Я отчаялся найти покой в объятиях женщины еще за год до того, как встретил тебя. Твои кузены были не правы, говоря о девице в трактире, — поспешно добавил он, пока она его не перебила. — Да, она мне призывно улыбалась, и я не знал, ответить ли мне на ее приглашение. Но заранее знал, что это будет просто очередная трата денег. По правде говоря, одной из причин, по которой я решил жениться на Маргарет, была та, что уже почти год я вел целомудренный образ жизни. И сам не мог понять почему. Думаю, какая-то часть меня хранила воспоминания о тебе. И в этом была моя беда. Я никак не мог расслабиться. А еще мне все время казалось, что жениться на Маргарет — это неправильно. И чем ближе подходил день свадьбы, тем сильнее становились мои сомнения. А потом мне начали сниться кошмары.
— Какие кошмары? — Илза нежно целовала его грудь.
— Мне каждую ночь снилось, что мне является алый эльф, окруженный полусотней огненных демонов.
Илза усмехнулась и легонько потерлась щекой о его грудь. Дэрмот улыбнулся.
— Значит, какая-то часть тебя помнила и меня, и мою семью. — Она прокладывала губами дорожку от его груди к животу.
— Да, и это было для меня настоящим испытанием.
— Прекрасно. — Она нежно покусывала мягкую кожу на его животе.
— Мне все время приходилось напоминать себе, что тебе нельзя доверять, что ты — единственный подозреваемый, какой у меня есть. Что в результате моей смерти выиграла бы только ты.
Она услышала в его голосе раскаяние.
— Мне не нравилось, что ты не доверяешь мне, и мне было очень больно, но… я тебя понимала.
— И приняла это.
— Да, я приняла это.
— Как приняла моих шестерых детей, хотя некоторые из них могут быть вовсе не от меня.
Продолжая ласкать его сильные бедра, Илза подняла на своего мужа глаза.
— Эти малыши — твои. Если они выросли из твоего семени, это не значит, что они должны выглядеть в точности как ты. Но многие очень похожи на тебя. У Оудо и Айвара — твои глаза. У Айви взгляд Макенроев, а у Эллис и Грегори волосы почти такие же, как у тебя. Но даже если не все они выросли из твоего семени, теперь все они — твои дети. Ты для них папа. Когда я говорила им, что семья — это не только кровные родственники, то ничуть не кривила душой. Люди могут быть родными как сердцем, так и душой или разумом.
— Они и правда считают меня отцом. — Эти последние слова прозвучали как сдавленный писк, потому что в этот момент игривые пальчики Илзы сомкнулись вокруг средоточия его мужской силы.
— Ну и как ощущение? — спросила она, поглаживая его мужское достоинство и одновременно целуя бедра.
— Мне хотелось бы большего…
Она с удовольствием подчинилась. Приятную прохладу ее пальцев сменил жаркий пыл ее губ и языка, и Дэрмот закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями, которые она дарила ему. Но долго он не выдержал. Он подхватил ее под руки и нежно уложил на спину. Когда Илза увидела в его глазах такую знакомую ей страсть, глаза ее потемнели. Призвав на помощь всю свою волю, Дэрмот принялся не спеша ласкать свою жену, чтобы и она тоже почувствовала ту страсть, какую испытывал сейчас он.
Прошло много времени, прежде чем Дэрмот, стряхнув с себя расслабленную дремоту, которая всегда одолевала его после занятий любовью с Илзой, приподнялся на локте и посмотрел на свою жену. И улыбнулся. Волосы его жены растрепались, но все равно она была прекрасна с раскрасневшимися щеками и вспухшими от его поцелуев губами. Крепко поцеловав ее снова, он повалился на кровать и, уютно устроившись на боку, крепко прижал к себе Илзу и закрыл глаза. Наконец-то к нему вернулись покой, мир и тихая радость, и Дэрмот от души наслаждался этим.
