— Я была вне себя от волнения, и сэра Маркуса мне никогда не приходилось видеть столь встревоженным. — Помолчав, она добавила со смехом в голосе: — Впрочем, это пойдет ему только на пользу! Смею сказать, слишком многие женщины мечтают о его поцелуях и готовы принять все, что он им предложит. Немного сопротивления ему не повредит! — И, добродушно посмотрев на склоненную голову Тины, добавила: — Но вы не должны быть слишком упрямой, дитя мое. Если, конечно, не намерены отказать ему раз и навсегда. Сэр Маркус не из тех, кто очень долго разгуливает под окнами девушки. Он из тех, кто любит штурмовать крепости и брать их!
— Я должна так быстро принять решение? — спросила Тина, заранее зная ответ.
— О нет, — возразила герцогиня, — времени у вас еще полно. Пусть поухаживает за вами месяц или около этого. Вы же не хотите выйти замуж раньше зимы?
Слова старой леди нанесли смертельный удар по надеждам Тины.
— Вы правы, — тихо произнесла она с отчаянием в голосе. — Я вела себя невероятно глупо. Завтра же напишу сэру Маркусу и извинюсь перед ним. Как вы думаете, он простит меня?
— Думаю, вряд ли! Вы полностью отвергли его! — с сарказмом, но смешливо отозвалась герцогиня. — Но все равно, не отталкивайте его слишком далеко! Немного сопротивления раззадорит его, придаст ему силы, хотя сегодня, по-моему, вы стояли у опасной черты. Ни одному мужчине не нравится, когда его выставляют дураком перед гостями. Когда он вернулся без вас, все сразу поняли, что произошло.
— Вы думаете, все догадались?
— Не догадался бы только очень наивный человек! Ну ладно, дитя мое, давайте-ка ляжем спать. Надеюсь, вы усвоили урок? Завтра я попробую научить вас, как заинтересовать мужчину и кокетничать с ним, не допуская вольностей!
— Мне очень хотелось бы этому научиться! — искренне призналась Тина.
— Разумеется, это приходит с опытом, — огорчила ее герцогиня и стремительно взбежала по лестнице, сверкая бриллиантами на гордо поднятой голове.
Тина униженно поплелась за ней, чувствуя себя провинившейся, хотя герцогиня ничем не дала ей этого понять.
Оставшись одна в своей спальне, она заперла дверь и бросилась на постель лицом вниз. Ловушка захлопывается! И она ничего не может сделать! На нее словно обрушилась приливная волна, захлестнув ее, и спасения нет. Тина не плакала, просто лежала, уткнувшись лицом в подушку, и пыталась понять: почему при виде сэра Маркуса ее кидает в дрожь, почему его поцелуи привели ее в такой безотчетный ужас, что и сейчас ей страшно вспоминать о них?
— Есть же на свете и другие мужчины! — прошептала она, и тут же в ее голове возник вопрос: а понравятся они ей больше? Понравилось бы ей, если бы не сэр Маркус, а другой мужчина поднял ее подбородок и прижался губами к ее губам?
Тина снова ощутила его горячие, настойчивые губы. Передернувшись от отвращения, тут же нашла ответ на свой вопрос: ее бросает в дрожь не только от сэра Маркуса, но и от других мужчин, кроме одного. И вдруг, словно озаренная молнией, словно под воздействием какой-то волшебной музыки, она поняла, что боролась с этим не только сегодня, но, казалось, вечность. На свете есть только один мужчина, которого она поцелует по своей воле, прикосновение которого ей будет приятно, о чьих объятиях она мечтает. Мужчина, которому она отдалась бы полностью, потому что любит его всем сердцем!
Глава 9
Берегись этих «шишек», они полностью сумасшедшие, как дьяволы! Дверь в комнату Тины была распахнута, и она отчетливо слышала разговор двух лакеев на лестничной площадке. Она притаилась и сидела очень тихо, пока какая-то невидимая рука не успокоила волнение в ее груди.
Тина писала письмо сэру Маркусу Уэлтону, как велела ей сделать герцогиня. Правда, никак не могла подобрать слова, чтобы выразить благодарность за гостеприимство и чувство вины за причиненную всем тревогу, не давая ему понять, что ей отвратительны его поведение и насильственное внимание.
Но сейчас она моментально обо всем забыла. Тина вскочила и подошла к двери, хотя ноги ее не слушались. Что она скажет лорду Уинчингему? Как встретится с ним теперь, когда осознала, что он для нее значит, когда это чувство нахлынуло на нее, словно шквал?
