– Так вот, – продолжала Стек, – эта идиотка попыталась вцепиться мне в горло – хотя наверняка должна была знать про силовое поле. Если бы я могла отключить это проклятое поле, то так бы и сделала, она все равно не смогла бы причинить мне вреда в доспехах.
Она грустно покачала головой.
– Но доспехи обладают собственным разумом. Они поняли, что этот человек хочет на меня напасть, и среагировали соответственно. Включилось силовое поле, и… Я чувствовала запах горящей плоти, видела охваченные пламенем волосы. Ее руки были в огне, но она все равно пыталась сжать пальцы на моем горле. Когда она потеряла сознание от боли, то уже полностью обгорела – руки, лицо, грудь… – Стек крепко зажмурилась. – Мне пришлось застрелить ее. Она полностью обуглилась…
Я уставился на нее, не зная, верить ей или нет. Если моя копия умерла, разве я не должен был этого почувствовать? Нет. У всех трех Фуллинов было в голове радио, но я был единственным передатчиком. Моя несчастная гермафродитная сущность провела всю свою жизнь в стеклянном гробу, пассивно воспринимая информацию от моей сестры и меня.
– Где тело? – спросил я.
– Его забрала одна из птиц-слуг, – ответила Стек. – Как, по-твоему, я узнала, что ненужные тела перерабатываются в питательную смесь? Я видела, как мое собственное сгоревшее дитя падает в бак и медленно превращается в однородную массу… – Она судорожно вздохнула. – Вскоре не осталось ничего, кроме запаха гари. От моего собственного ребенка.
– Нет, – тихо сказала я-женщина. – Я – твой ребенок. – Она шагнула вперед. – Я настоящая, разве не так? Остальные – просто копии.
– Прекрати! – крикнул я. – Почему ты ей сочувствуешь? Это же Стек! Нейт, убившая Ваггерта – перерезавшая Ваггерту горло!
– Есть еще одна версия Ваггерта, и она жива, – ответила моя сестра. – Сын не погиб. И никто из них не погиб.
– Она хладнокровно перерезала ему горло!
– Тяжелые времена требуют тяжелых мер.
Каппи с отвращением фыркнула.
– В нынешних временах нет ничего тяжелого – по крайней мере, не было до тех пор, пока не появились Рашид и Стек. Да, в Тобер-Коуве с нейтами поступали несправедливо, но все можно было изменить, не убивая детей. Если бы я стала жрицей, а Фуллин – служителем Патриарха… Я имею в виду, Фуллин-мужчина…
Голос ее оборвался. Она посмотрела на себя – на свое незнакомое тело, которое никогда не смогло бы принадлежать жрице.
– Вы и в самом деле смогли бы что-то изменить? – спросила я-женщина. – Нет! Я знаю тебя, и я знаю своего брата. Намерения, может быть, и самые лучшие, вот только вряд ли вам удалось бы воплотить их в жизнь – в отличие от Стек. Думаете, ей это было легко – убивать всех этих детей? Своего собственного внука? Но она сделала это, чтобы разрушить проклятие Патриарха, наложенное на Тобер-Коув. И ей это удалось. Следующее поколение будет свободным. – Она повернулась и шагнула к Стек с распростертыми объятиями. – Спасибо, мама. По крайней мере один из нас понимает, что ты поступила правильно.
Именно тогда я выхватил из-за спины пистолет и выстрелил в свою женскую половину.

Возможно, я был просто слишком зол для того, чтобы стрелять прицельно, но, в конце концов, я впервые в жизни нажимал на спусковой крючок. «Беретта» дернулась у меня в руках. Пуля отскочила от каменной стены и со свистом унеслась неизвестно куда. Грохот выстрела эхом прокатился по всему Гнездовью.
Каппи бросилась на пол, крича:
– Перестань, попадешь в детей!
Она была права – нужно было подойти поближе, чтобы снова не промахнуться. Я побежал вперед; не спрашивайте меня, в кого я собирался стрелять – в сестру или мать, но одна из них должна была умереть.
Я-женщина метнулась к Стек с воплем:
– Помоги, мама!
Она крепко прижалась к закованной в броню груди Стек, обнимая зеленый пластик. Так иногда бросался в мои объятия Ваггерт, ища прибежища и тепла. Я выстрелил, теперь уже будучи уверенным, что пуля попадет в цель…
В том месте, куда угодила пуля, вспыхнуло фиолетовое сияние – яркое, словно луч солнца. Оно почти ослепило меня, но я все же видел предательницу: мою женскую половинку, обнимавшую Стек, – обе они находились под защитой тихо потрескивавшего силового поля.
– Брось пистолет! – крикнула мне Стек. – Только хуже себе сделаешь!
