Зато кожа теперь, когда естественные солнечные лучи заменили вечные лампы дневного света, приобрела мягкую гладкость персика. Джорджия никогда не считала себя особенно чувственной или сексапильной, да и не стремилась казаться такой – ее вполне устраивала собственная внешность: точеное личико, серьезные серые глаза.
Из-за отсутствия мужского внимания страдать ей не приходилось, поклонники у нее были: молодые люди, как правило слишком занятые, подобно ей самой, восхождением по служебной лестнице и избегающие прочных привязанностей. Восхищаясь ею и оказывая знаки внимания, воздыхатели всячески поощряли ее карьерные устремления. Они ее уважали.
Она же всю свою энергию сосредоточила на достижении деловых успехов, но так длилось лишь до тех пор, пока она не узнала о болезни тети Мей. Конечно, та была категорически против, чтобы ее воспитанница уезжала в какую-то глухомань, бросала престижную работу, меняла образ жизни, но Джорджия проявила твердость. Один из лондонских друзей как-то обмолвился, что она излишне сурова к самой себе и напрасно губит свое будущее. Но решение о переезде пришло так естественно, без всякого насилия над собой, и было продиктовано вовсе не надуманным чувством долга, а любовью, самой настоящей любовью, вот и все. И с тех пор она ни единой секунды о нем не пожалела. Сожалеть можно было только о том, что по своей занятости она приняла его несколько позже, чем следовало.
Шум за окном заставил Джорджию встрепенуться: по ухабистой дорожке к дому подъезжала машина. Будущий жилец, скорее всего, задержится здесь, в их городке, на несколько месяцев, пока не уладит все финансовые вопросы с местным филиалом.
Джорджия почти ничего не знала об этом мужчине, но в агентстве, с которым она сотрудничала, его отрекомендовали как человека в высшей степени порядочного и заслуживающего всяческого доверия. Джорджия выразила сомнение в том, что люди его положения и достатка – а он был главой перспективной и прибыльной компании – вряд ли стремятся поселиться в чужом доме вместо того, чтобы снять себе отдельное жилье; в ответ Луиза Мейтер, возглавлявшая агентство, пояснила, что Митч Флетчер не укладывается в стереотипные представления о преуспевающих бизнесменах и вообще-то он обратился к ней с просьбой подобрать ему в штат новых сотрудников, а в разговоре случайно обронил, что ищет жилье и может довольствоваться просто местом для ночлега, если, конечно, остальные домочадцы не будут беспокоить бесконечными хождениями туда-сюда у него под носом. Агитируя Джорджию сдать ему комнату, Луиза особенно упирала на то, что он готов хорошо заплатить и таким образом девушка сможет разрешить свои материальные проблемы.
Джорджия почувствовала легкое головокружение, но заставила себя опереться на спинку стула и приподняться. Она вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела.
Пожалуй, необходимость кормить квартиранта может пойти ей на пользу и вынудит относиться к еде более серьезно. С тех пор как тетя Мей легла в больницу, готовка и трапезы в полном одиночестве стали для Джорджии совершенно невыносимы. Иногда, вернувшись домой, она чувствовала себя настолько физически вымотанной и в то же время эмоционально взвинченной, что кусок не лез в горло, хотя умом она понимала, что для восстановления сил должна нормально питаться.
Она выглянула на улицу и увидела, как у ворот остановился серебристо-серый «БМВ». Рядом со скромной постройкой сверкающий шикарный автомобиль смотрелся явно неуместно.
Спускаясь по лестнице, Джорджия подумала, что Митчу Флетчеру достаточно взглянуть на ее дом, чтобы счесть его неподходящим для своей персоны. Направляясь к входной двери, она уже отчетливо сознавала, что не хочет ни этой встречи, ни новых обязанностей, которые непременно возникнут с появлением жильца. Джорджия опасалась, что неизбежное вторжение в ее жизнь будет отвлекать от главной цели, помешает ей все свободное время посвящать больной и может явиться препятствием к возвращению бабушки под родной кров.
Когда же дверь была наконец открыта, готовое дежурное приветствие так и застыло на губах смущенной до крайности хозяйки: она узнала этого мужчину. Он вошел, и Джорджия с ужасом поняла, что в его присутствии лишилась дара речи.
