О взятии Бетлинка лоанцы узнали в одном из таких трактиров. Они сидели в душном, темноватом помещении среди других путешественников, жующих и запивающих еду, когда на пороге появился обветренный, запыленный человек в охотничьей куртке и быстрым шагом подошел к стойке. Он потребовал холодного пива, нетерпеливо стуча монетой по доске. В том, как он вошел, как отрывисто приказывал хозяину, как глотал ледяное, из погреба, пиво, было что-то настораживающее. Разговоры затихли, головы посетителей одна за другой повернулись к вошедшему.

Человек, заметив, что стал центром всеобщего внимания, обвел глазами трактир и сказал:
– Война, люди. Уттаки в Бетлинке. Он допил залпом остаток пива и в полной тишине вышел из трактира. Кто-то выругался, и это сработало как сигнал.
Все заговорили разом, громко и горячо, выплескивая тревогу и понося уттаков.
Про Каморру никто не упоминал – все высказывания сводились к тому, что «уттаки в последнее время совсем обнаглели» и «слишком много их развелось – давно не били». Шемма понимающе переглянулся с Витри и промычал ему через кусок тушеной баранины:
– Каморра… это все он, не иначе…
Упрямое, нахмуренное лицо табунщика говорило, что он занес Каморру в пустующий до сих пор список особо опасных личных врагов. Вечером Шемма не оплакал, как обычно, своего Буцека, а уселся есть в полном молчании. Витри уже хорошо знал своего товарища и по его напряженному лицу догадывался, что в крепкой голове табунщика под кудрявыми волосами тяжело проворачиваются планы мести Каморре, один другого страшнее.
Прошло еще три дня, и лоанцы дошли до Келанги. Несмотря на то что они видели Цитион, после которого трудно восхищаться другими городами, Келанга все же произвела на них впечатление. Город, построенный из серого и светло-бурого гранита, выглядел просторным, прочным и основательным. Еще со времен Тевилена он застраивался только с разрешения правителя, поэтому его улицы были прямыми, площади широкими, а дома стояли ровными рядами, не выбиваясь из строя и не тесня друг друга.
У северных ворот, рядом с мостом через полноструйный Тион возвышалась смотровая башня, хорошо заметная из любой части Келанги. Через этот мост проходила дорога, ведущая на Оранжевый алтарь, а затем в Бетлинк. Дальше на север дорог не было, там тянулись леса, называемые Иммарунскими по именам двух больших рек на севере – Иммы и Руны. Там обитали уттаки, которые прекрасно обходились без дорог.
Лоанцы вошли в город через восточные ворота, украшенные гербом – сеханским кондором, летящим по голубому фону, обведенному красной каймой. Девиз правителей Келанги – «Вижу сверху» – был известен далеко за пределами города.
Келанга занимала ключевую позицию в затянувшемся на века противостоянии людей уттакам и успешно справлялась со своей ролью.
Улица привела Витри и Шемму прямо ко дворцу правителя Келанги.
Дворцовые постройки, обнесенные чугунной оградой, были приземисты, но простирались вширь на целый квартал. Главные ворота дворцового квартала выходили на центральную площадь города – просторную и людную, с лавками и гостиницами, трактирами и закусочными. Витри и глазом не успел моргнуть, как Шемма облюбовал трактир, расположенный в полуподвале напротив главных дворцовых ворот. Ему не осталось ничего, кроме как завести Мону во двор и последовать за Шеммой.
– Шемма! Подожди ты с едой хоть немного! – догнал он табунщика у входа. – Сначала нам нужно узнать дорогу на Оранжевый алтарь. Не убежит твоя еда!
Шемма не доверял еде, зная по опыту, что иногда она склонна убегать. Но слова Витри усовестили табунщика и дали иной ход его первоначальным намерениям.
– За этим я сюда и зашел, – заверил он товарища, оглядывая трактирный зал. – Ты ведь понимаешь, что разговор вести – тут подход нужен. Я сейчас выберу кого-нибудь и расспрошу у него дорогу, а заодно разузнаю, что здесь говорят о Каморре. Вон сидит мужик, один, – кивнул он в угол. – С ним я и поговорю.
Мужик, уже в возрасте и тучный, одиноко приютился в углу, потягивая пиво. Его телосложение понравилось Шемме, который если пока и не был тучным, то, несомненно, обещал стать им в зрелые годы. Табунщик решил, что с этим-то мужиком он легко найдет общий язык, и устремился к его столу.
Витри на всякий случай отстал от Шеммы и обратился к трактирному слуге, чтобы спросить, что за человек сидит там, в углу.
