«– Ты бы видел ее, Лайонел! – смеялся один из рассказчиков. – Когда ее покинули английские слуги, она наняла на их место французских лакеев и поваров, пажей-арабов и швейцара-итальянца.– Боже правый! – восклицал в ответ герцог Мэтлок. – Неужели это правда?– Их наглость не знает границ, – продолжал его друг. – Когда они появляются в доме, это подобно нашествию разбойников.– Надеюсь, это известно Его Высочеству, – усмехался Мэтлок.– Можешь не сомневаться – кто-нибудь из доброжелателей непременно расскажет ему. Я слышал, принц ругался, как гвардеец, узнав, что его женушка въехала на осле в Иерусалим».От подобных рассказов Кара чувствовала себя униженной и одновременно очень сочувствовала принцу-регенту.Она понимала, что дядя ненавидит принца и рад слухам обо всем, что оскорбляло его достоинство.Каре пришло вдруг в голову, что маркиз, возможно, ожидает и от нее подобного поведения: ведь она – племянница своего дяди.«Я ненавижу маркиза, потому что он мой муж, – подумала она. – Но мама и папа учили меня быть настоящей леди в любых обстоятельствах. Каким бы ни был мой дядя, это вовсе не значит, что я готова опозорить честное имя маркиза Брума».Раны на спине все еще болели, и Кара решила, что неразумно будет торопиться с поездкой в Лондон, пока она не почувствует себя по-настоящему окрепшей.Девушка злилась и приходила в ужас при мысли о том, что ее выдали замуж за маркиза, и прекрасно понимала, что он испытывает по этому поводу схожие чувства.Она часто слышала, как дядя с завистью говорит о лошадях маркиза Брума и его победах на скачках. Судя по его перешептыванию с какими-то подозрительными личностями накануне скачек, герцог Мэтлок не брезговал никакими способами для достижения своих целей. Кара прекрасно понимала, что Айво, славящийся своей принципиальностью и имеющий высокую репутацию, – полная противоположность ее дяди.В то же время он был мужчиной, а Кара не хотела выходить замуж ни за какого мужчину на свете. Больше всего ее волновал сейчас вопрос, можно ли будет аннулировать этот брак.Если нет, то она все равно не смирится и будет упорно искать способ обеспечить свою независимость, не желая принадлежать ни одному мужчине.Кара понимала, что это будет нелегко, но ничто ее не пугало.
В тот же день она, к величайшему своему негодованию, поняла, что маркиз дал указания тщательно охранять ее, чтобы ей не пришло в голову убежать.Айво был достаточно умен, чтобы понять: Кару не волновало положение в обществе, которое обеспечивал заключенный с ним брак, и она не откажется от своей идеи добраться до Франции или же просто исчезнуть.Кара не могла проникнуть в мысли маркиза, но интуиция подсказывала ей, что это именно так и что, ничего не говоря, он просто позаботился о том, чтобы побег из Брума стал невозможен.Конечно, ей очень разумно объяснили наличие такого количества охраны.– Я подумала, что вам может что-нибудь понадобиться ночью, ваша светлость, – сказала миссис Пил, – и велела Робинсон спать в гардеробной, рядом с вашей спальней. Вам стоит только позвать, миледи, и горничная тут же исполнит все, что пожелаете.– Спасибо, – сказала Кара, у которой не было ни малейших сомнений в том, почему именно пожилую горничную Робинсон, имевшую чуткий сон, поселили у нее за дверью.
На третий день, чувствуя себя достаточно окрепшей, Кара решила, что пора отправляться в Лондон к маркизу. Она нисколько не удивилась, когда, спустившись вниз, чтобы ехать, обнаружила, что ее будет сопровождать не только мисс Робинсон, но и сам управляющий – мистер Кертис.Он ехал на заднем сиденье рядом с Карой, а мисс Робинсон, которая выглядела в своей черной шляпке и черном плаще именно так, как должна выглядеть горничная благородной леди, сидела напротив.Миссис Пил нашла для Кары элегантный дорожный костюм, в котором она и отправилась в Лондон.К костюму прилагались очень милая накидка, отороченная соболем, и муфта из того же меха.