Гость первым нарушил молчание и протянул руку:
– Митч Флетчер. А вы – мисс Барнз? Из разговора с Луизой Мейтер я узнал, что вы хотите сдать комнату. Надеюсь, она объяснила, что я ищу пристанище лишь на время, пока не закончу здесь свои дела?
Не дожидаясь ответа, он двинулся прямо на Джорджию, и она невольно отступила, впуская его в прихожую.
И тут до нее дошло, что в полутьме тесного коридора посетитель пока не успел ее хорошенько разглядеть.
Когда же он остановился и присмотрелся, выражение его лица мгновенно изменилось – он тоже узнал девушку, с которой сегодня так неудачно столкнулся на улице, и весь его вид говорил, что повторная встреча его не очень обрадовала.
Реакция Митча Флетчера вновь всколыхнула в Джорджии чувство вины и неловкости за свое поведение. Нагрубив незнакомцу, она утешала себя тем, что они виделись в первый и последний раз в жизни и ее дурацкая выходка не повлечет за собой никаких последствий. Но все оказалось иначе – и вот теперь ей приходится краснеть, подавляя глупое ребяческое желание немедленно выставить гостя за дверь и больше не мучиться от его тягостного присутствия.
Похоже, он выжидал, когда Джорджия заговорит, и ей оставалось только сделать вид, будто ничего особенного между ними не произошло, будто она еще не понимает, что их совместное проживание под одной крышей абсолютно невозможно.
– Да, Луиза сказала об этом, – подтвердила Джорджия. – Давайте пройдем на кухню, там все и обсудим.
В разговоре с Луизой она просила никоим образом не упоминать про бабушку и ее болезнь, а то Митч Флетчер, чего доброго, подумает еще, что его хотят разжалобить.
Кухня была залита светом закатных лучей солнца. Тетя Мей особенно любила эту часть дома, напоминавшую, по ее собственному признанию, кухню ее детства. Одного слова было вполне достаточно, чтобы после переезда Джорджия отказалась от задуманного ремонта и сохранила в неприкосновенности старомодную газовую плиту, тяжелые шкафы и громоздкий стол. Чтобы доставить бабушке удовольствие, она потратила уйму сил и оттерла каменную раковину, испортив все ногти, плиту же оставила в покое, хотя электрическая им подошла бы больше. Готовить на плите она тогда еще не умела, за что не раз пришлось жестоко поплатиться. Но сейчас они со старушкой плитой живут душа в душу.
Джорджия не сомневалась, что при виде ее кухни золотые искорки в глазах Митча Флетчера тут же померкнут и, привыкший к современной чудо-технике, он не удержится от изумленной и презрительной ухмылки. Вопреки ее ожиданиям гость выглядел очень довольным и, погладив рукой стол, заметил:
– Середина девятнадцатого века, угадал? Прекрасный экземпляр… Сделано добротно и на совесть. Хорошо, просто и без ненужных излишеств. Дизайн – это мой конек, давнее увлечение, поэтому… – он осекся. – Прошу прощения. Не буду утомлять вас своими воззрениями на различные стили мебели, – сухо продолжил он и добавил, не скрывая иронии: – К тому же я знаю, что вы чрезвычайно дорожите каждой минутой.
Джорджия было решила, что он намекает на их дневное столкновение, и лицо у нее запылало, но Митч Флетчер имел в виду совсем другое.
– Луиза предупредила, что наша беседа должна быть предельно краткой. Она недвусмысленно дала мне понять, что вас устроит лишь такой жилец, который не будет особенно посягать на ваше время. – Он как-то странно посмотрел на нее и спросил, не скрывая язвительного любопытства: – Если не секрет, зачем вам понадобился квартирант?
Джорджия от усталости не могла ничего придумать – к тому же какая разница, что он услышит? Оба прекрасно понимают, что он вовсе не намерен здесь оставаться.
– Мне нужны деньги, – коротко отрезала она.
В кухне воцарилось молчание.
– Ну что ж, по крайней мере честно и прямо, – криво улыбнулся он. – Ваши мотивы мне понятны. Однако подозреваю, что вам не совсем подойдет общество человека, который…
От его проницательности Джорджию даже передернуло, словно ее укололи чем-то острым, нарочно провоцируя на резкость.
– Мистер Флетчер, Луиза ведь предупредила вас, что у меня мало времени. Мне очень жаль, что вам пришлось совершить эту бесполезную поездку, но обстоятельства таковы, что…
– Постойте-ка! – перебил он. – Вы хотите сказать, что передумали? Вы уже не собираетесь ничего сдавать?
