— У вас что-то серьезное? Нет? Собираешься жениться? По глазам вижу, что нет. Значит, тебе плевать на ее ненависть. Что тебе дороже — собственное здоровье или комплексы какой-то девчонки? По глазам вижу, что здоровье. Так что я все сделал правильно, — довольный собой, сказал Гарик. — Между прочим, тебе надо съезжать из этого дома. Идеальное место для киллера. Я уже придумал четыре точки для засады в вашем подъезде.Двери лифта раздвинулись, Гарик первым шагнул вперед, деловито осмотрелся и сказал:— Уже пять. Ага, вот и шесть. Нет, тебе определенно надо переезжать. На месте киллера я бы…— Не увлекайся, — попросил я. — Ты мне вчера уже испортил настроение, так не продолжай это дело и сегодня.— Хорошо, — кивнул Гарик, выходя из подъезда на улицу. — Вот тебе сразу семь и восемь. А вон с той крыши хорошо было бы из снайперской…Он довел меня до такого состояния, что мне померещился отблеск на линзе оптического прицела на той самой крыше, Я даже шарахнулся в сторону.— Ты что? — удивился Гарик. — Рано дергаешься. Я тебе скажу, когда можно начинать.Мы сели в его машину, потому что мою «Оку» Гарик объявил номером десять.— Пришлю ребят, чтобы внимательно осмотрели твой тарантас, — пообещал он — на предмет наличия взрывного устройства. А потом они машину оттранспортируют туда, куда тебе нужно… Кстати, а куда тебе нужно? Куда тебя везти?Я задумался.— У нас есть ведомственная гостиница, — предложил Гарик, — и я мог бы оформить тебя свидетелем, нуждающимся в защите. Отправил бы тебя к себе на дачу, но там камин не доделан, околеешь ночью. Уж заморозки начались…— Отвези меня в двенадцатое отделение, — попросил я.— Это еще зачем? — удивился Гарик. — Странное место ты выбираешь для конспиративной квартиры…— Мне там надо закончить кое-какие дела, прежде чем я лягу на дно, — пояснил я. — А то нехорошо получится…— Ты опять влип в историю, — сочувственно произнес Гарик. — Какую статью тебе шьют на этот раз?— Никакую. Просто при мне случилась пьяная драка в одном баре… А потом одного мужика, с которым мы познакомились тогда, сбила машина. Вот и вся история.— Познакомились в процессе пьяной драки? — уточнил Гарик, увидел мой утвердительный кивок и неодобрительно заметил:— Ну и знакомых ты себе заводишь!И что, насмерть сбило твоего знакомого?— Угу, — кивнул я. Оказывается, смерть стала моей постоянной спутницей.Вчера должны были похоронить Павла Леонова, а сегодня впору резервировать участок на кладбище для собственной персоны. Но мы еще посмотрим. Найдет коса на камень.Гарик высадил меня около двенадцатого отделения милиции и умчался в ГУВД. А я вошел в здание и направился к уже известному мне кабинету Панченко. В коридоре на лавочке сидел розовощекий молодой человек. Я прошел мимо, не обратив на него особого внимания. Мало ли кто сидит по стенкам в отделениях милиции. Его лицо даже не показалось мне знакомым.Вот насколько я был невнимательным. 17 — Это не займет много времени, — пообещал Панченко и сдержал слово. Я подписал свои показания, касающиеся той ночи в баре и дальнейшего своего общения с Леоновым. Текст был составлен Панченко по мотивам моего устного рассказа и в принципе соответствовал реальным событиям. Панченко лишь выделил все те места, где говорилось об употреблении Леоновым алкогольных напитков. Теперь покойный выглядел хроническим алкоголиком, и его смерть под колесами неизвестного автомобиля предстала вполне обычным делом. Я положил листы бумаги на стол Панченко и спросил:— Насколько я понял, версия об убийстве отпала окончательно?— Совершенно верно, — не без сожаления подтвердил Панченко.— И даже Серега не раскрутил Рафика с компанией?— У Рафика с компанией стопроцентное алиби. Это во-первых. А во-вторых, они не были знакомы до того вечера.Остается лишь версия несчастного случая, причем виноват как водитель, скрывшийся с места происшествия, так и Леонов, находившийся в состоянии алкогольного опьянения и переходивший дорогу в неположенном месте. Вот и все. Дело закрыто. Леонова вчера похоронили. А вам, Константин, спасибо за сотрудничество. — Он важно приподнялся из кресла и пожал мне руку.— Какой прок в моем сотрудничестве, раз Рафик тут ни при чем?