Когда мой собственный брат обратился к Тьме и ты начал за ним охотиться, я умолял тебя пощадить его жизнь и душу. В своем «милосердии» ты превратил его в боевого коня! Может, тебе это показалось забавным, Миззамир? Но даже я, бывший правитель, не унизился бы до такой тирании. – Он помолчал. – Злодеи, которых ты преследуешь, – это единственная надежда мира на спасение, и я на их стороне!
Он издал древний боевой клич и поднял свой огромный черный меч; битва, о которой все едва не забыли, вспыхнула с новой силой.
Тем временем Сэм, словно восстав из мертвых, почти не обратил внимания на то, кем оказался рыцарь. Ликование и огонь подняли его на ноги, прогнали боль и вернули мир к прежней перспективе. Миззамир. Ключ.
Одним движением он извлек и метнул кинжал, не размышляя, лишь ощущая оружие и жертву.
Кинжал свистнул в воздухе и вонзился Миззамиру в грудь. Маг охнул и схватился за рукоять. Его белые одежды обагрились кровью. Сэм, выиграв немного времени, сжал Ключ в свободной руке и полез по арке.
Лучники Фенвика ругались и чертыхались: тучи злых муравьев, забравшихся под их доспехи, кусали немилосердно. Валери бросала одно заклинание за другим, и талисман обжигал ей грудь холодом, перекачивая огромное количество энергии Тьмы. Яркий свет переполненного Добром мира обжигал ей кожу и слепил глаза.
Арси налетел на нее, успев оттолкнуть под прикрытие скалы, и в следующее мгновение направленный Таузером огненный шар взорвался на том месте, где она только что стояла. Арси вскочил и заметался: на нем снова горела одежда.
Робин стал почти фиолетовым от крови и задыхался от усталости. Он прижал уши к голове, отдавшись ярости боя. Кровоточащий обрубок хвоста дергался: гордость кентавра была обрублена Тасмином и валялась в смешанной с грязью крови.
Сэм скользнул по игле и начал вставлять Ключ в отверстие, стараясь не сорваться в сверкающую пропасть Врат, закрытую мерцающим волшебным щитом. Кого-то придется сбросить туда, чтобы Замок открылся, но Сэм не собирался становиться добровольцем.
В эту минуту сэр Фенвик поднял голову, увидел, что делает Сэм, заметил, как шатающийся Миззамир пытается извлечь кинжал из груди, и, взвыв от ярости, швырнул в Сэма первое, что попалось ему под руку: волшебный меч Светодруг.
Убийца Тьмы был определенно не рассчитан на то, чтобы его использовали для метания, но бросок Фенвика был полон ярости и силы, так что волшебный меч понял: его долг – лететь к цели.
Сэм заметил оружие и спрятал голову за иглу, но немного не рассчитал. От боли он едва не разжал руки и чудом удержался на кончике иглы. Его левый бицепс был начисто срезан, и кровь била фонтаном. Меч застрял в трещине иглы и рассерженно гудел оттого, что не убил свою жертву.
Сэм прижал Ключ к груди и перетянул окровавленную руку курткой, чтобы ладони не начали скользить от крови. Закончив, он поднял голову и увидел, что Первый маг Миззамир ставит на камень пузырек с целительным бальзамом и снова поворачивается к нему.
– Слезайте, – сказал волшебник ласково, но твердо.
– Иди в ад, – прошипел Сэм, пытаясь спуститься ниже, чтобы вставить Ключ в скважину. Волшебный меч осыпал убийцу дождем искр.
– Вы – человек отважный, – сказал Миззамир. – Слезайте оттуда. Присоединяйтесь к Свету. Добро – это единственный путь к счастью.
Сэм слышал, как внизу рычит Черная Метка – или Герой сэр Прайз. Игла уже стала скользкой, а кровь все не останавливалась.
– Пожалуйста, перейдите на сторону Света! – уговаривал волшебник, стараясь незаметно достать компоненты заклинания. – Я не хочу причинить вам зла… Встаньте на сторону Добра и живите счастливо.
– Брось, Миззамир! – крикнул сэр Прайз, сбивая очередного противника мощным ударом своего магического щита. – Он упрямый – весь в папочку. Да-да, весь в тебя!
– Что ты сказал? – потрясенно ахнул Миззамир. Даже Сэм изумленно воззрился на рыцаря со своего насеста.