Она повернулась, подошла к туалетному столику и, посмотрев на себя в зеркало, обрадовалась своей привлекательности, хотя одновременно и испугалась, что блеск глаз и дрожащие губы выдадут ее радость при встрече с ним.
Она любит его! Всю ночь Тина пролежала без сна, снова и снова повторяя его имя, убеждая себя, что это последний штрих в истории ее полного сумасшествия.
Она знала, что не только неправильно, но и абсолютно невозможно из всех людей полюбить мужчину, которому она пытается помочь. Мужчину, который менее чем кто-либо думает о ней как о своей жене. Но что значат слова, если сердце выпрыгивает из груди при мысли о нем, дыхание учащается, а тело вдруг начинает дрожать при одном упоминании кем-то его имени?
— Я должна спуститься и поздороваться с ним, вслух обратилась Тина к своему отражению в зеркале и постаралась изобразить на своем лице не бешеный восторг, а покой и удовольствие. Но бесполезно — на подобную осторожность она была не способна! Забыв о своих благих намерениях, она выбежала из комнаты и суетливо сбежала по лестнице.
Тина знала, где его найти. В мраморном зале она инстинктивно повернула к библиотеке. Именно там они встретились в первый раз; там он впервые подошел к ней. Она подумала, что еще тогда ей следовало все понять.
Она подошла к двери библиотеки и открыла ее. Он как она и ожидала, сидел в большом кресле у камина бледный и очень усталый. В руке лорд Уинчингем держал бокал с бренди, словно с помощью спиртного поддерживал себя, чтобы не упасть в обморок. Тина под бежала к нему, едва касаясь ногами пола.
— Почему вы здесь? — вскричала она. — Вы должны были оставаться в Уинче! Врачи, наверное, сошли с ума, если позволили вам, еще такому слабому, пуститься в дорогу!
Эти слова почти непроизвольно сорвались с ее губ, а когда лорд Уинчингем улыбнулся ей, сердце перевернулось у нее в груди.
— Хотел видеть вас, — сказал он просто.
— А!
Тина ожидала чего угодно, только не этого. Его слова застали ее врасплох; она насторожилась и вспомнила, что поклялась себе действовать правильно и разумно. Ее тело, словно пламенем, охватила внезапная дрожь, которой она никогда раньше не испытывала.
Не зная, что сказать, она лишь стояла перед ним, глядя ему в лицо. Губы ее дрожали, да и все тело вибрировало, как струна инструмента, струна от прикосновения музыканта.
Он поставил на стол рядом с собой бокал и протянул к ней руку.
— Чем вы занимались? — поинтересовался лорд. — Я всю ночь думал о вас и решил, что мое присутствие здесь необходимо. Мне не верится, что герцогиня очень строго за вами присматривает.
Она коснулась прохладными пальцами его руки, а так как ноги больше ее не держали, опустилась возле него в своих широких шелковых юбках и некоторое время с обожанием лишь смотрела на него, а потом отвернулась, чтобы не выдать себя восторженным блеском глаз.
— Да вы, кажется, лишились дара речи, — сказал он. — Вы так удивлены, увидев меня? Уверяю вас, мои кости, как сухой скелет, скрипели на этих разбитых дорогах. Просто позор, что их до сих пор не починили.
— Вам не следовало приезжать домой, — промолвила наконец Тина. — Вы еще не совсем поправились.
— Я отказываюсь попусту тратить время на лежание в постели, особенно в такой момент. Вы хорошо вели себя?
— Не знаю, что ответить, — тихо пробормотала она. — Ее светлость вам скажет, что я вела себя плохо, и сэр Маркус Уэлтон тоже. Но тут я ничего не могу поделать.
— А что вы наделали? — резко спросил лорд Уинчингем, отняв от нее руку и снова поднимая бокал с бренди.
— Я убежала от сэра Маркуса в Воксхолл-Гарденс, — призналась Тина. — Он… он… напугал меня!
Домой я приехала одна, с незнакомым мужчиной добрым молодым человеком, клерком из военно-морского министерства. Он благополучно доставил меня сюда. Герцогиня расстроилась, сэр Маркус тоже.
— Ах, чертов наглец! И что же между вами произошло? — агрессивным тоном поинтересовался лорд Уинчингем.
Наступила короткая пауза.
— Он попросил меня стать его женой, — чуть слышно объяснила Тина, не осмеливаясь взглянуть на лорда Уинчингема и уловив отчаяние в своем голосе.
Он осушил бокал и со стуком поставил его на сто лик.
— И что же вы ответили?
