Сестейч! – она шевельнула пальцами, но в пчелу, несмотря на заклинание, не превратилась. – Проклятая этика, они и до колдовства добрались, жулье судейское», – сообразила Кэт и, не теряя времени, спряталась единственно доступным ей сейчас способом – поглубже зарывшись в пышные заросли стрелеции. Мало ли что придет в голову местному запредельному населению… Черт его знает, до чего додумается публика, до сих пор использующая в своей речи шесть форм настоящего времени, не считая восьми родов существительных.
Говорили двое, мужчина и женщина, при этом мужчина иногда сбивался на современный вариант языка, а женщина стойко держалась старо-эйрского.
– И ты сидишь здесь вторую неделю? – удивлялся мужчина. – Почему не пришла на встречу? Я ждал вас в условленном месте каждое утро, пока не закрыли крепость.
– Фло ничего не говорила о встрече, скалет, – тихо отвечала женщина, – просто сказала, что Вы поможете.
– Как ее поймали, ты видела?
– Нет. Она ушла и не вернулась, – вздохнула женщина.
– Куда ушла?
– Не знаю. Она сказала: «Подожди меня, я кое-что проверю, и пойдем…»
– И что?
– Я больше ее не видела, – всхлипнул женский голос, – я ждала ее больше суток. Потом мимо проходили стражники из гарема. Они болтали о Фло. Я поняла, что ее поймали.
– А что она хотела проверить, ты не знаешь? – спросил мужчина.
– Она говорила что-то о Тарре и посланце, но я плохо помню. Я очень боялась нашего побега и думала только о нем.
Катарина поняла, что особой опасности эти двое для нее не представляют, у них у самих рыльце в пушку, и им явно не до чужих приключений. Волшебница решилась осмотреться и, осторожно раздвинув цветочные заросли, увидела говоривших. Компания оказалась более чем странной. Мужчина, коренастый крепышок с намечающимся пузиком, показался Катарине похожим на гриб-боровик с прилипшей к ядреной шляпке веточкой папоротника. Папоротником, при ближайшем рассмотрении, оказались яркие перья на венчавшем голову незнакомца тяжеленном золотом шлеме. Он вообще был одет, как статист из массовки то ли древнеримской, то ли древнеегипетской киноэпопеи. Ярко-красная туника, золото лат, меч какой-то странной формы и легкие сандалии на длинных кожаных ремешках. «О, господи, – Катарина едва сдержала смех, – это что, планета Голливуд? В жизни не видела более несуразного одеяния». Она перевела взгляд на женщину. Собеседница коренастого легионера выглядела еще краше. Серо-коричневый бесформенный балахон почти до земли, огромный капюшон, деревянные сандалии на веревочках… То, что это женщина, определялось только по голосу. Внешне она куда больше смахивала на средневекового странствующего монаха. «Похоже, я попала по адресу, – завершив осмотр, решила Катарина, – гарем, побег, Тарра… Черт, что-то знакомое, только никак не вспомню… Тарра, Тарра… Да ведь это Черная Книга Перемен. Поздравляю Вас, девушка, Вы именно там, где хотели. Запределье к Вашим услугам».
– Я боюсь, скалет, – всхлипнула тем временем женщина, – если меня поймают… Арси… он меня уничтожит!
– Не дрейфь, Чибра, нынче ему не до тебя, – успокоил мужчина, – советнику за глаза хватает возни по государственным делам, присутствия Посланника и отсутствия Магистра.
«Главный по массовке тут Арси, – сообразила в своих кустах Катарина, – но он, слава богу, занят»
– Если дойдет до расправы, советник время изыщет, – прошептала та, кого назвали Чиброй.
– Нет у него на тебя времени, головой ручаюсь, – усмехнулся мужчина, – успокойся. У советника в крепости целая армия Волшебников во главе с Черным Локи.
– Не знаю такого, – равнодушно сказала девушка.
«Она, что, с Луны свалилась? – удивилась про себя Катарина. – Это ж в каком захолустье надо жить, чтоб про Локи не знать. Наверно, это и правда Ваурия. И этот, в бабских сандалиях, что-то про магистра лопотал. Ну, значит, Белее не промазал, хоть и спешил, это радует».
– Не важно, – отмахнулся крепыш, – главное, что теперь с его помощью Арси активно отдыхает по хозяйству, и мелочи вроде тебя его не заботят. Но ты все равно спрячься хорошенько, береженого бог бережет. Вечером я приду, и мы решим, что делать. Я придумаю, как тебя отсюда вытащить.
