Опал потеряла ребенка, и комнатка теперь не использовалась, но так и стояла, заполненная куклами и игрушечными солдатиками, купленными мистером Гейтсом.
– Я действительно не понимаю, почему мы должны ехать с Лиандером, – сказала Блейр, выпрямившись. – Я столько лет тебя не видела и хочу теперь больше времени проводить с тобой.
Хьюстон улыбнулась своей сестре:
– Лиандер попросил нас сопровождать его, а не наоборот. Иногда мне кажется, что он тебе не нравится. Но я не представляю себе, как такое возможно. Он добрый, заботливый, у него есть вес в обществе, и он…
– И он всецело владеет тобой! – взорвалась Блейр, вскакивая с постели. Такая вспышка испугала Хьюстон. – Разве ты не понимаешь, я работала с такими женщинами, как ты, с женщинами, которые были настолько несчастны, что снова и снова пытались покончить жизнь самоубийством?
– Самоубийством? Блейр, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я совершенно не собираюсь убивать себя.
Хьюстон инстинктивно сжалась под напором сестры.
– Хьюстон, – сказала Блейр спокойно, – мне жаль, что ты не замечаешь, насколько ты изменилась. Раньше ты смеялась, а теперь ты такая сдержанная. Я понимаю, тебе пришлось приноравливаться к Гейтсу, но почему ты решила выйти замуж за человека, во всем на него похожего?
Хьюстон стояла, положив руку на туалетный столик из орехового дерева, и лениво поигрывала серебряной щеткой для волос.
– Лиандер не похож на мистера Гейтса. Он действительно очень необычный. Блейр… – она взглянула на Блейр в зеркало. – Я люблю Лиандера, – мягко закончила она. – И я люблю его много лет, и все, чего я когда-либо желала, это выйти замуж, иметь детей и заботиться о собственной семье. У меня никогда не было желания совершить что-либо великое или благородное, о чем, кажется, мечтаешь ты. Разве не видно, что я счастлива?
– Хотелось бы тебе верить, – искренне сказала Блейр. – Но иногда что-то мешает мне так думать. Может быть, я не выношу того, как Лиандер обращается с тобой – как будто ты уже полностью его. Я смотрю на вас двоих, и вы кажетесь мне парой, прожившей вместе лет двадцать.
– Мы давно уже вместе, – Хьюстон снова повернулась к сестре. – Главное, чтобы мы подходили друг другу, не так ли?
– Мне кажется, что самые крепкие браки заключаются между людьми, которые находят друг друга интересными. Вы с Лиандером слишком похожи. Если бы он был женщиной, из него бы получилась настоящая леди.
– Как я, – прошептала Хьюстон. – Но я не всегда бываю леди. Есть вещи, которые я делаю…
– Как в случае с Сэйди?
– Откуда ты об этом знаешь? – спросила Хьюстон.
– Мне сказала Мередит. Так вот, как ты думаешь, что скажет твой дорогой Лиандер, когда обнаружит, как ты подвергаешь себя опасности каждую среду? И каково врачу с его положением оказаться женатым на преступнице?
– Я не преступница. Я делаю что-то полезное для всего города, – пылко возразила Хьюстон, однако быстро остыла. Она незаметно воткнула еще одну шпильку для волос в изящный шиньон. Аккуратно уложенные локоны обрамляли ее лоб под шляпкой, украшенной переливчатыми голубыми перьями. – Я не знаю, что скажет Лиандер. Возможно, он и не узнает об этом.
– Х-ха! Этот напыщенный, избалованный мужчина запретит тебе участвовать в любого рода делах, связанных с какими-то там углекопами, и будь уверена, Хьюстон, ты настолько привыкла подчиняться, что сделаешь точно так, как он скажет.
– Возможно, мне придется забыть о Сэйди после свадьбы, – сказала она со вздохом.
Неожиданно Блейр упала на колени перед Хьюстон и взяла ее за руки.
– Я беспокоюсь за тебя. Ты больше не та сестра, с которой я вместе росла. Гейтс и Вестфилд опустошают твою душу. Когда мы были детьми, ты играла, бывало, в снежки наравне с нами, но сейчас ты как будто боишься жизни. Даже когда ты делаешь что-нибудь замечательное – например, ездишь на телеге лавочника – ты делаешь это тайно. О, Хьюстон…
Она внезапно замолкла, так как в дверь постучали.
– Мисс Хьюстон, доктор Лиандер приехал.
– Да, Сьюзен, я уже спускаюсь. Хьюстон оправила юбку.