— Я еще пока не ответила.
— А что намерены ответить?
Тине показалось, что он почти выкрикнул этот вопрос.
Она еще ниже опустила голову, чувствуя, как слезы начинают покалывать ей глаза.
— Тина, посмотрите на меня, — повелительно, но мягко потребовал он.
Она подняла голову, и он увидел, что в ее глазах блестят слезы.
— Послушайте, Тина, — также мягко произнес лорд Уинчингем, — вы ничего не будете делать против своей воли. Мы найдем какой-нибудь иной выход.
— Какой же?
— Еще не знаю. Но должен же быть другой выход, безболезненный для вас! Не забывайте: мы с вами партнеры! У вас нет причин брать на себя больше, чем вы можете выдержать! — Он неотрывно глядел на нее.
Тина тоже посмотрела ему в лицо, и на какой-то момент ей почудилось, будто они заглянули в души друг другу. Слова застряли у него на губах. Низко нагнувшись, он прохрипел:
— Тина…
В этот момент в дальнем конце комнаты открылась дверь, и стоявший на пороге мистер Грейчерч виновато кашлянул.
Лорд Уинчингем быстро выпрямился в кресле.
— В чем дело? — резко спросил он.
— Могу ли я поговорить с вашей светлостью? Это очень срочно!
— Ну что там может быть такого уж срочного? проворчал лорд Уинчингем. — Хорошо, проходите, раз уж пришли. Что там у вас?
Мистер Грейчерч виновато глянул на Тину.
— Мне уйти? — отреагировала она.
— Ну… вероятно, — неуверенно начал мистер Грейчерч. — Хотя, нет, мисс Крум! Останьтесь, пожалуйста, вы можете быть полезной!
— В чем дело? Да не волнуйтесь вы так, Грейчерч! А то и я начну нервничать. Что, произошла какая-то катастрофа, раз вы вышли из обычного равновесия?
Мистер Грейчерч прошел по комнате и остановился на почтительном расстоянии от лорда Уинчингема.
— Боюсь, милорд, положение очень серьезно…
— Что за положение? — перебил его лорд. — Что произошло более серьезного, чем обычная неприятность? Деньги? Вы ведь никогда ни о чем другом со мной не говорите!
— Простите, милорд, — с несчастным видом выдавил мистер Грейчерч. — Похоже, приносить вам дурные вести — моя судьба!
— Вы и сейчас принесли дурную весть? Ну, ну, давайте! Как-нибудь я ее переживу!
— Торговцы вином, Хант и Данстебл. Помните, они поставляли шампанское для бала?
— Конечно помню! А что, нельзя? Они уже давно поставляют мне вина!
— В том-то и проблема, милорд. Я не сказал вам сразу… Это было так неожиданно, а ваша светлость был так занят… Они согласились поставить шампанское и другие вина при условии, что часть их счета, которому уже более трех лет, будет оплачена.
— Более трех лет, — медленно повторил лорд Уинчингем. — И какова же сумма, с учетом, конечно, последнего заказа для бала?
— Почти две тысячи фунтов, милорд. Воцарилась тишина, которую через несколько мгновений нарушил мистер Грейчерч:
— Для маленькой фирмы это солидная сумма, и хотя мистер Хант очень сожалеет, он вынужден настаивать на немедленной оплате долга.
— А если я не заплачу, что тогда?
— Боюсь, милорд, вам это не понравится, но мистер Хант, похоже, уже связался с другими вашими кредиторами.
— Хорошо, Грейчерч. Больше ничего не говорите.
— А что они могут сделать? — задала вопрос Тина, заранее зная ответ лорда Уинчингема.
— Меня могут запрятать во «Флит», дорогая. Чертовски неприятное место! Думаю, там я найду многих моих друзей, которые тоже оказались несостоятельными должниками!
— Не может быть! Это же нелепость, абсурд! — воскликнула она.
Тина говорила скорее мистеру Грейчерчу, чем себе. Ей казалось, этот кошмар просто придуман.
— Есть только один выход, — заявил мистер Грейчерч. — Нам может помочь мисс Крум, кредитовав временную ссуду!
— О чем вы говорите? — удивилась Тина.
— Он говорит, — сухо пояснил лорд Уинчингем, — что вы, дорогая, могли бы выделить из вашего огромного состояния несколько тысяч фунтов для вашего опекуна, оказавшегося в настоящее время в невероятно тяжелом положении.
Тина зажала руками рот и в отчаянии взглянула на него. Если бы она могла ему помочь! Если бы только могла что-нибудь сделать! Тина чувствовала себя униженной, понимая, что мистер Грейчерч вправе подумать, будто она не хочет помочь своему опекуну в столь отчаянном положении.