— Ну, — загадочно улыбнулся Панченко. — Не одно, так другое. Пришли к этой Миле на квартиру, а у нее на туалетном столике коробка с таблетками валяется. Сами понимаете, не аспирин. А у Рафика у этого незарегистрированный ствол. Так что ваши усилия были не напрасны.Очень вам признательны. Кстати, — Панченко снова заулыбался, — Серега передает вам привет. Я ему рассказал, что это вы тогда были в обменном пункте, и он вас очень зауважал.— Я недостоин, — вяло сказал я. Вот так — машешь лопатой направо и налево, пугаешь людей до полусмерти и сам попутно пугаешься, а толку — ноль целых ноль десятых. Несчастный случай. И теперь еще Серега меня зауважал.Да, такое кого хочешь доконает.— Пожалуй, пойду, — я поднялся со стула, еще раз пожал Панченко руку и пошел к двери.— Кстати, — сказал капитан мне в спину. Это уже становилось традицией.— Что? — обернулся я.— Там в коридоре не сидит такой пацан лет восемнадцати?— Когда я к вам шел, то сидел. А сейчас… — я открыл дверь и выглянул в коридор.Молодой человек сидел на прежнем месте. Он резко вскинул голову, встретился со мной взглядом и резко, словно разочаровавшись, отвернулся. — И сейчас тоже сидит.— Он меня уже затрахал, — сделал интимное признание Панченко. — А в шею его вытолкать как-то неудобно…— Вам неудобно? — удивился я. — Ну так попросите Серегу. Мне кажется, он такого слова — «неудобно» — вообще не знает.— Не то чтобы лично мне неудобно, — пояснил Панченко. — Вообще неудобно его отсюда выпроваживать. А сам он не уходит. Я в коридор выйти не могу — сразу ко мне кинется и начнет свое…— А кто это? — Я был уже заинтригован. — Что это за жуткий тип, пристающий к капитанам милиции?— А вы не узнали? Определенное сходство есть. Особенно подбородок… Не поняли? Это сын Леонова.— А-а-а, — глубокомысленно протянул я. Сразу в памяти возникло лицо Леонова с той паспортной фотографии — она мне запомнилась лучше, чем живое лицо Павла. Потом на него наложиласъ только что виденная физиономия парня, и стало понятно, что сходство действительно есть, и, пожалуй, главное — это тяжесть в нижней части лица, массивный подбородок, почти прямоугольный.— Кажется, я вам говорил, — продолжал Панченко. — Леонов разошелся с женой, та занялась бизнесом… А сын учится в военном училище.— И что ему от вас надо?— Да он просто помешался, — махнул рукой Панченко. По его лицу можно было сделать вывод, что Леонов-младший крепко достал его за последнее время, и Панченко просто счастлив пожаловаться кому-то на свою беду. — Жена Леонова, та нормально все восприняла. Она-то знала, что муж сильно закладывал… А сынок, тот уже несколько лет живет в другом городе — сначала Суворовское училище, потом военное… Слегка идеализирует папу.— В чем это выражается?— Он мне все уши прожужжал, что это был не несчастный случай, а убийство. Доказательств никаких, за что убили — тоже непонятно. Просто заладил одно и то же — убийство, убийство, убийство… Сидит здесь уже второй день. Пытается хоть кого-то убедить, но его все посылают, — злорадно усмехнулся Панченко. — Если вам не трудно, Константин, возьмите этого юношу под ручки и выведите проветриться на свежий воздух. Расскажите ему о той ночи, расскажите, как его папа напился и устроил драку… Вы же последний человек, который видел Павла Александровича живым. Вам и карты в руки. Ну, — Панченко сделал умоляющее выражение лица. — Очень вас прошу. Раскройте юноше глаза…— Неблагодарное это дело, — вздохнул я. — Раскрывать глаза… Хорошо, я попытаюсь.— Вот и славно, — обрадовался Панченко. — Будут у вас проблемы, заходите, я в свою очередь помогу… И Серега тоже!— Ну-ну, — с сомнением пробормотал я. — Между прочим… Вы говорили, что Леонов работал в ФСБ. Было такое?— Было, — подтвердил Панченко. — А что такое?— Значит, ФСБ организовало похороны Леонова?— Нет, — Панченко почесал в затылке, его круглое лицо стало задумчивым.— Мне кажется, все устраивала жена Леонова. А от ФСБ на похоронах даже никого не было. Это я точно знаю, я был на похоронах, думал спросить эфэсбэшников, не было ли угроз Леонову по прошлой работе… А тех никого не было. Ни одного человека.— Это не похоже на ФСБ, — сказал я. — Если он ветеран…— Мне потом все объяснили, — перебил Панченко. — Леонов не считается ни ветераном, ни пенсионером ФСБ.