Мне легко удалось вынуть из нее одну клепку, и я постоял немного, задумчиво примеривая ее к руке. Никто, и менее всех Диллон, не будет ожидать от меня движения в дом, а не из него, а одно из искусств ведения войны, как известно – атака в неожиданном направлении. Я взял клепку обеими руками, подкрался к двери и решительно вошел в нее.
Диллон услышал меня и заметил тень в дверном проеме, но не поторопился повернуть голову, полагая, что это кто-то из своих.
– Нашли его? – спросил он и только тогда увидел, кто стоит перед ним. Но времени предпринять что-нибудь у него уже не было. Я с силой опустил клепку ему на голову. Его череп оказался крепче, чем подгнившая деревяшка, разлетевшаяся на две части, но все же она помогла мне вывести его из строя.
Он не успел даже упасть, а я уже бежал к воротам, отбросив уже не нужный мне кусок клепки. Ворота оказались не запертыми, и в течение нескольких секунд я был снаружи и зашагал по сырой проселочной дороге. Но дорога была слишком открытой, и я, свернув влево, прижался к изгороди, отделявшей дорогу от поля. Дойдя до низенькой калитки, я перепрыгнул через нее и скрылся в кустах.
Я стоял под проливным дождем и смотрел на поле, пытаясь соотнести пейзаж с тем, что видел из окна верхнего этажа дома. Было ясно, что если пересечь поле и лесополосу, то за ней шоссе. И я быстро зашагал в этом направлении, не оглядываясь назад.
Только оказавшись под прикрытием деревьев, я остановился и осмотрелся: признаков погони не заметно, а над домом, оставшимся позади, как мне показалось, уже вился дымок.
Я пересек лесополосу и вышел на дорогу. Но тут до моего слуха донеслись стук копыт, знакомое мне мелодичное позвякивание и приятный свист. По дороге двигалась тележка, запряженная осликом. На козлах сидел человек, насвистывавший какую-то песенку. Позади него стояли два большие фляги, вероятно, с молоком, бившиеся друг о друга.
Я подождал, пока тележка проедет, стараясь понять, в какой стране нахожусь. Повозка с ослом вроде бы предполагала Испанию, но в Испании никогда не бывает таких дождей. Так же трудно было определить, какое здесь движение – право– или левостороннее. Повозка двигалась прямо по середине дороги.
Когда она удалилась, я вышел на дорогу и посмотрел в другую сторону. Оттуда приближался автобус, а неподалеку стоял человек, явно ожидавший его. Автобус шел по левой стороне, и это означало, что я еще в Англии. Уверился в этом и когда присоединился к стоявшему человеку. Он повернул ко мне свое обветренное крестьянское лицо и сказал:
– Прекрасное, доброе утро.
Я кивнул, и с полей моей шляпы хлынула струйка воды.
Но моя уверенность тут же поколебалась, когда увидел на остановке транспорт на двух языках. Одна – по-английски, а другая – на непонятном языке и даже не латиницей, а какими-то причудливыми буквами, которых прежде не видел, хотя они и показались мне слегка знакомыми.
Автобус приближался медленно. С моего места была видна крыша и верхний этаж оставленного мною дома. Над ним уже стоял столб черного дыма. Я перевел глаза на автобус, мысленно подстегивая проклятую машину и чувствуя себя страшно уязвимым...
Сунув руку в карман, я выудил оттуда мелочь, конфискованную у Пончика. Первая попавшаяся монета, видимо, была пенни, но, безусловно, не английским. На одной ее стороне красовалась курица с цыплятами, а внизу одно лишь слово, состоящее из тех же странных букв, которых прочесть я не мог. Я повернул монету и чуть не выронил ее от удивления из рук. Это была решка, и на ней стояло: Эйре 1964.
Мой Бог, я был в Ирландии!
Глава седьмая
1
Автобус подошел и мне стало легче. Однако, под впечатлением от моего открытия я забыл взглянуть на маршрут. Такие глупые промахи могут иногда стоить жизни, и я сел на свободное место, проклиная себя. Большинство банкнот в пончиковом бумажнике – английские пятерки, но и несколько ирландских бумажек. Я вынул одну из них, не будучи уверенным, имеют ли здесь хождение английские деньги.
Подошел кондуктор, и, протягивая ему банкноту, я небрежно сказал:
– До конца.
