Но, чего не знает никто, потому что эту информацию старались не распространять, так это то, что крошечная горная деревушка Лэнг Во тоже была атакована танковыми войсками. Почему так произошло? На это может быть только один ответ. Майор Бачелор сумел заставить вьетконговцев поверить, что Лэнг Во станет следующим оплотом американских войск на этой территории после уничтожения Ке Сан. И он предал свою родину только с одной целью – убить Джека Рэнсома.
Лэнг Во сравняли с землей, а Рэнсом и несколько несчастных бру были засыпаны на подземном командном посту. Там и обнаружили тела несчастных, расстрелянных из пулемета.
10
В восемьдесят втором году, через пять лет после моего удаления от дел в тихий спокойный домик, о котором я так давно мечтал, мне доставили многократно переадресованное письмо. Я чуть было не совершил ошибку и не бросил его немедленно в корзину для мусора, но мое внимание вовремя привлекло странное изобилие марок на конверте. Исследовав их тщательнее, я обнаружил, что письмо успело побывать на военных базах в Орегоне, Техасе, Нью-Джерси и Иллинойсе, пока не пришло наконец в дом моей сестры Элизабет Белль в Балтиморе, моем первом месте жительства после того, как я покинул армию Соединенных Штатов и где жил до тех пор, пока не перебрался в Принс-Джордж. Письмо достигало каждого места назначения буквально через несколько дней после того, как я отбывал оттуда.
Мой корреспондент, Флетчер Немон из Риденауэра, Флорида, слышал во время службы в армии и о загадочном Франклине Бачелоре, и о странном чудаке-квартирьере полковнике Раннеле, который собирал о нем истории. Поскольку его тоже интересовали приключения «последнего партизана», он решил изложить мне историю, достигшую его ушей. Мистер Немон ручался за того, кто рассказал ему эту историю – бармена из Риденауэра, который, как и он, был ветераном вьетнамской войны, однако безусловно не мог ручаться за того, от кого услышал все это сам бармен.
Этот человек утверждал, что посетил Лэнг Во за день до нападения северо-вьетнамских войск – его звали Фрэнсис Пинкел, и он был в свите представителя сената Бермана, который совершал ежегодный облет своих любимых подразделений во Вьетнаме. Их было так много, что сенатор отправил своего помощника Пинкела одного в небольшой лагерь бру, который, казалось, находился вне опасности. Пинкель прибыл туда, быстро смекнул, что Лэнг Во не представляет особого интереса для сенатора, и составил обычную пачку фальшивых отчетов о работе «зеленых беретов». Затем на рассвете за ним прилетел вертолет, доставивший Пинкела обратно в Кэмп Крэнделл.
Но когда они поднялись в воздух, Пинкел увидел – представил, что увидел, как ему посоветовали утверждать впоследствии, – нечто, показавшееся ему странным. Примерно в километре от Лэнг Во расположилось другое племя ярдов под командованием человека кавказского происхождения. Что они там делали? Кто это был? Второго офицера, приписанного к Лэнг Во, просто-напросто не существовало. К тому же в маленьком лагере просто не могло быть такого количества вьетнамцев. Увидев вертолет, ярды и их командир предпочли спрятаться.
Пинкел сделал приписку к своему бездарному рапорту.
На следующий день, после атаки вьетконговцев, Пинкел упомянул о своем странном наблюдении, но никто не обратил внимания на его слова. А когда об этом упомянул сенатор, его убедили, что это просто невозможно.
Флетчер Немон из Риденауэра, штат Флорида высказывал предположение, что белый офицер, которого видел с вертолета Фрэнсис Пинкел, был не кто иной, как Франклин Бачелор. Фрэнсис Пинкел и сенатор Клей Берман высказали подобное предположение по возвращении в Вашингтон. Они считали, что Бачелор спустился из своего убежища в горах на подмогу Рэнсому, зная, что тому грозит опасность. Но как мог Бачелор знать то, чего не знали остальные? А если знал, то почему не предупредил командование, как делал во всех других случаях?
В результате, как сказал Пинкел тому самому бармену, в «Шейдоу мастерс» пришли к неблагоприятным выводам относительно происшедшего в Лэнг Во и приказали исключить упоминания об этом из военных сводок. Все, кто погиб в Лэнг Во, считались погибшими при нападении на Лэнг Вей. Пинкела и Бермана призвали молчать во имя национальной безопасности.
Письмо заканчивалось выражением надежды на то, что эта информация заинтересует меня. Конечно, это могла быть всего-навсего история, рассказанная в баре, но если Пинкел видел тогда в джунглях не Бачелора – то кого же?