— К сожалению, — медленно произнес лорд Уинчингем, — деньги моей подопечной до ее совершеннолетия находятся под строгим контролем, а до двадцати одного года ей еще несколько лет. Так что мисс Крум нам помочь не может.
— Надеюсь, мисс Крум извинит меня, — поспешно пробормотал мистер Грейчерч. — Просто я не вижу другого выхода из создавшегося положения.
— Уверяю вас, выход есть! Сообщите мистеру Ханту и другим кредиторам, что ровно через четырнадцать дней их счета будут оплачены полностью.
— Через четырнадцать дней, милорд? — удивился мистер Грейчерч. — Но как? Не мне судить о вашей светлости, но поскольку я веду ваши дела несколько лет, то не вижу…
— Довольно, Грейчерч! Разрешаю вам удалиться и передать мистеру Ханту, а также прочим проклятым кровососам, ожидающим ответа, мое обещание!
— Хорошо, милорд. — Мистер Грейчерч поклонился и бесшумно вышел.
Лорд Уинчингем, внезапно побледнев и закрыв глаза, откинулся в кресле.
— Это для вас слишком! Вы должны лечь в постель. Вас должен осмотреть врач! — »засуетилась Тина.
Поскольку он не протестовал и не спорил с ней, она поняла, как ему плохо. Тина поспешно позвонила в колокольчик, а когда на ее звонок явились два лакея, велела им отнести хозяина наверх. Еще одного лакея она срочно послала за врачом, а затем побежала в комнаты герцогини.
Ее светлость сидела в постели, великолепно причесанная и сверкая драгоценностями.
— Доброе утро, дитя мое, — весело сказала она, когда вошла Тина, но, увидев ее лицо, быстро спросила: — Что такое? Что случилось?
— Приехал его светлость, — пояснила она, — но он болен и слаб. Пускаться в путь в таком состоянии — безумие. Я велела отнести его в постель и послала за доктором.
— Я же приказала ему остаться в Уинче до конца недели, — рассердилась герцогиня. — Глупый мальчишка! Но что же все-таки заставило его ослушаться меня и приехать в Лондон?
— По-моему, он встревожен, — не подумав, буркнула Тина.
— Встревожен? — не поняла герцогиня.
Тина слишком поздно спохватилась, что герцогиня не имеет ни малейшего понятия о финансовом положении своего внука. Собрав все свои силы, она попыталась по-своему объяснить ситуацию.
— Полагаю, — заставив себя улыбнуться, произнесла она, — лорду Уинчингему было там одиноко, и он просто соскучился по нам. Вот и решил, что ему следует приехать сюда, чтобы сопровождать нас на балы и приемы, а на самом деле, думаю, ему просто стало завидно, что мы развлекаемся и ходим на балы без него!
Ну, это, конечно, не ускорит его выздоровления, — заметила герцогиня. — Передайте доктору, чтобы он зашел ко мне, как только осмотрит его светлость. Хочу выяснить, насколько на самом деле плох мальчик.
— Да, конечно, — кивнула Тина и повернулась к двери, но ее остановил вопрос герцогини:
— Вы написали сэру Маркусу, дитя мое?
— Да, ваша светлость, я почти закончила письмо, но тут пришли и сообщили о приезде его светлости.
— Тогда заканчивайте скорее и отошлите со слугой, — приказала старая леди. — Нельзя допустить, чтобы дурное впечатление, которое вы произвели вчера вечером, осталось у него надолго. Мужчины, как чайники, быстро остывают! Вы же хотите сохранить его? Пока он лучшая партия, которую вы можете сделать!
— Да, конечно, — унылым голосом согласилась Тина.
Герцогиня разумна, Тина это знала, однако понятия не имела, как верны ее слова и насколько жизненно важно, чтобы сэр Маркус не остыл. Спасения нет. Тина прекрасно понимала, что у нее не остается времени увиливать, убегать или притворяться, будто кто-то может ей помочь. Она должна принять предложение сэра Маркуса, и чем быстрее состоится свадьба, тем лучше.
Выйдя из комнаты герцогини, она побежала вниз, чтобы дать указания дворецкому. Но, спустившись в холл, услышала стук дверного молоточка. Когда лакей открывал дверь, она скорее машинально, нежели из любопытства повернулась.
— Мисс Крум дома? — прозвучал голос сэра Маркуса.
