— Что ты ответишь на свой вопрос, Нефертари?— Никакая обычная человеческая личность не может вмещать сущность фараона. Именно ты есть вместилище щедрости, подъема и силы, и ты используешь свое оружие, чтобы подняться на вершину дела, завладевшего твоей жизнью.— А если я выберу ложный путь?— Зло — это то, что разделяет, верховный жрец выбрал раскол, потому что ему так выгодно. Будучи фараоном, ты не должен уступать ему ни клочка земли.Рамзес положил голову на грудь Нефертари, которая начала гладить его волосы. Ласточки, чуть шелестя крыльями, кружили над царской четой.Шум ссоры у входа в сад нарушил их покой. Какая-то женщина спорила со стражами, тон ее голоса постоянно повышался.Рамзес обернул вокруг бедер набедренную повязку и направился к маленькой группе.— Что здесь происходит?Стражники раздвинулись, и царь увидел красавицу Исет, восхитительную и грациозную.— Великий Царь! — воскликнула она. — Позволь поговорить с тобой, я умоляю об этом!— Кто запрещает это тебе?— Твоя стража, твоя армия, твой секретарь, твой…— Идем со мной.Спрятавшись за мать, маленький мальчик сделал шаг в сторону.— Вот твой сын, Рамзес.— Ха!Рамзес взял ребенка на руки и поднял высоко вверх. Испугавшись, мальчик заплакал.— Он очень застенчив, — сказала Исет.Царь посадил его к себе на плечи, страх Ха быстро рассеялся, и он рассмеялся.— Четыре года… Моему сыну четыре года! Его наставник доволен им?— Он слишком серьезен. Ха очень мало играет и занимается лишь расшифровкой иероглифов. Он уже знает много иероглифов и даже умеет писать некоторые.— Он станет писцом раньше меня! Иди освежись, а я поучу его плавать.— Она… Нефертари там?— Конечно.— Почему мне пришлось десять дней осаждать дворец, почему ты держишь меня в отдалении, как чужую? Если бы не я, ты был бы мертв!— Что ты хочешь сказать?— Разве не мое письмо предупредило тебя о заговоре, направленном против тебя?— О чем ты говоришь?Красавица Исет опустила олову.— Это правда, мучительными ночами я страдала от своего одиночества, от того, что ты покинул меня. Но я никогда не прекращала любить тебя и я отказалась примкнуть к членам твоей семьи, замышлявшим против тебя.— Твое послание не дошло до меня.Исет побледнела.— Так ты думал, что я тоже стала твоим врагом?— Я не прав?— Да, ты не прав! Именем фараона я клянусь, что не предала тебя!— Почему я должен верить тебе?Исет взяла Рамзеса за руку.— Как я могла бы солгать тебе?В этот момент Исет увидела Нефертари.От ее красоты захватывало дух. Не только совершенство форм вызывало восхищение, но также свет, исходящий от царицы, который делал ее неотразимой и обезоруживал всякую попытку критики. Нефертари действительно была царицей, с которой никто не мог соперничать.Даже тень ревности не коснулась сердца красавицы Исет. Нефертари светилась подобно летнему небу, ее благородство вызывало уважение.— Исет! Я рада видеть вас.Вторая жена поклонилась.— Нет, прошу вас… Идите, искупайтесь, так жарко!Исет не ожидала такого приема. Смущенная, она не устояла, разделась и обнаженная, как и Нефертари, нырнула в голубую воду бассейна.Рамзес смотрел, как плавают две женщины, которых он любил. Как мог он одновременно испытывать такие разные, но сильные и искренние чувства? Нефертари была главной любовью жизни, существом исключительным, царицей. Ни испытания, ни следы времени не уменьшат сияющую страсть, которой они жили. Красавица Исет олицетворяла желание, беззаботность, блаженство, безумное удовольствие. Однако она солгала и участвовала в заговоре против него, у него не было другого выхода, как наказать ее.— Это правда, что я твой сын? — спросил маленький Ха.— Правда.— «Сын» — это иероглиф, изображающий утку.— Сможешь нарисовать его?Указательным пальцем, очень серьезно, ребенок довольно успешно нарисовал утку на песке аллеи.— Ты знаешь, как пишется «фараон»?Ха изобразил дом, затем колонну.— Дом означает убежище, колонна — величину: «большой дом», «великий дом», это значение слова «фараон» В иероглифе PER «жилище, дом, храм» + ВA «большой» = PER ВA, откуда в ходе фонетических изменений получилось слово «фараон».
