Она смотрит на Джона так, будто хочет его съесть… И выражение его лица не вполне платоничное.— Я забираю их, — сказал Диллон, и Джейн не успела сообразить и спрятать фотографии за спину, а потом разорвать в клочья. Вряд ли это имело смысл. Наверняка есть и другие снимки. Кто их сделал? Какая разница…— Так. Красавица, Чудовище и шалости на пляже. Они тайно живут в своем любовном гнездышке прямо на конференции. Нанятая компаньонка перепихивается с любовником, оба порочат высоконравственное мероприятие. И при этом все думают, что ты такая правильная. Один снимок получают твои родители, Джейн. Местной газете в Фэйрфаксе, а также основным крупным достается полный набор. Родители детишек видят снимки в газете. Это тебе урок, Джейн. Никогда больше не делай ничего компрометирующего на публике, если только ты не хочешь выставить это на всеобщее обозрение.— Сенатор ущипнул меня, — выпалила Джейн наобум. — Я могу заявить об этом прессе, сказать, что потому и не пришла на фотосессию.— Желтой прессе. Им по душе хороший скандал. Конечно, они захотят сфотографировать «Беззаботное детство». А большинство скажет, что твои обвинения — пустой треп.— Бульварные газеты? Только не это. Терпеть не могу. Я читаю заголовки, когда стою в очереди в кассу, но я их ненавижу.Диллон потрепал ее по щеке.— Очень жаль, Джейн. Было бы проще соблазнить тебя и получить то, что хочу. Но ты не слишком поддавалась, а у меня мало времени. Что ж, — он нагнулся ближе и поцеловал ее в щеку. — Ты любишь воду, Джейн? Теперь ты плаваешь с крупной рыбой. Увидимся за ужином, дорогуша. Надень снова розовое, ты будешь чудесно смотреться на телеэкране.Он развернулся на каблуках, чтобы уйти, но Джейн схватила его за руку:— Погоди. Я хочу еще кое-что. Диллон покачал головой.— Все вы хотите.— Считай, что я не слышала, потому что ты слизняк, Диллон. Но я хочу знать все, что ты знаешь о Джоне Романовски. Ты сам сказал, что для безопасности проверили всех. Расскажи о Джоне.— Что ты о нем знаешь?Джейн пожала плечами. Она даже не понимала толком, почему задала этот вопрос.— Он преподает политологию. И все. Диллон колебался лишь мгновение.— Что еще тут рассказать? Профессор университета. Одинокий, живет с тетей, родители умерли, любит быстрые машины. Хорош ли он в постели, судить тебе, хотя меня это не волнует.Джейн отпустила его руку и отвернулась — к ним приближался толстяк с неизменной сигарой. Он окликнул Диллона, спрашивая что-то о встрече, назначенной позже днем.Ей хотелось пойти наверх и все рассказать Джону. Но она так на него злилась. Выскочила из комнаты в припадке раздражения. Неужели теперь ползти туда на четвереньках и жаловаться, как ее использовали нехорошие Диллон и сенатор?Минутку. Именно Джон отослал ее строить глазки Диллону. Так что все из-за него.Не совсем, конечно. В чем-то виновата Молли, в чем-то она сама. Но куча неприятностей произошла из-за этого чертова Джона. По крайней мере, если закрыть глаза на большинство фактов.Джейн сделала несколько шагов к двери отеля, и в голову пришла другая мысль. Молли. Точно. Надо позвонить Молли.Она дошла до конца веранды, отыскала в сумочке мобильник и нырнула за угол, чтобы ее не видели и не слышали. Как сказал Диллон, ничего не делай на публике. Хотя он сам говорил с ней на публике, не так ли? Гордыня — один из семи смертных грехов.Она осознала, что считает гудки, и уже досчитала до пяти. При ней на все звонки отвечали через три гудка, самое большее.— «Беззубое детство», — ответила наконец запыхавшаяся Молли.— «Беззаботное детство», — Джейн покачала головой. — Где ты была? Я думала, ты будешь прятаться в кабинете весь день.— Ну да, конечно, я тоже так думала. Но какой-то идиот оборвал кабель в двух кварталах отсюда, и у нас нет электричества. Не работают кондиционеры, Джейни. Никакого видео, чтобы показывать этим орущим детям. Я развлекала их, пыталась научить моей чечетке. Помнишь ее, Джейни? Ту, которую я танцевала во втором классе? Мне аплодировала вся «Школа мисс Чандлер для девочек». Но, доложу тебе, эти дети — непробиваемы.Джейн попыталась представить кузину, которая стоит перед группой четырехлеток и приговаривает: «И раз, и два».— Ну ты хотя бы стараешься, Молли. И это чудесно. Ты воспользовалась цепью?