– Хорошо, – ответил он. – Это будет два и два пенса. Он дал мне билет и отсыпал мелочью сдачу. Я держал ее зажатой в кулаке, пока он не отошел, затем принялся рассматривать. Половина была английских монет, значит все, что находилось в бумажнике Пончика, я мог использовать.
Итак, еду «до конца», понятия не имея о том, куда именно! Это было чертовски смешно! Проплывающие за окнами автобуса пейзажи не говорили мне ничего. Ирландия! Что я знал о ней? Практически ничего. Страничка в атласе, которую я даже не потрудился изучить! Ирландцы представлялись мне комическими персонажами, всегда готовыми к драке. Смутно припоминалась какая-то революция и гражданская война, хотя читал о последних событиях в Северной Ирландии.
Автобус остановился, чтобы принять новых пассажиров, и в это время навстречу нам промчалась, гремя колоколами, пожарная машина. Все вытянули шеи, смотря ей вслед, а я улыбнулся. Во время моего побега кто-то выстрелил из пистолета, и кто-то взвыл, так что в доме теперь находился человек с огнестрельной раной – обстоятельство, для объяснения которого Пончику придется потрудиться.
Автобус снова двинулся, черт его знает куда. Мы миновали местечко под названием Крэтлоу, что звучало не очень по-ирландски, зато указатель на Бунратти был совершенно уместен. Большой самолет появился над нами и, описывая дугу, явно шел на снижение. В моем уме вдруг неизвестно откуда всплыло название – «Аэропорт Шеннон». Это был международный аэропорт в Ирландии, но где он находился, я не имел представления.
Я тут же мысленно пополнил список необходимых мне предметов еще одним – картой.
Мы продолжали ехать. Дождь прекратился, выглянуло солнце, и на небе появилась радуга. По сторонам стало больше домов, мелькнуло поле для скачек и вдруг – магическое слово Лимерик. Так вот где я был! Впрочем, сейчас для меня это не имело никакого значения, и единственный из лимерикцев, который остался в моей памяти, – некая девица из Хартума, мне ничем помочь не мог. Но Лимерик оказался довольно большим городом, где легко можно затеряться.
Я сошел с автобуса, не доехав до центра, и кондуктор удивленно посмотрел на меня, хотя, может быть, мне это и показалось. Я покинул автобус тотчас же, когда увидел из окна большой книжный магазин, в котором мог получить то, в чем сейчас нуждался больше всего – информацию. Я прошел от остановки назад ярдов сто, и очутился у магазина. Там, медленно прохаживаясь от прилавка к прилавку, увидел, наконец, то, что нужно.
Там было много всего – путеводителей разных размеров, карт, начиная от одиночных, кончая толстыми атласами. Я оставил без внимания чисто туристские издания, наполненные сведениями об исторических и культурных достопримечательностях, и выбрал набитый информацией справочник. Кроме того, купил карманную карту автомобильных маршрутов, блокнот, несколько конвертов и газету, отдав за это одну из пончиковых пятерок. Забрав всю эту добычу с собой, зашел в соседнюю чайную и устроился за столиком, заказав себе чай и черствую булочку.
Карта сообщила, что Лимерик располагался в устье Шеннона и, как я и подозревал, недалеко от аэропорта. Дом, в котором меня держали, находился к северу от Лимерика, где-то между Сиксмайлбриджем и Крэтлоу, в очень удобном для Пончика и его команды месте – всего в пятнадцати минутах езды от аэропорта.
Я налил себе еще одну чашу тепловатого чая и раскрыл газету, из которой понял, что Слэйд и Риарден все еще пользуются большим вниманием со стороны прессы. О них шла речь даже на первой странице. Кроме того, сообщалось о прибытии в Дублин инспектора Бранскилла, что являлось событием для местной публики. Была помещенная его фотография, на которой он спускался по трапу самолета, и когда его спросили с чем связан его видит, он процедил сквозь зубы: «Никаких комментариев». Инспектор Форбс, только что возвратившийся в Лондон из Брюсселя ответил кратко: "Ничего обнадеживающего ".
Конечно, Слэйду по-прежнему уделялось в газете больше внимания, чем мне, но благодаря активности Бранскилла и Форбса, Риардена тоже не забывали. Эти двое мотались туда-сюда, так как именно они знали меня в лицо; им еще много предстояло поездить, так как сообщалось, что меня видели на острове Мэн, в Джерси, Котэ д'Азуре, Остенде, Манчестере, Вулверхэмптоне, на Риджент-стрит и в Бергене. Интересно, был ли инспектор Джервис занят столь же сильно?
