Если он будет просто таким же, как раньше, — он не пройдёт «тест».Эта процедура должна была закончиться к моменту возвращения Бондарева в Москву, потому что у Бондарева на парня были свои виды — в случае успешного «тестирования».Потому что «бухгалтер» и его люди все ещё ожидали оптового покупателя на свой ценный товар. И Бондарев не собирался их разочаровывать. Глава 17Алексей Белов 1 Поиск — это продвижение от одной контрольной точки до другой. Дон Педро был первой контрольной точкой. Здесь Алексей добыл указания по дальнейшему маршруту.— Я убрал Дона Педро, — сказал он по телефону.— Мы в курсе, — ответили ему. — И что дальше?— Мне нужно с вами встретиться.— Зачем? Сам пусти себе пулю в висок, сэкономишь время.— Дон Педро был мне должен. Я рассчитался с ним и теперь хочу работать с вами напрямую.— Ты не спросил, хотим ли мы работать с тобой.— Я спрошу при встрече.— Попробуй.Ему назвали место и время, велели явиться безоружным и одному. Последнее предупреждение польстило Алексею — кому-то казалось, что он действует не один.В девять утра он выбрался из метро на проспекте Мира. Столики на террасе возле «Макдоналдса» были пусты, только за одним сидела женщина и сосредоточенно тянула колу через соломинку. Алексей прошёл мимо неё и услышал произнесённое в спину:— Далеко собрался?Он не мог поверить — на встречу с ним прислали женщину. Стало быть, пристрелить Дона Педро ещё не значило завоевать авторитет. Придётся сделать что-то ещё.Алексей обернулся, подошёл к её столику и постарался выглядеть крутым:— А поприличнее место для встречи не могли найти?— В приличное место тебя просто не пустят, мальчик, — сказала женщина, чьи глаза были скрыты за солнцезащитными очками. — Давно на себя в зеркало смотрел?— Я же не баба, чтобы в зеркало пялиться, — продолжил он гнуть линию крутого парня, но уже без особой надежды на успех.— Спасибо, что разъяснил.Женщина откинулась на спинку стула и внимательно рассмотрела Алексея. Он в свою очередь оглядел представительницу серьёзных людей и слегка растерялся. Алексей привык иметь дело с мужчинами, с ними было просто и понятно, особенно в армии. Здесь перед ним сидела, во-первых, женщина, во-вторых, — женщина старше его, в-третьих, — женщина, судя по первому впечатлению, обладавшая если не образованием и высоким постом, то опытом. А возможно, и тем, и другим, и третьим. Алексей совершенно не имел понятия, чего от неё ожидать. Особенно при этих солнцезащитных очках.А женщину вид Алексея, похоже, забавлял. Она чуть скривила в усмешке уголок рта и сказала:— Ну ладно. Значит, ты приехал в Москву, убил человека и хочешь, чтобы тебе за это аплодировали?— Я убил двоих, — уточнил Алексей. — Дон Педро притащил с собой киллера, чтобы меня убрать. Я защищался.— Ты говоришь — долг. Есть у тебя расписка или что-нибудь подобное? Есть у тебя доказательство?— Я думал, что на такие вещи расписки не пишут.— На какие вещи?— Я передал Дону Педро деньги, чтобы он купил у вас кое-какой товар. Сами понимаете какой, да?— Нет, не понимаю. Будь добр, расскажи, — она снова улыбалась. Холодно и снисходительно.— Такие штуки, которые стреляют, — раздражённо бросил Алексей. — Что вы меня за дурака держите?— Потому что пока ты не производишь впечатления умного человека.— Это почему ещё?— Если бы ты был умным мальчиком, ты бы знал, что эти штуки не покупаются просто так. Сначала покупатель составляет свой заказ, передаёт его нам, а мы сообщаем покупателю цену. И только потом передаются деньги. Если всё было действительно так, скажи мне, какую сумму ты передал Даниле Лаврентьевичу и когда?— Десять тысяч долларов. Три месяца назад.— Ровно десять тысяч?— Ну… С копейками какими-то, я точно не помню.— Если это действительно было так, то у тебя должна быть квитанция.— Что?! Какая ещё квитанция?— Маленький белый листочек бумаги, на котором напечатана сумма. Если ты действовал через Дона Педро, то в верхнем левом углу должны стоять его инициалы. Есть у тебя такая квитанция?— Ну…— Только не рассказывай мне, что она завалялась у тебя на рабочем столе среди кучи других деловых бумаг, среди биржевых сводок и чеков на миллион долларов каждый. У тебя нет такой квитанции.Она была абсолютно уверена в себе и своих словах. «Сука», — подумал Алексей. И улыбнулся.