Я действительно очень заинтересовался этим сообщением. Ведь это было последнее звено в цепи доказательств, ставившее все на свои места. Чтобы скрыть предательство одного из своих любимчиков, армейские чины сфабриковали историю, которую считают правдой до сих пор.
Я ответил своему корреспонденту в Риденауэре, но очень скоро мое письмо вернулась с припиской, что адресата с таким именем во Флориде не существует. Только тогда мне пришло в голову, что фамилия Немон – прочитанное наоборот слово «номен» – никто. Это, однако, нисколько не поколебало моей уверенности в достоверности сообщенных им фактов. Мистер «Немон» принял разумные меры предосторожности, и от этого я только уважаю его еще больше.
11
Франклин Бачелор снова исчез. На этот раз поговаривали, что в Северном Вьетнаме, но и эти слухи также были ложными.
В семьдесят первом году патруль морских десантников в демилитаризованной зоне наткнулся на остатки давно разбомбленного лагеря, буквально усыпанного трупами вьетнамцев. Среди этих тел был обнаружен труп белого мужчины неопределенного возраста. Франклин Бачелор встретил наконец – хотя и слишком поздно – долго гонявшуюся за ним смерть. Останки его были серьезно повреждены шакалами и стервятниками. После безуспешных попыток отыскать его родственников Бачелор был похоронен за счет армии в могиле без имени – появившись ниоткуда, он исчез так же безвестно.
Несмотря на все странности в деле Франклина Бачелора, самое странное было то, что такого человека вообще не существовало. Он был одним из тех, кто идет в армию под вымышленным именем, скрывая свое происхождение, то есть приходит из воображаемого мира, мира теней, мира ночи. И хотя он был виновен во многих трагедиях, армия любила его, давала ему свободу действий, которая и привела его к бесславной смерти. Можете считать меня дураком и вообще кем угодно, но я вижу во всей этой истории некие типические черты. Франклин Бачелор – неизвестный солдат, появившийся из тьмы, вошедший в мир успеха, о котором мечтал, и снова канувший в небытие, – призрак этого человека преследует каждого, решившего отложить в сторону свои принципы.
* * *
* * *
* * *
На этом месте я закрыл книгу и вернулся к своей работе.

Часть девятая
В царстве богов
1
Рэнсомы появились в начале двенадцатого. Они попали на сеанс из двух фильмов – «Двойное проклятие» и «Целуй меня до смерти», а потом зашли к «Джимми» выпить. Пожалуй, я впервые увидел их расслабившимися в обществе друг друга.
– Итак, ты наконец вернулся, – сказал, увидев меня, Джон. – И что же ты делал весь день? Ходил по магазинам?
– Так ты провел весь день в магазинах? – Ральф тяжело плюхнулся рядом со мной на диван. Марджори присела рядом.
– Я встречался и разговаривал кое с кем, – сказал я, перехватывая взгляд Джона. Мне надо было как-то дать ему понять, что я хочу, чтобы он остался со мной, после того, как его родители уйдут спать.
– Предоставь это дело копам, – сказал Ральф. – В конце концов им платят за это деньги. Тебе надо было пойти с нами в кино.
– Честно говоря, – сказала Марджори. – Я не знаю, почему мы досидели до конца.
– Эй! – воскликнул Ральф. – Ты ведь собирался проверить, живет ли еще в отеле старина Гленрой?
– Разве? – удивился Джон.
– Я имел с ним долгую беседу.
– И как поживает старина Гленрой?
– Очень занят – собирается во Францию.
– Зачем? – это явно не укладывалось у Ральфа в голове.
– Он должен играть на джазовом фестивале и записывать пластинку.
– Бедный старик, – Ральф покачал головой, представив себе, как Гленрой Брейкстоун играет перед французами. Потом глаза его вдруг загорелись, и он ткнул в меня указательным пальцем. – Гленрой рассказывал тебе, как представил меня однажды Луи Армстронгу? Это было замечательно! Знаешь, он ведь довольно маленького роста. Не выше самого Гленроя.
Я покачал головой, и Ральф разочарованно махнул рукой.
– Ральф, – сказала Марджори. – Уже поздно, а мы завтра уезжаем.
– Вы уезжаете? – удивился я.
– Да, – кивнул головой Джон.
– Мы решили, что уже сделали здесь все, что могли, – объяснил Ральф. – И нет смысла продолжать стеснять Джона.
