Мне удобнее быть старшим у двух десятков оборванцев, как выразился Равенор, чем сыном правителя, проспорившего свой замок.
– Как хочешь, Ромбар, – согласился правитель. – Но как долго ты сможешь это скрывать? Не я один знаю тебя в лицо. И не торопись осуждать своего отца – его попросту обманули.
Ромбар насторожился.
– Что ты об этом слышал, Норрен?
– Во всем была виновата жена Берсерена, Варда. Ты теперь маг и, конечно, знаешь, что нужно сделать, чтобы стрела не попала в цель.
– Ты в этом уверен?
– Мне это рассказывал человек, хорошо знавший придворную жизнь Келанги.
Ромбар какое-то время молчал, вникая в смысл сказанного.
– С этим я еще разберусь, – сказал он наконец. – После войны.
Сейчас положение трудное, нужно радоваться и такому союзнику, как Берсерен. А теперь выслушай, почему я пришел. – Он коротко пересказал Норрену тирские события и разговор с Равенором.
– Равенор – своеобразная личность, – хмыкнул Норрен. – Месяц назад я собирал деньги на армию и послал к нему гонца. Можешь себе представить, он согласился принять моего гонца только на следующий день! Каков наглец – подумал я, но на следующий день он сразу вручил гонцу ларец с драгоценностями и их описью, чтобы можно было проверить, все ли на месте. Я закупил все, что хотел, и еще осталось.
– Он посоветовал нам поискать сведения о камнях в дворцовой библиотеке Цитиона. Я здесь не один, со мной приятель, маг, каких мало. Могли бы мы с ним несколько дней попользоваться библиотекой?
– Конечно. Но я предпочел бы, чтобы ты помог мне в другом деле.
Нужно посмотреть армию, вооружение, постройку новой стены, подумать о плане обороны. Мне нужны твои советы, Ромбар. Ты не забыл свои навыки военачальника?
– Не забыл. Но у тебя же есть подданные. Норрен поморщился, будто понюхал дрянь.
– Каждый, от гонца до военачальника, знает только свое дело, а до города в целом нет дела никому, кроме меня. Каждый считает, что его дело самое важное, и тянет одеяло на себя, а мне нужны советы человека, который мог бы посмотреть на все сверху, как и я. – Он шагнул к Ромбару и положил руку ему на плечо. – Нет, брат, как ни крутись, а мое предложение ты примешь. Война – это не только магия. Твои приятель – талантливый маг, это хорошо. Пусть он и занимается в библиотеке. А ты – талантливый военачальник. Подумай, где ты нужнее.
Ромбар в задумчивости потер ладонью лоб.
– Да, брат, умеешь ты убеждать, – сказал он после некоторого размышления.
– Приходится. Положение такое. Когда я был помоложе, я своим приказывал – повинуются, но результат ужасен. Оставайся обедать, а за твоим приятелем мы пошлем. Кто он такой?
– Альмарен, сын Тифена.
– Наверное, хороший парень, если пошел в отца.
– У них вся семья прекрасная. Я сейчас живу у Тифена.
– Переселяйся сюда, во дворец. Тебя устроят здесь наилучшим образом.
– Незачем. Через несколько дней мы с Альмареном выедем в Келангу.
Ты не маг, Норрен, поэтому ты недооцениваешь связанную с камнями опасность, Я не могу бросить их поиски.
– Жаль. Но пока ты здесь, мы займемся армией, Ромбар?
– Да, – согласился тот. – Пусть Альмарен покопается в книгах без меня. Но мне все-таки хотелось бы взглянуть на твою библиотеку.
– До обеда еще есть время. Слуга проводит тебя. – Норрен позвонил в колокольчик. – Но сначала я тебя кое-кому представлю. Ринч! Вайк!
Два огромных темно-серых пса бесшумно выросли рядом с Норреном.
Они до сих пор лежали так тихо и неподвижно, что Ромбар не заметил их. Шерсть псов была короткой и гладкой, мощные ноги и грудь выдавали сильных бегунов и бойцов, мягкая верхняя губа не прикрывала клыков, длинных и белых, как молнии.
Это были отборные псы из породы клыканов – древних боевых собак, привезенных на остров на кораблях Первого Правителя.
– Это свой. – Норрен указал псам на Ромбара. – До чего же умны!
Все понимают. Они не менее знатны, чем мы с тобой, можешь себе представить! Вот этот – Даринча Пятнадцатый – потомок любимого пса Эмбара. Я зову его Ринчем – так короче. А этот – Вайкаран Тридцать Девятый, или Вайк, – ведет род от Вайкарана, сопровождавшего Кельварна в походах. Он у меня недавно – их меняют раз в полгода, чтобы не зажирели от дворцовой службы.
