Хоть это и странно, но впервые за много дней Джорджии удалось как следует выспаться и проснуться бодрой и свежей. Даже не спускаясь вниз, она уже знала, что Митч Флетчер ушел на работу. Без него в доме сразу становилось необыкновенно пусто и тревожно.
В ванной и на кухне царил идеальный порядок. Готовя завтрак, девушка отметила про себя, что как квартиранта Митча решительно не в чем упрекнуть, не считая, конечно… не считая его невероятной притягательности. Но тут уж он не виноват, хотя и думает, что она любовница женатого мужчины, и, не скрывая, осуждает ее.
Джорджия вспомнила, как Митч Флетчер рассказывал ей о своем детстве. Невольно она представила его совсем мальчиком с ясными глазами и серьезным личиком. Перепуганный ссорой родителей, он еле сдерживает слезы. В сравнении с нею, окруженной в детстве заботами тети Мей, он был очень несчастен, и его нескрываемое презрение к женщинам-разлучницам вполне объяснимо. Джорджия, кажется, начала догадываться, почему он вообразил о ней такую нелепицу…
Она обвела взглядом кухню. Может, было бы лучше, если бы Митч оказался неряхой? Под этим предлогом легче было бы попросить его съехать. Впрочем, тогда пришлось бы вернуть ему деньги, а это, увы, невозможно.
Джорджия не забыла, что тетя Мей была обеспокоена ее будущим и волновалась из-за больших расходов. И раз уж больной ничем не поможешь, то надо хотя бы избавить ее от лишних переживаний. Волей-неволей придется держаться за Митча Флетчера.
Джорджия поднялась наверх, а по пути в «кабинет» задержалась около комнаты Митча и, сама не зная почему, хотела уже туда зайти, даже взялась было за ручку двери…
Однако, ужаснувшись своему поступку, девушка тут же развернулась и юркнула в свой «кабинет». Неужели она смогла бы бесцеремонно вторгнуться в его личную жизнь, воспользовавшись удобным случаем? Ее мучили угрызения совести – ведь она едва не пошла на поводу у гнусного желания безнаказанно заглянуть в чужой мир. Она не могла объяснить самой себе, почему оказалась у закрытой двери, да и не хотела копаться в том, что руководило ею. Разве мало ей тех недоразумений, которые уже возникли между нею и Митчем Флетчером? Он и так невысокого мнения о ее моральном облике.
Все дело в том, рассуждала Джорджия, собираясь в больницу, что болезнь тети Мей сильно выбила ее из колеи, поэтому выдержка нередко и подводит. Она чувствовала себя такой уязвимой, словно с нее содрали кожу, – вот в чем причина ее столь болезненной реакции на людей и события.
По пути в больницу Джорджии нужно было позвонить Луизе Мейтер и заскочить к ней, чтобы отдать сделанную работу. Та приветливо встретила девушку и тут же предложила выпить по чашечке кофе. Луиза была очень любезна и, конечно, спросила, как дела у тети Мей. Дежурный ответ чуть не слетел с губ Джорджии: она так долго обманывала себя, что бодрые слова о скором выздоровлении вошли в привычку. Но пришло время отказаться от лжи.
Глотая слезы, девушка выложила всю правду. Луиза выслушала ее с искренним сочувствием.
– Тетя Мей просто поразила меня. Она все знает и принимает неизбежное с необычайным мужеством. Она вся как будто наполнена любовью и вечным, иначе и не скажешь, покоем. Я просто не нахожу слов, чтобы…
– Да, я знаю, о чем ты говоришь. Когда моя бабушка умирала, с ней было то же самое. Ей тогда исполнился девяносто один год, и я убеждала ее, что она обязательно доживет до ста лет. И знаешь, что она ответила? Что не хочет больше жить и готова встретить смерть. Я была в полном ужасе, не могла понять, как можно так думать. Бабушка всегда была настоящим борцом… Я почувствовала; что она как бы отворачивается от жизни, и от всех нас тоже. И лишь спустя много месяцев я поняла, что она тогда пыталась мне объяснить, поняла весь свой эгоизм – ведь я не хотела слышать о том, что было у нее на сердце. Джорджия, если тебе нужно будет с кем-то поделиться, ты всегда можешь на меня рассчитывать. – Луиза ласково потрепала девушку по плечу, и та чуть снова не расплакалась. – А теперь расскажи мне о Митче, – попросила Луиза, чтобы сменить тему. – Он произвел на меня большое впечатление. Я слышала восторженные отзывы его сотрудников. Говорят, он великолепный руководитель, умеет, когда надо, быть жестким, но при этом справедлив и всегда готов выслушать. Ты знаешь, мои девчонки меня просто замучили… Он их настолько обаял, что некоторые совсем потеряли голову и уже строят воздушные замки. Но Элен, моя приятельница, ей за пятьдесят, считает, что он достаточно умело охлаждает пыл своих поклонниц – Митч делает это очень тактично, не задевая их самолюбия. Меня больше всего восхищает в мужчинах, когда они спокойно относятся к своим успехам у слабого пола! Элен, похоже, прониклась к нему материнскими чувствами. На днях она пожаловалась мне, что Митч слишком много работает. Ходят слухи, что он собирается перевести свои дела сюда. В этом есть свой резон: сейчас их главный офис находится недалеко от Лондона, но Митч сам говорил мне, что гораздо удобнее иметь контору поближе к основному производству. Ты ничего об этом не слышала?