Громкий стук пробудил Дэрмота ото сна, и после минутного замешательства он осознал, что кто-то ломится в дверь их уютного жилища. Отодвинувшись от спящей Илзы, он встал и натянул нижнее белье. «Нет сомнения, это кто-то из ее многочисленного семейства», — раздраженно подумал он. Поспешно сбегая по ступенькам, он увидел, что на улице едва рассвело, и ощутил легкое беспокойство. Рывком распахнув дверь, он сонно уставился на Оудо, краем глаза заметив в стороне смущенного Лайама, такого же сонного, как и он сам.
— Оудо, что ты здесь делаешь? — удивился Дэрмот.
— Я пришел узнать, не наделал ли ты глупостей, — ответил Оудо, затем, хмуро взглянув на отца, спросил: — Где твоя одежда?
— Где-то в спальне. Оудо, все в порядке.
— Ты не наговорил маме глупостей?
— Ох, подозреваю, что наговорил, впрочем, как и твоя мама, но теперь уже все хорошо. Все уладилось.
— Так она вернется с нами в Клачтром? — спросил Оудо с легкой дрожью в голосе.
— Да. — Дэрмот взъерошил темные кудри мальчика. — Она возвращается с нами. Завтра. Так что ты еще успеешь отлично провести время и пообщаться со всеми твоими дядями и кузенами. Мы с твоей мамой придем в замок чуть позже.
— Может, теперь мы вернемся в дом и слегка перекусим? — спросил Лайам у Оудо.
— Да. — Оудо позволил Лайму взять себя за руку и с ухмылкой оглянулся на Дэрмота. — Теперь ты можешь начать делать мне новых братьев.
— Буду стараться.
— Нам нужно еще по крайней мере девять.
— Девять?
— Да, тогда у меня будет больше братьев, чем у Фергюса.
— Ну конечно.
Дэрмот закрыл дверь под насмешливым взглядом Лайама и, возвращаясь в постель, ухмыльнулся про себя. Он уже собирался забраться на кровать, когда Илза повернулась и посмотрела на него. Полусонная, она выглядела восхитительно, и Дэрмот, не удержавшись, приник к ее губам.
— Я слышала, что стучали в дверь. Кто-то приходил? — спросила она, когда он заключил ее в объятия.
— Да, это был Оудо, — ответил он, покусывая ее ухо.
— Оудо пришел сюда из замка один?
— Нет, с ним был Лайам.
— Но, — она выглянула в окно, — сейчас едва рассвело!
— Оудо очень беспокоился и хотел убедиться, что я не наговорил тебе глупостей. — Он улыбнулся, уткнувшись ей в шею, и Илза рассмеялась. — А как только я уверил его, что все в порядке, он попросил меня сделать ему еще несколько братьев.
Его голос дрожал от сдерживаемого смеха, и это заставило Илзу с подозрением спросить:
— Сколько же?
— Девять. Он хочет больше, чем у Фергюса.
— О Господи!
Эпилог
Девять месяцев спустя
— К нашим стенам приближается целая армия рыжеволосых здоровяков! — провозгласил Нэнти, входя в главный зал.
Дэрмот перестал шагать, и четверо его старших сыновей сделали то же самое, отчего только-только научившиеся ходить Финли и Сирнак с размаху наткнулись на них. Когда Дэрмот поднял наконец повалившихся на пол детей, он посмотрел на Нэнти с раздражением.
— Ну как они, черт бы их побрал, узнали, что это случится именно сегодня?
— Может, просто почувствовали, что время уже приближается?
— Ну, разве что так. — Он снова принялся мерить шагами комнату.
Нэнти с минуту смотрел на Дэрмота и шестерых его детей, а потом рассмеялся и покачал головой;
— Что это вы такое делаете?
— Ходим, — коротко ответил Дэрмот.
— Да, мы ходим, — поддакнул Оудо. — Фрейзер говорит, что, когда женщина рожает, мужчины всегда ходят. Она помогает маме и поэтому отправила нас сюда, чтобы мы ходили вместе с папой.
