Ха уже спал.«Новое чудо Рамзеса», — подумал Неджем. 36 Атлет под стать Рамзесу, широкоплечий, с мощным лбом, увенчанным густой шевелюрой, бородатый, с лицом, выжженным солнцем, Моис медленно вошел в кабинет царя Египта. Рамзес поднялся, друзья обнялись.— Здесь работал Сети, не правда ли?— Я ничего не изменил, Моис. Эта комната пропитана его мыслями, возможно, она вдохновит меня во время царствования.Нежный свет и свежий воздух проникали сквозь решетки трех окон. Жара уходящего лета становилась приятной.Рамзес поднялся из кресла и сел на плетеный стул, напротив своего друга.— Как твои дела, Моис?— Со здоровьем все прекрасно, моя сила пропадает зря.— Мы совсем не видимся, и это моя вина.— Ты знаешь, праздность, даже в роскоши, ужасает меня. Мне нравилась моя работа в Карнаке.— Разве при дворе в Мемфисе мало искушений?— Придворные нагоняют на меня тоску. Они непрестанно восхваляют тебя и, не колеблясь, провозгласят тебя божеством. Это глупо и достойно презрения.— Ты будешь критиковать мои действия?— Чудесный паводок, феникс, новая эра… Бесспорно, это знаки свыше, которые объясняют твою популярность. Есть ли у тебя сверхъестественная власть над природой, и являешься ли ты избранным? Твой народ убежден в этом.— А ты, Моис?— Возможно, это так. Но ты не настоящий бог.— Я претендую на это?— Осторожно, Рамзес, лесть твоего окружения может привести тебя к бесконечному тщеславию.— Ты мало знаешь о роли и долге фараона. Более того, ты считаешь меня глупцом.— Я лишь хочу помочь тебе.— Я дам тебе такую возможность.Взгляд Моиса загорелся любопытством.— Ты отсылаешь меня обратно в Карнак?— У меня есть для тебя гораздо более важное дело, если ты согласишься.— Более важное, чем Карнак?Царь встал и встал спиной к окну.— У меня есть великий замысел, который я доверил Нефертари. И мы решили, что нужно дождаться знамения до того, как сделать его явным. Паводок и феникс… Небо дало мне два знамения, Дом Жизни подтвердил, что действительно наступает новая эра по законам астрономии. Конечно, я завершу дело, начатое моим отцом, и в Карнаке, и в Абидосе, но новое время должно быть отмечено новыми творениями. Разве это тщеславие, Моис?— Каждый фараон, согласно обычаю, должен себя так вести.Рамзес казался озабоченным.— Мир меняется, хетты представляют собой постоянную угрозу. Египет — богатая и желанная страна. Вот причины, приведшие меня к моему замыслу.— Увеличить мощь армии?— Нет, Моис, перенести жизненный центр Египта.— Ты хочешь сказать…— Построить новую столицу.Еврей казался ошеломленным.— Разве это не… безумие?— Судьба нашей страны будет решаться на северо-восточной границе. Поэтому мое правительство должно размещаться в Дельте, чтобы немедленно получать информацию о малейших переменах, которые происходят в Ливане, Сирии и подвластных нам областях. Фивы останутся городом Амона, городом роскошным, где возвышается огромный Карнак и великолепный Луксор, который я воздвигну. На западном побережье всегда будут горы покоя в Долине Царей и Цариц и вечные жилища достойных.— Но… Мемфис?— Мемфис — это точка равновесия Обеих Земель, в соединении Дельты и долины Нила, он останется нашей экономической столицей и центром внутренней политики. Но нужно идти дальше на север и восток, Моис, не оставаться в нашей блистательной изоляции, нельзя забывать, что однажды мы были уже завоеваны и что Египет — желанная добыча.— Не будет ли достаточно просто цепи крепостей?— В случае опасности я должен буду реагировать очень быстро. Чем ближе я буду к границе, тем быстрее будет доходить информация.— Создание столицы — это рискованное предприятие. Ведь Эхнатон потерпел неудачу.— Эхнатон допустил непростительные ошибки. Город, который он выбрал в Среднем Египте, был обречен с момента закладки первого камня. Он искал не счастья для своего народа, а воплощения своей мистической мечты.— Не выступал ли он, как и ты, против жрецов Амона?— Если жрец Амона будет верен закону и царю, зачем мне сражаться с ним?— Эхнатон верил в единого бога и построил город в его честь.— Он почти разрушил процветающую страну, которую ему оставил его отец, великий Аменхотеп; Эхнатон был слабым человеком, нерешительным и потерявшимся в своих молитвах. Во время его правления силы, враждебные Египту, завоевали много подвластных нам территорий. Ты защищаешь его?