Джорджия покачала головой.
– У нас не было времени толком пообщаться. Да мы почти и не видимся. Утром он уходит, когда я еще сплю, а по вечерам мы оба работаем. Я надеюсь, ты не сказала Митчу про тетю Мей? Он пока ничего не должен знать, мы ведь окончательно с ним не договорились…
Луиза взяла девушку за руку.
– Я все понимаю и обещаю молчать как рыба, – успокоила она. – Кстати, я получила один заказ и, если хочешь, могу подкинуть его тебе, но мне жаль тебя нагружать. Может, немного передохнешь, Джорджия?
– Нет-нет, давай. Работа помогает отвлечься, да к тому же надо платить за дом… мне ведь никто не сделает поблажки.
– Конечно, – согласилась Луиза. – Я знаю, о чем ты думаешь. У нас сейчас тоже затишье перед бурей. Пока что агентство держится на плаву, но не у всех наших друзей дела идут гладко, и кое-кому уже пришлось задуматься, как быть дальше.
Они поболтали еще немного, потом Джорджия сказала, что ей пора уходить.
– Всегда помни, – наставляла Луиза, провожая девушку до двери, – я к твоим услугам в любое время дня и ночи.
Джорджия покинула агентство, преисполненная благодарности к доброй и отзывчивой женщине.
Спустя несколько недель Джорджия, проводившая каждую свободную минуту возле тети Мей, обнаружила, что, живя под одной крышей с Митчем Флетчером, почти не замечает его присутствия. За последние дни единственным свидетельством его пребывания в доме был ароматный запах кофе, который девушка уловила, спустившись утром на кухню после ухода квартиранта. Да, пожалуй, еще один нежелательный след – слабый запах мужского одеколона в ванной, вызвавший у нее непреодолимое беспокойство. Уж лучше бы жилец мозолил ей глаза, чем вот так оставлять бесплотные преследующие ее напоминания о своем существовании, которые будоражили Джорджию гораздо сильнее, чем непосредственное общение. Сто раз на дню она ловила себя на мысли о своем постояльце, представляла его лицо, задавала себе глупый вопрос, чем он сейчас занят. Но эта позорная слабость быстро и решительно ею пресекалась.
Дни шли за днями, и минуло три недели с тех пор, как тетя Мей впервые открыла воспитаннице жестокую правду. Джорджия, как обычно, пришла в больницу и узнала, что состояние больной стало ухудшаться. Спустя несколько часов врачи в самых мягких выражениях сказали девушке, что она уже ничем не сможет помочь своей родственнице. Они дали все необходимые лекарства, чтобы снять боль, и пациентка уснула, а Джорджии следует пойти домой и постараться успокоиться. Это был негласный, но достаточно прозрачный намек на то, что конец близок и надо проявить благоразумие и набраться сил перед предстоящими бессонными ночами.
Джорджия заранее сказала тете Мей, что хотела бы в последние минуты находиться рядом, и персоналу больницы тоже было известно это ее решение. Девушка уже была готова воспротивиться уговорам врачей и остаться в палате, но потом нашла в себе силы последовать их совету, так как опытные и заботливые медики лучше ее знали, как сейчас следует поступить.
Девушка склонилась к тете Мей, нежно поцеловала ее и направилась к двери. Она провела в больнице шесть часов. Медсестра заверила Джорджию, что ей немедленно позвонят, если состояние больной начнет ухудшаться. Преодолевая навалившуюся усталость девушка поехала домой. По дороге она продумала, что ей нужно сделать: принять душ, что-нибудь съесть, потом вернуться в больницу и вечером пораньше лечь спать.