. Ты знаешь, почему меня так называют?— Потому что ты больше, чем все вокруг, и ты живешь в очень большом доме.— Ты прав, сын мой, но этот дом — весь Египет, и каждый из его жителей должен в нем найти свое жилище.— Ты научишь меня другим иероглифам?— Нравятся ли тебе еще какие-нибудь игры?Мальчик задумался.— Конечно.Ха улыбнулся.Указательным пальцем царь нарисовал круг с точкой посередине.— Это солнце, — объяснил он. — Его зовут Ра, его имя состоит изо рта и руки, так как он есть речь и действие. Нарисуй его.Ребенок забавлялся тем, что нарисовал несколько солнц, которые мало-помалу приближались к идеальной форме. Выйдя из воды, Исет и Нефертари были изумлены результатом.— Его способности удивительны! — подтвердила царица.— Он меня почти пугает, — призналась Исет, — наставник боится этого.— Он неправ, — заявил Рамзес. — Мой сын идет своим путем, сколько бы ему ни было лет. Возможно, судьба уже готовит его стать моим наследником. Такое развитие — дар богов, будем уважать его и не ограничивать. Подождите меня здесь.Царь вышел из сада и вошел во дворец. Рисуя иероглифы, Ха поранил палец и начал плакать.— Могу я взять его на руки? — спросила Нефертари Исет.— Да… да, конечно.Ребенок почти сразу же успокоился, в глазах Нефертари появилась невыразимая нежность. Исет решилась задать мучавший ее вопрос.— Несмотря на несчастье, постигшее вас, вы надеетесь иметь ребенка?— Я думаю, что уже беременна.— Ах… В таком случае да будут к вам благосклонны божества, покровительствующие рождению!— Я благодарю вас за эти слова, они помогут мне родить.Исет скрыла свое смятение. То, что Нефертари была царицей, она не оспаривала и не завидовала главной царской жене, обремененной обязанностями и заботами, но красавица Исет хотела быть матерью бесчисленных детей Рамзеса, прародительницей, которую бы царь чтил всю жизнь. До этого момента она была той, кто произвел на свет первого сына; но если Нефертари родит мальчика, Ха может быть отодвинут на второй план.Рамзес вернулся, он нес в руках маленькую табличку писца с двумя крошечными горшочками с красными и черными чернилами и тремя маленькими кисточками. Когда он дал их своему сыну, лицо Ха засияло, и он прижал ценные предметы к груди.— Я люблю тебя, отец!