В чайной никого не было, и я вынул бумажник, чтобы спокойно рассмотреть его содержимое. Сначала пересчитал деньги. В бумажнике оказалось всего семьдесят восемь фунтов, в основном английскими пятифунтовыми банкнотами, что было очень удачно. Нашел я и водительское удостоверение, что было еще более удачно. Выписанное на имя Ричарда Аллена Джонса, оно отдавало фальшивкой, хотя имя, самое банальное – Джонсов кругом хоть пруд пруди.
Еще обнаружилось письмо, написанное на непонятном мне языке. Я попробовал слова «на вкус», и мне показалось, что в них есть легкий славянский оттенок, но тут можно было ошибиться – мне больше знакомы восточные языки. Я поразмышлял некоторое время, потом аккуратно положил письмо обратно, ничего из него не почерпнув для себя.
Записная книжка представляла большой интерес, так как содержала несколько адресов – некоторые ирландские, некоторые – английские, другие во Франции, Италии, Испании. Я испытал потрясение, наткнувшись на адрес Англо-шотландского фонда, Лимитед. Крыша Макинтоша была взорвана начисто.
В книжке значились два ирландских адреса – один в местечке Клонгласе в Коннемаре, другой – в Белфасте. Оба далеко от Лимерика, а Белфаст к тому же за границей, в Северной Ирландии. Материала для работы было немного, но больше я ничего не имел.
Заплатив за чай, я попросил дать мне побольше мелочи. Затем отправился на поиски телефонной будки. Это оказалось нелегко, пока я не обнаружил, что ирландцы окрашивают их в зеленый цвет. В первую попавшуюся будку я не зашел, но запомнил ее номер. Из второй я позвонил в Лондон, в Англо-шотладский фонд. Прошло несколько минут, прежде, чем я услышал голос миссис Смит:
– Англо-шотландский фонд, Лимитед.
Ее голос был теплым и дружеским, но, может, мне почудилось – я не разговаривал с женщинами в течение полутора лет, если не считать той, что сделала мне укол.
Я сказал:
– Ваш телефон могут прослушивать. Думаю, так оно и есть. Найдите надежный аппарат и позвоните по этому номеру как можно скорее. – Я назвал номер и повесил трубку прежде, чем она могла ответить.
Возможно, это была чрезмерная предосторожность с моей стороны, но то, что еще существую, доказывает, что придерживаться таких методов – самое лучшее. Кроме того, если позвонит она, мне не придется одну за другой кидать в аппарат монеты. Я вернулся к первой телефонной будке и обнаружил, что она занята, и принялся делать гримасы стоявшей там женщине, пока она не ушла, Затем вошел в будку и, ожидая звонка, сделал вид, что ищу что-то в телефонном справочнике.
Если учесть все обстоятельства, то надо сказать, что она действовала оперативно. Звонок раздался через десять минут.
Я взял трубку и сказал:
– Станнард.
– Что вы делаете в Лимерике? – Ее голос звучал теперь не так, как в первый раз.
– А что вы думаете, я тут делаю? – проворчал я. – Я хочу поговорить с Макинтошем.
– Его нет.
– Сделайте так, чтоб он был, – отрезал я.
Последовала пауза.
– Он в больнице, – сказала она. – Попал под машину...
– О! Это серьезно?
– Доктора считают, что он не вытянет, – ответила она бесцветным голосом.
Я почувствовал зияющую холодную пустоту в животе.
– Господи! Как скверно! Когда это произошло?
– Позавчера. На него наехали и скрылись.
Калейдоскопические осколки стали собираться в определенный узор. Примерно тогда Пончик уверился, что я не Риарден. И у него имелся адрес Макинтоша.
– Это не несчастный случай, – сказал я. – Это – провал.
– Нет! Невозможно!
– А что в этом невозможного?
– Только мы трое знали обо всем.
– Это не так, – возразил я. – Я только что пришпилил одного из «Скарперов», и в его записной книжке оказался адрес вашей конторы. Поэтому я и решил, что телефон прослушивается. – Я глубоко вздохнул. – Будьте осторожны, миссис Смит.
Кроме естественного беспокойства за другого человека, у меня были и другие веские основания говорить так. Если Макинтош умрет, а «Скарперам» удастся убрать и миссис Смит, то мой путь лежал прямиком к тому эвкалипту, где мне предстояло висеть. Самое лучшее, что могло случиться, это мое возвращение в тюрьму, чтобы досиживать свой срок.