— Какой цепью? Я пошутила о розгах и цепях. Бог ты мой, дети не настолько ужасны.— Нет, нет, Молли. Если ты звонила в коммунальную службу, а я в этом уверена, и электричество отключили больше чем на час, ты запускаешь цепь обзвона. Связываешься с несколькими родителями, они, в свою очередь, звонят другим, пока все не узнают, что случилось. Мы открыты до последнего ребенка, но многие родители предпочитают сразу забрать детей домой.— Очаровательно. Я просто в восторге, Джейн, — отрезала Молли. — Почему мне об этом никто не сказал?— Я же все это написала. Кажется, ты говорила, что прочитала мою записку.— Нет. Я сказала, что у меня голова пухнет от твоей записки. Я не одолела больше двух страниц этого сочинения. Так, где он тут у тебя… А, ладно, проехали. Свет только что включили. Видишь? Если бы я читала твои инструкции, начался бы дурдом с мамашами и звонками. И кто сказал, что я не могу справиться с этим заведением?— Кажется, справляешься, молодец, — вздохнула Джейн с облегчением. — У тебя есть несколько минут?— Конечно, — ответила Молли. — Но сначала — поздравляю, ты — наша телезвезда.— Что? — Джейн вздрогнула. — Ты видела?— Видела? Твои родители записали сюжет, когда его повторяли. Его крутили по каждой программе. Знаешь, твои предки просто выламывают кнопки — вчера до позднего вечера и сегодня с утра. Их дочурка — наперсница следующего президента, тра-ля-ля. Простая американка из маленького городка добивается успеха. Ты звезда, Джейни, настоящая звезда. И платье тоже смотрелось хорошо.— Это была не моя идея, — Джейн прислонилась к желтой кирпичной стене. — Нас шантажируют, Молли.Прошло три секунды тишины — Джейн посчитала, — и Молли взорвалась:— Что?Несколько минут пришлось успокаивать кузину, которая обозвала Диллона всеми известными ей непристойными словами, — некоторые, без сомнения, она только что изобрела, — а потом все изложить. Но Молли есть Молли, ее последнее замечание было:— Значит, препод клевый, да?— Перестань, Молли! Меня используют. Тебя используют. Политика — это отстойник. Тебе все равно?— Джейни, Джейни, милая. Я живу в Вашингтоне, помнишь? Добро пожаловать в реальный мир. И когда рука руку моет, отмываются обе. Вот что имел в виду Диллон, когда говорил о большой рыбе. Хотя он не может обещать, что закон Харрисона пройдет в Конгрессе. Он может только обещать, что представит его — проследи, чтобы это прозвучало в заявлении, чтобы это записали, и Харрисон не смог бы пойти на попятный, или будет выглядеть подонком. И, в довершение всего, я получу материал и останусь на работе. А ты — ну, мы с тобой знаем, что тебе перепадет, если уже не перепало. У тебя не получилось припрятать одну фотографию? Так хочется увидеть нашего профессора Ромео.— Романовски. Не смешно. До свиданья, Молли, ты мне очень помогла, — бросила Джейн.Молли так звонко рассмеялась, что Джейн убрала трубку от уха.— Нет, не прощайся в таком настроении. Успокойся, Джейни. Все не так плохо, честно.— Ну конечно, — пробурчала Джейн. — Ты-то хорошо устроилась. Это я попала в переплет.— Естественно, — быстро ответила Молли. Очень быстро. Это насторожило бы Джейн, только она была слишком занята своими проблемами. — У меня все прекрасно, а ты по уши в дерьме? Какой поворот! Значит, слушай меня. Ты идешь и рассказываешь все преподу. И о том, зачем приехала. Я разрешаю, раз уж Тормоз Диллон все выяснил. Выложи все. Спорим, он поддержит тебя, даже поможет — у него своя корысть, правильно?Как раз в этот момент Джейн запоздало вспомнила, что Молли не знает всего. Она изложила кузине урезанную версию. Молли не знает, что Джейн и Джон живут в одном номере. Что Джон уже знает о плане Молли и уже согласился помочь добыть материал о Харрисоне. Разоблачить его. Со скандалом поставить на колени.— Все слишком запуталось, — пробормотала Джейн, и кузина услышала это.— Такова жизнь, Джейни. А не только сказки и тихий час. Тебе надо крутиться. Ты же мечтала о приключении, помнишь?— Не хотела! Ты хитростью втянула меня. Я не хотела сюда приезжать.