Когда Исет и Ха ушли, Рамзес не стал скрывать своих мыслей от Нефертари.— Я убежден, что Исет участвовала в заговоре против меня.— Ты спросил ее об этом?— Она признает, что была обижена на меня, но утверждает, что пыталась предупредить меня о готовящемся покушении. Ее письмо не дошло до меня.— Почему ты не веришь ей?— Мне кажется, что она лжет, что она не простила меня за то, что я выбрал тебя главной царской женой.— Ты ошибаешься.— Ее ошибка должна быть наказана.— Какая ошибка? Фараон не может карать, основываясь на мимолетном впечатлении. Исет подарила тебе сына, она не желает тебе зла. Забудь об ошибке, если она и была допущена, и никаких наказаний. 18 Одеяние Сетау отличалось от одеяния придворных и писцов, допущенных во дворец; его плотная одежда из шкуры антилопы, пропитанной целебным снадобьем, способным остановить действие яда, была похожа на зимнюю тунику. В случае укуса Сетау раздевался, размачивал часть шкуры в воде и получал целебное снадобье.— Мы не в пустыне, — заметил Рамзес. — Здесь тебе не нужны походные средства.— Это место опаснее, чем окраины Нубии, змеи и скорпионы не похожи на себя, но все равно жалят. Ты готов?— Я не ел, как ты меня просил.— Благодаря моему лечению ты почти не подвержен действию яда даже некоторых кобр. Ты действительно хочешь получить эту дополнительную защиту?— Я дал тебе свое согласие.— Существует риск.— Не будем терять времени.— Ты спросил мнение Нефертари?— А ты спросил мнение Лотус?— Она считает меня немного сумасшедшим, но мы, как правило, находим общий язык.Плохо выбритый, не носящий парика, Сетау внушал страх большинству больных.— Если я ошибусь дозой, — признался он, — ты можешь сделаться слабоумным.— Ты не запугаешь меня.— Тогда выпей это.Рамзес подчинился.— Впечатления?— Превосходно.— Это из-за сока цератонии. Остальные части менее приятны: отвар из крапивы и разбавленная кровь кобры. Теперь ты предохранен от любого укуса. Достаточно пить эту микстуру каждые шесть месяцев, чтобы сохранить защиту.— Когда ты согласишься стать частью моего правительства?— Никогда. А ты, когда ты перестанешь быть столь наивным? Я мог бы отравить тебя!— Ты не убийца по самой своей сути.— Откуда тебе это известно?— Менелас многому меня научил. И ты забываешь о чутье Серраманны, о моем льве и псе.— Действительно, прекрасная троица! Ты не забываешь, что Фивы мечтают увидеть, как ты уезжаешь, что большая часть сановников жаждет твоего провала?— Природа даровала мне хорошую память.— Человек гораздо более непонятное существо, чем змеи, Рамзес.— Конечно, но в нем есть то, из чего фараон пытается построить справедливый и гармоничный мир.— Ба! Еще одна мечта, которая с годами станет пустой надеждой. Будь недоверчивым, друг мой, ты окружен существами непонятными и злыми. Но у тебя есть шанс, эта таинственная сила, что живет и во мне, когда я встречаюсь с кобрами. Она дала тебе несравненного союзника, Нефертари, воплощенную мечту. Поверив в нее, ты мог бы преуспеть.— Без тебя это будет трудно.— Лесть не относилась раньше к числу твоих недостатков. Я уезжаю в Мемфис с прекрасным урожаем ядов. Береги себя, Рамзес.
Несмотря на демонстрацию могущества Рамзеса, Шенар не отчаивался. В столкновении между молодым царем и верховным жрецом Амона исход был неясен. Несомненно, оба останутся на своих позициях, что ослабит авторитет Рамзеса, чье слово не было столь же значимым, как слово Сети.Мало-помалу Шенар узнавал своего брата.Атаковать напрямую? Гарантированный провал, так как Рамзес столь энергично защищается, что обернет ситуацию себе на пользу. Лучше было расставить целую серию ловушек, используя хитрость, ложь и предательство. Если Рамзес не сможет опознать своих врагов, он будет наносить удары впустую и измотается, а когда он будет измотан, прикончить его будет проще.В то время пока царь приступал к многочисленным назначениям и подчинял Фивы своей воле, Шенар оставался сдержанным и молчаливым, словно эти события его не касались. Сейчас же он должен прервать свое молчание, чтобы его не заподозрили в организации заговора.После долгих размышлений Шенар решил сыграть довольно грубо, так грубо, чтобы Рамзес среагировал со своим обычным пылом, отвечая ожиданиям Шенара. Эта попытка была своеобразной проверкой, если Шенар пройдет ее, то он сможет без ведома брата им манипулировать.В этом случае будущее заиграет новыми красками.