– Именно это я и пытаюсь, – ответил я, снова стреляя в свою сестру.
– Дурак!
Очередная фиолетовая вспышка испепелила пулю.
– Ты чуть не попал в скрипку! – негодующе закричала я-женщина. Протянув руку, она взяла скрипку у Стек и прижала ее к груди. Немного подумав, она взяла и смычок, словно и в самом деле собиралась играть балладу.
Я выстрелил почти в упор. Фиолетовое пламя превратило пулю в дым.
– Бесполезно! – рявкнула Стек. – Силовое поле не пробить.
– Верно, – спокойно сказала моя сестра. – Но я уже внутри.
И она воткнула конец смычка в незащищенный глаз Стек.

Смычок был не очень острым, но этого хватило.
Я-женщина зажала смычок в кулаке, так что примерно четыре дюйма его торчали наружу. Все четыре дюйма вонзились в глаз Стек и дальше, в мозг, движимые неподдельной ненавистью, – во имя богов и душ мертвых детей. Моя мать лишь удивленно вскрикнула, а затем упала, увлекая за собой мою сестру в судорожно сжатых объятиях.
Силовое поле все еще действовало, когда они коснулись пола. Из камней под ногами вырвалось фиолетовое пламя, превратившее гранитную плиту в лужицу дымящейся лавы. Взрыв был настолько силен, что подбросил Стек и мою женскую сущность вверх, затем они снова упали, отскочили от пола, упали, опять отскочили, словно гигантский фиолетовый мяч, которому требовалось время, чтобы успокоиться.
Когда они наконец неподвижно замерли, силовое поле по-прежнему продолжало полыхать, прожигая теперь канавку в каменном полу. Ноги Стек конвульсивно дернулись. Моя сестра, все еще сжимавшая в руке смычок, воткнула его глубже в мозг; из глазницы ей на руки текла кровь. По телу матери прошла еще одна судорога, а затем она испустила последний вздох.
Постепенно фиолетовое пламя опало. Доспехи были достаточно умны для того, чтобы понять – все закончилось.
Мы с Каппи помогли моей женской сущности встать, следя, чтобы она не наступила на раскаленный камень, окружавший упавшую броню.
– Я думал, ты нас предала, – пробормотал я.
– Плохо ты меня знаешь. Ведь я – это ты, разве не так? – Она перевела взгляд на Каппи. – Так или иначе, Стек должна была умереть – что и произошло.
Каппи посмотрела на тело.
– В каком-то смысле Стек не сделала ничего дурного. Все дети живы – по крайней мере, их нейт-версии. А если учесть, что и как происходит в Гнездовье, то два варианта каждой личности все равно погибают. Стек не совершила ничего такого, что в конечном счете не произошло бы само собой, но… Да, она должна была умереть! Даже если все в конце концов придет в норму, есть вещи, которые нельзя простить.

Глава 22
МОЛИТВА ДЛЯ ВСЕХ НАС

Когда появился Рашид, я подумал – вынимать ли смычок из глаза Стек? Мне не хотелось до него дотрагиваться, но, по мере того как спадало напряжение, мне казался все более отвратительным вид моей матери, изуродованной торчащим из глаза смертельным оружием. Возможно, моя сестра думала о том же самом – ведь она была мной, не так ли? – но тоже не прикасалась к смычку.
Каппи стояла в тени, чуть дальше по неосвещенному коридору. Мне показалось, что она постепенно начинает осознавать свою наготу… или испытывает боль и стыд от того, что стала нейт.
– Привет, – поздоровался Лучезарный. – Где Стек?
Мы с сестрой показали на пол. Он крепко сжал губы и подошел ближе, глядя на тело.
– Мертва?
Мы молча кивнули. Лорд-Мудрец опустил голову и медленно выдохнул.
– Похоже, мне следует вас поблагодарить – если бы вы ее не убили, мне пришлось бы сделать это самому.
– Почему? – удивился я.
– Закон семьи: никто не может остаться безнаказанным, предав Лучезарного. – Он посмотрел на окровавленное лицо Стек. – Дурацкий закон. – Он глубоко вздохнул. – Но если бы я его не исполнил, с нею расправились бы мои братья и сестры. Это Стек убила детей в других залах?
– Да.
Он снова посмотрел на труп.
– Иногда невозможно сказать о ком-либо, кто он – Яго или Дездемона. – Он вздохнул. – Стек же всегда была и тем и другим.

Некоторое время мы молчали. Потом Рашид спросил:
– Почему она это сделала? Она вам не сказала?