– Кто же оставил здесь такие чудесные вещи?! – удивилась Кара.– Это шубка младшей сестры маркиза, миледи, – ответила миссис Пил. – Она живет теперь в теплом климате, и ей не нужны меха. Уверена, она не стала бы возражать против того, что вы позаимствовали их. А потом я положу все обратно в сундук – и пусть дожидается ее приезда.Ничего не было сказано о том, какова дальнейшая судьба итонского костюма ее кузена, в котором Кара прибыла в Брум, и девушка постеснялась прямо спросить об этом миссис Пил.Она подумала, что костюм будет годами храниться в гардеробе экономки, пока в Бруме случайно не появится юноша, которому будет впору этот наряд.Шляпка, выданная ей миссис Пил, была далеко не такой модной, как те, что видела Кара в Лондоне, но зато очень милой.Мастерицы, работавшие в доме маркиза, добавили на шляпку несколько страусовых перьев, чтобы она лучше подходила новоиспеченной маркизе Брум.Не сдержав любопытства, Кара спросила перед отъездом миссис Пил:– Как вы узнали… кто сказал вам, что я вышла замуж за его светлость?На секунду миссис Пил показалась обескураженной, но быстро овладела собой и сказала:– Ваша светлость, должно быть, уже заметили, что мало что происходит в этом доме без моего ведома или без ведома мистера Ньюмена.– Что ж, наверное, так идет жизнь в каждом большом доме, – улыбнулась в ответ Кара.Теперь она не сомневалась, что каждое слово, произнесенное в столовой ее дядей, слышали за дверью слуги.И тот факт, что из кабинета странная компания отправилась прямиком в часовню, лишь подтвердил то, что удалось подслушать слугам.
Прибыв в Лондон, Кара узнала, как еще в день своего возвращения в столицу маркиз, собиравшийся с визитом к Его Величеству, открыв утренние газеты, с негодованием обнаружил, что герцог Мэтлок поспешил поместить в них сообщение о браке своей племянницы.Однако у него не было времени думать об этом – пора было отправляться в Карлтон-хауз и слушать, стоя рядом с королем под высокими сводами в присутствии представителей знатнейших семейств Англии и принца Леопольда, как пожилой лорд Королевской подвязки медленно читал дрожащим голосом традиционную формулу обряда.На следующий день у короля, продрогшего во время утомительной церемонии, началось воспаление легких, и газеты тут же распространили весть о его болезни.Маркиз навестил короля в Карлтон-хауз и узнал, что тот плохо спит, у него учащенный пульс, боли в груди и затрудненное дыхание.В среду король был близок к смерти, и все в замке говорили шепотом.Графиня де Ливен, которая всегда имела собственное мнение по любому вопросу, произнесла на ухо маркизу:– Если он умрет, все трагедии Шекспира померкнут перед этой катастрофой. Отцов и сыновей хоронили иногда вместе – но двух королей! Надеюсь, он все же выздоровеет.– Я тоже надеюсь, – искренне произнес маркиз, думая о том, станет ли беспутная королева претендовать на регентство в случае смерти мужа.Идея эта казалась такой ужасной, что маркиз снова преисполнился ненавистью к Каре.Вернувшись домой, он узнал о ее приезде. Последнее время Айво все чаще представлял себе жену в образе королевы Кэролайн. Он почти что ожидал увидеть перед собой полнеющую даму с красным от возлияний и оплывшим лицом.Но, войдя в гостиную, где ждала его Кара, он с трудом узнал девушку.При приближении маркиза Кара встала со стула, на котором сидела, и маркиз словно впервые заметил, какая она маленькая и хрупкая. Вьющиеся белокурые волосы блестели, словно вобрали в себя солнечный свет.А глаза ее казались огромными. И в них не светилась сейчас агрессивность, которую запомнил маркиз с их последней встречи.Кара присела в реверансе, маркиз поклонился в ответ и внимательно посмотрел на жену. И вдруг неожиданно для себя понял, что Кара боится его. Догадка вызвала в нем непомерное удивление. Жалость к этой девушке проснулась в его сердце. ГЛАВА ПЯТАЯ Маркиз привык к женским взглядам, выражавшим самые разные чувства – любовь, желание, ревность, гнев и упрек, – но он не мог припомнить, чтобы женщина смотрела на него когда-нибудь глазами, полными почти животного страха.