– А мне казалось, что это очевидно, – проворчал рыцарь, не переставая безжалостно разить противников. Он знал, что пройдет совсем немного времени, и мощному заклятию, наложенному на его доспехи, придет конец. – Ты только взгляни на него! Твои волосы – до того, как ты поседел на Войне. Твои глаза, тонкие, как у эльфов, черты. Унаследованные от тебя способности к магии. Ты знаешь меня, Миззамир, как и я знаю тебя и все, что ты сделал! И знаешь, что я не лгу.
У Сэма отвисла челюсть. Ему снова представилось, как умирала мать, как в приближении смерти в ее взгляде вдруг зажглись разум и понимание – а потом ее глаза погасли и померкли. Она, похоже, вспомнила боль и унижения, которые ей пришлось перенести в далеком прошлом. Даже тогда в лице сына она видела лицо человека, который ввергнул ее в пучину отчаяния.
– Но я… – заикаясь, забормотал Миззамир. – Она же… Не может быть!
– И ты воспользовался волшебством, чтобы замутить ее разум: берег свою репутацию! – презрительно бросил сэр Прайз. – Тебя заботило только это: твоя слава, твоя власть, твой облик! И когда ты поддался минутной слабости, то отказался за нее платить.
Миззамир уставился на Сэма, а Сэм – на него. Теперь оба поняли истинную причину странного беспокойства, которое они испытывали, встречаясь лицом к лицу друг с другом: они словно смотрелись в кривое зеркало, которое показывало их такими, какими они не желали становиться – и все-таки стали! Сэм удивленно заморгал. В пылу битвы, вынимая кинжал из груди, Миззамир не поправил одежды, и его левое плечо обнажилось. На бледно-миндалевой коже эльфа, в нежной впадинке над ключицей, виднелась знакомая бледно-коричневая родинка в форме звезды!
Снизу опять донесся мощный голос Героя сэра Прайса.
– Когда проведешь чуть ли не полторы сотни лет в магических доспехах, успеешь обо всем на свете подумать! Я увидел твои черты на лице убийцы в первую же минуту встречи. Ты дал ему жизнь, о которой он тебя не просил, но, имея в жилах твою кровь, он обладает силой убить даже тебя.
Сэм вдруг заспешил, оторвал взгляд от мага и сунул Ключ в отверстие каменной иглы. Гнев тридцатилетней давности горел в его душе, но он помнил о своем долге и мире, ради которого он и его друзья рисковали жизнью.
Огромный Ключ, сложенный из драгоценных камней, ослепительно вспыхнул и рассыпал искры по всему Замку. Послышался громкий скрежет – это проснулась дремавшая до поры магия. Теперь Замку была необходима лишь чья-то жизнь – и он откроется. Сэм был бы очень кстати… но у него еще оставалось незавершенное дело.
– Нет! – крикнул Миззамир.
Он был добрым волшебником, но знал значение рокового блеска, вспыхнувшего в глазах опытного убийцы, висевшего рядом. Сэм больше не казался нелепым в своем пестром облачении: в глазах его горел огонь чистой Тьмы.
Поддавшись панике, Миззамир выкрикнул заклинание и бросил его в Сэма. Молния распорола воздух и вонзилась в убийцу, сжигая кожу, заставляя кипеть кровь, опаляя плоть. Сэм не обратил на нее внимания.
В шахматах кто-то должен играть черными. Шах и мат.
Свободной рукой Сэм выдернул волшебный меч из каменной иглы. Светодруг обжег ему пальцы, в гневе, что к нему посмел прикоснуться злодей, но Сэм держал его всего лишь секунду – а потом бросил. Меч взмыл высоко в воздух, сверкая на солнце. Меч, даже волшебный, создан для того, чтобы убивать. Это его цель – ради добра или зла, но он убивает того, на кого поднят… И в этом он похож на убийц. Светодруг пронесся по воздуху и нанес удар. Бросок был сделан рукой сильной и меткой – и оказался достаточно мощным для того, чтобы убить даже Героя.
Голова Первого мага Миззамира отделилась от зашатавшегося тела и, покатившись по земле, остановилась у ног Арси. Бариганец испуганно ахнул: лицо поверженного Героя криво усмехалось ему с земли.
Сэм безвольно поник. Боль растеклась по всему его телу, зарождаясь в ране, прожженной молнией Миззамира. Он умирал. Миззамир погиб, последнее дело Сэма была завершено. Он почувствовал, как пальцы его выпускают каменную иглу.
Сэр Прайс увидел, как пал Миззамир и как Сэм начал беспомощно соскальзывать вниз. Он покачал своей благородной головой.