— Ври себе, пончик, но не надо врать мне. Ты до смерти хотела расслабиться. Женщина не покупает столько белья просто так, а ты купила уйму. Ну, в любом случае хуже, чем сейчас, уже не будет. О, черт. Что-то грохнулось… так, а вот и вопль. Женщина никогда не отдыхает. Я пойду, Джейни. Но сначала — совет от твоей мировой кузины Молли. Запри совесть в шкафу, зашвырни добродетели в океан и отрывайся на всю катушку. Ты это заслужила. Пока!Джейн ошарашенно уставилась на телефон. Отлично. То, что нужно. Разрешение от Молли повеселиться, закрутить романчик.— Спасибо, Молли, — произнесла она и улыбнулась, входя в отель.Джон встретил Джейн у двери номера и сказал, что чертов телефон съехал, черт возьми, с катушек, от чертовой кучи людей, которые ей звонили, и ему пришлось просить телефониста отключать все проклятые звонки.— Да, я уже знаю, — Джейн сняла накидку и оказалась в одном розовом бикини.Интересно. Купальник на пляже — это просто купальник. Сексуальный, забавный, в общем, нормальный.Но купальник в гостиничном номере — крошечные лифчик, трусики и сплошная голая кожа… И Джон, который все больше поражался своему викторианскому отношению к Джейн, отвернулся от этого зрелища. Ему в голову пришло много мыслей, и вовсе не о симпатичной подруге.— Джон, ты краснеешь? Не может быть. Ты снова разозлился, да? Я все объясню. Только на минутку в душ, — Джейн схватила чистую одежду и направилась в ванную. — Не уходи, потому что мы должны поговорить.— А звонки? — крикнул он вслед.— Я сказала, что знаю о них. Все объясню после душа, ладно? — и закрыла дверь в ванную, но не заперла.Ничего не поделаешь. Джон вышагивал по ковру, пока она не вышла из ванной, с мокрыми волосами и без косметики на веснушчатом лице. На ней были короткие шорты и желтый летний свитер с короткими рукавами, который оставлял открытым ее плоский живот. Она пахла мылом, шампунем и мятной пастой.Знала ли эта женщина, что она с ним делает? Господи Иисусе!— Ну вот, — тихо произнесла Джейн, и он наконец-то заметил, что она расстроена. — Садись, Джон, и давай поговорим. Я первая.Поэтому Джон молча сел и дал слово Джейн. Хотя других вариантов у него не было.Он смотрел, как она меряет шагами комнату в своих белых атласных тапочках — она никогда не ходила по полу босиком, — периодически останавливается и складывает его спортивную куртку, снова и снова. Он увидел, как в ее глазах блеснули слезы, когда она говорила о том, что Диллон грозился отправить фотографии родителям.Все. Он больше не может молча сидеть и ничего не делать.Поэтому Джейн, благослови ее господь, села и дала ему высказаться. Произнести тираду. Она смотрела, как он схватил куртку, скомкал и швырнул в угол. Он постарался скрыть убийственный блеск глаз, когда выпалил имя Диллона.— Полегчало? — спокойно спросила Джейн, когда наконец он вытащил из-за стола стул и рухнул на него.— Нет, не совсем, но спасибо, что дала мне перебеситься, — Джон попытался улыбнуться. Она, наверное, видела множество вспышек ярости и знала, что лучше всего отойти и дать человеку разрядиться. — Теперь подведем итоги, да?Она кивнула и быстро взглянула в угол комнаты. Он встал, поднял куртку и не только отряхнул ее, но и повесил в шкаф.— Спасибо, — Джейн наконец слабо улыбнулась.— Не благодари меня. У меня такое ощущение, что, если я расшвыряю ящики комода по всей комнате, ты попадешь в бардачный рай, потому что тебе будет, чем заняться.— Мне нужно заняться чем-то созидательным, Джон, — поправила она. — Хотя мама говорит, что я аккуратна по природе, потому что я Дева. Все было нормально, пока Молли не сказала, что многие называют Дев зодиакальными девственницами. В общем, — она быстро отвела взгляд, — не будем об этом, ладно? Что ты говорил? Подводим итоги?— Точно, — Джон подошел к столу и снова сел. — С самого начала, — он нахмурился. — Где же, черт подери, это начало?— У тебя или у меня? — спросила Джейн. — У меня все началось с Молли, которая в очередной раз ворвалась в мою жизнь, умоляя сделать ей одолжение. У тебя — со студента, который рассказал о Харрисоне, и с книги.— Книга? Да, верно, — он нахмурился. Она отлично запомнила все его тупое вранье. — Книга. Зря я задумал эту книгу.— Наверное, зря, — кивнула она. — Ой, прости. Я уверена, ты хороший писатель, Джон. Ты только взял неудачную тему, желая всем открыть глаза на незаконные деяния сенатора… или на его амурные приключения. Последнее, возможно, отголосок того любовного романа, который ты пытался написать. Так или иначе, ты старался. Я уверена, когда-нибудь тебя опубликуют.