– Хороши! – с искренним восхищением сказал Ромбар. – В Келанге я не видел таких клыканов. Там порода мельче.
– У нас старинные традиции. – Норрен опустил руку на тяжелую голову пса. – Два таких песика без труда загрызут грифона. Теперь они тебя знают, и я за тебя спокоен.
Слуга повел Ромбара в правое крыло дворца, где располагалась библиотека. Проходя по залам, Ромбар невольно сравнивал их с залами дворца Равенора, в которых побывал позавчера. Дворец Норрена был построен раньше, когда в Цитионе совершенству линий и пропорций еще предпочитали мощь и величие.
Гранитные витые колонны, портреты предков, висящие на стенах, тяжелые пестрые шторы создавали ощущение давящей пышности, белые мраморные скульптуры в нишах казались неуместными и терялись на фоне буро-красной старинной мебели. Ромбар представил себе клыканов, бродящих вечерами по сумрачным залам, и с приязнью вспомнил легкий и светлый дворец Равенора.
Подойдя к высокой двустворчатой двери, слуга распахнул ее перед Ромбаром. Тот вошел и оказался в длинной узкой комнате. Одна из ее стен, казалось, состояла из ряда высоких, закругленных сверху окон. Вся противоположная стена была занята полками, где стояли ряды толстых старинных книг в кожаных и серебряных переплетах, с застежками и без застежек, украшенных золотом и чеканкой. Ромбар, думавший, что в библиотеке никого нет, был несколько удивлен, увидев в дальнем конце комнаты большой, заваленный бумагами стол и склонившегося над ним человека, аккуратно что-то чертившего на широком желтоватом листе.
Он дошел до середины комнаты, когда человек за столом услышал звук шагов и поднял голову. От неожиданности Ромбар остановился.
– Скампада… – сдавленным голосом произнес он. – Какая встреча…
Скампада тоже узнал идущего к нему человека и внутренне содрогнулся, увидев, как сын Паландара бледнеет от гнева. Чутье мгновенно шепнуло Скампаде, что может случиться с почти законченной, выполненной без единой помарки родословной, если тот подойдет к столу. Сын первого министра вышел из-за стола и пошел навстречу Ромбару.
– Добрый день, ваша светлость, – хладнокровно сказал он, оставляя без внимания испепеляющий взгляд Ромбара.
– Когда-то я мечтал об этой встрече, – медленно сказал Ромбар, подходя вплотную к нему. – Много раз я представлял, что ты стоишь передо мной, вот так. Я знаю – это ты донес на нас тогда, чтобы получить деньги за донос.
Берсерен не счел нужным скрывать это от меня. Это ты виноват во всем.
Лицо Скампады приняло независимое выражение.
– Позвольте мне не согласиться с вами, ваша светлость, – решительно возразил он. – Разве это я бегал за девчонкой, по которой Берсерен сходил с ума? Это вы дразнили судьбу, и незачем сваливать на меня вину за последствия.
– Так ты все эти годы спокойно спал, считая себя невиновным? – Ромбар схватил Скампаду за ворот рубашки. – Мысли о том, что ты сделал, не жгли тебя? Если бы не ты… если бы не твой донос… Твой донос стоил ей жизни, негодяй!
Скампада болтался в руках Ромбара, как клок паутины на ветру, но не терял самообладания.
– Мой, как вы сказали, донос ничего не решал, – невозмутимо ответил он. – Он лишь немного ускорил развязку. Вы оба были так неосторожны! – Скампада неодобрительно покрутил головой. – Берсерен обо всем уже догадывался.
Самое позднее через неделю он все узнал бы сам, бесплатно. Я не мог не воспользоваться случаем – я беден, деньги мне нужны. Я не кто-нибудь, а сын первого министра, и не могу жить как нищий.
Ромбар в гневе встряхнул Скампаду. Тот испуганно охнул. Ромбар подумал, что сломал ему шею раньше времени, и разжал руки. Скампада высвободился и холодно глянул на своего недруга, ощупывая и поправляя воротник.
– Вы чуть не порвали мою лучшую рубашку. Да, у меня хороший сон, и если я его когда-нибудь потеряю, то не из-за вашей… – Сын первого министра благоразумно опустил слово. – Девчонка осталась жива, по крайней мере тогда.
Слова Скампады медленно доходили до Ромбара.
– Ты лжешь, – сказал он после долгой паузы. Скампада ответил с достоинством, которое в другое время позабавило бы Ромбара:
– Я никогда не лгу, ваша светлость. Я – человек чести. Я либо говорю правду, либо молчу.