Мы объяснили – как смогли. Потребовались усилия всех нас троих, чтобы сложить вместе все то, что рассказывала Стек о происходящем в Гнездовье. Но даже после этого у лорда остались вопросы, на которые у нас не нашлось ответов, – о технических подробностях. Стек ничего о них не сказала, то ли потому, что считала нас чересчур глупыми, то ли сама в них не разбиралась. Рашид явно мог продолжать разговор о хромосомах и прочем, пока мы все не свалились бы с ног от усталости, но его прервал звук приближающихся шагов.
Каппи, стоявшая дальше по коридору, чем остальные, немедленно повернулась в ту сторону, откуда послышался шум. В руке она все так же продолжала сжимать осколок стекла, который подняла, словно клинок, а затем снова опустила.
– Всего лишь птица-слуга, – сказала она.
Мгновение спустя я увидел ее сам – птицу-слугу, яркое оперение которой казалось в тени коридора почти серым. Она прошла мимо Каппи, даже не взглянув на нее, и хладнокровно перешагнула через тело Стек.
– Мы ей неинтересны, – заметила Каппи.
– Она на это не запрограммирована, – ответил Рашид.
Птица подошла прямо к ближайшему гробу, в котором лежал Ваггерт. Мы с сестрой напряглись, когда крышка гроба открылась и птица заботливо извлекла из него моего сына, поддерживая его голову и обнимая тельце ребенка красными пластиковыми руками. Я шагнул вперед, но Лучезарный удержал меня за плечо.
– Спокойно. Пусть делает свое дело.
Птица повернулась и ушла туда же, откуда пришла, бережно прижимая моего сына к груди и не обращая на нас никакого внимания, словно мы были частью каменной стены.
– Куда она его уносит? – спросила моя сестра.
– Обратно в ангар, – ответил Рашид. – Ведь в обычный День Предназначения дети просыпаются возле самолета в гнезде Господина Ворона, верно? И птицы-слуги должны их туда отнести.
Пока он говорил, из темноты вышли еще четыре птицы – ястреб, гусь, сойка и селезень. Движения их были неестественно плавными, каждый шаг выверен. Они бесшумно забрали еще четырех детей и унесли их из зала.
– Это хороший знак. – Лорд-Мудрец понизил голос, словно не желая побеспокоить проходивших мимо птиц. – Несмотря на все повреждения, машины явно поняли, что им следует делать: отправить детей-нейтов назад в Тобер-Коув, поскольку только они остались в живых. Рад, что программа Гнездовья оказалась достаточно умной, чтобы справиться с подобной ситуацией.
Моя сестра продолжала смотреть в темноту, глядя, как исчезают в коридоре птицы-слуги.
– Нужно пойти за ними, – пробормотала она.
Рашид поспешил успокоить нас:
– Роботы не причинят детям вреда.
– Но ведь дети скоро проснутся, верно? А когда они увидят, кем стали, кто-то должен быть с ними, чтобы их успокоить. Чтобы сказать им, что все в порядке.
– Новая жрица, – сказала Каппи. – Ты.
Моя сестра встретилась с Каппи взглядом. Несколько мгновений обе молчали, затем я-женщина сказала:
– Я готова стать жрицей, если ты не хочешь этого сама. Но решать только тебе.
Каппи покачала головой.
– Жрица-нейт? У поселка и без того хлопот хватит. Они примут своих детей, поскольку другого выхода просто не будет, но если им придется выбирать между нейт и настоящей женщиной, я знаю, кто им больше будет по душе и кто их по-настоящему утешит. Разве это не одна из задач жрицы – утешать людей?
– Ладно, – сказала моя сестра. – Но лучше поступим так, как мы говорили прошлой ночью. Даже если я стану официальной жрицей, мы будем принимать все решения вместе, и…
– Нет, – прервала ее Каппи. – Я не вернусь в поселок. По крайней мере, не сейчас.
– Что? – удивился я. – Ты не вернешься домой?
– Кто-то должен остаться здесь – убедиться, что Гнездовье в самом деле сумеет починить само себя.
– Этим займусь я, – сразу же ответил лорд. – Я и так многим вам обязан, учитывая, что это я привел сюда Стек. К тому же здесь я смогу узнать много нового. Я хочу понять, как происходит процесс клонирования… каким именно образом передаются мысли…
– Может быть, тебе на это время пригодится вторая пара рук? – спросила Каппи.
– Возможно, – кивнул он. – Так уж получилось, что имеется вакантное место бозеля, к тому же уже был прецедент, когда эту должность занимала нейт.
Каппи холодно посмотрела на него.