– Куда я пойду… – вздохнула Чибра и откинула капюшон, под которым обнаружилось почти детское личико, обрамленное темно-каштановыми локонами, – кто меня там ждет?
– Стоп. Ты же еще пару дней назад хотела идти с Фло-аритой, что изменилось?
– Все. У меня никого нет, кроме вас. Зачем мне свобода, если два единственно близких мне человека остаются в Сан Палисс?
– Где-то у восточной окраины Альвара шляется мой кузен Краш. Найдешь его, он поможет тебе.
– В чем? Это парень Фло. Мне не нужны чужие мужчины.
– Чибра, ты чокнутая. Ты за кого меня принимаешь, за Мага высшей категории? Как я смогу сделать все сразу? И тебя вытащить, и Фло найти, и самому еще хотелось бы смотаться.
– Мне не надо все сразу. Я подожду.
«Идиот, – констатировала про себя Катарина, – он, что, не видит, что девчонка влюблена в него, как кошка? Это ж ясно, что она никуда без него не пойдет. И почему все мужики слепы от рождения, как кроты? Так. Боровик сказал, что прибыл Локи. Ну, значит, наверняка, насчет Илая Элрой наврал. С чего бы Локи сюда тащиться, если б Инсилая убили? На похороны, что ли? Локи, конечно, хищник, но не стервятник».
Между тем парочка договорилась о вечерней встрече. Девушка накинула капюшон и скользнула в заросли по-пугайника – гигантского лопуха с цветастыми, как хвосты тропических крикунов, листьями и желто-оранжевыми цветами-клювами. Парень в римской тунике открыто зашагал по мраморно-мозаичной дорожке туда, откуда совсем недавно волчком ворвалась Катарина.
Волшебница замешкалась в принятии решения: то ли догнать мало лояльного к местной власти начальника, то ли попытаться поговорить с оставшейся девицей. Судьба выбрала за нее, пока Кэт рассуждала, совсем рядом снова заговорили. На сей раз беседовали тот, кого звали Гарди, и еще какой-то мужчина. Голоса быстро удалялись. Катарина поняла, что беседу с боровичком придется отложить до вечера, и стала осторожно продвигаться в направлении Чибры.
***
– Я прошу исключить Локи из числа свидетелей обвинения и освободить его от обязательств присяги, – Элрой старался не смотреть на Зоора.
Могу я знать, почему? – Председатель внимательно смотрел на дознавателя. «Интересно, он сошлется на отсутствие обвиняемых и заочный суд, или все-таки скажет, что Локи наплевал на присягу и подался в Запределье?»
– Обстоятельства изменились, – кабинет начальства всегда настраивал Элроя на лаконичность.
– Каким образом? – настаивал Зоор.
– Полагаю, его свидетельство не настолько весомо, чтобы мы имели право на нем настаивать.
– Но если я ничего не путаю, еще вчера Вы считали его главным свидетелем, – напомнил председатель.
– Человеку свойственно ошибаться…
– С каких это пор Маг высшей категории стал считать себя человеком? – с невинной улыбкой поинтересовался Зоор. – Или Вас тоже одарили заклятьем?
– Нет, господин председатель, но Маги тоже иногда ошибаются.
– Так что же повлияло на Ваше решение? – Зоор решил во что бы то ни стало докопаться до истины. – Почему Вы не хотите, чтобы Локи выступил на суде?
– Суд все равно придется перенести. Дело об убийстве не принято рассматривать в отсутствии обвиняемых и при сомнениях в наличии потерпевшего, – сдался Элрой.
– Вы ухитрились проворонить не только убийц и свидетелей, от Вас даже труп сбежал? На сей раз Вы превзошли самого себя, господин дознаватель!
– Мне требуется время на дополнительное расследование, – без всякого выражения сказал Элрой, – это первая отсрочка, и, по закону, я имею на это право.
– К сожалению, имеете, – Зоор не смог сдержать усмешки, – но я бы много дал, чтоб посмотреть на это заседание суда: ни потерпевших, ни обвиняемых, ни свидетелей, одни присяжные. А был ли мальчик, господин Элрой?
Дознаватель промолчал.
– Хорошо, – председатель понял, что ответа вряд ли дождется, – Ваше прошение удовлетворяется. Две недели. Вы удовлетворены?
–Да.
– Это все? – уточнил Зоор.
– Да, господин председатель.
– А о Велесе Вы, случайно, не забыли?
– Господин Белее находится в тюрьме по обвинению в оскорблении власти при исполнении. Отсрочка рассмотрения дела, где он выступает в качестве свидетеля, не имеет никакого отношения к его аресту.