– Чем ты мне докажешь, что это правда? Скампада заметил, как изменился тон его противника, и почувствовал себя хозяином положения.
– Я ничего не собираюсь вам доказывать, – ответил он. – Мне совершенно безразлично, верите ли, вы мне, не верите ли. Я доказываю только те сведения, за которые беру деньги. Нравится вам или нет, но я этим живу.
Ромбар вновь побледнел от ярости, но на этот раз сдержался.
– Ты не стыдишься говорить мне, что живешь доносами, – процедил он сквозь зубы.
– Не доносами, а сведениями, – поправил его Скампада. – Нет дурных сведений, а есть люди, которые находят им дурное применение. Не вижу, чем я хуже тех, кто мне платит.
– Ты немедленно расскажешь мне все, или я найду способ заставить тебя говорить, – с угрозой в голосе сказал Ромбар.
– Ошибаетесь, ваша светлость, – вскинул голову Скампада. – Вы можете убить меня или отправить в темницу, но вы не заставите меня говорить, если я этого не хочу. Вы могли бы уже заметить, что я не трус. – Он выпрямился и, не дрогнув, выдержал бешеный взгляд Ромбара.
– И все-таки мне кажется, что мы договоримся, Скампада, – сказал Ромбар, внезапно успокоившись. – Что ты здесь делаешь?
Скампада мгновенно понял, куда тот клонит.
– По желанию его величества составляю генеалогическое дерево рода Кельварна, – нехотя ответил он.
Ромбар усмехнулся, увидев независимо-обиженное выражение лица сына первого министра.
– Мне нужно кое-что поискать в библиотеке, и я не хочу, чтобы мне мешали, – подчеркнул он каждое словo. – Я сейчас пойду к Норрену, и не успеют объявить обед, как тебя не будет во дворце. Естественно, я позабочусь о том, чтобы тебя сюда больше не пускали.
– Но, ваша светлость… – встревожился Скампада.
– Если ты расскажешь мне все, что ты знаешь о ее судьбе, я даю тебе сутки времени на то, чтобы ты закончил свои дела. И обещаю не говорить Норрену, кто ты такой и чем занимаешься. Подумай, вдруг это не менее ценно, чем деньги.
Скампада опустил глаза и задумался, прикидывая что-то в уме.
– Меня устроит, если его величество примет мою работу завтра с утра.
– Я попрошу его об этом.
– Договорились. – Недовольно вздохнув, Скампада начал объяснения:
– Вы, наверное, уже поняли, ваша светлость, что я не хотел причинить зла. Все само собой катилось к этому. Я пытался рассказать ему о вас поделикатнее, чтобы он не слишком разгневался, и не мог даже представить себе, что он придет в такую ярость. Я был еще молод тогда.
– Дальше, – нетерпеливо качнул головой Ромбар.
– Я не ожидал, что Берсерен посмеет посадить сына Паландара в темницу.
– Я тебя не об этом спрашиваю! – начал сердиться Ромбар.
– Но это имеет отношение к тому, что я хочу рассказать, – искоса глянул на него Скампада. – Берсерен не мог долго держать вас под замком, поэтому позаботился о том, чтобы вы не разыскивали ее, когда окажетесь на свободе. Он объявил, что казнит провинившуюся рабыню, но на костре была сожжена совсем другая женщина.
– Кто?
Скампада чуть запнулся, но ответил:
– Жена Берсерена, Варда. Он давно хотел от нее избавиться. Ей завязали руки, рот и надели мешок на голову. В нем ее и повели на костер. Никто не заподозрил подмены.
– Никто, говоришь… а ты? Скампада поджал губы и нахмурился.
– Мне неприятно это вспоминать, – сказал он, – но я был одним из тех двоих, кого Берсерен послал за ней. Я не знал тогда, для чего это нужно.
Меня, сына первого министра, он заставил выполнять работу палача! Берсерен вовсе не человек чести, ваша светлость.
– Без тебя бы не догадался. Он удостоил тебя доверия, которое ты заслужил своим доносом.
– Может быть, – весь вид сына первого министра говорил, что издевка здесь неуместна, – потому что раб, который был со мной, расстался с жизнью. Его в тот же день тоже сожгли на костре, а затем Берсерен распустил слухи, что его жена сбежала с этим рабом.
Ромбару не нужно было напрягать память. Он помнил все до мельчайших подробностей – и тот костер, и женщину, горевшую в нем.
Приготовившись поймать Скампаду на лжи, он впился взглядом в его лицо.
– Там, на костре, была только одна женщина, – сказал он. – Я все видел из окна темницы.