Во второй раз Рамзес пытался объяснить Неспящему, что совершенно недопустимо ловить рыбу в водоемах дворца и делить свою добычу со львом. Разве их не достаточно кормят? По живому взгляду золотистого пса царь понял, что тот прекрасно его понимает, не придавая, однако, значения его упрекам. Будучи под защитой хищника, Неспящий чувствовал себя почти неуязвимым. Высокая фигура Серраманны появилась на пороге кабинета Рамзеса.— Ваш брат хочет вас видеть, но отказывается подвергнуться обыску.— Пропусти его.Сард подчинился. Проходя мимо, Шенар бросил на него ледяной взгляд.— Могу ли я остаться наедине с Великим Царем?Желтый пес последовал за выходящим Серраманной, который всегда при случае угощал его куском медового пирога.— Вот уже долгое время мы не беседовали с тобой, Шенар.— Ты очень занят, я не хотел мешать тебе.Рамзес обошел Шенара.— Почему ты так на меня смотришь? — удивился тот.— Ты похудел, возлюбленный брат…— За последние недели я заставил себя сесть на строгую диету.Несмотря на все усилия, Шенар казался полным.— Зачем ты отрастил бороду?— Я всегда буду носить траур по Сети, — заявил Шенар. — Как забыть нашего отца?— Я сочувствую твоей боли и разделяю ее.— Я уверен в этом, но твои заботы запрещают тебе демонстрировать это, я же не обязан вести себя так же.— Какова причина твоего прихода?— Ты ждал его, не так ли?Царь продолжал молчать.— Я твой старший брат, я пользуюсь превосходной репутацией, мое разочарование оттого, что я не взошел на трон вместо тебя, прошло, но я не собираюсь быть придворным, бесполезным для своей страны.— Я понимаю тебя.— Деятельность смотрителя за церемониями, которую ты мне доверил, слишком ограничена, к тому же Роме, новый управляющий дворца, с удовольствием взял бы ее на себя.— Чего ты хочешь, Шенар?— Я много размышлял перед тем, как совершить этот поступок, для меня это несколько унизительно.— Между братьями подобное слово не может быть употреблено.— Удовлетворишь ли ты мою просьбу?— Нет, Шенар, она ведь мне еще неизвестна.— Согласишься ли ты выслушать меня?— Говори, прошу тебя.Шенар, оживившись, начал ходить взад и вперед.— Стать визирем? Невозможно. Тебя обвинят в том, что ты отдаешь мне слишком большое предпочтение. Управлять стражей? Я хотел бы этого, но это слишком трудно. Главный писец? Слишком утомительно, недостаточно досуга и удовольствий. Большие строительства? Я недостаточно сведущ. Советник по земледелию? Этот пост уже занят. Министр финансов? Ты оставил того, что был при Сети, а что касается храмовой жизни, то я не питаю ни малейшей склонности к ней.— Что же тебе остается?— То, что соответствует моим вкусам и способностям, — министр иностранных дел. Тебе известен мой интерес к торговле с нашими вассалами и соседями, вместо того чтобы ограничиваться переговорами, которые увеличивали бы лишь мое личное состояние, я мог бы усилить положение страны, развивая дипломатию и упрочняя мир.Шенар наконец остановился.— Мое предложение тебя шокирует?— Это большая ответственность.— Разрешишь ли ты мне приложить все усилия для того, чтобы избежать войны с хеттами? Никто не хочет кровавого столкновения. То, что фараон назначил на этот пост своего брата, докажет его серьезное отношение к заключению мира.Рамзес долго размышлял.— Я согласен удовлетворить твое желание, Шенар. Но тебе понадобится помощь.— Я согласен на это… О ком ты думаешь?— О моем друге Аше. Дипломатия — это его ремесло.— То есть свобода под наблюдением.— Эффективное сотрудничество, я надеюсь.— Раз такова твоя воля…— Встретьтесь как можно скорее и представьте мне ваши планы с уточнением.Выходя из дворца, Шенар едва сдерживал радость. Рамзес повел себя именно так, как он надеялся. 19 Долент, сестра Рамзеса, упала перед ним на колени и обняла ноги царя. — Прости меня, умоляю, и прости моего мужа!— Встань, ты смешна.Долент схватила брата за руку, но не решилась на него посмотреть. Высокая, распластавшаяся на полу, Долент, казалось, была в отчаянии.— Прости нас, Рамзес, мы действовали как безумцы!— Вы желали моей смерти. Уже два раза твой муж участвовал в заговоре против меня, он, тот, кто был моим наставником!