– Мир видел уже достаточно Героев, – тихо сказал он сам себе. – Я не хочу остаться последним.
Высокий рыцарь, закованный в латы, рванулся вперед и бросился в сверкающий Замок – как раз в тот момент, когда Сэм разжал пальцы. Рыцарь достиг светящейся сети, на долю секунды опередив убийцу, и яркий щит рассыпался искрами и исчез, уничтожив себя – а вместе с собой и Героя. Падая, Сэм громко выкрикнул слова, которые пожелал сделать предсмертными, – последнее, что ему важно было сказать. Вокруг него полыхали искры.
– Кайлана! Я тебя люблю!
Слова стрелами вонзились в сердце друидки: она почувствовала их искренность так же ясно, как и то, что в эту секунду паутина лопнула – и Врата Тьмы распахнулись.
Сэм вдруг оказался в темноте – дивной, прохладной, пьяняще опасной темноте, темноте настолько глубокой, что тени в ней были плотными, словно вата. Она была густой и глубокой, словно огромный океан жидкой черной энергии, которая рвалась вверх, словно вихрь когтей. Одежда его стала угольно-черной, по коже пробежали мурашки… Тени напоминали прохладную влагу – и он погружался в нее все глубже. Темнота и черная магия… Темнота была полна поднимавшихся вверх фигур, которые тянулись к его падающему телу, чтобы рвать и терзать, но в своем стремлении к свободе они не успевали заметить, что под когтями у них лишь воздух.
Из Врат Тьмы вырвались клубы ночи, стремительный поток теней, черноты и полуоформившихся фигур из ночных кошмаров. Взрыв ледяной силы разбросал сражающихся, словно осенний ветер – листья. Воздух разорвали вопли тысячи чудовищ, которые вырвались из заточения и рассеялись в наполненном добром воздухе. С ними пришло зло, и материя мира затрепетала, когда давление Света начало уменьшаться.
К предметам вернулись тени и восстановилась перспектива; солнце стремительно покинуло свою неуместную позицию на ночном небе. Зло и Тьма потекли в мир, подобно свежей воде.
Падение мира в Свет было остановлено, повернуто вспять. Постепенно начали сказываться результаты возвращения злых сил. А поток Тьмы все не иссякал.
В глубинах Путак-Эйзума, как и в других легендарных склепах, неумершие вновь подняли свои черепа. Лисица вышла на охоту – и убила добычу, и коршун упал с небес, и тоже убил.
В городах мужчины и женщины вдруг ясно увидели реальность – и вскоре некоторые начнут плохо думать о своих ближних, начнут злиться и ссориться, присваивать себе богатство, в соответствии с человеческой природой. Бароны вдруг с ужасом заметили, как обленились их солдаты, и вскоре они начнут запасать оружие на случай, что их сосед сделает то же самое. И герои, так долго остававшиеся без дела, внезапно подумали, что, возможно, они опять станут нужны. Конфликты – мощная движущая сила жизни – снова возникли и начали нарастать.
Пока мир медленно возвращался к нормальному состоянию, исчадия зла, вылетавшие из Врат Тьмы, стремительно неслись к своим логовищам. Косматые красноглазые оборотни, хищные кобольды, парящие горнабары, чудовищные змеи, гоблины и невероятные создания из глубин ночи отвратительными силуэтами кружились в небе. Порыв ветра унес в небо тринадцать чудовищных темных драконов, развернувших громадные крылья, и Люматикс закружился в ужасе, но чудовища развернулись и полетели во все страны света, чтобы повсюду вновь началась игра жизни и смерти, добра и зла.
Воины, участвовавшие в битве у Врат Тьмы, упали на гладкую огромную крышу еще не до конца растворившегося Лабиринта и неуклюже покатились по ней. Кайлана схватила бариганца, Робин поднял на руки Валери, и они прыгнули на гладкую плоскость крыши на противоположной стороне – и навстречу им понеслась соляная равнина, усеянная засохшими цветами.
Они тяжело ударились о землю и поспешно вскочили. Кайлана сжала посох и превратилась в лошадь, а Робин положил себе на спину измученного и истекающего кровью Арси. Кайлана подтолкнула Валери мордой, та села ей на спину – и они помчались прочь от беломраморного Лабиринта, который начал обрушиваться и рассыпаться.
Фенвик и его люди, приземлившиеся на другой стороне, не видели бегства злодеев. Они скатились на высохшие цветы и посмотрели в ночное небо, куда уходил громадный столб, состоящий из исчадий зла. С трудом поднявшись на ноги, они вполголоса переговаривались между собой.