– Я сожалею, что у тебя сложилось обо мне столь невысокое мнение, – чопорно сказала она, – но и у меня есть голова на плечах. Я хочу замуж за Лиандера потому, что я его люблю.
С этими словами она гордо покинула комнату и пошла вниз.
Хьюстон изо всех сил старалась выкинуть слова Блейр из головы, но не могла. Она рассеянно поздоровалась с Лиандером и почти не прислушивалась к спору, который разгорелся между Ли и Блейр, но она действительно не слышала ничего, кроме собственных мыслей.
Блейр была ее близняшкой, они были ближе друг,к другу, чем обычные сестры, и забота Блейр о ней была неподдельной. Тем не менее, как могла Хьюстон даже подумать о том, чтобы не выйти замуж за Лиандера? Когда Лиандеру было восемь лет, он решил стать доктором, врачом, спасающим людям жизни; к тому времени, когда Хьюстон с ним познакомилась, Ли было двенадцать лет, и он уже вовсю читал учебники, позаимствованные им у дальней родственницы. Хьюстон же решила научиться быть женой доктора.
Оба были непоколебимы в своем решении. Ли поехал в Гарвард изучать медицину, затем в Вену для продолжения учебы, а Хьюстон заканчивала школу в Вирджинии и Швейцарии.
Хьюстон до сих пор вздрагивала, вспоминая о споре между ней и Блейр по поводу выбранных ею школ. («Ты собираешься бросить образование, выучившись только тому, как накрывать на стол или как войти в комнату, одетой в пятьдесят ярдов тяжелого сатина, и при этом не грохнуться лицом вниз?») Блейр поехала в Ваззар, потом в медицинскую школу, в то время как Хьюстон уехала в школу для молодых леди мисс Джоунз, где за несколько лет сурового обучения она узнала обо всем, начиная с того, как составить букет цветов, и кончая тем, как остановить спорящих за обеденным столом мужчин.
Сейчас же Ли взял ее под руку, чтобы помочь ей сесть в экипаж.
– Ты выглядишь, как всегда, прекрасно, – проговорил он над самым ухом.
– Ли, – сказала Хьюстон, – как ты думаешь, мы друг другу.., интересны?
Он с улыбкой посмотрел на ее фигуру, окинув взглядом платье, плотно облегавшее ее туго затянутую в корсет, необыкновенно тонкую талию.
– Хьюстон, я на ходу тебя очаровательной.
– Нет, я имею в виду, есть ли у нас о чем поговорить?
Он поднял брови.
– Удивительно, как я вообще не теряю дар речи, когда я с тобой, – ответил он, подсадив ее в коляску, и они поехали в самое сердце Чандлера.
Глава 2
Городок Чандлер, штат Колорадо, с населением всего в восемь тысяч жителей был хотя и маленьким, но богатым, благодаря угольным шахтам, скотоводству и пивоварне мистера Гейтса. Здесь уже провели электричество и телефонную связь, а с помощью трех железнодорожных линий, проходивших через Чандлер, можно было без труда добраться до самых крупных городов Колорадо – Спрингса и Денвера.
Одиннадцать кварталов, занимающих центр Чандлера, были почти целиком застроены новыми домами, выполненными из камня с городской каменоломни. Зеленовато-серый камень часто дробили на замысловатые по форме куски и украшали ими карнизы зданий в западно-викторианском стиле.
За пределами Чандлера были разбросаны дома в поздневикторианском стиле и стиле королевы Анны. В самой северной части города на невысоком холме стоял дом Джекоба Фентона, громоздкое кирпичное сооружение, еще несколько лет назад считавшееся самой крупной постройкой в Чандлере.
В западном конце, совсем недалеко от дома Фентона, на плоской возвышенности, которую большинство жителей считало частью горного массива, стоял дом Кейна Таггерта. Дом Фентона с легкостью мог бы поместиться в его винном погребе.
– Весь город все еще пытается попасть внутрь? – спросила у Хьюстон Блейр, кивнув в сторону едва различимого за деревьями дома. Выступавшая, однако, едва различимая часть была достаточно велика, чтобы просматриваться почти с любой точки города.
– Да, все, – улыбнулась Хьюстон. – Но с тех пор, как мистер Таггерт игнорирует все приглашения и не делает их сам, боюсь, люди начали распространять о нем ужасные слухи.
