на парус. Я тоже бросила туда взгляд.
В парусе, как в сети, что-то билось. Желтой медузой оно распласталось по полотнищу, волнуясь и пульсируя, и неудержимо рвалось вперед, толкая лодку. Неудержимо?.. Парус потемнел в средней части, а затем вдруг обуглился и лопнул. Лодка с шумом осела в воде, гик дернулся в обратную сторону, вновь едва не долбанув рыцаря. А желтое нечто рвануло вперед, увлекая за собой хвост из кусочков тлеющей парусины. Далеко оно, впрочем, не улетело – метрах в пятнадцати впереди свечение словно наткнулось в воздухе на невидимую стену и разбежалось по ней медленно затухающими искорками.
Лодка еще продолжала движение по инерции, постепенно замедляясь.
– На весла! – заорал Лотан, подавая пример.
Преследователи явно порадовались смене декораций. Их чешуйчатые спины мелькнули над водой, и два пенных следа стали описывать симметричные дуги в направлении лодки. Лотан бросил весло и вытащил меч. Кро последовал его примеру. Нашка смотрела на меня совершенно круглыми глазами. А лодка медленно-медленно преодолела еше несколько метров и точно встала в точке, к которой на всем ходу мчались монстры.
Вода разлетелась каскадами брызг справа и слева от лодки с разницей в секунду. Два серых тела взвились в воздух, разевая пасти, против которых не то что меч – гранатомет был бы бессилен. Я, широко открыв глаза, ожидала сокрушительного удара, когда чудовища одно за другим словно пробили невидимую пленку, продолжая по инерции мчаться вперед…
И два лишенных плоти (хоть и не окаменевших) скелета рассыпались в воздухе и рухнули в воду.
Нас накрыло водопадом брызг, лодка, как безумная, заплясала на волнах, едва не выкинув нас за борта. Я упала на ее дно, изрядно приложившись башкой о румпель.
– Рене, ты жива?
Похоже, это Лотан. Я приоткрыла один глаз.
– Кажется, – с сомнением в голосе сказал наш предводитель, – ты нас опять спасла. Хотя это и вышло несколько драматично.
Я молча села и попыталась привести видимые предметы к единственному числу. Лодка покачивалась на спокойной глади озера напротив Барвинка. Воды в нее набралось прилично, но не настолько, чтобы она потонула. А вот с парусом, похоже, можно было проститься – он продолжал обугливаться по краям все увеличивающейся дыры, осыпаясь горелыми кусочками полотна, словно на него кто-то плеснул кислотой. М-да, хорошенькое вышло колдовство…
Реквизировав у Кро шлем, мы с Нашкой по очереди вычерпывали из лодки воду, пока мужчины гребли. Давалось им это тяжко – обидевшаяся на всех лодка без паруса плыла тяжело, постоянно порывалась повернуть вбок. А кроме того, заделанная накануне течь опять открылась, и сколько мы ни отчерпывали воду, она оставалась примерно на том же уровне. Почти у берега лодка окончательно объявила об уходе на заслуженный отдых и тихо легла на дно… к счастью для нас, на глубине всего метра в полтора.
В результате наша команда, ругаясь и истекая озерной водой, выбралась на берег примерно там, где днем раньше мы с Нашкой и Кро болтали в ожидании возвращения Лотана. И я, и Нашка тут же бесчувственными кульками упали на траву.
– Эй, дамы, вы чего разлеглись? – возмутился Лотан, выливая мутную водицу из сапог. – Вы что, устали?
– Да, – сообщила Нашка, приоткрыв один глаз. – Но не настолько, чтобы не придушить тебя, если ты вздумаешь нас расталкивать.
– Нашка, – напомнила я подруге, – боюсь, он один сможет разобраться в этих свитках. А без этого мы тут, считай, навеки поселились.
– Упс, – сказала Нашка, – и тут облом.
– Да не собираюсь я вас поднимать, что я, изверг что ли? – подозрительно искренне возмутился дракон. – Вы лежите тут, на травке, отдыхайте. А мы с Кро прогуляемся до корчмы – там вроде как мне накануне обещали матрац, обед и лохань с водой за сущий бесценок.