– Он нездешний, – ответил слуга. – Я его раньше никогда не видел.
Он с неделю как ходит сюда. Садится один, ни с кем не разговаривает, а пьет себе пиво. Странный тип.
Странный тип был не кто иной, как Мальдек, благополучно добравшийся до Келанги. Неделю назад он добился встречи с Берсереном и привел его в недоумение рассказами о Синем камне, о Каморре и его шпионах, о грозном магистре ордена Грифона, который хочет его, Мальдека, смерти. Правитель с гадливостью смотрел на жирную, трясущуюся от страха тушу каянского мага и пытался сообразить, может ли тот для чего-нибудь пригодиться. Не придя ни к какому выводу, Берсерен на всякий случай оставил Мальдека во дворце.
Мальдеку выделили комнатенку среди помещений для прислуги, где он и жил все эти дни, съедаемый страхом, пиявкой присосавшимся к его сердцу, и в открытую презираемый слугами, чувствовавшими себя рядом с ним людьми нужными и значительными. Его единственной отрадой стала возможность посидеть за кружкой пива в трактире напротив, где никто не обращал на него внимания. Мальдек подолгу просиживал там, неторопливо отпивая из кружки и посматривая по сторонам, нет ли рядом опасности.
Появление в трактире двух новых посетителей не прошло мимо внимания Мальдека. Он совсем было решил, что эти парни не опасны для него, как вдруг заметил, что они перешептываются и смотрят на него. Мальдек насторожился.
Один из парней направился к его столику, а другой заговорил со слугой, кивая в его сторону.
Шемма между тем подошел к Мальдеку, усердно имитируя непринужденное поведение городского жителя, привычного к застольным разговорам.
– Добрый день, почтенный! Хорошее здесь пивко?! – спросил он Мальдека, усиленно улыбаясь.
Мальдек с тревогой уставился на этого неестественно двигающегося и скалящегося крепкого парня. Ему стало не по себе, но он овладел собой и довольно спокойно ответил:
– Ничего пивко, хорошее.
Парень без приглашения уселся рядом, пристально глядя на Мальдека, невольно заерзавшего под его взглядом, и доверительно наклонился к нему. – Нам бы дорогу узнать на Оранжевый алтарь, – сказал он на ухо Мальдеку. – Мы в этих краях впервые.
– Идите по любой улице, ведущей на север. Когда выйдете к Каяну, отыщете мост. Через него и будет дорога на Оранжевый алтарь, – сдержанно ответил Мальдек.
То, что этот парень с таким пустяковым вопросом подошел через весь зал к нему, не добавило Мальдеку спокойствия. В это время подошел второй парень и громко шепнул первому: «Нездешний он, понял!»
Мальдек тоже все понял. Эти двое, несомненно, выслеживали его.
– Не морочьте мне голову своей дорогой, – сказал он с дрожью в голосе. – Что вам от меня нужно?
Шемма сделал значительное лицо и веско произнес:
– Вы человек с понятием, раз заметили, что мы здесь не просто так.
– Он нагнулся поближе к Мальдеку и понизил голос:
– У нас важное поручение, вы понимаете?
– Понимаю, – в ужасе пробормотал Мальдек. – Вас послали, да?
– Вот именно. – Шемма сделал страшные глаза. – Мы должны оправдать деньги, которые нам дали. Иначе как мы вернемся назад? А в этом деле заинтересованы такие люди!
У Мальдека оборвалось сердце. Конечно же их послали убить его. Но кто – Каморра или тирский магистр?
– А что… тот, кто вас послал… он влиятельный? – От страха он едва шевелил языком.
– Еще какой влиятельный! – живо ответил Шемма, вспомнив Равенора.
– Его вся Келада знает. Второго такого мага днем с огнем не сыщешь! – Он припомнил и чопорных слуг Равенора, своим молчанием поражавших бесхитростную душу табунщика. – А слуги-то у него, слуги – суровый народ, а перед ним рот боятся раскрыть, по ниточке ходят. Я, брат, такого нигде не видел!
Мальдек почувствовал тошноту и слабость. Ну конечно же Каморра! – пронеслось у него в голове. Шимангу он не простит, можно не надеяться.
– И вас послали… искать человека, да?
Шемма был раздосадован такой непонятливостью.
– Да нет же, кого надо мы уже нашли, – поморщился он. – Осталось только сделать дело. И мы его сделаем… – Он замялся, подыскивая клятву пострашнее, и наконец извлек ее из обрывков подслушанных в пути разговоров:
– Клянусь василиском!