– Если ты думаешь, что сможешь обращаться со мной, как со Стек…
– Нет! – резко возразил Рашид, впервые потеряв самообладание с тех пор, как обнаружил Стек мертвой; впервые он говорил как человек, а не как Лучезарный. – У моих ног лежит труп – ее труп! Ты что, думаешь, во мне уже настолько не осталось ничего человеческого, что я мог бы… – Голос его оборвался. – Нет, – хрипло проговорил он. – Мне действительно нужен просто помощник, Каппи; «вторая пара рук», как ты это назвала. Потребуется немало времени, чтобы… впрочем, неважно. Ты поможешь мне здесь, в Гнездовье, а после этого я помогу тебе вернуться обратно в Тобер-Коув. Если ты, конечно, этого хочешь.
Несколько мгновений Каппи все так же смотрела на него, затем кивнула.
– Договорились. – Она повернулась к моей сестре. – Ты сможешь какое-то время позаботиться о Поне?
– Конечно.
– Я вернусь, когда буду готова, – поспешно добавила Каппи. – Обещаю. Просто… Я знала, кто я, когда была мужчиной или женщиной. Теперь же я ни то и ни другое… – Она пожала плечами.
– То есть, попросту говоря, ты пытаешься найти себя, – сказал я. – Но почему этого нельзя делать в Тобер-Коуве? Ты нам нужна.
– Зачем? Что, будете из-за меня драться – два Фуллина?
– Из-за тебя мы драться не станем, – заверил я.
– Через несколько недель вы можете начать спорить, кому из вас быть со мной. Я знаю, – быстро добавила она, – это нечестно. Но всего несколько часов назад ты не хотел быть со мной, по крайней мере так, как этого хотела я. Разве что-нибудь изменилось? Ты внезапно влюбился в меня, потому что теперь я нейт? Вряд ли. – Каппи слегка улыбнулась, стараясь, чтобы ее слова звучали не слишком язвительно. – Может быть, сейчас ты и испытываешь ко мне какие-то чувства, но этого недостаточно. В них чересчур много жалости – оттого, что я не мужчина и не женщина и ты считаешь это трагедией. Возможно, это и так, не знаю. Но мне нужно время, чтобы все решить самой.
– Что ж, тогда не спеши, – сказала ей я-женщина. – С Поной все будет в порядке. А когда ты готова будешь вернуться, я гарантирую, что в Тобер-Коуве не будет закона об изгнании нейтов.
– Для подобных перемен тебе потребуется помощь, – улыбнулась Каппи. – Помощь служителя Патриарха.
Она повернулась ко мне.
– Ты скажешь «да» Хакуру? Ради блага поселка?
– Служитель Патриарха?
Этот титул похож на реликвию, что осталась после давно умершего тирана, еще один экспонат для мусорной кучи в доме мэра. Служитель Патриарха был всего лишь придурком, вооружившимся книгой законов и машиной, выглядевшей словно отрезанная рука.
– Не знаю, смогу ли я… После всего, что произошло в Гнездовье…
– Хочешь сказать, что перестал верить в богов? – уточнил Рашид. – Я из кожи вон лез, чтобы только не вымолвить ни слова против твоей веры, но сейчас ты, похоже, заявишь, будто я посеял сомнения…
– Я верю в богов, – тихо ответил я. – Но не в Патриарший закон.
– Тогда измени его. – Каппи пожала плечами. – Патриарх был отвратительной язвой, гноившейся на теле поселка сто пятьдесят лет. Избавься от нее.
– Став учеником Хакура?
– Да, если это необходимо для всеобщего блага.
Глаза ее вспыхнули. Мне показалось странным, что кто-то в меня поверил.
– Ты согласна? – спросил я мою вторую половинку. – Если Хакур стиснет меня своей проклятой Рукой Патриарха…
– Я тебя поддержу. И всегда буду на твоей стороне. – Она слегка коснулась моей руки и улыбнулась. – Два хорька вместе могут справиться со змеей.
Я улыбнулся в ответ.
– Ладно. Я буду служителем. Мое Предназначение.
– Конечно, ты помнишь, – добавила я-женщина, – что между жрицей и служителем существуют особые отношения.
Я поднял брови. Она оценивающе смотрела на меня, а я… Я невозмутимо встретил ее взгляд.
– Это уже становится интересным, – пробормотала Каппи.
– Что такое? – оживился Лорд-Мудрец. – Что за особые отношения?
– Потом расскажу, – ответила она.
– Кстати, – обратился я к Рашиду, – ты можешь что-нибудь сделать с этим радио у меня в голове? Мне не слишком приятно, когда кто-то слышит все, о чем я думаю.
– Да, – согласилась моя сестра, – отключи этот передатчик. Мне не очень хочется знать, когда ему приспичит уложить меня в постель.
– Я? С тобой в постель?
– Молчать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34