– Был и второй костер. – Скампада медленно произнес, выделяя каждое слово:
– Его установили по другую сторону дворца, против окон ее темницы. Как вы думаете, что сказал ей Берсерен про этот костер?
– Скампада… Ей сказали, что там был я?! – ужаснулся догадке Ромбар.
– Да. Но того, что за этим последовало, Берсерен не ожидал. Она свалилась в горячке и была неделю без памяти. Он не мог привести к ней лекаря – боялся разоблачения.
– Ты же сказал, что она осталась жива!
– Каморра, который тоже помогал Берсерену в этом деле, вызвался лечить ее магией. Это он упрятал девчонку в темницу и присматривал за ней, чтобы все осталось в тайне. Ночью мы с ним перенесли ее из темницы в комнату рядом с комнатой Каморры. Ее там держали взаперти, но стражников, конечно, не поставили, чтобы не вызывать лишних подозрений – было ясно, что она не скоро сможет вставать. Прошел день, другой, а на утро третьего дня ее не нашли в комнате. Исчезла бесследно.
Скампада замолчал. Ромбар подступил к нему вплотную.
– Это все?
– Не все. Скандал был ужасный. – Скампада повел головой, будто отмахиваясь от неприятного шума. – Берсерен вбил себе в голову, что Каморра украл девчонку для себя и спрятал, – он не поверил, что она могла сбежать без посторонней помощи. Каморра был дико оскорблен. Насколько я знаю этого босханца, страсть к власти вытеснила в нем все, в том числе и страсть к женщинам, поэтому такое обвинение вдвойне взбесило его. Они расстались лютыми врагами. Каморре было некуда деться, и он пошел к уттакам.
– А дальше? Что было потом? – продолжал допытываться Ромбар.
– Я решил, что оставаться у Берсерена ниже моего достоинства, и покинул дворец, – вскинул голову Скампада.
– Счастлив слышать, – проворчал Ромбар. – Ты сообщил как раз то, что меня больше всего интересует. Неплохо бы тебе добавить к этому, куда подевалась она.
Скампада помолчал, соображая, как лучше ответить.
– Я же сказал, что покинул дворец, – сказал наконец он. – Я знаю, что Берсерен поначалу ее разыскивал, но не нашел. – Он стрельнул глазами в Ромбара. – Теперь ваш черед выполнять обещание, ваша светлость. Вы ведь тоже человек чести, как и я?
Ромбар усмехнулся.
– Завтра утром Норрен примет тебя. До тех пор, надеюсь, ты не успеешь ничего натворить. Ты хорошо это понял?
Скампада кивнул. Ромбар отвернулся от него и вышел из библиотеки.
После обеда Альмарен слонялся по гостиной, ожидая Магистра. Он давно беспокоился, не вышло ли у его друга какой-нибудь неприятности, и то и дело выглядывал в окно. Из-за полуденной жары площадь была малолюдной.
Слышались крики детей, бегавших наперегонки с вертлявыми цитионскими собаками, изредка появлялся конник или проезжала подвода. Нетерпеливому Альмарену в каждом показавшемся вдали прохожем мерещилась высокая фигура Магистра, но прохожий приближался, и Альмарен в который раз разочарованно отходил от окна.
Небольшая карета, выехавшая на площадь со стороны дворцовых построек, сразу же привлекла его внимание. Бело-голубая, хрупкая и округлая, как гусиное яйцо, запряженная парой белых лошадей, она напомнила Альмарену маленькую странную девочку-принцессу, которую он видел в лавке несколько дней назад. Белый и голубой были цветами Цитиона и его правителей со времен основания города. Карета направлялась к лавке, и Альмарен уже мог рассмотреть на ее передней стенке герб Цитиона – парусник на фоне солнечного диска, рвущийся с герба навстречу его взгляду.
Когда карета остановилась у двери, Альмарен чуть не вывалился из окошка, стремясь увидеть, кто же из нее выйдет, но слуга направился в лавку, так и не открыв голубой дверцы с гербом правителя. Вскоре в гостиную вошел Тифен и с удивлением посмотрел на сына.
– Правитель приглашает тебя во дворец, – сообщил он. – Там, внизу, ждет карета.
Альмарен сбежал вниз по лестнице и поспешил сесть внутрь. Кони полетели по звонким мостовым Цитиона, и не успел он прийти в себя от неожиданности, как карета въехала в дворцовые ворота.