— Я же говорю — Дон Педро меня кинул. Он не дал мне такой квитанции и зажал мои деньги.— Ладно, давай поиграем ещё. Кто тебя познакомил с Доном Педро?— Я не буду этого говорить. Кто надо, тот и познакомил. Я про таких людей не треплю на каждом углу…— Да-да, конечно. Ты не треплешься. Ты же не баба.Яд в её голосе, наверное, назывался иронией. Алексей скрестил руки на груди, посмотрел на эту самоуверенную суку и с горя пошёл напролом:— Я-то не баба, а ты-то мне чего тут мозги пудришь?! Боишься, что я теперь с вас свой товар потребую?! Не бойся, не потребую!— Это было бы даже забавно, — сказала женщина. — Может, всё-таки потребуешь? Ты подумай.Алексей встал из-за стола.— Я так понял, что вам нормальные покупатели не нужны, — раздражённо сказал он. — Крутите, крутите чего-то… Задолбали меня понты ваши московские! Сначала этот пидор мне на мозги капал, пока я его не замочил, теперь ещё бабу прислали… Идите вы все на!..Он так и не понял, действительно ли женщина хотела его оскорбить или же просто проверяла его уравновешенность, но одно Алексей знал точно — тот крутой парень, каким он хотел казаться, дальше терпеть бы не стал. Он послал бы эту вздорную бабу (причём послал бы очень конкретно) и свалил бы отсюда.Алексей так и сделал.— Ну-ка сядь на место! — тут же стальным голосом приказала она.Алексей не обратил внимания. Пусть теперь бежит за ним и уговаривает вернуться. Перегнула палку, дура, теперь расплачивайся…Он сделал ещё шагов пять, а потом его с двух сторон будто сдавили тисками. Сдавили, оторвали от земли и донесли точнёхонько до дверей большой чёрной машины.Алексея втолкнули внутрь и для верности придавили каким-то здоровым парнем, который, вероятно, был правой половиной тех тисков.Потом по асфальту простучали каблучки, открылась передняя дверца, и место рядом с водителем заняла она.— По поводу московских понтов, — обернулась она к Алексею. — Мы люди немелочные. Мы готовы поверить, что Дон Педро тебя кинул на десять тысяч баксов. Мы даже готовы поверить, что у тебя когда-то было десять тысяч баксов, хотя поверить в это трудно. Проблема в другом. Тот киллер, которому позвонил Дон Педро, был нашим человеком. Ты застрелил нашего человека, мальчик. А это значит, что теперь ты сам стал нашим. С потрохами. И мы с тобой будем делать всё, что захотим. Ты рад? Не слышу?— Вам понравятся мои потроха, — сказал Алексей, и тогда женщина впервые с начала беседы поглядела на него с неподдельным интересом. 2 Они выпотрошили его карманы, разложили содержимое на длинном металлическом столе, похожем на стол патологоанатома.— Никаких документов, немного денег, гостиничная карточка, — подытожил один из парней, проводивших обыск.— Прокатись до гостиницы, посмотри в номере. Там наверняка пистолет и прочие интересные штучки, — приказала женщина. — Пока не нашли твои документы, представься.— Алексей.— Теперь, Лёша, давай забудем всю ту ложь, которую ты мне уже пытался всучить. Расскажи мне что-нибудь более похожее на правду.— Я уже сказал правду — меня зовут Алексей.— Хорошо, но мало. Зачем ты убил Дона Педро? Что у вас с ним были за отношения? И зачем ты позвонил нам?— Он мне был должен денег. Он не хотел мне их отдавать. Пытался меня убить. Я отстреливался. Вам позвонил, чтобы наладить бизнес. Чтобы напрямую покупать у вас оружие.— Спасибо, я это уже слышала. Что хорошо в провинциальных мальчиках — так это их упертость. Я подозреваю, что ты так и будешь твердить про этот долг, пока язык не посинеет.— Я буду говорить так, как было.— Ну вот, об этой упертости я и говорю. Пожалуй, пора мне выпить кофе, — она посмотрела на часы и направилась к выходу. — Я зайду позже.Алексей смотрел ей в спину, подозревая подвох, но подвох явился с другой стороны, ударив сзади в основание позвоночника. Алексей рухнул на колени. После второго удара он уже валялся на бетонном полу. Били его двое, но ощущение было такое, как будто молотили человек десять. Алексей не делал попыток отбиваться, он просто закрыл руками голову и подобрал колени к груди. Сделав это, он закрыл глаза и представил, что его здесь нет, что это не его пинают ногами два бугая. Когда он представил это, боль стала тупой и как бы посторонней. На неё можно было не обращать внимания. Алексей словно спал тревожным неглубоким сном, разве что место для сна было выбрано не слишком удачно.