Моис заколебался.— Сегодня его столица заброшена.— Моя будет построена для многих поколений.— Ты почти пугаешь меня, Рамзес.— Будь смелее, друг мой!— Сколько лет понадобится, чтобы воздвигнуть город из ничего?Рамзес улыбнулся.— Он не возникнет из ничего.— Объясни.— Во время моей учебы Сети открывал мне важные места. Во время каждого путешествия он передавал мне знание, которое я пытался постичь, теперь эти поездки обрели смысл. Одним из этих мест был Аварис.— Аварис, проклятый город, столица завоевателей гиксосов?— Сети носил имя Сета, убийцы Осириса, так как его могущество было таково, что он мог утихомирить силы разрушения, открыть скрытый свет и использовать его для строительства.— И ты хочешь превратить Аварис в город Рамзеса?— Пер-Рамзес, «город Рамзеса», столица Египта, таким будет его имя.— Это безумие!—Пер-Рамзес будет прекрасен и гостеприимен, поэты будут воспевать его красоту.— Через сколько лет?— Я не забыл твой вопрос, именно из-за этого я пригласил тебя.— Я боюсь думать…— Мне нужен доверенный человек, чтобы надзирать за работами и соблюдением сроков строительства. Я спешу, Моис, Аварис должен быть превращен в Пер-Рамзес как можно скорее.— Ты наметил сроки?— Меньше года.— Невозможно!— Благодаря тебе, возможно.— Ты считаешь, что я способен заставить камни летать и укладывать их лишь силой воли?— Камни нет, а вот кирпичи — да.— Итак, ты задумал…— С помощью евреев, множество которых занимается этим ремеслом. Они разбросаны по разным поселениям, собрав их, ты сделаешь замечательную группу опытных рабочих, способных осуществить это дело!— Разве больше не надо строить новые каменные храмы?— Я увеличу те, что уже есть, — стройка будет длиться многие годы. При помощи кирпича мы построим дворцы, служебные здания, особняки знати, большие и маленькие дома. Меньше, чем через год, Пер-Рамзес станет обитаемым и будет столицей.Моис пребывал в сомнениях.— Я считаю, что это невозможно. Сам по себе план…— План в моей голове! Я сам нарисую его на папирусе, а ты лично проследишь за его выполнением.— Евреи — народ скорее неуживчивый, каждый клан имеет своего вождя.— Я прошу тебя стать не царем народа, а лишь начальником строительства.— Мне будет непросто навязать себя.— Я верю в тебя.— Как только о замысле станет известно, другие евреи будут претендовать на мое место.— Ты считаешь, у них есть шансы получить его?Моис в свою очередь улыбнулся.— У нас тоже нет никаких шансов на успех со сроками, которые ты мне установил.— Мы построим Пер-Рамзес, он расцветет под солнцем Дельты и осветит Египет своей красотой. За работу, Моис. 37 Кирпичник Абнер больше не мог выносить несправедливое отношение Сари. Этот египтянин, женатый на сестре фараона, относился к рабочим с презрением и жестокостью. Недоплачивал за лишние часы работы, наживался за счет питания работников, отказывал в отпуске под предлогом того, что работа была плохо сделана.Когда Моис находился в Фивах, Сари был вынужден сдерживаться, но затем принялся за старое с удвоенной силой. Вот и вчера он избил мальчика пятнадцати лет палкой за то, что тот якобы недостаточно быстро отнес кирпичи из мастерской на лодку.На этот раз чаша была переполнена.Когда Сари появился на входе в мастерскую, евреи сидели кругом. Лишь Абнер стоял перед корзиной для переноски.— Встать и за работу! — приказал совершенно уже высохший от злости Сари.— Мы требуем извинений, — спокойно заявил Абнер.— Ты о чем?— О мальчике, которого ты несправедливо избил вчера, он лежит больной. И ты должен извиниться перед ним и перед нами.— Ты потерял разум, Абнер?— Пока мы не получим извинений, мы не начнем работать.Смех Сари прозвучал дико.— Ты смешон, мой бедный Абнер!— Раз ты смеешься над нами, мы подадим жалобу.— Ты смешон и глуп. По моему приказу стража провела расследование и установила, что этот парень пострадал от несчастного случая, по собственной вине.— Но… это ложь!— Его заявление было записано писцом в моем присутствии. Если он заявит обратное, то будет обвинен во лжи.— Как ты осмелился так исказить правду?— Если вы немедленно не приметесь за работу, санкции усилятся. Вы должны изготовить кирпич для нового жилища правителя Фив, он не терпит опозданий.— Закон…— Не говори о законе, еврей. Ты не способен понять его. Если ты осмелишься подать жалобу, твоя семья и твои близкие пострадают от этого.Абнер испугался египтянина. Он и другие рабочие принялись за работу.