– Я не уверен, что все, что о нем говорят, только слухи, – сказал Лиандер. – Джекоб Фентон говорил…
– Фентон! – взорвалась Блейр. – Фентон трусливый, жуликоватый…
Хьюстон надоело слушать, она откинулась на сиденье и стала смотреть в окно экипажа. Ли остановил коляску, пропуская вагончик на конной тяге – недавнее изобретение, и продолжал спорить с Блейр.
Хьюстон понятия не имела, было ли правдой то, что говорили о мистере Таггерте, но сама она считала, что по крайней мере его дом был самым красивым из всех, которые ей доводилось видеть.
Жители Чандлера мало что знали о Кейне Таггерте. Пять лет назад в город приехали более ста рабочих с восточного побережья в сопровождении целого поезда строительных материалов и сразу же принялись за сооружение того, что вскоре оказалось прекрасным домом.
Всем было любопытно – даже более чем любопытно. Кое-кто поговаривал, что ни один рабочий ни разу не заплатил за еду, поскольку женщины Чандлера кормили их бесплатно в надежде выманить какие-нибудь сведения. Однако все было напрасно. Никто не знал, кто строит этот дом, и зачем ему понадобилась земля в провинциальном городишке штата Колорадо.
Три года ушло на строительство белоснежного двухэтажного здания с красной черепичной крышей. Его размеры казались колоссальными для жителей Чандлера. Владелец одного местного магазина любил рассказывать, что все гостиницы города можно спокойно поместить на первом этаже, а если принять во внимание то, что Чандлер находился на перекрестке между севером и югом Колорадо и насчитывал достаточное количество гостиниц, это что-нибудь да значило.
В течение года после завершения строительства в дом доставлялись по железной дороге деревянные ящики. Судя по этикеткам, они приходили со всего света: из Франции, Англии, Испании,. Португалии. О владельце все еще не было ни слуху, ни духу. Но однажды с поезда сошли два человека, оба высокие и статные: один блондин приятной наружности, другой темноволосый, бородатый и сердитый. И тот, и другой были одеты, как простые рабочие: брезентовые штаны на подтяжках и полотняные голубые рубашки. Когда они проходили по улице, женщины сторонились и подбирали юбки.
Темноволосый направился к Джекобу Фентону, и все решили, что он собирается просить работу на одной из шахт Фентона. Но все оказалось совсем не так.
– Ну вот, Фентон, я вернулся. Как тебе мой дом? – сказал незнакомец.
До того момента, как он, пройдя по центру города, подошел к только что построенному дому и отпер парадную дверь, никому не приходило в голову, что он имеет в виду этот дом.
Следующие шесть месяцев, по свидетельству Дункана Гейтса, Чандлер был охвачен настоящей войной. Вдовы, незамужние женщины и мамаши молодых девиц предпринимали решительные наступления, чтобы добиться руки человека, хотя раньше брезговали коснуться его подолом юбки.
Портные из Денвера приезжали дюжинами. За неделю женщинам Чандлера удалось узнать его имя, и теперь они осаждали мистера Таггерта. Большинство пыталось привлечь его внимание банальными способами. Забавно, например, было наблюдать, как многие женщины теряли в его присутствии сознание, однако некоторые жительницы Чандлера проявляли редкостную изобретательность. Все сходились на том, что пальма первенства принадлежит Керри Джонсон, вдове, которая к тому же была в положении. Когда у нее начались предродовые схватки, она спустилась по канату в спальню мистера Таггерта, будучи уверенной в том, что он примет ее малыша и, страстно влюбившись, будет умолять ее выйти за него замуж. Но Таггерта не оказалось дома, и единственной, кто ей помог, была проходившая мимо прачка.
По истечении шести месяцев почти все женщины Чандлера оказались в дураках и за неимением ничего лучшего начали распускать глупые сплетни. Кому нужен богач, который не знает, как положено одеваться? А его речь? Как у последнего ковбоя! Горожан начали интересовать некоторые вопросы. Что он имел в виду, когда сказал: «Я вернулся»?
Кто-то разыскал старого слугу Джекоба Фентона, который помнил, что Кейн Таггерт работал у Фентона на конюшне, пока не связался с Памелой Фентон, младшей дочерью Джекоба. Джекоб тут же выкинул его из поместья – и правильно сделал.
Это дало горожанам новую тему для разговоров. Кем вообще возомнил себя Таггерт? Кто дал ему право строить этот диковинный яркий дом, возвышающийся над мирным симпатичным городком Чандлер? И собирается ли он мстить славному малому Джекобу Фентону?
Женщины снова стали отворачиваться, когда он проходил мимо.