Она подошла к нему, заставив себя улыбнуться и пытаясь притвориться перед самой собой, будто не чувствует робости, от которой каждый шаг давался ей с трудом.
— Мисс Крум… Тина! — Сэр Маркус сорвал с головы шляпу и склонился над ее рукой. Он был одет в бордовый атласный камзол с вышитым поясом, а в середине его шейного платка сверкал сапфир размером с голубиное яйцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Я должна так быстро принять решение? — спросила Тина, заранее зная ответ.
— О нет, — возразила герцогиня, — времени у вас еще полно. Пусть поухаживает за вами месяц или около этого. Вы же не хотите выйти замуж раньше зимы?
Слова старой леди нанесли смертельный удар по надеждам Тины.
— Вы правы, — тихо произнесла она с отчаянием в голосе. — Я вела себя невероятно глупо. Завтра же напишу сэру Маркусу и извинюсь перед ним. Как вы думаете, он простит меня?
— Думаю, вряд ли! Вы полностью отвергли его! — с сарказмом, но смешливо отозвалась герцогиня. — Но все равно, не отталкивайте его слишком далеко! Немного сопротивления раззадорит его, придаст ему силы, хотя сегодня, по-моему, вы стояли у опасной черты. Ни одному мужчине не нравится, когда его выставляют дураком перед гостями. Когда он вернулся без вас, все сразу поняли, что произошло.
— Вы думаете, все догадались?
— Не догадался бы только очень наивный человек! Ну ладно, дитя мое, давайте-ка ляжем спать. Надеюсь, вы усвоили урок? Завтра я попробую научить вас, как заинтересовать мужчину и кокетничать с ним, не допуская вольностей!
— Мне очень хотелось бы этому научиться! — искренне призналась Тина.
— Разумеется, это приходит с опытом, — огорчила ее герцогиня и стремительно взбежала по лестнице, сверкая бриллиантами на гордо поднятой голове.
Тина униженно поплелась за ней, чувствуя себя провинившейся, хотя герцогиня ничем не дала ей этого понять.
Оставшись одна в своей спальне, она заперла дверь и бросилась на постель лицом вниз. Ловушка захлопывается! И она ничего не может сделать! На нее словно обрушилась приливная волна, захлестнув ее, и спасения нет. Тина не плакала, просто лежала, уткнувшись лицом в подушку, и пыталась понять: почему при виде сэра Маркуса ее кидает в дрожь, почему его поцелуи привели ее в такой безотчетный ужас, что и сейчас ей страшно вспоминать о них?
— Есть же на свете и другие мужчины! — прошептала она, и тут же в ее голове возник вопрос: а понравятся они ей больше? Понравилось бы ей, если бы не сэр Маркус, а другой мужчина поднял ее подбородок и прижался губами к ее губам?
Тина снова ощутила его горячие, настойчивые губы. Передернувшись от отвращения, тут же нашла ответ на свой вопрос: ее бросает в дрожь не только от сэра Маркуса, но и от других мужчин, кроме одного. И вдруг, словно озаренная молнией, словно под воздействием какой-то волшебной музыки, она поняла, что боролась с этим не только сегодня, но, казалось, вечность. На свете есть только один мужчина, которого она поцелует по своей воле, прикосновение которого ей будет приятно, о чьих объятиях она мечтает. Мужчина, которому она отдалась бы полностью, потому что любит его всем сердцем!
Глава 9
Берегись этих «шишек», они полностью сумасшедшие, как дьяволы! Дверь в комнату Тины была распахнута, и она отчетливо слышала разговор двух лакеев на лестничной площадке. Она притаилась и сидела очень тихо, пока какая-то невидимая рука не успокоила волнение в ее груди.
Тина писала письмо сэру Маркусу Уэлтону, как велела ей сделать герцогиня. Правда, никак не могла подобрать слова, чтобы выразить благодарность за гостеприимство и чувство вины за причиненную всем тревогу, не давая ему понять, что ей отвратительны его поведение и насильственное внимание.
Но сейчас она моментально обо всем забыла. Тина вскочила и подошла к двери, хотя ноги ее не слушались. Что она скажет лорду Уинчингему? Как встретится с ним теперь, когда осознала, что он для нее значит, когда это чувство нахлынуло на нее, словно шквал?
Она повернулась, подошла к туалетному столику и, посмотрев на себя в зеркало, обрадовалась своей привлекательности, хотя одновременно и испугалась, что блеск глаз и дрожащие губы выдадут ее радость при встрече с ним.
Она любит его! Всю ночь Тина пролежала без сна, снова и снова повторяя его имя, убеждая себя, что это последний штрих в истории ее полного сумасшествия.