Впервые с момента своей женитьбы Айво подумал не о собственных чувствах, не о собственном уязвленном самолюбии, а о том, что испытывала эта юная девушка. Он понял, что жестокого обращения, которому подвергалась Кара в доме своего дяди, было достаточно, чтобы вызвать у нее устойчивый страх и ненависть ко всем мужчинам без исключения.Маркиз, стараясь ободрить свою юную супругу, улыбнулся девушке своей знаменитой улыбкой, которую многие находили неотразимой.– Итак, вам лучше? – спросил он.– Да, спасибо, – ответила Кара. – Я ждала, пока здоровье мое окрепнет достаточно, чтобы совершить поездку в Лондон.– Весьма разумно, – похвалил маркиз. – И теперь, когда вы здесь, нам надо о многом поговорить. Будет лучше, если мы оба присядем.Когда Кара снова опустилась на стул, Айво заметил, как напряженно она держит спину и как прямо сидит на самом кончике сиденья, чинно сложив руки на коленях.Усевшись напротив, Айво увидел, что в глазах Кары застыло настороженное выражение, а в их золотисто-зеленой глубине притаился никуда не исчезнувший страх.Маркиз собирался начать разговор с рассказа о болезни короля и о том, какое беспокойство вызывает его состояние как при дворе, так и во всей стране.Но вместо этого, не сдержав овладевшего им любопытства, он неожиданно спросил:– Ваш дядя часто бил вас?Кара отвела глаза, и только легкий румянец, заливший щеки девушки, выдал ее смущение.– Всякий раз, когда я имела неосторожность разозлить его, – доверчиво призналась она.– Это совершенно недопустимо – обращаться с девушкой в подобной манере! – взорвался маркиз.– Он ненавидит меня, потому что ненавидел моего отца, – объяснила Кара.– Но за что ему ненавидеть вашего отца?После короткой паузы Кара ответила:– Отец был старшим сыном, и, насколько я понимаю, дядя Лайонел завидовал его положению с тех пор, как достиг возраста, когда начинают понимать подобные вещи.Маркиз ничего не сказал в ответ, понимая, что она имеет в виду, и девушка продолжала:– Папа был совсем другим человеком. Благородным, храбрым, добрым, все кругом любили его так же… как ненавидели его младшего брата.В голосе Кары зазвучали вдруг жесткие нотки, ясно показавшие маркизу, какие именно чувства испытывает девушка к своему дяде.– Думаю, нам будет легче в будущем, – сказал Айво, – если вы сразу расскажете мне о своей семье и о том, при каких обстоятельствах Мэтлок стал вашим опекуном. Предполагаю, что не только ваш отец, но и мать покинула этот мир?Кара кивнула.– Мамы не стало… в прошлом году.– А ваш отец?– Он умер пять лет назад. За два дня до того, как должен был унаследовать титул от моего дедушки.Голос девушки показался маркизу странным, он внимательно поглядел на Кару и сказал:– Я чувствую, что за смертью вашего отца крылась какая-то тайна.Кара быстро взглянула на него, словно удивляясь интуиции Айво, но ничего не сказала, и маркиз продолжал:– Я думаю, Кара, что единственный способ сделать наш странный брак не столь невыносимым для нас обоих – быть откровенными друг с другом, и я готов к этому, не знаю, как вы.– Хорошо, – согласно кивнула Кара, – если вы настаиваете. Я считаю… хотя у меня нет доказательств… что дядя убил моего отца, стремясь завладеть титулом…Слова ее заставили маркиза вздрогнуть, хотя он и ожидал услышать нечто подобное.Но Айво тут же поспешил сказать себе, что подозрения Кары – скорее всего просто домыслы, вызванные ненавистью к дяде.Тихим, спокойным голосом, стараясь войти в доверие к девушке, маркиз попросил:– Может быть, вы расскажете мне подробно, как все это было?Когда Кара начала говорить, Айво буквально впился глазами в ее лицо, словно пытаясь понять, что из сказанного ложь, а что – правда.