– Проклятие! – выругался Фенвик.
Он вскочил на ноги и начал искать свою шляпу. В глазах у него полыхала ярость. Ему на руку ласково легла чья-то рука, и, подняв голову, он увидел лорда Тасмина. Над головой воина гасли и снова зажигались звезды, отмечая движение темных существ.
– Вы сделали все, что могли, Фенни, – мягко сказал великан. – И никто не скажет, что вы сделали мало. – Тасмин осмотрелся. Было темно, но в небе горели звезды, да и луна была почти полной. И он знал, что в должное время наступит рассвет, что, несмотря на обилие ужасных созданий, вернувшихся в мир, битва отнюдь не проиграна. – Меня все это тоже не слишком радует, но ведь мир очищался больше ста лет! Пройдет много, много лет, прежде чем Тьма снова окажется в состоянии угрожать нам так, как во время Войны. А пока… – Фенвик с изумлением увидел, что его друг улыбается. – …Смотрите на плюсы. По крайней мере у нас по-прежнему есть работа. Миру опять нужны герои… И скоро менестрели начнут восхвалять нас в песнях…
– А как же те злодеи? Они, наверное, остались живы, – пробормотал принц, не до конца утешившись.
– Наши внуки и правнуки будут проклинать их имена, – жизнерадостно пообещал Тасмин, – за то, что они вернули в мир Тьму. Но давайте на время покинем эти места, пока они не стали излишне негостеприимными. Поедем в мой в замок, вкусно поедим и вдоволь повеселимся.
– Вы правы, старина, – кивнул Фенвик.
Он отправился собирать своих воинов, и мысли его уже были заняты будущими подвигами. Хорошая будет охота – давно такой не было… Надо будет заказать новый костюм… а может, и новый охотничий рог… Может, все не так уж и плохо… Только вот меча жалко… и Миззамира…
* * *
В поросшей реденьким лесом долине у подножия гор, на юго-восточной границе Пустошей, злодеи, чья численность уменьшилась на двух человек, упали в траву и смотрели, как над горами занимается нежная утренняя заря.
Арси, чьи раны залечила Кайлана (ее магия стала сильнее), молча смотрел на солнце, и по его сморщенному лицу текли слезы. Бедняга Сэм! И надо же – все это время с ними был Герой… Но рыцаря он никогда толком не знал и до сих пор не мог поверить тому, что произошло, а вот смерть его долговязого психованного друга больно его ранила.
Сэм не просил ничего, кроме возможности жить так, как он привык, и в мире, где он был нужен. Теперь, когда равновесие восстановилось, в нем будут не только добрые люди, но и злые, будет не только свет, но и тьма – и еще множество самых разных цветов, которые по-прежнему не укладывались в теорию Миззамира относительно добра и зла. В каком-то смысле Сэм был похож на одежду, которую носил: на поверхности она была одного цвета, на первый взгляд – одно зло… Но ее поддерживали и скрепляли множество других лоскутов, которые делали его тем, чем он был: не просто убийцей, не просто человеком, а разумным существом со своими взглядами, желаниями, радостями и печалями… Он был объемен и многоцветен, в нем была тысяча оттенков серого и скопище радужных кусочков, которые несправедливо перекрывались негибким определением зла.
Робин ласково перебирал струны арфы. Предстоит написать так много… Может быть, Фенвик со своим отрядом попытается его выследить, но он пережил спасение мира и намерен рассказать о событиях, в которых участвовал. Он оглянулся на свой перебинтованный обрубок хвоста: серый водопад, которым он так гордился, исчез. Хорошо, что его не видит никто из кентавров. А еще оставалась та песнь дерева из его сна, по-прежнему звучавшая у него в голове.
«Мне хотелось бы писать и играть такую музыку, – подумал он. – И я это сделаю».
Валери смотрела на листву дерева. Приближение рассвета заставило ее надеть на голову капюшон. Но ночь наступит опять – благословенная прохлада. И возможно, со временем – отмщение… Когда она будет сильнее, а Фенвик – слабее. Она подождет. А сейчас с нее довольно мысли о том, как он терзается из-за того, что вернулось зло. С помощью магии Валери вновь сделала свою одежду и волосы черными. Чернец, тоже блистающий новеньким черным оперением, опустился на пень и начал сосредоточенно прихорашиваться.