– Вы не согласны на штраф и залог?
– Нет, – Элрой был твердо уверен в том, что нейтрализация на ближайшие дни Великолепного будет очень кстати для всех. Будь воля дознавателя, он арестовал бы заодно и Корна, но предлога не было. – До свидания, господин председатель.
– До встречи, господин Элрой. Дознаватель встал из-за стола и откланялся.
– Элрой, – окликнул его Зоор у самой двери, – Я надеюсь, Вы понимаете, во что вмешиваетесь?
– О чем Вы, господин председатель?
– Это не мое дело, – медленно, будто раздумывая, сказал Зоор, – Ваша должность дает право на принятие решения. Но… по-моему, Вы становитесь субъективны. Вы уверены, что доложили комиссии все известные Вам факты по делу об убийстве?
– По делу о заклятии, – нехотя поправил Элрой.
– Значит, в смерти Инсилая Вы не уверены, как не уверен в этом и Локи, отправившийся в Ваурию наводить справедливость.
– Я не знаю, где находится Локи.
Все Вы знаете, господин Элрой, – потерял терпение Зоор, – и очень опасаетесь, что нарушение закона о присяге может стоить Локи его магических способностей, а в Запределье это верная смерть. Вы почти уверены, что слухи о смерти Инсилая сильно преувеличены, и хотите нейтрализовать Белеса, чтобы он, не дай бог, не столкнулся в Ваурии с Черным Локи, так как считаете, что вмешательство Локи может серьезно изменить существующее положение вещей, а Белес, отправивший в Альвар Катарину, по Вашему мнению, будет играть по своим правилам. Вы очень боитесь, что в Запределье может начаться война между равными, так как и Локи, и Белее ни перед чем не остановятся, если речь идет о жизни и свободе их учеников. А знаете, что Вам, действительно, не известно? Что Локи отправился в Ваурию в компании Маши, или Варвары, как Вам больше нравится, что Высший сослал Отшельника в Альвар для завершения миссии, что в ближайшие семьдесят два часа Наблюдателя вернут в Запределье, и этот Наблюдатель – родная сестра любезного Вашему сердцу Инсилая.
***
Гектор Феми открыл глаза и понял, что сошел с ума. Член Эйрской ассоциации адвокатов обнаружил себя в стоящей посреди кухни детской ванночке. Голова трещала, как пластмассовая погремушка, память отсутствовала вчистую, тело неподвижностью могло успешно соперничать с памятником Мерлину на главной площади Эйра. Ванночка, спору нет, была уютной, но уж очень маленькой. «Слава Мерлину, без воды, – мрачно констатировал про себя Гектор, с удивлением разглядывая свои ноги, которые по неизвестной ему причине оказались дамскими. Ноги в ванночке, конечно, не умещались, поэтому левая, босая, бессильно свисала почти до пола, а правая, в черной лаковой туфельке, торчала из ванной, как винтовка из окопа. – Это не мое, – сразу понял адвокат, но для очистки совести попытался неизвестной ногой шевельнуть. Нога шевельнулась. Гектор ошалело уставился на лаковую туфлю на шпильке и попытался вернуться в свой вчерашний день. – Чума, – он понял, что рехнулся окончательно, – что ж было-то?» – он попытался выбраться из кухонного капкана, с ужасом обнаружил, что ему мешает узкая короткая юбка, и без сил плюхнулся обратно в ванночку, используемую Софкой для мытья посуды. Гектор зажмурился, собрался и осилил воспоминания вчерашнего вечера. Они его не порадовали. Проклятые девчонки обвели его вокруг пальца. Не могли эти два с половиной эфирных создания всего за пару часов споить практикующего Волшебника-адъюнкта. Как пить дать подмешали какую-то гадость, хотя, конечно, выпито было не меряно, это Гектор хорошо помнил. «Интересно, – думал он, отчаянно борясь с больной головой, – они хотели сбежать от меня лично, или от мадам Катарины? – То, что девицы сбежали, сомнений у адвоката не вызывало. – Ох, и устроит мне ВВ за этот банкет… Нет, пожалуй, будет лучше, если Великолепный подробностей не узнает, не нашел, и все тут. Или мой гонорар достигнет размеров голубиного клюва. Черт, надо выбираться отсюда, и поживее». Гектор предпринял очередную попытку встать на ноги, когда на кухне появилась зевающая Софка.
– Доброе утро, – хмыкнула девчонка, нахально разглядывая мадам Катарину, – Вам помочь?
– Не надо, – прорычал Гектор, с грехом пополам выбираясь из ванночки.