Он там работал, а потом его уволили. Причем за что-то нехорошее.Выгнали, понимаете? Может, за пьянку, может, еще за что… Так что к ФСБ он уже давно никакого отношения не имеет.— Давно?— С девяносто шестого года, — уточнил Панченко. — Так мне сказали, по крайней мере. Ну что, вы идете выгуливать Леонова-младшего?— Иду, иду, — обреченно кивнул я и вышел из кабинета. 18 Он сделал вид, что совсем не замечает меня. Просто сидел и смотрел в стену. На стене висело объявление с призывом оказать посильную материальную помощь семье погибшего при исполнении служебных обязанностей младшего сержанта Волошина. Рядом был приколот листок бумаги, извещавший членов садового товарищества о необходимости внести членские взносы за текущий квартал.— Вот видите, — сказал я, и молодой человек вздрогнул от неожиданности.— Жизнь продолжается. Младшему сержанту Волошину земельный участок под огород уже не нужен, но остальные будут продолжать сажать картошку.— Зачем вы мне это говорите? — Юноша едва не сжал кулаки, настроившись дать мне достойный отпор. — Что вам от меня нужно?— Просто чтобы ты понял: жизнь будет продолжаться и после смерти отца.— Что вам от меня нужно? — Он повторил свой вопрос и не изменил тона: напряженность, подозрительность, недоверие. — И кто вы такой?— Я немного знал твоего отца. По-моему, это достаточный повод, чтобы ты со мной поговорил.Молодой человек смерил меня настороженным взглядом. Кажется, я не произвел на него положительного впечатления. Обычная история, со мной так часто происходит.— Вы что, из ФСБ? — спросил парень, нахмурив темные брови.— Нет, а разве у твоего отца были знакомые только из ФСБ?Он не ответил на мой вопрос: предпочитал спрашивать сам.— И где вы познакомились?— В баре. В ту самую ночь… — я развел руками. — К сожалению.Парень неожиданно вскочил с лавки и шагнул ко мне.Я вдруг понял, что Леонов-младший будет покрупнее и меня, и своего покойного отца.Пришло время насторожиться мне: учитывая настроение парня, я мог ожидать попытку врезать мне по морде. С криком: «Так это ты напоил моего папу!»Однако все было не так. Леонов-младший схватил меня за ладонь и стал трясти. Вероятно, это называлось «дружеское рукопожатие».— Так это вы! — едва ли не с радостью сказал он. — Мне рассказывал следователь про вас, и я хотел с вами познакомиться, поговорить… Собирался сегодня вечером вам позвонить, просить о помощи, потому что они тут вообще… — Парень сжал губы и покачал головой, что должно было означать самую негативную оценку работы двенадцатого отделения милиции.— Давай выйдем на улицу и все обсудим, — предложил я. — Что толку здесь сидеть?— Это правильно, — согласился Леонов-младший. — Тут бесполезно чего-то добиваться! Они хотят побыстрее прикрыть это дело. Списали все на несчастный случай! Козлы!Последнее слово было сказано чересчур громко, и я поторопился вывести молодого человека наружу.На улице было прохладно, и это слегка остудило пыл юноши. Он застегнул свою кожаную куртку и надвинул на брови кепку. Потом бросил презрительный взгляд на двенадцатое отделение милиции.— Им не нужна правда, понимаете? — сказал он. — Им нужно приемлемое объяснение. Они его придумали, а меня послали к черту!— Слушай… — Я взял парня под руку и повел в сторону от отделения милиции. — Тебя как зовут?— Юра, — нехотя буркнул парень. — Это в честь Андропова… Он тогда был председателем КГБ, когда я родился. Отец в его честь меня назвал.— Значит, Юрий Павлович, — сделал я вывод. Парень и вправду был зациклен на гибели отца, и вне зависимости от просьб Панченко, Леонова-младшего стоило вывести из этого состояния.— В военном училище учишься, да? — спросил я, изображая живой интерес.— Учусь, — подтвердил Юра. — А вы частный детектив?— Да так, — постарался я не заострять на этом факте внимания. — Надолго тебя отпустили из училища?— На неделю. Вы действительно частный детектив? С лицензией и все такое прочее? И давно вы работаете частным детективом?— Я уже на пенсию собираюсь, — весело сказал я. — Где остановился в городе? У матери?— В отцовской квартире, — ответил Юра, и по тону его голоса я вдруг понял, что у меня очень мало шансов отвлечь его от мыслей об отце.