Добравшись до дома, Джорджия с облегчением отметила, что автомобиля Митча Флетчера у ворот нет. В изнеможении она вылезла из машины и пошла к черному ходу. Ей повезло – она может побыть дома в полном одиночестве. В эти минуты самым немыслимым для нее было бы ведение обычной беседы – в особенности с Митчем Флетчером, ведь с ним все время приходится держать ухо востро, защищаться и обороняться. А, собственно, почему? Чем уж он так ей насолил? Она его даже не видит и лишь догадывается о его присутствии в силу своей обостренной чувствительности. Такое ощущение, будто кожу натерло слишком грубой одеждой. Но его вины в этом нет. Если уж на то пошло, он гораздо больше дорожит своим уединением, чем она… Что касается того единственного поцелуя, в приступе гнева… Он ничего для нее не значил и, можно считать, благополучно забыт. Это было минутное ослепление, вот и все.
Она сняла жакет и, оставив его вместе с сумочкой на кухонном столе, поспешила наверх. Часы, проведенные у постели больной, и груз от предстоящих испытаний притупили реакции Джорджии. Она отдавала себе отчет в происходящем, но все ее существо будто было укутано защитным покровом, смягчающим воздействие внешних раздражителей. Поднявшись на второй этаж, девушка, абсолютно уверенная в том, что в доме никого нет, машинально направилась в ванную и нажала ручку двери.
В тот же миг она поняла, что там находится Митч Флетчер, но отступать было слишком поздно. Он только что вышел из-под душа и еще не успел вытереться. Джорджия застыла от неожиданно открывшегося ей зрелища. Она стояла словно парализованная и с бешено бьющимся сердцем и пересохшими губами смотрела на обнаженное тело Митча, покрытое капельками воды.
Позже она призналась себе, что была сама виновата в случившемся, ведь если бы вид Митча Флегчера так не потряс ее, а он действительно ошеломил Джорджию, если бы она тут же развернулась и ушла… Но она этого не сделала. Не находя в себе сил отвести взгляд, она стояла и смотрела, как капельки воды стекают с его плеч и, скользя по дорожке темных волос на влажной груди, спускаются по ровному животу…
У Джорджии перехватило дыхание, когда она увидела, как по его телу прошла волна возбуждения, но не смогла побороть изумленное оцепенение, не отвернулась и не выбежала из ванной. Она почувствовала, как из потаенных глубин ее существа поднимается дрожь, как вся ее плоть, вся живущая в ней женственность радостно приветствует призыв мужчины. Однако в эту минуту Митч Флетчер, неловко схватив полотенце, разразился проклятьями, а девушка, очнувшись от столбняка и едва не наскочив на дверь, бросилась вон. Сгорая от стыда, она влетела в спальню и закрыла лицо руками. Ее бил озноб, и хотелось забыть… нет, не то, что она увидела, а свое безумное смущение.
Какого черта он не удосужился запереть дверь?! Как он вообще оказался в это время дома? Где его машина? Почему, да-да, почему ей не пришло в голову постучаться? И почему, застав его в ванной, она не удалилась сразу же, а начала, словно школьница, потрясенная столь очевидной разницей между полами, восхищенно на него пялиться? А это молниеносно вспыхнувшее желание?! Нет, ей вовсе не хотелось об этом думать… Джорджия нервно сглотнула и ощутила боль и напряжение во всем теле.
Слоняясь по комнате, девушка увидела свое отражение в зеркале и пришла в ужас: лицо пылало, глаза встревожено горели, волосы растрепались – но это еще не самое худшее… День был довольно теплый, и из-под легкой ткани надетой навыпуск футболки бесстыдно выпирали набухшие от желания соски…
Интересно, когда она стояла как вкопанная у входа в ванную, она так же выглядела? А что, если он… Вспомнив, как она смотрела на Митча, как следила за движением жемчужных капель, девушка облизала сухие горячие губы.
Как же случилось, что она так возбудилась? Это все из-за него… нет, из-за нее… Мысль о том, что она сама во всем виновата, была совершенно невыносимой и едва не заставила Джорджию застонать. Как это ни прискорбно, но первоначальный страх от того, что в доме кто-то есть, по силе впечатления не шел ни в какое сравнение с удивительным и прекрасным чувством, приковавшим ее к полу при виде обнаженного мужского тела.