Гранитное здание дворца, закругляясь, охватывало часть пространства перед главным входом, вдоль его фасада выстроились колонны, поддерживающие карниз с резным узором из листьев. По бокам парадной лестницы стояли статуи клыканов из темно-серого гранита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Как хочешь, Ромбар, – согласился правитель. – Но как долго ты сможешь это скрывать? Не я один знаю тебя в лицо. И не торопись осуждать своего отца – его попросту обманули.
Ромбар насторожился.
– Что ты об этом слышал, Норрен?
– Во всем была виновата жена Берсерена, Варда. Ты теперь маг и, конечно, знаешь, что нужно сделать, чтобы стрела не попала в цель.
– Ты в этом уверен?
– Мне это рассказывал человек, хорошо знавший придворную жизнь Келанги.
Ромбар какое-то время молчал, вникая в смысл сказанного.
– С этим я еще разберусь, – сказал он наконец. – После войны.
Сейчас положение трудное, нужно радоваться и такому союзнику, как Берсерен. А теперь выслушай, почему я пришел. – Он коротко пересказал Норрену тирские события и разговор с Равенором.
– Равенор – своеобразная личность, – хмыкнул Норрен. – Месяц назад я собирал деньги на армию и послал к нему гонца. Можешь себе представить, он согласился принять моего гонца только на следующий день! Каков наглец – подумал я, но на следующий день он сразу вручил гонцу ларец с драгоценностями и их описью, чтобы можно было проверить, все ли на месте. Я закупил все, что хотел, и еще осталось.
– Он посоветовал нам поискать сведения о камнях в дворцовой библиотеке Цитиона. Я здесь не один, со мной приятель, маг, каких мало. Могли бы мы с ним несколько дней попользоваться библиотекой?
– Конечно. Но я предпочел бы, чтобы ты помог мне в другом деле.
Нужно посмотреть армию, вооружение, постройку новой стены, подумать о плане обороны. Мне нужны твои советы, Ромбар. Ты не забыл свои навыки военачальника?
– Не забыл. Но у тебя же есть подданные. Норрен поморщился, будто понюхал дрянь.
– Каждый, от гонца до военачальника, знает только свое дело, а до города в целом нет дела никому, кроме меня. Каждый считает, что его дело самое важное, и тянет одеяло на себя, а мне нужны советы человека, который мог бы посмотреть на все сверху, как и я. – Он шагнул к Ромбару и положил руку ему на плечо. – Нет, брат, как ни крутись, а мое предложение ты примешь. Война – это не только магия. Твои приятель – талантливый маг, это хорошо. Пусть он и занимается в библиотеке. А ты – талантливый военачальник. Подумай, где ты нужнее.
Ромбар в задумчивости потер ладонью лоб.
– Да, брат, умеешь ты убеждать, – сказал он после некоторого размышления.
– Приходится. Положение такое. Когда я был помоложе, я своим приказывал – повинуются, но результат ужасен. Оставайся обедать, а за твоим приятелем мы пошлем. Кто он такой?
– Альмарен, сын Тифена.
– Наверное, хороший парень, если пошел в отца.
– У них вся семья прекрасная. Я сейчас живу у Тифена.
– Переселяйся сюда, во дворец. Тебя устроят здесь наилучшим образом.
– Незачем. Через несколько дней мы с Альмареном выедем в Келангу.
Ты не маг, Норрен, поэтому ты недооцениваешь связанную с камнями опасность, Я не могу бросить их поиски.
– Жаль. Но пока ты здесь, мы займемся армией, Ромбар?
– Да, – согласился тот. – Пусть Альмарен покопается в книгах без меня. Но мне все-таки хотелось бы взглянуть на твою библиотеку.
– До обеда еще есть время. Слуга проводит тебя. – Норрен позвонил в колокольчик. – Но сначала я тебя кое-кому представлю. Ринч! Вайк!
Два огромных темно-серых пса бесшумно выросли рядом с Норреном.
Они до сих пор лежали так тихо и неподвижно, что Ромбар не заметил их. Шерсть псов была короткой и гладкой, мощные ноги и грудь выдавали сильных бегунов и бойцов, мягкая верхняя губа не прикрывала клыков, длинных и белых, как молнии.
Это были отборные псы из породы клыканов – древних боевых собак, привезенных на остров на кораблях Первого Правителя.
– Это свой. – Норрен указал псам на Ромбара. – До чего же умны!
Все понимают. Они не менее знатны, чем мы с тобой, можешь себе представить! Вот этот – Даринча Пятнадцатый – потомок любимого пса Эмбара. Я зову его Ринчем – так короче. А этот – Вайкаран Тридцать Девятый, или Вайк, – ведет род от Вайкарана, сопровождавшего Кельварна в походах. Он у меня недавно – их меняют раз в полгода, чтобы не зажирели от дворцовой службы.