Так вот почему они смогли наконец расслабиться в обществе сына.
– Ральф, – снова сказала Марджори и подергала мужа за рукав.
Они встали.
– Ну хорошо, ребята, – сказал Ральф и снова посмотрел на меня. – Знаешь, наверное, все это пустая трата времени. Я если и уволил кого-то, то только одного человека. Этим всегда занимался Боб Бандольер.
– А кто был этот человек, которого вы все-таки уволили лично?
Ральф улыбнулся.
– Вспомнил об этом, когда мы сидели в кино. Меня это позабавило.
– Так кто же это был?
– Думаю, ты и сам догадаешься. В отеле было только два человека, которых я должен был уволить сам.
Я удивленно заморгал и лишь через несколько секунд понял, что имел в виду Ральф.
– Боба Бандольера и Дики Ламберта? Потому что они подчинялись непосредственно вам?
– А почему это так важно? – спросила Марджори.
– Этим интересуется друг Джона, поэтому это так важно, – отрезал Ральф.
Марджори махнула рукой и покинула нас со словами:
– Я сдаюсь. Приходи скорее, Ральф. Я настаиваю на этом.
Ральф посмотрел ей вслед, затем снова обернулся ко мне.
– Это пришло мне в голову, когда мы смотрели «Двойное проклятие». Я вспомнил, как Боб Бандольер стал частенько отлучаться с работы. Под разными предлогами приходил позже, уходил раньше. Наконец он пришел и заявил, что заболела его жена и он должен за ней ухаживать. Это очень удивило меня. Я и не думал, что Бандольер женат. Трудно было представить Боба Бандольера рядом с женщиной.
– Так он опаздывал, потому что его жена была больна?
– Он пропустил почти целиком два дня. Я сказал Бобу, что он не должен этого делать, а он наговорил мне всякой ерунды вроде того, что за два часа успевает быть таким хорошим менеджером, каким другой не будет и за все восемь. В результате я уволил его. У меня просто не было другого выхода. Он перестал выполнять свою работу. Этот парень был неотъемлемой частью отеля, но на этот раз он перегнул палку. – Ральф засунул руки в карманы и поднял плечи – точно такой же жест я замечал неоднократно у Джона. – Однако через пару недель я снова принял его на работу. Как только Боб ушел, все дела в отеле разладились. Например, сорвались поставки мяса.
– А что случилось с его женой? – спросил Джон.
– Она умерла. Как раз за те две недели, что он не работал. Дики Ламберт каким-то образом вытащил у Бандольера эту информацию и сообщил мне. Сам Боб никогда бы ничего не сказал.
– Когда это произошло? – спросил я.
Ральф покачал головой, удивляясь моей настойчивости.
– Эй, ну не могу же я помнить все. В начале пятидесятых.
– Когда Джеймса Тредвелла нашли убитым в его номере, Бандольер был посвящен в детали этого дела?
– Ну... Кажется, нет. Я помню, что жалел о том, что Боб не может все проконтролировать, потому что перевел на дневную вахту Дики, а он не справлялся с этой работой.
– Так вы уволили Боба Бандольера примерно в то время, когда произошли убийства?
– Ну, да... но... – Ральф посмотрел на меня изумленным взглядом и покачал головой. – Нет, нет, это просто невозможно, ведь мы говорим о Бобе Бандольере – застегнутом на все пуговице зануде, который организовывал молитвенные собрания.
Я вспомнил разговор с Томом Пасмором.
– У Бандольера были дети? Может быть, сын?
– О, Господи, надеюсь, что нет. – Ральф улыбнулся, представив себе Боба Бандольера, воспитывающего ребенка. – Спокойной ночи, ребята, – махнув нам рукой, он направился к выходу.
Джон пожелал отцу спокойной ночи и повернулся ко мне. Он выглядел раздраженным и напряженным.
– Ну, так что же ты все-таки делал целый день?
2
– Главным образом шел по следу Боба Бандольера, – сказал я.
Издав удивленный возглас, Джон махнул мне в сторону дивана. Затем, не глядя в мою сторону, он отправился на кухню и вернулся со стаканом, полным до краев водки со льдом. Подойдя к креслу, он отпил из стакана и спросил:
– А где ты болтался вчера ночью?
– Что с тобой, Джон? – удивился я. – Я не заслужил таких слов.
– А я не заслужил всего этого. – Он снова отхлебнул из стакана, явно не собираясь садиться, пока не выскажет всего, что его волновало. – Ты отрекомендовался моей матери профессором колледжа. А кто ты теперь, Тим? Чиновник по особым поручениям?