— Его вина тяжела, моя тоже, но нами манипулировали.— Кто, дорогая сестра?— Верховный жрец Карнака. Он смог нас убедить, что ты будешь плохим царем и приведешь страну к гражданской войне.— То есть вы в меня совсем не верите.— Мой супруг, Сари, считал тебя человеком порывистым, неспособным обуздать свои воинственные инстинкты, он сожалеет о своих ошибках… Как он сожалеет о них!— Мой брат Шенар, не пытался ли и он убедить вас?— Нет, — солгала Долент, — именно его мы должны были слушать. С тех пор как он полностью принял решение нашего отца, он считается одним из твоих союзников и желает лишь служить Египту, занимая то место, которое заслуживает своими способностями.— Почему твой муж не пришел с тобой?Долент склонила голову.— Он слишком боится гнева фараона.— Тебе очень повезло, дорогая сестра моя: наша мать и Нефертари активно стараются воспрепятствовать суровому наказанию. И та, и другая желают сохранить единство нашей семьи из уважения к Сети.— Ты… ты прощаешь меня?— Я назначаю тебя почетной смотрительницей гарема в Фивах. Это прекрасный титул, он не требует никаких усилий. Веди себя скромно, сестричка.— А… мой муж?— Я назначаю его начальником кирпичников на стройке Карнака. Так что он станет полезен и научится строить вместо того, чтобы разрушать.— Но… Сари преподаватель, писец, он ничего не умеет делать руками!— Это противоречит завету наших отцов: если рука и разум не действуют вместе, то природа человека портится. Поторопитесь приступить к своим новым обязанностям оба, работы всегда хватает.Удаляясь, Долент вздохнула… В соответствии с предположением Шенара, она и Сари избежали худшего. В начале своего правления, и под влиянием матери и жены Рамзес предпочитал милосердие нетерпимости.Обязанность работать также была наказанием, но более мягким, чем каторга в оазисах или изгнание на край Нубии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
. Ты знаешь, почему меня так называют?— Потому что ты больше, чем все вокруг, и ты живешь в очень большом доме.— Ты прав, сын мой, но этот дом — весь Египет, и каждый из его жителей должен в нем найти свое жилище.— Ты научишь меня другим иероглифам?— Нравятся ли тебе еще какие-нибудь игры?Мальчик задумался.— Конечно.Ха улыбнулся.Указательным пальцем царь нарисовал круг с точкой посередине.— Это солнце, — объяснил он. — Его зовут Ра, его имя состоит изо рта и руки, так как он есть речь и действие. Нарисуй его.Ребенок забавлялся тем, что нарисовал несколько солнц, которые мало-помалу приближались к идеальной форме. Выйдя из воды, Исет и Нефертари были изумлены результатом.— Его способности удивительны! — подтвердила царица.— Он меня почти пугает, — призналась Исет, — наставник боится этого.— Он неправ, — заявил Рамзес. — Мой сын идет своим путем, сколько бы ему ни было лет. Возможно, судьба уже готовит его стать моим наследником. Такое развитие — дар богов, будем уважать его и не ограничивать. Подождите меня здесь.Царь вышел из сада и вошел во дворец. Рисуя иероглифы, Ха поранил палец и начал плакать.— Могу я взять его на руки? — спросила Нефертари Исет.— Да… да, конечно.Ребенок почти сразу же успокоился, в глазах Нефертари появилась невыразимая нежность. Исет решилась задать мучавший ее вопрос.— Несмотря на несчастье, постигшее вас, вы надеетесь иметь ребенка?— Я думаю, что уже беременна.— Ах… В таком случае да будут к вам благосклонны божества, покровительствующие рождению!— Я благодарю вас за эти слова, они помогут мне родить.Исет скрыла свое смятение. То, что Нефертари была царицей, она не оспаривала и не завидовала главной царской жене, обремененной обязанностями и заботами, но красавица Исет хотела быть матерью бесчисленных детей Рамзеса, прародительницей, которую бы царь чтил всю жизнь. До этого момента она была той, кто произвел на свет первого сына; но если Нефертари родит мальчика, Ха может быть отодвинут на второй план.Рамзес вернулся, он нес в руках маленькую табличку писца с двумя крошечными горшочками с красными и черными чернилами и тремя маленькими кисточками. Когда он дал их своему сыну, лицо Ха засияло, и он прижал ценные предметы к груди.— Я люблю тебя, отец!