– Хороши! – с искренним восхищением сказал Ромбар. – В Келанге я не видел таких клыканов. Там порода мельче.
– У нас старинные традиции. – Норрен опустил руку на тяжелую голову пса. – Два таких песика без труда загрызут грифона. Теперь они тебя знают, и я за тебя спокоен.
Слуга повел Ромбара в правое крыло дворца, где располагалась библиотека. Проходя по залам, Ромбар невольно сравнивал их с залами дворца Равенора, в которых побывал позавчера. Дворец Норрена был построен раньше, когда в Цитионе совершенству линий и пропорций еще предпочитали мощь и величие.
Гранитные витые колонны, портреты предков, висящие на стенах, тяжелые пестрые шторы создавали ощущение давящей пышности, белые мраморные скульптуры в нишах казались неуместными и терялись на фоне буро-красной старинной мебели. Ромбар представил себе клыканов, бродящих вечерами по сумрачным залам, и с приязнью вспомнил легкий и светлый дворец Равенора.
Подойдя к высокой двустворчатой двери, слуга распахнул ее перед Ромбаром. Тот вошел и оказался в длинной узкой комнате. Одна из ее стен, казалось, состояла из ряда высоких, закругленных сверху окон. Вся противоположная стена была занята полками, где стояли ряды толстых старинных книг в кожаных и серебряных переплетах, с застежками и без застежек, украшенных золотом и чеканкой. Ромбар, думавший, что в библиотеке никого нет, был несколько удивлен, увидев в дальнем конце комнаты большой, заваленный бумагами стол и склонившегося над ним человека, аккуратно что-то чертившего на широком желтоватом листе.
Он дошел до середины комнаты, когда человек за столом услышал звук шагов и поднял голову. От неожиданности Ромбар остановился.
– Скампада… – сдавленным голосом произнес он. – Какая встреча…
Скампада тоже узнал идущего к нему человека и внутренне содрогнулся, увидев, как сын Паландара бледнеет от гнева. Чутье мгновенно шепнуло Скампаде, что может случиться с почти законченной, выполненной без единой помарки родословной, если тот подойдет к столу. Сын первого министра вышел из-за стола и пошел навстречу Ромбару.
– Добрый день, ваша светлость, – хладнокровно сказал он, оставляя без внимания испепеляющий взгляд Ромбара.
– Когда-то я мечтал об этой встрече, – медленно сказал Ромбар, подходя вплотную к нему. – Много раз я представлял, что ты стоишь передо мной, вот так. Я знаю – это ты донес на нас тогда, чтобы получить деньги за донос.
Берсерен не счел нужным скрывать это от меня. Это ты виноват во всем.
Лицо Скампады приняло независимое выражение.
– Позвольте мне не согласиться с вами, ваша светлость, – решительно возразил он. – Разве это я бегал за девчонкой, по которой Берсерен сходил с ума? Это вы дразнили судьбу, и незачем сваливать на меня вину за последствия.
– Так ты все эти годы спокойно спал, считая себя невиновным? – Ромбар схватил Скампаду за ворот рубашки. – Мысли о том, что ты сделал, не жгли тебя? Если бы не ты… если бы не твой донос… Твой донос стоил ей жизни, негодяй!
Скампада болтался в руках Ромбара, как клок паутины на ветру, но не терял самообладания.
– Мой, как вы сказали, донос ничего не решал, – невозмутимо ответил он. – Он лишь немного ускорил развязку. Вы оба были так неосторожны! – Скампада неодобрительно покрутил головой. – Берсерен обо всем уже догадывался.
Самое позднее через неделю он все узнал бы сам, бесплатно. Я не мог не воспользоваться случаем – я беден, деньги мне нужны. Я не кто-нибудь, а сын первого министра, и не могу жить как нищий.
Ромбар в гневе встряхнул Скампаду. Тот испуганно охнул. Ромбар подумал, что сломал ему шею раньше времени, и разжал руки. Скампада высвободился и холодно глянул на своего недруга, ощупывая и поправляя воротник.
– Вы чуть не порвали мою лучшую рубашку. Да, у меня хороший сон, и если я его когда-нибудь потеряю, то не из-за вашей… – Сын первого министра благоразумно опустил слово. – Девчонка осталась жива, по крайней мере тогда.
Слова Скампады медленно доходили до Ромбара.
– Ты лжешь, – сказал он после долгой паузы. Скампада ответил с достоинством, которое в другое время позабавило бы Ромбара:
– Я никогда не лгу, ваша светлость. Я – человек чести. Я либо говорю правду, либо молчу.
