– Проводи его, куда он просит, и помоги ему.
Скампада заметил, что Цивинга смотрит на него, и поспешно вскочил.
– Куда тебе нужно? – спросил Цивинга.
– В «Синие скалы». Там все мое имущество.
– Идем! – Цивинга шагнул к двери.
– Подождите! – Скампада указал на пятна крови на своей одежде. – Начните вашу помощь вот с этого!
– Ты ранен? – забеспокоился жрец.
– Нет. Но это мой лучший костюм, – нервно пояснил Скампада.
Цивинга посмотрел на него как на сумасшедшего, но, увидев выражение лица Скампады, хмыкнул и смягчился. Он протянул руку к пятнам, сделал несколько движений пальцами – и костюм Скампады восстановил прежнюю чистоту.
Сын первого министра облегченно вздохнул.
– Вот теперь идем, – сказал он. – И поскорее!
Цивинга вышел из комнаты и быстрыми шагами пошел по лабиринту ходов, выбирая нужные повороты. Обрадованный Скампада торопился за ним. Вскоре путаница ходов закончилась, и жрец повел Скампаду по длинному, поднимающемуся вверх коридору.
– Этот путь ведет в скалы, – пояснил на ходу Цивинга, – а выход расположен недалеко от гостиницы «Синие скалы». Гостиница на самом краю деревни – уттаки, возможно, не добрались до нее.
Когда они вышли наверх, там давно стемнело. Жрец уверенно пробирался между скалами при свете полной луны, и вскоре Скампада увидел впереди крышу знакомой ему гостиницы. Здание казалось покинутым, вокруг было тихо.
– Люди ушли, – догадался жрец, – но уттаков, кажется, еще не было.
Идем, я помогу тебе.
Они пошли в конюшню, где отыскали коня Скампады.
– Беги за вещами, – сказал Цивинга, взяв у Скампады седло и уздечку.
Скампада побежал в свою комнату укладывать мешки. Впервые в жизни он хватал вещи с полок и вешалок и засовывал их как попало, не задумываясь над тем, что они могут испачкаться или помяться. Когда сын первого министра появился с мешками на гостиничном дворе, Цивинга поспешно шагнул к нему с оседланным конем.
– Скорее через задние ворота! – сказал он. – Сюда бежит какая-то шайка!
Они протиснулись в заднюю калитку, поднялись повыше в скалы и притаились, наблюдая за бегущими. Десятка три уттаков гнались за молодым парнем, в котором Скампада узнал Шемму. Лоанец пронесся мимо и исчез в скалах, а за ним и вся толпа.
– Подождем здесь, – шепнул Цивинга. – Уттаки не любят скал, они скоро вернутся.
Пока он помогал Скампаде застегивать мешки и завьючивать коня, уттаки один за другим вернулись в деревню. Шеммы с ними не было. Поравнявшись с гостиницей, дикари налетели на нее и в полной мере утешили себя за неудачную погоню.
– Едва успели, – заметил Цивинга, глядя на буйствующих в гостинице уттаков.
– Едва успели, – подтвердил Скампада. Сегодня ему повезло дважды.
– Идем, я покажу, где можно заночевать. – Цивинга проводил Скампаду через скалы до укромной полянки между ними. – Здесь тебе ничто не грозит – уттаки не ходят в скалы. Чтобы попасть в Келангу, объезжай деревню с юга, по лесу. А мне пора возвращаться.
– Спасибо, друг! – сердечно поблагодарил жреца Скампада. – Ты сделал для меня все, что мог, и даже больше.
– Пустяки. Это недорогая цена за жизнь Освена. И Цивинга исчез в темноте.
Рано утром, в серых сумерках, Боварран выехал на север. Цокот копыт одинокого всадника, гулко раздававшийся в утренней тишине, окончательно привел в чувство маленькую магиню, лежавшую в поду-забытьи на крыше храма. Удар молнии отбросил ее в щель между главным и боковыми куполами храма, где она и пробыла без сознания весь вечер и всю ночь. Магиня зашевелилась, прислушиваясь к стуку конских копыт, еще не понимая, где она находится. Все ее тело болело от ушибов, острая черепица впивалась. в ребра и щеку. Воспоминание о случившемся всплыловеепамяти, заставивзастонать сквозьзубы.

Лила выбралась из щели и осмотрелась. Увидев, что внизу нет ни души, она стала осторожно спускаться по скользким от росы камням стыка стены центрального зала и боковой башни. Страха она не чувствовала – после пережитого у нее все онемело внутри. Возможно, поэтому вскоре она благополучно достигла земли.