Когда Исет и Ха ушли, Рамзес не стал скрывать своих мыслей от Нефертари.— Я убежден, что Исет участвовала в заговоре против меня.— Ты спросил ее об этом?— Она признает, что была обижена на меня, но утверждает, что пыталась предупредить меня о готовящемся покушении. Ее письмо не дошло до меня.— Почему ты не веришь ей?— Мне кажется, что она лжет, что она не простила меня за то, что я выбрал тебя главной царской женой.— Ты ошибаешься.— Ее ошибка должна быть наказана.— Какая ошибка? Фараон не может карать, основываясь на мимолетном впечатлении. Исет подарила тебе сына, она не желает тебе зла. Забудь об ошибке, если она и была допущена, и никаких наказаний. 18 Одеяние Сетау отличалось от одеяния придворных и писцов, допущенных во дворец; его плотная одежда из шкуры антилопы, пропитанной целебным снадобьем, способным остановить действие яда, была похожа на зимнюю тунику. В случае укуса Сетау раздевался, размачивал часть шкуры в воде и получал целебное снадобье.— Мы не в пустыне, — заметил Рамзес. — Здесь тебе не нужны походные средства.— Это место опаснее, чем окраины Нубии, змеи и скорпионы не похожи на себя, но все равно жалят. Ты готов?— Я не ел, как ты меня просил.— Благодаря моему лечению ты почти не подвержен действию яда даже некоторых кобр. Ты действительно хочешь получить эту дополнительную защиту?— Я дал тебе свое согласие.— Существует риск.— Не будем терять времени.— Ты спросил мнение Нефертари?— А ты спросил мнение Лотус?— Она считает меня немного сумасшедшим, но мы, как правило, находим общий язык.Плохо выбритый, не носящий парика, Сетау внушал страх большинству больных.— Если я ошибусь дозой, — признался он, — ты можешь сделаться слабоумным.— Ты не запугаешь меня.— Тогда выпей это.Рамзес подчинился.— Впечатления?— Превосходно.— Это из-за сока цератонии. Остальные части менее приятны: отвар из крапивы и разбавленная кровь кобры. Теперь ты предохранен от любого укуса. Достаточно пить эту микстуру каждые шесть месяцев, чтобы сохранить защиту.— Когда ты согласишься стать частью моего правительства?— Никогда. А ты, когда ты перестанешь быть столь наивным? Я мог бы отравить тебя!— Ты не убийца по самой своей сути.— Откуда тебе это известно?— Менелас многому меня научил. И ты забываешь о чутье Серраманны, о моем льве и псе.— Действительно, прекрасная троица! Ты не забываешь, что Фивы мечтают увидеть, как ты уезжаешь, что большая часть сановников жаждет твоего провала?— Природа даровала мне хорошую память.— Человек гораздо более непонятное существо, чем змеи, Рамзес.— Конечно, но в нем есть то, из чего фараон пытается построить справедливый и гармоничный мир.— Ба! Еще одна мечта, которая с годами станет пустой надеждой. Будь недоверчивым, друг мой, ты окружен существами непонятными и злыми. Но у тебя есть шанс, эта таинственная сила, что живет и во мне, когда я встречаюсь с кобрами. Она дала тебе несравненного союзника, Нефертари, воплощенную мечту. Поверив в нее, ты мог бы преуспеть.— Без тебя это будет трудно.— Лесть не относилась раньше к числу твоих недостатков. Я уезжаю в Мемфис с прекрасным урожаем ядов. Береги себя, Рамзес.