Когда удары прекратились, он продолжал лежать с закрытыми глазами. Сквозь сон были слышны слова:— Вы уже закончили? Или у меня хватит времени ещё и на пару телефонных звонков? — это женский голос, которому предшествовал стук каблучков по бетонному полу.— Хрен его знает, — раздражённо ответил мужской голос. — Какой-то он… Какой-то он ненормальный. Просто лежит, и все. Не кричит, не сопротивляется. Я, конечно, могу ещё над ним поработать, только…— Что — «только»?— Мы его просто забьём до смерти. А если мы его забьём, то он вам уже ничего не расскажет.— Какая логика! — восхитилась женщина. — И кто бы мог подумать, что после стольких лет занятий боксом головной мозг у тебя ещё не полностью уничтожен.— Так мне продолжить?— Да, конечно. А ты точно его уже не прибил? Какой-то он бледненький. Ну-ка пощупай пульс. Есть? Ну тогда все в порядке. Продолжайте. Пока в нём не проснётся страстное желание рассказать о своих истинных целях.— А если не проснётся?— Не будь пессимистом. Работай, и все у тебя получится.— Ага, — сказал мужской голос, и Алексей на миг снова ощутил себя мячом, которым экскаваторы играют в футбол. Потом он вспомнил, что все это только сон. 3 Возможно, это было только продолжение прежнего сна, а возможно, что-то новое. Голоса слышались откуда-то сверху, нечёткие, смутные, будто бы накрытое одеялом радио передавало запись театрального спектакля. Сюжет казался Алексею странно знакомым.— Так ты можешь объяснить, что это здесь за отбивная на полу валяется? — это сказал мужчина. Ответила женщина.— У меня сегодня утром сломалась кофеварка. В результате — я всю дорогу полусонная, на автопилоте. Терпеть не могу, когда я полусонная.— Теперь-то ты взбодрилась?— Немного.— Хочешь ещё кофе или хочешь ещё немного попинать бедного мальчика?— Этот бедный мальчик пристрелил Дона Педро.— Кого?— Данилу, посредника. Ты должен его помнить — такой жизнерадостный тип в парике. От него всегда хорошо пахло.— Господи, ещё не хватало запоминать людей по запаху. И что, тот Данила был ценным кадром?— Не слишком. И ещё он любил болтать.— Ну так и хрен с ним — убили и убили. Люди постоянно убивают друг друга. Особенно из-за денег.— Мне кажется, этот парень — он все врёт. Он говорит, что Дон Педро был ему должен. Я не верю.— Люди постоянно врут друг другу. А что касается Дона Педро, то потеря небольшая. Толку, сама говоришь, от него было немного. Так что не стоит переживать и устраивать разборки по полной программе.— Но с Доном Педро я хотя бы знала, чего от него можно ожидать, а чего нет. А вот про этого мальчика я не знаю ровным счётом ничего. У него нет документов, про него никто ничего не знает. В гостинице сунул администратору сотню баксов вместо паспорта. Вещей в номере — ноль. Ни зубной щётки, ни даже пистолета.— И ты из него так ничего и не выбила?— Да, какой-то он неразговорчивый. Обиделся, наверное.— Ну тогда это не мальчик, а просто клад. Умеет держать язык за зубами, умеет убивать, умеет врать. Странно, что такой клад валяется у тебя на полу.— А если этот клад нам подбросили добрые люди?— Кто? Менты? ФСБ? Что подсказывает твоя знаменитая интуиция?— Она ничего не подсказывает, потому что я ничего не понимаю. Он врёт, но я не понимаю зачем. Вряд ли он заслан ментами, и он совершенно точно не из ФСБ.— Если ты ничего не добилась от него силой, добейся лаской.— Это как в кино — злой полицейский и добрый полицейский? Кнут и пряник? Пряником придётся быть тебе, потому что я им быть просто не способна.— Из-за кофеварки?— Из-за общего строения организма.— Ты преувеличиваешь. В глубине души ты добрая и пушистая.— В глубине чего? Души? Какой души? Ты издеваешься, Харкевич?— Как я могу, Морозова. 4 У крекеров был пресный вкус, а точнее, не было вообще никакого вкуса. Интересно, кто вообще покупает такую гадость? Или их специально покупают для недорогих гостей? Чтобы пока гость давится, можно было обмозговать важный вопрос — закопать этого гостя живьём или просто пустить пулю в затылок.Тем не менее Алексей заставил себя проглотить ещё один крекер. Чай был получше, и там сверху даже плавало что-то похожее на лимон.