Джорджия оторопела.
– По-моему, это вы не собираетесь…
– С чего вы взяли? – строго спросил он, сверля ее взглядом.
Джорджия не нашлась с ответом. Она почувствовала, что все лицо у нее горит, а щеки эапунцовели как маков цвет.
– Ну, дом стоит на отшибе… Он очень маленький, и я думаю… Я вполне допускаю…
– Никогда не надо притворяться, – спокойно перебил Митч Флетчер, и от его невозмутимого тона Джорджии снова стало не по себе. – Если вы считаете, что меня может отпугнуть небольшое недоразумение, которое произошло на улице… Но я вовсе не обязан вам нравиться, мисс Барнз, и, по правде говоря, в отношении вас меня удерживало только одно обстоятельство – то, что вы незамужняя молодая женщина. – Джорджия едва не задохнулась от возмущения, а он продолжал медоточивым голосом: – Было бы несправедливо обвинять в глупости весь женский пол из-за легкомысленного поведения его отдельных представительниц… Надеюсь, вам приятно будет узнать, что, пока мы с вами не познакомились, я, каюсь, полагал, что вы одна из тех…
Это уж слишком!
– Если вы подозреваете, что мне от вас нужно что-либо еще, кроме денег… – начала Джорджия, но он, не повышая голоса, оборвал ее на полуслове:
– Нет, конечно. Теперь, когда я вас увидел… Если можно, покажите, пожалуйста, комнату.
Он желает посмотреть комнату! Ну и дела! Джорджия была просто уверена, что Митч Флетчер ни за что не захочет тут оставаться. Она и сейчас уверена!
Все еще сердитая, девушка повела его наверх и открыла свободную комнату.
– В доме только одна ванная, – отрывисто сказала она.
Он подошел к окну и выглянул в сад. Под скошенным потолком мансарды гость казался еще выше ростом. Налюбовавшись видом из окна, он обернулся, и под его изучающим взглядом Джорджия почувствовала, как легкий озноб – сигнал о надвигающейся опасности – пробежал по коже. Охваченная необъяснимой тревогой, она вдруг подумала, что перед ней сильный и грозный противник.
Противник? Что за глупая мысль! Нужно всего лишь сказать, что она передумала, – только одно слово, и он благополучно исчезнет из ее жизни.
– Все замечательно. Я встаю рано и обычно до половины восьмого уже ухожу. Луиза говорила, что вы работаете дома, это правда? – Вопрос привел Джорджию в замешательство: он возник неожиданно, и что за ним кроется, она пока не понимала. – Довольно странно в наши дни встретить женщину вашего возраста и ваших способностей в таком захолустье, да еще в полном одиночестве. Вы даже работаете, не выходя из дома. Ироническая ухмылка, скользнувшая на его губах, заставила Джорджию защищаться.
– На то есть свои причины, – сухо сказала она.
– Нисколько не сомневаюсь, – согласился Митч Флетчер с подчеркнутой учтивостью.
Джорджию словно током прошибло: он знает про тетю Мей! Но откуда? И зачем ему это?
– Он, конечно, женат.
До нее не сразу дошел смысл короткого и категоричного утверждения, к тому же произнесенного с презрением и негодованием, словно обвинительный приговор.
– Что? – Джорджия решила, – что ослышалась.
– Он женат. Ваш любовник, – Митч Флетчер оставил ее изумленную реплику без внимания. – Об этом несложно догадаться: вы живете одна и даже невооруженным глазом видно, как вы напряжены и взвинчены, просто на грани срыва. Между прочим Луиза упомянула, что по вечерам вы почти не бываете дома.
Джорджия была потрясена. Так он возомнил, что у нее роман с женатым!.. Что он себе позволяет?!
– Очевидно, он не слишком богат, иначе вам не пришлось бы искать жильца. А вам никогда не приходило в голову остановиться и задуматься о том, что, вы делаете? Не ради его жены и детей, а просто ради самой себя? Вряд ли он бросит семью – такого почти не случается. И потом, что за радость делить мужчину с другой?
Джорджия слушала и ушам своим не верила. И вдруг, неожиданно для самой себя, ехидно произнесла:
– Ну что ж, раз вы категорически не одобряете мой образ жизни, то, полагаю, у вас пропало всякое желание оставаться в этом доме.