Несмотря на демонстрацию могущества Рамзеса, Шенар не отчаивался. В столкновении между молодым царем и верховным жрецом Амона исход был неясен. Несомненно, оба останутся на своих позициях, что ослабит авторитет Рамзеса, чье слово не было столь же значимым, как слово Сети.Мало-помалу Шенар узнавал своего брата.Атаковать напрямую? Гарантированный провал, так как Рамзес столь энергично защищается, что обернет ситуацию себе на пользу. Лучше было расставить целую серию ловушек, используя хитрость, ложь и предательство. Если Рамзес не сможет опознать своих врагов, он будет наносить удары впустую и измотается, а когда он будет измотан, прикончить его будет проще.В то время пока царь приступал к многочисленным назначениям и подчинял Фивы своей воле, Шенар оставался сдержанным и молчаливым, словно эти события его не касались. Сейчас же он должен прервать свое молчание, чтобы его не заподозрили в организации заговора.После долгих размышлений Шенар решил сыграть довольно грубо, так грубо, чтобы Рамзес среагировал со своим обычным пылом, отвечая ожиданиям Шенара. Эта попытка была своеобразной проверкой, если Шенар пройдет ее, то он сможет без ведома брата им манипулировать.В этом случае будущее заиграет новыми красками.
Во второй раз Рамзес пытался объяснить Неспящему, что совершенно недопустимо ловить рыбу в водоемах дворца и делить свою добычу со львом. Разве их не достаточно кормят? По живому взгляду золотистого пса царь понял, что тот прекрасно его понимает, не придавая, однако, значения его упрекам. Будучи под защитой хищника, Неспящий чувствовал себя почти неуязвимым. Высокая фигура Серраманны появилась на пороге кабинета Рамзеса.— Ваш брат хочет вас видеть, но отказывается подвергнуться обыску.— Пропусти его.Сард подчинился. Проходя мимо, Шенар бросил на него ледяной взгляд.— Могу ли я остаться наедине с Великим Царем?Желтый пес последовал за выходящим Серраманной, который всегда при случае угощал его куском медового пирога.— Вот уже долгое время мы не беседовали с тобой, Шенар.— Ты очень занят, я не хотел мешать тебе.Рамзес обошел Шенара.— Почему ты так на меня смотришь? — удивился тот.— Ты похудел, возлюбленный брат…— За последние недели я заставил себя сесть на строгую диету.Несмотря на все усилия, Шенар казался полным.— Зачем ты отрастил бороду?— Я всегда буду носить траур по Сети, — заявил Шенар. — Как забыть нашего отца?— Я сочувствую твоей боли и разделяю ее.— Я уверен в этом, но твои заботы запрещают тебе демонстрировать это, я же не обязан вести себя так же.— Какова причина твоего прихода?— Ты ждал его, не так ли?Царь продолжал молчать.— Я твой старший брат, я пользуюсь превосходной репутацией, мое разочарование оттого, что я не взошел на трон вместо тебя, прошло, но я не собираюсь быть придворным, бесполезным для своей страны.— Я понимаю тебя.— Деятельность смотрителя за церемониями, которую ты мне доверил, слишком ограничена, к тому же Роме, новый управляющий дворца, с удовольствием взял бы ее на себя.— Чего ты хочешь, Шенар?— Я много размышлял перед тем, как совершить этот поступок, для меня это несколько унизительно.— Между братьями подобное слово не может быть употреблено.— Удовлетворишь ли ты мою просьбу?— Нет, Шенар, она ведь мне еще неизвестна.— Согласишься ли ты выслушать меня?— Говори, прошу тебя.Шенар, оживившись, начал ходить взад и вперед.— Стать визирем? Невозможно. Тебя обвинят в том, что ты отдаешь мне слишком большое предпочтение. Управлять стражей? Я хотел бы этого, но это слишком трудно. Главный писец? Слишком утомительно, недостаточно досуга и удовольствий. Большие строительства? Я недостаточно сведущ. Советник по земледелию? Этот пост уже занят. Министр финансов? Ты оставил того, что был при Сети, а что касается храмовой жизни, то я не питаю ни малейшей склонности к ней.