Мальдек охнул. Шемма, довольный произведенным эффектом, наклонился к его уху и зашептал:
– Вы нам скажите, почтенный, нам очень важно знать… Что здесь, в городе, слышно о Каморре? – Мальдек взвизгнул от ужаса.
– Я?! Я сейчас… сейчас схожу разузнаю! – Он затрясся и вскочил.
– Подождите здесь! Сейчас разузнаю и вернусь!
Он выскочил из-за стола и с необыкновенным проворством понесся к выходу. Шемма, сияющий и довольный, повернулся к Витри:
– Ну, видишь? Умею я вести разговор?! Он понял, что у нас важное дело. Хоть и нездешний, а вызвался все разузнать.
Витри с сомнением покачал головой:
– Мне показалось, что он чем-то очень испуган. Странно это.
– Ничего странного, – уверенно ответил Шемма. – Каморра – это тебе не кто-нибудь!
Табунщик заказал кружечку пивка себе и Витри, чтобы было сподручнее дожидаться возвращения собеседника. На второй половине кружки дверь в трактир распахнулась и на пороге появился Мальдек, а с ним человек шесть стражников. Мальдек закричал, указывая стражникам на лоанцев:
– Вот они, хватайте их! Это шпионы Каморры! Они сами проговорились!
Растерявшиеся лоанцы не сопротивлялись. Они позволили схватить себя и вывести из трактира. Витри, надеясь, что ужасное недоразумение немедленно прояснится, пытался уговорить стражников:
– Что вы! Опомнитесь! Какие же мы шпионы? В ответ ему только сильнее выкручивали руки. Шемма вопил сзади, обзывая стражников словами далекими от дипломатии. Лоанцев привели в комнату дворцовой охраны, где связали и обыскали. Мальдек, злорадно поглядывая в их сторону, рассказывал начальнику стражи, как опознал и задержал двух опасных шпионов.
После обыска их отвели в темницу и закрыли за ними дверь на засов.
Шемма забарабанил в дверь, отчаянно ругаясь и призывая на помощь. Витри стоял посреди камеры, постепенно осознавая, что случившееся – не кошмарный сон, что они действительно в тюрьме у правителя Келанги как шпионы Каморры. Шемма наконец выдохся и сел на койку, а к Витри вернулась способность воспринимать окружающее.
И стены и пол камеры были сложены из гранитных плит. Вдоль боковых стен размещались две деревянные, накрытые травяными циновками койки. У торцовой стены стоял стол, а на нем кувшин с водой. Другой сосуд, пока пустой, стоял в углу у двери. Небольшое окно под самым потолком было зарешечено чугунными прутьями. Не возникало никаких сомнений, что ни через стены, ни через окно отсюда еще никто не выходил. Витри присел на пустую койку и стал вспоминать несчастный разговор, который привел их в темницу. Шемма сидел напротив, обхватив голову руками и тяжело вздыхая.
– Не успели мы пообедать, – сказал он с сожалением. – А ты говорил, что еда не убежит! Поесть бы сначала, а потом разговаривать с этим чокнутым…
– Когда мы… если мы выйдем отсюда, я присмотрю, чтобы твой рот открывался только для еды, – ответил ему Витри и обещающе добавил:
– Клянусь василиском.

Нельзя сказать, что Кеменер и Скампада получали удовольствие от совместной поездки, хотя если бы им вздумалось пооткровенничать, каждый мог бы узнать немало интересного. Кеменер был знатоком фактов И подробностей, Скампада лучше разбирался в тонкостях и мотивах человеческого поведения. Оба любителя информации прекрасно дополнили бы друг друга, но они всю дорогу молчали – умение молчать было первым и золотым правилом каждого.
Скампаду, любившего комфорт, нервировала привычка Кеменера ночевать в поле или останавливаться в самых захудалых гостиницах. Кеменера, в свою очередь, возмущала внешность Скампады, бывшего ниже всякой критики с точки зрения незаметности. Шпиона не меньше раздражало и то, что Скампада подолгу распаковывал и упаковывал свой багаж, в несколько раз больший, чем его собственный тощий мешок. Но взаимные интересы обоих были важнее бытовых мелочей, поэтому каждый терпеливо переносил присутствие другого.
Известие о взятии Бетлинка заставило Кеменера пересмотреть свои планы. Как и предполагал Магистр, шпион принял решение ехать в Бетлинк, к Каморре. Кеменеру не впервые приходилось пробираться к своему хозяину через уттакские военные стоянки, поэтому он, еще раз критически осмотрев Скампаду с головы до ног, сказал своему попутчику:
– В таком виде, Скампада, вы будете слишком большим соблазном для уттаков. Боюсь, что даже Имя Каморры не остановит их. Купите себе другую одежду.