– Что?! – Наташа вскочила с проворством куклы-неваляшки.
– Что ты вскочила, лежи-лежи, устала ведь.
– Рене, можно, я его чуть-чуть удавлю? Ну хоть не насмерть?
– Нет. – Я тоже приняла вертикальное положение. – Он нам еще нужен. (Лотан скорчил гримасу.) Так что, Лотан, там насчет корчмы?
Корчма в рыбацкой деревне оправдала чуть больше надежд, чем я на нее возлагала. Готовили здесь сносно, по крайней мере на вкус человека, несколько дней питавшегося от случая к случаю. После того как мы обустроились в двух комнатках, даже не слишком пахших клопами, мы спустились в зал и осчастливили бармена заказом еды. Минут двадцать слышно было только чавканье и прочие сопровождающие приличную трапезу звуки. В конце концов я откинулась на спинку стула и расслабилась, ощущая забытое состояние сытости, покоя и безопасности. Нашка же тем временем мыслила в ином русле и, подвергнув хозяина заведения допросу с пристрастием, выискала в его хозяйстве пыльную глиняную бутыль, содержимое которой было охарактеризовано как наливка.
Наливка не наливка, но какое-то спиртное. Оно растеклось горячими струйками по организму, наполняя блаженным теплом руки, ноги и душу, где бы сия субстанция ни находилась. И в этой расслабленной душевной теплоте мне в голову пришел один вопрос, нагло, не вытирая ноги о коврик, постучавшийся сразу в речевой центр мозгов.
– Лотан, – спросила я, – а где наши лошади?
– Я их вчера на конюшне у кузни оставил. Не бойся, Лиса, пешком не пойдем.
– У кузни? – спросил хозяин, собиравший с нашего стола грязные тарелки. – Так это ваши лошади были?
– Ну да, – беззаботно ответил Лотан, а потом до него дошел смысл слова «были». – А что с ними не так?
– Э-эх, господа, надо было их вам у меня оставлять! Да вчера, как стемнело, какие-то проходимцы с той конюшни-то всех лошадей угнали. Подчистую! Голов десять. Или нет, одиннадцать? Нет, все-таки десять. Колматий, кузнец, значит, услыхал что-то да выскочил и пальнул из арбалета. Однако, похоже, по лошади только и попал.
Он осмотрел наши вытянувшиеся лица. Благостное действие алкоголя как-то заметно убавилось.
– Лотан, – тихо сказала я, – ты, кажется, говорил, что нам не придется идти пешком?
– М-да, что-то нам подозрительно везет, – отозвался Лотан и добавил с явно натянутым оптимизмом: – Полистаем свитки, может, нам и идти никуда не надо будет? Или же совсем недалеко…
Мы с Нашкой переглянулись и тяжко вздохнули.
Смотр свитков Лотан начал, поднявшись в свою комнату. Мы с Наташей и Кро пытались помочь, но письмена были нечитаемы даже на взгляд рыцаря. Поэтому, остро ощутив свою никчемность, мы выползли погулять.
День уже клонился к вечеру, и по озеру, перечеркнутые черными тенями островов, раскатались две дорожки: алая, от уже ныряющего за горизонт первого солнца, и зеленоватая. К этим двум, похоже, собиралась присоединиться третья – чуть синеватая луна этого мира, большая, изрытая оспинами каких-то своих элементов рельефа, медленно ползла к зениту.
За неимением других зрелищ мы стали смотреть на озеро. Оно же оставалось к нам равнодушным – не было видно ни ряби на воде, ни птиц, ни рыбацких лодок.
– Откель будете, странники? – окликнул нас старческий голос.
Мы обернулись. К нам ковылял старый и ветхий дедок, одетый в не пойми какую рубаху и старые и драные штаны, мешками висевшие на худых и кривых ногах.
– Я-то, ить, иду, смотрю – сидят не нашенские, – объяснял дедок свой ход мыслей. – Дай, думаю, подойду спрошу – не надо ли чего.
– Мы из столицы, – суховато ответила Нашка.
– Из самой столицы. – Дедок покачал головой. – Далеко ж забралися! А тут вот давеча один тоже из столицы приезжал, лодку у меня купил – старую. Не знакомы с ним?