— Что же тебе остается?— То, что соответствует моим вкусам и способностям, — министр иностранных дел. Тебе известен мой интерес к торговле с нашими вассалами и соседями, вместо того чтобы ограничиваться переговорами, которые увеличивали бы лишь мое личное состояние, я мог бы усилить положение страны, развивая дипломатию и упрочняя мир.Шенар наконец остановился.— Мое предложение тебя шокирует?— Это большая ответственность.— Разрешишь ли ты мне приложить все усилия для того, чтобы избежать войны с хеттами? Никто не хочет кровавого столкновения. То, что фараон назначил на этот пост своего брата, докажет его серьезное отношение к заключению мира.Рамзес долго размышлял.— Я согласен удовлетворить твое желание, Шенар. Но тебе понадобится помощь.— Я согласен на это… О ком ты думаешь?— О моем друге Аше. Дипломатия — это его ремесло.— То есть свобода под наблюдением.— Эффективное сотрудничество, я надеюсь.— Раз такова твоя воля…— Встретьтесь как можно скорее и представьте мне ваши планы с уточнением.Выходя из дворца, Шенар едва сдерживал радость. Рамзес повел себя именно так, как он надеялся. 19 Долент, сестра Рамзеса, упала перед ним на колени и обняла ноги царя. — Прости меня, умоляю, и прости моего мужа!— Встань, ты смешна.Долент схватила брата за руку, но не решилась на него посмотреть. Высокая, распластавшаяся на полу, Долент, казалось, была в отчаянии.— Прости нас, Рамзес, мы действовали как безумцы!— Вы желали моей смерти. Уже два раза твой муж участвовал в заговоре против меня, он, тот, кто был моим наставником!— Его вина тяжела, моя тоже, но нами манипулировали.— Кто, дорогая сестра?— Верховный жрец Карнака. Он смог нас убедить, что ты будешь плохим царем и приведешь страну к гражданской войне.— То есть вы в меня совсем не верите.— Мой супруг, Сари, считал тебя человеком порывистым, неспособным обуздать свои воинственные инстинкты, он сожалеет о своих ошибках… Как он сожалеет о них!— Мой брат Шенар, не пытался ли и он убедить вас?— Нет, — солгала Долент, — именно его мы должны были слушать. С тех пор как он полностью принял решение нашего отца, он считается одним из твоих союзников и желает лишь служить Египту, занимая то место, которое заслуживает своими способностями.— Почему твой муж не пришел с тобой?Долент склонила голову.— Он слишком боится гнева фараона.— Тебе очень повезло, дорогая сестра моя: наша мать и Нефертари активно стараются воспрепятствовать суровому наказанию. И та, и другая желают сохранить единство нашей семьи из уважения к Сети.— Ты… ты прощаешь меня?— Я назначаю тебя почетной смотрительницей гарема в Фивах. Это прекрасный титул, он не требует никаких усилий. Веди себя скромно, сестричка.— А… мой муж?— Я назначаю его начальником кирпичников на стройке Карнака. Так что он станет полезен и научится строить вместо того, чтобы разрушать.— Но… Сари преподаватель, писец, он ничего не умеет делать руками!— Это противоречит завету наших отцов: если рука и разум не действуют вместе, то природа человека портится. Поторопитесь приступить к своим новым обязанностям оба, работы всегда хватает.Удаляясь, Долент вздохнула… В соответствии с предположением Шенара, она и Сари избежали худшего. В начале своего правления, и под влиянием матери и жены Рамзес предпочитал милосердие нетерпимости.Обязанность работать также была наказанием, но более мягким, чем каторга в оазисах или изгнание на край Нубии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29