Тяжело вздохнув, девушка продолжала свой невеселый рассказ:– Мы все – мама, папа и я – жили в большом особняке, принадлежавшем Мэтлокам на протяжении двух веков. Дедушке нравилось, что мы жили с ним, иначе он чувствовал бы себя одиноко. Он очень любил папу.Последовала долгая пауза, затем Кара произнесла, обращаясь словно бы не к маркизу, а к самой себе:– Мы были так счастливы.– И что случилось потом? – спросил маркиз.– Дедушка заболел, и хотя дядя Лайонел никогда не приходил к нам домой – только если ему нужны были деньги, – папа подумал, что надо поставить брата в известность о том, что доктора предсказывают их отцу скорый конец.Маркиз ясно представлял по тону Кары, что переживала ее семья в те времена.– Я не видела дядю Лайонела несколько лет и, наверное, потому что уже стала взрослой, вдруг сразу поняла после первого взгляда на него, что представляет из себя этот человек. Ясно было, что он думает только о выгодах, которые может принести ему смерть дедушки, и по-прежнему ненавидит моего отца за то, что он наследует титул.– Ваш отец тоже понимал это? – поинтересовался Айво.– Папа всегда пытался помочь дяде Лайонелу, он давал ему деньги, чтобы тот уплатил свои долги, хотя наша семья порой была стеснена в средствах.– И он опять был в долгах?– Еще каких. Но мы узнали об этом, только когда он продал из дома все, что не было прикреплено к полу. – Поймав удивленный взгляд маркиза, Кара пояснила: – Это уже позже, когда папа умер и дядя Лайонел стал наследником.– Так как же это случилось?– За два дня до смерти дедушки, когда мы все уже знали, что его не спасти, папа и дядя Лайонел поехали вместе на верховую прогулку. Но дядя вернулся один…Голос Кары задрожал, ей трудно было продолжать, но она справилась с собой.– Если верить дяде Лайонелу, они оба попытались перепрыгнуть через высокий забор, но папин конь споткнулся и скинул его на землю, так что папа сломал шею.– И вы не поверили, что это был несчастный случай?– Папа был прекрасным наездником, он знал в поместье каждый забор и каждую яму. Он никогда не стал бы заставлять свою лошадь прыгать через слишком высокую преграду.– Но почему вы подозреваете вашего дядю? – по-прежнему недоумевал маркиз.– Рабочие с фермы принесли папу домой на воротах, снятых с петель. И только позже, вечером, я спросила дядю Лайонела о коне, который сбросил отца. Это был папин любимый жеребец, он всегда скакал на нем, и Ураган никогда не доставлял ему никаких проблем.– Так что же случилось с Ураганом?– Дядя Лайонел сказал, что жеребец упал, сломал ногу и его пришлось пристрелить.Тут маркиз понял, в чем именно подозревала Мэтлока Кара. Если у этого негодяя хватило бы подлости выстрелить в животное в тот момент, когда оно брало препятствие, падение коня наверняка привело бы к гибели всадника.Последовала пауза, затем маркиз спросил:– И вы готовы были обвинить дядю в столь ужасном преступлении?– Мама так же, как и я, думала, что смерть отца – дело его рук. Но она сказала, что, предъявив дяде обвинение, мы не вернем папе жизнь, а только испортим и без того ужасные отношения с новым герцогом. – Тяжело вздохнув, Кара закончила рассказ. – Что касалось денег, мы зависели от него целиком и полностью. У папы не было своих средств. Дедушка платил ему содержание, как и младшему сыну. Сельское хозяйство пришло в упадок во время войны, когда столько здоровых мужчин сражались на флоте или в армии Веллингтона. Урожаи упали, арендаторы задерживали плату, и нам приходилось экономить буквально на всем.– Так было по всей стране, – заметил маркиз. – Но я представляю, какое это было испытание для вашей матери – остаться без денег, с маленькой дочерью на руках.– У нас не было практически ничего, – продолжала Кара. – Дядя Лайонел выселил нас из дома дедушки и выделил нам небольшой коттедж в дальней части поместья. Он едва обставил его и не разрешил нам забрать ничего, имевшего хоть какую-либо ценность.Маркиз понимал, какое унижение пришлось испытать Каре и ее матери.