– Водички, рассольчику, пива? – со знанием дела предложила Софка.
Гектор, еще минуту назад жаждавший испепелить полОдессы, подобрел:
– А что, есть пиво? – Катарина поправила остатки прически и кое-как улыбнулась.
– А как же! – Софка залезла в холодильник и извлекла оттуда банку «Оболони». – Как спалось?
– Не очень, – честно признала Катарина. Поискав недостающую туфлю и не обнаружив ее, она сбросила вторую и потопала по кухне босиком. – Альвертина еще спит?
– Тю, – рассмеялась Софка, – они еще с утра на море пошли, прощаться.
– С кем? – не поняла Катарина.
– Ну, с морем, ясно. Плюнуть там, монетку бросить, – Софка грустно посмотрела на гору красовавшейся на столе грязной посуды, понимая, что мыть ее придется в одиночестве. Девчонки, прихватив с собой галку и рогатого крокодила, отбыли в свое прекрасное далеко еще вчера. Вряд ли они вернутся в ближайшие дни, чтоб помочь в посудомоечном бизнесе.
«Хоть замочить бы ее с вечера, – размышляла Софка, – все проще. Но вчера вместо посуды в ванне замочили мадам Катарину. Беда, и воды, небось, как всегда, шиш. Ладно, что не сделаешь ради общего дела».
Гектор, почувствовавший себя куда лучше, понял, что Альвертину придется искать в другом измерении, и засобирался домой.
– Я, пожалуй, тоже схожу к морю, – Феми направился к двери. Он не смог удержаться от желания отблагодарить спасительницу Софку и сделал ей маленький прощальный подарок.
Когда Софка, закрыв дверь за мадам Катариной, вернулась в кухню, ее ожидали два сюрприза: чисто вымытая посуда, аккуратными стопочками стоящая на столе, и сушащиеся под самым потолком красные джинсы. Чуть влажные, но абсолютно целые, они, как флаг, реяли над кухней, будто не были вчера безнадежно испорчены полетом к двери мадам Горцехович. Одуревшая от счастья Софка покосилась на свои ноги. Увы, про разбитые коленки Гектор запамятовал, вчерашние ссадины были на месте, но по сравнению со свалившейся на нее радостью девственно целых фирменных штанов это, право, были сущие мелочи.
***
Увидев дверь Варвариного дома, Альвертина притормозила и обернулась к Лике, мигом припомнив приключения Инсилая:
– А разрешение на вход-выход у вас есть?
– Что?! – оторопела Лика. – Какое еще разрешение? Не болтай глупости!
– Хорошенькие глупости, – фыркнула Альвертина, – Инсилай чуть без головы не остался, когда с этой дверью воевал, сама видела.
– Инсилай, – эхом повторила Лика, отводя глаза, – Инсилай… – Она вспомнила наложенные Варварой заклятие и запрет. – Есть у меня разрешение, не волнуйся.
– Тогда руку дай, – Альвертина явно не жаждала повторять ошибок Волшебника в его борьбе с дверью, – я летать не умею и не хочу.
– Это плохо – не хотеть летать, – поучительно проворчала Наталья. Мигом сообразив, почему погрустнела Анжелика, она попыталась сменить тему разговора, переключившись на воспитание Альвертины, – полет – это мечта. Человеку нельзя жить без мечты, а тебе тем более, ведь ты дочь Волшебницы.
– А что, если маман волшебница, мне теперь мечтать только о том, как с этого крыльца навернуться? – буркнула Альвертина, на всякий случай взяв Лику за руку. – Я, девушки, пока о чем попроще помечтаю.
Анжелика снова вздохнула и открыла дверь. Ничего особенного не произошло, ни грома, ни молний. Дворец Волшебницы встретил гостей вполне дружески: включил в холле освещение и, судя по чуть слышному шелесту и повеявшей прохладе, кондиционер.
– Господи, как же давно я не была здесь, – Лика замерла на пороге, – а ведь ничего не изменилось…
– Ты находишь? – не подумав, брякнула Наталья, дословно вспомнившая в этот момент запрет на вход, наложенный Варварой.
– Я говорю об интерьере, – холодно сказала Лика, – а ты жестокая…
– Скорее, глупая, – проворчала Наташка, все еще размышляя о неадекватной реакции дворца, – извини. Ну что, кофе?
– Вообще-то после Тинкиного дня рождения меня не покидает ощущение, что я проглотила аквариум, – призналась Лика, – но чашечка кофе его не переполнит.
– Можно, я хоть часик посплю? – робко спросила Альвертина. – В Одессе уже десятый сон смотрят.