– Чем ты мне докажешь, что это правда? Скампада заметил, как изменился тон его противника, и почувствовал себя хозяином положения.
– Я ничего не собираюсь вам доказывать, – ответил он. – Мне совершенно безразлично, верите ли, вы мне, не верите ли. Я доказываю только те сведения, за которые беру деньги. Нравится вам или нет, но я этим живу.
Ромбар вновь побледнел от ярости, но на этот раз сдержался.
– Ты не стыдишься говорить мне, что живешь доносами, – процедил он сквозь зубы.
– Не доносами, а сведениями, – поправил его Скампада. – Нет дурных сведений, а есть люди, которые находят им дурное применение. Не вижу, чем я хуже тех, кто мне платит.
– Ты немедленно расскажешь мне все, или я найду способ заставить тебя говорить, – с угрозой в голосе сказал Ромбар.
– Ошибаетесь, ваша светлость, – вскинул голову Скампада. – Вы можете убить меня или отправить в темницу, но вы не заставите меня говорить, если я этого не хочу. Вы могли бы уже заметить, что я не трус. – Он выпрямился и, не дрогнув, выдержал бешеный взгляд Ромбара.
– И все-таки мне кажется, что мы договоримся, Скампада, – сказал Ромбар, внезапно успокоившись. – Что ты здесь делаешь?
Скампада мгновенно понял, куда тот клонит.
– По желанию его величества составляю генеалогическое дерево рода Кельварна, – нехотя ответил он.
Ромбар усмехнулся, увидев независимо-обиженное выражение лица сына первого министра.
– Мне нужно кое-что поискать в библиотеке, и я не хочу, чтобы мне мешали, – подчеркнул он каждое словo. – Я сейчас пойду к Норрену, и не успеют объявить обед, как тебя не будет во дворце. Естественно, я позабочусь о том, чтобы тебя сюда больше не пускали.
– Но, ваша светлость… – встревожился Скампада.
– Если ты расскажешь мне все, что ты знаешь о ее судьбе, я даю тебе сутки времени на то, чтобы ты закончил свои дела. И обещаю не говорить Норрену, кто ты такой и чем занимаешься. Подумай, вдруг это не менее ценно, чем деньги.
Скампада опустил глаза и задумался, прикидывая что-то в уме.
– Меня устроит, если его величество примет мою работу завтра с утра.
– Я попрошу его об этом.
– Договорились. – Недовольно вздохнув, Скампада начал объяснения:
– Вы, наверное, уже поняли, ваша светлость, что я не хотел причинить зла. Все само собой катилось к этому. Я пытался рассказать ему о вас поделикатнее, чтобы он не слишком разгневался, и не мог даже представить себе, что он придет в такую ярость. Я был еще молод тогда.
– Дальше, – нетерпеливо качнул головой Ромбар.
– Я не ожидал, что Берсерен посмеет посадить сына Паландара в темницу.
– Я тебя не об этом спрашиваю! – начал сердиться Ромбар.
– Но это имеет отношение к тому, что я хочу рассказать, – искоса глянул на него Скампада. – Берсерен не мог долго держать вас под замком, поэтому позаботился о том, чтобы вы не разыскивали ее, когда окажетесь на свободе. Он объявил, что казнит провинившуюся рабыню, но на костре была сожжена совсем другая женщина.
– Кто?
Скампада чуть запнулся, но ответил:
– Жена Берсерена, Варда. Он давно хотел от нее избавиться. Ей завязали руки, рот и надели мешок на голову. В нем ее и повели на костер. Никто не заподозрил подмены.
– Никто, говоришь… а ты? Скампада поджал губы и нахмурился.
– Мне неприятно это вспоминать, – сказал он, – но я был одним из тех двоих, кого Берсерен послал за ней. Я не знал тогда, для чего это нужно.
Меня, сына первого министра, он заставил выполнять работу палача! Берсерен вовсе не человек чести, ваша светлость.
– Без тебя бы не догадался. Он удостоил тебя доверия, которое ты заслужил своим доносом.
– Может быть, – весь вид сына первого министра говорил, что издевка здесь неуместна, – потому что раб, который был со мной, расстался с жизнью. Его в тот же день тоже сожгли на костре, а затем Берсерен распустил слухи, что его жена сбежала с этим рабом.
Ромбару не нужно было напрягать память. Он помнил все до мельчайших подробностей – и тот костер, и женщину, горевшую в нем.
Приготовившись поймать Скампаду на лжи, он впился взглядом в его лицо.
– Там, на костре, была только одна женщина, – сказал он. – Я все видел из окна темницы.