Далеко от этого места последние создания тьмы, необходимые для равновесия, вырвались на свободу, и Врата застыли на опустевшем холме. А потом вдруг исчезли вместе со скалой. Ведь, подобно Лабиринту и Вратам Света, Врата Тьмы находились повсюду и нигде – это была нить, проходящая сквозь мир, и теперь она снова вплелась в ткань реальности, уравновешивая силу Врат Света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Он издал древний боевой клич и поднял свой огромный черный меч; битва, о которой все едва не забыли, вспыхнула с новой силой.
Тем временем Сэм, словно восстав из мертвых, почти не обратил внимания на то, кем оказался рыцарь. Ликование и огонь подняли его на ноги, прогнали боль и вернули мир к прежней перспективе. Миззамир. Ключ.
Одним движением он извлек и метнул кинжал, не размышляя, лишь ощущая оружие и жертву.
Кинжал свистнул в воздухе и вонзился Миззамиру в грудь. Маг охнул и схватился за рукоять. Его белые одежды обагрились кровью. Сэм, выиграв немного времени, сжал Ключ в свободной руке и полез по арке.
Лучники Фенвика ругались и чертыхались: тучи злых муравьев, забравшихся под их доспехи, кусали немилосердно. Валери бросала одно заклинание за другим, и талисман обжигал ей грудь холодом, перекачивая огромное количество энергии Тьмы. Яркий свет переполненного Добром мира обжигал ей кожу и слепил глаза.
Арси налетел на нее, успев оттолкнуть под прикрытие скалы, и в следующее мгновение направленный Таузером огненный шар взорвался на том месте, где она только что стояла. Арси вскочил и заметался: на нем снова горела одежда.
Робин стал почти фиолетовым от крови и задыхался от усталости. Он прижал уши к голове, отдавшись ярости боя. Кровоточащий обрубок хвоста дергался: гордость кентавра была обрублена Тасмином и валялась в смешанной с грязью крови.
Сэм скользнул по игле и начал вставлять Ключ в отверстие, стараясь не сорваться в сверкающую пропасть Врат, закрытую мерцающим волшебным щитом. Кого-то придется сбросить туда, чтобы Замок открылся, но Сэм не собирался становиться добровольцем.
В эту минуту сэр Фенвик поднял голову, увидел, что делает Сэм, заметил, как шатающийся Миззамир пытается извлечь кинжал из груди, и, взвыв от ярости, швырнул в Сэма первое, что попалось ему под руку: волшебный меч Светодруг.
Убийца Тьмы был определенно не рассчитан на то, чтобы его использовали для метания, но бросок Фенвика был полон ярости и силы, так что волшебный меч понял: его долг – лететь к цели.
Сэм заметил оружие и спрятал голову за иглу, но немного не рассчитал. От боли он едва не разжал руки и чудом удержался на кончике иглы. Его левый бицепс был начисто срезан, и кровь била фонтаном. Меч застрял в трещине иглы и рассерженно гудел оттого, что не убил свою жертву.
Сэм прижал Ключ к груди и перетянул окровавленную руку курткой, чтобы ладони не начали скользить от крови. Закончив, он поднял голову и увидел, что Первый маг Миззамир ставит на камень пузырек с целительным бальзамом и снова поворачивается к нему.
– Слезайте, – сказал волшебник ласково, но твердо.
– Иди в ад, – прошипел Сэм, пытаясь спуститься ниже, чтобы вставить Ключ в скважину. Волшебный меч осыпал убийцу дождем искр.
– Вы – человек отважный, – сказал Миззамир. – Слезайте оттуда. Присоединяйтесь к Свету. Добро – это единственный путь к счастью.
Сэм слышал, как внизу рычит Черная Метка – или Герой сэр Прайз. Игла уже стала скользкой, а кровь все не останавливалась.
– Пожалуйста, перейдите на сторону Света! – уговаривал волшебник, стараясь незаметно достать компоненты заклинания. – Я не хочу причинить вам зла… Встаньте на сторону Добра и живите счастливо.
– Брось, Миззамир! – крикнул сэр Прайз, сбивая очередного противника мощным ударом своего магического щита. – Он упрямый – весь в папочку. Да-да, весь в тебя!
– Что ты сказал? – потрясенно ахнул Миззамир. Даже Сэм изумленно воззрился на рыцаря со своего насеста.
– А мне казалось, что это очевидно, – проворчал рыцарь, не переставая безжалостно разить противников. Он знал, что пройдет совсем немного времени, и мощному заклятию, наложенному на его доспехи, придет конец. – Ты только взгляни на него! Твои волосы – до того, как ты поседел на Войне. Твои глаза, тонкие, как у эльфов, черты. Унаследованные от тебя способности к магии. Ты знаешь меня, Миззамир, как и я знаю тебя и все, что ты сделал! И знаешь, что я не лгу.