Она знала, что не только неправильно, но и абсолютно невозможно из всех людей полюбить мужчину, которому она пытается помочь. Мужчину, который менее чем кто-либо думает о ней как о своей жене. Но что значат слова, если сердце выпрыгивает из груди при мысли о нем, дыхание учащается, а тело вдруг начинает дрожать при одном упоминании кем-то его имени?
— Я должна спуститься и поздороваться с ним, вслух обратилась Тина к своему отражению в зеркале и постаралась изобразить на своем лице не бешеный восторг, а покой и удовольствие. Но бесполезно — на подобную осторожность она была не способна! Забыв о своих благих намерениях, она выбежала из комнаты и суетливо сбежала по лестнице.
Тина знала, где его найти. В мраморном зале она инстинктивно повернула к библиотеке. Именно там они встретились в первый раз; там он впервые подошел к ней. Она подумала, что еще тогда ей следовало все понять.
Она подошла к двери библиотеки и открыла ее. Он как она и ожидала, сидел в большом кресле у камина бледный и очень усталый. В руке лорд Уинчингем держал бокал с бренди, словно с помощью спиртного поддерживал себя, чтобы не упасть в обморок. Тина под бежала к нему, едва касаясь ногами пола.
— Почему вы здесь? — вскричала она. — Вы должны были оставаться в Уинче! Врачи, наверное, сошли с ума, если позволили вам, еще такому слабому, пуститься в дорогу!
Эти слова почти непроизвольно сорвались с ее губ, а когда лорд Уинчингем улыбнулся ей, сердце перевернулось у нее в груди.
— Хотел видеть вас, — сказал он просто.
— А!
Тина ожидала чего угодно, только не этого. Его слова застали ее врасплох; она насторожилась и вспомнила, что поклялась себе действовать правильно и разумно. Ее тело, словно пламенем, охватила внезапная дрожь, которой она никогда раньше не испытывала.
Не зная, что сказать, она лишь стояла перед ним, глядя ему в лицо. Губы ее дрожали, да и все тело вибрировало, как струна инструмента, струна от прикосновения музыканта.
Он поставил на стол рядом с собой бокал и протянул к ней руку.
— Чем вы занимались? — поинтересовался лорд. — Я всю ночь думал о вас и решил, что мое присутствие здесь необходимо. Мне не верится, что герцогиня очень строго за вами присматривает.
Она коснулась прохладными пальцами его руки, а так как ноги больше ее не держали, опустилась возле него в своих широких шелковых юбках и некоторое время с обожанием лишь смотрела на него, а потом отвернулась, чтобы не выдать себя восторженным блеском глаз.
— Да вы, кажется, лишились дара речи, — сказал он. — Вы так удивлены, увидев меня? Уверяю вас, мои кости, как сухой скелет, скрипели на этих разбитых дорогах. Просто позор, что их до сих пор не починили.
— Вам не следовало приезжать домой, — промолвила наконец Тина. — Вы еще не совсем поправились.
— Я отказываюсь попусту тратить время на лежание в постели, особенно в такой момент. Вы хорошо вели себя?
— Не знаю, что ответить, — тихо пробормотала она. — Ее светлость вам скажет, что я вела себя плохо, и сэр Маркус Уэлтон тоже. Но тут я ничего не могу поделать.
— А что вы наделали? — резко спросил лорд Уинчингем, отняв от нее руку и снова поднимая бокал с бренди.
— Я убежала от сэра Маркуса в Воксхолл-Гарденс, — призналась Тина. — Он… он… напугал меня!
Домой я приехала одна, с незнакомым мужчиной добрым молодым человеком, клерком из военно-морского министерства. Он благополучно доставил меня сюда. Герцогиня расстроилась, сэр Маркус тоже.
— Ах, чертов наглец! И что же между вами произошло? — агрессивным тоном поинтересовался лорд Уинчингем.
Наступила короткая пауза.
— Он попросил меня стать его женой, — чуть слышно объяснила Тина, не осмеливаясь взглянуть на лорда Уинчингема и уловив отчаяние в своем голосе.
Он осушил бокал и со стуком поставил его на сто лик.
— И что же вы ответили?
— Я еще пока не ответила.
— А что намерены ответить?
Тине показалось, что он почти выкрикнул этот вопрос.
Она еще ниже опустила голову, чувствуя, как слезы начинают покалывать ей глаза.
— Тина, посмотрите на меня, — повелительно, но мягко потребовал он.
Она подняла голову, и он увидел, что в ее глазах блестят слезы.