– Знакомы, – в той же односложной манере ответила Нашка.
– Мы с ним и приехали, – добавила я.
– О-о! – Дедок задумчиво почесал клочковатую бороду. – Так ведь тот, давешний, он на Проклятый остров собирался? Потонул, надоть. Там все тонуть. Да вот, помню, Гизлик туда на своей лодке пошел. Там, говорит, рыбы должно быть больше! Новая была лодка, справная, да только все одно – потонула! Да и Гизлик вместе с ней. А вот другой случай… Как я еще помоложе был… – Дед явно собирался устроить нам вечер воспоминаний.
– Да были мы на этом вашем Проклятом острове, – сказала я.
– Что? На острове? Где колдун-то древний жил? – Дед явно не поверил. – Да не, живыми бы не осталися…
– Были-были, – отозвалась я, пожалев деда и решив добавить ему подробностей: – И все видели: и огненные реки там текли, и земля разверзалась, и чудища на нас бросались, и кости старые, в земле упокоенные, оживали. Да только у нас оберег особый – от столичной ведьмы, он-то все напасти и отвратил, а как выбрались – так и рассыпался прахом.
– Реки, говоришь, огненные? – К моему удивлению, перечисление напастей на деда впечатления не произвело, и он хитро усмехнулся. –Да где ж это видано, чтоб вода горела? Да и чудищ тут в озере отродясь не бывало. Я-то тут всю жизнь свою рыбачу, что ж, я б чудища какого не заметил? Не, байки все это. Просто тонут там все, кто к острову сунется. Так уж старый колдун устроил…
Нашка заерзала. Дед не обратил на нее внимания, вновь перейдя к воспоминаниям:
– А вот когда я ешшо мальцом был, прадед-то мне и рассказывал, что ему его прадед говорил: как колдун помирать собрался, так приехал к добрым людям да просил похоронить его как положено. Прадед-то сам мальцом был, тогда-то…
– И где же его похоронили? – поинтересовался Кро, как я полагаю, из вежливости.
– Да это ж все знают у нас. Вы хоть кого спросите – где могила колдуна старого? Это вон там, над озером. На высоком берегу, как он просил.
У меня в голове щелкнула какая-то мысль, и я встала на ноги.
– Спасибо вам за интересный рассказ, дедушка, – сказала я как можно вежливее. – А теперь мы пойдем, дела нас ждут, вы уж извините.
В корчме я мигом поднялась в комнату, где усталый Лотан покрасневшими глазами таращился на очередной пергамент.
– Ну что, нашел что-нибудь? – с порога поинтересовалась я, хотя и так было понятно, что нет. Лотан отрицательно покачал головой.
– Тут дней десять надо сидеть, – ответил он, – чтобы все проглядеть хотя бы по диагонали.
Я присела на топчан.
– Лотан, мы тут побеседовали с одним местным жителем… Собственно, с тем, у кого ты вчера лодку купил. Так вот, он сказал, что могила колдуна, то бишь Кхарсана, находится здесь, возле деревни, а вовсе не на острове. А это значит, что на острове был похоронен кто?то другой, возможно, самим магом… – Я помолчала. – Как ты думаешь, а не мог Кхарсан забрать искомый амулет в прямом смысле с собой в могилу?
Лотан некоторое время смотрел на меня, видимо, о чем-то думая. Я, чтобы занять руки, крутила один из аккуратно свернутых свитков пергамента, который взяла среди его разбросанных по топчану собратьев.
– Лотан, – окликнула я дракона, – ну так как?
– А что? Может быть. Этот старый прохиндей… – Взгляд Лотана остановился на свитке в моих руках. – Ну-ка, дай сюда.
Я покорно отдала манускрипт, и Лотан пробежал его глазами, задерживаясь на каких-то местах.
– О, вот! Нашел! – вдруг обрадованно сообщил он, не отрывая взгляд от текста. – Так я и думал, что в тебе ключ.
– Я уже напоминаю себе сумочку с ключами! – возмутилась я. – Объясни!
– Ты взяла манускрипт из кучи наугад, и я подумал, что тебе в руки придет именно искомый свиток. Похоже, так и оказалось.
Лотан ободряюще улыбнулся.