У Сэма отвисла челюсть. Ему снова представилось, как умирала мать, как в приближении смерти в ее взгляде вдруг зажглись разум и понимание – а потом ее глаза погасли и померкли. Она, похоже, вспомнила боль и унижения, которые ей пришлось перенести в далеком прошлом. Даже тогда в лице сына она видела лицо человека, который ввергнул ее в пучину отчаяния.
– Но я… – заикаясь, забормотал Миззамир. – Она же… Не может быть!
– И ты воспользовался волшебством, чтобы замутить ее разум: берег свою репутацию! – презрительно бросил сэр Прайз. – Тебя заботило только это: твоя слава, твоя власть, твой облик! И когда ты поддался минутной слабости, то отказался за нее платить.
Миззамир уставился на Сэма, а Сэм – на него. Теперь оба поняли истинную причину странного беспокойства, которое они испытывали, встречаясь лицом к лицу друг с другом: они словно смотрелись в кривое зеркало, которое показывало их такими, какими они не желали становиться – и все-таки стали! Сэм удивленно заморгал. В пылу битвы, вынимая кинжал из груди, Миззамир не поправил одежды, и его левое плечо обнажилось. На бледно-миндалевой коже эльфа, в нежной впадинке над ключицей, виднелась знакомая бледно-коричневая родинка в форме звезды!
Снизу опять донесся мощный голос Героя сэра Прайса.
– Когда проведешь чуть ли не полторы сотни лет в магических доспехах, успеешь обо всем на свете подумать! Я увидел твои черты на лице убийцы в первую же минуту встречи. Ты дал ему жизнь, о которой он тебя не просил, но, имея в жилах твою кровь, он обладает силой убить даже тебя.
Сэм вдруг заспешил, оторвал взгляд от мага и сунул Ключ в отверстие каменной иглы. Гнев тридцатилетней давности горел в его душе, но он помнил о своем долге и мире, ради которого он и его друзья рисковали жизнью.
Огромный Ключ, сложенный из драгоценных камней, ослепительно вспыхнул и рассыпал искры по всему Замку. Послышался громкий скрежет – это проснулась дремавшая до поры магия. Теперь Замку была необходима лишь чья-то жизнь – и он откроется. Сэм был бы очень кстати… но у него еще оставалось незавершенное дело.
– Нет! – крикнул Миззамир.
Он был добрым волшебником, но знал значение рокового блеска, вспыхнувшего в глазах опытного убийцы, висевшего рядом. Сэм больше не казался нелепым в своем пестром облачении: в глазах его горел огонь чистой Тьмы.
Поддавшись панике, Миззамир выкрикнул заклинание и бросил его в Сэма. Молния распорола воздух и вонзилась в убийцу, сжигая кожу, заставляя кипеть кровь, опаляя плоть. Сэм не обратил на нее внимания.
В шахматах кто-то должен играть черными. Шах и мат.
Свободной рукой Сэм выдернул волшебный меч из каменной иглы. Светодруг обжег ему пальцы, в гневе, что к нему посмел прикоснуться злодей, но Сэм держал его всего лишь секунду – а потом бросил. Меч взмыл высоко в воздух, сверкая на солнце. Меч, даже волшебный, создан для того, чтобы убивать. Это его цель – ради добра или зла, но он убивает того, на кого поднят… И в этом он похож на убийц. Светодруг пронесся по воздуху и нанес удар. Бросок был сделан рукой сильной и меткой – и оказался достаточно мощным для того, чтобы убить даже Героя.
Голова Первого мага Миззамира отделилась от зашатавшегося тела и, покатившись по земле, остановилась у ног Арси. Бариганец испуганно ахнул: лицо поверженного Героя криво усмехалось ему с земли.
Сэм безвольно поник. Боль растеклась по всему его телу, зарождаясь в ране, прожженной молнией Миззамира. Он умирал. Миззамир погиб, последнее дело Сэма была завершено. Он почувствовал, как пальцы его выпускают каменную иглу.
Сэр Прайс увидел, как пал Миззамир и как Сэм начал беспомощно соскальзывать вниз. Он покачал своей благородной головой.
– Мир видел уже достаточно Героев, – тихо сказал он сам себе. – Я не хочу остаться последним.