И не просто досиживать: мне предъявят обвинение в нападении на тюремного офицера. Я двинул его ногой по лицу и способствовал перелому ноги, и за это мне накинут еще годиков пять...
Если исчезнут и Макинтош, и миссис Смит, у меня не будет никакой возможности что-либо доказать. Система сверхсекретности Макинтоша взорвалась прямо мне в лицо. Я опустил трубку, в которой слышались какие-то звуки. Потом снова приложил ее к уху.
– Что, что?
– Как они могли разузнать адрес?
– Сейчас это не имеет значения. Операция обернулась для нас погано и все, что мы можем сделать, – попытаться уменьшить потери.
– Что случилось со Слайдом? – спросила она.
– Он ушел, – сказал я устало. – Бог его знает, где он сейчас. Вероятно, спрятан где-нибудь на русском судне, направляющемся в Ленинград. Это провал, миссис Смит.
– Подождите минутку, – сказала она и замолкла на целых пять минут. У моей будки уже давно стоял человек, нетерпеливо переступавший с ноги на ногу и сердито смотревший на меня. Я окатил его ледяным взором и повернулся к нему спиной.
Наконец голос миссис Смит опять зазвучал в трубке.
– Я могу быть в аэропорту Шеннон через три часа. Вам что-нибудь нужно?
– Господи, конечно, – сказал я. – Мне нужны деньги. Очень много. И новый паспорт.
– Почему бы вам не получить свой старый паспорт? – сказала она. – Ваш чемодан с одеждой и документами у меня. Я захвачу его с собой.
– Держитесь подальше от своего офиса, – предупредил я ее. – И посмотрите, нет ли за вами хвоста. Вы знаете, как избавиться от преследования?
– Я не девочка, – холодно отбрила она. – Встречайте меня в аэропорту через три часа.
– Не пойдет. Аэропорты – не место для человека в бегах. Там всегда полно людей моей профессии. Не забывайте, что я скрываюсь от полиции, и инспектор Бранскилл только что прибыл в Ирландию. – Я повернул голову и увидел, что у будки уже образовалась очередь. – Берите такси и подъезжайте к отелю «Сент-Джордж». Я встречу вас. Может быть, у меня будет машина.
– Хорошо. И я привезу деньги. Сколько вам нужно?
– Сколько есть, столько и берите. Вы, действительно, сможете быть здесь через три часа?
– Если вы меня не задержите своей болтовней, – сказала она едко и повесила трубку.
Я открыл дверь будки и вышел. Мужчина, стоявший первым в очереди, спросил саркастически:
– Интересно, куда это вы так долго звонили? Небось, в Австралию?
– Нет, в Пекин, – бросил я ему и зашагал по улице.
2
Взять машину оказалось не трудно, – британские права были солидным документом. Наемные автомобили обычно не быстроходны, но мне удалось раздобыть «Кортинг-1500», который все же мог бы помочь мне уйти от неприятностей, или влезть в них, – как уж там получится, – достаточно быстро.
Я подъехал к отелю «Сент-Джордж» загодя и поставил машину ярдах в ста на другой стороне улицы.
Я хорошо видел, как к отелю подъезжали такси, но ни одно из них не привезло миссис Смит. Наконец, она приехала, опоздав всего на пятнадцать минут. Когда такси отъехало, она осталась на тротуаре с двумя небольшими чемоданами, стоявшими рядом с ней. Подбежал носильщик из отеля и предложил свои услуги, но она помотала головой, и он разочарованно удалился. Я дал ей побыть в таком неопределенном состоянии некоторое время, так как мне хотелось знать, не проявит ли кто-нибудь к ней необычный интерес.
Через десять минут я пришел к выводу, что если я не увезу ее отсюда, то это сделает кто-нибудь другой, так как она выглядела чертовски привлекательно в своих брюках в обтяжку, открытой рубашке и коротком жакетике. Я вырулил на улицу и подкатил ко входу в отель.
– Вас подвезти, мадам?
Она, наклонившись, заглянула внутрь машины, и ее зеленые глаза горели гневом.
– Где вы были? – спросила она раздраженно. – Я стою тут, как дура, уже отшила трех приставал.
– Это же ирландцы, – сказал я. – Они не могут пройти мимо хорошенькой девушки. Садитесь. Я положу чемоданы в багажник.
Три минуты спустя мы уже ехали из Лимерика по дороге в Крэтлоу. Я сказал:
– А вы быстро долетели. Наверное, удалось попасть на удачный рейс.