– Иди, – улыбнулась Лика, – если поторопишься, успеешь на последнюю серию.
– Комнаты для гостей наверху. Красная, золотая и перламутровая, выбирай любую, – сообщила Наталья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Говорили двое, мужчина и женщина, при этом мужчина иногда сбивался на современный вариант языка, а женщина стойко держалась старо-эйрского.
– И ты сидишь здесь вторую неделю? – удивлялся мужчина. – Почему не пришла на встречу? Я ждал вас в условленном месте каждое утро, пока не закрыли крепость.
– Фло ничего не говорила о встрече, скалет, – тихо отвечала женщина, – просто сказала, что Вы поможете.
– Как ее поймали, ты видела?
– Нет. Она ушла и не вернулась, – вздохнула женщина.
– Куда ушла?
– Не знаю. Она сказала: «Подожди меня, я кое-что проверю, и пойдем…»
– И что?
– Я больше ее не видела, – всхлипнул женский голос, – я ждала ее больше суток. Потом мимо проходили стражники из гарема. Они болтали о Фло. Я поняла, что ее поймали.
– А что она хотела проверить, ты не знаешь? – спросил мужчина.
– Она говорила что-то о Тарре и посланце, но я плохо помню. Я очень боялась нашего побега и думала только о нем.
Катарина поняла, что особой опасности эти двое для нее не представляют, у них у самих рыльце в пушку, и им явно не до чужих приключений. Волшебница решилась осмотреться и, осторожно раздвинув цветочные заросли, увидела говоривших. Компания оказалась более чем странной. Мужчина, коренастый крепышок с намечающимся пузиком, показался Катарине похожим на гриб-боровик с прилипшей к ядреной шляпке веточкой папоротника. Папоротником, при ближайшем рассмотрении, оказались яркие перья на венчавшем голову незнакомца тяжеленном золотом шлеме. Он вообще был одет, как статист из массовки то ли древнеримской, то ли древнеегипетской киноэпопеи. Ярко-красная туника, золото лат, меч какой-то странной формы и легкие сандалии на длинных кожаных ремешках. «О, господи, – Катарина едва сдержала смех, – это что, планета Голливуд? В жизни не видела более несуразного одеяния». Она перевела взгляд на женщину. Собеседница коренастого легионера выглядела еще краше. Серо-коричневый бесформенный балахон почти до земли, огромный капюшон, деревянные сандалии на веревочках… То, что это женщина, определялось только по голосу. Внешне она куда больше смахивала на средневекового странствующего монаха. «Похоже, я попала по адресу, – завершив осмотр, решила Катарина, – гарем, побег, Тарра… Черт, что-то знакомое, только никак не вспомню… Тарра, Тарра… Да ведь это Черная Книга Перемен. Поздравляю Вас, девушка, Вы именно там, где хотели. Запределье к Вашим услугам».
– Я боюсь, скалет, – всхлипнула тем временем женщина, – если меня поймают… Арси… он меня уничтожит!
– Не дрейфь, Чибра, нынче ему не до тебя, – успокоил мужчина, – советнику за глаза хватает возни по государственным делам, присутствия Посланника и отсутствия Магистра.
«Главный по массовке тут Арси, – сообразила в своих кустах Катарина, – но он, слава богу, занят»
– Если дойдет до расправы, советник время изыщет, – прошептала та, кого назвали Чиброй.
– Нет у него на тебя времени, головой ручаюсь, – усмехнулся мужчина, – успокойся. У советника в крепости целая армия Волшебников во главе с Черным Локи.
– Не знаю такого, – равнодушно сказала девушка.
«Она, что, с Луны свалилась? – удивилась про себя Катарина. – Это ж в каком захолустье надо жить, чтоб про Локи не знать. Наверно, это и правда Ваурия. И этот, в бабских сандалиях, что-то про магистра лопотал. Ну, значит, Белее не промазал, хоть и спешил, это радует».
– Не важно, – отмахнулся крепыш, – главное, что теперь с его помощью Арси активно отдыхает по хозяйству, и мелочи вроде тебя его не заботят. Но ты все равно спрячься хорошенько, береженого бог бережет. Вечером я приду, и мы решим, что делать. Я придумаю, как тебя отсюда вытащить.
– Куда я пойду… – вздохнула Чибра и откинула капюшон, под которым обнаружилось почти детское личико, обрамленное темно-каштановыми локонами, – кто меня там ждет?
– Стоп. Ты же еще пару дней назад хотела идти с Фло-аритой, что изменилось?