– Желание здесь совершенно ни при чем, у меня нет выбора. Легче найти песчинку золота в Северном море, чем жилье в этой округе. Итак, если вы не против, я завтра же переезжаю. И заплачу вам вперед за три месяца.
Джорджия уже собиралась разочаровать его отказом, но оплата за три месяца вперед… Она быстро подсчитала в уме и обнаружила, что сумма выходит приличная: тут хватит не только на лечение, но еще кое-что останется, чтобы внести очередной взнос за дом. Девушка собралась с духом, все еще намереваясь распрощаться с посетителем… и не смогла. Если бы дело было только в ней, она бы не колебалась, но ради того, чтобы не пострадали интересы тети Мей, стоило смирить гордыню.
Она проглотила обиду и, вместо того чтобы отправить гостя ко всем чертям вкупе с его проклятыми деньгами, бесстрастным тоном произнесла:
– Ну, если вы надумали, я не возражаю.
– Значит, решено. Его голос тоже прозвучал холодно и равнодушно, хотя Джорджия знала, что Митч Флетчер может быть совсем другим: приветливым и доброжелательным; их столкновение на улице – прямое тому подтверждение. Он направился к выходу, и, нервно наблюдая его мягкую кошачью поступь, она посторонилась и дала ему пройти.
Спускаясь по лестнице, Джорджия уже ругала себя за то, что совершила великую глупость. И все потому, что Митч Флетчер пришел к ложному и абсолютно беспочвенному умозаключению. Она не стала его разубеждать, но почему? Почему она поступила именно так? Была обескуражена подобным предположением? Но неужели нельзя было как-нибудь объясниться? Он и так разговаривал очень неприязненно, зачем же ей понадобилось подливать масло в огонь?
Пытаясь сосредоточиться, девушка потерла ладонью лоб, но чувство вины за то, что впервые после отъезда из Лондона ее мысли заняты не тетей Мей, а совсем другим человеком, не отпускало Джорджию.
Она направилась на кухню, гость шел следом; когда она вдруг обернулась, он отступил, словно уловил напряженную неуверенность хозяйки и решил держаться на почтительном расстоянии, дабы избежать новых вспышек взаимного недовольства. Она увидела, что Митч Флетчер достает из кармана пиджака чековую книжку.
Джорджия нервно облизала губы – эта дурная привычка осталась с детства и напоминала о себе в трудные минуты. Итак, чек выписан, дело сделано, и, значит, уже поздно что-либо менять. Она все-таки не смогла вовремя найти подходящие слова, чтобы не впустить незнакомца в свою жизнь…
Гость положил чек на стол, но Джорджия к нему и не притронулась. Ее взгляд упал на часы – она опаздывала в больницу! Забыв обо всем, девушка испуганно вскочила со стула.
– Мне пора уходить!..
– Какая трогательная преданность! – усмехнулся Митч Флетчер. – Он, вероятно, отвечает вам тем же? Скажите… неужели вам не приходило в голову, что он дарит вам время, украденное у своей семьи? Вы никогда не пытались поставить себя на место его жены? Ей-то каково?
Джорджия в ярости схватила чек и протянула его Митчу Флетчеру.
– Забирайте и уходите! – произнесла она срывающимся голосом.
– Рад бы, да не могу, – отрезал он. – Здесь слишком трудно найти жилье. – Не глядя на хозяйку, он отошел от стола. – Увидимся завтра вечером. В семь часов вас устроит?
Вечерний прием в больнице начинался как раз в семь, и Джорджия поспешно возразила:
– Лучше в шесть… или попозже, скажем часов в десять.
Митч Флетчер был явно удивлен и не удержался от едкого комментария:
– А он не жалеет для вас времени! Его жена просто святая… или круглая дура…
Джорджия была слишком озабочена своими мыслями, чтобы удостоить его ответом.
Она решила выйти на улицу через черный ход и заодно показать его гостю. От близкого присутствия нового знакомого у нее заныло в груди, и она постаралась двигаться как можно осторожнее, чтобы, не дай Бог, не задеть или нечаянно не коснуться его. Он был совсем рядом, и Джорджия поймала на себе его изучающий взгляд.