– Да, не самый близкий путь, – сказал он через минуту. – Одно утешает – там не везде можно проехать на лошади.
Вышли мы в путь на рассвете, тщательно перепаковав сумки с уцелевшими ценностями и закупив в лавке по возможности не очень быстро портящейся провизии. От села примерно в нужном нам направлении шла приличная дорога, и мы бодро топали по ней, стараясь не думать, как было бы здорово не идти, а ехать. Наши печальные мысли об украденных лошадях прервал скрип телеги.
Мы посторонились. Тараня утренний туман, по дороге двигалась длинная, кривоватая телега, запряженная лохматой лошадкой и управляемая пареньком лет пятнадцати. Мальчишка таращился на незнакомцев, мы же вежливо спросили, не подвезет ли он нас.
– Отчего ж, – ответил юный абориген. – Садитесь! Чай, с меня не убудет. А далеко ль едете?
– Туда едем, – широким жестом обозначил Лотан. – Докуда в том направлении подвезешь, дотуда и хорошо.
– Да мне-то что, садитесь. – Паренек кивком указал на телегу.
«Да, – подумала я минуту спустя, – ехать однозначно лучше, чем идти ножками».
Лошадка бодро трусила вперед, я же стала рассматривать окрестности.
Озеро то скрывалось за деревьями, то вновь появлялось. Что-то вроде ольшаника сменилось чем-то вроде березняка и осинника. Цвели цветы, пели птицы. Дорога, а вместе с ней и телега, пересекла полянку, заросшую белыми цветами с четырьмя лепестками. В отдалении от дороги среди цветов выделялся ровный холмик вполне понятного назначения, с потертым и потрескавшимся надгробным камнем.
– Рене, – тревожно сказала Нашка, – кажется, у меня дежавю.
– Эй, – я тронула возницу за плечо, – а это чья могила?
– Это-то, – оглянулся через плечо парень, – это старого колдуна могила. Того, что на Проклятом острове жил. Это вам все скажут.
– Странно, – пробормотала я про себя, – а дедок вчера совсем другое направление указывал…
– Знаешь, – сказала Нашка, – это напоминает мне анекдот про знаменитого наперсточника. Помнишь? Три могильных камня, на одном написано: «Здесь покоится знаменитый наперсточник». А на двух других: «А может, здесь».
– М-да, – сказала я, откидываясь в сено на дне телеги. – Похоже, Кхарсан был действительно знаменитым наперсточником…
12
Целый день мы тащились по безлесной равнине и месили сухую пыль. Шли мы, как мне казалось, вверх, хотя явного подъема видно не было и попадались даже пологие лощины, переход через которые окончательно сбивал с толку мой внутренний высотомер. Справа и слева возвышались странные горки, прерывистой ломаной линией вычерчивающие горизонт.
Только под вечер, смертельно уставшие, мы наконец подошли к горам. Если кто-нибудь под горами понимает что-либо типа Кавказа, Алтая или Тянь-Шаня (я, во всяком случае, представляла себе что-то в этом роде), то есть с предваряющими их всхолмьями, предгорьями, постепенно переходящими в собственно хребты, заросшие, например, сосновым лесом, то в данном случае он в корне не прав. Эти горы ничего не знали о предгорьях и прочих подобных мелочах и торчали на местности подобно ряду огромных кариесных зубов. Можно было стоять одной ногой на равнине, поставив другую уже на гору, круто уходящую ввысь, изрезанную бороздами эрозии и утыканную редкими кривыми древесами, неведомо как удерживающимися вопреки законам тяготения.
Лотан объявил привал, поскольку дороги здесь нет, а есть только направление, и если мы хотим жить долго и счастливо, то двигаться в этом самом направлении лучше при дневном свете. Никаких возражений у нас это не вызвало. Лично у меня сложилось впечатление, что дальше пройдет только игуана с клейкими ногами и уж никак не антропоморфное существо.
– Вот и отлично, – сказал Лотан, пропуская мимо ушей мои соображения насчет игуаны, и отчалил на разведку, «чтоб завтра ноги не ломать».
Мы тем временем разложили костер и убедились, что запасы провизии опять катастрофически уменьшились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30