– К счастью, – продолжала Кара, – маме удалось доказать, что дедушка подарил ей двух лошадей – одну на Рождество и одну на день рождения, и нам было, по крайней мере, на ком скакать верхом.Она поглядела на маркиза, не сомневаясь, что он поймет, насколько это было важно.– Дядя Лайонел запер дом, а сам отправился в Лондон. Он уволил всех слуг, отказался назначить им пенсии и вообще вел себя так, что мне было стыдно за свою семью.Маркиз подумал, что ничего другого нельзя было ожидать от такого негодяя, как Лайонел Мэтлок.Не имело смысла произносить это вслух, и Айво сосредоточил внимание на том, чтобы узнать побольше о Каре.– Должно быть, все это случилось в тысяча восемьсот пятнадцатом году, – сказал он.Это был год окончания войны, когда маркиз еще не вернулся с континента и все праздновали победу Веллингтона при Ватерлоо.– Было очень тяжело, когда солдаты вернулись домой с войны, люди даже голодали. Но мама была больше всего озабочена тем, чтобы дать мне хорошее образование. – Голос Кары смягчился. – К счастью, у нее было несколько весьма дорогих украшений, которые дарил папа в разные годы их жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
В тот же день она, к величайшему своему негодованию, поняла, что маркиз дал указания тщательно охранять ее, чтобы ей не пришло в голову убежать.Айво был достаточно умен, чтобы понять: Кару не волновало положение в обществе, которое обеспечивал заключенный с ним брак, и она не откажется от своей идеи добраться до Франции или же просто исчезнуть.Кара не могла проникнуть в мысли маркиза, но интуиция подсказывала ей, что это именно так и что, ничего не говоря, он просто позаботился о том, чтобы побег из Брума стал невозможен.Конечно, ей очень разумно объяснили наличие такого количества охраны.– Я подумала, что вам может что-нибудь понадобиться ночью, ваша светлость, – сказала миссис Пил, – и велела Робинсон спать в гардеробной, рядом с вашей спальней. Вам стоит только позвать, миледи, и горничная тут же исполнит все, что пожелаете.– Спасибо, – сказала Кара, у которой не было ни малейших сомнений в том, почему именно пожилую горничную Робинсон, имевшую чуткий сон, поселили у нее за дверью.
На третий день, чувствуя себя достаточно окрепшей, Кара решила, что пора отправляться в Лондон к маркизу. Она нисколько не удивилась, когда, спустившись вниз, чтобы ехать, обнаружила, что ее будет сопровождать не только мисс Робинсон, но и сам управляющий – мистер Кертис.Он ехал на заднем сиденье рядом с Карой, а мисс Робинсон, которая выглядела в своей черной шляпке и черном плаще именно так, как должна выглядеть горничная благородной леди, сидела напротив.Миссис Пил нашла для Кары элегантный дорожный костюм, в котором она и отправилась в Лондон.К костюму прилагались очень милая накидка, отороченная соболем, и муфта из того же меха.– Кто же оставил здесь такие чудесные вещи?! – удивилась Кара.– Это шубка младшей сестры маркиза, миледи, – ответила миссис Пил. – Она живет теперь в теплом климате, и ей не нужны меха. Уверена, она не стала бы возражать против того, что вы позаимствовали их. А потом я положу все обратно в сундук – и пусть дожидается ее приезда.Ничего не было сказано о том, какова дальнейшая судьба итонского костюма ее кузена, в котором Кара прибыла в Брум, и девушка постеснялась прямо спросить об этом миссис Пил.Она подумала, что костюм будет годами храниться в гардеробе экономки, пока в Бруме случайно не появится юноша, которому будет впору этот наряд.Шляпка, выданная ей миссис Пил, была далеко не такой модной, как те, что видела Кара в Лондоне, но зато очень милой.Мастерицы, работавшие в доме маркиза, добавили на шляпку несколько страусовых перьев, чтобы она лучше подходила новоиспеченной маркизе Брум.Не сдержав любопытства, Кара спросила перед отъездом миссис Пил:– Как вы узнали… кто сказал вам, что я вышла замуж за его светлость?На секунду миссис Пил показалась обескураженной, но быстро овладела собой и сказала:– Ваша светлость, должно быть, уже заметили, что мало что происходит в этом доме без моего ведома или без ведома мистера Ньюмена.– Что ж, наверное, так идет жизнь в каждом большом доме, – улыбнулась в ответ Кара.Теперь она не сомневалась, что каждое слово, произнесенное в столовой ее дядей, слышали за дверью слуги.И тот факт, что из кабинета странная компания отправилась прямиком в часовню, лишь подтвердил то, что удалось подслушать слугам.