Высокий рыцарь, закованный в латы, рванулся вперед и бросился в сверкающий Замок – как раз в тот момент, когда Сэм разжал пальцы. Рыцарь достиг светящейся сети, на долю секунды опередив убийцу, и яркий щит рассыпался искрами и исчез, уничтожив себя – а вместе с собой и Героя. Падая, Сэм громко выкрикнул слова, которые пожелал сделать предсмертными, – последнее, что ему важно было сказать. Вокруг него полыхали искры.
– Кайлана! Я тебя люблю!
Слова стрелами вонзились в сердце друидки: она почувствовала их искренность так же ясно, как и то, что в эту секунду паутина лопнула – и Врата Тьмы распахнулись.
Сэм вдруг оказался в темноте – дивной, прохладной, пьяняще опасной темноте, темноте настолько глубокой, что тени в ней были плотными, словно вата. Она была густой и глубокой, словно огромный океан жидкой черной энергии, которая рвалась вверх, словно вихрь когтей. Одежда его стала угольно-черной, по коже пробежали мурашки… Тени напоминали прохладную влагу – и он погружался в нее все глубже. Темнота и черная магия… Темнота была полна поднимавшихся вверх фигур, которые тянулись к его падающему телу, чтобы рвать и терзать, но в своем стремлении к свободе они не успевали заметить, что под когтями у них лишь воздух.
Из Врат Тьмы вырвались клубы ночи, стремительный поток теней, черноты и полуоформившихся фигур из ночных кошмаров. Взрыв ледяной силы разбросал сражающихся, словно осенний ветер – листья. Воздух разорвали вопли тысячи чудовищ, которые вырвались из заточения и рассеялись в наполненном добром воздухе. С ними пришло зло, и материя мира затрепетала, когда давление Света начало уменьшаться.
К предметам вернулись тени и восстановилась перспектива; солнце стремительно покинуло свою неуместную позицию на ночном небе. Зло и Тьма потекли в мир, подобно свежей воде.
Падение мира в Свет было остановлено, повернуто вспять. Постепенно начали сказываться результаты возвращения злых сил. А поток Тьмы все не иссякал.
В глубинах Путак-Эйзума, как и в других легендарных склепах, неумершие вновь подняли свои черепа. Лисица вышла на охоту – и убила добычу, и коршун упал с небес, и тоже убил.
В городах мужчины и женщины вдруг ясно увидели реальность – и вскоре некоторые начнут плохо думать о своих ближних, начнут злиться и ссориться, присваивать себе богатство, в соответствии с человеческой природой. Бароны вдруг с ужасом заметили, как обленились их солдаты, и вскоре они начнут запасать оружие на случай, что их сосед сделает то же самое. И герои, так долго остававшиеся без дела, внезапно подумали, что, возможно, они опять станут нужны. Конфликты – мощная движущая сила жизни – снова возникли и начали нарастать.
Пока мир медленно возвращался к нормальному состоянию, исчадия зла, вылетавшие из Врат Тьмы, стремительно неслись к своим логовищам. Косматые красноглазые оборотни, хищные кобольды, парящие горнабары, чудовищные змеи, гоблины и невероятные создания из глубин ночи отвратительными силуэтами кружились в небе. Порыв ветра унес в небо тринадцать чудовищных темных драконов, развернувших громадные крылья, и Люматикс закружился в ужасе, но чудовища развернулись и полетели во все страны света, чтобы повсюду вновь началась игра жизни и смерти, добра и зла.
Воины, участвовавшие в битве у Врат Тьмы, упали на гладкую огромную крышу еще не до конца растворившегося Лабиринта и неуклюже покатились по ней. Кайлана схватила бариганца, Робин поднял на руки Валери, и они прыгнули на гладкую плоскость крыши на противоположной стороне – и навстречу им понеслась соляная равнина, усеянная засохшими цветами.
Они тяжело ударились о землю и поспешно вскочили. Кайлана сжала посох и превратилась в лошадь, а Робин положил себе на спину измученного и истекающего кровью Арси. Кайлана подтолкнула Валери мордой, та села ей на спину – и они помчались прочь от беломраморного Лабиринта, который начал обрушиваться и рассыпаться.
Фенвик и его люди, приземлившиеся на другой стороне, не видели бегства злодеев. Они скатились на высохшие цветы и посмотрели в ночное небо, куда уходил громадный столб, состоящий из исчадий зла. С трудом поднявшись на ноги, они вполголоса переговаривались между собой.
– Проклятие! – выругался Фенвик.
Он вскочил на ноги и начал искать свою шляпу. В глазах у него полыхала ярость. Ему на руку ласково легла чья-то рука, и, подняв голову, он увидел лорда Тасмина. Над головой воина гасли и снова зажигались звезды, отмечая движение темных существ.