– Был и второй костер. – Скампада медленно произнес, выделяя каждое слово:
– Его установили по другую сторону дворца, против окон ее темницы. Как вы думаете, что сказал ей Берсерен про этот костер?
– Скампада… Ей сказали, что там был я?! – ужаснулся догадке Ромбар.
– Да. Но того, что за этим последовало, Берсерен не ожидал. Она свалилась в горячке и была неделю без памяти. Он не мог привести к ней лекаря – боялся разоблачения.
– Ты же сказал, что она осталась жива!
– Каморра, который тоже помогал Берсерену в этом деле, вызвался лечить ее магией. Это он упрятал девчонку в темницу и присматривал за ней, чтобы все осталось в тайне. Ночью мы с ним перенесли ее из темницы в комнату рядом с комнатой Каморры. Ее там держали взаперти, но стражников, конечно, не поставили, чтобы не вызывать лишних подозрений – было ясно, что она не скоро сможет вставать. Прошел день, другой, а на утро третьего дня ее не нашли в комнате. Исчезла бесследно.
Скампада замолчал. Ромбар подступил к нему вплотную.
– Это все?
– Не все. Скандал был ужасный. – Скампада повел головой, будто отмахиваясь от неприятного шума. – Берсерен вбил себе в голову, что Каморра украл девчонку для себя и спрятал, – он не поверил, что она могла сбежать без посторонней помощи. Каморра был дико оскорблен. Насколько я знаю этого босханца, страсть к власти вытеснила в нем все, в том числе и страсть к женщинам, поэтому такое обвинение вдвойне взбесило его. Они расстались лютыми врагами. Каморре было некуда деться, и он пошел к уттакам.
– А дальше? Что было потом? – продолжал допытываться Ромбар.
– Я решил, что оставаться у Берсерена ниже моего достоинства, и покинул дворец, – вскинул голову Скампада.
– Счастлив слышать, – проворчал Ромбар. – Ты сообщил как раз то, что меня больше всего интересует. Неплохо бы тебе добавить к этому, куда подевалась она.
Скампада помолчал, соображая, как лучше ответить.
– Я же сказал, что покинул дворец, – сказал наконец он. – Я знаю, что Берсерен поначалу ее разыскивал, но не нашел. – Он стрельнул глазами в Ромбара. – Теперь ваш черед выполнять обещание, ваша светлость. Вы ведь тоже человек чести, как и я?
Ромбар усмехнулся.
– Завтра утром Норрен примет тебя. До тех пор, надеюсь, ты не успеешь ничего натворить. Ты хорошо это понял?
Скампада кивнул. Ромбар отвернулся от него и вышел из библиотеки.
После обеда Альмарен слонялся по гостиной, ожидая Магистра. Он давно беспокоился, не вышло ли у его друга какой-нибудь неприятности, и то и дело выглядывал в окно. Из-за полуденной жары площадь была малолюдной.
Слышались крики детей, бегавших наперегонки с вертлявыми цитионскими собаками, изредка появлялся конник или проезжала подвода. Нетерпеливому Альмарену в каждом показавшемся вдали прохожем мерещилась высокая фигура Магистра, но прохожий приближался, и Альмарен в который раз разочарованно отходил от окна.
Небольшая карета, выехавшая на площадь со стороны дворцовых построек, сразу же привлекла его внимание. Бело-голубая, хрупкая и округлая, как гусиное яйцо, запряженная парой белых лошадей, она напомнила Альмарену маленькую странную девочку-принцессу, которую он видел в лавке несколько дней назад. Белый и голубой были цветами Цитиона и его правителей со времен основания города. Карета направлялась к лавке, и Альмарен уже мог рассмотреть на ее передней стенке герб Цитиона – парусник на фоне солнечного диска, рвущийся с герба навстречу его взгляду.
Когда карета остановилась у двери, Альмарен чуть не вывалился из окошка, стремясь увидеть, кто же из нее выйдет, но слуга направился в лавку, так и не открыв голубой дверцы с гербом правителя. Вскоре в гостиную вошел Тифен и с удивлением посмотрел на сына.
– Правитель приглашает тебя во дворец, – сообщил он. – Там, внизу, ждет карета.
Альмарен сбежал вниз по лестнице и поспешил сесть внутрь. Кони полетели по звонким мостовым Цитиона, и не успел он прийти в себя от неожиданности, как карета въехала в дворцовые ворота.
Гранитное здание дворца, закругляясь, охватывало часть пространства перед главным входом, вдоль его фасада выстроились колонны, поддерживающие карниз с резным узором из листьев. По бокам парадной лестницы стояли статуи клыканов из темно-серого гранита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39