Долент все больше и больше приходила в восторг от таинственной личности Офира, ливийского мага. Его лицо с профилем хищной птицы пугало, но слова успокаивали, речи о солнечном диске — Атоне, казалось, были исполнены искренности, веры и тепла. Скромный человек, он радушно принимал множество друзей сестры Рамзеса, сокрушаясь о несправедливом преследовании Эхнатона и проповедуя необходимость культа единого бога.Офир околдовывал. Никто не оставался безразличным к его речам, одни были в смятении, другие убеждены в правоте мага. Мало-помалу ткалась паутина, в которую тот заманивал заслуживающую внимания добычу. Спустя недели сеть сторонников Атона и правления Литы стала весьма обширной и влиятельной, хотя и явно пока недостаточной, чтобы захватить трон. Движение идеи обретало плоть.Лита присутствовала при разговорах, но продолжала молчать. Скромная благородная сдержанность молодой женщины производила самое благоприятное впечатление на многих представителей знати. Она действительно принадлежала к царской крови, достойной быть принятой. Разве не должна она рано или поздно обрести при дворе достойное место?Офир ничего не критиковал и не требовал. Низким голосом, исполненным веры убежденного в своей правоте человека, он рассказывал о глубоких размышлениях Эхнатона, красоте поэм, написанных им в честь Атона, его любви к истине. Мир и любовь, разве не они послание преследуемого царя и его потомка, Литы? И это послание возвещало великолепное будущее, будущее, достойное Египта и его цивилизации.Когда Долент представила магу бывшего советника по иноземным делам Мебу, она была горда собой. Горда, что вывела его из обычной апатии, горда, что послужила благородной цели. Рамзес оставил ее, маг придал смысл ее существованию.Широкое, спокойное лицо, благородный и внушительный вид… Старый дипломат не скрывал своего недоверия.— Я уступаю вашей настойчивости, моя дорогая, но лишь затем, чтобы доставить вам удовольствие.— Вы будете вознаграждены, Меба, вы не пожалеете об этом.Долент отвела Мебу к магу, сидящему под персеей. Он связывал две льняные нити, чтобы изготовить шнурок для амулета.Он встал и поклонился.— Для меня большая честь принимать советника фараона.— Я теперь никто, — ответил Меба.— Несправедливость может коснуться каждого в любой момент.— Это не утешение.Сестра Рамзеса вмешалась.— Я все объяснила своему другу Мебе, возможно, он согласится нам помочь.— Не будем обольщаться, моя дорогая! Рамзес закрыл меня в позолоченной клетке отставки.— Вы желаете отомстить ему, — убежденно сказал маг.— Не будем преувеличивать, — запротестовал Меба. — У меня осталось несколько влиятельных друзей, которые…— Они занимаются лишь собственной карьерой, а не вашей. У меня другая цель — доказать законность прав Литы.— Это утопия. Рамзес — личность исключительной силы, он никому не отдаст власть. Более того, чудеса отметили первый год его правления, сделав его очень популярным. Поверьте мне, до него невозможно добраться.— Чтобы победить подобного противника, не нужно сражаться с ним на его территории.— Каков ваш план?— Он вам интересен?Смущенный Меба нащупал амулет, который он носил на шее.— Итак…— Этим жестом вы указали один из ответов — магия. Я способен разбить защиту, которая окружает Рамзеса. Это будет долго и трудно, но я сумею сделать это.Испуганный дипломат отступил назад.— Я не могу обеспечить вам поддержку.— Я вас о ней не прошу, Меба. Но есть другая область, в которой нужно атаковать Рамзеса, — область идей.— Я вас не понимаю.— Последователи Атона нуждаются в уважаемом предводителе. Когда Атон вытеснит других богов, этот человек сыграет главную роль и свергнет Рамзеса, ослабевшего и неспособного реагировать.— Это риск… большой риск!— Эхнатон подвергся гонениям, но не Атон. Ни один закон не запрещает его культ, его почитатели многочисленны и решительны. Эхнатон потерпел неудачу, мы достигнем успеха.