Прибыв в Лондон, Кара узнала, как еще в день своего возвращения в столицу маркиз, собиравшийся с визитом к Его Величеству, открыв утренние газеты, с негодованием обнаружил, что герцог Мэтлок поспешил поместить в них сообщение о браке своей племянницы.Однако у него не было времени думать об этом – пора было отправляться в Карлтон-хауз и слушать, стоя рядом с королем под высокими сводами в присутствии представителей знатнейших семейств Англии и принца Леопольда, как пожилой лорд Королевской подвязки медленно читал дрожащим голосом традиционную формулу обряда.На следующий день у короля, продрогшего во время утомительной церемонии, началось воспаление легких, и газеты тут же распространили весть о его болезни.Маркиз навестил короля в Карлтон-хауз и узнал, что тот плохо спит, у него учащенный пульс, боли в груди и затрудненное дыхание.В среду король был близок к смерти, и все в замке говорили шепотом.Графиня де Ливен, которая всегда имела собственное мнение по любому вопросу, произнесла на ухо маркизу:– Если он умрет, все трагедии Шекспира померкнут перед этой катастрофой. Отцов и сыновей хоронили иногда вместе – но двух королей! Надеюсь, он все же выздоровеет.– Я тоже надеюсь, – искренне произнес маркиз, думая о том, станет ли беспутная королева претендовать на регентство в случае смерти мужа.Идея эта казалась такой ужасной, что маркиз снова преисполнился ненавистью к Каре.Вернувшись домой, он узнал о ее приезде. Последнее время Айво все чаще представлял себе жену в образе королевы Кэролайн. Он почти что ожидал увидеть перед собой полнеющую даму с красным от возлияний и оплывшим лицом.Но, войдя в гостиную, где ждала его Кара, он с трудом узнал девушку.При приближении маркиза Кара встала со стула, на котором сидела, и маркиз словно впервые заметил, какая она маленькая и хрупкая. Вьющиеся белокурые волосы блестели, словно вобрали в себя солнечный свет.А глаза ее казались огромными. И в них не светилась сейчас агрессивность, которую запомнил маркиз с их последней встречи.Кара присела в реверансе, маркиз поклонился в ответ и внимательно посмотрел на жену. И вдруг неожиданно для себя понял, что Кара боится его. Догадка вызвала в нем непомерное удивление. Жалость к этой девушке проснулась в его сердце. ГЛАВА ПЯТАЯ Маркиз привык к женским взглядам, выражавшим самые разные чувства – любовь, желание, ревность, гнев и упрек, – но он не мог припомнить, чтобы женщина смотрела на него когда-нибудь глазами, полными почти животного страха.Впервые с момента своей женитьбы Айво подумал не о собственных чувствах, не о собственном уязвленном самолюбии, а о том, что испытывала эта юная девушка. Он понял, что жестокого обращения, которому подвергалась Кара в доме своего дяди, было достаточно, чтобы вызвать у нее устойчивый страх и ненависть ко всем мужчинам без исключения.Маркиз, стараясь ободрить свою юную супругу, улыбнулся девушке своей знаменитой улыбкой, которую многие находили неотразимой.– Итак, вам лучше? – спросил он.– Да, спасибо, – ответила Кара. – Я ждала, пока здоровье мое окрепнет достаточно, чтобы совершить поездку в Лондон.– Весьма разумно, – похвалил маркиз. – И теперь, когда вы здесь, нам надо о многом поговорить. Будет лучше, если мы оба присядем.Когда Кара снова опустилась на стул, Айво заметил, как напряженно она держит спину и как прямо сидит на самом кончике сиденья, чинно сложив руки на коленях.Усевшись напротив, Айво увидел, что в глазах Кары застыло настороженное выражение, а в их золотисто-зеленой глубине притаился никуда не исчезнувший страх.