Не отдавая себе отчета в действиях, она сняла золотую сетку, нагрудник и взялась за лиф, но тут вспомнила, что ей нечего надеть вместо этих серебряных чашек. Тела убитых подсказали ей простое решение. Лила подошла к трупу деревенского подростка с проломленной головой, сняла с него обувь и верхнюю одежду, взяла валяющуюся рядом шляпу и сумку.
Вернувшись в свой угол, она открыла сумку, чтобы спрятать туда одежду Мороб. В сумке оказались нехитрые крестьянские пожитки – нож в чехле, огниво, трут и еще что-то, завернутое в чистую тряпицу. Лила развернула тряпицу и увидела полкраюхи хлеба и небольшой кусочек сала. При виде заботливо приготовленного ужина, так и оставшегося несъеденным, в ней будто бы рухнул барьер, сдерживавший плач, который не вызвала ни картина резни, ни гибель учителя. Слезы ручьем хлынули по ее лицу, размывая черную и оранжевую краску.
Так, вздрагивая и задыхаясь от беззвучных рыданий, она переоделась в крестьянскую одежду, опустилась на колени и прислонилась лбом к холодной стене. Когда слезы кончились и к магине вернулась способность рассуждать, она поняла, что нужно немедленно уходить отсюда. И немедленно умыться, потому что растаявшая краска немилосердно ела глаза.
Лила вспомнила о ручье, текущем в овражке к северу от храма, и пошла к воротам. Человеческая фигура, появившаяся из-за угла, заставила ее вздрогнуть от неожиданности. В следующее мгновение магиня увидела, что перед ней не уттак, а деревенский паренек – может быть, ровесник тому, чью одежду она надела на себя. Белокурые Волосы, чистое белое лицо, ясный взгляд светло-серых глаз, спокойный и без выражения… Какой странный взгляд, подумалось ей.
Подросток заметил ее и шагнул к ней. Лила представила себе, как она выглядит – с расплывшимися по лицу черно-оранжевыми потеками – и впилась в него взглядом, ожидая его изумления. Но его лицо не дрогнуло, и это поразило ее больше всего. Паренек глядел на нее все тем же ясным, ничего не выражающим взглядом. Он в шоке после вчерашнего, догадалась магиня. Нужно увести его отсюда. Чувствуя, что с ним бесполезно разговаривать, она взяла парня за руку и повела за собой.
Оказавшись у ручья, Лила умылась и напилась холодной воды, а затем поглядела на своего спутника. Тот неподвижно стоял рядом, глядя, как она плещется в воде.
– Хочешь пить? – показала она на воду. Парень, как по приказу, наклонился и начал пить из пригоршни. Его внешность была типичной для лоанских жителей, поэтому Лила спросила:
– Ты из Лоана?
Парень посмотрел на нее и ничего не ответил.
У него помутился рассудок, мелькнуло у нее в голове. Это можно вылечить, но сначала нужно уйти подальше.
Лила увела его в скалы, куда, как было известно, никогда не ходили уттаки. Там она присела на большой плоский камень и усадила лоанца рядом.
– Как тебя зовут? – спросила она. Тот молчал.
– Как тебя зовут? – уже настойчивее повторила магиня.
На лице парня отразилось какое-то движение, словно он пытался что-то вспомнить. Затем его губы зашевелились.
– Я… не знаю, – ответил он, с трудом выговаривая слова.
Она озадаченно замолчала.
– Я… есть… хочу, – вновь зашевелил губами лоанец. Лила порылась в сумке и отдала ему хлеб и сало.
Пока он ел, магиня лихорадочно размышляла, что такое могло стрястись с его рассудком. Позабыть свое имя, почти все слова, едва-едва владеть человеческой речью… это, конечно, не простой шок. Когда лоанец поел, Лила начала исследовать его голову известными ей приемами. Вскоре ей удалось установить, что он не ранен, но, очевидно, подвергся сильному магическому воздействию.
Почему? – задумалась она. Кто и зачем обрушил такую силу на эту бедную, ничем не выдающуюся крестьянскую голову? Зачем понадобилось полностью лишать его рассудка и памяти? Движимая состраданием и любопытством, магиня попыталась восстановить его рассудок, надеясь, что повреждения не были необратимыми.
– Как тебя зовут? – снова задала она вопрос, закончив лечение.
Ответ лоанца ошеломил ее.
– Оригрен, – радостно сказал он. – Меня зовут Оригрен.
– Что?! – переспросила она. – Какой Оригрен? Средний Брат?!
– Да.
– Но почему? Почему ты Оригрен? – удивилась Лила, не веря собственным ушам.
– Меня позвали, – ответил паренек, глядя на нее все тем же ясным, ничего не выражающим взглядом. – Чтобы я нашел себя.
– Почему ты должен найти себя?