– Похоже, жене вашего любовника тоже некогда скучать? – тихо сказал он. – Знаете, я никогда не мог понять таких женщин, как вы. Растрачивать себя столь бессмысленно, столь никчемно…
– Да как вы можете судить об этом? – не выдержала Джорджия, хотя внутренний голос нашептывал ей не тратить время на докучливого собеседника и бежать быстрее в больницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Из-за отсутствия мужского внимания страдать ей не приходилось, поклонники у нее были: молодые люди, как правило слишком занятые, подобно ей самой, восхождением по служебной лестнице и избегающие прочных привязанностей. Восхищаясь ею и оказывая знаки внимания, воздыхатели всячески поощряли ее карьерные устремления. Они ее уважали.
Она же всю свою энергию сосредоточила на достижении деловых успехов, но так длилось лишь до тех пор, пока она не узнала о болезни тети Мей. Конечно, та была категорически против, чтобы ее воспитанница уезжала в какую-то глухомань, бросала престижную работу, меняла образ жизни, но Джорджия проявила твердость. Один из лондонских друзей как-то обмолвился, что она излишне сурова к самой себе и напрасно губит свое будущее. Но решение о переезде пришло так естественно, без всякого насилия над собой, и было продиктовано вовсе не надуманным чувством долга, а любовью, самой настоящей любовью, вот и все. И с тех пор она ни единой секунды о нем не пожалела. Сожалеть можно было только о том, что по своей занятости она приняла его несколько позже, чем следовало.
Шум за окном заставил Джорджию встрепенуться: по ухабистой дорожке к дому подъезжала машина. Будущий жилец, скорее всего, задержится здесь, в их городке, на несколько месяцев, пока не уладит все финансовые вопросы с местным филиалом.
Джорджия почти ничего не знала об этом мужчине, но в агентстве, с которым она сотрудничала, его отрекомендовали как человека в высшей степени порядочного и заслуживающего всяческого доверия. Джорджия выразила сомнение в том, что люди его положения и достатка – а он был главой перспективной и прибыльной компании – вряд ли стремятся поселиться в чужом доме вместо того, чтобы снять себе отдельное жилье; в ответ Луиза Мейтер, возглавлявшая агентство, пояснила, что Митч Флетчер не укладывается в стереотипные представления о преуспевающих бизнесменах и вообще-то он обратился к ней с просьбой подобрать ему в штат новых сотрудников, а в разговоре случайно обронил, что ищет жилье и может довольствоваться просто местом для ночлега, если, конечно, остальные домочадцы не будут беспокоить бесконечными хождениями туда-сюда у него под носом. Агитируя Джорджию сдать ему комнату, Луиза особенно упирала на то, что он готов хорошо заплатить и таким образом девушка сможет разрешить свои материальные проблемы.
Джорджия почувствовала легкое головокружение, но заставила себя опереться на спинку стула и приподняться. Она вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела.
Пожалуй, необходимость кормить квартиранта может пойти ей на пользу и вынудит относиться к еде более серьезно. С тех пор как тетя Мей легла в больницу, готовка и трапезы в полном одиночестве стали для Джорджии совершенно невыносимы. Иногда, вернувшись домой, она чувствовала себя настолько физически вымотанной и в то же время эмоционально взвинченной, что кусок не лез в горло, хотя умом она понимала, что для восстановления сил должна нормально питаться.
Она выглянула на улицу и увидела, как у ворот остановился серебристо-серый «БМВ». Рядом со скромной постройкой сверкающий шикарный автомобиль смотрелся явно неуместно.
Спускаясь по лестнице, Джорджия подумала, что Митчу Флетчеру достаточно взглянуть на ее дом, чтобы счесть его неподходящим для своей персоны. Направляясь к входной двери, она уже отчетливо сознавала, что не хочет ни этой встречи, ни новых обязанностей, которые непременно возникнут с появлением жильца. Джорджия опасалась, что неизбежное вторжение в ее жизнь будет отвлекать от главной цели, помешает ей все свободное время посвящать больной и может явиться препятствием к возвращению бабушки под родной кров.
Когда же дверь была наконец открыта, готовое дежурное приветствие так и застыло на губах смущенной до крайности хозяйки: она узнала этого мужчину. Он вошел, и Джорджия с ужасом поняла, что в его присутствии лишилась дара речи.
Гость первым нарушил молчание и протянул руку:
– Митч Флетчер. А вы – мисс Барнз? Из разговора с Луизой Мейтер я узнал, что вы хотите сдать комнату. Надеюсь, она объяснила, что я ищу пристанище лишь на время, пока не закончу здесь свои дела?