— Послушайте, Тина, — также мягко произнес лорд Уинчингем, — вы ничего не будете делать против своей воли. Мы найдем какой-нибудь иной выход.
— Какой же?
— Еще не знаю. Но должен же быть другой выход, безболезненный для вас! Не забывайте: мы с вами партнеры! У вас нет причин брать на себя больше, чем вы можете выдержать! — Он неотрывно глядел на нее.
Тина тоже посмотрела ему в лицо, и на какой-то момент ей почудилось, будто они заглянули в души друг другу. Слова застряли у него на губах. Низко нагнувшись, он прохрипел:
— Тина…
В этот момент в дальнем конце комнаты открылась дверь, и стоявший на пороге мистер Грейчерч виновато кашлянул.
Лорд Уинчингем быстро выпрямился в кресле.
— В чем дело? — резко спросил он.
— Могу ли я поговорить с вашей светлостью? Это очень срочно!
— Ну что там может быть такого уж срочного? проворчал лорд Уинчингем. — Хорошо, проходите, раз уж пришли. Что там у вас?
Мистер Грейчерч виновато глянул на Тину.
— Мне уйти? — отреагировала она.
— Ну… вероятно, — неуверенно начал мистер Грейчерч. — Хотя, нет, мисс Крум! Останьтесь, пожалуйста, вы можете быть полезной!
— В чем дело? Да не волнуйтесь вы так, Грейчерч! А то и я начну нервничать. Что, произошла какая-то катастрофа, раз вы вышли из обычного равновесия?
Мистер Грейчерч прошел по комнате и остановился на почтительном расстоянии от лорда Уинчингема.
— Боюсь, милорд, положение очень серьезно…
— Что за положение? — перебил его лорд. — Что произошло более серьезного, чем обычная неприятность? Деньги? Вы ведь никогда ни о чем другом со мной не говорите!
— Простите, милорд, — с несчастным видом выдавил мистер Грейчерч. — Похоже, приносить вам дурные вести — моя судьба!
— Вы и сейчас принесли дурную весть? Ну, ну, давайте! Как-нибудь я ее переживу!
— Торговцы вином, Хант и Данстебл. Помните, они поставляли шампанское для бала?
— Конечно помню! А что, нельзя? Они уже давно поставляют мне вина!
— В том-то и проблема, милорд. Я не сказал вам сразу… Это было так неожиданно, а ваша светлость был так занят… Они согласились поставить шампанское и другие вина при условии, что часть их счета, которому уже более трех лет, будет оплачена.
— Более трех лет, — медленно повторил лорд Уинчингем. — И какова же сумма, с учетом, конечно, последнего заказа для бала?
— Почти две тысячи фунтов, милорд. Воцарилась тишина, которую через несколько мгновений нарушил мистер Грейчерч:
— Для маленькой фирмы это солидная сумма, и хотя мистер Хант очень сожалеет, он вынужден настаивать на немедленной оплате долга.
— А если я не заплачу, что тогда?
— Боюсь, милорд, вам это не понравится, но мистер Хант, похоже, уже связался с другими вашими кредиторами.
— Хорошо, Грейчерч. Больше ничего не говорите.
— А что они могут сделать? — задала вопрос Тина, заранее зная ответ лорда Уинчингема.
— Меня могут запрятать во «Флит», дорогая. Чертовски неприятное место! Думаю, там я найду многих моих друзей, которые тоже оказались несостоятельными должниками!
— Не может быть! Это же нелепость, абсурд! — воскликнула она.
Тина говорила скорее мистеру Грейчерчу, чем себе. Ей казалось, этот кошмар просто придуман.
— Есть только один выход, — заявил мистер Грейчерч. — Нам может помочь мисс Крум, кредитовав временную ссуду!
— О чем вы говорите? — удивилась Тина.
— Он говорит, — сухо пояснил лорд Уинчингем, — что вы, дорогая, могли бы выделить из вашего огромного состояния несколько тысяч фунтов для вашего опекуна, оказавшегося в настоящее время в невероятно тяжелом положении.
Тина зажала руками рот и в отчаянии взглянула на него. Если бы она могла ему помочь! Если бы только могла что-нибудь сделать! Тина чувствовала себя униженной, понимая, что мистер Грейчерч вправе подумать, будто она не хочет помочь своему опекуну в столь отчаянном положении.
— К сожалению, — медленно произнес лорд Уинчингем, — деньги моей подопечной до ее совершеннолетия находятся под строгим контролем, а до двадцати одного года ей еще несколько лет. Так что мисс Крум нам помочь не может.