Она смотрела перед собой через ветровое стекло.
– Я прилетела на собственном самолете.
– Ну и ну! – воскликнул я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Диллон услышал меня и заметил тень в дверном проеме, но не поторопился повернуть голову, полагая, что это кто-то из своих.
– Нашли его? – спросил он и только тогда увидел, кто стоит перед ним. Но времени предпринять что-нибудь у него уже не было. Я с силой опустил клепку ему на голову. Его череп оказался крепче, чем подгнившая деревяшка, разлетевшаяся на две части, но все же она помогла мне вывести его из строя.
Он не успел даже упасть, а я уже бежал к воротам, отбросив уже не нужный мне кусок клепки. Ворота оказались не запертыми, и в течение нескольких секунд я был снаружи и зашагал по сырой проселочной дороге. Но дорога была слишком открытой, и я, свернув влево, прижался к изгороди, отделявшей дорогу от поля. Дойдя до низенькой калитки, я перепрыгнул через нее и скрылся в кустах.
Я стоял под проливным дождем и смотрел на поле, пытаясь соотнести пейзаж с тем, что видел из окна верхнего этажа дома. Было ясно, что если пересечь поле и лесополосу, то за ней шоссе. И я быстро зашагал в этом направлении, не оглядываясь назад.
Только оказавшись под прикрытием деревьев, я остановился и осмотрелся: признаков погони не заметно, а над домом, оставшимся позади, как мне показалось, уже вился дымок.
Я пересек лесополосу и вышел на дорогу. Но тут до моего слуха донеслись стук копыт, знакомое мне мелодичное позвякивание и приятный свист. По дороге двигалась тележка, запряженная осликом. На козлах сидел человек, насвистывавший какую-то песенку. Позади него стояли два большие фляги, вероятно, с молоком, бившиеся друг о друга.
Я подождал, пока тележка проедет, стараясь понять, в какой стране нахожусь. Повозка с ослом вроде бы предполагала Испанию, но в Испании никогда не бывает таких дождей. Так же трудно было определить, какое здесь движение – право– или левостороннее. Повозка двигалась прямо по середине дороги.
Когда она удалилась, я вышел на дорогу и посмотрел в другую сторону. Оттуда приближался автобус, а неподалеку стоял человек, явно ожидавший его. Автобус шел по левой стороне, и это означало, что я еще в Англии. Уверился в этом и когда присоединился к стоявшему человеку. Он повернул ко мне свое обветренное крестьянское лицо и сказал:
– Прекрасное, доброе утро.
Я кивнул, и с полей моей шляпы хлынула струйка воды.
Но моя уверенность тут же поколебалась, когда увидел на остановке транспорт на двух языках. Одна – по-английски, а другая – на непонятном языке и даже не латиницей, а какими-то причудливыми буквами, которых прежде не видел, хотя они и показались мне слегка знакомыми.
Автобус приближался медленно. С моего места была видна крыша и верхний этаж оставленного мною дома. Над ним уже стоял столб черного дыма. Я перевел глаза на автобус, мысленно подстегивая проклятую машину и чувствуя себя страшно уязвимым...
Сунув руку в карман, я выудил оттуда мелочь, конфискованную у Пончика. Первая попавшаяся монета, видимо, была пенни, но, безусловно, не английским. На одной ее стороне красовалась курица с цыплятами, а внизу одно лишь слово, состоящее из тех же странных букв, которых прочесть я не мог. Я повернул монету и чуть не выронил ее от удивления из рук. Это была решка, и на ней стояло: Эйре 1964.
Мой Бог, я был в Ирландии!
Глава седьмая
1
Автобус подошел и мне стало легче. Однако, под впечатлением от моего открытия я забыл взглянуть на маршрут. Такие глупые промахи могут иногда стоить жизни, и я сел на свободное место, проклиная себя. Большинство банкнот в пончиковом бумажнике – английские пятерки, но и несколько ирландских бумажек. Я вынул одну из них, не будучи уверенным, имеют ли здесь хождение английские деньги.
Подошел кондуктор, и, протягивая ему банкноту, я небрежно сказал:
– До конца.
– Хорошо, – ответил он. – Это будет два и два пенса. Он дал мне билет и отсыпал мелочью сдачу. Я держал ее зажатой в кулаке, пока он не отошел, затем принялся рассматривать. Половина была английских монет, значит все, что находилось в бумажнике Пончика, я мог использовать.