Скампадаснеудовольствием поглядел наКеменера.
– По-вашему, я должен тратиться на всякую дрянь?
– Напрягите ваш здравый смысл, Скампада, – сухо сказал Кеменер. – Такая одежда не разорит вас, Скампада и сам понимал, что совет Кеменера верен и необходим.
Ворчать его заставляло отвращение при мысли, что он должен надеть на себя рвань. На городском рынке он купил куртку и штаны, которые, по его мнению, годились разве только на то, чтобы мыть полы в трактире, и увязал в скатку поверх одного из мешков. Не задерживаясь в Келанге, Кеменер и Скампада выехали на Оранжевый алтарь и ехали еще трое суток, пока впереди не показались крыши и сады алтарного поселка, раскинувшегося у подножия Ционского нагорья. Миновав Оранжевый алтарь, Кеменер остановился и заставил Скампаду надеть вещи, купленные в Келанге. Тот, содрогаясь от отвращения, натянул на себя грязные крестьянские обноски, но уттаки не встретились ни на этот день, ни на следующий – дорога шла по сухой местности, где не хватало воды для воинственных скопищ.
Уттаки, не участвовавшие в нападении на Бетлинк, стояли правее, в верховьях Иммы, а остатки отрядов, бравших замок, разместились на берегу Руны севернее Бетлинка.
Выехав на поляну перед Бетлинком, Кеменер и Скампада увидели у реки военную стоянку дикарей. Уттакский патруль, стороживший замок, заметил их и отправился наперерез. Сын первого министра много читал, в том числе и об уттаках, и хорошо представлял их нравы и обычаи. Описывая уттаков, никто не забывал упомянуть, что им не свойственна ни чистота, ни порядок. Сейчас у Скампады появилась возможность лично убедиться в этом.
Уттаки злобными криками остановили их обоих. Кеменер придержал коня и знаком велел Скампаде сделать то же самое.
– Эй, вы! – закричал он, не дожидаясь, пока патруль подойдет вплотную. – Мы к Каморре, к хозяину, поняли! Нас нельзя трогать, или он оторвет вам головы!
Уттаки не обратили ни малейшего внимания на слова шпиона. Скампада отчетливо почуял вонь, идущую от их одежды из звериных шкур, и с содроганием разглядел их злобные физиономии, жадные взгляды, прощупывавшие его мешки.
– Стойте! – опять крикнул Кеменер. – Вы что, не боитесь гнева белого диска?!
На этот раз слова Кеменера подействовали. Уттаки остановились.
Старший шагнул вперед и заговорил, с трудом справляясь с келадской речью:
– Нам надо всех хватать. Чтоб не ходили здесь. И вести к хозяину.
«И сначала ограбить», – добавил его взгляд.
– Идите за нами, если не верите. Мы едем прямо к хозяину.
Кеменер направил коня к воротам замка. Скампада поспешил за ним, каждое мгновение опасаясь, что уттакская секира вонзится ему в спину. Он инстинктивно ощутил разбойничью, неуправляемую сущность уттаков, и в глубине его души шевельнулась благодарность к своему спутнику, заставившему его надеть обноски. Скампаде бросилось в глаза, что уттаки изрядно похозяйничали в Бетлинке. В замке не осталось ни одного невыбитого стекла, ни одной несломанной двери, а двор, заваленный обломками и объедками, был невыносимо грязен.
Каморра, получив замок, выставил оттуда уттаков, едва только удалось их унять, но вещи уже были разграблены и испорчены, запасы пожраны, а все, что поддавалось действию силы, переломано и испоганено. Повелитель уттаков и его сподвижники поселились в полуразрушенных комнатах замка.
Кеменер и Скампада, опасаясь оставить коней на дворе, завели их через выбитую дверь в просторный зал на первом этаже замка и оставили там, а сами поднялись по лестнице на верхние этажи, отыскивая Каморру. На стене вдоль лестницы висели фамильные портреты владельцев Бетлинка, начиная с Эмбара, основателя замка. Лица портретов нижнего ряда были истыканы уттакскими пиками.
Маг сидел в бывшем кабинете Вальборна и складывал воедино обрывки карты Келады, найденные в замке. Скампада, не видевший Каморру почти десять лет, отметил изменения во внешности мага, совершенные ходом времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39