Меба был взволнован, его руки дрожали.— Я должен подумать.— Истина воодушевляет! — воскликнула сестра фараона. — Это новый мир, который открывается перед нами, мир, где мы займем свое место!— Да, несомненно… Я подумаю.Офир был очень доволен этим разговором. Боязливый и осторожный дипломат, Меба был лишен размаха предводителя. Но он ненавидел Рамзеса и мечтал снова занять свой пост. Неспособный действовать, он, однако, воспользуется этой возможностью, посоветовавшись со своим другом и советчиком Шенаром, человеком, которым хотел управлять Офир. Долент много говорила ему о новом министре иностранных дел, недовольном и завидующем своему брату. Вряд ли что-нибудь изменилось, и Шенар продолжает носить маску, все также желая навредить Рамзесу. Через Мебу маг в конце концов встретится с этой влиятельной личностью и сделает ее своим главным союзником.
После нескончаемого и изнуряющего рабочего дня лодыжка правой ноги, деформированная артритом, распухла и покраснела. Править служебной колесницей стало трудно, стоять на ногах — невыносимо. Единственным удовлетворением служило принятие мер против евреев, которые наконец поняли, что против него было бесполезно бороться. Благодаря связям в фиванских органах правопорядка, поддержке правителя города, можно распоряжаться кирпичниками по своему усмотрению и отводить душу, срывая зло на этих отбросах.Присутствие мага и его молчаливой спутницы уже начинает стеснять. Конечно, эта странная парочка живет скромно, но их влияние на Долент, пожалуй, чрезмерно, и ее увлечение верой в Атона раздражает. Погружаясь в мистицизм и впитывая слова Офира, как воду из источника, не пренебрегает ли она своим супружеским долгом?Высокая и чувственная темноволосая женщина ждала его на пороге их особняка.— Иди принеси мазь, чтобы помассировать меня! — приказал он. — Боль невыносима.— Ты не слишком изнежен, дорогой?— Я изнежен? Ты не знаешь всей тяжести моих дней! Общение с этими евреями угнетает меня.Долент взяла его за руку и отвела в их спальню. Сари разлегся на подушках, жена вымыла ему ноги и наложила мазь на раздутую лодыжку.— Твой маг все еще здесь?— Меба посетил его.— Бывший министр иностранных дел?— Они хорошо поняли друг друга.— Меба — последователь Атона? Он же трус!— У него все еще много связей, его уважают многие знатные люди. Если он согласится помочь Офиру и Лите, мы продвинемся вперед.— Ты не слишком много важности придаешь этим двоим?— Сари! Как ты можешь говорить так?— Ладно, ладно… Я ничего такого не сказал.— Они — наш единственный шанс снова обрести наш статус. И потом эта вера в Атона, такая прекрасная, такая чистая… Неужели ты не чувствуешь вдохновения в сердце, когда Офир говорит о своей вере?— Твой муж для тебя менее важен, чем этот ливийский маг?— Но… Это невозможно сравнивать!— Он целыми днями наблюдает за тобой, а я наблюдаю за ленивыми евреями. Блондинка и брюнетка под одной крышей… Ему повезло, твоему Офиру!Долент прекратила массировать больную лодыжку.— Ты бредишь, Сари! Офир — мудрец и человек молитв. Он уже давно не думает о…— А ты еще об этом думаешь?— Ты мне отвратителен!— Снимай свое платье, дорогая, и продолжай массировать меня. Молитвы! Я смеюсь над ними.— Ах, я забыла!— О чем?— Царский гонец доставил сообщение для тебя.— Принеси его мне.Долент испарилась. Боль в лодыжке поутихла. Что еще надо администрации? Несомненно, назначить его на более почетный пост! И на этот раз он избежит общения с евреями.Высокая темноволосая женщина снова вошла с письмом. Сари распечатал папирус, развернул его и прочел.Его лицо нахмурилось, губы побелели.— Плохая новость?— Меня призывают в Мемфис с подчиненными мне кирпичниками.— Это… Это чудесно!— Письмо подписано Моисом, надзирателем царского строительства. 38 Ни один еврей-кирпичник не пренебрег призывом. Когда письма Моиса дошли до разных поселений, где они работали, всех охватил энтузиазм. Со времени его пребывания в Карнаке репутация Моиса стала известна в разных уголках Египта. Каждый знал, что он защищал своих соплеменников и не прощал никакого угнетения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29