Итак, еду «до конца», понятия не имея о том, куда именно! Это было чертовски смешно! Проплывающие за окнами автобуса пейзажи не говорили мне ничего. Ирландия! Что я знал о ней? Практически ничего. Страничка в атласе, которую я даже не потрудился изучить! Ирландцы представлялись мне комическими персонажами, всегда готовыми к драке. Смутно припоминалась какая-то революция и гражданская война, хотя читал о последних событиях в Северной Ирландии.
Автобус остановился, чтобы принять новых пассажиров, и в это время навстречу нам промчалась, гремя колоколами, пожарная машина. Все вытянули шеи, смотря ей вслед, а я улыбнулся. Во время моего побега кто-то выстрелил из пистолета, и кто-то взвыл, так что в доме теперь находился человек с огнестрельной раной – обстоятельство, для объяснения которого Пончику придется потрудиться.
Автобус снова двинулся, черт его знает куда. Мы миновали местечко под названием Крэтлоу, что звучало не очень по-ирландски, зато указатель на Бунратти был совершенно уместен. Большой самолет появился над нами и, описывая дугу, явно шел на снижение. В моем уме вдруг неизвестно откуда всплыло название – «Аэропорт Шеннон». Это был международный аэропорт в Ирландии, но где он находился, я не имел представления.
Я тут же мысленно пополнил список необходимых мне предметов еще одним – картой.
Мы продолжали ехать. Дождь прекратился, выглянуло солнце, и на небе появилась радуга. По сторонам стало больше домов, мелькнуло поле для скачек и вдруг – магическое слово Лимерик. Так вот где я был! Впрочем, сейчас для меня это не имело никакого значения, и единственный из лимерикцев, который остался в моей памяти, – некая девица из Хартума, мне ничем помочь не мог. Но Лимерик оказался довольно большим городом, где легко можно затеряться.
Я сошел с автобуса, не доехав до центра, и кондуктор удивленно посмотрел на меня, хотя, может быть, мне это и показалось. Я покинул автобус тотчас же, когда увидел из окна большой книжный магазин, в котором мог получить то, в чем сейчас нуждался больше всего – информацию. Я прошел от остановки назад ярдов сто, и очутился у магазина. Там, медленно прохаживаясь от прилавка к прилавку, увидел, наконец, то, что нужно.
Там было много всего – путеводителей разных размеров, карт, начиная от одиночных, кончая толстыми атласами. Я оставил без внимания чисто туристские издания, наполненные сведениями об исторических и культурных достопримечательностях, и выбрал набитый информацией справочник. Кроме того, купил карманную карту автомобильных маршрутов, блокнот, несколько конвертов и газету, отдав за это одну из пончиковых пятерок. Забрав всю эту добычу с собой, зашел в соседнюю чайную и устроился за столиком, заказав себе чай и черствую булочку.
Карта сообщила, что Лимерик располагался в устье Шеннона и, как я и подозревал, недалеко от аэропорта. Дом, в котором меня держали, находился к северу от Лимерика, где-то между Сиксмайлбриджем и Крэтлоу, в очень удобном для Пончика и его команды месте – всего в пятнадцати минутах езды от аэропорта.
Я налил себе еще одну чашу тепловатого чая и раскрыл газету, из которой понял, что Слэйд и Риарден все еще пользуются большим вниманием со стороны прессы. О них шла речь даже на первой странице. Кроме того, сообщалось о прибытии в Дублин инспектора Бранскилла, что являлось событием для местной публики. Была помещенная его фотография, на которой он спускался по трапу самолета, и когда его спросили с чем связан его видит, он процедил сквозь зубы: «Никаких комментариев». Инспектор Форбс, только что возвратившийся в Лондон из Брюсселя ответил кратко: "Ничего обнадеживающего ".
Конечно, Слэйду по-прежнему уделялось в газете больше внимания, чем мне, но благодаря активности Бранскилла и Форбса, Риардена тоже не забывали. Эти двое мотались туда-сюда, так как именно они знали меня в лицо; им еще много предстояло поездить, так как сообщалось, что меня видели на острове Мэн, в Джерси, Котэ д'Азуре, Остенде, Манчестере, Вулверхэмптоне, на Риджент-стрит и в Бергене. Интересно, был ли инспектор Джервис занят столь же сильно?