Маркиз собирался начать разговор с рассказа о болезни короля и о том, какое беспокойство вызывает его состояние как при дворе, так и во всей стране.Но вместо этого, не сдержав овладевшего им любопытства, он неожиданно спросил:– Ваш дядя часто бил вас?Кара отвела глаза, и только легкий румянец, заливший щеки девушки, выдал ее смущение.– Всякий раз, когда я имела неосторожность разозлить его, – доверчиво призналась она.– Это совершенно недопустимо – обращаться с девушкой в подобной манере! – взорвался маркиз.– Он ненавидит меня, потому что ненавидел моего отца, – объяснила Кара.– Но за что ему ненавидеть вашего отца?После короткой паузы Кара ответила:– Отец был старшим сыном, и, насколько я понимаю, дядя Лайонел завидовал его положению с тех пор, как достиг возраста, когда начинают понимать подобные вещи.Маркиз ничего не сказал в ответ, понимая, что она имеет в виду, и девушка продолжала:– Папа был совсем другим человеком. Благородным, храбрым, добрым, все кругом любили его так же… как ненавидели его младшего брата.В голосе Кары зазвучали вдруг жесткие нотки, ясно показавшие маркизу, какие именно чувства испытывает девушка к своему дяде.– Думаю, нам будет легче в будущем, – сказал Айво, – если вы сразу расскажете мне о своей семье и о том, при каких обстоятельствах Мэтлок стал вашим опекуном. Предполагаю, что не только ваш отец, но и мать покинула этот мир?Кара кивнула.– Мамы не стало… в прошлом году.– А ваш отец?– Он умер пять лет назад. За два дня до того, как должен был унаследовать титул от моего дедушки.Голос девушки показался маркизу странным, он внимательно поглядел на Кару и сказал:– Я чувствую, что за смертью вашего отца крылась какая-то тайна.Кара быстро взглянула на него, словно удивляясь интуиции Айво, но ничего не сказала, и маркиз продолжал:– Я думаю, Кара, что единственный способ сделать наш странный брак не столь невыносимым для нас обоих – быть откровенными друг с другом, и я готов к этому, не знаю, как вы.– Хорошо, – согласно кивнула Кара, – если вы настаиваете. Я считаю… хотя у меня нет доказательств… что дядя убил моего отца, стремясь завладеть титулом…Слова ее заставили маркиза вздрогнуть, хотя он и ожидал услышать нечто подобное.Но Айво тут же поспешил сказать себе, что подозрения Кары – скорее всего просто домыслы, вызванные ненавистью к дяде.Тихим, спокойным голосом, стараясь войти в доверие к девушке, маркиз попросил:– Может быть, вы расскажете мне подробно, как все это было?Когда Кара начала говорить, Айво буквально впился глазами в ее лицо, словно пытаясь понять, что из сказанного ложь, а что – правда.Тяжело вздохнув, девушка продолжала свой невеселый рассказ:– Мы все – мама, папа и я – жили в большом особняке, принадлежавшем Мэтлокам на протяжении двух веков. Дедушке нравилось, что мы жили с ним, иначе он чувствовал бы себя одиноко. Он очень любил папу.Последовала долгая пауза, затем Кара произнесла, обращаясь словно бы не к маркизу, а к самой себе:– Мы были так счастливы.– И что случилось потом? – спросил маркиз.– Дедушка заболел, и хотя дядя Лайонел никогда не приходил к нам домой – только если ему нужны были деньги, – папа подумал, что надо поставить брата в известность о том, что доктора предсказывают их отцу скорый конец.Маркиз ясно представлял по тону Кары, что переживала ее семья в те времена.– Я не видела дядю Лайонела несколько лет и, наверное, потому что уже стала взрослой, вдруг сразу поняла после первого взгляда на него, что представляет из себя этот человек. Ясно было, что он думает только о выгодах, которые может принести ему смерть дедушки, и по-прежнему ненавидит моего отца за то, что он наследует титул.– Ваш отец тоже понимал это? – поинтересовался Айво.– Папа всегда пытался помочь дяде Лайонелу, он давал ему деньги, чтобы тот уплатил свои долги, хотя наша семья порой была стеснена в средствах.