Не дожидаясь ответа, он двинулся прямо на Джорджию, и она невольно отступила, впуская его в прихожую.
И тут до нее дошло, что в полутьме тесного коридора посетитель пока не успел ее хорошенько разглядеть.
Когда же он остановился и присмотрелся, выражение его лица мгновенно изменилось – он тоже узнал девушку, с которой сегодня так неудачно столкнулся на улице, и весь его вид говорил, что повторная встреча его не очень обрадовала.
Реакция Митча Флетчера вновь всколыхнула в Джорджии чувство вины и неловкости за свое поведение. Нагрубив незнакомцу, она утешала себя тем, что они виделись в первый и последний раз в жизни и ее дурацкая выходка не повлечет за собой никаких последствий. Но все оказалось иначе – и вот теперь ей приходится краснеть, подавляя глупое ребяческое желание немедленно выставить гостя за дверь и больше не мучиться от его тягостного присутствия.
Похоже, он выжидал, когда Джорджия заговорит, и ей оставалось только сделать вид, будто ничего особенного между ними не произошло, будто она еще не понимает, что их совместное проживание под одной крышей абсолютно невозможно.
– Да, Луиза сказала об этом, – подтвердила Джорджия. – Давайте пройдем на кухню, там все и обсудим.
В разговоре с Луизой она просила никоим образом не упоминать про бабушку и ее болезнь, а то Митч Флетчер, чего доброго, подумает еще, что его хотят разжалобить.
Кухня была залита светом закатных лучей солнца. Тетя Мей особенно любила эту часть дома, напоминавшую, по ее собственному признанию, кухню ее детства. Одного слова было вполне достаточно, чтобы после переезда Джорджия отказалась от задуманного ремонта и сохранила в неприкосновенности старомодную газовую плиту, тяжелые шкафы и громоздкий стол. Чтобы доставить бабушке удовольствие, она потратила уйму сил и оттерла каменную раковину, испортив все ногти, плиту же оставила в покое, хотя электрическая им подошла бы больше. Готовить на плите она тогда еще не умела, за что не раз пришлось жестоко поплатиться. Но сейчас они со старушкой плитой живут душа в душу.
Джорджия не сомневалась, что при виде ее кухни золотые искорки в глазах Митча Флетчера тут же померкнут и, привыкший к современной чудо-технике, он не удержится от изумленной и презрительной ухмылки. Вопреки ее ожиданиям гость выглядел очень довольным и, погладив рукой стол, заметил:
– Середина девятнадцатого века, угадал? Прекрасный экземпляр… Сделано добротно и на совесть. Хорошо, просто и без ненужных излишеств. Дизайн – это мой конек, давнее увлечение, поэтому… – он осекся. – Прошу прощения. Не буду утомлять вас своими воззрениями на различные стили мебели, – сухо продолжил он и добавил, не скрывая иронии: – К тому же я знаю, что вы чрезвычайно дорожите каждой минутой.
Джорджия было решила, что он намекает на их дневное столкновение, и лицо у нее запылало, но Митч Флетчер имел в виду совсем другое.
– Луиза предупредила, что наша беседа должна быть предельно краткой. Она недвусмысленно дала мне понять, что вас устроит лишь такой жилец, который не будет особенно посягать на ваше время. – Он как-то странно посмотрел на нее и спросил, не скрывая язвительного любопытства: – Если не секрет, зачем вам понадобился квартирант?
Джорджия от усталости не могла ничего придумать – к тому же какая разница, что он услышит? Оба прекрасно понимают, что он вовсе не намерен здесь оставаться.
– Мне нужны деньги, – коротко отрезала она.
В кухне воцарилось молчание.
– Ну что ж, по крайней мере честно и прямо, – криво улыбнулся он. – Ваши мотивы мне понятны. Однако подозреваю, что вам не совсем подойдет общество человека, который…
От его проницательности Джорджию даже передернуло, словно ее укололи чем-то острым, нарочно провоцируя на резкость.
– Мистер Флетчер, Луиза ведь предупредила вас, что у меня мало времени. Мне очень жаль, что вам пришлось совершить эту бесполезную поездку, но обстоятельства таковы, что…
– Постойте-ка! – перебил он. – Вы хотите сказать, что передумали? Вы уже не собираетесь ничего сдавать?
Джорджия оторопела.