В чайной никого не было, и я вынул бумажник, чтобы спокойно рассмотреть его содержимое. Сначала пересчитал деньги. В бумажнике оказалось всего семьдесят восемь фунтов, в основном английскими пятифунтовыми банкнотами, что было очень удачно. Нашел я и водительское удостоверение, что было еще более удачно. Выписанное на имя Ричарда Аллена Джонса, оно отдавало фальшивкой, хотя имя, самое банальное – Джонсов кругом хоть пруд пруди.
Еще обнаружилось письмо, написанное на непонятном мне языке. Я попробовал слова «на вкус», и мне показалось, что в них есть легкий славянский оттенок, но тут можно было ошибиться – мне больше знакомы восточные языки. Я поразмышлял некоторое время, потом аккуратно положил письмо обратно, ничего из него не почерпнув для себя.
Записная книжка представляла большой интерес, так как содержала несколько адресов – некоторые ирландские, некоторые – английские, другие во Франции, Италии, Испании. Я испытал потрясение, наткнувшись на адрес Англо-шотландского фонда, Лимитед. Крыша Макинтоша была взорвана начисто.
В книжке значились два ирландских адреса – один в местечке Клонгласе в Коннемаре, другой – в Белфасте. Оба далеко от Лимерика, а Белфаст к тому же за границей, в Северной Ирландии. Материала для работы было немного, но больше я ничего не имел.
Заплатив за чай, я попросил дать мне побольше мелочи. Затем отправился на поиски телефонной будки. Это оказалось нелегко, пока я не обнаружил, что ирландцы окрашивают их в зеленый цвет. В первую попавшуюся будку я не зашел, но запомнил ее номер. Из второй я позвонил в Лондон, в Англо-шотладский фонд. Прошло несколько минут, прежде, чем я услышал голос миссис Смит:
– Англо-шотландский фонд, Лимитед.
Ее голос был теплым и дружеским, но, может, мне почудилось – я не разговаривал с женщинами в течение полутора лет, если не считать той, что сделала мне укол.
Я сказал:
– Ваш телефон могут прослушивать. Думаю, так оно и есть. Найдите надежный аппарат и позвоните по этому номеру как можно скорее. – Я назвал номер и повесил трубку прежде, чем она могла ответить.
Возможно, это была чрезмерная предосторожность с моей стороны, но то, что еще существую, доказывает, что придерживаться таких методов – самое лучшее. Кроме того, если позвонит она, мне не придется одну за другой кидать в аппарат монеты. Я вернулся к первой телефонной будке и обнаружил, что она занята, и принялся делать гримасы стоявшей там женщине, пока она не ушла, Затем вошел в будку и, ожидая звонка, сделал вид, что ищу что-то в телефонном справочнике.
Если учесть все обстоятельства, то надо сказать, что она действовала оперативно. Звонок раздался через десять минут.
Я взял трубку и сказал:
– Станнард.
– Что вы делаете в Лимерике? – Ее голос звучал теперь не так, как в первый раз.
– А что вы думаете, я тут делаю? – проворчал я. – Я хочу поговорить с Макинтошем.
– Его нет.
– Сделайте так, чтоб он был, – отрезал я.
Последовала пауза.
– Он в больнице, – сказала она. – Попал под машину...
– О! Это серьезно?
– Доктора считают, что он не вытянет, – ответила она бесцветным голосом.
Я почувствовал зияющую холодную пустоту в животе.
– Господи! Как скверно! Когда это произошло?
– Позавчера. На него наехали и скрылись.
Калейдоскопические осколки стали собираться в определенный узор. Примерно тогда Пончик уверился, что я не Риарден. И у него имелся адрес Макинтоша.
– Это не несчастный случай, – сказал я. – Это – провал.
– Нет! Невозможно!
– А что в этом невозможного?
– Только мы трое знали обо всем.
– Это не так, – возразил я. – Я только что пришпилил одного из «Скарперов», и в его записной книжке оказался адрес вашей конторы. Поэтому я и решил, что телефон прослушивается. – Я глубоко вздохнул. – Будьте осторожны, миссис Смит.
Кроме естественного беспокойства за другого человека, у меня были и другие веские основания говорить так. Если Макинтош умрет, а «Скарперам» удастся убрать и миссис Смит, то мой путь лежал прямиком к тому эвкалипту, где мне предстояло висеть. Самое лучшее, что могло случиться, это мое возвращение в тюрьму, чтобы досиживать свой срок.
И не просто досиживать: мне предъявят обвинение в нападении на тюремного офицера. Я двинул его ногой по лицу и способствовал перелому ноги, и за это мне накинут еще годиков пять...