Но Таггерт, казалось, ничего не замечал. Он почти все время сидел дома, лишь раз в неделю выезжая на своей старой повозке в бакалейную лавку. Иногда на поезде приезжали какие-то люди, спрашивали, как добраться до его дома, и уезжали из города еще до заката. Кроме них единственными, кто ступал за порог большого дома, были сам Таггерт и человек по имени Эден, не отходивший от него ни на шаг.
– Этот дом – мечта Хьюстон, – сказал Лиандер, когда прогремел вагончик, возвративший Хьюстон к действительности. – Если бы у Хьюстон не было меня, думаю, она бы ввязалась в драку за Таггерта и этот его дом.
– Мне бы хотелось посмотреть, что там внутри, – сказала Хьюстон. Испугавшись, что раскроет свои чувства, она поспешила сменить эту щекотливую тему. – Высади меня здесь, у Вильсона. Через час встретимся у магазина Фаррелла.
Выйдя из экипажа, она поняла, что рада избавиться от их постоянных перебранок.
Торговый дом Вильсона был одним из четырех крупных магазинов города. Большинство жителей делало покупки в новом, более современном магазине под названием «Феймос», однако мистер Вильсон знал еще отца Хьюстон.
Вдоль стен тянулись высокие стеллажи из орехового дерева со стеклянными дверцами, перемежаясь с мраморными прилавками, заставленными товарами.
За одним из прилавков сидел сам Дэви Вильсон с раскрытым гроссбухом и замершей в руке чернильной ручкой.
Три покупателя и четверо служащих, находящихся в магазине, тоже, казалось, замерли. Вокруг было неестественно тихо. Хьюстон сразу поняла, почему: у одного из прилавков спиной к немногочисленным посетителям стоял Кейн Таггерт.
Хьюстон бесшумно подошла к прилавку и стала рассматривать патентованные лекарства, которые и не думала покупать. Чувствовалось, что назревает скандал.
– Мама, нет, – ныла Мэри Элис Пендергаст писклявым голосом. – Я не смогу это носить, я же буду похожа на невесту какого-нибудь шахтера. Люди могут подумать, что я служанка или – еще хуже – посудомойка, возомнившая себя невесть кем. Нет, нет, мама, я не смогу это носить.
Хьюстон сжала зубы. Эти две дамы просто издевались над мистером Таггертом. С тех пор, как он отверг всех женщин в городе, те, казалось, решили, что для их гадких игр открылась зеленая улица. Она взглянула в сторону Таггерта и увидела его отражение в зеркале позади прилавка. Его черты с трудом различались на заросшем лице, видны были одни глаза. Должно быть, он слышал комментарии Мэри Элис, и, что еще хуже, они его задевали.
Отец Мэри Элис был мягким, забитым человеком, никогда не повышавшим голос. Но Хьюстон, живя рядом с мистером Гейтсом, могла себе представить, на что способен рассерженный мужчина. Она не была знакома с мистером Таггертом, но ей показалось, что он рассержен.
– Мэри Элис, – сказала Хьюстон, – как ты себя чувствуешь? Ты сегодня что-то бледна.
Мэри Элис с удивлением подняла на нее глаза, как будто только что заметила.
– Я прекрасно себя чувствую, Блейр-Хьюстон. Все в порядке.
– Надеюсь, ты не упадешь в обморок.., на этот раз, – сказала Хьюстон, сверля взглядом Мэри Элис: когда Таггерт только появился в городе, она дважды теряла сознание в его присутствии.
– Ты что! Да как ты смеешь! – прошипела Мэри Элис.
– Пойдем, дорогая, – сказала ей мать, подталкивая дочь к двери. – Мы знаем, кто наши настоящие друзья.
Как только Мэри Элис и ее мать ушли, Хьюстон разозлилась на саму себя. Теперь ей придется извиняться. Она торопливо натянула лайковые, перчатки, собираясь выйти из магазина, как вдруг, взглянув в сторону мистера Таггерта, заметила, что он наблюдает за ней в зеркало.
Он повернулся к ней лицом:
– Вы ведь Хьюстон Чандлер?
– Да, – ответила она сухо. Она не собиралась заводить разговор с незнакомым мужчиной. С какой стати она вообще заступилась за незнакомого человека, посадив в лужу свою давнюю подругу?
– А почему эта женщина назвала вас Блейр? Разве не так зовут вашу сестру?
Сидевший в отдалении Дэви Вильсон ухмыльнулся. Теперь кроме Хьюстон и Кейна в магазине находились только четверо служащих, которые не двигались с места.