– Нет! – выкрикнула она помимо своей воли. Услышав, что Митч Флетчер выходит из ванной, девушка похолодела. Ей показалось, что дверь спальни сейчас распахнется, но этого не произошло. Она стояла неподвижно и, совершенно забыв о том, что еще недавно собиралась принять душ и перекусить, пыталась усмирить бешено бьющееся сердце. Целых полчаса Джорджия не решалась выйти из спальни, но потом отругала себя последними словами за идиотское поведение – ведь все равно, рано или поздно, ей придется встретиться с Митчем Флетчером.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Спустившись на кухню, Джорджия застала его у плиты. Когда она вошла, он повернулся и в гробовой тишине, не мигая, так посмотрел на девушку, что кровь бросилась ей в лицо, а сердце снова неистово забилось. Джорджия почувствовала, что ей неприятно видеть Митча, и пришлось собрать всю свою волю, чтобы выдержать мрачный взгляд его золотисто-карих глаз.
Когда он безразличным тоном предложил ей кофе, Джорджия едва не рассмеялась нервным смехом. Она отрицательно покачала головой, потом, передумав, кивнула: запах свежесваренного кофе был слишком соблазнительным.
Пока Митч разливал дымящийся напиток, девушка, спотыкаясь на каждом слове и мысленно проклиная себя, произнесла почти извиняющимся тоном:
– Я не увидела вашей машины и подумала, что вас нет дома.
Но в глубине души она была убеждена: это именно он должен просить прощения.
– Машина на ремонте. Над ней колдуют с самого утра. Меня сегодня пригласили на деловой ужин, и я вернулся, чтобы принять душ и переодеться. Как и вы, я был абсолютно уверен, что могу вести себя совершенно непринужденно.
Больше похоже на сожаление, нежели на извинение, подумала Джорджия, отметив про себя, сколь различно их отношение к происшедшему. На месте ее постояльца любая женщина выглядела бы оробевшей и подавленной, а ему – как с гуся вода. Сама же она испытывала страшную неловкость и уповала лишь на то, что ее чувственный порыв остался незамеченным.
Митч подошел к девушке, но она резко отпрянула, чем немало его озадачила. Он хмуро поставил чашку с кофе на стол. Джорджия вспыхнула и покраснела. Она явно не желала встретиться с ним взглядом.
В душе Джорджия надеялась, что Митч не обратит внимания на ее волнение, и собралась было перевести дух, как вдруг с ужасом ощутила на своем разгоряченном лице прикосновение его прохладных пальцев. Это был всего лишь жест утешения, но она отскочила как ошпаренная.
– Что с вами? – мягко спросил Митч. – Неужели вы до сих пор никак не придете в себя?
Услышав эти слова, Джорджия просто лишилась дара речи. Она ненавидела этого человека за то, что он снова поставил ее в дурацкое положение, заставив стушеваться еще больше. Наконец она хрипло выдавила:
– А как вы думаете?..
– Я думаю, – перебил он, – что повод для смущения есть у меня, но вы… вы же не малое дитя, а взрослая женщина, имеющая любовника…
– Значит, по-вашему, я уже не имею права на смущение при виде… в подобных случаях? – возмутилась Джорджия.
– Ну зачем же так? – осадил ее Митч. – Я вполне допускаю, что мог вызвать у вас раздражение и даже отвращение. Но я говорю не об этом. Вы повели себя очень странно и просто поставили меня в тупик. Я был так обескуражен, что даже не зашел к вам извиниться. Вы застигли меня врасплох, ведь я был уверен, что в доме никого нет. Пока вы не появились в ванной, у меня и в мыслях не было… Вы выглядели такой потрясенной, словно… – Он замолчал, увидев, как девушка вся зарделась. – Что же вас так напугало? Почему вы избегаете говорить об этом? Можно подумать, что вы не видели голого мужчины.
– Вам-то какое дело? И вообще, при чем тут моя личная жизнь? – взорвалась Джорджия. – По вашей логике выходит, что любая нормальная женщина должна безучастно реагировать на незнакомых раздетых мужчин, будь то маньяк или насильник.
– Минуточку, – оборвал ее Митч, – уж не хотите ли вы сказать, что я недалеко от них ушел?
– Да нет же, – поправилась Джорджия. – Просто вам почему-то втемяшилось, что раз у меня есть любовник, то я должна…
– Ну-ну, продолжайте, – вкрадчиво подбодрил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14