– По-моему, это вы не собираетесь…
– С чего вы взяли? – строго спросил он, сверля ее взглядом.
Джорджия не нашлась с ответом. Она почувствовала, что все лицо у нее горит, а щеки эапунцовели как маков цвет.
– Ну, дом стоит на отшибе… Он очень маленький, и я думаю… Я вполне допускаю…
– Никогда не надо притворяться, – спокойно перебил Митч Флетчер, и от его невозмутимого тона Джорджии снова стало не по себе. – Если вы считаете, что меня может отпугнуть небольшое недоразумение, которое произошло на улице… Но я вовсе не обязан вам нравиться, мисс Барнз, и, по правде говоря, в отношении вас меня удерживало только одно обстоятельство – то, что вы незамужняя молодая женщина. – Джорджия едва не задохнулась от возмущения, а он продолжал медоточивым голосом: – Было бы несправедливо обвинять в глупости весь женский пол из-за легкомысленного поведения его отдельных представительниц… Надеюсь, вам приятно будет узнать, что, пока мы с вами не познакомились, я, каюсь, полагал, что вы одна из тех…
Это уж слишком!
– Если вы подозреваете, что мне от вас нужно что-либо еще, кроме денег… – начала Джорджия, но он, не повышая голоса, оборвал ее на полуслове:
– Нет, конечно. Теперь, когда я вас увидел… Если можно, покажите, пожалуйста, комнату.
Он желает посмотреть комнату! Ну и дела! Джорджия была просто уверена, что Митч Флетчер ни за что не захочет тут оставаться. Она и сейчас уверена!
Все еще сердитая, девушка повела его наверх и открыла свободную комнату.
– В доме только одна ванная, – отрывисто сказала она.
Он подошел к окну и выглянул в сад. Под скошенным потолком мансарды гость казался еще выше ростом. Налюбовавшись видом из окна, он обернулся, и под его изучающим взглядом Джорджия почувствовала, как легкий озноб – сигнал о надвигающейся опасности – пробежал по коже. Охваченная необъяснимой тревогой, она вдруг подумала, что перед ней сильный и грозный противник.
Противник? Что за глупая мысль! Нужно всего лишь сказать, что она передумала, – только одно слово, и он благополучно исчезнет из ее жизни.
– Все замечательно. Я встаю рано и обычно до половины восьмого уже ухожу. Луиза говорила, что вы работаете дома, это правда? – Вопрос привел Джорджию в замешательство: он возник неожиданно, и что за ним кроется, она пока не понимала. – Довольно странно в наши дни встретить женщину вашего возраста и ваших способностей в таком захолустье, да еще в полном одиночестве. Вы даже работаете, не выходя из дома. Ироническая ухмылка, скользнувшая на его губах, заставила Джорджию защищаться.
– На то есть свои причины, – сухо сказала она.
– Нисколько не сомневаюсь, – согласился Митч Флетчер с подчеркнутой учтивостью.
Джорджию словно током прошибло: он знает про тетю Мей! Но откуда? И зачем ему это?
– Он, конечно, женат.
До нее не сразу дошел смысл короткого и категоричного утверждения, к тому же произнесенного с презрением и негодованием, словно обвинительный приговор.
– Что? – Джорджия решила, – что ослышалась.
– Он женат. Ваш любовник, – Митч Флетчер оставил ее изумленную реплику без внимания. – Об этом несложно догадаться: вы живете одна и даже невооруженным глазом видно, как вы напряжены и взвинчены, просто на грани срыва. Между прочим Луиза упомянула, что по вечерам вы почти не бываете дома.
Джорджия была потрясена. Так он возомнил, что у нее роман с женатым!.. Что он себе позволяет?!
– Очевидно, он не слишком богат, иначе вам не пришлось бы искать жильца. А вам никогда не приходило в голову остановиться и задуматься о том, что, вы делаете? Не ради его жены и детей, а просто ради самой себя? Вряд ли он бросит семью – такого почти не случается. И потом, что за радость делить мужчину с другой?
Джорджия слушала и ушам своим не верила. И вдруг, неожиданно для самой себя, ехидно произнесла:
– Ну что ж, раз вы категорически не одобряете мой образ жизни, то, полагаю, у вас пропало всякое желание оставаться в этом доме.
– Желание здесь совершенно ни при чем, у меня нет выбора. Легче найти песчинку золота в Северном море, чем жилье в этой округе. Итак, если вы не против, я завтра же переезжаю. И заплачу вам вперед за три месяца.