Джон закатил глаза.— Ну, спасибо, училка. Что дальше?— Ты отказался от игры в чудака, рассказал, что приехал за грязными фактами о Харрисоне, и попросил моей помощи. Потом я рассказала тебе, зачем приехала и… нет, я не сразу тебе это рассказала, да? — Джейн вздохнула. — Может, стоит все записать?— Точное время необязательно, Джейни. Прошло всего три дня. В общем, ты мне во всем призналась, и мы решили объединиться, — напомнил он. — Давай дальше. Пока мы радостно все планировали, Диллон и Харрисон были уже на шаг впереди, а может, и на два. Уже несколько недель назад они выяснили, как использовать тебя, Молли и, скорее всего, шестьдесят процентов остальных участников конференции. Меня в их планах вообще нет.Тут он осекся, достал бумагу и ручку из ящика письменного стола и сделал вид, что все записывает. Но думал совсем о другом.В первую очередь о том, что прогорел. Он знал, что участников будут проверять из-за возможного появления на конференции президента. Они с Джейн даже говорили об этом вчера вечером на коктейле.Но он не сделал нужных выводов. Он, циник, который считал, что у каждого своя корысть, повел себя наивно. Ужасно наивно. Он не учел, что Харрисон обойдет правила и использует эти сведения в своих целях.Сенатор знает о том, что Джон — сын Мэри-Джо. Это стало понятно в ту секунду, когда Джейн сообщила, что Харрисон достал копии правительственных отчетов — ублюдок решил сделать вид, будто не связал его имя с Мэри-Джо.Ладно, этот человек — бесхребетный слизняк. Но знал ли Харрисон, что он Дж.П. Роман, до того, как Кевин-бродяга взломал его компьютер? Конечно, знал. Именно поэтому Кевин вытащил у него ключ-карту и проник в комнату. Кевин-бродяга работает на Харрисона, а Харрисон хотел знать, есть ли что-нибудь о нем в компьютере Дж.П. Романа. Совершенно точно. Ну, может быть. В любом случае это объяснение.— Джон, что-то не так? Он покачал головой:— Нет. Я просто думал. Я, наверное, совсем скучный, если Харрисон не придумал, как меня использовать. Он давит почти на всех, раздавая обещания в обмен на поддержку, финансовую или какую-то еще. Но не на меня. Видимо, проверка не выявила во мне ничего интересного.— Судя по словам Диллона, ты прав, — сказала Джейн, и он внимательно посмотрел на нее. — Не удивляйся так. Я спросила о тебе, и он мне ответил. Холостяк, родители умерли, живет с тетей, профессор местного университета. Вот и все.— Я оскорблен. Они даже не выяснили, что меня поймали в колледже во время «битвы за трусы»? Старая студенческая традиция, когда парни собираются около комнаты девушек и просят выбросить им за дверь трусы, после чего устраивают шуточную драку за обладание ими.

Извини, Джейн, я хочу спуститься и взять нам содовую. Скоро вернусь.Скармливая долларовые купюры автомату с содовой, Джон говорил сам с собой.Значит, вот и все? Нет, не все. Даже при беглой проверке всплыли бы имена родителей. Джеймс и Мэри-Джо Романовски. Так что в тот первый вечер они устроили спектакль. Харрисон знал, он должен был знать. Его изначальные выводы правильные, и Диллон соврал Джейн.И Харрисон должен бояться, что Джон публично обвинит его из-за Мэри-Джо.А если сенатор выяснил, кто такой Джон, его личность и профессию, если хоть что-то знает о его книгах, тогда он должен предположить, что Джон приехал вести расследование. И до смерти испугаться того, что Дж.П. Роман напишет в следующий раз.Потому и взломали его компьютер.Хорошо. Он не раз об этом думал, а теперь убедился в правильности своих выводов.Если только сенатор и его дрессированный пес не придумали, как использовать и его. Но как?— Сукин сын, — бормотал Джон, шагая по коридору с ледяными банками в руках. — И я не могу ничего сделать. Не могу обвинить его во взломе. Ни в чем.Диллон показал эти фотографии Джейн, но Джон понимал, что они предназначались и для него. Начни он мутить воду, снимки разошлют, и тогда Джейн пропала, а виноват во всем будет он.— Гаденыш.Потом Джон вспомнил еще кое-что. Джейн была с ним честной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27