– Все. У меня никого нет, кроме вас. Зачем мне свобода, если два единственно близких мне человека остаются в Сан Палисс?
– Где-то у восточной окраины Альвара шляется мой кузен Краш. Найдешь его, он поможет тебе.
– В чем? Это парень Фло. Мне не нужны чужие мужчины.
– Чибра, ты чокнутая. Ты за кого меня принимаешь, за Мага высшей категории? Как я смогу сделать все сразу? И тебя вытащить, и Фло найти, и самому еще хотелось бы смотаться.
– Мне не надо все сразу. Я подожду.
«Идиот, – констатировала про себя Катарина, – он, что, не видит, что девчонка влюблена в него, как кошка? Это ж ясно, что она никуда без него не пойдет. И почему все мужики слепы от рождения, как кроты? Так. Боровик сказал, что прибыл Локи. Ну, значит, наверняка, насчет Илая Элрой наврал. С чего бы Локи сюда тащиться, если б Инсилая убили? На похороны, что ли? Локи, конечно, хищник, но не стервятник».
Между тем парочка договорилась о вечерней встрече. Девушка накинула капюшон и скользнула в заросли по-пугайника – гигантского лопуха с цветастыми, как хвосты тропических крикунов, листьями и желто-оранжевыми цветами-клювами. Парень в римской тунике открыто зашагал по мраморно-мозаичной дорожке туда, откуда совсем недавно волчком ворвалась Катарина.
Волшебница замешкалась в принятии решения: то ли догнать мало лояльного к местной власти начальника, то ли попытаться поговорить с оставшейся девицей. Судьба выбрала за нее, пока Кэт рассуждала, совсем рядом снова заговорили. На сей раз беседовали тот, кого звали Гарди, и еще какой-то мужчина. Голоса быстро удалялись. Катарина поняла, что беседу с боровичком придется отложить до вечера, и стала осторожно продвигаться в направлении Чибры.
***
– Я прошу исключить Локи из числа свидетелей обвинения и освободить его от обязательств присяги, – Элрой старался не смотреть на Зоора.
Могу я знать, почему? – Председатель внимательно смотрел на дознавателя. «Интересно, он сошлется на отсутствие обвиняемых и заочный суд, или все-таки скажет, что Локи наплевал на присягу и подался в Запределье?»
– Обстоятельства изменились, – кабинет начальства всегда настраивал Элроя на лаконичность.
– Каким образом? – настаивал Зоор.
– Полагаю, его свидетельство не настолько весомо, чтобы мы имели право на нем настаивать.
– Но если я ничего не путаю, еще вчера Вы считали его главным свидетелем, – напомнил председатель.
– Человеку свойственно ошибаться…
– С каких это пор Маг высшей категории стал считать себя человеком? – с невинной улыбкой поинтересовался Зоор. – Или Вас тоже одарили заклятьем?
– Нет, господин председатель, но Маги тоже иногда ошибаются.
– Так что же повлияло на Ваше решение? – Зоор решил во что бы то ни стало докопаться до истины. – Почему Вы не хотите, чтобы Локи выступил на суде?
– Суд все равно придется перенести. Дело об убийстве не принято рассматривать в отсутствии обвиняемых и при сомнениях в наличии потерпевшего, – сдался Элрой.
– Вы ухитрились проворонить не только убийц и свидетелей, от Вас даже труп сбежал? На сей раз Вы превзошли самого себя, господин дознаватель!
– Мне требуется время на дополнительное расследование, – без всякого выражения сказал Элрой, – это первая отсрочка, и, по закону, я имею на это право.
– К сожалению, имеете, – Зоор не смог сдержать усмешки, – но я бы много дал, чтоб посмотреть на это заседание суда: ни потерпевших, ни обвиняемых, ни свидетелей, одни присяжные. А был ли мальчик, господин Элрой?
Дознаватель промолчал.
– Хорошо, – председатель понял, что ответа вряд ли дождется, – Ваше прошение удовлетворяется. Две недели. Вы удовлетворены?
–Да.
– Это все? – уточнил Зоор.
– Да, господин председатель.
– А о Велесе Вы, случайно, не забыли?
– Господин Белее находится в тюрьме по обвинению в оскорблении власти при исполнении. Отсрочка рассмотрения дела, где он выступает в качестве свидетеля, не имеет никакого отношения к его аресту.
– Вы не согласны на штраф и залог?
– Нет, – Элрой был твердо уверен в том, что нейтрализация на ближайшие дни Великолепного будет очень кстати для всех. Будь воля дознавателя, он арестовал бы заодно и Корна, но предлога не было. – До свидания, господин председатель.