– Мы в сестрой близнецы. Все в городе зовут нас Блейр-Хьюстон, потому что никто не может нас различить. Извините, я должна идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Я действительно не понимаю, почему мы должны ехать с Лиандером, – сказала Блейр, выпрямившись. – Я столько лет тебя не видела и хочу теперь больше времени проводить с тобой.
Хьюстон улыбнулась своей сестре:
– Лиандер попросил нас сопровождать его, а не наоборот. Иногда мне кажется, что он тебе не нравится. Но я не представляю себе, как такое возможно. Он добрый, заботливый, у него есть вес в обществе, и он…
– И он всецело владеет тобой! – взорвалась Блейр, вскакивая с постели. Такая вспышка испугала Хьюстон. – Разве ты не понимаешь, я работала с такими женщинами, как ты, с женщинами, которые были настолько несчастны, что снова и снова пытались покончить жизнь самоубийством?
– Самоубийством? Блейр, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я совершенно не собираюсь убивать себя.
Хьюстон инстинктивно сжалась под напором сестры.
– Хьюстон, – сказала Блейр спокойно, – мне жаль, что ты не замечаешь, насколько ты изменилась. Раньше ты смеялась, а теперь ты такая сдержанная. Я понимаю, тебе пришлось приноравливаться к Гейтсу, но почему ты решила выйти замуж за человека, во всем на него похожего?
Хьюстон стояла, положив руку на туалетный столик из орехового дерева, и лениво поигрывала серебряной щеткой для волос.
– Лиандер не похож на мистера Гейтса. Он действительно очень необычный. Блейр… – она взглянула на Блейр в зеркало. – Я люблю Лиандера, – мягко закончила она. – И я люблю его много лет, и все, чего я когда-либо желала, это выйти замуж, иметь детей и заботиться о собственной семье. У меня никогда не было желания совершить что-либо великое или благородное, о чем, кажется, мечтаешь ты. Разве не видно, что я счастлива?
– Хотелось бы тебе верить, – искренне сказала Блейр. – Но иногда что-то мешает мне так думать. Может быть, я не выношу того, как Лиандер обращается с тобой – как будто ты уже полностью его. Я смотрю на вас двоих, и вы кажетесь мне парой, прожившей вместе лет двадцать.
– Мы давно уже вместе, – Хьюстон снова повернулась к сестре. – Главное, чтобы мы подходили друг другу, не так ли?
– Мне кажется, что самые крепкие браки заключаются между людьми, которые находят друг друга интересными. Вы с Лиандером слишком похожи. Если бы он был женщиной, из него бы получилась настоящая леди.
– Как я, – прошептала Хьюстон. – Но я не всегда бываю леди. Есть вещи, которые я делаю…
– Как в случае с Сэйди?
– Откуда ты об этом знаешь? – спросила Хьюстон.
– Мне сказала Мередит. Так вот, как ты думаешь, что скажет твой дорогой Лиандер, когда обнаружит, как ты подвергаешь себя опасности каждую среду? И каково врачу с его положением оказаться женатым на преступнице?
– Я не преступница. Я делаю что-то полезное для всего города, – пылко возразила Хьюстон, однако быстро остыла. Она незаметно воткнула еще одну шпильку для волос в изящный шиньон. Аккуратно уложенные локоны обрамляли ее лоб под шляпкой, украшенной переливчатыми голубыми перьями. – Я не знаю, что скажет Лиандер. Возможно, он и не узнает об этом.
– Х-ха! Этот напыщенный, избалованный мужчина запретит тебе участвовать в любого рода делах, связанных с какими-то там углекопами, и будь уверена, Хьюстон, ты настолько привыкла подчиняться, что сделаешь точно так, как он скажет.
– Возможно, мне придется забыть о Сэйди после свадьбы, – сказала она со вздохом.
Неожиданно Блейр упала на колени перед Хьюстон и взяла ее за руки.
– Я беспокоюсь за тебя. Ты больше не та сестра, с которой я вместе росла. Гейтс и Вестфилд опустошают твою душу. Когда мы были детьми, ты играла, бывало, в снежки наравне с нами, но сейчас ты как будто боишься жизни. Даже когда ты делаешь что-нибудь замечательное – например, ездишь на телеге лавочника – ты делаешь это тайно. О, Хьюстон…
Она внезапно замолкла, так как в дверь постучали.
– Мисс Хьюстон, доктор Лиандер приехал.
– Да, Сьюзен, я уже спускаюсь. Хьюстон оправила юбку.