– Так нужно.
– Кому?
– Ему. Каморре.
Часть загадки прояснилась. Случившееся с лоанцем было делом рук Каморры. Лила почувствовала, что за этим странным событием кроется что-то очень важное, и накинулась с расспросами на своего спутника.
– Для чего это нужно Каморре?!
– Не знаю.
– А где ты должен искать себя?
– Там. – Паренек указал пальцем на север. – Я знаю, что я там. На острове Керн, у подножия огнедышащей горы. Я – глаз Дуава, я смотрю вокруг и не вижу моего народа. Все пещеры давно пусты.
Магине больше ничего не удалось добиться от лоанца, как она ни расспрашивала его. Она продолжила восстановительную магию, но все оказалось бесполезным. Лила провела руками вдоль его тела, чтобы проверить, нет ли дополнительных воздействий, и на уровне груди ощутила под пальцами сильный амулет. Под рубашкой лоанца она обнаружила небольшой кинжал на цепочке.
Вытащив и рассмотрев кинжал, Лила почувствовала, что и удивлению есть предел. Перед ней был кинжал Авенара – личный амулет мага, еще два года назад бывшего сильнейшим из черных жрецов храма Мороб. Надпись иероглифами ордена Саламандры – «С любовью», – идущая вдоль ножен, как нельзя лучше выражала отношение Авенара к миру и жизни, поэтому буква "А" на торце ручки лишь дополнила ее догадку, возникшую при первом взгляде на кинжал.
Лила вспомнила Авенара, всегда казавшегося юным и жизнерадостным, одаренного великолепным талантом в магии, щедрого и нерасчетливого в дружбе и сострадании. В свой последний день он так же нерасчетливо отдал все силы, чтобы спасти жизнь незнакомого ему человека. Проглотив комок в горле, она вынула кинжал из ножен и крепко сжала рукоять. На белом лезвии проступили те же иероглифы, засверкавшие синим блеском, – «С любовью!». Кинжал подчинялся ей.
Дальше все оказалось легко. Лила приложила лезвие ко лбу лоанца и повторила лечебные заклинания.
Паренек, словно проснувшись, осмысленно посмотрел на нее.
– Как тебя зовут? – вновь повторила магиня.
– Витри, – ответил он. – Как я здесь оказался? Витри удивленно осматривался вокруг. Только что он сидел в полной темноте, дыша пылью и задевая головой дощатый помост сцены, и вдруг – ясное утро, голубовато-серые искрящиеся скалы, чудесный свежий воздух! Перед ним на корточках сидел подросток в крестьянской одежде, почти мальчишка, с темными разводами грязи по краям измученного, осунувшегося лица. Глаза подростка, ввалившиеся от усталости и казавшиеся от этого огромными, смотрели твердо и требовательно, в руке он держал обнаженный кинжал, купленный Витри в день праздника.
– Это мой кинжал, – заволновался Витри. – Я купил его у жреца за все свои деньги.
– Возьми. – Мальчишка вложил кинжал в ножны и сунул лоанцу за рубашку. – Удачная покупка. Если бы не этот кинжал, не разговаривали бы мы сейчас.
– Почему?
– Он защищает от дурной магии. Расскажи, что с тобой случилось вчера, на празднике?
– Вчера? – спросил Витри. – Я не помню ни вечер, ни ночь. Но сейчас и в самом деле утро. Как я сюда попал?
– Это я и хочу узнать. Рассказывай. В голосе мальчишки чувствовалась воля, заставлявшая Витри подчиняться ему, не задавая лишних вопросов. Лоанец рассказал все от начала нападения – как они с Шеммой залезли под помост, как его спутник ушел на разведку, как появились двое и говорили о каком-то камне. В этом месте мальчишка перебил Витри и начал выпытывать малейшие подробности.
– Они называли друг друга по имени?
– Нет. Один называл другого хозяином.
– Какой камень, они не говорили?
– Красный.
– Ты уверен? – переспросил мальчишка.
– Да, – подтвердил Витри. – Я чувствую, что это так. И еще… кажется, я знаю, где этот камень. Он вон там… – Лоанец указал на север. – …и он тянет меня к себе.
– А тот, которому приказывали, он пошел за камнем?
– Он должен был отправиться в путь рано утром, еще до зари.
– Им нужен Красный камень, это ясно, – вскинулся мальчишка. – Витри, этого нельзя допустить, понимаешь, нельзя! Мы должны успеть взять камень раньше этого человека!
– Мы?! – недоуменно спросил Витри.
– Я без тебя не смогу быстро отыскать камень. Ты ведь пойдешь со мной, Витри? – Мальчишка взволнованно сжал руки, его глаза вспыхнули жестким синим огнем. – Ты видел, что вчера происходило в храме?! Так будет на всей Келаде, если мы не помешаем Каморре!