– До встречи, господин Элрой. Дознаватель встал из-за стола и откланялся.
– Элрой, – окликнул его Зоор у самой двери, – Я надеюсь, Вы понимаете, во что вмешиваетесь?
– О чем Вы, господин председатель?
– Это не мое дело, – медленно, будто раздумывая, сказал Зоор, – Ваша должность дает право на принятие решения. Но… по-моему, Вы становитесь субъективны. Вы уверены, что доложили комиссии все известные Вам факты по делу об убийстве?
– По делу о заклятии, – нехотя поправил Элрой.
– Значит, в смерти Инсилая Вы не уверены, как не уверен в этом и Локи, отправившийся в Ваурию наводить справедливость.
– Я не знаю, где находится Локи.
Все Вы знаете, господин Элрой, – потерял терпение Зоор, – и очень опасаетесь, что нарушение закона о присяге может стоить Локи его магических способностей, а в Запределье это верная смерть. Вы почти уверены, что слухи о смерти Инсилая сильно преувеличены, и хотите нейтрализовать Белеса, чтобы он, не дай бог, не столкнулся в Ваурии с Черным Локи, так как считаете, что вмешательство Локи может серьезно изменить существующее положение вещей, а Белес, отправивший в Альвар Катарину, по Вашему мнению, будет играть по своим правилам. Вы очень боитесь, что в Запределье может начаться война между равными, так как и Локи, и Белее ни перед чем не остановятся, если речь идет о жизни и свободе их учеников. А знаете, что Вам, действительно, не известно? Что Локи отправился в Ваурию в компании Маши, или Варвары, как Вам больше нравится, что Высший сослал Отшельника в Альвар для завершения миссии, что в ближайшие семьдесят два часа Наблюдателя вернут в Запределье, и этот Наблюдатель – родная сестра любезного Вашему сердцу Инсилая.
***
Гектор Феми открыл глаза и понял, что сошел с ума. Член Эйрской ассоциации адвокатов обнаружил себя в стоящей посреди кухни детской ванночке. Голова трещала, как пластмассовая погремушка, память отсутствовала вчистую, тело неподвижностью могло успешно соперничать с памятником Мерлину на главной площади Эйра. Ванночка, спору нет, была уютной, но уж очень маленькой. «Слава Мерлину, без воды, – мрачно констатировал про себя Гектор, с удивлением разглядывая свои ноги, которые по неизвестной ему причине оказались дамскими. Ноги в ванночке, конечно, не умещались, поэтому левая, босая, бессильно свисала почти до пола, а правая, в черной лаковой туфельке, торчала из ванной, как винтовка из окопа. – Это не мое, – сразу понял адвокат, но для очистки совести попытался неизвестной ногой шевельнуть. Нога шевельнулась. Гектор ошалело уставился на лаковую туфлю на шпильке и попытался вернуться в свой вчерашний день. – Чума, – он понял, что рехнулся окончательно, – что ж было-то?» – он попытался выбраться из кухонного капкана, с ужасом обнаружил, что ему мешает узкая короткая юбка, и без сил плюхнулся обратно в ванночку, используемую Софкой для мытья посуды. Гектор зажмурился, собрался и осилил воспоминания вчерашнего вечера. Они его не порадовали. Проклятые девчонки обвели его вокруг пальца. Не могли эти два с половиной эфирных создания всего за пару часов споить практикующего Волшебника-адъюнкта. Как пить дать подмешали какую-то гадость, хотя, конечно, выпито было не меряно, это Гектор хорошо помнил. «Интересно, – думал он, отчаянно борясь с больной головой, – они хотели сбежать от меня лично, или от мадам Катарины? – То, что девицы сбежали, сомнений у адвоката не вызывало. – Ох, и устроит мне ВВ за этот банкет… Нет, пожалуй, будет лучше, если Великолепный подробностей не узнает, не нашел, и все тут. Или мой гонорар достигнет размеров голубиного клюва. Черт, надо выбираться отсюда, и поживее». Гектор предпринял очередную попытку встать на ноги, когда на кухне появилась зевающая Софка.
– Доброе утро, – хмыкнула девчонка, нахально разглядывая мадам Катарину, – Вам помочь?
– Не надо, – прорычал Гектор, с грехом пополам выбираясь из ванночки.
– Водички, рассольчику, пива? – со знанием дела предложила Софка.
Гектор, еще минуту назад жаждавший испепелить полОдессы, подобрел:
– А что, есть пиво? – Катарина поправила остатки прически и кое-как улыбнулась.