– Я сожалею, что у тебя сложилось обо мне столь невысокое мнение, – чопорно сказала она, – но и у меня есть голова на плечах. Я хочу замуж за Лиандера потому, что я его люблю.
С этими словами она гордо покинула комнату и пошла вниз.
Хьюстон изо всех сил старалась выкинуть слова Блейр из головы, но не могла. Она рассеянно поздоровалась с Лиандером и почти не прислушивалась к спору, который разгорелся между Ли и Блейр, но она действительно не слышала ничего, кроме собственных мыслей.
Блейр была ее близняшкой, они были ближе друг,к другу, чем обычные сестры, и забота Блейр о ней была неподдельной. Тем не менее, как могла Хьюстон даже подумать о том, чтобы не выйти замуж за Лиандера? Когда Лиандеру было восемь лет, он решил стать доктором, врачом, спасающим людям жизни; к тому времени, когда Хьюстон с ним познакомилась, Ли было двенадцать лет, и он уже вовсю читал учебники, позаимствованные им у дальней родственницы. Хьюстон же решила научиться быть женой доктора.
Оба были непоколебимы в своем решении. Ли поехал в Гарвард изучать медицину, затем в Вену для продолжения учебы, а Хьюстон заканчивала школу в Вирджинии и Швейцарии.
Хьюстон до сих пор вздрагивала, вспоминая о споре между ней и Блейр по поводу выбранных ею школ. («Ты собираешься бросить образование, выучившись только тому, как накрывать на стол или как войти в комнату, одетой в пятьдесят ярдов тяжелого сатина, и при этом не грохнуться лицом вниз?») Блейр поехала в Ваззар, потом в медицинскую школу, в то время как Хьюстон уехала в школу для молодых леди мисс Джоунз, где за несколько лет сурового обучения она узнала обо всем, начиная с того, как составить букет цветов, и кончая тем, как остановить спорящих за обеденным столом мужчин.
Сейчас же Ли взял ее под руку, чтобы помочь ей сесть в экипаж.
– Ты выглядишь, как всегда, прекрасно, – проговорил он над самым ухом.
– Ли, – сказала Хьюстон, – как ты думаешь, мы друг другу.., интересны?
Он с улыбкой посмотрел на ее фигуру, окинув взглядом платье, плотно облегавшее ее туго затянутую в корсет, необыкновенно тонкую талию.
– Хьюстон, я на ходу тебя очаровательной.
– Нет, я имею в виду, есть ли у нас о чем поговорить?
Он поднял брови.
– Удивительно, как я вообще не теряю дар речи, когда я с тобой, – ответил он, подсадив ее в коляску, и они поехали в самое сердце Чандлера.
Глава 2
Городок Чандлер, штат Колорадо, с населением всего в восемь тысяч жителей был хотя и маленьким, но богатым, благодаря угольным шахтам, скотоводству и пивоварне мистера Гейтса. Здесь уже провели электричество и телефонную связь, а с помощью трех железнодорожных линий, проходивших через Чандлер, можно было без труда добраться до самых крупных городов Колорадо – Спрингса и Денвера.
Одиннадцать кварталов, занимающих центр Чандлера, были почти целиком застроены новыми домами, выполненными из камня с городской каменоломни. Зеленовато-серый камень часто дробили на замысловатые по форме куски и украшали ими карнизы зданий в западно-викторианском стиле.
За пределами Чандлера были разбросаны дома в поздневикторианском стиле и стиле королевы Анны. В самой северной части города на невысоком холме стоял дом Джекоба Фентона, громоздкое кирпичное сооружение, еще несколько лет назад считавшееся самой крупной постройкой в Чандлере.
В западном конце, совсем недалеко от дома Фентона, на плоской возвышенности, которую большинство жителей считало частью горного массива, стоял дом Кейна Таггерта. Дом Фентона с легкостью мог бы поместиться в его винном погребе.
– Весь город все еще пытается попасть внутрь? – спросила у Хьюстон Блейр, кивнув в сторону едва различимого за деревьями дома. Выступавшая, однако, едва различимая часть была достаточно велика, чтобы просматриваться почти с любой точки города.
– Да, все, – улыбнулась Хьюстон. – Но с тех пор, как мистер Таггерт игнорирует все приглашения и не делает их сам, боюсь, люди начали распространять о нем ужасные слухи.
– Я не уверен, что все, что о нем говорят, только слухи, – сказал Лиандер. – Джекоб Фентон говорил…
– Фентон! – взорвалась Блейр. – Фентон трусливый, жуликоватый…
Хьюстон надоело слушать, она откинулась на сиденье и стала смотреть в окно экипажа. Ли остановил коляску, пропуская вагончик на конной тяге – недавнее изобретение, и продолжал спорить с Блейр.