— А что, Эллис и Айви не позволено шагать вместе с вами? — спросил Нэнти.
— Нет. Гленда сказала, что женщины должны сидеть и вышивать, а еще говорить друг другу: «Ну вот, осталось уже недолго».
Нэнти принялся так хохотать, что не удержался и плюхнулся на стул. Дэрмот бросил на него взгляд, полный отвращения. И уже почти было собрался отругать брата, как вдруг в главный зал ввалилась орла Камеронов с Сигимором во главе.
Сиги мор быстро решил, что просто ходить туда-сюда не так уж и по-мужски, и налил себе вина. Дэрмот порадовался тому, что можно немного отвлечься, хотя все его мысли были с Илзой. Он очень хотел, чтобы она родила поскорее, хотел убедиться, что с ней все в порядке, что она хорошо себя чувствует. Хотел увидеть младенца на ее руках.
Он уже почти потерял надежду, что все это когда-нибудь произойдет, но тут на лестнице появилась Гленда и прокричала:
— Девочка!
В зале воцарился хаос.
Дэрмот рванул в спальню, но очень скоро оказался вытесненным оттуда оравой рыжеволосых и любвеобильных братьев и восемью возбужденными детишками. Гленда и Фрейзер, которых тоже вытолкали из комнаты, улыбнулись и подмигнули ему. Не долго думая они развернулись и принялись прокладывать себе путь к кровати Илзы, яростно работая острыми локтями и сопровождая свои действия не менее острыми словечками. Дэрмот с удивлением смотрел на них и вдруг обнаружил, что стоит уже в своей спальне, наедине с женой и дочерью.
— Подойди, Дэрмот, посмотри на нашу девочку, — позвала Илза.
Только он подошел к кровати и присел на краешек, как с другой ее стороны возникла сначала голова, а потом и весь Оудо целиком, Тяжело вздохнув, Дэрмот проговорил:
— Оудо, почему ты все еще здесь?
Оудо внимательно посмотрел на свою новую сестренку, затем похлопал Илзу по руке.
— Ты родила хорошего ребеночка, даже несмотря на то что это девчонка. — Он повернулся и пошел к двери. — Я уверен, что в следующий раз ты будешь стараться как следует.
— Как ты можешь смеяться? — проворчал Дэрмот, когда Оудо ушел, а Илза расхохоталась.
— А как я могу не смеяться?
— Он слишком много времени проводит с Сигимором. Дэрмот внимательно разглядывал крошечного младенца, уютно устроившегося в сгибе ее руки.
Илза ухватила его за пряжку, которую наконец-то подарила своему мужу — в то самое утро, когда они признались друг другу в любви, — и притянула к себе.
— Не бойся. Я не собираюсь рожать тебе каждый год по ребенку.
Дэрмот улыбнулся и поцеловал свою жену.
— Я буду рад любому малышу, который появится на этот свет. Помни только, что с каждым днем я хочу тебя все больше и больше.
— Я хочу остаться здесь с тобой на долгие годы, и ты будешь хотеть меня до тех пор, пока мы оба не состаримся настолько, что не сможем уже смотреть друг на друга, даже если будем лежать в одной постели.
Дэрмот рассмеялся и прилег на кровать рядом с ней. Осторожно-осторожно, одним пальцем, он погладил маленькую щечку своей дочурки.
— Добро пожаловать, малышка. — Он поцеловал Илзу в щеку. — Я люблю тебя.
— И я тоже тебя люблю.
— Она вырастет жутко избалованной, ты знаешь это?
— В окружении стольких дядьев и братьев? А разве может быть иначе?
— А как мы ее назовем?
— Мира.
Дэрмот нежно посмотрел на нового члена своей семьи, подумал о куче народа, собравшегося сейчас в главном зале, и ухмыльнулся:
— Да, Мира. Каждый раз, глядя на нее, я буду вспоминать о том, что мы сможем найти мир и покой в объятиях друг друга.
— Да, мой храбрый рыцарь, сейчас и всегда. Вечно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36