– А как же! – Софка залезла в холодильник и извлекла оттуда банку «Оболони». – Как спалось?
– Не очень, – честно признала Катарина. Поискав недостающую туфлю и не обнаружив ее, она сбросила вторую и потопала по кухне босиком. – Альвертина еще спит?
– Тю, – рассмеялась Софка, – они еще с утра на море пошли, прощаться.
– С кем? – не поняла Катарина.
– Ну, с морем, ясно. Плюнуть там, монетку бросить, – Софка грустно посмотрела на гору красовавшейся на столе грязной посуды, понимая, что мыть ее придется в одиночестве. Девчонки, прихватив с собой галку и рогатого крокодила, отбыли в свое прекрасное далеко еще вчера. Вряд ли они вернутся в ближайшие дни, чтоб помочь в посудомоечном бизнесе.
«Хоть замочить бы ее с вечера, – размышляла Софка, – все проще. Но вчера вместо посуды в ванне замочили мадам Катарину. Беда, и воды, небось, как всегда, шиш. Ладно, что не сделаешь ради общего дела».
Гектор, почувствовавший себя куда лучше, понял, что Альвертину придется искать в другом измерении, и засобирался домой.
– Я, пожалуй, тоже схожу к морю, – Феми направился к двери. Он не смог удержаться от желания отблагодарить спасительницу Софку и сделал ей маленький прощальный подарок.
Когда Софка, закрыв дверь за мадам Катариной, вернулась в кухню, ее ожидали два сюрприза: чисто вымытая посуда, аккуратными стопочками стоящая на столе, и сушащиеся под самым потолком красные джинсы. Чуть влажные, но абсолютно целые, они, как флаг, реяли над кухней, будто не были вчера безнадежно испорчены полетом к двери мадам Горцехович. Одуревшая от счастья Софка покосилась на свои ноги. Увы, про разбитые коленки Гектор запамятовал, вчерашние ссадины были на месте, но по сравнению со свалившейся на нее радостью девственно целых фирменных штанов это, право, были сущие мелочи.
***
Увидев дверь Варвариного дома, Альвертина притормозила и обернулась к Лике, мигом припомнив приключения Инсилая:
– А разрешение на вход-выход у вас есть?
– Что?! – оторопела Лика. – Какое еще разрешение? Не болтай глупости!
– Хорошенькие глупости, – фыркнула Альвертина, – Инсилай чуть без головы не остался, когда с этой дверью воевал, сама видела.
– Инсилай, – эхом повторила Лика, отводя глаза, – Инсилай… – Она вспомнила наложенные Варварой заклятие и запрет. – Есть у меня разрешение, не волнуйся.
– Тогда руку дай, – Альвертина явно не жаждала повторять ошибок Волшебника в его борьбе с дверью, – я летать не умею и не хочу.
– Это плохо – не хотеть летать, – поучительно проворчала Наталья. Мигом сообразив, почему погрустнела Анжелика, она попыталась сменить тему разговора, переключившись на воспитание Альвертины, – полет – это мечта. Человеку нельзя жить без мечты, а тебе тем более, ведь ты дочь Волшебницы.
– А что, если маман волшебница, мне теперь мечтать только о том, как с этого крыльца навернуться? – буркнула Альвертина, на всякий случай взяв Лику за руку. – Я, девушки, пока о чем попроще помечтаю.
Анжелика снова вздохнула и открыла дверь. Ничего особенного не произошло, ни грома, ни молний. Дворец Волшебницы встретил гостей вполне дружески: включил в холле освещение и, судя по чуть слышному шелесту и повеявшей прохладе, кондиционер.
– Господи, как же давно я не была здесь, – Лика замерла на пороге, – а ведь ничего не изменилось…
– Ты находишь? – не подумав, брякнула Наталья, дословно вспомнившая в этот момент запрет на вход, наложенный Варварой.
– Я говорю об интерьере, – холодно сказала Лика, – а ты жестокая…
– Скорее, глупая, – проворчала Наташка, все еще размышляя о неадекватной реакции дворца, – извини. Ну что, кофе?
– Вообще-то после Тинкиного дня рождения меня не покидает ощущение, что я проглотила аквариум, – призналась Лика, – но чашечка кофе его не переполнит.
– Можно, я хоть часик посплю? – робко спросила Альвертина. – В Одессе уже десятый сон смотрят.
– Иди, – улыбнулась Лика, – если поторопишься, успеешь на последнюю серию.
– Комнаты для гостей наверху. Красная, золотая и перламутровая, выбирай любую, – сообщила Наталья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47