– О, Джон, просто Джойс Брофи назвала меня профессором Андерхиллом, вот и все.
Еще раз смерив меня недоверчивым взглядом, Джон сел наконец в кресло.
– Пришлось рассказать своим родителям о твоей блестящей академической карьере. Я не хотел, чтобы они поняли, что ты лжец. Так что ты теперь профессор Колумбийского университета, опубликовавший четыре книги. И мои родители гордятся, что я знаком с таким человеком, как ты.
– Тебе не стоило заходить так далеко.
Джон только махнул рукой.
– Знаешь, что она сказала мне? Моя мать?
Я покачал головой.
– Она сказала, что когда-нибудь я встречу симпатичную молодую женщину и что она еще не потеряла надежды стать бабушкой, я должен помнить, что я все еще здоровый молодой человек с прекрасной работой и прекрасным домом.
– Ну что ж, – сказал я. – Так или иначе завтра они уезжают. Ты ведь не жалеешь, что они приехали, правда?
– Что ты. Иначе я бы не услышал, как мой отец беседует об индийской теологии с Аланом Брукнером. – Джон рассмеялся, но смех его перешел постепенно в стон, а затем Джон сжал ладонями виски, словно пытаясь привести в порядок мысли. – Знаешь что? Я просто не успеваю за собственными переживаниями. Кстати, с Аланом все в порядке? Ты нанял для него сиделку?
– Элайзу Морган, – сказал я.
– Замечательно! – воскликнул Джон. – Мы ведь все знаем, какую замечательную работу... – Но он тут же замахал рукой в воздухе. – Беру свои слова обратно, беру обратно. Я очень благодарен тебе. Это действительно так, Тим.
– Я вовсе не жду, что ты будешь вести себя так, будто самая значительная неприятность в твоей жизни за последнее время – штраф на автостоянке.
– Вся проблема в том, что я очень зол. И не всегда отдаю себе в этом отчет. Понимаю только тогда, когда вечером вспоминаю, что весь день сегодня хлопал дверьми.
– И на кого же ты так зол?
Покачав головой, Джон снова отпил из стакана.
– Думаю, что на самом деле я злюсь на Эйприл. Но ведь этого не может быть.
– Она не должна была умирать.
– Да, ты явно прошел школу хитрости и догадливости, до того как стал профессором Колумбийского университета. – Откинувшись на спинку кресла, он посмотрел в потолок. – Думаю, ты прав. Я просто не хочу принимать этого. В любом случае спасибо, что ты понимаешь, почему я веду себя как полное дерьмо. – Он уселся поудобнее в кресле и положил ноги на журнальный столик. – А теперь расскажи мне, что ты делал сегодня.
Я описал, как провел день: Алан, Белнапы, Гленрой Брейкстоун, поездка в Элм-хилл, раздражительный старик на Фон-дю-Лак-драйв.
– Я, должно быть, что-то упустил в твоих рассуждениях, – сказал Джон. – Почему ты вообще поехал к этому человеку?
Не упоминая о Томе Пасморе, я рассказал ему об «Элви холдингс» и Уильяме Фрицманне.
– Единственным Фрицманном в телефонном справочнике оказался Оскар с Фон-дю-Лак-драйв. Вот я и поехал к нему, но как только спросил об Уильяме Фрицманне, старик назвал меня мошенником и решил расправиться со мной.
– Он пытался ударить тебя?
– Мне показалось, что он устал от людей, задающих ему вопросы об Уильяме Фрицманне.
– Но Уильяма нет в телефонной книге?
– Там зарегистрирован номер экспресс-почты, тот же, что для «Элви холдингс» и для двух других учредителей компании, которые могут быть, а могут и не быть реальными лицами.
Джон внимательно смотрел на меня, поставив стакан на колено и ожидая продолжения.
Я рассказал ему о том, что видел возле «Зеленой женщины» синий «лексус». Прежде чем я закончил, Джон резко выпрямился и снял со столика ноги.
– Та же машина?
– Она скрылась из виду, прежде чем я успел убедиться в этом окончательно. Но когда я искал в компьютере «Элви холдингс», решил выяснить также, кто владелец «Зеленой женщины».
– Только не говори мне, что это Уильям Фрицманн.
– "Элви холдингс" купила помещение бара в восьмидесятом году.
– Так, значит, все-таки Фрицманн. – Джон поставил стакан на стол, поглядел на меня, снова на стакан, затем поднял его и поставил на ладонь, словно взвешивая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79