Хьюстон понятия не имела, было ли правдой то, что говорили о мистере Таггерте, но сама она считала, что по крайней мере его дом был самым красивым из всех, которые ей доводилось видеть.
Жители Чандлера мало что знали о Кейне Таггерте. Пять лет назад в город приехали более ста рабочих с восточного побережья в сопровождении целого поезда строительных материалов и сразу же принялись за сооружение того, что вскоре оказалось прекрасным домом.
Всем было любопытно – даже более чем любопытно. Кое-кто поговаривал, что ни один рабочий ни разу не заплатил за еду, поскольку женщины Чандлера кормили их бесплатно в надежде выманить какие-нибудь сведения. Однако все было напрасно. Никто не знал, кто строит этот дом, и зачем ему понадобилась земля в провинциальном городишке штата Колорадо.
Три года ушло на строительство белоснежного двухэтажного здания с красной черепичной крышей. Его размеры казались колоссальными для жителей Чандлера. Владелец одного местного магазина любил рассказывать, что все гостиницы города можно спокойно поместить на первом этаже, а если принять во внимание то, что Чандлер находился на перекрестке между севером и югом Колорадо и насчитывал достаточное количество гостиниц, это что-нибудь да значило.
В течение года после завершения строительства в дом доставлялись по железной дороге деревянные ящики. Судя по этикеткам, они приходили со всего света: из Франции, Англии, Испании,. Португалии. О владельце все еще не было ни слуху, ни духу. Но однажды с поезда сошли два человека, оба высокие и статные: один блондин приятной наружности, другой темноволосый, бородатый и сердитый. И тот, и другой были одеты, как простые рабочие: брезентовые штаны на подтяжках и полотняные голубые рубашки. Когда они проходили по улице, женщины сторонились и подбирали юбки.
Темноволосый направился к Джекобу Фентону, и все решили, что он собирается просить работу на одной из шахт Фентона. Но все оказалось совсем не так.
– Ну вот, Фентон, я вернулся. Как тебе мой дом? – сказал незнакомец.
До того момента, как он, пройдя по центру города, подошел к только что построенному дому и отпер парадную дверь, никому не приходило в голову, что он имеет в виду этот дом.
Следующие шесть месяцев, по свидетельству Дункана Гейтса, Чандлер был охвачен настоящей войной. Вдовы, незамужние женщины и мамаши молодых девиц предпринимали решительные наступления, чтобы добиться руки человека, хотя раньше брезговали коснуться его подолом юбки.
Портные из Денвера приезжали дюжинами. За неделю женщинам Чандлера удалось узнать его имя, и теперь они осаждали мистера Таггерта. Большинство пыталось привлечь его внимание банальными способами. Забавно, например, было наблюдать, как многие женщины теряли в его присутствии сознание, однако некоторые жительницы Чандлера проявляли редкостную изобретательность. Все сходились на том, что пальма первенства принадлежит Керри Джонсон, вдове, которая к тому же была в положении. Когда у нее начались предродовые схватки, она спустилась по канату в спальню мистера Таггерта, будучи уверенной в том, что он примет ее малыша и, страстно влюбившись, будет умолять ее выйти за него замуж. Но Таггерта не оказалось дома, и единственной, кто ей помог, была проходившая мимо прачка.
По истечении шести месяцев почти все женщины Чандлера оказались в дураках и за неимением ничего лучшего начали распускать глупые сплетни. Кому нужен богач, который не знает, как положено одеваться? А его речь? Как у последнего ковбоя! Горожан начали интересовать некоторые вопросы. Что он имел в виду, когда сказал: «Я вернулся»?
Кто-то разыскал старого слугу Джекоба Фентона, который помнил, что Кейн Таггерт работал у Фентона на конюшне, пока не связался с Памелой Фентон, младшей дочерью Джекоба. Джекоб тут же выкинул его из поместья – и правильно сделал.
Это дало горожанам новую тему для разговоров. Кем вообще возомнил себя Таггерт? Кто дал ему право строить этот диковинный яркий дом, возвышающийся над мирным симпатичным городком Чандлер? И собирается ли он мстить славному малому Джекобу Фентону?
Женщины снова стали отворачиваться, когда он проходил мимо.