– Вы сделали все, что могли, Фенни, – мягко сказал великан. – И никто не скажет, что вы сделали мало. – Тасмин осмотрелся. Было темно, но в небе горели звезды, да и луна была почти полной. И он знал, что в должное время наступит рассвет, что, несмотря на обилие ужасных созданий, вернувшихся в мир, битва отнюдь не проиграна. – Меня все это тоже не слишком радует, но ведь мир очищался больше ста лет! Пройдет много, много лет, прежде чем Тьма снова окажется в состоянии угрожать нам так, как во время Войны. А пока… – Фенвик с изумлением увидел, что его друг улыбается. – …Смотрите на плюсы. По крайней мере у нас по-прежнему есть работа. Миру опять нужны герои… И скоро менестрели начнут восхвалять нас в песнях…
– А как же те злодеи? Они, наверное, остались живы, – пробормотал принц, не до конца утешившись.
– Наши внуки и правнуки будут проклинать их имена, – жизнерадостно пообещал Тасмин, – за то, что они вернули в мир Тьму. Но давайте на время покинем эти места, пока они не стали излишне негостеприимными. Поедем в мой в замок, вкусно поедим и вдоволь повеселимся.
– Вы правы, старина, – кивнул Фенвик.
Он отправился собирать своих воинов, и мысли его уже были заняты будущими подвигами. Хорошая будет охота – давно такой не было… Надо будет заказать новый костюм… а может, и новый охотничий рог… Может, все не так уж и плохо… Только вот меча жалко… и Миззамира…
* * *
В поросшей реденьким лесом долине у подножия гор, на юго-восточной границе Пустошей, злодеи, чья численность уменьшилась на двух человек, упали в траву и смотрели, как над горами занимается нежная утренняя заря.
Арси, чьи раны залечила Кайлана (ее магия стала сильнее), молча смотрел на солнце, и по его сморщенному лицу текли слезы. Бедняга Сэм! И надо же – все это время с ними был Герой… Но рыцаря он никогда толком не знал и до сих пор не мог поверить тому, что произошло, а вот смерть его долговязого психованного друга больно его ранила.
Сэм не просил ничего, кроме возможности жить так, как он привык, и в мире, где он был нужен. Теперь, когда равновесие восстановилось, в нем будут не только добрые люди, но и злые, будет не только свет, но и тьма – и еще множество самых разных цветов, которые по-прежнему не укладывались в теорию Миззамира относительно добра и зла. В каком-то смысле Сэм был похож на одежду, которую носил: на поверхности она была одного цвета, на первый взгляд – одно зло… Но ее поддерживали и скрепляли множество других лоскутов, которые делали его тем, чем он был: не просто убийцей, не просто человеком, а разумным существом со своими взглядами, желаниями, радостями и печалями… Он был объемен и многоцветен, в нем была тысяча оттенков серого и скопище радужных кусочков, которые несправедливо перекрывались негибким определением зла.
Робин ласково перебирал струны арфы. Предстоит написать так много… Может быть, Фенвик со своим отрядом попытается его выследить, но он пережил спасение мира и намерен рассказать о событиях, в которых участвовал. Он оглянулся на свой перебинтованный обрубок хвоста: серый водопад, которым он так гордился, исчез. Хорошо, что его не видит никто из кентавров. А еще оставалась та песнь дерева из его сна, по-прежнему звучавшая у него в голове.
«Мне хотелось бы писать и играть такую музыку, – подумал он. – И я это сделаю».
Валери смотрела на листву дерева. Приближение рассвета заставило ее надеть на голову капюшон. Но ночь наступит опять – благословенная прохлада. И возможно, со временем – отмщение… Когда она будет сильнее, а Фенвик – слабее. Она подождет. А сейчас с нее довольно мысли о том, как он терзается из-за того, что вернулось зло. С помощью магии Валери вновь сделала свою одежду и волосы черными. Чернец, тоже блистающий новеньким черным оперением, опустился на пень и начал сосредоточенно прихорашиваться.
Далеко от этого места последние создания тьмы, необходимые для равновесия, вырвались на свободу, и Врата застыли на опустевшем холме. А потом вдруг исчезли вместе со скалой. Ведь, подобно Лабиринту и Вратам Света, Врата Тьмы находились повсюду и нигде – это была нить, проходящая сквозь мир, и теперь она снова вплелась в ткань реальности, уравновешивая силу Врат Света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56