— Надеюсь, мисс Крум извинит меня, — поспешно пробормотал мистер Грейчерч. — Просто я не вижу другого выхода из создавшегося положения.
— Уверяю вас, выход есть! Сообщите мистеру Ханту и другим кредиторам, что ровно через четырнадцать дней их счета будут оплачены полностью.
— Через четырнадцать дней, милорд? — удивился мистер Грейчерч. — Но как? Не мне судить о вашей светлости, но поскольку я веду ваши дела несколько лет, то не вижу…
— Довольно, Грейчерч! Разрешаю вам удалиться и передать мистеру Ханту, а также прочим проклятым кровососам, ожидающим ответа, мое обещание!
— Хорошо, милорд. — Мистер Грейчерч поклонился и бесшумно вышел.
Лорд Уинчингем, внезапно побледнев и закрыв глаза, откинулся в кресле.
— Это для вас слишком! Вы должны лечь в постель. Вас должен осмотреть врач! — »засуетилась Тина.
Поскольку он не протестовал и не спорил с ней, она поняла, как ему плохо. Тина поспешно позвонила в колокольчик, а когда на ее звонок явились два лакея, велела им отнести хозяина наверх. Еще одного лакея она срочно послала за врачом, а затем побежала в комнаты герцогини.
Ее светлость сидела в постели, великолепно причесанная и сверкая драгоценностями.
— Доброе утро, дитя мое, — весело сказала она, когда вошла Тина, но, увидев ее лицо, быстро спросила: — Что такое? Что случилось?
— Приехал его светлость, — пояснила она, — но он болен и слаб. Пускаться в путь в таком состоянии — безумие. Я велела отнести его в постель и послала за доктором.
— Я же приказала ему остаться в Уинче до конца недели, — рассердилась герцогиня. — Глупый мальчишка! Но что же все-таки заставило его ослушаться меня и приехать в Лондон?
— По-моему, он встревожен, — не подумав, буркнула Тина.
— Встревожен? — не поняла герцогиня.
Тина слишком поздно спохватилась, что герцогиня не имеет ни малейшего понятия о финансовом положении своего внука. Собрав все свои силы, она попыталась по-своему объяснить ситуацию.
— Полагаю, — заставив себя улыбнуться, произнесла она, — лорду Уинчингему было там одиноко, и он просто соскучился по нам. Вот и решил, что ему следует приехать сюда, чтобы сопровождать нас на балы и приемы, а на самом деле, думаю, ему просто стало завидно, что мы развлекаемся и ходим на балы без него!
Ну, это, конечно, не ускорит его выздоровления, — заметила герцогиня. — Передайте доктору, чтобы он зашел ко мне, как только осмотрит его светлость. Хочу выяснить, насколько на самом деле плох мальчик.
— Да, конечно, — кивнула Тина и повернулась к двери, но ее остановил вопрос герцогини:
— Вы написали сэру Маркусу, дитя мое?
— Да, ваша светлость, я почти закончила письмо, но тут пришли и сообщили о приезде его светлости.
— Тогда заканчивайте скорее и отошлите со слугой, — приказала старая леди. — Нельзя допустить, чтобы дурное впечатление, которое вы произвели вчера вечером, осталось у него надолго. Мужчины, как чайники, быстро остывают! Вы же хотите сохранить его? Пока он лучшая партия, которую вы можете сделать!
— Да, конечно, — унылым голосом согласилась Тина.
Герцогиня разумна, Тина это знала, однако понятия не имела, как верны ее слова и насколько жизненно важно, чтобы сэр Маркус не остыл. Спасения нет. Тина прекрасно понимала, что у нее не остается времени увиливать, убегать или притворяться, будто кто-то может ей помочь. Она должна принять предложение сэра Маркуса, и чем быстрее состоится свадьба, тем лучше.
Выйдя из комнаты герцогини, она побежала вниз, чтобы дать указания дворецкому. Но, спустившись в холл, услышала стук дверного молоточка. Когда лакей открывал дверь, она скорее машинально, нежели из любопытства повернулась.
— Мисс Крум дома? — прозвучал голос сэра Маркуса.
Она подошла к нему, заставив себя улыбнуться и пытаясь притвориться перед самой собой, будто не чувствует робости, от которой каждый шаг давался ей с трудом.
— Мисс Крум… Тина! — Сэр Маркус сорвал с головы шляпу и склонился над ее рукой. Он был одет в бордовый атласный камзол с вышитым поясом, а в середине его шейного платка сверкал сапфир размером с голубиное яйцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22