Если исчезнут и Макинтош, и миссис Смит, у меня не будет никакой возможности что-либо доказать. Система сверхсекретности Макинтоша взорвалась прямо мне в лицо. Я опустил трубку, в которой слышались какие-то звуки. Потом снова приложил ее к уху.
– Что, что?
– Как они могли разузнать адрес?
– Сейчас это не имеет значения. Операция обернулась для нас погано и все, что мы можем сделать, – попытаться уменьшить потери.
– Что случилось со Слайдом? – спросила она.
– Он ушел, – сказал я устало. – Бог его знает, где он сейчас. Вероятно, спрятан где-нибудь на русском судне, направляющемся в Ленинград. Это провал, миссис Смит.
– Подождите минутку, – сказала она и замолкла на целых пять минут. У моей будки уже давно стоял человек, нетерпеливо переступавший с ноги на ногу и сердито смотревший на меня. Я окатил его ледяным взором и повернулся к нему спиной.
Наконец голос миссис Смит опять зазвучал в трубке.
– Я могу быть в аэропорту Шеннон через три часа. Вам что-нибудь нужно?
– Господи, конечно, – сказал я. – Мне нужны деньги. Очень много. И новый паспорт.
– Почему бы вам не получить свой старый паспорт? – сказала она. – Ваш чемодан с одеждой и документами у меня. Я захвачу его с собой.
– Держитесь подальше от своего офиса, – предупредил я ее. – И посмотрите, нет ли за вами хвоста. Вы знаете, как избавиться от преследования?
– Я не девочка, – холодно отбрила она. – Встречайте меня в аэропорту через три часа.
– Не пойдет. Аэропорты – не место для человека в бегах. Там всегда полно людей моей профессии. Не забывайте, что я скрываюсь от полиции, и инспектор Бранскилл только что прибыл в Ирландию. – Я повернул голову и увидел, что у будки уже образовалась очередь. – Берите такси и подъезжайте к отелю «Сент-Джордж». Я встречу вас. Может быть, у меня будет машина.
– Хорошо. И я привезу деньги. Сколько вам нужно?
– Сколько есть, столько и берите. Вы, действительно, сможете быть здесь через три часа?
– Если вы меня не задержите своей болтовней, – сказала она едко и повесила трубку.
Я открыл дверь будки и вышел. Мужчина, стоявший первым в очереди, спросил саркастически:
– Интересно, куда это вы так долго звонили? Небось, в Австралию?
– Нет, в Пекин, – бросил я ему и зашагал по улице.
2
Взять машину оказалось не трудно, – британские права были солидным документом. Наемные автомобили обычно не быстроходны, но мне удалось раздобыть «Кортинг-1500», который все же мог бы помочь мне уйти от неприятностей, или влезть в них, – как уж там получится, – достаточно быстро.
Я подъехал к отелю «Сент-Джордж» загодя и поставил машину ярдах в ста на другой стороне улицы.
Я хорошо видел, как к отелю подъезжали такси, но ни одно из них не привезло миссис Смит. Наконец, она приехала, опоздав всего на пятнадцать минут. Когда такси отъехало, она осталась на тротуаре с двумя небольшими чемоданами, стоявшими рядом с ней. Подбежал носильщик из отеля и предложил свои услуги, но она помотала головой, и он разочарованно удалился. Я дал ей побыть в таком неопределенном состоянии некоторое время, так как мне хотелось знать, не проявит ли кто-нибудь к ней необычный интерес.
Через десять минут я пришел к выводу, что если я не увезу ее отсюда, то это сделает кто-нибудь другой, так как она выглядела чертовски привлекательно в своих брюках в обтяжку, открытой рубашке и коротком жакетике. Я вырулил на улицу и подкатил ко входу в отель.
– Вас подвезти, мадам?
Она, наклонившись, заглянула внутрь машины, и ее зеленые глаза горели гневом.
– Где вы были? – спросила она раздраженно. – Я стою тут, как дура, уже отшила трех приставал.
– Это же ирландцы, – сказал я. – Они не могут пройти мимо хорошенькой девушки. Садитесь. Я положу чемоданы в багажник.
Три минуты спустя мы уже ехали из Лимерика по дороге в Крэтлоу. Я сказал:
– А вы быстро долетели. Наверное, удалось попасть на удачный рейс.
Она смотрела перед собой через ветровое стекло.
– Я прилетела на собственном самолете.
– Ну и ну! – воскликнул я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26