— Вот и славно, — сказал человек по имени Аркадий Харкевич, доброжелательно улыбаясь. Похожую доброжелательную улыбку Алексей видел пару лет назад у майора на призывном пункте. Майор обещал службу в Подмосковье, но выгрузили их потом почему-то на Северном Кавказе.— Теперь расскажи мне все ещё раз, — попросил Харкевич.— А вы все такие тупые, что с первого раза не понимаете?— Морозова тебя поняла, но, видимо, неправильно.— Эту тётку зовут Морозова? Она в гестапо случайно не работала?— Не обижайся на неё. Женщины, знаешь ли, они такие — нервы и всё прочее. Тем более у Морозовой утром случилось большое личное горе… Вот она и погорячилась.— Раз у неё личное горе, так можно людям ребра ломать?— Тебе ничего не сломали.— Вы-то откуда знаете?— Знаю, — сказал Харкевич и снова улыбнулся. — Ну так что, Лёша? Ты хотел работать с нами напрямую?— Да, была такая идея. А что?— Мы к твоим услугам.— Разве вы меня не будете пытать? Или там в бетон закатывать?— Если ты только сам этого захочешь. Но в наши планы это пока не входит.— То есть меня два часа в том подвале метелили просто за знакомство? Из вежливости? Чтобы показать, какие вы крутые?— Нет, Лёша, мы не крутые. У нас просто бизнес. Отлаженный прибыльный бизнес, с которого мы имеем свой кусок хлеба с маслом. Хочешь поучаствовать — пожалуйста. Хочешь нам испортить бизнес — мы с тобой такое сделаем, чего ты даже представить не можешь. У нас для таких случаев специалист из Китая выписан, он такие веши с человеком делает — просто супер. Потом даже и не скажешь, что это человек был. Так, набор сухожилий и мелко перемолотых костей. А про бетон ты даже не мечтай, это только как подарок для особо дорогих людей за отдельную плату.Говоря всё это, Харкевич не переставал улыбаться.— Так что все очень просто. Хочешь у нас что-то купить — принеси деньги и получи товар. Если все это были дешёвые понты — исчезни. Если у тебя какие-то скрытые мысли, если ты ведёшь какую-то игру — познакомишься с нашим китайским специалистом. Рано или поздно. Скорее рано, чем поздно. Вот такие у нас правила. Что скажешь, Лёша?Алексей взял крекер, посмотрел на него и раздавил пальцами в крошку. Интересно было бы сейчас сказать этому улыбающемуся придурку — знаете, меня к вам заслала спецслужба. Хрен знает, как эта спецслужба называется, но заслала. У меня здесь типа практики, так что вы уж тут не очень со мной… Я же, типа, новенький. Я же первый раз такое делаю. Я один. Мне страшно. Но у меня нет выбора. Потому что сзади все сожжено как из огнемёта.А потом он подумал — интересно, а чем же это всё должно закончиться? Допустим, я здесь стану своим человеком, все про всех узнаю… Что будет потом?И он сам себе ответил — а что бывает с подразделением, в которое противник внедрил своего человека? И этот человек выяснил места дислокации, численность, вооружение, маршруты, базы? Это подразделение будет уничтожено.То есть они все здесь умрут. И этот улыбающийся Харкевич, и стерва Морозова, и те козлы, что пинали его в подвале. И водитель машины, которая привезла Алексея, и тот парень, что принёс чай и крекеры… Они все умрут.Они умрут, а я останусь. Я должен остаться. Я сильный, я смогу.— Ну так что? — спросил Харкевич.— Я смогу, — сказал Алексей.— Приятно слышать, — кивнул Харкевич, не подозревая об истинном смысле ответа.— И если уж вы когда-нибудь решите меня прикончить, пусть этим займётся кто угодно, пусть это будет ваш гребаный китаец, но только не та стерва.— Я вижу, Морозова произвела на тебя сильное впечатление, — засмеялся Харкевич и подмигнул видеокамере, прятавшейся за цветочным кашпо. В соседней комнате наблюдавшая трансляцию женщина равнодушно пожала плечами.— Стерва? Господи, ну и молодёжь пошла. И что я ему такого сделала? Глава 18Бондарев: наш сукин сын 1 Слова, поступки, эмоции, мысли — все это в конце концов становилось сжатой кодированной информацией, а потом запускалось по отлаженным каналам в нужном направлении. В данном случае информацией становились слова Селима. Было этих слов немного, и Лапшин уже косился в сторону заветной упаковки с «говоруном», химическим препаратом для развязывания языка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45