– И он опять был в долгах?– Еще каких. Но мы узнали об этом, только когда он продал из дома все, что не было прикреплено к полу. – Поймав удивленный взгляд маркиза, Кара пояснила: – Это уже позже, когда папа умер и дядя Лайонел стал наследником.– Так как же это случилось?– За два дня до смерти дедушки, когда мы все уже знали, что его не спасти, папа и дядя Лайонел поехали вместе на верховую прогулку. Но дядя вернулся один…Голос Кары задрожал, ей трудно было продолжать, но она справилась с собой.– Если верить дяде Лайонелу, они оба попытались перепрыгнуть через высокий забор, но папин конь споткнулся и скинул его на землю, так что папа сломал шею.– И вы не поверили, что это был несчастный случай?– Папа был прекрасным наездником, он знал в поместье каждый забор и каждую яму. Он никогда не стал бы заставлять свою лошадь прыгать через слишком высокую преграду.– Но почему вы подозреваете вашего дядю? – по-прежнему недоумевал маркиз.– Рабочие с фермы принесли папу домой на воротах, снятых с петель. И только позже, вечером, я спросила дядю Лайонела о коне, который сбросил отца. Это был папин любимый жеребец, он всегда скакал на нем, и Ураган никогда не доставлял ему никаких проблем.– Так что же случилось с Ураганом?– Дядя Лайонел сказал, что жеребец упал, сломал ногу и его пришлось пристрелить.Тут маркиз понял, в чем именно подозревала Мэтлока Кара. Если у этого негодяя хватило бы подлости выстрелить в животное в тот момент, когда оно брало препятствие, падение коня наверняка привело бы к гибели всадника.Последовала пауза, затем маркиз спросил:– И вы готовы были обвинить дядю в столь ужасном преступлении?– Мама так же, как и я, думала, что смерть отца – дело его рук. Но она сказала, что, предъявив дяде обвинение, мы не вернем папе жизнь, а только испортим и без того ужасные отношения с новым герцогом. – Тяжело вздохнув, Кара закончила рассказ. – Что касалось денег, мы зависели от него целиком и полностью. У папы не было своих средств. Дедушка платил ему содержание, как и младшему сыну. Сельское хозяйство пришло в упадок во время войны, когда столько здоровых мужчин сражались на флоте или в армии Веллингтона. Урожаи упали, арендаторы задерживали плату, и нам приходилось экономить буквально на всем.– Так было по всей стране, – заметил маркиз. – Но я представляю, какое это было испытание для вашей матери – остаться без денег, с маленькой дочерью на руках.– У нас не было практически ничего, – продолжала Кара. – Дядя Лайонел выселил нас из дома дедушки и выделил нам небольшой коттедж в дальней части поместья. Он едва обставил его и не разрешил нам забрать ничего, имевшего хоть какую-либо ценность.Маркиз понимал, какое унижение пришлось испытать Каре и ее матери.– К счастью, – продолжала Кара, – маме удалось доказать, что дедушка подарил ей двух лошадей – одну на Рождество и одну на день рождения, и нам было, по крайней мере, на ком скакать верхом.Она поглядела на маркиза, не сомневаясь, что он поймет, насколько это было важно.– Дядя Лайонел запер дом, а сам отправился в Лондон. Он уволил всех слуг, отказался назначить им пенсии и вообще вел себя так, что мне было стыдно за свою семью.Маркиз подумал, что ничего другого нельзя было ожидать от такого негодяя, как Лайонел Мэтлок.Не имело смысла произносить это вслух, и Айво сосредоточил внимание на том, чтобы узнать побольше о Каре.– Должно быть, все это случилось в тысяча восемьсот пятнадцатом году, – сказал он.Это был год окончания войны, когда маркиз еще не вернулся с континента и все праздновали победу Веллингтона при Ватерлоо.– Было очень тяжело, когда солдаты вернулись домой с войны, люди даже голодали. Но мама была больше всего озабочена тем, чтобы дать мне хорошее образование. – Голос Кары смягчился. – К счастью, у нее было несколько весьма дорогих украшений, которые дарил папа в разные годы их жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15