Практически ни одного. Но тем не менее я продолжил:— А почему не у матери?— Она… — начал Юра и запнулся. Несколько секунд он шел молча, потом вытащил из кармана куртки пачку сигарет и закурил. Ему понадобилось три или четыре затяжки, чтобы собраться с мыслями. — Она как милиция, — с горечью проговорил Юра. — Она считает, что отец напился пьяный и попал под машину.— А разве нет? — осторожно спросил я. — Разве это было не так?Сигарета выпала из его пальцев. Юра повернулся ко мне, и его лицо стало в этот момент лицом обманутого ребенка. Удивление, непонимание, обида, боль — все это выплеснулось на меня.— Зачем вы так говорите? — дрожащим голосом произнес он. — Вы же знаете, что это не так! Ведь вы-то знаете!— Я? — Теперь пришла моя пора удивляться и не понимать. — Что я знаю?— Вы же знаете, что это было убийство!— Юра. — Я снова схватил парня за рукав и потащил прочь от автобусной остановки: Юра слишком громко говорил, и на нас стали обращать внимание. — Юра, ты что-то путаешь… тебя не правильно информировали. — Я произносил эти слова, а сам пытался сообразить: «Кто мог такое сказать? Панченко? С какой стати? Что за бред?!»— Я ничего не путаю. — Юра отрицательно помотал головой.— Кто тебе такое сказал?— Никто мне не говорил, я и так знаю!Я отпустил рукав Юриной куртки и в замешательстве остановился. Смысл происходящего уже находился за гранью моего понимания. Я глубоко вздохнул, посмотрел в серое осеннее небо, потом перевел взгляд на взволнованного Юру и негромко, стараясь произносить слова как можно отчетливее, спросил:— С какой стати ты решил, что твоего отца убили? И почему ты думаешь, что мне об этом что-то известно?— Ну как же! — Юра смотрел мне в глаза, а его руки лихорадочно рылись в карманах куртки, что-то там отыскивая, причем с такой скоростью и с таким усердием, будто от этой находки или потери зависели судьбы мира.Хотя, возможно, это было и так. Для Леонова-младшего мир сузился до размеров одного-единственного события — гибели отца.— Ну что там у тебя? — не выдержал я в конце концов.— Вот. — Он протянул ко мне руку и медленно разжал кулак. На ладони лежала смятая картонка прямоугольной формы с отпечатанными на ней буквами. Я и с закрытыми глазами смог бы сказать, что там написано. — "Константин Сергеевич Шумов. Услуги частного детектива. Полная конфиденциальность.Рабочий телефон. Домашний телефон."Предположительно в карманах пальто Павла Александровича Леонова той ночью находилось еще пятнадцать таких карточек. Надо же было так упиться.— И что с того? — сказал я, чувствуя некоторое облегчение. Он мог вытащить из кармана что-нибудь и похуже. Не знаю, что именно, но я ни секунды не сомневался в способности Юры Леонова неприятно удивить меня. Не вышло у мальчика. И славно. Хватит с меня неприятных сюрпризов. Один Гарик чего стоит с его рассказами о письмах Артура.— Что с того? — повторил я, уже чуть насмешливо. — Это моя визитная карточка. Я знаю, что они были у твоего отца. Я сам их ему подарил. С полтора десятка. О чем это говорит, Юра? Всего лишь о том, что я был пьян.Извини, но твой отец тоже.— Вы не поняли, — торопливо выпалил Юра. — Это не то, что вы подумали.— Неужели? — продолжал я измываться над юношей. — Разве это не визитная карточка?— Послушайте меня, пожалуйста, Константин Сергеевич, — очень серьезно попросил Юра. — Как вы думаете, откуда эта карточка?— Эта карточка была в кармане пальто твоего отца, — устало произнес я.— Я угадал?— Черта с два! — торжествующе выкрикнул Юра мне в лицо, и я слегка опешил. — Эта карточка была приколота кнопкой к стене в квартире моего отца!Она была там, а вовсе не в пальто!Он сунул мне визитку под нос, и я увидел едва заметную деталь, которая тем не менее многое изменила. Если бы на карточке не было маленькой дырочки вверху посередине, я не сделал бы того, что я сделал. Но там была маленькая дырочка. И я стал слушать Юру Леонова. Стал внимательно его слушать. 19 Однако прежде всего я отступил на шаг назад и сказал:— Ну-ка, кончай орать. Может быть, в военных училищах это считается нормальным разговором, однако у нас, штатских, это называется диким воплем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47