Джорджия уже собиралась разочаровать его отказом, но оплата за три месяца вперед… Она быстро подсчитала в уме и обнаружила, что сумма выходит приличная: тут хватит не только на лечение, но еще кое-что останется, чтобы внести очередной взнос за дом. Девушка собралась с духом, все еще намереваясь распрощаться с посетителем… и не смогла. Если бы дело было только в ней, она бы не колебалась, но ради того, чтобы не пострадали интересы тети Мей, стоило смирить гордыню.
Она проглотила обиду и, вместо того чтобы отправить гостя ко всем чертям вкупе с его проклятыми деньгами, бесстрастным тоном произнесла:
– Ну, если вы надумали, я не возражаю.
– Значит, решено. Его голос тоже прозвучал холодно и равнодушно, хотя Джорджия знала, что Митч Флетчер может быть совсем другим: приветливым и доброжелательным; их столкновение на улице – прямое тому подтверждение. Он направился к выходу, и, нервно наблюдая его мягкую кошачью поступь, она посторонилась и дала ему пройти.
Спускаясь по лестнице, Джорджия уже ругала себя за то, что совершила великую глупость. И все потому, что Митч Флетчер пришел к ложному и абсолютно беспочвенному умозаключению. Она не стала его разубеждать, но почему? Почему она поступила именно так? Была обескуражена подобным предположением? Но неужели нельзя было как-нибудь объясниться? Он и так разговаривал очень неприязненно, зачем же ей понадобилось подливать масло в огонь?
Пытаясь сосредоточиться, девушка потерла ладонью лоб, но чувство вины за то, что впервые после отъезда из Лондона ее мысли заняты не тетей Мей, а совсем другим человеком, не отпускало Джорджию.
Она направилась на кухню, гость шел следом; когда она вдруг обернулась, он отступил, словно уловил напряженную неуверенность хозяйки и решил держаться на почтительном расстоянии, дабы избежать новых вспышек взаимного недовольства. Она увидела, что Митч Флетчер достает из кармана пиджака чековую книжку.
Джорджия нервно облизала губы – эта дурная привычка осталась с детства и напоминала о себе в трудные минуты. Итак, чек выписан, дело сделано, и, значит, уже поздно что-либо менять. Она все-таки не смогла вовремя найти подходящие слова, чтобы не впустить незнакомца в свою жизнь…
Гость положил чек на стол, но Джорджия к нему и не притронулась. Ее взгляд упал на часы – она опаздывала в больницу! Забыв обо всем, девушка испуганно вскочила со стула.
– Мне пора уходить!..
– Какая трогательная преданность! – усмехнулся Митч Флетчер. – Он, вероятно, отвечает вам тем же? Скажите… неужели вам не приходило в голову, что он дарит вам время, украденное у своей семьи? Вы никогда не пытались поставить себя на место его жены? Ей-то каково?
Джорджия в ярости схватила чек и протянула его Митчу Флетчеру.
– Забирайте и уходите! – произнесла она срывающимся голосом.
– Рад бы, да не могу, – отрезал он. – Здесь слишком трудно найти жилье. – Не глядя на хозяйку, он отошел от стола. – Увидимся завтра вечером. В семь часов вас устроит?
Вечерний прием в больнице начинался как раз в семь, и Джорджия поспешно возразила:
– Лучше в шесть… или попозже, скажем часов в десять.
Митч Флетчер был явно удивлен и не удержался от едкого комментария:
– А он не жалеет для вас времени! Его жена просто святая… или круглая дура…
Джорджия была слишком озабочена своими мыслями, чтобы удостоить его ответом.
Она решила выйти на улицу через черный ход и заодно показать его гостю. От близкого присутствия нового знакомого у нее заныло в груди, и она постаралась двигаться как можно осторожнее, чтобы, не дай Бог, не задеть или нечаянно не коснуться его. Он был совсем рядом, и Джорджия поймала на себе его изучающий взгляд.
– Похоже, жене вашего любовника тоже некогда скучать? – тихо сказал он. – Знаете, я никогда не мог понять таких женщин, как вы. Растрачивать себя столь бессмысленно, столь никчемно…
– Да как вы можете судить об этом? – не выдержала Джорджия, хотя внутренний голос нашептывал ей не тратить время на докучливого собеседника и бежать быстрее в больницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14