Но Таггерт, казалось, ничего не замечал. Он почти все время сидел дома, лишь раз в неделю выезжая на своей старой повозке в бакалейную лавку. Иногда на поезде приезжали какие-то люди, спрашивали, как добраться до его дома, и уезжали из города еще до заката. Кроме них единственными, кто ступал за порог большого дома, были сам Таггерт и человек по имени Эден, не отходивший от него ни на шаг.
– Этот дом – мечта Хьюстон, – сказал Лиандер, когда прогремел вагончик, возвративший Хьюстон к действительности. – Если бы у Хьюстон не было меня, думаю, она бы ввязалась в драку за Таггерта и этот его дом.
– Мне бы хотелось посмотреть, что там внутри, – сказала Хьюстон. Испугавшись, что раскроет свои чувства, она поспешила сменить эту щекотливую тему. – Высади меня здесь, у Вильсона. Через час встретимся у магазина Фаррелла.
Выйдя из экипажа, она поняла, что рада избавиться от их постоянных перебранок.
Торговый дом Вильсона был одним из четырех крупных магазинов города. Большинство жителей делало покупки в новом, более современном магазине под названием «Феймос», однако мистер Вильсон знал еще отца Хьюстон.
Вдоль стен тянулись высокие стеллажи из орехового дерева со стеклянными дверцами, перемежаясь с мраморными прилавками, заставленными товарами.
За одним из прилавков сидел сам Дэви Вильсон с раскрытым гроссбухом и замершей в руке чернильной ручкой.
Три покупателя и четверо служащих, находящихся в магазине, тоже, казалось, замерли. Вокруг было неестественно тихо. Хьюстон сразу поняла, почему: у одного из прилавков спиной к немногочисленным посетителям стоял Кейн Таггерт.
Хьюстон бесшумно подошла к прилавку и стала рассматривать патентованные лекарства, которые и не думала покупать. Чувствовалось, что назревает скандал.
– Мама, нет, – ныла Мэри Элис Пендергаст писклявым голосом. – Я не смогу это носить, я же буду похожа на невесту какого-нибудь шахтера. Люди могут подумать, что я служанка или – еще хуже – посудомойка, возомнившая себя невесть кем. Нет, нет, мама, я не смогу это носить.
Хьюстон сжала зубы. Эти две дамы просто издевались над мистером Таггертом. С тех пор, как он отверг всех женщин в городе, те, казалось, решили, что для их гадких игр открылась зеленая улица. Она взглянула в сторону Таггерта и увидела его отражение в зеркале позади прилавка. Его черты с трудом различались на заросшем лице, видны были одни глаза. Должно быть, он слышал комментарии Мэри Элис, и, что еще хуже, они его задевали.
Отец Мэри Элис был мягким, забитым человеком, никогда не повышавшим голос. Но Хьюстон, живя рядом с мистером Гейтсом, могла себе представить, на что способен рассерженный мужчина. Она не была знакома с мистером Таггертом, но ей показалось, что он рассержен.
– Мэри Элис, – сказала Хьюстон, – как ты себя чувствуешь? Ты сегодня что-то бледна.
Мэри Элис с удивлением подняла на нее глаза, как будто только что заметила.
– Я прекрасно себя чувствую, Блейр-Хьюстон. Все в порядке.
– Надеюсь, ты не упадешь в обморок.., на этот раз, – сказала Хьюстон, сверля взглядом Мэри Элис: когда Таггерт только появился в городе, она дважды теряла сознание в его присутствии.
– Ты что! Да как ты смеешь! – прошипела Мэри Элис.
– Пойдем, дорогая, – сказала ей мать, подталкивая дочь к двери. – Мы знаем, кто наши настоящие друзья.
Как только Мэри Элис и ее мать ушли, Хьюстон разозлилась на саму себя. Теперь ей придется извиняться. Она торопливо натянула лайковые, перчатки, собираясь выйти из магазина, как вдруг, взглянув в сторону мистера Таггерта, заметила, что он наблюдает за ней в зеркало.
Он повернулся к ней лицом:
– Вы ведь Хьюстон Чандлер?
– Да, – ответила она сухо. Она не собиралась заводить разговор с незнакомым мужчиной. С какой стати она вообще заступилась за незнакомого человека, посадив в лужу свою давнюю подругу?
– А почему эта женщина назвала вас Блейр? Разве не так зовут вашу сестру?
Сидевший в отдалении Дэви Вильсон ухмыльнулся. Теперь кроме Хьюстон и Кейна в магазине находились только четверо служащих, которые не двигались с места.
– Мы в сестрой близнецы. Все в городе зовут нас Блейр-Хьюстон, потому что никто не может нас различить. Извините, я должна идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67