– Но… – замялся Витри. – У меня ведь важное поручение…
– Сейчас нет ничего важнее Красного камня. Если Каморра получит его, все твои поручения будут никому не нужны, – горячо заговорил его собеседник. – Пока мы сидим здесь и болтаем, время уходит впустую. Решайся, Витри, скорее!
Но Витри был тверд в своем намерении выполнить поручение Равенора.
– Я здесь не один, а со своим односельчанином, – сказал он. – Мы должны встретиться с Шантором и передать ему важное известие.
– Вы никогда не встретитесь с ним. – Голос подростка дрогнул. – Он был убит вчера, во время нападения.
– Убит?! – ужаснулся Витри. – Как же нам быть?!
– Расскажи все мне. Возможно, я смогу помочь.
Витри недоверчиво взглянул на мальчишку.
– Ты, малец… Что ты понимаешь в магии? Такие люди, как Равенор, не знают, что делать, а ты туда же!
Мальчишка скорбно усмехнулся.
– Кого еще ты собрался просить? Убит Шантор, и сколько еще там осталось наших, я не знаю. Оранжевый алтарь у Каморры. Кто тебе поможет, уттаки?! Ты слишком торопишься пренебречь тем, что имеешь.
Витри подумал, что его собеседник, наверное, был помощником жрецов на Оранжевом алтаре, и за неимением лучшего рассказал ему все.
– Шантор не помог бы тебе, Витри, – покачал головой мальчишка. – Никто у нас не знаком с такой магией. Есть только один способ справиться с ней – остановить Каморру. Самый верный путь избавиться от напасти – убрать ее причину.
Витри почувствовал справедливость слов этого мальца, оказавшегося рассудительным не по годам, и всерьез задумался над его предложением.
– Я согласен, – сказал он наконец. – Мы пойдем на Керн, но пойдем втроем. Сначала мы отыщем Шемму. Кроме того, у нас в гостинице остались вещи, кони. Я посажу тебя с собой – конь хороший, выдержит.
Мальчишка с готовностью кивнул.
– Какая у вас гостиница? – спросил он.
– «Синие скалы».
– Хорошо. Это рядом. Она на краю деревни, уттаки могли ее не заметить.
Мальчишка с легкостью козленка запрыгал с камня на камень, пробираясь между скалами. Витри с трудом успевал за ним, чувствуя себя неуклюжим, как Шемма. Лоанец отдышался, лишь когда они присели за большим камнем и его спутник сделал предупреждающий жест, показывая, что нужно притаиться. Они оба осторожно выглянули из-за камня и увидели то, что меньше всего ожидали увидеть.
На улицах деревни шел ожесточенный бой.

Лагерь спал, но четверо друзей все еще сидели за разговором, допивая чай. Тревинер подпихивал ногой в костер обгоревшие концы палок, прислушиваясь к беседе Вальборна и Магистра, Альмарен не отрывал глаз от текучей жизни огненных язычков костра. Он любил смотреть на огонь.
– Жаль, что мы не успели сегодня на алтарь, – посетовал Вальборн.
– Нужно было идти побыстрее.
– Какой смысл изматывать людей, если в этом нет нужды? – раздался ответ Магистра. – Да и на алтаре устали после праздника. Ритуал тянется от полудня до заката – вы это помните, Вальборн?
– Припоминаю. Я бывал на празднике подростком, а потом перестал его посещать. Каждый год одно и то же. Я бы на месте жрецов что-нибудь новенькое придумал.
– Традиции, – заметил Магистр. – Многие простые люди бывают на празднике один-два раза в жизни. Они не так привередливы, как мы с вами.
– А вы тоже давно не посещали праздник? – поинтересовался Вальборн.
– С тех пор, как поселился в Тире. Я и с Шантором познакомился только в этом году, на совете магов. Мудрый старик, не зря он столько лет – магистр первого на Келаде ордена магов.
– А мы с ним хорошо знакомы, соседи все-таки. Я бываю у него проездом в Келангу и обратно. Мне приходится навещать своего дядюшку раз или два в год, для поддержания отношений.
– Вам нужно чаще бывать на Оранжевом алтаре, мой правитель, – подал голос Тревинер. – Таких красавиц, как там, на всей Келаде не сыщешь, а вам пора подумать о продолжении рода Кельварна.
– Я как раз и думаю об этом, дружище Тревинер, потому и не интересуюсь твоими красавицами, – поглядел на него Вальборн. – Я не хочу ломать голову над тем, кто отец наследника рода Кельварна – я или какой-нибудь молодец вроде тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39